CC BY-NC-ND
179
Н.С. Егорова
«МОСКОВСКИЙ ЛИСТОК» -БУЛЬВАРНОЕ ИЗДАНИЕ КОНЦА XIX в.
К концу XIX в. в российской периодической печати сложилось три основных типа газет. «Большие», «качественные» -самые дорогие и влиятельные газеты, рассчитанные на образованных, привыкших к хорошей литературе читателей; «малые» -газеты, небольшие по объему и более доступные по цене, ориентированные на широкие круги читателей; «дешевые» или «уличные листки» - очень дешевые, имевшие еще более простой, чем «малые», язык. Об этих трех типах русских газет несколько позже, в 1904 г., писал и С.Н. Кривенко: «...газеты начали дифференцироваться на большую и так называемую малую прессу. Пяти- и четырехрублевые газеты приспосабливаются уже на всякую потребу, стараясь больше всего о разнообразии содержания, а специально уличные листки, с их совершенно особой разухабистостью, сенсационными заглавиями, описанием убийств и уголовными романами, имеют в виду городскую полуинтеллигенцию, до приказчиков, швейцаров и дворников включительно. теперь появилась недавно в Петербурге даже трехрублевая газета, предлагая которую, газетчики кричат: "Русская газета стоит только одну монету" (то есть 1 копейку)»1. Кстати, в 1904 г. 1 пуд пшеничной муки стоил 1 руб. 25 коп., а средняя месячная зарплата рабочего (в зависимости от места работы)2 составляла от 1,3 до 1,5 руб.
Характерным и для «большой» газеты были большой объем и формат, периодичность (чаще всего они выходили ежедневно), а также широкий тематический диапазон: издания писали об общественно-политических, научных, экономических, литературных проблемах. В наиболее чистом виде такой тип издания воплотился в «Русских ведомостях». «Большая» газета уделяла много внимания литературным проблемам, в чем проявлялась еще недостаточно ослабевшая связь с литературно-общественным журналом - формой, господствовавшей в предыдущий период развития отечественной прессы.
«Малой», или четырехрублевой прессой современники называли газеты типа «Биржевых ведомостей», которые действительно стоили 4 рубля и были рассчитаны на «пестрого», в основном провинциального, читателя. Публицист Д. Короп-чевский писал в 1892 г.: «Газетная пресса доказывает, что <...> теперь наступает господство газеты, имеющей возможность своевременно улавливать настроение минуты и удовлетворять запросы читателей. Не довольствуясь публицистическими задачами, газеты стали печатать и литературные рассказы в своих фельетонах. В то же время вместе с большою ежедневною прессой все больше и больше распространялась малая пресса, завоевывая себе читателя в таких слоях, где газеты еще недавно были вовсе неизвестны»3.
«Уличные листки» - это, прежде всего, издания, продававшиеся по очень низкой цене. Эти издания быстро завоевывают свою аудиторию. Массовые газеты ориентировались на своего читателя, нового для традиционной русской прессы, на широкие демократические слои, которые вовлекались в общественную и культурную жизнь страны. Для не очень подготовленных и не всегда достаточно образованных читателей предназначался и своеобразный вид публикаций разоблачительного характера, с элементами сенсационности и развлекательности, всегда имевшими успех среди подобной аудитории. Таким образом, главным типообразующим элементом массового издания является читательская аудитория. Но не менее важны и характер публикаций, свойственный этому типу газет, и наличие большого количества приложений, имевших своей целью привлечение читателя, и рост тиража, от которого зависело существование дешевой газеты.
Последний тип получил название бульварных изданий. Так писала об этом явлении в марте 1913 г. А.И. Соколова, мать известного фельетониста и репортера Дорошевича: «Мелкая пресса сыграла в истории русской периодической печати ту же роль, какую сыграла оперетка в мире театрального искусства. Она в конец развратила ее и отняла у нее ореол нравственной власти и умственного и нравственного влияния, какие она имела на общество»4. (При этом и Соколова, и сам Дорошевич многие годы сотрудничали с «Московским листком» - ярчайшим представителем бульварных изданий того периода.)
В это время выходили следующие «малые» газеты: «Земщина», «Колокол», «Российский гражданин», «Русское чтение», «Свет», «Бессарабия», «Витебский вестник», «Голос Калуги»,
«Голос Самары», «Рижский вестник», «Симбирянин», «Сеятель», «Тамбовский край», «Уфимский край», «Финляндская газета», «Черниговское слово», «Южное слово» и др. Цена их была от 3 до 4 руб. Кстати, старейшие представители этого типа газет, «Петербургский листок» и «Московский листок», стоили дороже: 8,75 и 6 руб. соответственно (цена подписки на год с приложениями).
В «Отчете о повременной печати за 1911 год» содержится такая характеристика «Петербургской газеты», данная цензором и почти дословно повторенная при оценке «Петербургского листка»: «Ежедневная общественно-политическая и литературная газета принадлежит к числу органов бульварной прессы, рассчитанная исключительно на круг читателей, следящих за злободневными новостями и городскими слухами, она все внимание уделяла тому, чтобы своевременно уловить интересующее столичную публику событие или тему и сообщить о них сведения количественно побольше и качественно поразнообразнее. Те же злободневные события запечатлевались в неглубоких по юмору пародиях и, кроме того, давали постоянную пищу для помещавшихся в «Петербургской газете» романов, всегда имевших своими героями современных дельцов. Политическим вопросам этот орган печати уделял небольшое внимание, но во всяком случае высказывался обычно в умеренно-опозиционном направлении»5.
А вот что о себе пишет сам «Петербургский листок»: «Сжатость и краткость по-прежнему останутся нашим девизом. Юмор, легкость изложения и обычная веселость не покинут нас и на будущее время. В юморе, в легкости изложения и веселости заключается вся притягательная сила «Малой прессы», все ее влияние...»6.
