CC BY
111
VVV^AЛЛA/^AЛЛЛЛAAЛAA/\AЛ/^^^
НАЦИОНАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА. ОПЫТ И ПРОБЛЕМЫ
9
«МОРДВА» — ЭТНИЧЕСКОЕ ИМЯ ИЛИ ПРОЗВИЩЕ!
(НА ПЕРЕКРЕСТКЕ МНЕНИЙ]
В последнее время на страницах центральной и местной печати развернулась дискуссия по поводу этимологии, бытования этнонима «морд-ва». Так, «Литературная газета» в номере за 6 декабря 1989 г. опубликовала письмо группы авторов из Мордовской АССР, считающих, что «слово-паразит «мордва» из официального употребления надобно изъять, АССР же переименовать в Эрзя-Мокшанскую или Мокша-Эрзянскую».
В защиту термина «мордва» на страницах этой же газеты выступил кандидат исторических наук В. Абрамов. По его мнению, вопрос возник не случайно. Он свидетельствует о том, что в межнациональных отношениях у нас еще далеко не все в порядке.
Дискуссию продолжили республиканские издания: журналы «Мокша», «Сятко» и др. Учитывая возможности «Вестника Мордовского университета» как печатного органа вуза с крупным научным потенциалом, редакция посчитала необходимым познакомить читателей с мнением ученых университета, специалистов в области истории, этнографии, филологии, фольклора, любезно предоставивших материалы по поднятой проблеме. Статьи публикуются в порядке их поступления в редакцию-
Н. Ф. МОКШИН, доктор исторических наук, профессор
Некоторые участники дискуссии делают акцент на якобы негативном, эт-нофологическом (прозвищном) характере этнонима «мордва». Имеет хождение обывательское мнение, что это слово произведено. русскими от слова «морда». Подобные «народные этимологии» отнюдь не безвредны, они мешают воспитанию у мордвы чувства национальной гордости, подлинного интернационализма, сеют семена межнациональной вражды, порождают у части мордовского населения нежелательные антирусские этнопсихологические настроения.
Д л
Пожалуй, гораздо острее, чем в период образования Мордовской автономии, ставится вопрос о переименовании нашей республики из Мордовской в Мокша-Эрзянскую или Эрзя-Мокшанскую.
Насколько основательны, аргументи-рованны эти заявления? Может быть, и впрямь следует прислушаться к ним? Чтобы дать обстоятельный ответ на эти вопросы, надо не только проанализировать современные тенденции этнонационального развития мордвы, но и обратиться к истокам ее этнической истории.
Мордовский этнос — один из древних по происхождению аборигенных этносов Восточной Европы, возникший в конце I тысячелетия до н. э. — начале I тысячелетия н. э. Этноним «мордва» зафиксирован в довольно ранних письменных источниках. Так, историк готов епископ Иордан (VI в.) писал о народе mordens, а император Византии Константин Порфирогенет (X в.) — о стране Мордия (Mordía), которая находилась в десяти днях пути от Пече-
негии. В западноевропейских средневековых источниках мордва называется
также шегёаэ, щегсИшэ, тегсЫт, тог-
(Зат, тогёшпоз.
Установлено, что этноним восходит к ирано-скифским языкам (сравните: иранское и* таджикское таге! — «мужчина»). В мордовских (эрзянском и мокшанском) языках данное слово сохранилось для обозначения мужа (мир-де). В русском слове «мордва» частица «ва» носит оттенок собирательности. Его можно сопоставить с этнонимом «литва».
Самое раннее письменное упоминание этнонима «эрзя» (арису) дошло до нас в послании кагана Хазарии Иосифа (X в.)# а этнонима «мокша» (шохе1) — в записках фламандского путешественника XIII в. Гильома Рубрука. Этноним «эрзя» восходит к иранской основе (иранское агэап — «мужчина, герой»), а этноним «мокша» связан с индоевропейским гидронимом Мокша (сравните: в санскрите токзЬа— «проливание, утекание, освобождение»).
