CC BY
17
УДК 821.161.1
МОТИВ СМЕРТИ В ПЕРЕВОДАХ ПОЗДНЕЙДРАМАТУРГИИ Л.Н. АНДРЕЕВА
НА АНГЛИЙСКИЙ ЯЗЫК (На примере пьесы «Тот, кто получает пощечины»)
© 2017
Борзова Надежда Александровна, аспирант
Самарский государственный социально-педагогический университет (443099, Россия, Самара, ул.М.Горького, 65/67; e-mail: [email protected])
Аннотация. Параллельное изучение оригинального и переводного текстов дает возможность лучше понять авторский замысел и особенности поэтики драматургических произведений писателя. Данная статья посвящена сопоставлению переводов пьесы Л.Н. Андреева «Тот, кто получает пощечины», выполненных Григорием Зильбургом (1921 г.) и Уолтером Уайксом (2007 г.). Мотив смерти в переводах получился не идентичным, с различным уровнем понимания оригинала. Г. Зильбург удалось передать не только все варианты смерти в пьесе: убийство, самоубийство и практически естественную смерть Барона, но и отразить в английском тексте андреевский психологизм и мистицизм. Перевод не просто более точен и практически адекватен авторскому тексту, но и передает философию и атмосферу пьесы Андреева, постепенную эволюцию сюжета, построенного вокруг мотива смерти. В то время как У. Уайкс преследовал совершенно иную цель: не сделать точную англоязычную копию пьесы Л. Андреева, но дать американскому читателю и зрителю современную, упрощенную и более понятную в начале XXI века пьесу русского драматурга прошлого столетия. Допуская существенную переработку андреевского текста, переводчик трансформирует образ смерти до совершенно обыденного содержания, лишенного авторской экспрессии. Вводя слова и словосочетания, отсутствующие в оригинале, препятствует адекватному восприятию мотива смерти иностранными читателями.
Ключевые слова: Серебряный век, мотив смерти, перевод художественного текста, текстологический анализ, Л. Андреев, У. Уайкс, Г. Зильбург, пьеса «Тот, кто получает пощечины».
THE MOTIVE OF DEATH IN THE TRANSLATIONS OF LATE DRAMA L. N. ANDREEV
IN ENGLISH LANGUAGE (On the example of the play «He who gets slapped»)
© 2017
Borzova Nadezhda Aleksandrovna, graduate student
Samara State Social and Pedagogical University (443099, Russia, Samara, M.Gorkogo str., 65/67; e-mail: [email protected])
Abstract. The best way to understand the main idea of the literary work is using the original text and its types of translation. This article focuses on translation features of L. A. Andreev's play "He Who Gets Slapped" translated by Walter Wykes (2007) and by Gregory Zilburg (1921). Both authors chose different literary means to show the main motives of death. Zilburg illustrated in the play not only all kinds of death as murder, suicide and natural death but also Andreev's psychology and mysticism. In his translation Zilburg shows the Andreev's philosophy and atmosphere, evolution of the plot in the play, which was built around the motive of death, rather correctly. Wykes translated the work of Russian playwright last century and created modern and simplified play which American readers of the 20th century could understand. Wykes made Andreev's text and his image of death more simplier without author's expression. It became difficult for foreign readers to understand the motives of death because Wykes used word and word combination which were absent in the original text.
Keywords: Silver age, the motive of death, the translation of literary texts, textual analysis, L. N. Andreev, W. Wykes, G. Zilboorg, the play «He who gets slapped».
Анализ специфики переводов художественных текстов как на русский язык, так и с русского языка на иностранный (в частности, английский) - одна из важных и актуальных задач современного литературоведения. Важность изучения переводов, анализа переводческой работы над текстом, изучение успехов и ошибок переводчиков заключается, как отметила профессор М.А. Кулинич, не только в «желании позлорадствовать по поводу чужой некомпетентности и уязвить неквалифицированного переводчика, продемонстрировав собственную грамотность, но и дать некоторую типологию таких ошибок и предостеречь начинающих» [1, с.35]. Кроме того, мы солидарны с мнением профессора Д.Ю. Левина, что изучение переводов помогает понять социокультурный контекст иноязычной читающей публики, воспринимающей другую культуру, другую литературу через перевод [2, с.7]. Академик Д.С. Лихачёв тоже указывал на необходимость как лингвистического, литературоведческого, так и текстологического анализа переводов [3, с.404-436].
