CC BY
33
УДК 947.081/.083:316.628+367(571.6) Т.З. Позняк*
мотивация общественной деятельности населения
ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫХ Городов (вт. пол. XIX - нач. ХХ вв.)
Статья посвящена проблеме мотивации общественной деятельности городского населения российского Дальнего Востока во второй половине XIX - начале XX вв. Этот вопрос представляется очень важным для изучения процесса становления гражданского общества в Российской империи. Исследование процесса создания и деятельности самодеятельных организаций в дальневосточных городах показывает весьма мозаичную картину тех мотивов, которые побуждали представителей местного общества исполнять общественные обязанности, жертвовать средства на благотворительные цели, создавать самодеятельные союзы, кружки, вступать в них, участвовать в мероприятиях.
Ключевые слова: мотивация, добровольные объединения, благотворительность, общественная жизнь, местное общество, российский Дальний Восток
Motivation for social activities of urban population of the Russian Far East (late XIXth - early XXth century). TATIANA Z. POZNYAK (Institute of History, Archaeology and Ethnography of the Peoples of the Far East, Far Eastern Branch of Russian Academy of Sciences)
The article is devoted to the motives that drove various public activities of the urban population of the Russian Far East in the second half of the XIXth - early XXth centuries. This topic is very important for reconstructing the process of civil society formation in the Russian Empire. The author focuses on the functioning of voluntary associations in the Far Eastern cities, showing highly mosaic picture of those motives that drove the local activists to perform public duties, donate money for charity, create amateur unions and participate in public events.
Keywords: motivation, voluntary associations, charity, public life, local community, Russian Far East
Понятие «общественная или гражданская деятельность» - условное и весьма широкое, сюда традиционно относят исполнение выборных должностей городского самоуправления, участие в различных самодеятельных объединениях, в благотворительных организациях и акциях, включая пожертвования на разные цели [4; 22]. Понятие «благотворительность» представляется в этой трактовке более узким и входит составной частью в общественную деятельность. В региональных исторических исследованиях уделялось немало
внимания общественной и благотворительной деятельности населения дальневосточных городов [1, с. 53-59; 2, с. 86-101; 9, с. 74-77; 10, с. 118137; 19; 21, с. 41-47], проблема же мотивации при этом почти не затрагивалась. Вопрос о том, что побуждало горожан исполнять общественные обязанности, жертвовать средства на благотворительные мероприятия или вступать в организации, представляется важным для изучения процесса становления гражданского общества в Российской империи. Разработка теоретических
* ПОЗНЯК Татьяна Зиновьевна, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока Дальневосточного отделения РАН. E-mail: [email protected] © Позняк Т.З., 2017
концепций мотивации человеческого поведения и экспериментальные исследования в этой области плодотворно велись и ведутся психологами [24]. Статья посвящена исследованию исторических аспектов мотивации общественной активности населения городов российского Дальнего Востока. В статье невозможно даже просто в общих чертах обрисовать все самодеятельные организации, ее цель - на нескольких примерах рассмотреть, что побуждало представителей различных слоев городского населения создавать самодеятельные объединения, включая благотворительные, и участвовать в их деятельности, исключив из нашего исследования органы городского самоуправления. Тема мотивации и степени общественной активности горожан на поприще городского самоуправления уже рассматривалась исследователями [18, с. 35-59]. Необходимо заметить, что в исторических исследованиях выводы о мотивах тех или иных поступков людей являются в значительной степени гипотетичными, ибо даже источники личного происхождения не позволяют однозначно судить об этом предмете.
Добровольные общества (клубы, ассоциации, кружки) являются «временными объединениями юридически равноправных лиц, преследующих цели, кодифицированные в уставе. Такие объединения выходят за пределы созданных по сословному принципу обществ и основываются на добровольности входа и выхода» [15, с. 474]. Один из ведущих отечественных исследователей данной темы А.С. Туманова понимает под общественными организациями «добровольные, самоуправляющиеся и надлежащим образом оформленные объединения, создающиеся на постоянной основе для решения насущных проблем непроизводственного и некоммерческого характера» [20, с. 23].
В дальневосточных городах в конце XIX и начале XX вв. довольно активно развивается процесс создания самодеятельных союзов различной направленности. По мнению Н.В. Кот-ляр, на Дальнем Востоке России к 1917 г. действовало около 165 общественных организаций [9, с. 74]. В дальневосточных городах они создавались по инициативе как общества, так и представителей власти. Общества, созданные по инициативе власти, строго говоря, нельзя относить к добровольным ассоциациям, однако сохранившиеся источники часто не позволяют судить, от кого исходила инициатива, и даже когда это возможно и выясняется, что инициатива исходила от чиновника, трудно установить, выступал ли он как частное лицо - представи-
тель местного общества или как представитель власти. Эта проблема особенно остро встает в условиях российского Дальнего Востока, где большую часть местного общества составляли чиновники и военные и их жены, они, наряду с предпринимателями, содействовали созданию самодеятельных объединений и участвовали в них в качестве членов.
