CC BY
15
А.А. Боронин УДК 81'23
МОНОМОДАЛЬНАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ПЕРСОНАЖНЫХ
СУБТЕКСТОВ В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРОЗЕ (ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЙ АСПЕКТ)
В статье даётся предварительный анализ результатов психолингвистического эксперимента, изучающего специфику мономодальной интерпретации персонажных субтекстов, представленных в художественной прозе. Устанавливается и описывается корреляция между персонажными субтекстами/ кортежами и лингвоментальными структурами, относящимися к проекции текста.
Ключевые слова: персонажный субтекст, ольфакторика, мономодальная интерпретация художественного текста, психолингвистический эксперимент.
Alexandr A. Boronin
TERMINOLOGICALLY HOMOGENOUS iNTERPRETATiON OF CHARACTERS' MICROTEXTS REPRESENTED IN LITERARY PROSE (ANALYSIS OF EXPERIMENTAL DATA)
The article treats and summarizes the results of a psycholinguistic experiment covering the problem of a terminologically homogenous interpretation of characters' microtexts (and "chains" of characters' microtexts) in literary prose. The experimental results agree well with the theory of a textual mental image. The evident correlation between characters' microtexts ("chains" of characters' microtexts) and linguistically represented mental structures is especially emphasized and interpreted.
Key words: character's microtext, terminologically homogenous interpretation of literary text, psycholinguistic experiment.
^Безоговорочная установка на многомерность, многослойность текстовой проекции как результата интерпретации может затруднять определение узловых моментов, характеризующих интерпретацию как вид деятельности. Специфика психолингвистического эксперимента, в котором в качестве стимула выступает текст, заключается в том, что задаваемую экспериментатором коммуникативную ситуацию можно рассматривать одновременно и как полноценный, естественный коммуникативный акт, и как модель деятельности, предполагающей использование речевого инструментария. Предъявление текста создаёт предпосылку для естественного речевого реагирования, и ограничение этой естественности экспериментатором (формулирование задания, стандартизирующего характер ответов) обеспечивает момент условности, исходный для построения модели речевой деятельности. Однако дальнейшее нарастание условности в истолковании полученных данных, возникающее в результате стандартизированной обработки ответов с преимущественным вниманием к количественным показателям, воссоздаёт обобщенно-формальную модель фрагмента речевой деятельности, которая диссонирует с индивидуально-семиотическим характером художественной коммуникации. Вместе с тем, при интерпретации результатов эксперимента можно впасть в иную крайность, гипертрофировав раздробленность интерпретирующих Я вместо того, чтобы, напротив, выделять зоны сопряженной субъектности. Выявить последние был призван проведённый нами во второй половине 2010 г. - начале 2011 г. психолингвистический эксперимент, отдельные результаты которого анализируются ниже.
Для участия в эксперименте было привлечено 106 ии. - в основном, студентов неязыкового вуза, являющихся гражданами РФ (77,35 % ии. - русские, 22,65 % ии. представляют другие национальности); родным языком для большинства является русский (84,9 %). Возрастной диапазон - от 16 до 30 лет,
медиана возраста - 19,34 года. 73,5 % ии. -девушки, 26,5 % ии. - юноши.
Текстом-стимулом послужил отрывок из романа Т.Н. Толстой «Кысь» [Толстая 2002: 69 - 71], содержащий описание коммуникативного взаимодействия персонажей (он же использовался в нашем более раннем эксперименте, см. [Боронин 2008]).
Основное задание формулировалось следующим образом:
В свободной форме запишите связанные с запахами ассоциации, возникающие в отношении каждого персонажного субтекста. Если ассоциаций, связанных с запахами, не возникает, поставьте прочерк рядом с соответствующим номером персонажного субтекста.
Установка на мономодальную интерпретацию персонажных субтекстов должна была предопределить стандартность и выборочность реагирования и создать исходную базовую операциональную основу, типизированный способ деятельности, что приводит к однородности коммуникативно-деятельностного пространства, облегчающей интерпретативное рубрицирова-ние. Мы последовательно выделяем блоки микротекстов-реакций, исходя из соотнесения последних с персонажными субтекстами, а затем даём обобщающий комментарий (в силу большого числа и разнообразия реакций-микротекстов привести их в ограниченной по объёму публикации не представляется возможным, поэтому они будут полностью приведены в других публикациях по данной теме).
