CC BY
56106
PHILOLOGY / «€®LL®qy]ym-j®y®MaL»#9H3),2@19
PHILOLOGY
УДК: 82-31
Бахметьева И. А.
к.ф.н., доцент, доцент кафедры английского языка
Безрукова В. В.
к.ф.н., доцент, доцент кафедры английского языка Воронежский государственный педагогический университет DOI: 10.24411/2520-6990-2019-10235 МОТИВ ТАЙНЫ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ Э. СЮ, В. КРЕСТОВСКОГО И Ч. ДИККЕНСА
Bakhmetieva I. A., Bezrukova V. V.
Voronezh State Pedagogical University
A MYSTERY MOTIF IN E. SUE'S, V. KRESTOVSKY'S AND CH. DICKENS' NOVELS
Аннотация.
В статье рассматривается мотив тайны, в частности, семейная тайна, - важнейший композиционный элемент в произведениях Э. Сю «Парижские тайны», В. Крестовского «Петербургские трущобы» и Ч. Диккенса «Приключения Оливера Твиста». Так, анализируется тайна рождения, тайные злодеи и романтическая тайна, которые являются неоспоримым свидетельством связи русского, французского и английского авторов с романтической традицией. Введение тайны в повествование - один из эффективных приемов удержания внимания читателя: стремительное развитие событий и переплетение сюжетных линий порождают эффект неожиданности, «детективности».
Abstract.
The paper considers a mystery motif, a family mystery being the case, as an important composition element in E. Sue's "The Mysteries of Paris", V. Krestovsky's "Petersburg slums" and Ch. Dickens' "Oliver Twist". The mystery of birth, mysterious villains and the mystery of love testify to the Russian, French and English authors' connection with romanticism. Introduction of mystery to the narration is one of the effective means of keeping the reader's attention: the rapid development of events and the interwoven plot lines generate the surprise effect.
Ключевые слова: тайна, романтизм, Э. Сю, В. Крестовский, Ч. Диккенс, тайна рождения, романтический злодей.
Key words: mystery, romanticism, E. Sue, V. Krestovsky, Ch. Dickens, mystery of birth, secret villain.
В настоящей статье рассматривается мотив «тайны», который оказывается важным композиционным элементом в произведениях Э. Сю «Парижские тайны», В. Крестовского «Петербургские трущобы» и Ч. Диккенса «Приключения Оливера Твиста». Выбор данных произведений неслучаен: тайна проходит через ткань всех произведений и раскрывается во многих её проявлениях. Несмотря на то, что действие романов протекает в русле повседневности, их сюжеты не лишены авантюрности, трагедий и тайн, которые скрываются за каменными стенами городов, в городских трущобах, кабаках, гостиницах, больницах, тюрьмах и во дворцах.
Тайны «скользят» по главам рассматриваемых беллетристических произведений, вносят детективный элемент в повествование, где каждая глава содержит развязку одной и завязку другой, новой тайны. Тайна возникает там, где повествование насыщено действием, события развиваются стремительно, сюжетные линии переплетаются, что порождает эффект неожиданности, позволяющий Э. Сю, В. Крестовскому и Ч. Диккенсу долго удерживать внимание читателя. Кроме того, тайна является неоспоримым свидетельством связи русского, французского и английского авторов с романтической традицией.
Одной из движущих сил сюжета произведений указанных авторов является семейная тайна, подкрепляемая детективными мотивами и элементами совпадения и случайности. В анализируемых романах семейная тайна раскрывается в:
1) тайне рождения: основываясь на мотиве, характерном, в основном, для авантюрно-приключенческого романа, герои Сю, Крестовского и Диккенса строят интриги вокруг любовных страстей, жертвами которых становятся незаконнорожденные дети. Этих детей подкидывают в чужие дома и воспитывают в чужих семьях, считают умершими или пропавшими, их ищут, отчаиваются, раскаиваются и стараются искупить вину.