Наиболее старыми и многотиражными бульварными газетами в конце XIX в. были «Петербургский листок», «Петербургская газета», «Московский листок», «новости и биржевая газета», «Биржевые ведомости», «Новости дня». Боханов относил все эти газеты к одному типу (бульварному) по следующему принципу: те газеты, которые главное внимание обращали на пикантно-развлекательные сюжеты, всячески избегали серьезных тем повседневной жизни, проповедовали крайний аполитизм и были рассчитаны на читателя-обывателя7. Массовые газеты были рассчитаны на массовую, малообразованную аудиторию, характеризовались разнообразием публикуемого материала, большим количеством платных объявлений и основной упор
делали на «романы с продолжением», фельетоны и хронику происшествий.
Старейший представитель изданий этого типа - газета «Петербургский листок» - выходила с 1864 г. Ее содержание состояло из новостей, репортажей, театрального обозрения и традиционных рубрик «слухи и вести», «разные известия», письма к редактору, анонсы театров и клубов; последняя, четвертая полоса полностью составлялась из рекламных объявлений. Язык газеты - очень динамичный, «бойкий», несколько ироничный, но не сниженный, не грубый, статьи не лишены серьезных и нравоучительных мыслей, завуалированных иронией (примерно то же можно сказать и о материалах «Московского листка»).
Вот выдержки из рубрики «Слухи и вести» первого номера газеты (1 января) 1866 г.:
• На итальянскую оперу нашу нашла невзгода: г-жа Перелли, как известно, только что поправляется от падения, причиною которого была слишком патетическая игра г-на Калцолари, а г-жа Барбо до сих пор хворает и не дает возможности петербуржцам взглянуть на «Африканку», постановка которой, на нашу сцену, стоит немалых денег. Впрочем, «Африканка», как известно, самое плохое произведение Мейербера и если бы она вовсе не была у нас поставлена, то потеря не оказалась бы чувствительною.
• Парикмахер Шарль (насупротив Казанского собора, в доме Петропавловской лютеранской церкви) устроил у себя механические щетки, которыми он чистит и магнетизирует головы своих посетителей и берет за это пять копеек лишних. Нужно сознаться, что когда вам по голове проводят вертящейся круглой щеткой, которая соединяется с двигателем с помощью каучукового ремня, то вы ощущаете самое приятное чувство и вас клонит ко сну. Жаль только, что наши французские парикмахеры берут очень дорого за стрижку и бритье, как мы сами убедились лично, стоят 35 копеек, следовательно, с прибавкой brosserie mecanique, 40 копеек. Впрочем, и то правда, почему не брать, если платят?
• Нам сообщили, что почтовое управление обратило внимание на заявление, сделанное в «Петербургском листке» г-м Недешевым, о необходимости, для жителей окрестностей Волкова кладбища, в почтовом ящике, который был бы к ним поближе. Ящик в настоящее время поставлен, и обыватели той местности им уже пользуются. Нельзя не пожелать, чтобы все администрации наши действовали с тем посвященным вниманием относительно публики, каким постоянно руководствуется главное наше почтовое управление8.
Бульварные газеты вступали в борьбу друг с другом. Так, начавшие издаваться в Москве газеты «Русский листок» и «Новости дня» вступили в борьбу с «Московским листком», всячески
стремясь дискредитировать опасного конкурента9. Уличали газеты друг друга в выдумывании того, что привлекало внимание читателей. Вот интересный пример такой пикировки: «Петербургская Газета», 18 (5) февраля 1903 г.
Загрызена собака В Лесном, по Сосновской ул., ведущей к Политехническому, появились волки. В ночь на вчерашнее число была загрызена собака, недалеко от дачи 11. По ночам в рощах замечаются «огоньки» глаз этих хищников. Местные дачевладельцы и жильцы предполагают устроить в субботу на этой неделе облаву на волков во всех доступных этим хищникам парках. Говорят еще, что волки нападали на людей, но благодаря подоспевшей помощи все обходилось благополучно.
«Петербургская Газета», 20 (7) февраля 1903 г. Нападение волка на профессора Сильные укусы
На днях мы сообщали о появлении волков в Лесном. Эти голодные хищники еще не оставили облюбованную ими местность и по ночам загрызают обывательских собак. В последнее время волки стали настолько наглыми, что они уже не боятся человека. Волки нападают на людей почти днем, когда еще не зажжены уличные фонари. Так вчера, около шести часов вечера, на преподавателя политехнического института в Лесном г. Фан-дер-Флита напал огромный серый волк. Нападение было так неожиданно и столь стремительно, что г. Фан-дер-Флит упал. Голодный волк начал с остервенением грызть и терзать свою жертву. Не имея при себе никакого оружия, г. Фан-дер-Флит защищался руками. Но, конечно, это не испугало голодного зверя. К счастью, отчаянные крики погибающего человека услышали проходившие вблизи студенты института и, быстро подоспев на помощь, высвободили г. Фан-дер-Флита из объятий серого хищника. Он получил настолько сильные укусы, что ему понадобилась медицинская помощь. Волк скрылся в лес.
«Новости и Биржевая Газета», 24 (11) февраля 1903 г.