В современной российской науке большие достижения и открытия сделаны в области анализа переводов поэтических произведений и прозы. Однако, не менее важным и перспективным является изучение переводов русской драматургии на иностранные языки. В российском литературоведении активно анализируется творчество А.П. Чехова в переводах на немецкий и английский языки [4]. Переводы драматургии Л.Н. Андреева до сих пор не стали предметом монографического или диссертационного исследования.
Исследователи переводных пьес подчёркивают, что это особый анализ, одновременно имеющий как общие моменты с анализом переводной поэзии и прозы, так и особенные приёмы и методы: «В пьесе всегда есть ключевые места, требующие абсолютной точности при переводе; и есть места, допускающие, скорее, обобщённое решение или эксперимент» [5, с.215-216]. И в этом плане, по мнению Патриса Пави, переводная пьеса очень близка к театральной постановке [6, с.4] - и то, и другое есть интерпретация изначального авторского текста, интерпретация оригинальных мыслей или, словами профессора Ю.Л. Оболенской, «истолковывающее понимание, включающее в себя оценку оригинала» [7, с.108].
Как и стихотворения, и проза, - драма, особенно русского Серебряного века, имеет свой уникальный язык и свой особый контекст, понимание которого зависит не только от знания переводчиком двух языков, но и истории, культуры эпохи, в которой шло создание произведения. Как показывает знакомство с переводами пьес Л.Н. Андреева на английский язык, - даже незначительные, на первый взгляд, изменения авторского текста при переводе могут привести к утрате данной культурологической информации. И исследователю важно, прежде всего, проанализировав переводы, установить - какие из них в большей степени являются не только удачной интерпретацией оригинала, но и сохраняют в себе его изначальную культуру.
Таким образом, в анализе переводных пьес нельзя ограничиваться изучением простого соответствия и несоответствия перевода оригиналу, необходимо выяснить
причины переводческих искажений/изменений, ошибок, интерпретаций и сокращений, а также определить последствия данных преобразований авторского текста. Причём, последствия не только для сюжета пьесы, но и для воспринимающей публики, которая будет по переводу судить о таланте драматурга, о широте его мысли, в конце концов, - о культуре и обществе России.
Пьеса «Тот, кто получает пощёчины» оказалась одним из наиболее востребованных у зарубежных читателей произведений поздней драматургии Л.Н. Андреева. Подобный успех предполагал и сам автор. В письме М.Ф. Ликиардопуло от 20 августа 1919 года [8, с.314] Андреев писал о том, что «Тот...» очень бы подошёл для английской сцены, и что пьеса могла бы прижиться на европейской сцене.
Стоит отметить, что пьеса «Тот, кто получает пощёчины» стала достаточно популярной и ставилась не только в России, но и за рубежом. Уже в 1924 г. эта пьеса Л.Н. Андреева была экранизирована в США шведским режиссером В. Шёстрёмом под названием «He Who Gets Slapped» [9, с.129]. В 1956 г. американский композитор Р. Варда на английский перевод пьесы Л.Н. Андреева «Тот, кто получает пощёчины» («He Who Gets Slapped») написал оперу «Панталун», которую в мае того же года исполнили ученики Джульярдской музыкальной школы в Нью-Йорке.