С этой проблемой тесно связана дискуссия о правомерности или неправомерности включения чиновников в общественность. Последний термин определяется исследователями по-разному. В.Я. Гросул выделяет такие признаки общественности как более или менее активное участие в общественной жизни и конфликтность на определенном этапе по отношению к самодержавной власти. Ввиду этого он возражает против включения представителей государственного аппарата и общественных деятелей городских самоуправлений и обществ, получавших зарплату, в общественность [5, с. 6, 49, 265, 402-403, 418, 495-496]. А.С. Туманова считает, что исключение чиновников, активно участвовавших в общественной жизни, из общественности будет ошибкой [20, с. 25]. На мой взгляд, нелогично отказывать в общественной активности представителям местного общества, не разделявшим антимонархических взглядов, речь ведь идет именно об общественной, а не о политической активности. Кроме того, не только нельзя лишать чиновников права на общественные или гражданские инициативы, напротив, необходимо анализировать, что двигало представителями общественности, поскольку априори считать их носителями только общественных интересов, исключая личную заинтересованность и защиту государственных интересов, было бы также не вполне оправданно. Кроме того, при анализе гражданской активности исключение из рассмотрения организаций, созданных по инициативе чиновников и представителей власти, неизбежно приведет к однобокости оценок и, возможно, переоценке развития гражданского общества в Российской империи. Необходим, мне кажется, более широкий взгляд на различные объединения и поиск ответов на следующие вопросы: от кого исходила инициатива их создания, насколько широкие слои общества были вовлечены в их деятельность, замыкалась ли она в узких рамках одного социального слоя и пр.
На российском Дальнем Востоке членами большинства обществ, наряду с предпринимателями, были чиновники различных ведомств и офицеры. Грань между объединениями, соз-
данными по инициативе представителей власти и общественности, часто оказывается весьма условной. Кроме того, участие представителей местного общества в организациях, созданных по инициативе региональной администрации, было добровольным, другое дело, чем в этой добровольности руководствовались лица в них входящие, т.е. вопрос о мотивах представляется весьма важным.
Самодеятельные объединения условно можно разделить на досуговые, научные и просветительские общества, спортивные, религиозные, благотворительные. При этом необходимо подчеркнуть, что большая часть объединений могла соединять и, как правило, соединяла несколько функций, в этой сфере трудно выделить «чистые формы». Большинство (но далеко не все) объединения досуговой направленности - собрания (купеческие, военные, морские, общественные), литературно-музыкально-драматические общества - возникали как результат инициативы снизу, без вмешательства властей, но при их поддержке и контроле, и при этом инициаторами часто выступали чиновники. Например, в г. Зея-Пристань общественное собрание было создано по инициативе горного исправника Зейского горно-полицейского округа В.К. фон Адеркаса, однако выступал он здесь, скорее, как энтузиаст, стремившийся организовать досуг местного общества, чем как представитель власти, насаждавший в городе полезные развлечения [16, с. 122].
Благовещенское общественное собрание - типичный пример самоорганизации образованных и обеспеченных слоев городского населения. Инициатором создания и первым председателем совета старшин стал благовещенский купец 1 гильдии М.О. Мокеевский. Датой основания собрания считалось 4 декабря 1879 г. Этот день ежегодно отмечался обедом или балом, хотя первый устав был утвержден 18 мая 1880 г. (Российский государственный исторический архив Дальнего Востока, далее - РГИА ДВ. Ф. 704. Оп. 5. Д. 24. Л. 1, 6-8,12; Д. 136. Л. 1-2; Д. 234. Л. 27). Собрание объединяло в своих рядах представителей разных социальных групп - купцов, чиновников, отставных военных, врачей, присяжных поверенных и пр. При этом оно заботилось о репутации своих членов и ряд положений устава, прописывавших процедуру приема новых членов, был нацелен на отсев «недобропорядочных элементов» и отграничение элиты от низов. Собрание служило площадкой для развлекательных и благотворительных мероприятий всего городского общества, а не только узкого круга лиц,
являвшихся членами собрания, в нем арендовали театр большинство общественных организаций. И даже несмотря на финансовые трудности, которые собрание испытывало из-за предоставления своей сцены по льготным ценам различным самодеятельным объединениям, оно не отказывалось от своей «миссии» культурного центра города, по словам старшин собрания, по двум соображениям - «не хотелось лишить горожан разумных развлечений, получаемых в театре, ни мешать благотворительной деятельности разных обществ» (РГИА ДВ. Ф. 704. Оп. 5. Д. 234. Л. 25-25об., 30-30об.).
Алексеевское общественное собрание было создано с начала основания города. Учредителями (и, видимо, инициаторами) выступил широкий круг лиц - 66 чел. Первое письмо с просьбой об утверждении устава поступило в Амурское областное об обществах присутствие 15 ноября 1912 г., а утверждено собрание было 22 июня 1913 г. (РГИА ДВ. Ф. 704. Оп. 5. Д. 237. Л. 1-2, 40-40об.). Предоставленные для утверждения устава сведения об учредителях позволяют получить представление о составе местного общества. Показательно, что в списке учредителей у одних лиц указана сословная, у других - профессиональная принадлежность и занятие, - свидетельство разрушения сословной идентичности и замены ее иной групповой, часто именно профессиональной. Из 66 членов-учредителей 17 чел. (25,8%) были предпринимателями (купцами, торговцами, подрядчиками), по 13 чел. - чиновники (19,7%) и служащие в частных фирмах (19,7%), 10 железнодорожных служащих, 6 фельдшеров и аптекарей, трое мещан и четверо военных. Таким образом, мы видим, что местное общество включало представителей разных сословий и профессий, имевших образование и занятие, дававшее определенный уровень достатка. Это местное образованное общество нуждалось в коммуникативном пространстве, проведении досуга, и создание собрания было для него насущной необходимостью. Целью собрания провозглашалось «доставить членам его и их семействам приятный отдых после трудового дня и разумное развлечение» (РГИА ДВ. Ф. 704. Оп. 5. Д. 237. Л. 22).