Письмо в редакцию «Опровержение М.Г. Прошу вас поместить в одном из ближайших номеров вашей уважаемой газеты нижеследующее опровержение. Несколько дней тому назад, а именно 7-го февраля в "Петербургской Газете" в отделе происшествий была напечатана заметка под названием: "Нападение волка на профессора", где рассказывается весьма подробно и обстоятельно о том, как на автора сего письма возле здания политехнического института напал огромный серый волк, из объятий которого несчастную жертву с трудом вырвали сбежавшиеся на крик студенты института. Как это, так и другие сообщения этой газеты о волке в Лесном представляют собой возмутительную и наглую ложь. Исходя из той мысли, что "Петербургская
Газета" совершенно не читается интеллигентной публикой, и не желая попусту занимать своей личностью ее внимание, я не предполагал печатать опровержение. Но оказалось, что описываемые ужасы о волках и моем несчастии распространились гораздо шире, не на шутку переполошили моих родственников и знакомых и только случайно не повлекли за собой настоящих несчастий. Поэтому пришлось, в конце концов, просить редакции наиболее распространенных газет напечатать настоящее опровержение сообщения "Петербургской Газеты"».
29 июня 1889 г. на страницах московской газеты «Новости дня» впервые появились хроникальные заметки В.М. Дорошевича, которые шли под общим названием «Злоба дня» или «За день». После чего переходили из газеты в газету вместе с автором, с легкой руки которого подобными рубриками обзавелись все тогдашние газеты10. А.Р. Кугель писал: «Из всех свойств и талантов дорошевича абзацы и коротенькие строчки всего быстрее распространились по лицу русской печати, особенно провинциальной»11. Вот один из примеров такой заметки:
Новый полет на воздушном шаре Леоны Дар!
- Вы пойдете сегодня смотреть Леону Дар?
- Нет. Что за интерес смотреть, как хорошенькая женщина с каждой минутой становится от вас все дальше и дальше?!12
К такому явлению, как «бульварная пресса», можно относиться по-разному. Но то, что в России XIX в. она была явлением значимым, самобытным, заслуживающим изучения, бесспорно. В Москве самой популярной, имевшей самое большое число подписчиков13 и одной из самых первых бульварных газета была «Московский листок» (начала издаваться с 1 августа 1881 г.). Газета всегда выходила в срок, издавалось множество иллюстрированных приложений, выполненных на самом высоком полиграфическом уровне14. Издатель и главный редактор газеты, Николай Иванович Пастухов, был личностью весьма
примечательной и заслуживает отдельного рассказа.
* * *
В статье «Легендарный издатель», опубликованной в журнале «Исторический вестник» за 1911 г., князь Б.А. Щетинин, представитель древнего дворянского рода и политический деятель, публиковавший в общественно-политических и литературных журналах конца XIX в. статьи и заметки, описывает Пастухова как «низкорослого, приземистого, не ладно скроенного, но крепко сшитого человека с большим голым черепом и с уродом-глазом
от глубоко рассеченной нижней веки, придававшей свирепый вид, в сущности, довольно добродушному, хотя и с оттенком некоторого лукавства, открытому, чисто русскому лицу», с «быстрой, сангвинической походкой», с грубоватой, отрывистой и почти всегда мальчишески-задорной речью15.
Николай Иванович Пастухов родился в 1831 г. в городе Гжатске Смоленской губернии. Его родители были небогаты, и он не имел возможности получить хорошее образование. Однако с детства будущий «основатель мелкой московской прессы» пристрастился к чтению, писал стихи.
Он работал разъездным контролером у раскупщика, торговал в собственной лавке. По приезде в Москву стал служить в московском почтамте и в почтовой бричке развозил казенную корреспонденцию по присутственным местам; потом выступал фокусником во время праздничных народных гуляний за Пресненской заставой. Во время своего «шоу» Пастухов «ел» живых голубей, глотал зажженную паклю, изображал «дикого человека» и был любимцем публики. Однако литературный труд прельщал его больше. Щетинин пишет: «Он пробует свои силы, набрасывает что-то на бумаге и несет свой первый литературный опыт, -какую-то странную смесь рифмованных виршей с довольно безграмотной прозой, - в редакцию "Русских ведомостей"»16. Тогдашний редактор газеты Скворцов, разглядев в Пастухове литературный талант, предложил ему место репортера. По другим сведениям17, в газетный мир Пастухова приводит знакомство с н.П. Гиляровым-Платоновым.
Пастухов начинает писать корреспонденции в «русские ведомости» и «Современные известия», а также для «Петербургского листка». Здесь он публиковал «Письма из Москвы», имевшие большой успех. Его заметки любопытны, точны, кратки. За ним прочно закрепилось имя «первого репортера в Москве», а вскоре и «короля репортажа».
Как писалось в некрологе на смерть Пастухова в «Московском листке», «репортаж, правильно поставленный, в то время в газетах почти отсутствовал. Покойного Н.И. Пастухова можно признать основателем для этой необходимейшей для московских газет отрасли журналистики. Своевременность, необходимая быстрота в доставлении сведений, точность и верность передачи событий, необыкновенное умение добывать, при самых трудных условиях, необходимые сведения - были яркими чертами его работы. Его корреспонденции с нижегородской ярмарки, которую он посещал много лет подряд, имели большой успех»18.
Щетинин пренебрежительно писал: «Особенно любил Пастухов пожары: тут он прямо был художником своего дела. Чуть загорелся где-нибудь дом - уж Пастухов летит на место происшествия, часто опережая пожарную команду; одновременно загорелось в другом месте - он и туда успеет попасть и самым добросовестным образом занесет в записную книжку все мельчайшие детали события; при этом общую картину пожара непременно изобразит в ярких поэтических красках с очевидным намерением «прошибить читателя до слез»19. Про Пастухова говорили, что он даже выработал какой-то особый «пожарный стиль», которым впоследствии пользовалась целая плеяда репортеров «пастуховской школы», не исключая и самого В.А. Гиляровского.