Тут Варвара Лукинишна робко голос подаёт:
- Федор Кузьмич, вот я спросить хотела... У вас в стихах все настойчивее превалирует образ коня... Поясните, пожалуйста, «конь» — это что?.. [ПС 1]
В ответах ии. сквозь призму ольфак-торной модальности интерпретируются простые денотаты, что создаёт расширяющееся пространство, отражённое в овнешняемых сегментах текстовой проекции: стимулы Фё-
дор Кузьмич (его семантический дублер Варвара Лукинишна представлен в моносубъектном нарративе - авторском вводе) и конь приводят к формированию пространственного образа, непосредственно закреплённого в ассоциативном микрополе конюшня - деревня - деревенский - дом - луг - лес - природа
- поле - двор - помещение (называют пространство или указывают на отнесенность к нему), а опосредованно в ассоциативных микрополях сено - навоз - трава - овёс - солома - опилки - полевые цветы - ландыш; молоко - табак - печь - выпечка - свеже-выпеченный хлеб - домашние булки из печи
- лук - яблоки - борщ - репа (специфическая ольфакторная атрибуция). Темпоральные маркеры в ольфакторных ассоциациях на ПС 1 представлены гораздо реже: старость -старый - нафталин. При ольфакторной интерпретации происходит двойная трансформация образа деятельности: во-первых, ии. в заметной мере отстраняются от исходной фикциональной ситуации по словесному взаимодействию, переключаясь на предмет разговора. Во-вторых, сам предмет разговора по сути подменяется, освобождаясь от связей и отношений, моделируемых в персонажном субтексте (образ коня в стихах vs. конь). В коллективной текстовой проекции очерчивается новый - пространственный - контекст, в который вписывается предмет, фокусирующий на себе внимание испытуемых.
- Чой-то? - переспросил Федор Кузьмич. [ПС 2]
ПС 2 вызвал наибольшее число отказов в интерпретации (62), что связно с его максимальной структурно-содержательной простотой. Отказы от интерпретации связаны также с вышеуказанной тенденцией отстранения от фикционального контекста
- коммуникативно-регулятивная информация игнорируется ии. в рамках заданной ин-терпретативной модальности. На этом фоне выделяется отрицательная оценочность реакций, связанная, по-видимому, с употребляемым в ПС 2 просторечием (в выраженно эксплицитной форме проявляется в реакциях село и колхоз; тухлятина, что-то некуль-
турное; мужицкий запах, с меньшей четкостью - в реакциях гнилой, мерзкий отвратительный, потный; отрицательный запах; больничный запах и в им подобных). Следует обратить внимание на интерпретативную инерционность в ответах ии.: так, испытуемая N. (18 л.) даёт ассоциаты з. деревенского дома, з. того же старого дома и село на ПС 1, ПС 2 и ПС 3 соответственно. Такая инерционность может указывать на отношение к персонажным субтекстам именно как к единицам единого кортежа, то есть несмотря на тенденцию отстранения от фикционального коммуникативного контекста и возможность относительно свободной сегментации текста с помощью ольфакторных и квазиольфак-торных терминов целостность восприятия текста и его последующая интерпретации не нарушается.
- Конь... [3]
Информационный ряд следующего стимула - ПС 3 - представлен простым денотатом, что естественно может вызывать реакции, вполне характерные для ассоциативного эксперимента. Ии. давалась возможность свободного словесного выражения ольфакторных ассоциаций: большинство использовало «модальный оператор» запах в сочетании с существительным в родительном падеже. Такое использование модального оператора может быть вызвано конформизмом ии., стремящихся к формальному соблюдению условий эксперимента, и тогда ответы конюшня и запах конюшни следует признать тождественными, рассматривая их как стандартные стереотипные реакции (это пояснение справедливо ко всем реакциям, возникшим в результате интерпретации полифонического кортежа). Но несмотря на данное обстоятельство установка на мономодальную интерпретацию все же присутствует в сознании многих ии., о чем свидетельствует такая качественная атрибуция, как запах опилок и лошади, приятный; запах мокрой гривы; шерсть, грива, запах мокрых волос; конского пота и свежескошенной травы и др. Интерпретируя данный ПС, ии. продолжают конструировать пространственный образ,
различая запахи стойла, конюшни, деревни, леса, поля, пастбища, конного спорткомплекса. Особенно красноречивы в этом отношении реакции свежий воздух, врывающийся в комнату и запах истоптанного сена в помещении, семантически закрепляющие локализованную субъектность, альтернативную субъектности повествовательной инстанции (действующее лицо произведения).