Алексеевское общество в условиях малочисленности образованного населения было также озабочено тем, чтобы в собрание был допущен только «свой круг», т.е. лица с определенным уровнем образования и достатка, добропорядочные с незапятнанной репутацией. Согласно уставу, прием в действительные члены собрания
производился во всякое время года посредством баллотировки, по предложению двух членов собрания. Лица, прожившие в г. Алексеевске менее 6 месяцев, не могли быть предлагаемы кандидатами для баллотировки в члены, но могли посещать собрание на правах гостя. Кроме того, был установлен членский взнос - 10 рублей в год. Необходимые средства давали членские взносы, сборы со спектаклей, маскарадов, танцевальных вечеров, концертов и других увеселений, с частных предпринимателей за отдачу им зрительного зала для спектаклей и концертов, с карт и биллиарда, а также штрафные деньги и пожертвования (РГИА ДВ. Ф. 704. Оп. 5. Д. 237. Л. 23-24).
К подобному виду организаций можно отнести широкий круг кружков и клубов досуговой направленности в дальневосточных городах. Главным мотивом создания таких объединений было удовлетворение потребности образованных и имущих слоев городского населения в насыщенном досуге, необходимость создания пространства взаимодействия, в рамках которого можно было развлекаться, общаться, устанавливать полезные контакты с представителями своего круга. В случае спортивных обществ сюда присоединялось также желание самосовершенствования, физического развития личности, а также пропаганды среди населения здорового образа жизни, спортивных увлечений и полезного времяпровождения. Профессиональная самоорганизация преследовала наряду с проведением досуга в своем кругу также совершенствование в профессии, обмен опытом и знаниями и научно-просветительские цели.
Создание и функционирование коммуникативного пространства было одной из важнейших целей организации подобных обществ и одним из важнейших мотивов участия в них. Членство в клубах, обществах и кружках служило своеобразным символом принадлежности к местному обществу, избранному кругу лиц. Членство в некоторых обществах служило символом социального статуса, и чем недоступнее было общество (в силу больших членских взносов, необходимости рекомендаций членов и пр.), тем более почетным, значимым и вожделенным было участие в них [15, с. 517-519; 23, с. 12, 81]. На дальневосточной окраине не было организаций, действительными членами которых были представители императорской семьи, тем не менее, для предпринимателей и мелких чиновников вступление в состав обществ, куда входили военные губернаторы, другие высшие чиновники областных администраций, было
средством повышения статуса и приобщения к избранному кругу.
Нельзя исключать в качестве движущей силы общественной активности в сфере досуга стремление соответствовать моде. Желание быть приобщенным к модным развлечениям действовало как на уровне организации обществ, так и на уровне вступления в общества отдельных членов, их притягательности и статуса. В конце XIX - начале XX вв. стремительно распространяется мода на спортивные общества, на занятие физическими упражнениями и играми. Занятие чем-то модным, вхождение в круг лиц, приобщенных к какой-то модной деятельности, в состав организаций, которым общество придавало значимый символический статус, становились иногда важным мотивом и целью. Известный фигурист Н.А. Панин-Коломенкин писал уже после революции о своем отношении к спорту на заре его становления: «Тогда спорт представлялся мне чем-то особенным и, во всяком случае, необыкновенным делом. Занятие им возвышало меня в собственных глазах» [23, с. 74].
Большинство самодеятельных объединений в городах российского Дальнего Востока не носило новаторского характера, а являлось повторением привычных коллективных практик, развивавшихся в тот период в Российской империи, в столичных городах и в провинции. По этой причине эту деятельность можно также рассматривать как стремление местного общества создать привычные жизненные условия и практики времяпровождения, а также определенного рода моду и необходимость следовать ей («быть не хуже других», «соответствовать»). Чиновники, офицеры, представители интеллигенции (учителя, врачи, юристы), оказываясь в суровых условиях окраины с неустроенным бытом, отсутствием развлечений старались воссоздать привычный быт, формы досуга, условия жизни, воспроизводили общепринятые практики времяпровождения.
Скорость распространения по империи однотипных обществ и модных развлечений поражает. Ее можно проследить на примере появления и расширения состава участников кружков, связанных с популяризацией велосипедного спорта и туризма, в Благовещенске. Первые велосипеды с колесами разной величины начали выпускать в 1860-х гг. Велосипед, похожий на современный, называвшийся Rover, был сделан в 1884 г. английским изобретателем Джоном Старли и выпускался с 1885 г. В 1888 г. шотландец Джон Данлоп изобрёл надувные шины из каучука. После этого
велосипеды избавились от клички «костотрясы». Это изобретение сделало езду на велосипедах намного удобнее, что способствовало их популяризации: 1890-е гг. назвали золотым веком велосипедов.
На далекой окраине Российской империи - в Благовещенске первые велосипеды появились в начале 1890-х гг., в 1894 г. в городе было 6-7 велосипедов, а к 1900 г. - уже около 200. 15 октября 1894 г. любители образовали Общество велосипедистов. Одним из первых председателей общества был контролер Благовещенского отделения Госбанка, барон А.А. фон Фитингоф, казначеем - купец 1 гильдии Ф.С. Шадрин, сын золотопромышленника, мецената. Популярность велосипедного спорта и туризма в области была так велика, что в 1899 г. в городе организовали еще одно подобное общество - велосипедистов-туристов. Мероприятия этих обществ пользовались популярностью у горожан, велосипедные гонки, проводившиеся в саду Общества велосипедистов, вызывали огромный наплыв публики [7, с. 402].
Благотворительные объединения разной направленности, включая общества вспомоществования учащимся, сословные, церков-но-приходские попечительства и пр., часто организовывались если не с подачи властей, то по инициативе чиновников, духовенства, тем не менее, исключать совершенно в мотивировке членства и их деятельности общественную или гражданскую инициативу было бы неправильным. Главными мотивами для создания благотворительных организаций были, по-видимому, с одной стороны, необходимость решать социальные проблемы городского населения в условиях нехватки средств, выделяемых государством, с другой - потребность общественности в проявлении гуманизма, христианского милосердия, помощи нуждающимся. Не случайно первые благотворительные общества, возникавшие на дальневосточной окраине в условиях малочисленности городского общества и ограниченности городских доходов, в своей деятельности одновременно охватывают широкий круг проблем -помощь нуждающимся учащимся, малоимущим слоям городского населения, оказание медицинской помощи и призрение сирот, пожилых людей и инвалидов и пр.