Этнонимы «эрзя» и «мокша» (правильнее считать их субэтнонимами) чаще привлекаются для внутриэтниче-ского общения. Этноним же «мордва», первоначально употреблявшийся для обозначения мордовского народа другими этносами, особенно индоевропейскими, затем, причем очень давно, стал использоваться в качестве автоэтнонима, что, в свою очередь, сыграло немалую роль в осознании древнемор-довской соплеменностью своей общности. Напомним в этой связи, что для первобытного общества было характерным признание этносом в качестве самоназвания этнонима, полученного от соседей.
В первые годы после Великого Октября наряду с тенденцией к дальнейшей интеграции эрзи и мокши в этно-
структуре формирующейся мордов-
♦
ской социалистической нации заметной была тенденция к дифференциации их не просто на внутриэтническом (субэтническом) уровне, а на уровне основных этнических единиц — этносов (народов), нашедшая отражение и в ряде
официальных документов, в которых говорится о «народах мордвы». Однако в последующем в партийных и советских документах выражение «народы мордвы» не встречается, а стали обычными выражения «мордовская народность», «мордовский народ», «мордовская национальность», «мордовская нация», которые используются как синонимы. Представляется достаточно очевидным, что в данном случае это было не формальностью, а отражением консолидационных процессов, начавшихся задолго до революции.
Этнодифференцирующая тенденция отчасти проявилась и при обсуждении проекта первой Конституции Мордовской АССР, принятой в 1937 г. К статье первой предлагалась поправка — принять название республики Мокша-Эрзянская АССР. Однако конституционная комиссия, которую возглавлял Н. Г, Сурдин — председатель ЦИК Мордовской АССР, обсудив ее, пришла к заключению, что республику целесообразнее назвать Мордовской АССР по той причине, что исторически все народы знают мордовскую национальность, а не ее отдельные части.
Возможно, по примеру ряда народов (марийцев, удмуртов, ненцев, тунгусов и др.), менявших после революции свои официальные этнонимы, в среде мордовской интеллигенции в 1920-х гг. также стали высказываться мнения о целесообразности замены этнонима «мордва» другим, более подходящим, «своим»*
Были предложены варианты: «мокш-эрзят» (от мокша + эрзя) и «эрзямок-шот» (от эрзя + мокша), которыми в литературе на мордовских языках стали называть мордву. Уже само по себе желание соединить оба этнонима в один отражало центростремительные, этноконсолидационные процессы. В мокшанской прессе его употребляли в форме «мокшэрзят», в эрзянской же, наоборот, в форме «эрзямокшот».
Тенденция эта прослеживается и по материалам сфрагистики. Так, на печати Мордовского облисполкома значилось: «Р.С.Ф.С.Р. Эрзянь-мокшонь Ав-
тоно^ной облает ень и сп ол н ит ет ной комитетось», а на печати Мордовекогр
представительства при президиуме Ву,ИК было написано: «$\С.Ф,С.Р.
ЦЙК-онь Президиумов Ав^ономиянь масторонь (обяастень) Представитель*-ствась».
К настоящему времени использование указанного этнонима стало более унифицированным: чаще «макшэр-
зят**, реже «эрздмокц»рт». Но эти этноним* искусственного, книжного происхождения, в таком сочетании мордвой никогда не употреблявшиеся, поэтому маловероятно, что они привьются в народе. Сейчас наряду с ними и в национальной печати стал шире использоваться для обрзначения всей мордвы этноним «мордват».
А- М. ШАРОНОВ, кандидат филологических наук, доцент
В языка* эрзн* мокши еяррр «мордва? отсутствует, а сами эрзяне и мокшане, как и русские, значения его не знают. Некоторые ученые, о чем свидетельствуют м публикуемые 5 этом журнале статьи, выводят его из иранских сдов «мурт», «морт», из эрзянского и мокшанского кмирде». Но все
это -г- /гмнгви^тические, фокусы. Для того- чтобы правильно прочитать слово «мордват нужнР вскрыть его подлинное социальное значение, для чего по-
рбратитьря к языку готского историка Иордана,, впервые начертавшего его: морденс. М<щ1 щ переводе с немецкрго означает «убийство», Mörder — «убийцу, Славяне скорее всего
п§реняли это словр у готов,, досадили суффикс од и получилось мордва —
народ-убийца, или народ-смертоносец, или, может быть, народ, отличающийся воинственностью, мужеством и героизмом.
