CC BY
163
ЯСТРЕБОВ Владислав Борисович,
доктор юридических наук, профессор, г.Москва E-mail: [email protected]
Мониторинг практики исполнения решений Конституционного Суда Российской Федерации, относящихся к сфере уголовного судопроизводства
В статье на основе анализа результатов мониторинга практики исполнения решений Конституционного Суда Российской Федерации, относящихся к сфере уголовного судопроизводства, освещаются роль и значение деятельности высшего судебного органа конституционного контроля в укреплении конституционной законности, обеспечении верховенства закона, защиты прав и свобод участников уголовного процесса, интересов общества и государства показана конструктивная роль мониторинга исполнения решений Конституционного Суда Российской Федерации в выявлении и мобилизации резервов повышения эффективности их влияния на состояние борьбы с преступностью, воздействия на правовую ситуацию в стране в целом, излагаются соображения о возможностях совершенствования правотворческой и правоприменительной деятельности, связанной с решениями Конституционного Суда Российской Федерации.
Ключевые слова: конституционный контроль, конституционная законность, уголовное судопроизводство, мониторинг, уголовно-процессуальный закон.
Как высший судебный орган конституционного контроля (такая характеристика содержалась в первом законе о Конституционном Суде РСФСР 1991 г. и ее можно считать вполне соответствующей статусу Конституционного Суда в современных условиях) Конституционный Суд Российской Федерации осуществляет активную деятельность по защите основ конституционного строя, прав и свобод человека и гражданина, обеспечению верховенства и прямого действия Конституции Российской Федерации. С учреждением Конституционного Суда Российской Федерации. связано последовательное укрепление позиций конституционной законности в общегосударственном масштабе. Практика Конституционного Суда Российской Федерации, охраняя чистоту конституционноправового поля, оказывает существенное влияние на все стороны жизни общества и государства, формирует особый стиль правового мышления, способствует утверждению атмосферы взаимной ответственности в выполнении обязательств государства перед гражданами и граждан перед государством.
Решения Конституционного Суда Российской Федерации занимают ключевое место в механизме жизнеобеспечения правовой системы Российской Федерации. По своей юридической силе рядом специалистов они приравниваются к Конституции Российской Федерации1.
Как представляется, не все и не в полном объеме решения Конституционного Суда Российской Федерации могут претендовать на признание за ними такого статусного качества. Тем не менее, нельзя отрицать их действительно приоритетное место в иерархии правовых актов, исходя из того, что в силу своей конституционно
- правовой природы решения Конституционного Суда подлежат безусловному и безоговорочному исполнению. Однако сам по себе высокий ранг решений Конституционного Суда Россий-
1 См.: Витрук Н.В. Правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации: понятие, природа, юридическая сила и значение // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. , 1999, № 3(28), с.99., Страшун Б. Решения Конституционного Суда Российской Федерации как источник права //Конституционное правосудие, 4(14) 2001- 1.(15) 2002, с. 165 и др.
ской Федерации, как свидетельствует практика, не является гарантией повсеместного утверждения должного отношения к ним.
Необходимость повышения эффективности решений Конституционного Суда, их влияния на правовую действительность обусловили организацию мониторинга их исполнения, учрежденного Указом Президента Российской Федерации от 20 мая 2011 г. № 657 «О мониторинге правоприменения в Российской Федерации». В соответствии с данным актом и утвержденным им «Положением о монитори-ге правоприменения» осуществляемый в целях выполнения решений Конституционного Суда Российской Федерации мониторинг относится к компетенции Министерства юстиции Российской Федерации, которое проводит масштабную работу по его эффективному осуществлению. По своей сущности и назначению мониторинг представляет собой актуальную и, в большей части, сложную комплексную плановую деятельность по сбору, обобщению, анализу и оценке информации, обеспечивающую принятие решений по изданию, изменению или признанию утратившими силу законодательных и иных нормативных правовых актов Российской Федерации и субъектов Российской Федерации в связи с решениями Конституционного Суда Российской Федерации.
