CC BY
81
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 8. ИСТОРИЯ. 2012. № 1
Д.И. Пейч
(аспирант кафедры истории России XIX — начала XX в. исторического
факультета МГУ имени М.В. Ломоносова)*
МОСКОВСКИЕ АНАРХИСТСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ
В ГОДЫ ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
В статье рассматривается деятельность московских анархистских организаций в период 1905—1907 гг., их характерные и общие черты, анализируются проблемы применения анархистской идеологии на практике. На основании документов Особого отдела Департамента полиции Российской империи, в первую очередь Московского охранного отделения, автор предпринимает попытку проследить динамику развития анархистского движения в Москве и выявить роль анархистов в революционном процессе в целом, рассматривает конкретные примеры революционного террора и пропагандистской деятельности анархистов.
Ключевые слова: анархизм, террор, революционное движение, анархистские организации Москвы.
The article researches the activities of Moscow anarchist organizations in 1905—1907, their common and most characteristic traits, as well as the realization of the anarchist ideology in practice. The author analyses the growth of the anarchist movement in Moscow and it's role in the revolutionary process, provides the examples of the revolutionary terror and the anarchist propaganda on the basis of the documents created and assembled by the Police Department of the Russian Empire.
Key words: anarchism, terror, revolutionary movement, Moscow anarchist organizations.
* * *
Деятельность русских анархистских организаций начала XX в. до сих пор изучена слабо. Подобная ситуация сложилась в силу многих обстоятельств, среди которых — идеологические разногласия анархизма с советской властью и соответственно исторической наукой, а также кажущийся недостаток материалов. Даже сегодня в многочисленных телевизионных фильмах и художественных книгах основное внимание уделяется громкому, имевшему большой резонанс политическому террору эсеров. Однако для историка очевидно: атмосфера того времени, когда стражи порядка испытывали панический ужас, выходя на службу, когда бомбу умел изготовить 17-летний мальчишка, а ощущение близкой катастрофы буквально висело в воздухе, — все это в значительной степени было связано с устрашающим масштабом террора анархистов. Террора,
* Пейч Дмитрий Игоревич, тел.: 8-916-787-44-91; e-mail: nilmediumest@yandex.ru
который не носил точечный и выверенный с точки зрения тактики характер, террора, от которого не были застрахованы любые, просто хорошо одетые люди. Анархистское движение имело общероссийские масштабы, а особого размаха достигло на территории нынешних Украины и Польши. Мы же хотели дать картину событий в Московской губернии и в первую очередь самой Москве. Подобный выбор обусловлен тем, что нынешняя столица России фактически «не нанесена на карту» анархистского движения, ввиду относительной малочисленности местных организаций и локального характера их деятельности.
Первые попытки исследовать русский анархизм как важное явление общественной жизни страны предпринимались еще в дореволюционные годы. Большая часть работ была создана представителями социал-демократического лагеря и носила резко критический, местами поверхностный характер1. Существенно выделяется на этом фоне книга Б.И. Горева2, в которой впервые рассматриваются случаи участия анархистов в стачках, применяемые ими методы экономического террора, а также ряд наиболее известных актов террора индивидуального.
Советский период историографии не так много дал в плане изучения деятельности анархистских организаций. Наиболее активная работа в этом направлении велась за рубежом, где в 1967 г. вышла в свет первая монография, посвященная непосредственно русскому анархизму начала XX в., — книга американского исследователя Пола Аврича «Русские анархисты»3.
Первые попытки изучить или хотя бы описать деятельность анархистских групп через призму их террористической деятельности были предприняты только в 1990-е гг. и лишь в составе комплексных исследований революционного террора в России в целом. К ним относятся монографии А.А. Гейфман4 и О.В. Будницкого5. В них рассматривались лишь некоторые, наиболее крупные акты террора, акцент делался на таких составляющих, как психология анархистского террора, его идейные предпосылки, в то время как вопросы конкретной реализации анархистских взглядов на деле были освещены лишь поверхностно. К тому же весьма ограниченным было использование архивных материалов.