Вероятно, именно благодаря этой «любви» к пожарам и осуществилась заветная мечта Пастухова - издавать свою газету. По свидетельствам современников, Пастухов, желая услужить генерал-губернатору князю В.А. Долгорукову, как правило, присутствовавшему на всех больших пожарах, писал в каждой заметке: «Тушением пожара лично руководил его сиятельство, г. московский генерал-губернатор, благодаря энергичной и умелой распорядительности которого скоро удалось обуздать разбушевавшуюся огненную стихию»20. Пастухов всячески пытался попасться князю на глаза, и князь заметил его. Пользуясь этим знакомством, Пастухов обращается к всесильному московскому генерал-губернатору за помощью и поддержкой. Долгоруков исполнил просьбу, и вскоре московская пресса пополнилась «Московским листком».
Есть и другие версии появления газеты. Одну из них, наиболее часто встречающуюся в воспоминаниях современников Пастухова, связывают с министром внутренних дел - Н.П. Игнатьевым, с которым подружился Пастухов в Нижнем Новгороде на ярмарке. Первая попытка создать газету, когда министром внутренних дел был гр. Лорис-Меликов, окончилась неудачей но в 1881 г. - при Н.П. Игнатьеве - дело сразу приняло иной оборот, и газета была Пастухову разрешена21. Как вспоминал Пастухов, «в один прескверный, серенький, дождливый день, на улицах Москвы появилась первая уличная газета «Московский листок»22.
Щетинин писал: «Кабатчик Пастухов в ответ на вопрос начальства о направлении «Московского листка» ответил: «Кормимся, ваше благородие, кормимся»23, имея в виду, что газета не имеет никакой политической направленности, цель
ее - коммерческий успех. В тоже время сам Пастухов считал свою газету политико-литературной24.
Пастухов умел говорить с безграмотной Москвой на понятном ей языке. Его основными читателями были купцы, лавочники, извозчики, жители глухих деревень - обыватели, раньше никогда газет не читавшие. По словам Щетинина, «он один создал огромную категорию читателей, которые раньше не имели, так сказать, никакого касательства к печатному слову»25.
Сотрудник редакции «Московского листка» Григорий Ре-дер писал: «Для того, чтобы сразу завоевать аудиторию, с этим обывателем приходилось говорить не мудрствуя лукаво, на простом, понятном ему языке, другими словами, спуститься до читателя. Вот почему мне кажутся более чем странными упреки некоторых, почему газета Николая Ивановича с места в карьер не хотела поднять читателя до себя. Говорить так, значит требовать аттестата зрелости от... новорожденного младенца»26.
Газета писала о Москве, о городах, граничащих с ней, фабричных районах. В деревнях н.и. Пастухов набирал себе корреспондентов среди неграмотных крестьян, в которых как-то безошибочно угадывал способности, оплачивал им и работу, и дорогу. Авторов для своей газеты издатель умел находить всюду. Когда В.А. Гиляровский принес Н.И. Пастухову репортаж о пожарах в рабочих казармах в Орехово-Зуево, издатель обрадовался несказанно: «рабочие читать газету взасос будут, а там и сами нас завалят корреспонденциями про свои беспорядки»27.
В газете отводилось большое место репортерским заметкам о всякого рода происшествиях в Москве и Московской губернии; помещалась масса беллетристического материала облегченного характера, в виде фельетонных романов, сценок, стихотворений, мелочей и пр. Первый номер газеты разошелся в 5 тыс. экз. С каждым днем успех «Московского листка» возрастал, в особенности во время Всероссийской выставки 1882 г. (многочисленные статьи о которой выходили на страницах «Московского листка»), давшей значительный толчок распространению газеты. Прибыль издателя постепенно росла, давая возможность пригласить большее число сотрудников, что он и не замедлил сделать, увеличив в то же время количество строк в номере28.
В «Московском листке» существовало несколько постоянных рубрик. на первой полосе всегда были сведения о подписке, месяцеслов (календарь на каждый день, сведения о времени рассвета и заката, полнолунии и т. п.) и расписание поездов в
Москву и из Москвы («Отъезды железных дорог»), а также письма редактору. Печаталось большое количество частных объявлений, а также разоблачения и открытые обращения к правительству и читателям, имеющие исторический интерес. Например, в № 2 от 3 января 1882 г. на второй полосе было помещено большое (на треть полосы) объявление «от главной конторы виноторговли Петра Арсентьевича Смирнова». В объявлении в очередной раз заявлялось, что многие виноторговцы подделывают ярлыки и способ пломбирования и продают свои вина под видом Смирновских. Авторы сообщения обратились к правительству с просьбой «утвердить законным порядком этикеты или ярлыки, наклеиваемые на изделия нашего водочного завода»29. Просьба была удовлетворена, ярлык утвержден правительством, а подделка с тех пор преследовалась законом.
На первой полосе выделялся материал, который можно было назвать центральным. Передовица становится обязательной в частных газетах с 70-х годов XIX в.30 Появились передовые статьи по вопросам политическим и общественным; автором первых передовых статей «Московского листка» был бывший соредактор «Современных известий» О.А. Гиляров; вскоре в том же отделе стали участвовать: ученый секретарь Императорского общества истории и древностей российских Е.В. Барсов, приват-доцент Московского университета по кафедре философии и психологии П.Е. Астафьев, профессор Н.В. Беляев, бывший редактор «Биржевых ведомостей» и «Биржи» П.С. Усов, О.Н. Плевако и др.31 К концу века в «Московском листке» появляются биржевые сводки и информация о деятельности акционерных обществ.
Репортаж занимал в газете главное место с начала ее издания. Репортаж Н.И. Пастухов ценил выше всего, потому что, по его мнению, весь интерес газеты строился на быстроте сообщений, верности факта, образности и яркости изложения. «Репортер, как вор на ярмарке: все видь, ничего не пропускай», -говорил Пастухов32. «Репортаж - это один из труднейших и неприятнейших газетных вопросов», - писал С.Н. Кривенко33. А В.М. Дорошевич возмущался в своем знаменитом фельетоне «Репортер»:
«Я даже не знаю, существует ли в русском разговорном языке слово "репортер". Есть слово "репортеришка".