Характеризуя значение мониторинга исполнения решений Конституционного Суда, необходимо отметить, что это в первую очередь фундаментальная форма контроля за деятельностью большого числа государственных органов и негосударственных структур, для укрепления законности в деятельности которых правовые позиции и выводы Конституционного Суда имеют руководящее значение. Мониторингу исполнения решений Конституционного Суда Российской Федерации. принадлежит ответственная роль проводника конституционных идей в системе органов государственной власти и местного самоуправления. От результативности мониторинга в значительной мере зависит качество правотворческой деятельности федеральных и региональных органов власти, охватывающей все виды нормативных правовых актов. Наконец, мониторинг исполнения решений Конституционного Суда выступает действенным средством сохранения оптимального режима взаимоотношений между судебной и другими ветвями государственной власти.
Получение объективного представления о состоянии исполнительской дисциплины, свя-
занной с решениями судебного органа конституционного контроля России - дело не простое. Оно требует углубленного изучения материалов, характеризующих как текущий мониторинг, распространяющийся на все принятые Конституционным Судом Российской Федерации за время его деятельности решения, так и оперативный, охватывающий решения последнего календарного года2. В качестве задач такого изучения могут быть названы: характеристика современной организации мониторинга исполнения решений Конституционного Суда, установление причин их ненадлежащего исполнения, разработка предложений по совершенствованию практики исполнения решений Конституционного Суда на основании результатов мониторинга, его организационно-методического обеспечения.
В гносеологическом отношении одной из главных предпосылок обеспечения действенного мониторинга выполнения решений Конституционного Суда является знание закономерностей, лежащих в основе формирования и условий реализации устанавливаемых Конституционным Судом РФ обязательств государственных органов, участвующих в законотворческом процессе, по корректированию системы действующего законодательства. В методологическом плане существенное значение имеет определение системы факторов, влияющих и подлежащих учету при оценке практики исполнения решений Конституционного Суда, форм и правовых средств осуществления мониторинга правоприменения в целях выполнения решений Конституционного Суда. В свою очередь, достижение реальных практических результатов мониторинга предполагает наличие репрезентативной исходной информационной базы, совершенной методики анализа входящих в нее данных, научную обоснованность рекомендаций по совершенствованию организации оперативного и текущего мониторинга и использования его результатов в целях повышения эффективности судебного конституционного контроля.
Известно, что сфера деятельности Конституционного Суду Российской Федерации является исключительно широкой, что неудивительно. В соответствии со своей компетенцией Суд вправе проверить (разумеется, при наличии установленных Федеральным конституционным законом «О Конституционном Суде
2 Подробнее о понятии текущего и оперативного мониторинга см.: Постановление Правительства Российской Федерации от 18 августа 2011 г № 694 «Об утверждении методики осуществления мониторинга правоприменения в Российской Федерации»
Российской Федерации» поводов и оснований) конституционность каждого из действующих на территории Российской Федерации законов, а равно и иных нормативных актов. В этой связи в целях концентрации внимания на определенном круге вопросов допустимо изучение проблем мониторинга выполнения решений Конституционного Суда Российской Федерации применительно к отдельным направлениям его деятельности.
Имеющиеся материалы дают основание считать в качестве перспективного, с точки зрения решения актуальных задач теоретического, методического и правового обеспечения мониторинга, направление деятельности Конституционного Суда Российской Федерации, связанное с практикой применения уголовно - процессуального законодательства. В пользу такого выбора говорят многие обстоятельства. О значении мониторинга в рассматриваемой сфере достаточно убедительно свидетельствует прямая связь принимаемых по данной категории дел решений с действиями общества и государства по нормализации общей обстановки в стране в одной из наиболее сложных ее областей - в сфере борьбы с преступностью. От того, насколько совершенен уголовно-процессуальный закон, непосредственно зависит эффективность правосудия по уголовным делам. Немаловажно и то, что уголовно-процессуальное законодательство формируется на системной основе, отличается высокой степенью формализации нормативных требований производства по уголовным делам.