Недостаток средств и внимания со стороны региональной администрации и правительства к удовлетворению потребностей населения приводила к необходимости решать эти проблемы за счет общественной инициативы и самоор-
ганизации, что было в то время в Российской империи обычной практикой. Представители власти и церкви не уклонялись от участия в подобных организациях, а часто выступали инициаторами, т.е. подталкивали общественную инициативу.
Классическим примером таких организаций можно считать Владивостокское благотворительное общество. Оно возникло в 1876 г., устав был утвержден в 1877 г. [11, с. 109-110]. Число членов быстро росло: в 1877 г. - 62 действительных и 39 членов соревнователей, в 1885 г. - 11 почетных, 79 действительных членов и 196 членов соревнователей (РГИА ДВ. Ф. 77. Оп. 1. Д. 130. Л. 142; Д. 509. Л. 192об.-193). В его состав входили чиновники, купцы, иностранные предприниматели и жены всех указанных групп. Но фактически в его деятельности принимали участие не только собственно члены, но и все местное население. На организацию благотворительных мероприятий представители всех слоев населения жертвовали деньги, вещи, продукты питания, а во время их проведения принимали посильное участие - устраивали благотворительные киоски и торговали в них, разливали чай в буфетах, украшали городские сады или залы. Основными целями общества, закрепленными в уставе, были увеличение средств, призрение сирот и детей недостаточных родителей, оказание помощи бедным детям, обучающимися в местных учебных заведениях, оказание помощи неимущим, живущим во Владивостоке и ближайших окрестностях, деньгами и вещами, содержание двух элементарных школ с бесплатным обучением детей грамоте, закону божьему, русскому языку и арифметике (РГИА ДВ. Ф. 77. Оп. 1. Д. 130. Л. 142). По инициативе председательницы комитета А. Фельдгаузен, супруги военного губернатора Владивостока контр-адмирала А.Ф. Фельдгаузена, 12 сентября 1885 г. при обществе в специально купленном за 2500 руб. доме была открыта богадельня на 12 чел. (РГИА ДВ. Ф. 77. Оп. 1. Д. 58. Л. 9; Д. 509. Л. 193об.).
Среди членов общества было немало людей, не только жертвовавших средства, но и отдававших немало своего свободного времени и сил на его благо. Деятельность некоторых из них является примером неутомимого бескорыстного служения на благо общества. Например, член общества, капитан флотских штурманов М.А. Клыков шесть лет с 1876 по 1881 гг. безвозмездно заведовал одной из элементарных школ. После его отъезда из Владивостока по постановлению комитета от 6 июля 1881 г. должность предложили капита-
ну корпуса флотских штурманов Ф.К. Якимову, который исполнял ее до 1883 г., когда после его отъезда по приглашению комитета эти обязанности взял на себя надворный советник И.М. Заха-ревич (РГИА ДВ. Ф. 77. Оп. 1. Д. 130. Л. 142об.; Д. 294. Л. 257).
Источниками средств общества, кроме членских взносов, были пожертвования взамен визитов на Пасху и Новый год, но главное - благотворительные мероприятия. Например, из поступивших в 1881 г. 6299,64 руб. 4077,87 руб. было собрано во время народного гуляния с лотереей-аллегри (РГИА ДВ. Ф. 77. Оп. 1. Д. 130. Л. 143-145об.). В 1883 г. основные средства также дало устроенное комитетом 22 июня народное гуляние - 5138,63 руб. из 7176,63 руб. доходов этого года. На Рождество традиционно устраивался общегородской детский праздник, где детям дарили подарки вещами и игрушками (РГИА ДВ. Ф. 77. Оп. 1. Д. 294. Л. 238, Л. 256об., 269об.-270; Д. 509. Л. 193об.) Деятельность Владивостокского благотворительного общества продолжалась вплоть до революции, хотя оно и несколько изменило свои функции: школы были переданы городу, а общество занималось детским приютом и богадельней, помощью малоимущим [6 - 28 февр., 17 апр.].
В Благовещенске подобной организацией было Лечебно-благотворительное общество, созданное в 1886 г. В 1898 г. оно содержало на свои средства больницу для бедных, два амбулаторных покоя, дом призрения для престарелых и инвалидов, приют для призрения и воспитания детей, кроме того оказывало помощь единовременными и ежемесячными безвозвратными пособиями от 3 до 5 руб. Общество действовало на основании устава, утвержденного МВД, и управлялось попечительным советом из 6 чел. Численность его в 1898 г. составляла 82 чел. [12, с. 40]. В 1910 г. кроме вышеуказанных заведений общество содержало аптеку, химико-бактериологическую лабораторию, а при детском приюте открыло сапожную и столярную мастерские для мальчиков и рукодельную - для девочек [13, с. 45-46]. Фактически во второй половине 1880-х - начале 1890-х гг. благодаря обществу оказывалась медицинская помощь населению Благовещенска в условиях тотального дефицита подобных услуг. Одним из мотивов создания подобных самодеятельных организаций было осознание местным обществом необходимости самостоятельного решения социальных проблем и оказания помощи малоимущим в условиях, когда государство не могло выделять достаточных средств на эти цели.