Чаще всего с прибавлением слова "всякий".
- Всякий репортеришка, - и туда же смеет писать!
Это слово ругательное, и рассерженный обыватель, если хочет
выругать обидевшего его журналиста, делает презрительную гримасу и говорит:
- Репортеришка!
<...> Это люди, составляющие фундамент газетного дела. Рассуждения фельетонистов и передовиков, это - все соус, в котором подаются факты. Но самое ценное, самое существенное -факты, это ведь принадлежит репортерам. <...> Становится обидно и больно: как мало и материального, и нравственного вознаграждения получают эти люди за свой честный, за свой добросовестный, часто талантливый, всегда нелегкий труд» 34.
Пастухов начинал как репортер и в своей газете был первым репортером. Как писал С.Н. Кривенко, «ради какого-нибудь удавившегося портного в Рогожской или пожара в Марьиной роще Н.И. Пастухов бегал десятки верст пешком и доставлял сведения, живые и точные»35. Он добывал сведения у полиции, у трущобников.
В газете освещалась и политика, и общественная жизнь, и городские происшествия. Вместе с событиями повседневной московской жизни печатались исторические стихи, сцены из народного быта, фельетоны. Как вспоминал П.П. Перцов, «воскресный фельетон играл вообще весьма важную роль в тогдашних провинциальных газетах. Можно сказать, что это был тот отдел газеты, которым она теснее всего соприкасалась со своей публикой. В воскресном фельетоне в иносказательном роде можно было «навести критику», не разрешаемую в других отделах»36.
Судебный отдел также не был оставлен без внимания: кроме отчетов о делах, рассматриваемых у мировых судей, в окружных судах и судебных палатах, издатель исхлопотал установленным порядком разрешение помещать отчеты военно-окружных судов. отдел «театра, музыки и искусств», помимо небольших беглых заметок репортерского характера, содержал обстоятельные рецензии С.В. Васильева, о.П. Коммисаржевского, н.П. Кичеева, П.И. Кичеева, Н.Р. Кочетова и др.
Безусловно, большое количество читателей газете приносили «романы с продолжением». «Романы шли шесть раз в неделю, а по воскресеньям шел фельетон И.И. Мясницкого, его сценки из народного или купеческого быта. и.и. Мясницкого читала праздничная публика, а романы, можно сказать, читались более широко. Каждый романист имел свои два дня в неделю. Понедельник и среда - исторический роман опочинина, вторник и пятница - роман из высшего круга с уголовщиной - «Синее
домино» (псевдоним А.И. Соколовой), а среда и суббота -А.М. Пазухин, особый любимец публики, дававший постоянных подписчиков»37. Пазухин на страницах газеты помещал также сценки и очерки. Сотрудничал с газетой писатель и журналист Н. Гейнце, писал фельетоны и статьи А. Плещеев. Печатал «Очерки» и «Рассказы» под псевдонимом «Старый знакомый» и сам Пастухов.
Издатель старался улучшить беллетристический отдел: в «Московском листке» были помещены произведения Д.И. Минаева, А.В. Круглова, Л.И. Пальмина, Л.Г. Граве, А.О. Иванова-Классика, Л.Н. Трефолева, Н.С. Стружкина, В.А. Гиляровского и многих других. Кроме обычных фельетонных романов, редакция отвела широкое место романам исторического содержания. Особым успехом пользовались романы П.Н. Полевого и М.О. Старицкого, а из современной жизни - И.И. Мясницкого, А.М. Пазухина, и других. Авторами рассказов и статей чисто фельетонного характера были И.О. Горбунов, Н.А. Лейкин, И.И. Мясницкий, В.М. Дорошевич.
С течением лет, кроме целой плеяды блестящих журналистов того времени, Пастухов привлек к участию в «Московском листке» известных ученых Е.В. Барсова и проф. П.Е. Астафьева, которые должны были писать передовицы.
- Николай Иванович, ну кому нужны эти передовые статьи? -бывало спрашивали у него.
- Нельзя без этого. Пора переводить публику в следующий высший класс38.
Н.И. Пастухов видел в выпуске газеты не только способ обогащения, содержание газеты не было примитивно, в ней не говорилось «обо всем и ни о чем». для Пастухова газета была делом всей жизни. Он старался сделать газету доступной многим, и в то же время не только развлекать, но и говорить о серьезном, освещать общественную и политическую жизнь
страны, заставлять задуматься.
* * *
Издатель «Московского листка» придумывал различные приемы для повышения популярности и тиража своего детища. По свидетельству В.А. Гиляровского, Пастухов даже и бумагу для газеты специальную заказывал, чтобы она годилась на курево.
Одним из таких «ходов» в начале выхода газеты стала публикация романа о разбойнике Чуркине - герое тогдашней
московской уголовной хроники. Роман, автором которого был сам Пастухов, печатался в газете два раза в неделю под именем «Старый знакомый». (Вся Москва знала, что это псевдоним Н.И. Пастухова. У него их было несколько: «Праздношатающийся», «Дедушка с Арбата», «Не я», и он пользовался ими много лет.) Тираж газеты стремительно вырос, роман, по словам Гиляровского, «даже самого А.М. Пазухина забил»39.
Пастухов раздобыл протоколы и материалы по судебному разбирательству дела разбойника Чуркина. Он послал Гиляровского в Гусляцы, откуда разбойник был родом и где промышлял. Все сведения о нем сводились к тому, что Васька Чуркин, бывший фабричный, пьяница, со своей шайкой грабил по дорогам и чужих, и своих, обворовывал клети да ходил по хозяевам-фабрикантам по нескольку раз в год40.
