CC BY
29
УДК 902/904 https://doi.Org/10.24852/pa2020.4.34.145.158
МОНУМЕНТАЛЬНЫЕ ПОСТРОЙКИ БИЛЯРА: НОВЫЙ ВЗГЛЯД. ЗДАНИЯ С ПОДПОЛЬНЫМ ОТОПЛЕНИЕМ © 2020 г. Э.Д. Зиливинская
В статье рассматриваются монументальные постройки Биляра, расположенные в цитадели городища. Джума мечеть Биляра и другие общественные постройки были исследованы в 70-х гг. XX в. Тогда же были сделаны их реконструкции, ставшие каноническими. Рассмотрение билярских построек в контексте архитектуры всего мусульманского мира, позволяет внести некоторые коррективы как в интерпретацию зданий, так и в элементы их реконструкции. Здание с подпольным отоплением возле Джума мечети считалось домом феодала и реконструировалось как двухэтажная купольная постройка. Еще одна многокомнатная постройка с обогреваемыми полами интерпретировалось как караван-сарай. Подпольное отопление, обмазка полов и стен водостойким раствором, наличие системы стока воды свидетельствует о том, что эти постройки были общественными банями. Как и все восточные бани, они имели один этаж и были многокупольными зданиями.
Ключевые слова: археология, Волжская Болгария, Биляр, монументальные здания, каменные здания, подпольное отопление, бани, реконструкции.
В «комплекс мечети» Биляра входило здание, расположенное примерно в 29 м от СВ угла каменной мечети (Халиков, 1979). Все комнаты его имели систему подпольного отопления (рис. 1.1). От него частично сохранились остатки фундамента и цокольной части. Фундамент опущен в котлован глубиной 120 см. Стены толщиной 95-100 см сложены из стандартных кирпичей на глинистом растворе с примесью извести. На кладку перемычек между дымоходными каналами употреблялся сырцовой кирпич. Здание можно разделить на две части. Внутреннее пространство большей части представляло собой квадрат 11^11 м, разделенный внутренней крестообразной перегородкой на 4 равные комнаты площадью по 16 м. Стены внутренней перегородки имели толщину до 110 см. Такая мощность стен свидетельствует, по мнению А.Х. Халикова, о том, что здание было двухэтажным (Халиков, 1979, с. 12). Во внутренних перегородках находились проходы, которые соединяли все комнаты между собой. Полы и стены комнат местами сохранили
покрытие из водонепроницаемого известкового раствора.
К СЗ части здания примыкали два помещения полукруглой формы. Их наружные стены имели толщину 50 см, а фундамент заглублен до 150 см. Между собой помещения были разделены стенкой с небольшим проемом. Западный угол здания оформлен выступом прямоугольной формы, в котором, как считает автор раскопок, находилась башня с винтовой лестницей, ведущей на второй этаж (Халиков, 1979, с. 16). Вход, по мнению исследователя, располагался с ЮВ стороны, был двухпроемным и вел в цокольный этаж и на второй этаж. Последнее утверждение является голословным, так как никаких следов лестничной клетки не найдено. По бокам входного проема снаружи, на расстоянии 1,2 и 2,1 м от углов здания, в связи со стеной, но без фундамента располагались прямоугольные основания полуколонн-пилястров. На них, покоилась П-образная арка, обрамляющая вход. Порог входа покрыт известковой вымосткой, на которой сохранился древесный
4
Рис. 1. Здание комплекса мечети (баня № 1): 1 - план (по А.Х. Халиков, 1979); 2 - реконструкция А.Х. Халикова (Худ. А.А. Мазанов) (по История татар, 2006); 3 - реконструкция С.С. Айдарова (по С.С. Айдаров, 1979); 4 - вариант реконструкции автора.
Fig. 1. Building of the mosque complex (bathhouse No. 1): 1 - layout (after A.Kh. Khalikov, 1979); 2 - reconstruction by A.Kh. Khalikov (Artist A.A. Mazanov) (after the History of the Tatars, 2006); 3 - reconstruction by S.S. Aydarov (after S.S. Aydarov, 1979); 4 - author's reconstruction option.
тлен, возможно, от деревянных частей двери.
Перед входной дверью обнаружены остатки фундамента шести столбов, на которые, по мнению автора раскопок, опиралось крыльцо. От крыльца вела мостовая шириной 4,0 м. Кроме того, в ЮЗ стене, на расстоянии 150 см от углового выступа, находился сквозной проем шириной 90 см. Вдоль всей ЮЗ стены, на расстоянии 150 см от нее, тянулась серия ям размерами 30-40 см, которые располагались вдоль узкой канавки (на чертеже не обозначены). По мнению А.Х. Халикова, эти ямы могли остаться от столбов, поддерживавших балконную террасу второго этажа, канавка же служила основанием легкой деревянной галереи (Халиков, 1979, с. 16). С.С. Айдаров и Ф.М. Забиро-ва высказали предположение, что это следы крытой галереи, ведшей от углового выступа к зданию деревянной мечети (Айдаров, Забирова, 1979, с. 57). В СЗ стене здания, на расстоянии 2,0 м от восточного угла, намечался дверной проем, направленный в сторону колодца.