Так, роман В. Крестовского открывается тайной с первых строк, когда мать подкидыша, двадцатипятилетняя княжна Анна Чечевинская, в отчаянии приносит свою незаконнорожденную дочь к её отцу - князю Дмитрию Шадурскому в надежде, что тот даст ей приличное воспитание и окружит заботой и отцовской любовью в память об их отношениях, но Шадурский хладнокровно решает избавиться от ребёнка, обратившись к генеральше фон Шпильце за помощью устроить малышку в сиротском приюте. Далее, тайна незаконного рождения имеется и у Татьяны Львовны - жены князя Шадур-
<<ШУШетиМ~^®У©Ма1>#9(113)),2Ш9 / РШШШвУ
ского - её внебрачный сын от управляющего Мор-денко. Их ребенка отдают в семейство отставного майора Спицы, который наживается на приемных детях, собирающих милостыню: «К бедному, но честному майору был помещен, стараниями г. Мор-денко, сын княгини Шадурской, во святом крещении нареченный именем Иоанна Ветхопещерника и того же месяца прописанный в местное мещанское сословие под фамилией Вересова» [5, с.117-118].
Аналогичный пример тайного рождения мы наблюдаем у Э. Сю. Богатый наследник герцога Ге-рольштейнского в юности совершил необдуманный поступок — тайно женился на своей возлюбленной Саре после того, как он узнал, что она ждет от него ребенка. Его отец не признал данного брака, объявив, что данный союз недействителен, так как священник, совершивший обряд, был ненастоящим священником. Разгневанный Родольф выступает против своего отца, старого герцога. Также воспитатель Родольфа, коварный Полидори, показывает принцу переписку Сары с её братом, где она пишет, что она вступила в брак с Родольфом не по любви, а с целью достичь высокого положения в обществе. С тех пор принц находится в отчаянии, т.к. его жизнь омрачена вечной скорбью и нестерпимой болью, поскольку Сара решила не отдавать ему свою новорожденную дочь и вскоре сообщила, что ребенок умер.
Появление Оливера Твиста (также незаконнорожденного ребенка, как и в произведениях Э. Сю и В. Крестовского) на свет в романе Ч. Диккенса тоже окутано тайной: его мать умирает в работном доме и оставляет медальон (еще один неизменный атрибут романтического произведения), который похищает старая Салли. Лишь спустя девять лет Оливеру суждено узнать тайну своего рождения, правду об отце, сводном брате и тете. По словам Е. Гениевой, тайна в произведении «готовила почву для глубокого взгляда зрелого и позднего Диккенса на природу «таинственных» отношений индивида и всего социального организма» [1, с. 22], а также в полной мере отражала английскую действительность.
2) тайных злодеях. Практически ни одно художественное произведение не обходится без антигероя или злодея. Ценность сюжета для читателя возрастает, если злодей не явный, а тайный - такого персонажа выдаёт крайняя ограниченность интересов, сосредоточенность на себе; ему несвойственна эмпатия, мораль и нравственность. Внутренний мир злодеев сравнится с ледяным спокойствием, с неподвластностью переживаниям и с бессердечием. Злодей не знает истинной любви и привязанности, но он преисполнен честолюбия.
Злодеи Э. Сю, В. Крестовского и Ч. Диккенса питают любовь лишь к себе, и поэтому жаждут власти над другими людьми. Все злодеи русского, французского и английского авторов - яркие личности. Они готовы пойти на всё ради достижения своих целей; это колоритные персонажи, оставляющие за собой горы сломанных судеб и разбитых сердец. Тем не менее, «негодяи у Диккенса не
107
насквозь аморальны, даже они, несмотря на все их дурные инстинкты, малокровны» [1, с. 259].