1 Анархизм и хулиганство. СПб., 1906; Лузин И.И. Анархизм и рабочий класс. М., 1906.
2 Горев Б.И. Анархисты, максималисты и махаевцы. Пг., 1918.
3 Avrich P. The Russian anarchists. Princeton Univ. Press, 1967.
4 Гейфман А.А. Революционный террор в России, 1894—1917 / Пер. с англ. Е. Дор-ман. М., 1997.
5 Будницкий О.В. Терроризм в российском освободительном движении: Идеология, этика, психология (вторая половина XIX—XX вв.). М., 2000.
Видный исследователь русского анархизма В.В. Кривенький анализирует анархизм в первую очередь как явление политической жизни страны, делая акцент на тех факторах, из которых складывалась пропагандистская и агитационная работа анархистов, основах их учения, отразившихся в воззрениях основных направлений русского анархизма и их программных документах6. Стоит отметить, что Кривеньким написан большой массив энциклопедических статей, посвященных наиболее прославленным в кругах анархистов деятелям, многие из которых принимали активное участие в революционном терроре7.
Как мы видим, историография проблем анархистского террора и анархистских организаций как явления пока находится на начальной стадии, даже несмотря на определенное количество упоминаний сюжета в разного рода общих работах, нескольких тематических сборниках и т.д.
Основными источниками по теме нашего исследования стали архивные материалы Особого отдела Департамента полиции, а именно документация Московского охранного отделения. Особенно информативными оказываются отчеты начальника Московского охранного отделения, в которых зачастую содержатся не только информация о деятельности московских анархистских организаций на основе оперативных сводок, но и попытки комплексного анализа движения, его основных тенденций и этапов развития. Подобные донесения содержат информацию о конкретных операциях по ликвидации анархистских групп, описание их акций и социального состава. Не менее важной является, безусловно, обширная переписка участников анархистских групп, зачастую зашифрованная и наполненная самыми хитрыми иносказаниями8. Отдельного внимания заслуживает изобретательность многих анархистов, умудрявшихся вести переписку из тюремных камер, ускользать из под носа полиции, которая вела едва ли не круглосуточное наблюдение за подозрительными квартирами.
Помимо указанных выше источников мы имеем и крайне информативные описи арестованного имущества — тут значатся револьверы, компоненты взрывчатых веществ, яды. Еще больший
6 См.: Кривенький В.В. Анархисты в революции 1905—1907 гг. М., 1990; Анархисты / Политические партии // Политическая история России в партиях и лицах. М., 1993; Кривенький В.В. Под черным знаменем: анархисты // История политических партий России. М., 1994.
7 Политические партии России. Конец XIX — первая треть XX в.: Энциклопедия. М., 1996.
8 Так, например, иногда нелегко бывает уследить за ходом мысли авторов письма ввиду быстрой смены тем и запутанности обращений: автор обращается к адресату то на «вы», то на «ты», то в мужском роде, то в женском, не говоря уже о постоянной смене имени адресата и т.п.
интерес представляют списки изъятых прокламаций, газет, статей и листовок. Большая часть материалов подобного рода прилагается к оперативным сводкам, что позволяет нам ознакомиться не только с программным творчеством анархистских кружков, но и с материалами, издававшимися эмигрантскими группами за рубежом, материалами крупных анархистских конвенций и собраний. Данные архивных документов позволяют нам значительно дополнить и переосмыслить ту информацию, которая дается в единственном опубликованном и полноценном источнике по проблематике московского анархизма периода Первой русской революции — «Очерке анархического движения в Москве 1905—1908 гг.»9.
Мы реконструируем хронологию и ряд основных фактов из истории московского анархистского движения, используя пространный «Доклад о деятельности Московских анархических организаций и групп со времени их возникновения по настоящее время», представленный главе Департамента полиции в октябре 1907 г.10 Движение анархистов в Москве возникло весной 1905 г. Первая группа была основана анархистом В.И. Федоровым-Забрежневым. Идеями анархизма Федоров-Забрежнев проникся, побывав в Лондоне и Швейцарии, откуда он вернулся с четким намерением вести пропаганду и готовностью пойти в случае необходимости на «боевое дело»11. Он предполагал, что, несмотря на новизну анархистских идей для местной публики, общий характер происходящих в России событий носит чисто анархистский характер: народ без всякого руководства поднимается на революционную борьбу, рабочие осуществляют «эксы», крестьяне стихийно восстают и поджигают усадьбы, забирают все в общественное владение.