На дне котлована постройки поставлены массивные устои, поддерживавшие пол, между которыми проходили дымоходные каналы. Здание отапливалось находившейся в СЗ углу печью, прямоугольной в плане, двухкамерной конструкции. Под печи заглублен относительно уровня пола на 120 см. От топки отходили два магистральных канала, которые вели в подпольное пространство. Один из них проходил под комнатами 5 и 6 и завершался в СЗ углу постройки вертикальным дымоходом, который, по мнению автора раскопок, предназначался для обогрева второго этажа (Халиков, 1979, с. 14). Другой маги-
стральный канал с примыкающими к нему ответвлениями служил для обогрева основной части здания. Часть каналов заканчивалась вертикальными дымоходами, расположенными в толще стен. Сверху каналы были перекрыты кладкой в два-три слоя кирпича, покрытой известковой обмазкой.
Анализ технического устройства позволяет считать эту постройку баней (№ 1). Достаточно заметить, что обзор зданий с системой обогрева типа римских гипокаустов в широком временном промежутке (от античности до наших дней) на огромной территории (все страны мусульманского Востока и некоторые страны Европы) показывает, что обогрев всей площади пола таким образом осуществлялся только в банях (Зиливинская, 2001; 2011, с. 59-91). Это обстоятельство позволяет считать, что в Волжской Болгарии все дома с подпольным отоплением также являлись банями. Подробный разбор планировки, технического устройства и оформления зданий в Биляре указывает на множество деталей, подтверждающих данную гипотезу (Зиливинская, 1989). Мощные стены также характерны для банных сооружений. Они необходимы для лучшего удержания тепла, а вовсе не свидетельствуют о наличии второго этажа. Кроме того, бани перекрывались куполами, для опоры которых необходимы толстые стены. Вообще даже в развитых странах Среднего и Ближнего Востока городская застройка в это время была одноэтажной. Вертикальные дымоходы в толще стен также служили не для отопления второго этажа, а для вывода дыма из подпольного пространства.
Основная часть бани состояла из четырех теплых мылен (помещения
Рис. 2. Здание «караван-сарая» (баня № 2): 1 - план; 2 - реконструкция С.С. Айдарова (по С.С. Айдаров, 1976); 3 - вариант реконструкции автора.
Fig. 2. The 'caravanserai' building (bathhouse No. 2): 1 - layout; 2 - reconstruction by S.S. Aydarov (after S. S. Aydarov, 1976); 3 - author's reconstruction option.
1-4). Вход в баню, скорее всего, действительно находился в восточной стене, однако трактовка его оформления исследователями кажется спорной. Если считать полуколонны восточной стены пилястрами арки входного проема, то не совсем понятно их несимметричное расположение относительно фасада. Маловероятно также, что вход упирался во внутреннюю стену здания. Двухпроемный вход вряд ли был нужен в столь небольшом доме, тем более что никакого второго этажа,
а соответственно и лестничной клетки здесь не зафиксировано. Дверь, вероятно, вела только в ЮВ комнату здания (пом. 1). В этом случае дверной проем располагался по центру между пилястрами. Кстати, на плане реконструкции, выполненном С.С. Айдаровым, показан именно однопроемный вход, симметрично обрамленный пилястрами (Айдаров, Забирова, 1979, с. 51). Столбы перед входом могли быть остатками деревянной пристройки, представлявшей собой тамбур,
необходимый при выходе из теплого помещения на улицу. Остатками каркасного предбанника, возможно, являются и столбики, идущие вдоль южной стены здания. В этом случае из предбанника через проем в южной стене можно было попасть непосредственно в помещение 2.
Что же касается полукруглых помещений 5 и 6, то они, вероятнее всего, являлись цистернами для воды. На это указывает меньшая толщина их стен и более глубокий фундамент в этой части. Можно предположить, что над печью находилась третья цистерна, которая, как и большая часть самой печи, не сохранилась. Вода в цистерны наливалась из колодца, расположенного вблизи СВ угла дома.
Интересен тот факт, что баня построена рядом с мечетью. Такой же комплекс обнаружен на Селитрен-ном городище (Зиливинская, Васильев, 2011). Вполне естественно, что два основных центра общественной жизни Средневековья располагались в непосредственной близости. Более того, хорошо известно, что бани как доходные заведения часто являлись вакуфными владениями при мечетях (Воронина, 1983, с. 144) и выполняли одновременно функции тахорат-хона -заведений для ритуальных омовений перед молитвой. В анатолийском зодчестве сельджукского и османского периодов часто встречается объединение мечети и связанных с ней учреждений, одним из которых является хаммам, в единый комплекс (так называемое куллие). Ярким примером этому является куллие Хунат Хатун, в котором объединены мечеть, медресе, баня и мавзолей (Hillenbrand, 1994, р. 33-94, 482).