Последнее предположение будет иметь важный смысл, если мь,1 обратимся к свидетельствам восточных авторов Ибн .Русте и Эль Балхи, писавших о буртасах, которых одни ученые от-нреят к эрзе или мокше, другие — к
т*ор коя з ьлч н ым племенам, На наш взгляд, этноним «буртасм» вреходит к слову муртдсы, —. мурт-арисы, т. е. народ эрзя. Жили бурт ас ы^ по сообщениям ИСщ Русте и Эль Балхи, на Средней Волге* там, где^находилась место ра^едения эрзи и мрк;щи. Собой они
был^ стройнц, красивы и дородны. Их
общество стояло, на высокой ступени общественного развития. Ибн Русте
отмечал, что «буртасы подчиняются царю хдзар и выставляют в поле 10 000 всадников... На болгар и печенегов, будучи сильны -и- храбры, производят они набеги».
Некоторые средневековые авторы отмечают культ воинской доблести у эрзи и мокши, пишут о том, что их военачальники, возвращаясь после сражения, заставляли своих воинов нести впереди войска черепа поверженных врагов. . Такой обычай вполне мог послужить причиной появления иноязычного слова «морденс» для обозначения эрзи и мокши.
X. Паасонен, А. А. Шахматов, И. Н. Смирнов отождествляли мордву с геродотовскими андрофагами. В дребнеиранском языке это слово звучит как мордхва, мордхвар — «людоед», «людей пожирающий».
Можно попытаться вывести значение слова <<мордва» из «мортава», что означает «народ, состоящий из женщин», и связать таким образом эрзю и мокшу с амазонками, убивавшими мужчин и младенцев мужского пола. Но логический тупик все равно остается, ибо если бы данное слово было эр-зянско-мокшанского происхождения, оно не имело бы бранного оттенка.
Можно вывести этот этноним из слов мора — «песня» и ава — «женщина», т. е. морай ава, морыця ава — «поющая женщина». Эрзянки и мокшанки — большие мастера хорового пения. Их сильное, летучее многоголосие производило большое впечатление на иноплеменников, и они могли
малознакомому народу имя «мо-равай» или «мортаээй», которое затеям
трансформировалось в «мордву». Но
возникает тот же ^рпррс: почему эрзя и мокша воспринимают это слово как оскорбление?
При желании, конечно, можно этимологическим путем «вычистить» слово «мордва», вложить в него положительный смысл, что некоторые исследователи и пытаются сделать, нр от этого оно не перестает быть ругательным.
Совершенно обескураживающе, вопреки реальной социальной судьбе слова «мордва», звучит, например, умозаключение писателя М. Брыжинского в статье «Пингень гайть» («Гул вре-.мен»), задавшегося-целью реабилитировать этноним «мордва»: «Много веков прошло после того, как дали имя эрзянам и мокшанам, исчезли с лица земли меряне, давшие нам имя, но осталась, о них память и дошел через все тяжелые века гул их голоса — красивое и глубокое по смыслу слово
«мордра», значение которого — «люди, жирущие на реке» (Сятко. 1990. N5 1).
В действительности картина совершенно обратная. Эрзяне и мокшане никогда себя мррдвой не называют. Наоборот, считая ругательным, вынуждена порой скрывать свою национальность.
Слово «мордва» -г- этническое ругательство, поэтому считаю необходимым переименовать республику в Эрзянскую АССР и Мокшанскую АССР, а
в паспортах граждан соответствующих национальностей писать «эрзя» или «мокша». Такой акт станет подлинным праздником для эрзян и мокшан.
В 20 — 30-е годы, когда формировалась эрзя-мокшанская автономия, была реальная возможность сохранить за эрзей и мокшей их собственные этнонимы. Но создатели автономии совершили ошибку, решив из благих побуждений объединить под иноязычным пррзвищем «мордва» два близких, но разноязыких народа.