Первая анархистская группа в Москве состояла в значительной части из бывших социал-демократов и эсеров. Федоров-Забрежнев был идейным лидером группы, организационная роль лежала на домашней учительнице С.И. Ивановой12. Группа имела прочную связь с русскими анархистами в эмиграции и вела агитационную работу в других русских городах (в частности, в Нижнем Новгороде). Ее основная слабость заключалась в том, что она функционировала исключительно в интеллигентской среде, не пустив корни в рабочие массы, занимаясь исключительно письменным и устным распространением идей анархизма. Узкий спектр деятельности и социального состава привел к быстрому распаду группы после ареста
9 Альманах: Сборник по истории анархического движения в России. Т. 1. Париж, 1909. Автор очерка — «Северянин». Основой очерка вероятней всего стал отчет московских анархистов, опубликованный в первом номере журнала «Бунтарь» (1906).
10 ГАРФ. Ф. 102. Оп. 237. Ед. хр. 12. Ч. 34.
11 Там же. Оп. 233. Ед. хр. 80. Ч. 23. Л.10.
12 Там же. Л. 24.
ее вожаков13. Таким образом, первая и достаточно робкая попытка создания анархистской организации потерпела крах: в тот момент в революционной среде однозначно господствовали социалистические идеи, под знаменем которых готовилось вооруженное восстание и разрасталось забастовочное движение.
Однако уже осенью 1905 г., несмотря на недоверие со стороны интеллигенции и рабочих, на свет появляется новая группа — ее основатели, хорошо образованные пропагандисты анархизма, приезжают из-за границы. Во главе группы становится некий В.А. Плеханов со своим ближайшим окружением14. Основная проблема, с которой сталкиваются московские анархисты на данном этапе, — это острая нехватка пропагандистской литературы и недостаточная оперативность в ее распространении. Группа Плеханова принимает решение в первую очередь организовать свое собственное книгоиздательство, которое получило название «Свобода». Впоследствии группа берет то же название. Она начинает с переиздания авторитетного анархистского печатного органа «Черное знамя». Несмотря на то, что типографию, в которой он печатался («Русский труд») вскоре закрывают, группе удается запастись достаточным количеством литературы и начать пропаганду среди рабочих механических заводов15.
Новый виток деятельности анархистов связан с разгромом Декабрьского восстания в Москве и ростом недовольства социалистическими идеями в рабочей среде. Обещания и планы анархистов были гораздо более конкретны и сиюминутны, тактика действий казалась простой — грабить, воровать, уничтожать частную собственность. Количество распространителей литературы резко возрастает, вербуются пропагандисты среди рабочих. Однако сравнительно небольшая группа «Свобода» оказывается не готовой к подобному масштабу событий ввиду резкой нехватки денежных средств, необходимых для того, чтобы поставить печать литературы на широкую ногу. В связи с этим возникает вопрос о первой экспроприации.
Таким образом, первый этап существования анархистских организаций в Москве был целиком и полностью связан с идейно-пропагандистской работой, о «пропаганде действием» речь еще не шла. Наибольшими достижениями первых анархистских организаций было проведение крупных (подчас огромных) митингов, наиболее известные из которых происходили на Воробьевых горах и в Кедровой роще (апрель—май 1906 г.). Эти митинги сопровождались жаркими дискуссиями с представителями социалисти-
13 Там же. Л. 54.
14 Там же. Оп. 237. Ед. хр. 12. Ч. 34. Л. 127—129.
15 Там же. Л. 118—119.