Учитывая эти данные, реконструкция «дома богатого феода-
ла», выполненная А.Х. Халиковым (История татар, 2006, с. 217), представляется совершенно фантастической. На ней изображено двухэтажное здание, перекрытое большим куполом (рис. 1: 2). Следует заметить, что здание, разделенное внутренними стенами на четыре равные комнаты, никак не могло перекрываться одним куполом, так как подкупольное пространство всегда едино. Нельзя признать удачной и реконструкцию С.С. Айдарова и Ф.М. Забировой (рис. 2: 3), на которой здание размерами 13*13 м также имеет два этажа и перекрыто высоким (около 7 м высотой) шатром. Общая высота его при этом составляет 15 м (Айдаров, Забирова, 1979, с. 57-58, рис. 18, 19). Описываемая постройка, скорее всего, была одноэтажной и перекрывалась четырьмя небольшими куполами (рис. 1: 4).
Еще одна постройка с подпольным отоплением, первоначально интерпретированная как караван-сарай, раскопана А.Х. Халиковым и Р.Ф. Шари-фуллиным в 1969-1972 гг. (Халиков, Шарифуллин, 1976). Здание состояло из 13 помещений (рис. 2: 1), пять из которых (I, IV, V, VII, VIII) имели систему подпольного отопления, соединенную с топочной камерой (VI), расположенной в СВ его части. Контур здания по форме приближается к прямоугольнику (размеры 16,8*14,8 м). Постройка возведена из квадратного кирпича, обожженного и сырцового на глиняном растворе с незначительной примесью извести. Все здание, за исключением пристройки в ЮЗ части, опущено в котлован глубиной 115-120 см от уровня пола. Наружные стены имели толщину 100 см, внутренние - 125 см. На основании этого исследователи пришли к выводу, что постройка была двухэ-
тажной (Халиков, Шарифуллин, 1976, с. 82).
Здание состояло из трех рядов помещений. Входной узел с ЮВ стороны представлял собой тамбур (XII) с неотапливаемыми сенями (XI), в которых, судя по плану, вдоль ЮЗ стены шла суфа. В полу сеней обнаружены остатки водосливного лотка в виде неглубокой канавки, обмазанной известковым раствором. Проем в СЗ стене вел в отапливаемое помещение IV. которое соединялось с теплыми помещениями V и I. Из комнаты V проход вел в теплое помещение VI. Комната I имела, по мнению А.Х. Халикова и Р.Ф. Шарифуллина, дверной проем в ЮЗ стене, ведущей наружу. Проем в СЗ стенке комнаты соединял ее с помещением II.
Комната II разделена на две почти равные половины канавой шириной 60 см, углубленной на 70-75 см от уровня пола. Дно ее покрыто известковым раствором, а кирпичные стенки оштукатурены. Эта канава интерпретируется исследователями как проход, разделяющий помещение на две части (Халиков, Шарифуллин, 1976, с. 89). Вдоль СВ стены, по обе стороны этого прохода, наблюдались небольшие камеры (100^55 и 80^55 см). Они углублены от уровня пола на 125 см и облицованы известковыми плитами и штукатуркой. По мнению авторов, здесь располагались погребки (Халиков, Шарифуллин, 1976, с. 91). Канава, проходящая через помещение II, продолжается, несколько понижаясь, и в помещении III вплоть до СВ внешней стены. В СЗ части помещения III, ближе к краю канавы, располагались два квадратных углубления (40x40 и 45x45 см), заполненные золой и пережженными кирпичами. Авторы раскопок считают их основа-
ниями жаровен (Халиков, Шарифул-лин, 1976, с. 92). По другую сторону прохода находилась сводчатая печь с трубой, выведенной наружу. Помещение III трактуется А.Х. Халиковым и Р.Ф. Шарифуллиным как кухня, а помещение II - как подсобка при ней (Халиков, Шарифуллин, 1976, с. 95).
Особый блок представляют собой теплая комната VIII с холодными сенями XIII и входным тамбуром XIV. Помещение VIII, примыкавшее к топке с ЮВ, не соединялось с другими комнатами. Каналы отопления были перекрыты кирпичами, пол обмазан водостойким раствором. Вдоль СВ и СЗ стен сложены кирпичные скамьи, покрытые штукатуркой. В ЮВ стене имелся проем, соединявший комнату с сенями. В ЮЗ части сеней, по мнению исследователей, наблюдались остатки винтовой лестницы, ведущей на второй этаж (Халиков, Шарифуллин, 1976, с. 91). Кладка ступени лестницы лежала на известковом полу и не имела перевязки со стенами помещения. Справа от входа здесь также обнаружены остатки водосливного лотка в виде открытой канавки, обмазанной известковым раствором. Согласно трактовке авторов публикации, помещение VIII является складом (Халиков, Шарифуллин, 1976, с. 95).
За ЮЗ стеной основного здания сделана более поздняя пристройка, возведенная без фундамента. Большая часть ее (пом. X) примыкала к стене основного здания и соединялась широким проходом с комнатой IV. Стены этой части имели толщину 60 см. Кирпичный пол обмазан толстым слоем влагонепроницаемого известкового раствора. Меньшая часть пристройки (пом. IX) примыкала к ЮЗ стене комнаты X. Пол комнаты также покрыт известковой обмазкой. А.Х. Халиков
и Р.Ф. Шарифуллин высказали предположение, что эти помещения использовались в качестве придомной мечети, в которой большая часть пристройки (X) и комната IV образовывали двухзальную молельню, а меньшая часть (IX) служила михрабом (Халиков, Шарифуллин, 1976, с. 91).