- Сами, значит, не можем... Не справляемся, ага... Ну-ка? Кто догадливый? [ПС 4]
Интерпретация ПС 4 добавляет нам уверенности в том, что ии. менее чувствительны к коммуникативно-регулятивной информации, нежели к содержательно-фактуальной: лишь немногие интерпретаторы типизируют контекст употребления коммуникативно-регулятивной информации (ср.: класс литературы, школа) или отмечают характерные черты фикционального коммуниканта (сельский мужик). Примечательны такие реакции, как жасмин, от которого кружится голова; лимона; полевые цветы; кофейный, горячий, обволакивающий, теплый и т.д. Их смысл мало соотносится с семантикой ПС, что не делает эти реакции нерелевантными, ибо коммуникативно-деятельностный подход к их истолкованию позволяет увидеть в них маркеры стабилизации интерпретирующей деятельности, сигналы соотнесения с общей деятельностной установкой, причём сигналы не столь формальные, как это может показаться на первый взгляд.
- Мышь, - хрипло вышло у Бенедикта, хоть он и положил себе помалкивать: так на душе криво было. [ПС 5]
ПС 3 и ПС 5 имеют формально-содержательное сходство, но во втором из них формирование пространственного образа протекает не столь интенсивно, уступая место овнешнению отрицательной оценоч-ности.
- Вот, голубушка. Видите? Вот голубчик справился. [ПС 6]
В содержательном отношении в ПС 6 доминирует коммуникативно-регулятивная информация, и, исходя из характера уже проанализированных «блоков» реакций, можно
предположить дальнейшую её недооценку со стороны ии. Однако коммуникативно-регулятивная информация этого ПС, соотносимая с констатацией факта и подразумевающая положительную оценочность, вызывает ярко выраженную оценочно-симметричную реакцию ии. - лишь два ответа подразумевают негативную оценочность (птичий помёт; неприятно пахнущие сельские жители), а положительная оценочность находит наиболее корректное и консолидированное выражение в ольфакторных и квазиольфак-торных терминах. Частота реакций, апеллирующих к кулинаризмам (см. также другие «блоки» реакций), по всей видимости, связана с стереотипным соотнесением в сознании ии. ольфакторной модальности с немногими предметными сферами (к которым, в частности, помимо кулинарии относятся флора, парфюмерия). Такие реакции мы называем тезаурусно-экзогенными реакциями, отличающимися от других реакций экзогенного типа - коммуникативно-экзогенных (к последним можно причислить реакции конформного характера, вызванные стремлением к формальному соблюдению экспериментально заданных требований, так как психолингвистический эксперимент сам по себе можно рассматривать как особый тип коммуникативной ситуации).
- Ну а «крылатый конь»? - волнуется Варвара Лукинишна. [ПС 7]
Основной чертой, характеризующей реакции ии. на ПС 7, становится сохранение положительной оценочности (получены лишь три реакции, так или иначе несущие негативную оценочность: переживание, ощущение страха; з. старости, приторность; з. крови и пещер), в основном выражающейся в смысловой доминанте свежесть. Уменьшается, по сравнению с предыдущим «блоком» реакций, число кулинаризмов, творческая (лингвопоэтическая) реакция коллективной языковой личности обусловлена выразительной образностью плана содержания лаконичного субтекста, в связи с чем мы позволим себе привести весь блок реакций полностью: Свежий воздух; з. раннего утра; з. све-
жести; з. роз и лилий; быстрый, ветреный; з. луговой травы; переживание, ощущение страха; чистый, свежий воздух; ваниль; свежий, душистый; з. лёгкости, свежести; какой-то чистый, свежий воздух, как в деревне; напоминает запах чего-то сказочного, сладко-кислый, конфет; лёгкий з. свежести, ванили; з. красок, акварель; напоминает о з. музея - «крылатый конь» - Пегас - зал греческого искусства ММИ им. А.С. Пушкина; з. чернил; конюшня, сено, конский пот с примесью муската; деревенский воздух в поле; приятный з. (з. чистоты); з. перьев; з. огня; воздух, свежесть; з. старости, приторность; з. чистого, свежего воздуха перед дождём; з. леса, тайны какой-то; ваниль; з. чистого воздуха; з. сладкой ваты; свежесть; з. блинов; з. яблок; ванили; з. свежести; з. свежести; волшебство, з. камина; яблочный; весна; з. выпечки; свежесть; свежесть; необыкновенный з., причудливый; лавровый лист; волнение, резкий запах свежего; з. весны, волнения; усиление аромата духов; лук репчатый, з. еды; усиление аромата, присутствие волнения; сено; свежий воздух; з. птицы (курицы); з. после дождя; з. пера, пуха, травы, свежести; з. свежести и свежескошенной травы; холодно-свежий, з. мяты; з. свежести, открытого пространства; з. крови и пещер; з. вечерней свежести и чистого лесного воздуха; свежий воздух, з. зелени; з. женщины; интерес; з. весеннего утра; воздух морозного дня; перья; з. любимых духов; з. лесного утра на природе; морской бриз; з. варёной баранины; чудо небесное; з. жареной курицы; з. ванили; свежий з., как воздух после дождя; белый шоколад; з. поля после града; з. весны, свежий-свежий; з. гвоздики и корицы; з. летних цветов и трав.