ческого лагеря, на них отстаивалось право анархистов встать во главе рабочего движения. Массовые сходки и митинги в Соколь-ничьей роще и в Замоскворечье закрепили за анархистами статус «провозвестников нового слова», число их сторонников неуклонно росло. Этим обусловлено и появление новых анархистских групп. Первой из них стала группа «Свободная коммуна» (во главе — мещанин Вильгельм Мишке16), которая активно занималась изданием книг и брошюр, среди которых «Манифест анархистов-коммунистов» Даниила Новомирского, а также ряд сочинений зарубежных теоретиков анархизма (П.-Ж. Прудона, Ж. Грава и др).
Стоит отметить, что, несмотря на кажущуюся схожесть задач обеих организаций («Свобода» и «Свободная коммуна»), они отнюдь не стремились к объединению усилий. Эта черта очень характерна для анархистских групп, которым были свойственны стремление к самостоятельности и неспособность выработать более или менее дальновидную тактику. Полицейский департамент в своих отчетах отмечает также известный деспотизм их лидеров (Плеханова и Мишке), которые пренебрегали мнениями своих соратников, в том числе примыкавших к группам представителей рабочих. Говорится также, что они обладали при этом «тягой к роскошному образу жизни». Очевидно, что эти формулировки должны были подчеркнуть аморальный облик анархистов, их близость к криминальному миру и полную беспринципность.
На практике же картина была противоположной — не имея каких-либо серьезных средств на ведение своей деятельности, анархисты были вынуждены совершать первые попытки экспро-приаций («эксов»). Непосредственной предпосылкой к этому стала конфискация большей части напечатанной литературы в ходе систематических полицейских облав. Первыми пошли на такой шаг участники группы «Свобода», под непосредственным руководством Плеханова. Экспроприацию планировалось произвести в городе Балажне Нижегородской губернии17. В предприятии участвовали семь человек. Однако случайно разорвавшийся раньше времени снаряд привел к потерям в рядах группы, доводить дело до конца было уже некому. Несмотря на неудачу, этот факт остается примечательным как первая попытка вооруженного «прямого действия» со стороны московских анархистов.
Гораздо лучше в этом смысле шли дела у «Свободной коммуны», участники которой предприняли не один успешный и циничный по исполнению акт экспроприации (среди объектов грабежа были и винные лавки, и контора лесного склада и т.д.). Интересно, что именно на этом этапе группы приняли решение о слиянии,
16 Там же. Л. 129.
17 Там же. Л. 120.
которое впоследствии способствовало росту количества успешных экспроприаций.
В августе 1906 г. объединенные анархистские группы всерьез занялись вопросом создания анархистской федерации, которая смогла бы сплотить всех симпатизирующих анархизму революционеров, а также позволила бы наладить больший размах экспроприаций, поставку оружия и взрывчатых веществ. Появлялись и новые группы, правда некоторые из них оставались на позициях чисто идеологической борьбы. Например, группа «Истина» интересовалась в первую очередь печатанием и распространением литературы. В то же время участники «Свободной коммуны» с головой ушли в экс-проприации18.
Самые успешные и смелые «эксы» проводила группа «Солидарность». Ее наиболее заметными участниками были люди с прозвищами «Адский», «Длинный», «Граф» и «Овод», а руководил группой некий Новицкий. Пользуясь своей теоретической подкованностью и «ролью интеллигента», Новицкий сам не участвовал в экспропри-ациях, только разрабатывал их планы, а впоследствии присваивал себе значительную часть денег «на идейные нужды». На самом же деле эти деньги (по сведениям агентов Департамента полиции) он «прокучивал». Группой была осуществлена дерзкая экспроприация в здании Бельгийского общества на ул. Дмитровка в Москве, на Казанской железной дороге, в банке на Арбате, а после неудачного «экса» в частном доме на Мещанской ул. и ареста нескольких ее участников группа устроила настоящую месть — «безмотивное» убийство городовых. Прочие анархисты искали знакомства с членами «Солидарности», зарекомендовавшими себя отчаянными людьми. Их хотели привлечь к общему совещанию анархистов по поводу создания федерации. Это касалось и участников вновь образованной группы «Анархистов-индивидуалистов», которая создавалась как идейная, но затем «приняла чисто хулиганский характер». Руководил ею студент Московского университета Чеботаревский. Основным родом занятий этой группы были мелкие кражи и «обман своих же собственных товарищей»19.