По мере расширения местного общества в дальневосточных городах появилась возможность создания специализированных благотворительных организаций, нацеленных на решение одной конкретной проблемы или оказание помощи конкретной социальной группе. В результате появляются благотворительные общества отдельно в сфере здравоохранения, попечения бедных, помощи семьям нижних чинов, участвовавших в военных действиях и пр. Специализированные благотворительные общества действовали, например, в сфере образования. Проблема доступности образования для детей из малоимущих сословий решалась во многом благодаря деятельности городских самоуправлений, благотворительных организаций и частных пожертвований [17, с. 517-525]. Они оказывали помощь в оплате обучения в средних учебных заведениях, приобретении одежды, обуви, учебников для детей из малоимущих семей. К началу XX в. в каждом из дальневосточных городов существовало по несколько обществ вспомоществования учащимся, в Благовещенске, например, в 1910 г. их было 4 - при мужской гимназии, Алексеевской женской гимназии, Духовной семинарии и епархиальном женском училище [13, с. 47]. Инициаторами создания таких объединений выступали обычно учителя начальных школ, преподаватели гимназий, педагогические советы. К этим организациям примыкают попечители и попечительские советы учебных заведений - структуры, призванные решать проблемы нехватки средств на нужды образования, организации хозяйства и обеспечение нормальных условий функционирования учебных заведений. Кроме того, частные лица и городские самоуправления жертвовали средства на учреждение стипендий для малоимущих учащихся в средних и высших учебных заведениях. Только для студентов Восточного института счет пожертвований к 1909 г. было учреждено 25 стипендий, в том числе городские общественные управления собрали средства на 8 стипендий (2 - от Владивостока, 3 - от Николаевска-на-Амуре, 2 - от Никольска-Уссурийского и 1 - от Благовещенска) [14, с. 17-18]. Эти многочисленные благотворительные порывы в сфере образования свидетельствуют об осознании образованным обществом и населением в целом, а также органами городского самоуправления значимости образования, а основным мотивом подобных действий можно считать стремление обеспечить детям из малоимущих слоев населения доступ к нему, заботу о подготовке образованных кадров для региона.
Сферой благотворительности, где инициатива создания обществ часто исходила от верховной власти, официальных лиц или органов местного самоуправления, была помощь армии и членам семей воинов, призванных на войну, при этом эти инициативы неизменно активно поддерживались населением. В качестве примера можно привести создание в Благовещенске Временного комитета по оказанию вспомоществования нуждающимся воинам и их семействам. Призыв на военную службу казаков и запасных нижних чинов во время военного конфликта 1900 г. осложнил материальное положение семей, оставленных без кормильцев и средств существования. Инициатором оказания помощи семьям нижних чинов и казаков, призванных на военную службу, или потерявших кормильцев, выступил ректор Благовещенской духовной семинарии архимандрит Никон. Местное общество поддержало инициативу и на счета редакций местных газет стали поступать пожертвования. Менее чем за месяц, к 1 августа 1900 г. только в редакцию «Амурской газеты» поступило 800 руб. К сбору добровольных пожертвований подключились частные лица - купец 2 гильдии С.П. Бусыгин, мещанский староста О.П. Рязанов. Организационное оформление этой инициативы взял на себя епископ Приамурский и Благовещенский Иннокентий, учредив «Комитет по оказанию вспомоществования нуждающимся воинам и их семействам». Целью его стала организация «должной постановки сбора пожертвований и помощи нуждающимся воинам и их семействам» [3, 1901 г., с. 4748]. Он пригласил в качестве членов комитета представителей региональной администрации, купцов, священнослужителей, редакторов газет. К 15 ноября 1900 г. было собрано 11664 руб. 84 коп., немногим менее половины этих средств собрали городские священники, обходившие дома прихожан. Благовещенский купец, молоканин И.В. Алексеев собрал среди молокан 1634 руб. Значительные суммы собрали также мещанский староста О.П. Рязанов (более 700 руб.), управляющий Верхне-Амурской золотопромышленной компанией М.А. Субботин (700 руб.). Из благовещенских купцов крупные пожертвования (по 100 руб.) и деятельную помощь оказали члены комитета С.С. Щадрин, исполнявший обязанности казначея, В.А. Ле-вашев, бесплатно предоставивший всю бумагу на нужды комитета. Редактор «Амурской газеты» А.В. Кирхнер устроил спектакль, давший чистого сбора 334 руб. 20 коп., бесплатно в
собственной типографии отпечатал подписные листы, квитанционные книжки, листовки, и собрал через редакцию 1500 руб. пожертвований [3, 1901 г., с. 53-54].
Кроме, безусловно, присутствовавшего мотива христианского милосердия и желания помочь ближнему, участие чиновников, особенно областной верхушки и их жен, в деятельности различных благотворительных объединений могло быть мотивировано двумя обстоятельствами: с одной стороны, они были членами местного общества и, как и остальные горожане, были заинтересованы в создании привычной среды обитания, с другой, социальный статус обязывал их принимать активное участие в благотворительной деятельности и выступать инициаторами и организаторами благотворительных мероприятий. Обязанность соответствовать статусу наглядно проявлялась, например, в ходе сбора средств на различные нужды: чиновники жертвовали средства согласно своему положению - социальному и финансовому, наиболее крупные взносы делали губернатор, вице-губернатор, больше их жертвовали только крупные предприниматели -золотопромышленники, купцы 1 гильдии, управляющие компаниями.