Однако скорее можно согласиться с мнением С.С. Айдарова, который считает эту пристройку входным узлом, состоящим их тамбура и сеней, аналогичным ЮЗ входу в здание и входу в помещение VIII (Айдаров, 1976, с. 104). Это мнение подтверждается и наличием водостока, идущего от западного угла пристройки. Наличие его в мечети выглядит довольно странно.
С СВ стороны здания находилось топочное помещение (VI), сложенное из обожженного кирпича и перекрытое сводом. Над топочной камерой размещалась ровная площадка, покрытая слоем известкового раствора толщиной 10 см. В центре топочного помещения сооружена печь, состоявшая из двух частей. Пол ее углублен на 145-150 см от уровня пола здания. Перед устьем печи находилась предтопочная яма, по краям которой стояли столбы, поддерживающие, вероятно, перекрытие навеса. Из топочной камеры в сторону основных помещений отходил магистральный дымоход шириной 50 см. Под полом комнат IV и V он разветвлялся на сеть боковых каналов, идущих попарно в противоположные стороны. Отопительные системы отдельных помещений соединялись между собой дымоходами, проходящими под дверными проемами. Перекрытие всех каналов выполнено по системе ложного свода. В стенах здания обнаружено несколько вертикальных дымоходов, которые,
по мнению исследователей, служили для обогрева верхнего этажа (Халиков, Шарифуллин, 1976, с. 94).
Стены основных помещений здания в нижней части были облицованы тонко расколотыми известняковыми плитами. Выше они были оштукатурены и в некоторых местах по сухой штукатурке расписаны различными узорами коричневато-красной краской.
Эту постройку явно общественного характера А.Х. Халиков считал караван-сараем и датировал второй половиной X-XII вв. Следует заметить, что после арабских завоеваний на Востоке складывается достаточно стандартный и хорошо узнаваемый тип постоялого двора. Караван-сараи имели вид хорошо укрепленных крепостей с мощными стенами, башнями по углам и единственными воротами. Внутри прямоугольника стен находится двор, по периметру которого расположены помещения различного назначения: стойла для вьючных животных, склады для товаров, комнаты для гостей. Складские помещения и стойла не отапливались, а в комнатах для гостей были сделаны очаги типа тандыров или сандалов (Хмельницкий, 1992, с. 179-201; 1996, с. 288334; Hillenbrand, 1994, р. 331-377).
Здание в Биляре не имеет такой планировки, и размеры его слишком малы для того, чтобы вместить большое количество купцов с товарами. Подробный анализ его конструктивных особенностей указывает на то, что описанное здание было баней (№ 2). Об этом свидетельствует прежде всего обычная для таких сооружений система подпольного отопления. Глубокий котлован, в который опущено здание, толстые полы, мощные стены со встроенными вертикаль-
ными дымоходами также характерны для средневековых бань. Все это необходимо для лучшей аккумуляции тепла, прогрева стен, скорейшего достижения и дальнейшего поддержания необходимой температуры внутри помещений и вовсе не указывает на наличие второго этажа. То, что исследователи считали ступенями винтовых лестниц, является остатками пристенных суф, на которых посетители оставляли свою одежду. Они сооружались уже после возведения стен здания, и поэтому кладка их сделана не в перевязку.
Полы всех комнат здания покрыты толстым слоем известкового раствора, а стены оштукатурены. Во всех трех входных узлах находились водосливные лотки. Все эти особенности говорят о том, что в здании часто и помногу текла вода, что вполне объяснимо в бане и нехарактерно для жилого комплекса. Облицованные известковым раствором углубления в полах помещений, скорее всего, служили емкостями для воды или каких-то растворов.
Если рассматривать здание в Биля-ре как баню, совершенно иным представляется и назначение отдельных помещений. В ЮВ части здания находился входной тамбур (XII), вслед за которым шла неотапливаемая раздевальня с суфой (XI). Отсюда проход вел в теплую мыльню (IV), в ЮЗ стене которой впоследствии была сделана дверь, ведущая в аналогичный предбанник с суфой и входным тамбуром (X, IX). Из помещения IV можно было попасть в горячие мыльни (V и VII) или же в следующее теплое помещение I. В СЗ стене комнаты I, по мнению исследователей, находился сквозной проход на улицу (Халиков, Шарифуллин, 1976, с. 89). Это пред-
положение кажется маловероятным, так как в условиях холодного климата совершенно нелогично соединять теплое помещение непосредственно с улицей. О том, что булгарские мастера понимали это, говорит устройство всех входных узлов описываемого здания. Окна в стенах банных построек не делались, поэтому можно предположить, что здесь в стене находилась ниша, аналогичная нише помещения II. Разнообразные ниши являются распространенной деталью интерьера бань. Они служили шкафчиками или полочками для одежды, предметов для мытья.