В «Петербургских трущобах» тайным злодеем является генеральша фон Шпильце: «Генеральша была особа, в своем роде, весьма многозначительная. Ее все побаивались, показывали перед нею знаки глубокого уважения, и все почти, хоть раз в своей жизни, чувствовали в ней настоятельную надобность» [1, с. 89]. В копилке её тайн были разные семейные распри, приязни и неприязни между соседями, проступки и грязные аферы влиятельных людей Петербурга, стремления и намерения, политические устои и моральные принципы горожан, то есть все скандалы и интриги, формирующие «несметные» богатства Амалии Потаповны и её смертельное оружие против всякого, кто рискнёт шантажировать и разоблачить её таинственную хронику. При всём при этом, в беседе она являлась самим воплощением порядочности, вежливости и любезности. «Какие нити, какие пружины употребляла она для всего этого, было никому неизвестно» [1, с. 90]».
Злодей Э. Сю - идеальное воплощение зла беллетристического романа. Жак Ферран, нотариус, был лишён всех непонятных ему всепоглощающих человеческих страстей. Ему были свойственны дьявольская терпеливость и чрезмерная замкнутость фальшивомонетчика, изощрённая жестокость и непреклонная решительность наемного убийцы, хотя внешне он был скромен и пристоен. Его нельзя было упрекнуть в расточительности, разврате, чревоугодии или пьянстве. Ферран был неуязвим, лишь позднее читатель узнаёт о его слабости к деньгам, которая с каждой главой романа, делала его более низменным, жестоким, безумным, похотливым.
Как и у генеральши фон Шпильце В. Крестовского, у нотариуса Феррана была безупречная репутация, хитрый ум, неиссякаемая фантазия, которыми он искусно владел, чтобы заполучить деньги в свой тайный сундук и превратить сверкающие доказательства своей безупречности в драгоценные свидетельства доверия к нему. Жак Ферран не переставал совершенствоваться в своем криминальном искусстве; каждую свою новую подлость он считал шедевром, так как ему удавалось безнаказанно присвоить огромные суммы. Он насмехался над бесконечной доверчивостью своих клиентов и уповал на свою неуязвимость.
Что касается одного из антигероев Ч. Диккенса, его появление на страницах романа также окутано тайной, поскольку английский писатель не упоминает имя злодея, называя его «тот», «он», «человек» или «незнакомец». В данном случае автор использует прием композиционной ретардации, импликации предшествования: сначала мы наблюдаем, как незнакомец с большими темными глазами, закутанный в плащ (по канонам детективного романа), неожиданно появляется перед Оливером, вызывая в ребенке чувство страха. Монкс - таково имя злодея - сводный брат Оливера, желающий «..затравить его [Оливера], не дать ему ни
РШШШвУ / <<Ш1Ш®ШУМ-Ши®Ма1>>#9(113)),2(0]9
108
секунды покоя, постоянно преследовать его, вылить на него всю свою ненависть, которая переполняла мое сердце, и после только посмеяться над завещанием своего отца, доведя парня к виселице» [2], является не просто воплощением зла, а еще и центром интриги произведения.
3) романтической тайне или тайне любви.
Мир для романтиков — тайна и загадка. Романтический герой В. Крестовского, Э. Сю и Ч. Диккенса — всегда натура исключительная, хотя его исключительность является источником его несчастий. Герои-романтики решаются бросить вызов окружающей действительности; они находятся в конфликте не с отдельными личностями, не с обстоятельствами, а со всем универсумом в целом, со всем миром. В фокусе внимания Э. Сю, В. Крестовского и Ч. Диккенса, согласно канонам романтизма, - изображение душевной и психологической жизни романтических субъектов, внутренний мир которых состоит из противоречий. Романтическому сознанию литературных персонажей «Петербургских трущоб» и «Парижских тайн» свойственно устремление к крайностям в бунте повседневности: одни герои устремлены к духовности, они уподобляются в своем поиске совершенства самому творцу (Герцог Родольф), другие в отчаянии предаются злу, не зная меры в глубине морального падения (Анна Че-чевинская). В анализируемых произведениях, для героя-романтика любовь была единственным счастьем и единственным утешением. Любовь в данных романах всегда таинственна, благородна, зачастую трагична. Любовь протекает в утонченной форме, в острых переживаниях, но в пробуждении души.