Отдельного внимания заслуживают реакции ии. усиление аромата, присутствие волнения; волнение, резкий запах свежего; запах весны, волнения. Скорее всего, они связаны с интерференцией повествовательных планов, т.е. возникли под влиянием паракор-тежного элемента волнуется Варвара Луки-нишна (аналогично этому влияние речевого отрезка так на душе криво было на усиление
негативной оценочности в реакциях на ПС 5). Такие реакции являются интерференционно-нарративными. В данном блоке реакций они малочисленны, лингвопоэтическая трактовка ПС 7 свидетельствует о предельной фокусировке внимания интерпретаторов на речевой сфере действующего лица, которая (фокусировка) становится возможной не только благодаря содержательным особенностям речевого шага персонажа (образность), но и из-за понижения влияния авторского контекста. Это относится к ПС 8, из которого ии. выводят смысловую доминанту сырость (27 раз упоминаются «ядерные» репрезентанты смысловой доминанты 'сырость', 'сырой'), представленную на фоне свёртывания положительной оценочности:
- Летучая мышь. [ПС 8]
Таким образом, мы наблюдаем то, что проекция текста подразумевает, помимо прочего, формирование ментальных аналогов кортежей (что позволяет, в свою очередь, обозначить кортеж, включающий в себя ПС 6 и 7) на основе оценочного вектора.
- А как понимать: «скребницей чистил он коня»? [ПС 9]
Главными «точками опоры» для (ква-зи)ольфакторной интерпретации стали простой (ср.: конь, конский пот с примесью муската) и сложный денотаты включённого текста (з. чистящих средств, химия), которые практически полностью вытеснили рефлексию над лингвопоэтическим наполнением включённого текста и практически исключили ПС из фикционального коммуникативного контекста.
- Ну, голубушка, вы ведь сырую мышь есть не будете? Шкурку сымете, правильно? Ежели суфле али бланманже с ее взбить, вы ж ее всю пообдерете, верно? Ежели, к примеру, вам с ее, с мыши, вздумалось пти-фри а ля мод на ореховой кулисе изготовить али запечь под бешамелью с крутонами? А то мышаток малых наловишь и давай шнель-клопс наворачивать, блинчатый, с волованчиками? Нешто вы их не почистите? - Федор Кузьмич посмеялся эдак недоверчиво и головкой покрутил. [ПС 10]
В этом блоке мы сталкиваемся преимущественно с конвенциональными реакциями, напрямую обусловленными содержанием ПС 10, но семиотическое дублирование происходит неоднотипно, а с помощью нескольких приёмов - генерализации (з. очень вкусной еды), добавления (з. сациви, блинов, сметаны) и нестрогого иконического дублирования (з. сырого мяса, з. запеченного мяса). Заметим попутно, что строгое иконическое дублирование по модели «конь - з. коня» может характеризовать конформные реакции, о которых мы говорили выше.
- А?! Что ж мне вас учить. Думаете, мне сочинять легко? Изводишь единого слова ради тысячи тонн словесной руды, ага. Забыли? Я ж об этом сочинял. Не спи, не спи, художник. Не предавайся сну. Да и окромя искусства дел невпроворот: день-деньской изобретаешь, крутишься-крутишься, ажио мозги вспухли. На мне ж все государство. Другой раз и не присядешь. Вот сейчас Указ сочинил, на днях получите, ага. Хороший, интересный. Спасибо скажете. [ПС 11]
В этом блоке ведущими являются поли-ольфакторные реакции, которые могут быть как «одновекторными» (з. бумаги, газет), так и «разновекторными» (з. гор, чернил, красок; з. металла, з. бархатной ткани и т.д.). По всей видимости, катализатором полиоль-факторных реакций стала интертекстуальная маркированность ПС 11. Такие реакции признаются тематически релевантными, отличающимися от реакций типа напряжение; пустота, чувство истощения и проч. (их нерелевантность обусловлена отсутствием денотативного «сдвига», лежащего в основе тематически тождественных реакций).