Первый перевод пьесы «Тот, кто получает пощёчины» был сделан Григорием Зильбургом в 1921 г. [10]. Для понимания концепции данного перевода необходимо отметить, что Г. Зильбург был известным психиатром, учеником В.М. Бехтерева, и, кроме того, русский язык был для него родным. В 1919 г. Г. Зильбург эмигрировал в США, где в Колумбийском университете продолжил изучение медицины и психологии. Во многом благодаря как психолого-психиатрическим знаниям, так и владению языком оригинала перевод пьесы «Тот, кто получает пощёчины» получился не просто максимально точным, но и сохранившим (в большинстве мест) авторскую атмосферу, мотивы и образы. Важно отметить интересную деталь: существуют две версии перевода «Тот, кто получает пощёчины» авторства Г. Зильбурга. Первая - это переведённая на английский язык пьеса, опубликованная отдельной книгой в 1921 г. Вторая -отпечатанный на машинке перевод, хранящийся в библиотеке Йельского университета[10]. Переводы практически идентичны, за исключением названия произведения: в опубликованной версии - «He Who Gets Slapped», а в архивной - «He, The One Who Gets Slapped».
Как видно, у Г. Зильбурга основные затруднения возникли с переводом на английский язык местоимения «тот», которое одновременно является новым именем главного героя пьесы. В архивной записи переводчик выбрал максимально близкий к английской грамматике вариант. Дословно получилось: «Он, тот, кто получает пощёчины». Причём, местоимение «Не» (англ.) было выбрано, чтобы передать мужскую принадлежность авторского «Тот», а словосочетание «The One Who», чтобы подчеркнуть указательный характер местоимения «тот» в оригинале.
Однако, для печатного варианта, как и для последующих постановок и экранизаций, подобный вариант Г. Зильбурга оказался слишком тяжеловесным, и переводное название пьесы было сокращено до «He Who Gets Slapped» («Он, кто получает пощёчины»). Переводчику удалось сохранить множественный характер направленных на главного героя действий, но в любом варианте перевода исчезли мотивы, связанные с расшифровкой местоимения «тот»: точнее, у переводчика подразумевается один возможный вариант - обезличенный мужчина, что достаточно хорошо соотносится в начале пьесы с мотивами выбора псевдонима главного героя, который стремится затеряться, забыть/потерять прошлое.
Но возможен другой вариант интерпретации: не «тот», а «Тот» - в честь древнеегипетского бога мудро-
сти [11, с.521-522]. А именно в такой ипостаси предстаёт главный герой в сцене объяснения с Консуэллой. Кроме того, в Древнем Египте Тот напрямую причастен к смерти - он ведёт протокол на суде мёртвых; в весьма похожей роли выступает главный герой к концу пьесы. Учитывая важность для Л.Н. Андреева темы мудрости и смерти, особенно значимой в пьесе «Тот, кто получает пощёчины», такой вариант трактовки не стоит сбрасывать со счетов, но передать его при переводе оказалось невозможным. Если бы Г. Зильбург остановился на транслитерации прозвища («Tot» - такой вариант тоже был возможен и рассматривался Г. Зильбургом), то для американских читателей исчезло бы любое значение имени героя, став просто странным именем. Поэтому, следует признать, Г. Зильбург остановился на наиболее точном и оптимальном для понимания авторского замысла варианте перевода названия пьесы.
Второй переводчик пьесы - американский драматург Уолтер Уайкс (Walter Wykes) выбрал классический вариант перевода названия: «He Who Gets Slapped» (2007). Разница непосредственно текста пьесы между двумя этими переводами чрезвычайно существенная. Перевод УолтераУайкса - это адаптация Л.Н. Андреева с большой долей упрощения как сюжета, так и смысловых образов.
Так, Г. Зильбург очень точно передаёт в начале пьесы описание места действия, тщательно подбирая английские аналоги к эпитетам и характеристикам в авторском тексте. У. Уайкс ограничивается следующим: «A circus. Backstage. Posters everywhere. Enter PAULIE and WALLY, two clowns marching and playing kazoos» [12, с.2] («Цирк. Сцена. Везде плакаты. Входят два клоуна - Поли и Вали, они маршируют и играют на казу»). При таком варианте пропало всё, что было у Л.Н. Андреева (и что смог передать в переводе Г. Зильбург): противопоставление тёмного, грязного, «умирающего» без зрителей цирка - цирку яркому и светлому во время представлений; скрытое сравнение актёров, заседающих в маленьком кабинете Брике, - и старого, сломанного (тоже «умирающего») хлама и «мелочей циркового обихода». Таким образом, мотив смерти как затухания жизни и света в описании цирка при переводе У. Уайкса пропал, а в переводе Г. Зильбург полностью сохранился.