После того как все активные группы наладили контакт, было решено провести общее собрание анархистов в здании университета, однако затея провалилась — большая часть анархистов была настолько вовлечена в боевую деятельность, что времени на собрания и дискуссии по организационным поводам у них попросту не
было. После этой неудачной попытки объединить усилия, группы
20
решили действовать самостоятельно20.
18 Там же. Л. 121.
19 Там же.
20 Там же. Л. 122.
Стоит также отметить, что московские анархисты стремились некоторым образом руководить деятельностью организаций в других городах Центральной России, очевидно считая себя более подкованными в плане теории и тактического опыта. Подобное отношение очень отчетливо проступает в обширной переписке с адресатами из Рязани, Воронежа, Казани, Нижнего Новогорода21. В то же время значительный пиетет заметен в переписке с украинскими анархистами, которые уже давно зарекомендовали себя как непримиримые, жестокие и удачливые борцы.
Периферийные города также были постоянным плацдармом для проведения «эксов». Очевидно, московские анархисты считали опасным в открытую орудовать в своем городе, особенно в условиях действовавшего в Москве закона об усиленной охране. Самые крупные и подчас беспорядочные экспроприации происходили в Рязани, Брянске. В одном из писем к рязанским товарищам московский анархист Георгий Кренев (по кличке «товарищ Жорж») даже призывал отказаться от «бесполезных выступлений», прекратить грабеж обывателей с целью достать денег (особенно для личных нужд)22. Стоит отметить, что большинство деятельных анархистов старалось отмежеваться от уголовных и случайных элементов, примкнувших к течению.
В анархистские кружки вливались также безработные — в этот период проблема безработицы стояла особенно остро: многие рабочие были уволены за участие в демонстрациях, антиправительственных акциях или забастовках. Безработных заманивали денежной помощью, однако на деле рядовым членам организаций доставалось совсем мало денег, большая часть которых, по информации Департамента полиции, «прокучивалась».
Анархистские кружки постепенно превращались в воровские шайки: «Солидарность» успешно предпринимала крупные экспроприации, «Свободная коммуна» действовала на окраинах, занимаясь преимущественно мелкими кражами. На фоне этих явлений часть анархистов понимала необходимость возвращения деятельности на идейную почву. Одной из первых подобные идеи высказывает некая «Нина» (мещанка Нина Михайловна Ягодина23), появившаяся в Москве осенью 1906 г. «Нина» предпринимает попытку внести хоть сколько-нибудь серьезный организационный момент в деятельность московских анархистов, настаивает на том, что деньги от «эксов» не должны доставаться самим экспроприаторам — они должны попадать в общую комиссию и распределяться исключительно на самые необходимые нужды. К «Нине» примы-
21 ГАРФ. Ф. 102. Оп. 235. Ед. хр. 20. Ч. 50.
22 Там же. Оп. 237. Ед. хр. 12. Ч. 34. Л. 20.
23 Там же. Л. 127.
кают члены разных анархистских групп, однако большая часть отказывается действовать под каким-либо контролем.
Осенью 1906 г. «Нина» сближается со Львом Черным24, который привлекает ее на сторону своей теории «ассационного анархизма» (набор взглядов, близких индивидуалистическому анархизму). Под влиянием их пропаганды образуется группа «Анархистов-асса-ционеров», в которую вливаются некоторые члены «Солидарности» и других групп. Новая группа просуществовала недолго, вскоре все ее основные участники были арестованы.
Вслед за этим терпят крах и другие анархистские организации — «Солидарность» и «Свободная коммуна». Их члены совместно решают предпринять крупную экспроприацию на товарной станции около Симонова монастыря и использовать полученные деньги для побега за границу — они считали, что оставаться в Москве для них более небезопасно. Действительно, полиция вела настоящую охоту за дерзкими экспроприаторами. Однако и тут в действиях анархистов проявляется дезорганизация и непоследовательность: накануне участники «Солидарности» (ее лидеры «Адский» и «Длинный») решают провернуть более мелкую экспроприацию. Предприятие проходит успешно, но в ходе побега «Адский» по неосторожности получает смертельное ранение из собственного маузера. Лишившись одного из своих лидеров, группа решает залечь на дно, частично рассеивается в провинции.