- Слава Федору Кузьмичу! Долгих лет жизни! Заранее
благодарны! - закричали голубчики. [ПС 12]
В этом пласте реакций выделяется небольшая группа пироольфакторных интерпретаций (з. шампанского и пороха; з., как от зажжённой спички; з. костра, воздуха; з. порохового дыма, роз; з. пороха и серы (горелой); з. горящей свечи), вероятно, наи-
более адекватно отвечающих установке, сформулированной в задании. Контрастную группу составляют более частые (условно) конформные реакции, указывающие на коллективного адресанта (з. толпы) или передающие обобщенный характер коммуникативного акта (з. славы), ситуативных и эмоционально-чувственных условий его протекания (з. праздника; благодарность; положительный з. Радость, надежда, уверенность). Релевантные реакции конвенционального типа (лёгкий з.; алкоголь и проч.) и конформные реакции составляют приблизительно половину от общего числа реакций в этом блоке, что свидетельствует о лучшем распознавании ии. - по сравнению с другими ПС - коммуникативно-регулятивной информации, о большей включенности в контекст ситуации словесного взаимодействия персонажей.
- Доброе утро, граждане. [ПС 13]
В этом блоке реакций происходит смещение фокуса интерпретации на моносубъектный повествовательный план (ниже приводится его препозитивная часть), передающий важную информацию - изменяющиеся условия коммуникативной ситуации:
Тут отворились двери и вошел Никита Иваныч. Все на него обернулись.
И Федор Кузьмич тоже. А он вошел как к себе домой, недовольный, в бороде ржавь застряла, шапку не снял, на колени не повалился, не закатил глаза под лоб. Не зажмурился.
Интерпретативная процедура «аппроксимация» [Боронин 2007: 65 - 72] воплощена в реакциях з. дерева, ржавчины; з. горячего железа, металла; з. машинного масла, железа; з. окисленного железа и проч. (к подобным реакциям можно отнести 13 ответов), вероятно, компенсирующих лакуну, связанную со словом ржавь.
- Ведь неоднократно просил: поаккуратнее с печами. Следить надо. Старого человека постоянно гоняете. [ПС 14]
Этот стимул порождает содержательное поле, характеризующееся преобладанием «пиросемантических» ольфакторных
реакций, генезис которых обусловлен непосредственной апелляцией к семантике ПС 14, то есть существует генетическое качественное отличие «пиросемантических» оль-факторных интерпретаций ПС 12 и 14.
- Истопник Никита, знай свое дело, разжигай печь! - закричал Шакал Демьяныч страшным и зычным голосом. [ПС 15]
Число пироольфакторных реакций на этот стимул несколько возрастает, что придаёт ПС 15 статус микрокортежной доминанты в текстовой проекции (для полифонического микрокортежа ПС 14/15; под этим термином понимаются персонажные субтексты, представляющие два взаимосвязанных речевых «хода» фикциональных субъектов). Однородность образной картины на стимулы ПС 14 и
15 свидетельствует о том, что согласно уже наметившейся тенденции коммуникативно-регулятивная информация уходит на второй план.
- Вот что, Шакал, вы мне тут не тычьте, - взвился Никита Иваныч. [ПС 16]
Трудность интерпретации коммуникативно- регулятивной информации с помощью (квази)ольфакторных терминов побудила ии. к частым отказам от интерпретации ПС
16 (51 реакция, 55 отказов), к истолкованиям на основе аппроксимации (з. мокрой собаки; з. псины), конформным интерпретациям (з. обиды), нарушению интерпретативной установки (ярость).