Даже дудочки у клоунов У. Уайкс превратил в «казу» - народный американский инструмент, тогда как Г. Зильбург нашёл очень оригинальную трактовку этого достаточно сложного для перевода русского слова («дудочки»): «tinypipes» - «крошечные трубы». На этих примерах видно, что перевод 2007 г. представляет собой глубокую адаптацию пьесы Л.Н. Андреева, фактические её полную переработку под реалии XXI века и американскую действительность.
Не менее точно и остроумно Г. Зильбург вышел из положения при переводе речи клоунов, которые, по Л.Н. Андрееву, коверкают язык: «Наша музика. Марш муравьёв. К пантомиме». Изменённое слово «музика» Г. Зильбург передаёт как «moosic», вместо «music» [10, c. 7]. Так, переводчику удалось сохранить и авторский стиль, и сделать текст понятным для американцев.
Последний шаг - самоубийство - Г. Зильбург передал так же, как и Л.Н. Андреев, - «она отравится». Здесь переводчик сохранил верность оригиналу пьесы, где в финале произойдёт отравление Консуэллы, только не добровольное, а в результате умышленного убийства.
В переводе У. Уайкса первое появление смерти в пьесе исчезло, заменено короткими предложениями о вредности образования. Но фактически пророческих слов о судьбе Консуэллы (в данном варианте перевода) Брике не произносит, что существенно изменяет авторский замысел [10, c.7].
Завершается развитие мотива смерти в последнем, четвёртом действии пьесы при диалоге Тота и Консуэллы:
«Т о т. Хочешь - я увезу тебя._
Консуэлла. Куда? (смеётся). Ах, глупенький мой мальчик, куда же ты можешь увезти меня? Ну, молчи, молчи. Какой ты бледный, ты тоже любишь меня? Не надо, Тот, пожалуйста, не надо. За что они любят меня?»[13].
В этой сцене Тот уже практически решился на отравление Консуэллы, и смерть уже отложилась на его облике, что подтверждает появившаяся бледность.
В переводе 1921 г. Г. Зильбург несколько по-другому выстраивает предложения, разделяя более длинный текст Л.Н. Андреева на короткие фразы: «How pale you are!» [10, c.103] («Как ты бледен!»). Авторский вопрос, превращенный переводчиком в восклицание, усиливает драматизм уже происходящего убийства. Так же поступает и У. Уайкс - использует идентичную фразу: «How pale you are!»[12, c.73]. Сохранение ключевой категории «бледный» в обоих переводах важно для завершающего эпизода пьесы (да иначе эту фразу и перевести нельзя!).
После отказа Консуэллы уехать с Тотом, клоун даёт ей другой бокал с отравленным шампанским, что отметили оба переводчика. Само убийство сопровождается важными словами:
«Тот. Вот твой бокал. За твоё счастье, за твою свободу, Консуэлла!
Консуэлла (принимая бокал). А где же твой? Надо чокнуться.
Тот. Ты мне оставишь половину»[13]. Г. Зильбург в точности воспроизводит в переводе эту сцену, включая тост Тота:
«Here is your glass. To your happiness, to your freedom, Consuelo!» [10, с.104]
Приближающаяся смерть и автором, и переводчиком представлена уже не как примирение, а как свобода. И параллельно вводится практически шекспировский сюжет о двойной гибели героев от яда, когда Тот велит Консуэлле оставить половину ему. Причём, клоун намекает актрисе на свои действия:
«Нет, ты не будешь пьяная. Девочка, разве ты забыла, что я твой волшебник и твоя сказка? Пей спокойно, я заговорил вино, в нём чары. Пей, богиня» [13]. Последнюю фразу Г. Зильбург переводит так: «Be quiet and drink. I charmed the wine. My witchery is in it» [10, с.104]. («Будь спокойна и пей. Я заколдовал вино. Моё колдовство в нём»).