Прочие группы ждет та же участь. Лидер «Свободной коммуны» Мишке стреляет себе в рот в ходе ареста при попытке проведения «экса» на Курской железной дороге. Анархо-индивидуалисты во главе с Чеботаревским «отличаются своей дикой стрельбой по городовым на Красной площади». После этого все участники группы были арестованы и повешены25.
Таким образом, новая группа «Бунтарь» фактически начинала работу с чистого листа. Эта группа сильно отличалась по составу от своих предшественников, ее возглавляли прибывшие из-за границы опытные пропагандисты — Израиль Виленский и Овсей Та-ратута26. По словам представителей Департамента полиции, с их появлением «дело пропаганды было поставлено на очень серьезную идейную почву». В группе даже организуется школа пропагандистов, впервые в истории московских анархистских организаций проводится четкое разделение функций внутри группы — на экспроприаторскую, боевую и пропагандистскую. Налаживаются прочные связи с Киевом, Петербургом, Екатеринославом, появляется свой одноименный печатный орган, что позволяет вновь на-
24 Бывший студент Московского университета П.Д. Турчанинов. Там же. Л. 128.
25 Там же. Л. 122.
26 Там же. Л. 128.
чать распространение идей анархизма в массах рабочих. Группа осторожно выбирает ближайшие цели, ставит на первый план идейную работу, пытается набрать достаточное количество людей, прежде чем переходить к «пропаганде действием». Вскоре «Бунтарь» становится флагманом московского анархистского движения. Однако издание печатного органа требует денег, как и необходимость вооружить участников группы, поэтому рядовые члены группы также были вынуждены вступить на путь экспроприаций. Масштабы этих предприятий были, однако, несопоставимы с теми, которые проворачивала «Солидарность»: была предпринята фактически лишь пара «эксов», которые к тому же были осуществлены группой рабочих, имевших к самой организации косвенное отношение. Какие-то средства поступали из других городов, в том числе из Екатеринослава. Оттуда же ждали и опытных боевиков (например, некоего «товарища Федора с техникой для изготовления бомб»).
Весной 1907 г. участники «Бунтаря» решают, что необходимо провести ряд забастовок, чтобы «поднять упавший авторитет анархистов среди пролетариата». Эти забастовки (трамвайная, чайная и газовая) было решено организовать по принципу «прямого действия». На тот момент число рабочих, руководимых группой, составляло около 500 человек, самих же участников группы было 32 человека. В ходе забастовок выдвигались достаточно радикальные меры, в том числе предлагалось осуществить убийство лидера партии «Союз 17 октября» и ярого сторонника военно-полевых судов А. Гучкова. Однако уже 1 апреля 1907 г. почти вся группа была арестована. Некоторым участникам удалось скрыться в провинции, а издание «Бунтаря» было перенесено в Петербург и Екатери-нослав27.
Помимо описанных выше организаций, которые были идейными центрами московского анархизма, существовало еще множество мелких групп, использовавших знамя анархизма для обоснования многочисленных экспроприаций. Подобные группы могли состоять, например, из двух человек, они создавались преимущественно безработными, в том числе и из интеллигентской среды, «любителями наживы», которых привлекал разгульный образ жизни известных экспроприаторов. Одной из самых заметных среди них была «группа Переплетчикова», о которой известно крайне мало. Подобные организации действовали абсолютно обособленно и конспиративно по причине нежелания выделять деньги в какие-либо комиссии и органы взаимопомощи28.
27 Там же. Л. 123.
28 Там же.