Так, В. Крестовский выделяет два рода любви: одна имеет причину, другая - её лишена. Первая любовь зарождается вследствие осознания каких-либо нравственных достоинств человека, она складывается в уме и уже из головы сознательно переходит в чувство. Вторая зарождается непосредственно в сердце, не прибегая к вмешательству мозга, он подключается значительно позже, изобретая всяческие достоинства и нравственное совершенство для избранника. Такая любовь полностью бескорыстна, всепоглощающа: «Маша с каждым днем всё глубже и сильнее привязывалась к князю. В этой первой и восторженной любви она забыла все остальное, даже ее старики стали для нее теперь как-то дальше и чужее ...» [1, с. 345]. Маша Пове-тина не скрывала своей привязанности к князю Шадурскому младшему, с каждым днём всё глубже и сильнее любила его. Эта любовь была первой, и её восторг затмевал всё остальное, полюбив своего избранника, всё больше она стала отдаляться от своих родителей. Любовь Маши была совершенно искренней, хорошей и честной, но Маша не могла найти разумных причин, за что и почему она полюбила Владимира Шадурского. Она просто отдавалась этому приятному, и в тоже время, губительному для неё чувству, чего нельзя было сказать о её
возлюбленном: «.на первом плане для него стояло одно только всепожирающее самолюбие» [1, с. 348]. Шадурский выбирал женщин не для сердца, а для светского одобрения. Любовь у Крестовского в «Петербургских трущобах» печальна и трагична.
У Э.Сю мы видим некоторую противоположность: представители высшего общества чисты в своих помыслах, сострадательны и способны к большой, чистой, искренней любви: «По возвращении ко двору Родольф, ежедневно видя Сару, до безумия влюбился в неё. Вскоре и она призналась ему, что разделяет его чувства, которые, по ее словам, должны были принести им много горя. Они никогда не будут счастливы: слишком большое расстояние разделяет их. Родольф обещал скрывать свою любовь. Юный принц и сам понимал, что они должны затаить свою любовь; он вел себя так же осторожно, как и Сара. И некоторое время влюбленные свято хранили свою тайну.» [1, с. 224]. Любовь в «Парижских тайнах» меняет персонажей, заставляет их жертвовать собой, прощать и терпеть. Любовь у Э.Сю ослепляет недостатки, она делает героев романа чище, лучше и даже красивее. Закоренелые преступники кардинально меняются, становясь неисправимыми романтиками, их скудный духовный мир преображается.
Что касается произведений Ч. Диккенса, Е. Ге-ниева отмечает, что высокий пафос английскому писателю придают «лишь любовь и сострадание. Чтобы стать героем Диккенса, нужно быть воплощением добродетели, пуританским идеалом» [1, с. 259], потому как любовь — это добро, которое всенепременно должно победить зло, согласно романтической традиции. Именно поэтому Оливер, в отличие от героев В. Крестовского, обретает семейное и финансовое благополучие, а вместе с ними и любовь, после страданий и невзгод.
Таким образом, романы Э. Сю, В. Крестовского и Ч. Диккенса, затрагивая сокровенные человеческие тайны, содержат пристальное внимание к этическим, психологическим и нравственным проблемам существования индивида, отсюда такие интересные актуальные, даже для настоящего времени, детективные сюжеты и психологизм.
1. Библиографические разыскания. Тайна Чарльза Диккенса. Сост.: Е. Ю. Гениева, Б. М. Пар-чевская. - Москва: Издательство «Книжная палата», 1990. - 535 с.
2. Диккенс Ч. Приключения Оливера Твиста. Время, 2017. - 512 с.
3. Крестовский В.В. Петербургские трущобы. Роман. М.: Эксмо-пресс, 1998. - Т. 1. - 750 с.
4. Крестовский В.В. Петербургские трущобы. Роман. М.: Эксмо-пресс, 1998. - Т. 2.- 750 с.
5. Сю Э. Парижские тайны: Роман. Санкт-Петербург: Художественная литература, 1992. - Т. 1. -607 с.
6. Сю Э. Парижские тайны: Роман. Санкт-Петербург: Художественная литература, 1992. - Т. 2. -654 с.