Но Пастухов не верил этому. В его воображении Чуркин уже стал легендарным героем, чуть ли не богатырем из русских сказок, и он не хотел принижать созданный образ, сообразуясь с реальными сведениями, добытыми Гиляровским.
С начала публикации романа тираж газеты удвоился и затем продолжал расти. Н.И. Пастухов напечатал четыре книги о разбойнике Чуркине и объявил о выходе пятой. Несмотря на огромную популярность романа среди читателей, многие газеты и критики стали печатать отзывы, в которых указывалось, что описание похождений Чуркина развращает читателей, учит, как воровать и грабить. По свидетельству Гиляровского, слухи и жалобы, доходившие и до «хозяина столицы» генерал-губернатора князя долгорукова, заставили высокопоставленного чиновника принять меры. он вызвал к себе Н.и. Пастухова, и уже на другой день появился последний фельетон, рассказывающий о конце Чуркина. разбойники, члены шайки Чуркина, наклонили вершины двух берез, привязали к ним атамана и разорвали его пополам41.
* * *
Гиляровский писал в книге «Москва газетная»: «"Московский листок" сразу приобрел себе такую репутацию, что именитое и образованное купечество стыдилось брать в руки эту газету, никогда на нее не подписывалось, но через черный ход прислуга рано утром бегала к газетчику и потихоньку приносила "самому" номер, который он с опаской развертывал и смотрел главным образом рубрику "Советы и ответы"»42. Эту рубрику придумал
сам Н.И. Пастухов, сразу во много раз увеличив тираж газеты. Купцы, мелкие хозяева, представители думы и земства с трепетом открывали очередной номер, боясь найти там «совет» для себя. «Повару Оливье на Трубу. Рябчики-то ваши куда как плохи, нельзя ли подавать посвежей. Узнает о том санитарная комиссия - протокол составит». «Околоточному Рабиновичу, Серпуховский участок. Кажется, прошло то время, когда ваша братия ходила славить, блуждая по лавкам, а вы все еще это занятие не оставляете, смотрите, как бы вас за это начальство не припугнуло». Или: «Пожалте сюда, поглядите-ка, хитра купецкая политика. Не хлыщ, не франт, а миллионный фабрикант, попить, погулять, охочий на труд на рабочий. Видом сам авантажный, вывел корпус пятиэтажный, ткут, снуют да мотают, все на него работают. А народ-то фабричный, ко всему привычный, кости да кожа, да испитая рожа. Плохая кормежка да гнилая одежка, подводит живот да бока у фабричного паренька»43. «В магазин золотых вещей. Не меняйте, пожалуйста, камни в перстнях у заказчиков, как это вы сделали на днях с одной дамой. Ведь не всегда так легко отделаетесь, как теперь»44.
Пастухов не публиковал фамилии провинившегося, но при этом называл его по приметам или по прозвищу, так что все узнавали, но к суду привлечь ни газету, ни ее издателя никак было нельзя.
Как рассказывает в книге «Москва газетная» Гиляровский, в результате таких «советов» часто прекращались незаконные штрафы, пища и жилище улучшались. Часто в информационных заметках общего вида с легкой иронией замаскировано указывалось правительству на те или иные недостатки и упущения. Сообщалось о слишком высоких ценах на дрова или плохие дороги и ненавязчиво прибавлялось: «Зоологический сад объявил о постройке Ледяного дома, а как дело дошло до открытия, сказали, что не построили, так как льда нет. Ну что ж, публика ничего, публика у нас добрая и снисходительная. Нет, мол, и суда нет! И пошла себе гулять по тому месту, где имел быть воздвигнут ледяной дом, при более благоприятных обстоятельствах. И гуляет себе, уплачивая за это удовольствие все ту же должную контрибуцию»45.
Нередко после очередных злободневных публикаций случались и бунты рабочих. Пастухова вообще очень волновало положение фабричных рабочих и бедных людей, он искренне им сочувствовал. Гиляровский в воспоминаниях рассказывает о хранившемся у него сочинении издателя «Стихотворения
из питейного быта и комедия "Питейная контора", сочинение Николая Пастухова. Москва, 1862 год». Комедия была обличительной. В ней только и есть грабители-купцы, сплошь взяточники крупные власти и горькие пьяницы-чиновники46. «Московский листок» писал: «С силою чего-то неотразимого, рокового надвигается на нас грозная сила капиталистической эксплуатации. Там, без ярких картин, медленно, но успешно сокращаются годы жизни рабочего среди подавляющего труда, ничтожного заработка и противных всякой самой невзыскательной гигиене условий существования; здесь, от неустройства железной лестницы сгорают десятки рабочих, сотни калечатся на всю жизнь»47. В номере от 10 июля 1882 г. была помещена заметка о крупной железнодорожной катастрофе: «Вечной памятью глубокой ненависти и укора сохранятся в памяти народной имена тех магнатов железнодорожного мира, которые кровью и жизнью соотечественников купили себе неправедно нажитое богатство, свой безумно-роскошный, чужими слезами омытый комфорт»48.
28 июля 1911 г., в 9 часов утра, издатель «Московского листка» скончался. Его похоронили 31 июля, накануне тридцатилетнего юбилея главного детища - первый номер «Московского листка» вышел в свет 1 августа 1881 г. На похоронах присутствовало много народу, частные лица и представители различных учреждений. На одном из венков, возложенных на гроб, было написано: «Создателю первой популярной газеты от
товарищества Н.Л. Казецкого и газеты «Раннее утро».
* * *
С 1911 по 1918 г. на посту главного редактора «Московского листка» сменилось шесть человек, в том числе - знаменитые журналисты Ф.К. Иванов и М.М. Смирнов. После Февральской революции 1917 г. в газете - уже минимум рекламы, газета пишет о политике, общественной жизни. Постоянными рубриками стали: «Отголоски дня», «Великая война», «Москва», «Петроград». Много статей посвящены ходу военных действий, влиянию войны на общество и власть.