Следующие за комнатой I помещения II и III разделены надвое канавой глубиной 70-75 и шириной 60 см. В публикации говорится, что первоначально на месте помещения III располагалась отопительная печь, главный дымоходый канал которой шел под комнату II. При последующей перестройке печь была смещена к юго-востоку, а дымоходный канал использовали в качестве коридора (Халиков, Шарифуллин, 1976, с. 91). По мнению С.С. Айдарова, канал помещений II и III соединялся с подпольной системой помещения I. Он также придерживается мнения о существовании здесь топки более раннего периода (Айдаров, 1976, с. 103). Обе эти гипотезы неверны. Прежде всего, канал никак не мог соединяться с подпольным отоплением комнаты I, так как его стенки и дно обмазаны известковым раствором и на них не обнаружено ни малейших следов копоти. Малоправдоподобно и предположение о наличии здесь первоначальной топки. Использовать этот канал в качестве топки совершенно невозможно, так как вся система подпольного отопления не только планируется, но и стро-
Рис. 3. Баня в центральной части Биляра (№ 3): 1 - I период; 2 - II период (по Р.Ф. Шарифуллин, 1999). Fig. 3. Bathhouse in the centre of Bilyar (No. 3): 1 - period I; 2 - period II (after R.F. Sharifullin, 1999).
го нивелируется заранее таким образом, чтобы дно каналов повышалось от топки к вертикальным дымоходам. Этот строительный прием был разработан в античное время и описывается у Витрувия (Витрувий, 1936, с. 145). Использование канала в качестве коридора представляется крайне неудобным. Конструкция канала свидетельствует о том, что он имел отношение к системе водостока, поэтому и облицован водостойким раствором. Понижаясь в сторону помещения III, он выводил сточные воды за СВ стену. Где и чем заканчивался канал неизвестно, так как на северо-востоке его и часть стены здания перерезает поздняя яма. В помещениях канал, вероятнее всего, был перекрыт сверху досками, так как на дне его обнаружен древесный тлен.
Комнаты II и III могли быть прохладными мыльнями или помещениями для процедур. Углубления в полу помещения II, облицованные штукатуркой, являлись, вероятно, небольшими резервуарами для лечебных или мыльных растворов. В помещении III
действительно могли находиться жаровни, так как подпольное отопление здесь отсутствует. Для дополнительного обогрева могла служить и небольшая печка.
В ЮВ части здания находилась сильно обогреваемая комната VIII. не соединенная с другими. С юго-востока к ней примыкают холодные сени с суфой и входной тамбур. Предположение о том, что здесь находился склад, представляется нелогичным. Непонятно, почему под складское помещение была отведена одна из самых теплых комнат дома, почему в него вел столь сложно устроенный входной узел и для чего проложен желоб для стока воды. Вероятнее всего, весь ЮВ блок помещений был особым отделением бани, состоящим из тамбура, раздевальни и горячей мыльни. Возможно, это отделение было женским. Женские отделения значительно меньших размеров, нежели мужские, часто встречаются в банях, например, в Средней Азии (Воронина, 1983, с. 137).
Рис. 4. Бани Волжской Болгарии домонгольского периода: 1 - в Муромском городке
(по И.Б. Васильев и Г.И. Матвеева, 1986); 2 - в Хулаше (по А.П. Смирнов, В.Ф. Каховский, 1972); 3 - дом с подпольным отоплением в Суваре (по А.П. Смирнов, 1941); 4 - на Красносюндюковском городище (по Ю.А. Семыкин, 1993). Fig. 4. Bathhouses of Volga Bolgaria of the Pre-Mongol period: 1 - Muromsky town (after I.B. Vasiliev and G.I. Matveeva, 1986); 2 - Khulash (after A.P. Smirnov, V.F. Kakhovsky, 1972); 3 - house with underfloor heating in Suvar (after A.P. Smirnov, 1941); 4 - Krasnoe Syundyukovo fortified settlement (after Yu.A. Semykin, 1993).
Остается ответить на вопрос, как поступала в баню вода. Скорее всего, ее набирали в колодце, который и был обнаружен недалеко от ЮВ фасада здания (Халиков и Шарифуллин, 1976, с. 81-82). Воду заливали в цистерну, находившуюся прямо над печью. О наличии цистерны свидетельствует ровная площадка, покрытая толстым слоем водостойкого раствора. Водопроводной системы в здании не было, поэтому, вероятно, воду черпали через окошечки в цистерне и разносили по комнатам. Кстати говоря, кувшины и кринки, т. е. сосуды, употреблявшиеся для разноса воды, составляют 27% всей керамики из раскопа (Григорьева и др., 1976, с. 211). Использованная
вода удалялась по водосточной системе, описанной выше.
Что касается предложенной С.С. Айдаровым реконструкции внешнего вида здания (рис. 2: 2), основанной на неверном определении его назначения, то ее нельзя считать соответствующей действительности. На рисунке изображена двухэтажная постройка с высоким в два этажа порталом, перекрытая очень высокой шатровой крышей. Как уже отмечалось, значительная толщина стен и наличие возвышений (суф) в тамбурах отнюдь не доказывают наличие второго этажа. Проблематичным представляется и перекрытие одним шатром здания размерами 17*15 м. Кстати говоря,
постоялые дворы с шатровым перекрытием в мусульманской архитектуре неизвестны. Если исходить из того, что здание «караван-сарая» являлось баней, то реконструировать его внешний облик несложно. Большая часть его помещений квадратные или близкие к квадрату в плане. Они были перекрыты куполами (рис. 2: 3). Как и все восточные бани, здание было одноэтажным, невысоким.