Участие жен высших региональных чиновников - Приамурского генерал-губернатора, военных губернаторов Амурской и Приморской областей - в организации благотворительных обществ отражало, думается, не только желание женщин проявлять милосердие и помогать нуждающимся, но и чувство долга, требование соответствовать своему положению или, вернее, статусу мужа, и играть традиционные роли покровительницы нуждающихся и законодательницы моды, образца поведения для местного общества. Особенно наглядно это проявилось в годы Первой мировой войны, когда большинство жен крупных чиновников и военных создали дамские кружки, занимавшиеся пошивом белья для армии, показывая пример и вовлекая знакомых и незнакомых дам в эти кружки [6 - 12 янв., 19 марта]. Показательно, что в годы Первой мировой войны создание большинства обществ и кружков помощи воинам и их семействам инициировались либо местными высокопоставленными чиновниками, военными и их женами, либо представителями городского самоуправления. Призыв к созданию местных отделений благотворительных союзов часто исходил от членов императорской семьи, тем самым обеспечивалась фактически безусловная поддержка таких обществ со стороны местной чиновничьей верхушки, особенно в период патриотического
подъема в начале войны. Но средства в такие общества жертвовали все слои населения - нижние чины, рабочие и служащие казенных учреждений и частных фирм, предприниматели, священники и т.д. [6 - 3, 13, 29 янв., 9 февр., 19 марта, 12, 13, 25 28 апр., 14 дек.].
Не в последнюю очередь мотивацией участия в благотворительных организациях и мероприятиях служило стремление повысить социальный статус: крупные пожертвования на учебные заведения и церкви, деятельность на благо церкви на общественных должностях председателей приходских попечительств и церковных старост властью довольно часто вознаграждалась медалями и орденами. Часто только при наличии таких наград купец при выполнении формальных требований закона мог получить статус потомственного почетного гражданина или коммерции советника.
За заслуги перед церковным ведомством в Амурской и Приморской областях мещане и купцы часто получали награды, это было обычной и достаточно распространенной практикой. Страницы местных епархиальных ведомостей пестрят сообщениями о пожертвованиях на церковные нужды - от небольших денежных до крупных, а также икон, колоколов, церковной утвари, личное участие в строительстве церкви - вплоть до строительства на свои средства зданий церквей, церков-но-приходских школ. Столь же часты сообщения
0 различных наградах - грамотах Святейшего Синода, благодарности епархиального начальства, орденах и медалях [3, 1901 г., с. 5, 25-26, 32, 66-67; 8, 1896 г., с. 2-3, 10, 39-40, 230-231].
Примеров пожертвований благовещенских купцов и полученных ими наград можно привести великое множество, что свидетельствует о впечатляющих масштабах их благотворительной деятельности. Золотопромышленник и известный меценат С.С. Щадрин на собственные средства построил на Ремесленной площади Благовещенска каменную церковь в честь коронования императора Николая II и императрицы Александры Федоровны. Закладка храма состоялась в 1896 г., строительство закончилось в 1901 г. [3, 1901 г., с. 401; 8, 1896 г., с. 233-234]. На средства купца П.В. Мордина в Благовещенске в 1901 г. была построена деревянная церковь-школа за р. Бурханов-кой вместимостью 100 учеников [3, 1900 г., с. 18, 409, 555; 1901 г., с. 402]. Благовещенский купец
1 гильдии В.А. Левашев исполнял обязанности старосты Благовещенской Покрово-Николаевской церкви. В 1898 г. он на собственные средства построил в Благовещенске церковно-приходскую
школу и пожертвовал на ее содержание 5000 руб. За эти заслуги 3 февраля 1901 г. Высочайшим указом ему был пожалован орден Св. Анны 3 степени [3, 1901 г., с. 63, 65-66]. 3 февраля 1896 г. высочайшим указом Благовещенский купец 1 гильдии Н.А. Першин был пожалован орденом Св. Анны 3 степени за сооружение на свои средства деревянной церкви в резиденции Амгунской золотопромышленной компании, стоимостью до 15 тыс. руб. [8, 1896 г., с. 97-98]. Получение наград за благотворительную деятельность на благо церкви и образования не умаляет заслуг жертвователей и не свидетельствует об отсутствии бескорыстия, а лишь говорит о сложности и многоплановости мотивов человеческого поведения и невозможности однозначно определить ведущий мотив того или иного поступка.
Таким образом, в области организации досуга инициатива могла исходить от представителей различных слоев городского населения, включая и чиновников, а основным мотивом, вероятно, было желание разнообразить свой досуг, внести в него полезные развлечения. Однотипность подобных обществ по всей территории Российской империи говорит о том, что столичные практики заимствовались и переносились в провинциальные города, в том числе и на дальневосточную окраину. Желание устроить свой повседневный быт и досуг привычным образом, так же как в Европейской России, согласно модным тенденциям, выступает одним из мотивов организации обществ.
В качестве возможной мотивации благотворительной деятельности, кроме традиционного для российской культуры христианского милосердия и желание помочь нуждающимся, могло выступать и желание повысить свой статус - щедрость в пользу церкви и учебных заведений вознаграждалась орденами, а их наличие позволяло получить купцам звания потомственного почетного гражданина, коммерческого советника и т.п. Подобные награды за участие в самодеятельных организациях в сфере досуга не практиковались, однако и здесь нельзя исключать в качестве мотива выгоду социальной мобильности. Все общества являлись важным коммуникативным пространством как в столичных городах, так и в провинции, именно здесь формировались и поддерживались контакты, создававшие потенциальную возможность заключения выгодных браков, поддержки представителей власти для получения выгодных контрактов или должности, хорошо оплачиваемой и статусной. Нельзя исключать и элемент долженствования, стремления
соответствовать нормам и правилам поведения представителей своего круга, которые предписывали помогать нуждающимся, участвовать в местной общественной жизни.