- И не указывайте!.. Мне триста лет, и я бюрократического хамства еще при Прежней Жизни навидался, благодарю покорно!.. Это ваша задача, ваша элементарная задача: поддерживать минимальный порядок! Ваши коллеги пьянствуют, а вы меня дергаете по пустякам. А в массовом алкоголизме, Шакал, отчасти и ваша вина. Да-да!!! Не первый раз вам говорю!!! Вы не склонны уважать человеческую личность. Как и многие, впрочем. И ваш ветеранский статус, - Никита Иваныч голос повысил и кривым пальцем по столешнице постучал, - попрошу не прерывать! ваш ветеранский статус не дает вам права меня третировать!!! Я такой же хомо сапиенс, гражданин и мутант, как и вы! Как и вот, -
рукой повел, - остальные граждане! [ПС 17]
В коллективной интерпретации этого ПС формируется семантическая доминанта алкоголь, на основе чего можно сделать вывод о наличии в ПС семантического центра, который обретает статус сильной позиции текстовой единицы при формировании проекции и воплощается в интерференционно-эндогенных реакциях: Ваши коллеги пьянствуют, а вы меня дергаете по пустякам. А в массовом алкоголизме, Шакал, отчасти и ваша вина.
- Тута сам Федор Кузьмич, слава ему, присутствуют!!! - затрясся Шакал Демья-ныч. [ПС 18]
Смысловое поле интерпретирующих микротекстов, вторичных по отношению к ПС 18, обнаруживает обращение внимания ии. на зависимый паракортежный элемент затрясся Шакал Демьяныч, в результате чего в 17 реакциях из 59 эксплицируется эмоциональная информация (з. страха; з. испуга и т.д.). Симптоматично сходное переключение внимания ии. на зависимый паракортежный элемент при интерпретации ПС 19 (этому способствует большее семантическое стяжение в структурно однотипных синтаксических конструкциях единиц, относящихся к разным повествовательным планам):
- Тута я присутствую, - кашлянул Федор Кузьмич. [ПС 19]
Скорее уместно в этом случае вести речь именно о переключении, а не о смещении внимания ии., так как благодаря интерференционно-нарративным реакциям формируется семантически автономный образ-доминанта болезнь (з. мокроты; з. сиропа от кашля; з. лекарств; з. аптеки; з. медикаментов, лекарств и прочие).
- Разжигайте печку, голубчик, ради Бога, ноженьки померзли. Разжигайте, чего зря серчать. [ПС 20]
Облик смыслового поля, сформированного под воздействием этого стимула, определяют «пиросемантические» ольфактор-ные реакции (жженая бумага, дрова, уголь, спички; з. дыма, дров, золы) и примыкающие к ним термические описания (холод зимний),
чаще выраженные в виде конформного ответа (з. тепла).
Суммируя в предварительном порядке часть полученных результатов, можно сделать некоторые немаловажные выводы. Установка на мономодальную интерпретацию не становится неукоснительным руководством к действию - она является нежесткой и побуждает ии. к конвенциональным, конформным, творческим реакциям либо уклонению от ответа и к её нарушению. В коллективной проекции текста создаётся пространственный контекст, к которому относится предмет разговора, обративший на себя внимание ии. При мономодальной интерпретации (ольфак-торной её можно называть с заметной долей условности) образ деятельности, представленный в художественном произведении, может трансформироваться из-за направления луча рефлексии исключительно на пер-
сонажные субтексты, что, в свою очередь, не является гарантией чувствительности к коммуникативно-регулятивной информации и не предохраняет от преобразования их содержательного плана при создании проекции текста. Подобные семантические преобразования могут вызываться и периодическими смещениями луча рефлексии на паракортеж-ные элементы. Развертывание полисубъектного нарратива проецируется в сознание ии., выражаясь в смене локальных смысловых доминант. Результаты проведённого эксперимента позволяют заключить: 1) персонажные субтексты интерпретируются ии. не иначе как тесно взаимодействующие единицы полисубъектного повествовательного плана 2) реакции ии. соотносятся с разработанной нами ранее [Боронин 2007: 93-121] моделью текстовой проекции, состоящей из четырёх ментальных подструктур.
Список литературы
Боронин А.А. Интерпретация персонажных субтекстов: основы теории (на материале художественной прозы) [Монография] / А.А. Боронин. - М.: Изд-во МГОУ, 2007. - 349 с.
Боронин А.А. Проекция фикциональной коммуникативной ситуации (экспериментальное исследование) // Вопросы психолингвистики / Институт языкознания РАН. - 2008. - № 8. - С. 133 - 139.
Толстая Т.Н. Кысь. Роман. - Переиздание. - М.: Подкова, 2002. - 320 с.
Условные сокращения
з. - запах,
ии. - испытуемые,
ПС - персонажный субтекст (персонажные субтексты).