В центре Биляра раскопана еще одна баня домонгольского периода (Шарифуллин, 1999, с. 81-86; История татар, 2006, с. 217-219). Здание было построено из обожженного кирпича и имело развитую систему подпольного отопления (рис. 3). В I периоде оно состояло из трех отапливаемых помещений, расположенных в один ряд. Впоследствии с СВ стороны были пристроены дополнительные комнаты.
Бани были распространены и в других городах Волжской Болгарии. В Муромском городке исследованы четыре бани с подпольным отоплением. Планы двух бань, раскопанных В.В. Гольмстен, не сохранились (Васильев, Матвеева, 1986, с. 180). Баня у СЗ ворот (рис. 4: 1) состояла из помещений, расположенных в два ряда, баня в ЮЗ части города исследована частично, поэтому о ее планировке судить невозможно (Васильев, Матвеева, 1986, с. 174-180).
Баней простой линейной планировки являлось небольшое здание XII в. на городище Хулаш (Смирнов, Каховский, 1972). Оно состояло из двух отапливаемых помещений и топки (рис. 4: 2).
Раскопки в Суваре обнаружили здание, подвергавшееся многочисленным перестройкам на протяжении XXIV вв. (Смирнов, 1941, с. 149-159).
Планировка его не совсем понятна (рис. 4: 3), но под полом одного из помещений имелась система жаро-проводящих каналов, соединенная с овальной топкой. Также были обнаружены остатки облицовки стен и полов известковым раствором и обломки водопроводных труб. Вероятнее всего, это здание или его часть является баней простейшей планировки.
На I Красносюндюковском городище в Ульяновской области также исследовано здание бани с подпольным отоплением типа гипокаустов (Семы-кин, 1993). Постройка частично разрушена, но в целом ее планировку можно определить как состоящую из нескольких рядов помещений (рис. 4:
4).
Таким образом, общественные бани с подпольным отоплением появились в Волжской Болгарии еще до монгольского завоевания. Скорее всего, это было связано с принятием мусульманства. Все здания домонгольского периода состоят из прямоугольных в плане помещений, расположенных в один или несколько рядов. Такая структура банных построек появилась еще в римское время и продолжала существовать в различных странах до современности. В Биляре баня № 3 в первом периоде относится к I типу (линейная планировка). Бани №№ 1, 2 и № 3 во втором периоде можно отнести к типу II (Зиливинская, 2001, с. 202-204; 2011, с. 79-209). Они состоят из прямоугольных и квадратных в плане помещений, расположенных в несколько рядов. Их планировка более всего напоминает баню Х!-ХП вв. в Таразе (Бернштам, 1940, с. 177-183; Сенигова, 1972, с. 129), баню на окраине Дманиси (Воронина, 1983, с. 148), дворцовую баню в Ани (Халпахчьян, 1960, с. 216).
В заключение хотелось бы сказать, что высказанные замечания нисколько не умаляют заслуг основоположников и классиков болгарской археологии. Относясь к ним с глубочайшим уважением и пиететом, тем не менее, нельзя считать все их идеи раз и навсегда сложившейся догмой. Наука должна развиваться, и многое в ней должно быть пересмотрено, подвергнуто аргументированной критике, на
основании которой могут возникнуть новые научные гипотезы. Волжская Болгария была действительно значительным государством для своего времени, но Великий город не станет менее великим, если мечети в нем были не размером в современные пятиэтажные здания, а имели высоту 5-7 м (как в большинстве стран Востока), а рядом с мечетью стоял не дворец, а другое общественное здание - баня.
ЛИТЕРАТУРА
1. Айдаров С.С. Архитектурное исследование руин здания караван-сарая в Биляре // Исследования Великого города / Отв. ред. В.В. Седов. М.: Наука, 1976. С. 101-112.
2. Бернштам А.Н. Баня древнего Тараза и ее датировка // Труды отдела культуры и искусства Востока Государственного Эрмитажа, т. II. Л. 1940. С.177-183.
3. Васильев И.Б., Матвеева Г.И. У истоков истории Самарского Поволжья. Куйбышев: Куйбышевское книжное издательство, 1986. 232 с.
4. Витрувий. Десять книг об архитектуре. Т. I / Пер. Ф.А. Петровского. М.: Изд-во Всесоюзной Академии архитектуры, 1936. 331 с.
5. Воронина В.Л. Об узбекских банях // СЭ. 1951. № 1. С. 115-137.
6. Воронина В.Л. Бани-хаммам у народов Советского Союза и стран зарубежного Востока // Архитектурное наследство. № 31 / О.Х. Халпахчьян. М.: Стройиздат, 1983. Вып. 31. С. 133-167.
7. ГригорьеваГ.В., Терехина Л.С., Терехина Н.А., Халиков А.Х. Гончарная керамика Билярского городища (по материалам раскопок 1967-1972 гг.) // Исследования Великого города / Отв. ред. В.В. Седов. М.: Наука, 1976. С. 186-212.