Анархистские группы с точки зрения организационных принципов не подчинялись логике, присущей другим революционным партиям. У анархистов никогда не было ярко выраженного центра, который отдавал бы директивы, руководил «эксами», терактами и прочими мероприятиями, их отличала неприязнь к планомерной работе. Каждый член анархистского кружка фактически действовал по своему усмотрению, что зачастую приводило к случайным арестам и раскрытию целой группы. Боязнь «централизации» была, несомненно, слабостью анархистских организаций, но именно в этом заключалась их уникальность в общем контексте русского революционного движения. По тем же причинам анархистов было трудно выследить и поймать с поличным, многих из них приходилось отпускать после ареста ввиду недостаточности улик, нередкими были и случаи побега из тюрем, за границу и так далее. Действия анархистов были настолько разнонаправленными и безрассудными, что зачастую было трудно отличить их от обычного хулиганства или же преступного грабежа. Частое наличие среди членов этих организаций лиц с крайне сомнительным моральным обликом способствовало складыванию полууголовного образа анархистов.
Департамент полиции приводит в своих документах следующие цифры: из 68 тыс. рублей, экспроприированных группой «Солидарность», лишь 400 руб. пошли на «идейные нужды», в случае со «Свободной коммуной» — из 14 тыс. только 800 руб. Примерно та же картина и с другими группами, за исключением «Бунтаря» (825 руб. экспроприировано — 750 потрачено на «идейные нужды»), однако и масштабы экспроприаций здесь значительно меньше: группа делала акцент на идейную работу. Также отмечается, что нередко возникали конфликты между «идейными» и остальными членами организаций по поводу раздела денег. Подобные конфликты часто выливались в обмен выстрелами и ранение собственных товарищей.
Стоит заметить, что в отчетах Департамента полиции Москвы анархисты вообще выставлены в крайне неблагоприятном свете. Контингент анархистских организаций описывается следующим образом: безработные, интеллигенция и полуинтеллигенция, «люди нравственно испорченные, не имеющие ничего святого, мечтавшие только о кутежах и разврате». Подобные резкие оценки вызваны отчасти тем бессилием, которое испытывал Департамент в борьбе с анархистами (вычислить социалистическую ячейку было куда проще). Нередко встречаются намеки на то, что следует при помощи своих агентов внедрить в среду анархистов идею о необходимости создания централизованной организации29.
29 Там же. Л. 124, 126.
Анархисты отвергали «политический террор», исповедуемый большинством социалистических партий, а признавали только «террор экономический», который, однако, трактовался очень широко, что позволяло смешивать оба указанных типа. В связи с этим можно привести фрагменты из речей анархистов на объединенном собрании организаций 25 октября 1906 г.: «Отрицая политический террор эсеров как таковой, анархисты должны обратить особое внимание на террор экономический, причем последний может совпадать с политическим постольку, поскольку он затрагивает интересы экономические пролетарских масс... Анархисты должны бороться против всякой власти, как таковой, поэтому считая власть капитала однородной с властью и гнетом против личности, они должны реагировать на каждое проявление последних»30.
Террористическая деятельность московских анархистов была столь же разрозненной, как и организационные принципы — специальных террористических «дружин» не существовало (опять-таки за исключением группы «Бунтарь»), так же как не было и оружейных складов. Нередки были случаи, когда анархисты занимали браунинги у социалистов. Бомбы готовились непосредственно перед «эксом» и были обычно сомнительного качества, после «экса» уничтожались или даже продавались31.
После череды арестов и бегства большинства вожаков анархистов из Москвы наступило определенное затишье, когда происходило критическое переосмысление методов и приемов борьбы, поиск новых. В этот период наметилась очевидная тенденция к сближению уцелевших группок друг с другом, более того, каждая из них теперь изначально выбирала определенный род деятельно-сти32. Возобновляются собрания в Московском университете, ставится вопрос о создании объединенной всероссийской федерации групп, однако даже несмотря на крайнюю малочисленность подобных собраний (на некоторых присутствовало не более восьми человек), анархистам не удается прийти к какому-либо общему мнению. Наиболее весомым результатом этих собраний стала принятая резолюция, в которой шла речь о кризисе идейных положений, ранее служивших основой деятельности местных организаций, о необходимости отказаться от неорганизованных нападений на собственность, производимых лишь «под видимым флагом анархизма», о важности текущего исторического момента для всего движения. Ставились задачи объединения всех наличных сил анархистов и выработки платформы для федеративного соглашения.