Также постоянно давался обзор печати - в основном общественно-политической и партийной: газет «Утро России», «Речь» (орган партии кадетов), «Известия совета рабочих и солдатских депутатов» (большевистское издание), «Воля народа» (орган правого крыла эсеров), «Рабочая газета» (издание меньшевиков),
«Русские ведомости», «Власть народа» и др. Из традиционных рубрик остались «Происшествия», «Театр, музыка», месяцеслов, церковные вести, конечно, роман с продолжением. В этой рубрике также стали печататься произведения, «навеянные эпохой». В июле на страницах «Московского листка» появился роман из царствования Николая II «Кровавый туман» - о молодой девушке Марусе, которая стала участницей революционной борьбы.
«Московский листок» воодушевленно принял революцию, приветствовал уничтожение «гнилого и ненавистного самодержавия»49: «Грозным размахом сбросил с себя народ прогнившие самодержавные цепи...»50. Газета горячо поддерживала созыв Учредительного собрания (регулярно публиковались объявления и призывы участвовать в подписке на «Заем Свободы» - для Учредительного собрания и для военных действий). В «Московском листке» появилась рубрика «рабочая жизнь» (заметки под названием «Рабочий театр», «На фабрике», «Конференция фабрично-заводских рабочих» и т. п.). Газета давала информацию обо всех партиях, их съездах и программах, публиковала их воззвания и обращения. Но к партии большевиков в редакции относились с настороженностью: «С точки зрения большевиков, все остальные группы контрреволюционны»51.
В ноябре полосы газеты заполнились тревожными репортажами и заметками о действиях большевиков. Уже на следующий день после окончательного захвата власти большевиками, 12 ноября 1917 г., в № 246 были опубликованы «Протесты против захвата власти большевиками»: резолюция работников общественных и правительственных учреждений; резолюция служащих Всероссийского союза городов; декларация от объединенного комитета служащих государственных учреждений; резолюция рабочих.
Резолюция рабочих, например, была следующей:
«Признавая, что цели и средства завоевания власти большевиками и проявление этой власти не только напоминают худшие времена царизма, но во многом и превосходят их в жестокости (напр., угроза лишить хлеба забастовщиков), и наносят непоправимый вред социализму, собрание пресненского района партии с.-р. постановило не считать большевиков социалистами и потому отмежеваться от них»52.
12 ноября выборы в Учредительное собрание, считавшееся последним оплотом порядка в стране, были отложены, а в «Московском листке» - во всю четвертую полосу - было помещено воззвание: «Выборы в учредительное собрание отложены.
Граждане! Только полномочный хозяин Земли Русской - Учредительное собрание сможет спасти русский народ. Когда будут выборы, все идите к избирательным урнам. Голосуйте за партии, стоящие на точке зрения государственного порядка».
В последующих номерах следовали многочисленные заметки о выборах и борьбе вокруг Учредительного собрания53.
В № 256 от 25 ноября 1917 г. «Московский листок» писал: «Правительство Народных комиссаров, утвердившись с помощью штыков, отходит все далее и далее от основ действительной гражданской и политической свободы».
На страницах издания периодически звучат сетования на политику большевиков (например, на повышение цен на топливо, на условия мирного договора и т. д.). В том же № 256 на первой полосе с крупным заголовком вышла большая статья Б. Пайнова, автора многих политических статей «Московского листка» того периода, под названием «Тягчайшее преступление», явившаяся откликом на закрытие в Петрограде газет.
«Нет более тяжкого преступления, как посягательство на свободу слова, посягательство на словесное проявление творческой человеческой мысли, единственного двигателя мировой культуры и прогресса. <...> Для печатного слова настали времена ХУДШИЕ, ЧЕМ ПРИ САМОДЕРЖАВИИ. <...> Тот позор, который творится сейчас в Петрограде, - никогда не забудется и ляжет несмываемым пятном и на солдат, и на рабочих.
В Петрограде закрыты все газеты.
Закрыты даже газеты центральных органов печати социал-демократов меньшевиков и социалистов-революционеров. <...> И затоптали ее (свободу слова) в грязь те, кто так много говорит о свободе, кто даже залил страну кровью во имя этой свободы.».
Статья заканчивалась большим объявлением-призывом: «Граждане! Протестуйте против гонений на печать. Протестуйте против нарушений свободы слова».
В 1918 г. газета успела выпустить только 10 номеров - выпуски выходили очень нерегулярно. А на первой полосе уже значилось: «открыта подписка на 1918 г. на большую политическую внепартийную газету «Московский листок».
В первом номере 1918 г. на первой полосе газета писала: «После вынужденного перерыва (предыдущий номер «Московского листка» вышел 19 декабря 1917 г., данный - 3 января. -Н. Е.), наша газета снова увидела свет. За эти дни события развивались в том же направлении, что и все последнее время.
Попросту говоря, положение в стране все время ухудшалось. И теперь, в первые дни нового года, слово печати должно так же громко и решительно, как и раньше, звучать для обличения тех, кто ведет нашу родину в бездну, и для призыва граждан к подвигу на спасение родины.
Единственный маяк, который светит нам в тумане и тьме нашей политической ночи, - это Учредительное собрание. Ему одному принадлежит и право распоряжаться судьбами России»54.
Но уже в следующем, втором, номере «Московского листка», вышедшем 11 января 1918 г., когда состоялся разгон Учредительного собрания, редакция потеряла эту надежду: «Свершилось... Революция наша вступила в новый и - страшно сказать - ужасный фазис. Для тех, кто не стоит на точке зрения большевиков, кто видит ясно все будущее и всю призрачность попытки сделать Россию социалистической, для тех ясно, что гибель революции и ее завоеваний - следствие разгона Учредительного собрания»55.