8. Зиливинская Э.Д. Дома с подпольным отоплением в Волжской Булгарии // СА. 1989. № 4. С. 223-234.
9. Зиливинская Э.Д. Бани Золотой Орды // Практика и теория археологических исследований / Отв. ред. А.С. Смирнов. М.: ИА РАН, 2001. С. 174-226.
10. Зиливинская Э.Д. Очерки культового и гражданского зодчества Золотой Орды. Астрахань: Изд. дом «Астраханский ун-т», 2011. 252 с.
11. Зиливинская Э.Д., Васильев Д.В. Раскопки общественного центра в аристократическом районе Сарая // Каспийский регион: политика, экономика, культура, 2011. № 1. С. 204-213.
12. История татар с древнейших времен в семи томах. Т. II. Волжская Булгария и Великая степь / Отв. ред. Ф.Ш. Хузин. Казань: Изд-во РухИЛ, 2005. 1056 с.
13. Семыкин Ю.А. Исследование бани на I Красносюндюковском городище // Археологические исследования в Поволжье / Отв. ред. Г.И. Матвеева. Самара: Изд-во «Самарский ун-т», 1993. С. 219-230.
14. Сенигова Т.Н. Средневековый Тараз, Алма-Ата: Наука, 1972. 228 с.
15. Смирнов А.П. Сувар // Работы археологических экспедиций / Труды ГИМ. Вып. 16 / Под. ред. Д.Н. Эдинга. М.: ГИМ, 1941. С. 135-170.
16. Смирнов А.П. Волжские булгары / Тр. ГИМ. Вып. XIX. М.: Изд-во ГИМ, 1951. 273 с.
17. Смирнов А.П., Каховский В. Ф. Хулаш // Городище Хулаш и памятники средневековья Чувашского Поволжья / Отв. ред. В.А. Прохорова. Чебоксары: ЧНИИЯЛИЭ СМ ЧАССР, 1972. С. 3-73 с.
18. Халиков А.Х., Шарифуллин Р. Ф. Караван-сарай древнего Биляра // Исследования Великого города / Отв. ред. В.В. Седов. М.: Наука, 1976. С. 75-100.
19. Халиков А.Х. Кирпичное здание на XVII раскопе // Новое в археологии Поволжья / Под ред. А.Х. Халикова. Казань: ИЯЛИ КФАН СССР, 1979. С. 11-20.
20. Халпахчьян О.Х. Средневековые бани Армении // СА. 1960. № 1. С. 215-230.
21. Хмельницкий С. Между Саманидами и монголами. Архитектура Средней Азии XI - начала XIII вв. Ч. I. Берлин; Рига: «Gamajun», 1996. 336 с.
22. Шарифуллин Р. Ф. Второе кирпичное здание в центре Биляра // Археологическое изучение булгарских городов / Отв. ред. Ф.Ш. Хузин. Казань: Мастер-Лайн, 1999. C. 77-89.
23. Hillenbrand R. Islamic Architecture. New-York: Columbia university press, 1994. 645 p.
Информация об авторе:
Эмма Давидовна Зиливинская, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник. Институт этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН (г. Москва, Россия); [email protected]
MONUMENTAL STRUCTURES OF BILYAR: NEW APPROACH.
BUILDINGS WITH UNDERFLOOR HEATING E.D. Zilivinskaya
The article discusses the monumental buildings of Bilyar, located in the citadel of the fortified settlement. Great mosque of Bilyar and other public buildings were investigated in the 70s of XX century. At the same time their reconstruction, which became canonical were made. Consideration of Bilyar buildings in the context of the architecture of the entire Muslim world makes it possible to make some adjustments both in the interpretation of buildings and in the elements of their reconstruction. The building with underfloor heating near the Juma mosque was considered the house of a feudal lord and was reconstructed as a two-story domed building. Another multi-room building with heated floors was interpreted as a caravanserai. Underfloor heating, plastering floors and walls with a water-resistant mortar, and a water drainage system indicate that these buildings were public baths. Like all eastern baths, they had one floor and were multi-domed buildings.
Keywords: archaeology, Volga Bulgaria, Bilyar, monumental buildings, stone buildings, underfloor heating, baths, reconstruction.
REFERENCES
1. Aidarov, S. S. 1976. In Sedov, V. V. (ed.). Issledovaniia Velikogo goroda (Studies of the Great City). Moscow: "Nauka" Publ., 101-112 (in Russian).
2. Bernshtam, A. N. 1940. In Trudy otdela kul'tury i iskusstva Vostoka Gosudarstvennogo Ermitazha (Proceedings of the Department of Oriental Culture and Art of the State Hermitage) 2. Leningrad, 177-183 (in Russian).
3. Vasil'ev, I. B., Matveeva, G. I. 1986. U istokov istorii Samarskogo Povolzh'ya (At the Origins of the History of the Samara Volga Region). Kuybyshev: "Kuybyshevskoe knizhnoe izdatel'stvo" Publ. (in Russian).