30 Там же. Л. 125.
31 Там же. Л. 128.
32 Были созданы две «идейные» группы — группа экспроприаторов из числа бежавших из Сибири анархистов и группа террористов. Там же. Л. 131—133.
Одной из важнейших черт данного периода было широкое распространение анархо-синдикалистских идей, а вместе с этим и появление более ясных представлений об организации. Важную роль в этом процессе играл, в частности, А.А. Боровой, приват-доцент Московского университета, который пропагандировал анархистские и синдикалистские идеи, в том числе в ходе лекций, которые он читал на курсах для учителей33. Боровой выражал надежду на то, что молодое поколение учителей будет активно распространять полученные на его лекциях знания, старался привить им глубокое понимание существовавшей социальной несправедливости. Лекции не прошли незамеченными, и Боровой был оштрафован, его дело рассматривалось в учебном отделе Министерства торговли и промышленности.
К началу 1908 г. московские анархисты, которым так и не удалось прийти к единому мнению по вопросам организации, стали склоняться к методам, в корне отличным от тех, что проповедовали их предшественники из числа экспроприаторов и террористов: многие пошли работать на заводы, чтобы полностью погрузиться в пролетарскую жизнь, понять подлинные чаяния рабочих, найти новые методы для распространения своих идей. Особую остроту приняли вопросы самообразования, идейного развития, в большом количестве запрашивалась из-за границы литература по анархо-синдикализму34.
Как мы видели, московские анархисты находились в достаточно затруднительных условиях — группы были немногочисленны, движение испытывало серьезную зависимость от западных регионов Российской империи. Несмотря на это, экспроприации и революционный террор московских анархистов начали в определенный момент принимать угрожающие масштабы, в связи с чем наиболее крупные и видные организации были в спешном порядке ликвидированы властями. Для этого периода характерна хаотичность действий анархистов. Отсутствие четких организационных принципов сказывалось таким образом, что даже наиболее идейные поначалу организации скатывались в определенный момент к чистому грабежу, участники их привыкали к преступному образу жизни. Однако не следует трактовать сохранившиеся свидетельства однобоко — анархисты вели успешную пропаганду в рабочей среде, их идеи, радикализм которых был подчас доведен до абсурда, активно распространялись и были востребованы, особенно в условиях разочарования в социалистических идеях масс безработных, потерявших свои места из-за участия в стачках и забастовках 1905 г.
33 Там же. Л. 147.
34 Там же. Оп. 238. Ед. хр. 12 и 34. Л. 18.
Несмотря на то что к концу 1907 г. большинство крупных организаций в Москве было разгромлено, отчеты Департамента полиции свидетельствуют о том, что количество кружков неуклонно росло, а анархистские идеи получали все большее распространение. Судьба этих идей и их реализация на практике являются темой дальнейшего исследования, однако уже сейчас важнейшая роль анархистов в дальнейшей судьбе русской революции представляется бесспорной.
Список литературы
1. Альманах: Сборник по истории анархического движения в России. Т. 1. Париж, 1909.
2. Анархизм и хулиганство. СПб., 1906.
3. Будницкий О.В. Терроризм в российском освободительном движении: Идеология, этика, психология (вторая половина XIX — начало XX в.). М., 2000.
4. Гейфман А. Революционный террор в России. 1894—1917 гг. М., 1997.
5. Горев Б.И. Анархисты, максималисты и махаевцы. Пг., 1918.
6. Кривенький В.В. Анархисты / Политические партии // Политическая история России в партиях и лицах. М., 1993.
7. Кривенький В.В. Анархисты в революции 1905—1907 гг. М., 1990.
8. Кривенький В.В. Под черным знаменем: анархисты // История политических партий России. М., 1994.
9. Лузин И.И. Анархизм и рабочий класс. М., 1906.
10. Политические партии России. Конец XIX — первая треть XX в.: Энциклопедия. М., 1996.
11. Avrich P. The Russian anarchists. Princeton Univ. Press, 1967.
Поступила в редакцию 2 февраля 2011 г.