В последующих номерах «Московский листок» пишет о гонениях на печать, об «антинародном»56 Брестском мире.
Последние попытки призвать к примирению перед лицом гражданской войны «Московский листок» сделал на страницах предпоследнего номера. В заметке, где сообщалось, что германские войска заняли громадную территорию России, было следующее воззвание: «Граждане! Пусть каждый из вас вдумается хоть немного в тот ужас, который нам грозит в случае порабощения нас немцами, и вы тогда, как один человек, встанете на защиту поруганной родины.
Бросьте междоусобную войну! В такие великие моменты все должны сплотиться и грудью отстаивать отечество от ликующего врага.
Буржуазия и пролетариат, протяните в этот грозный час руки, и родина будет спасена!»57
Однако призыв не был услышан.
Последний номер «Московского листка» вышел 3 марта 1918 г.
В справочнике периодической печати за 1959 г. написано: «"Московский листок", основанный в период жестокой политической реакции, свидетельствовал о стремлении буржуазной прессы отвлечь читателя от злободневных вопросов общественно-политической жизни»58. В том же издании говорилось, что газета клеветала на революционных рабочих, после буржуазно-
демократической революции поддерживала А.Ф. Керенского и Временное правительство, а Великую Октябрьскую революцию и вовсе встретила враждебно. В связи со всей этой «контрреволюционной деятельностью» в 1918 г. газета была закрыта.
Примечания
1 Кривенко С.Н. Газетное дело и газетные люди // Русская мысль. 1905. № 10 (197). С. 1.
2 Рыкачев А. Цены на хлеб и труд в С.-Петербурге за 58 лет // Вестник финансов. 1911. № 31. С. 57.
3 Коропчевский Д. Характер современной журналистики // Русское обозрение. 1892. № 2. С. 665.
4 Соколова А.И. Встречи и знакомства // Исторический вестник. 1913. № 3. С. 847.
5 ЦГИА. Ф. 776. Оп. 10. Ед. хр. 8. Л. 129. Цит. по: Махонина С.Я. Русская дореволюционная печать (1905-1914). М., 1991. С. 80-81.
6 Петербургский листок. 1881, 3 дек.
7 Боханов А.Н. Буржуазная пресса России и крупный капитал: конец XIX в. - 1914 г. М., 1984. С. 33, 132.
8 Петербургский листок. 1866, 1 янв.
9 История Москвы: В 6 т. М., 1954. Т. 4: Период промышленного капитализма. С. 703.
10 Летенков Э.В. «Литературная промышленность» России конца XIX -начала ХХ века. Л., 1988. С. 94.
11 Кугель А.Р. Литературные воспоминания (1882-1896 гг.). Пг.; М., 1923. С. 102.
12 Цит. по: Летенков Э.В. Литературная промышленность» России конца XIX - начала ХХ века. С. 95.
13 Вострышев М.И. Московские обыватели. М., 1999. С. 185.
14 Там же.
15 Щетинин Б.А. Легендарный издатель // Исторический вестник. 1911, сент. С. 1038.
16 Щетинин Б.А. Указ. соч. С. 1039.
17 Московские ведомости. 1911, 30 июля (12 авг.).
18 Московский листок. 1911, 29 июля.
19 Щетинин Б.А. Указ. соч. С. 1039.
20 Цит. по: Вострышев М.И. Московские обыватели. С. 186.
21 Московский листок. 1911, 29 июля.
22 Цит. по: Щетинин Б.А. Указ. соч. С. 1039.
23 Там же.
24 На первой полосе № 12 «Московского листка» от 13 января 1882 г. было помещено следующее объявление: «Открыта подписка на 1882 г. на политико-литературную, без предварительной цензуры газету, выходящую в количестве 360 номеров в год, «Московский листок».
25 Щетинин Б.А. Указ. соч. С. 1040.
26 Московский листок. 1911, 1 авг.
27 Гиляровский В.А. Соч.: В 4 т. М., 1967. Т. 3. С. 107.
28 Там же.
29 Московский листок. 1882, 3 янв.
30 Боханов А.Н. Буржуазная пресса России и крупный капитал. С. 30.
31 Московский листок. 1911, 29 июля.
32 Гиляровский В.А. Москва газетная. Друзья и встречи. Минск, 1989. С. 83.
33 Кривенко С.Н. Газетное дело и газетные люди // Русская мысль. 1906. № 109. С. 7.
34Дорошевич В.М. Избранные страницы. М., 1986.
35 Кривенко С.Н. Газетное дело и газетные люди // Русская мысль. 1906. № 109. С. 80.
36 Перцов П.П. Литературные воспоминания. М., 1933. С. 12-13.
37 Гиляровский В.А. Москва газетная. Друзья и встречи. С. 87.
38 Московский листок. 1911, 1 авг.
39 Гиляровский В.А. Москва газетная. Друзья и встречи. С. 88.
40 Там же. С. 97, 100-101.
41 Там же. С. 102.
42 Там же. С. 83.
43 Там же. С. 84-86.
44 Московский листок. 1882, 3 марта.
45 Московский листок. 1882, 3 янв.
46 Гиляровский В.А. Указ. соч. С. 78.
47 Московский листок. 1882, 10 июля.
48 Там же.
49 Московский листок. 1917, 5 окт.
50 Московский листок. 1917, 25 нояб.
51 Московский листок. 1917, 19 июля.
52 Московский листок. 1917, 12 нояб.
53 Там же.
54 Московский листок. 1918, 3 янв.
55 Московский листок. 1918, 11 янв.
56 Московский листок. 1918, 16 янв.
57 Московский листок. 1918, 2 марта (17 февр.).
58 Русская периодическая печать (1702-1894 гг.): Справочник. М., 1959. С. 386.