На примере рассмотрения разнообразных самодеятельных организаций и возможных мотивов их создания и участия в них вырисовывается весьма мозаичная картина мотивации общественной активности: людьми могло двигать, с одной стороны, подвижничество, христианское милосердие, желание бескорыстного служения на благо общества, с другой - стремление войти в один круг общения с представителями власти и высшего общества, приблизиться к «сильным мира сего», получить награды и повысить свой социальный статус, с третьей - погоня за модой, желание быть в курсе новинок, не отставать от других, в том числе и в развлечениях, и в увлечениях общественно-значимой деятельностью, в четвертых - чувство долга, а также стремление соответствовать требованиям своего круга, соблюдать нормы поведения, вынуждавшие играть по определенным правилам: заниматься благотворительностью, входить в местное общественное или сословное собрание и пр. Эти мотивы действуют одновременно или обособленно, и каждый раз нельзя исключать возможность ситуативных практик, когда для одного человека значимо было одно, для другого - другое: там, где один искал выгоду, другой - путь бескорыстного служения.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Андриец Г.А. Хабаровские Общественное и Военное собрания: их культурно-просветительская деятельность (конец XIX - начало ХХ в.) // Россия и АТР. 2003. № 3. С. 53-59.
2. Андриец Г.А. Культурная деятельность городских кружков и обществ на юге Дальнего Востока (конец XIX - начало XX в.) // Ойкумена. 2009. № 3. С. 86-101.
3. Благовещенские епархиальные ведомости.
4. Гражданская идентичность и сфера гражданской деятельности в Российской империи: вторая половина XIX - начало XX века. М.: РОССПЭН, 2007.
5. Гросул В.Я. Русское общество XVШ -XIX вв. Традиции и новации. М., 2003.
6. «Далекая окраина». 1915.
7. История Благовещенска. 1856-1917. В 2-х томах. Т.1. Благовещенск, 2009.
8. Камчатские епархиальные ведомости.
9. Котляр Н.В. Городские сети общественных организаций дореволюционного Дальнего Вос-
тока // Гуманитарные исследования в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. 2008. №2. С. 74-77.
10. Лазарева С.И. Социальная помощь государственных, общественных и благотворительных организаций переселенцам, запасным воинам и членам их семей на Дальнем Востоке в 1900-1917 гг. // Вглядываясь в прошлое. Дальневосточное общество в XIX - XX вв. Сборник научных статей. Кн. 5. Владивосток: ДВО РАН, 2012. С. 118-137.
11. Матвеев Н.П. Краткий исторический очерк г. Владивостока. Владивосток: Изд-во «Уссури», 1990.
12. Обзор Амурской области за 1898 год. Благовещенск, 1899.
13. Обзор Амурской области за 1910 год. Благовещенск, 1911.
14. Отчет о состоянии Восточного института за 1909 год с историческим очерком его десятилетней деятельности // Известия Восточного института. 1909-1910 академический год. Владивосток, 1910.
15. Очерки городского быта дореволюционного Поволжья. Ульяновск, 2000.
16. Памятная книжка Амурской области на 1913 год. Благовещенск, 1913.
17. Позняк Т.З. Проблема доступности образования в городах дальневосточной окраины (вторая половина XIX - начало XX в.) // Культурный обмен между странами Северо-Восточной Азии и Российским Дальним Востоком. Материалы 16-й межд. конф. Общества культур Северо-Восточной Азии. Пусан, 2008. С. 517-525.
18. Позняк Т.З. Отношение горожан к выборам в органы городского самоуправления (Три случая из истории выборов в Благовещенске во второй половине XIX - начале XX веков) // Новый исторический вестник. 2015. №1. С. 35-59.
19. Сергеев О.И., Лазарева С.И., Тригуб Г.Я. Местное самоуправление на Дальнем Востоке России во второй половине XIX - начале XX вв. Владивосток: Дальнаука, 2002.
20. Туманова А.С. Общественные организации и русская публика в начале XX в. М.: Новый хронограф, 2008.
21. Устюгова О.А. Социальное положение и общественная деятельность предпринимателей-торговцев на юге Дальнего Востока России во второй половине XIX в. // Ойкумена. 2010. № 3. С. 41-47.
22. Формирование сферы гражданской деятельности на Урале второй половины XIX - начала XX в.: социальный аспект. Екатеринбург, 2011.
23. Xмельницкая И.Б. Спортивные общества и досуг в столичном городе начала XX века: Петербург и Москва. М.: Новый хронограф, 2011.
24. Элбакиева Е.Г. Природа поведения человека в различных направлениях зарубежной социальной психологии // Вестник Северо-Осетинского государственного университета. Сер. Общественные науки. 2012. №2. С.179-184.
REFERENCES
1. Andriets, G.A., 2003. Khabarovskie Obshchestvennoe i Voennoe sobraniya: ikh kul'turno-prosvetitel'skaya deyatel'nost' (konets XIX - nachalo XX v. [Khabarovsk Public and Military associations: their cultural and educational activity (late XIXth -early XXth century)], Rossiya i ATR, no. 3, pp. 53-59. (in Russ.)
2. Andriets, G.A., 2009. Kul'turnaya deyatel'nost' gorodskikh kruzhkov i obshchestv na yuge Dal'nego Vostoka (konets XIX - nachalo XX v.) [Cultural activity of city circles and societies in the south of the Russian Far East (late XIXth - early XXth century)], Oikumena, no. 3, pp. 86-101. (in Russ.)
3. Blagoveshchenskie eparkhial'nye vedomosti. (in Russ.)
4. Grazhdanskaya identichnost' i sfera grazhdanskoi deyatel'nosti v Rossiiskoi imperii. Vtoraya polovina XIX - nachalo XX veka. [Civil identity and the sphere of civil activity in the Russian Empire. Late XIXth - early XXth century]. Moskva: ROSSPEN, 2007. (in Russ.)
5. Grosul, V.Ya., 2003. Russkoe obshchestvo XVIII - XIX vekov. Traditsii i novatsii [Russian society of XVIII-XIX centuries. Traditions and innovations]. Moskva. (in Russ.)