ч
Д. В. ЦЫГАНКИН, доктор филологических наук, профессор
В древнерусских письменных источниках этнонимы «мордва», «мордвичи» упоминаются в «Начальной летописи» {«Повести временных лет») в XI — XII вв.: «...по Оце реце, где потече в Врлгу, мурома язык свой, и черемиси свой язык, мордва свой язык». В названной летописи этноним употреблен с суффиксом собирательного значения, согласный в в русском слове, вероятно вторичен, так как в наиболее древнем источнике («Готике» Иордана) он отсутствует. Среди европейских письменных памятников XIII в., содержащих этноним «мордва», следует назвать отчеты о путешествиях Юлиана в предгорье Урала, в места прежнего нахождения венгров^ В отчете о втором путешествии Юлиан пищет о том, что удалось услышать ему о татарах и их завоеваниях: «Кроме того, они покорили страну мордвы, имеющую двух кня-
зей, один из них вместе со своим народом и семьей покорился татарам, другой с остатками народа спасся в укромные места, дабы устоять».
О происхождении этнонима «мордва» необходимо сказать следующее. Вероятно, его основа морд имеет иранское происхождение, что подтверждается соответствиями из древнеиндийского языка martah, авестийского mareta — «человек, смертный», новоперсидского, таджикского mard — «мужчина, муж, человек». Тем не менее, как пишет Петр Хайду в книге «Уральские языки и народы», основу этнонима «mord» нельзя отождествлять с коми mort — «человек, мужчина», удмуртским murt — «удмурт», которые также восходят к форме иранского происхождения «merta», имеющей соответствие и в современных мордовских мокша и эрзя языках: мирде— «муж,
Д5
супруг». Последнее слово не является, конечно, этнонимом, но и этноним «мордва» самими эрзянами и мокшанами не употребляется. Они пользуются исключительно самоназваниями «эрзя» и «мокша». Этноним «мордва», по-ви-димому, дан народу соседними племенами. На наш взгляд, близка к истине версия, изложенная профессором Д. В. Бубрихом. Он пишет о том, что соседи слышали, как мордовские воины или торговые люди называли друг друга в своей среде мурьде — «муж», мурьдить — «мужи», и приняли это слово за имя народа.
Таким образом, внутренняя форма этнонима «мордва» связана с общечеловеческими реалиями. И нет никаких оснований отождествлять данный этноним с русским словом с отрицательной семантикой. Этноним «мордва»
выработан историей и, безусловно,, принадлежит к тому же кругу этнических названий, как и многие другие, относящиеся к финно-уграм: «меря»,, «мурома», «мари», «удмурт».
По предложению А. И. Попова, в какой-то период жизни степной южной России здесь получили широкое распространение слова с основами мер> мар- (в различных звуковых вариантах, благодаря разноплеменности), означавшие одно и то же: «смертный», «человек», «муж». Помимо многих соответствующих иранских и кавказских слов, имеющих примерно то же звучание и смысл, по словам А. И. Попова, аналогичные данные сохранились у финно-угорских народностей, которые достаточно близко соприкасались со скифским/ ирано-кавказским разноплеменным миром.
ЗАБЫТЫЕ СТРАНИЦЫ МОРДОВСКОЙ ПИСЬМЕННОСТИ
Доктор филологических наук
М. В. МОСИН,
кандидат филологических наук Ю. К. ВОРОБЬЕВ
История любого развитого литературного языка будет неполной без учета роли всех функциональных стилей, которые принимают то или иное участие в его формировании. В истории мордовского языкознания нет исследований, посвященных деловой письменности. Это объясняется тем, что данная сфера традиционно обеспечивается русским языком. Однако в истории мордовской автономии был непродолжительный период (конец 20-х — 30-е годы), когда централизованным порядком осуществлялась попытка если не полностью, то в определенной степени заменить русский язык на мордовские языки во многих сферах делопроизводства. Кратковременность функционирования мордовского документа не является основанием для игнорирования текстов этого типа учеными-линг-вистами.
Необходимость введения документов, составленных на мордовских языках, в научный оборот объясняется следующими причинами. Во-первых, этот тип текста является уникальным материалом для исторической диалектологии, призванной, как известно,- регистрировать отмирающие или, наоборот, характерные диалектные формы речи. Следует оговориться, что документы не всегда могут безоговорочно привлекаться для изучения говоров и диалектов. Основатель исторической" диалектологии русского языка академик А. А. Шахматов указывал на ограниченность возможности изучения диалектов по документам, так как русские канцелярии, в XIII — XIV вв. имели уже некоторые общепринятые орфографические нормы. Однако даже беглое предварительное знакомство с имеющимися в архивах (Центральный госу-
ЗЬ