Переводчики в целом сохраняют это уже практически прямое признание о скорой смерти Консуэллы. Только Г. Зильбургу удаётся передать будущее время: «You shall fall a sleep» [10, с.105] («Ты уснешь»), а У. Уайкс снова сокращает: «Sleep» [12, с.75] («Спи»).
После этого наступает быстрый финал, Консуэлле становится плохо:
«Джексон. Тот, что ты! Тот.
Тот. Это смерть, Консуэлла. Моя маленькая царица, я убил тебя. Ты - умираешь!» [13].
Клоун Джексон первым замечает перемену в Тоте, но переводчикам потребовалось более сложное предложение, чтобы передать слова Джексона не как обвинение Тоту: «Не, what is them atter with you?» [10, с.107](«Тот, что случилось с тобой?»); У. Уайкс сильно изменяет ключевой диалог:
«PAPA BRIQUET. What's going on? (Что происходит?)
BARON. You heard him! A doctor! (Вы слышали его! Доктора!)
HE. It's no use. (Это бесполезно) BARON. What? (Что?) HE. She's dying» [12, с.77] (Она умирает). Такой вариант значительно отличается от авторского замысла. У Л.Н. Андреева Тот сначала объявляет, что это смерть, потом признаётся в убийстве, а лишь затем констатирует происходящее. Очень важно, что в одной фразе клоуна появляются сразу три слова, связанные с мотивом смерти: «смерть», «убил», «умираешь», что является наибольшей их концентрацией в пьесе. Г.
Зильбург передаёт их в точно такой же последовательности, как у автора: «death» («смерть»), «killed» («убил»), «dying» («умираешь») [10, с.107]. У. Уайкс не просто меняет насыщенность фразы, но и убирает признание Тота в убийстве.
После очень длительного описания гибели актрисы о смерти Барона говорится подчёркнуто кратко:
«В коридоре выстрел. Входит испуганный Томас и показывает на голову.
Томас. Барон... барон... череп! Застрелился!» [13] Г. Зильбург вновь сохраняет многоточия, которые в первых трёх действиях удалял из текста:
«[A shot is heard in the corridor. Thomas, frightened, runs in and points to his head].
THOMAS. Baron ... Baron ... his head.... He shot himself» [10, с.110].
Последняя фраза пьесы принадлежит Тоту, и она завершает формирование мотива смерти:
«Тот. Ты так любил её, барон? Ты так любил? Мою Консуэллу? И ты хочешь обогнать меня и там? Нет! Я иду! И мы ещё там поспорим с тобою - чья она навеки. (Схватившись за горло, валится навзничь)» [13]. Г. Зильбург переводит финал так: «And you want to be ahead of me even there? No! I am coming. We shall prove then whose she is to be forever...» [10, с.110]
Единственное, что заменил переводчик, - это слово «обогнать» на «опередить», что смысл не нарушило. В переводе 2007 г. финал тоже сохранён, в основном, в авторском виде, лишь добавлена новая фраза Тота перед смертью: «Это последняя пощёчина» [12, с.80]. Получается, что благодаря переводу в пьесу введён ещё один аспект мотива смерти - пощёчина как смерть. Это значение мотива смерти в связи с главным героем постоянно ощущался в подтексте пьесы Л.Н. Андреева; переводчик ввёл его непосредственно в текст.