6. Dalekaya okraina. 1915. (in Russ.)
7. Istoriya Blagoveshchenska. 1856-1917. V 2-kh tomakh [The history of Blagoveshchensk. 1856-1917. In 2 volumes]. Vol. 1. Blagoveshchensk, 2009. (in Russ.)
8. Kamchatskie eparkhial'nye vedomosti. (in Russ.)
9. Kotlyar, N.V., 2008. Gorodskie seti obshchestvennykh organizatsii dorevolyutsionnogo Dal'nego Vostoka [City networks of public associations of the pre-revolutionary Russian Far East], Gumanitarnye issledovaniya v Vostochnoi Sibiri i na Dal'nem Vostoke, no. 2, pp. 74-77. (in Russ.)
10. Lazareva, S.I., 2012. Sotsial'naya pomoshch' gosudarstvennykh, obshchestvennykh i blagotvoritel'nykh organizatsii pereselentsam, zapasnym voinam i chlenam ikh semei na Dal'nem Vostoke v 1900-1917 gg. [Social help of the state, public and charity associations to the settlers, army reserve soldiers and members of their families in the Russian Far East in 1900-1917]. In: Vglyadyvayas'
v proshloe. Dal'nevostochnoe obshchestvo v XIX -XX vv. Sbornik nauchnykh statei. Kn. 5. Vladivostok: DVO RAN, pp.118-137. (in Russ.)
11. Matveev, N.P., 1990. Kratkii istoricheskii ocherk g. Vladivostoka [Short historical essay of Vladivostok]. Vladivostok: Izd-vo «Ussuri». (in Russ.)
12. Obzor Amurskoi oblasti za 1898 god [Overview of the Amur Region for 1898]. Blagoveshchensk, 1899. (in Russ.)
13. Obzor Amurskoi oblasti za 1910 god [Overview of the Amur Region for 1910]. Blagoveshchensk, 1911. (in Russ.)
14. Otchet o sostoyanii Vostochnogo instituta za 1909 god s istoricheskim ocherkom ego desyatiletnei deyatel'nosti [Report of Oriental Institute for 1909 with historical overview of its ten years' activities], Izvestiya Vostochnogo instituta. 1909-1910 akademicheskii god. Vladivostok, 1910. (in Russ.)
15. Ocherki gorodskogo byta dorevolyutsionnogo Povolzh'ya [The essays of city life of the pre-revolutionary Volga region]. Ul'yanovsk, 2000. (in Russ.)
16. Pamyatnaya knizhka Amurskoi oblasti na 1913 god [Memorial book of the Amur Region for 1913]. Blagoveshchensk, 1913. (in Russ.)
17. Poznyak, T.Z., 2008. Problema dostupnosti obrazovaniya v gorodakh dal'nevostochnoi okrainy (vtoraya polovina XIX - nachalo XX v.) [The problem of availability of education in the cities of the Russian Far East (late XIXth - early XXth century)]. In: Kul'turnyi obmen mezhdu stranami Severo-Vostochnoi Azii i Rossiiskim Dal'nim Vostokom. Materialy 16 mezhd. konf. Obshchestva kul'tur Severo-Vostochnoi Azii. Pusan, pp. 517-525. (in Russ.)
18. Poznyak, T.Z., 2015. Otnoshenie gorozhan k vyboram v organy gorodskogo samoupravleniya (Tri sluchaya iz istorii vyborov v Blagoveshchenske vo vtoroi polovine XIX - nachale XX vekov) [The relation of citizens to local elections (Three cases from the history of elections in Blagoveshchensk in the late XIXth - early XXth century)], Novyi istoricheskii vestnik, no. 1, pp. 35-59. (in Russ.)
19. Sergeev, O.I., Lazareva, S.I. and Trigub, G.Ya., 2002. Mestnoe samoupravlenie na Dal'nem Vostoke Rossii vo vtoroi polovine XIX - nachale XX vv. [Local government in the Russian Far East in the late XIXth - early XXth century]. Vladivostok: Dal'nauka. (in Russ.)
20. Tumanova, A.S., 2008. Obshchestvennye organizatsii i russkaya publika v nachale XX veka [Public associations and Russian society in the early XXth century]. Moskva: Novyi khronograf. (in Russ.)
21. Ustyugova, O.A., 2010. Sotsial'noe polozhenie i obshchestvennaya deyatel'nost' predprinimatelei-torgovtsev na yuge Dal'nego Vostoka Rossii vo vtoroi polovine XIX v. [Social status and public activity of businessmen in the south of the Russian Far East in the late XIXth century], Oikumena, no. 3, pp. 41-47. (in Russ.)
22. Formirovanie sfery grazhdanskoi deyatel'nosti na Urale vtoroi poloviny XIX - nachala XX v.: sotsial'nyi aspekt [The formation of the sphere of civil activity in the Ural region in the late XIXth - early XXth century: social aspect]. Ekaterinburg, 2011. (in Russ.)
23. Khmel'nitskaya, I.B., 2011. Sportivnye obshchestva i dosug v stolichnom gorode nachala XX veka: Peterburg i Moskva [Sports clubs and leisure time in the capital cities of Russia in the early XXth century: St. Petersburg and Moscow]. Moskva: Novyi khronograf. (in Russ.)
24. Elbakieva, E.G., 2012. Priroda povedeniya cheloveka v razlichnykh napravleniyakh zarubezhnoi sotsial'noi psikhologii [The nature of human behavior in various theories of foreign social psychology], Vestnik Severo-Osetinskogo gosudarstvennogo universiteta. Ser. Obshchestvennye nauki, no. 2, pp. 179-184. (in Russ.)