4. Vitruvii 1936. Desyat' knig ob arkhitekture. T. I (Ten Books on Architecture). Moscow: "Vsesoyuznaya Akademiya arkhitektury" Publ. (in Russian).
5. Voronina, V. L. 1951. In Sovetskaia etnografiia (Soviet Ethnography) (1), 115-137 (in Russian).
6. Voronina, V. L. 1974. In Khalpakhch'ian, O. Kh. (ed.). Arkhitekturnoe nasledstvo (Architectural Heritage) 31. Moscow: "Stroiizdat" Publ., 133-167 (in Russian).
7. Grigor'eva, G. V., Terekhina, L. S., Terekhina, N. A., Khalikov, A. Kh. 1976. In Sedov, V. V (ed.). Issledovaniia Velikogo goroda (Studies of the Great City). Moscow: "Nauka" Publ., 186-212 (in Russian).
8. Zilivinskaya, E. D. 1989. In Sovetskaia Arkheologiia (Soviet Archaeology) (4), 223-234 (in Russian).
9. Zilivinskaya, E. D. 2001. In Smirnov, A. S. (ed.). Praktika i teoriya arkheologicheskikh issledovanii (Practice and Theory of Archaeological Studies). Moscow: Institute of Archaeology, Russian Academy of Sciences, 174-226 (in Russian).
10. Zilivinskaya, E. D. 2011. Ocherki kul'tovogo i grazhdanskogo zodchestva Zolotoi Ordy (Sketches on the Golden Horde Ritual and Civil Architecture). Astrakhan: Astrakhan University Publishing House (in Russian).
11. Zilivinskaya, E. D., Vasil'ev, D. V. 2011. In Kaspiyskiy region: politika, ekonomika, kul'tura (The Caspian Region: politics, economics, culture) (1), 204-213 (in Russian).
12. In F. Sh. Khuzin (ed.). 2005. Istoriia tatar (History of the Tatars) 2. Kazan: "RukhIL" Publ. (in Russian).
13. Semykin, Yu. A. 1993. In Matveeva, G. I. (ed.). Arkheologicheskie issledovaniia v Povolzh'e (Archaeological Studies in the Volga Region). Samara: Samara State University, 219-230 (in Russian).
14. Senigova, T. N. 1972. Srednevekovyi Taraz (Medieval Taraz). Alma-Ata: "Nauka", Publ. (in Russian).
15. Smirnov, A. P. 1941. In Eding D. N. (ed.). Raboty arkheologicheskikh ekspeditsii (Activities of Archaeological Expeditions) Series: Proceedings of the State Historical Museum 16. Moscow: State Historical Museum, 135-170 (in Russian).
16. Smirnov, A. P. 1951. Volzhskie bulgary (Volga Bulgars). Series: Proceedings of the State Historical Museum XIX. Moscow: State Historical Museum (in Russian).
17. Smirnov, A. P., Kakhovskii, V. F. 1972. In Prokhorova, V. A. (ed.). Gorodishche Khulash i pamyatniki srednevekov'ya Chuvashskogo Povolzh'ya (Khulash Fortified Settlement and the Medieval Sites in the Chuvash Volga Region). Cheboksary: Chuvash Institute of Language, Literature, History, and Economy affiliated to the Council of Ministers of Chuvashian ASSR, 3-73 (in Russian).
18. Khalikov, A. Kh., Sharifullin, R. F. 1976. In Sedov, V. V. (ed.). Issledovaniia Velikogo goroda (Investigations of the Great City). Moscow: "Nauka" Publ., 75-100 (in Russian).
19. Khalikov, A. Kh. 1979. In Khalikov, A. Kh. (ed.). Novoe v arkheologii Povolzh'ia (Arkheologicheskoe izuchenie tsentra Biliarskogo gorodishcha) (New Developments in Archaeology of the Volga Area (Archaeological Study of the Center of Biliar Fortified Settlement)). Kazan: G. Ibragimov Language, Literature and History Institute, Kazan Branch of the USSR Academy of Sciences, 11-20 (in Russian).
20. Khalpakhch'ian, O. Kh. 1960. In Sovetskaia Arkheologiia (Soviet Archaeology) (1), 215-230 (in Russian).
21. Khmel'nitskii, S. 1996. Mezhdu Samanidami i mongolami. Arkhitektura Srednei Azii XI -nachala XIII vv. (Between Samanids and Mongols: Architecture of Central Asia in 11th — Early 13th Centuries). Part I. Berlin; Riga: "Gamajun" Publ. (in Russian).
22. Sharifullin, R. F. 1999. In Khuzin, F. Sh., et al. (eds.). Arkheologicheskoe izuchenie bulgarskikh gorodov (ArchaeologicalStudy of Bulgar Cities). Kazan: "Master-Line" Publ., 77-89 (in Russian).
23. Hillenbrand, R. 1994. Islamic Architecture. New-York: Columbia university press.
About the Author:
Zilivinskaya Emma D. Doctor of Historical Sciences. Institute of Ethnology and Anthropology named after N.N. Miklouho-Maklay (IEA), Russian Academy of Sciences. Leninsky Ave., 32а, Moscow,119334, Russian Federation; [email protected]
Статья принята в номер 01.12.2020 г.