Изучение двух переводов пьесы «Тот, кто получает пощёчины» показывает, что перевод 1921 г. (Г. Зильбург) не просто более точный, практически соответствующий авторскому тексту, а передаёт философию и атмосферу пьесы Л.Н. Андреева, постепенное раскрытие сюжета, построенного вокруг мотива смерти. Безусловно, такие достижения стали возможны благодаря как профессиональным компетенциям переводчика (врач-психиатр, увлекающийся философией), так и знанию русского языка в качестве родного. Перевод 2007 г. (У. Уайкс) преследовал совершенно иную цель: не сделать точную копию (но на английском языке) пьесы Л.Н. Андреева, а дать американскому читателю (и зрителю) современную, упрощённую и более понятную в начале XXI в. пьесу русского драматурга.
При таком подходе значительно изменился не только сюжет пьесы, но и её связь с русской культурой, с традициями Серебряного века, даже авторский стиль оказался существенно переработанным. Оба переводчика, прежде всего, стремились помочь иноязычной публике пережить эмоциональное впечатление и соединить авторский замысел с собственным пониманием пьесы известного русского драматурга. К этому стремлению стоит добавить и неизменный общекультурный отпечаток, который несёт на себе перевод, но у Г. Зильбурга он значительно меньше, т.к. он постоянно находился на перекрестке двух культур: американской и русской.
Мотив смерти в переводах 1921 г. и 2007 г. получился совершенно разным, с различным уровнем и глубиной интерпретации оригинала. Г. Зильбургу удаётся передать не только все варианты смерти в пьесе: убийство, самоубийство и практически естественная гибель Барона, но и отразить в английском тексте андреевский психологизм и мистицизм. Переводчик 1921 г. попытался приоткрыть перед западной публикой и читателями религиозный контекст пьесы - как христианский, так и древнеегиптский.
Сравнение двух переводов с оригиналом показыва-
ет своеобразие и специфику переводческих решений в их обусловленности переводческой интерпретацией: каждый из переводов является адаптацией андреевского текста для американского театра, для американской культуры, но Г. Зильбург как один из наиболее опытных переводчиков на английский язык произведения Л.Н. Андреева сохранил ключевые места пьесы, требующие точного перевода, тогда как в варианте 2007 г. именно смысловой стержень сюжета и текста подвергся модификации.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Кулинич М.А. Ещё раз об эрратологическом аспекте перевода // Вестник Нижегородского государственного лингвистического университета им. Н.А. Добролюбова. 2007. № 1. С. 35.
2. История русской переводной художественной литературы: в 2 т. Т. 1 / под ред. Д.Ю. Левина. СПб., 1995. С. 7.
3. Лихачёв Д.С. Текстология. Л., 1983. С. 404-436.
4. Адам Е.А. Рецепция драмы А.П. Чехова «Три сестры» в немецкоязычных странах: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Томск, 2008; Аленькина Т.Б. Комедия А.П. Чехова «Чайка» в англоязычных странах: феномен адаптации: автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 2006.
5. Левый И. Искусство перевода. М., 1974. С. 215216.
6. Пави П. Словарь театра. М., 1991. С. 4.
7. Оболенская Ю.Л. Диалог культур и диалектика перевода. М., 1998. С. 108.
8. Андреев Л.Н. S.O.S.: Дневник (1914-1919); Письма (1917-1919); Статьи и интервью (1919); Воспоминания современников (1918-1919) / вступ. статья, сост. и примеч. Р. Дэвиса и Б. Хеллмана. М.; СПб., 1994. С. 314.
9. Glan^. MGM Film Grosses, 1924-1928: The Eddie Mannix Ledger // Historical Journal of Film, Radio and Television. 1992. Vol .12. No. 2. Р. 129.
10. Yale Collection of American Literature, Beinecke Rare Book and Manuscript Library. Gregory Zilboorg Papers. Box 6. Folder 69.
11. Мифы народов мира: энциклопедия: в 2 т. Т. 2. М., 1988. С. 521-522.
12. He Who Gets Slapped. Аdapted by Walter Wykes. New York, 2007. P. 2.
13. Андреев Л.Н. Тот, кто получает пощечины [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://az.lib.ru/a/ andreew l n/text 1190.shtml