Жесткая формализация нормативных правил уголовно-процессуального законодательства, необходимая для исключения в регулируемой ими сфере общественных отношений произвольного понимания и истолкования правовых норм, вместе с тем может создавать условия для утверждения нежелательных стереотипов в правоприменении, способных ориентировать сотрудников правоохранительных органов на догматическое восприятие содержания законов, которые, безусловно, нужно преодолевать. В то же время нельзя не считаться с тем, что жесткая формализация закона в данной области правового регулирования имеет несомненные плюсы, позволяя с относительно меньшими затратами сил обнаруживать просчеты, пробелы и противоречия в законодательстве, которыми по существу и порождается потребность обращения в Конституционный Суд, и внедрять на основе результатов мониторинга выполнения решений Конституционного Суда Российской Федерации полноценные рекомендации по использованию результатов
мониторинга в целях создания качественно новой системы исполнения решений Суда. И, конечно, главным аргументом, доказывающим правомерность обращения к практике мониторинга правоприменения в целях выполнения решений Конституционного Суда по делам о проверке конституционности положений уголовно-процессуального законодательства (далее - названные дела; дела данной категории), выступают те реальные возможности выхода на решение общих проблем совершенствования мониторинга исполнения его постановлений и определений, которые заключают в себе материалы дел данной категории.
На примере дел о проверке соответствия Конституции Российской Федерации положений уголовно-процессуального законодательства. Как показал их анализ, представляется возможным проследить с высокой степенью достоверности исходные параметры организации и осуществления мониторинга исполнения решений Конституционного Суда Российской Федерации как правовой проблемы в целом. Дела данной категории могут рассматриваться в качестве своего рода экспериментального полигона для отработки принципиальных установок, правил и приемов осуществления мониторинга, поскольку представляют собой заметную и, главное, постоянную составную часть единого массива рассматриваемых Судом дел.
Необходимой предпосылкой эффективности мониторинга выступает учет условий и традиций, сопровождавших процесс формирования конституционного судебного контроля в сфере уголовного судопроизводства в качестве одного из приоритетных направлений деятельности Конституционного Суда Российской Федерации. В девяностые годы истекшего столетия Конституционный Суд Российской Федерации фактически заново пересмотрел значительную часть Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, обеспечив своими постановлениями до принятия нового закона соответствие большого числа его норм духу и букве Конституции Российской Федерации, особенно в части, касавшейся судебного контроля в досудебных стадиях уголовного судопроизводства. По оформлению содержавшихся в постановлениях и определениях выводов они были способны конкурировать с положениями законов и нередко воспринимались правоохранительными органами и судами в качестве актов прямого действия, даже в тех случаях, когда Судом прямо признавалась необходимость принятия нового закона. В дальнейшем Конституционный Суд
Российской Федерации провел большую работу по устранению несоответствия Конституции Российской Федерации норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации 2001 г., вызвавшего в свое время массу обоснованных нареканий специалистов.
Признанию конституционного судебного контроля в сфере уголовного судопроизводства в качестве самостоятельного приоритетного направления конституционного правосудия, наряду с факторами общего характера, безусловно, способствовала тесная органическая связь уголовно-процессуального права с уголовным правом, определяющая общность решаемых с их помощью задач охраны прав и свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка и общественной безопасности, окружающей среды, конституционного строя Российской Федерации от преступных посягательств, обеспечение мира и безопасности человечества, предупреждение преступлений.
Правовые ситуации, с которыми пришлось иметь дело Конституционному Суду Российской Федерации убедительно свидетельствуют о том, что утверждение конституционной законности, включая сферу уголовного судопроизводства, является одним из условий построения правового государства. С эффективным конституционным контролем за состоянием уголовнопроцессуального законодательства связано достижение разумного, сбалансированного объема его гуманизации, ориентированной не только на преимущественную защиту интересов обвиняемого, как это нередко наблюдалось в отечественной истории, но прежде всего на защиту социальных ценностей, связанных с утверждением в уголовном процессе демократических основ правоохранительной деятельности.
Установленная Федеральным конституционным законом «О Конституционном Суде Российской Федерации» обязательность решений Конституционного Суда Российской Федерации никем и никогда сомнению не подвергалась. При этом следует отметить, что согласно статье 75 данного Закона в каждом решении Суда указываются сроки и порядок его исполнения, а известная статья 80 Закона конкретно определяет обязанности государственных органов и должностных лиц по приведению законов и иных нормативных актов в соответствие с Конституцией Российской Федерации в связи с решением Конституционного Суда Российской Федерации. Тем не менее количество неисполненных решений Конституционного Суда Российской Федерации продолжает оставаться
значительным и сколько- нибудь заметная тенденция к их снижению пока зримо не проявляется. По состоянию на 18 марта 2013 г. общее число нереализованных решений равнялось пятидесяти одному. В их числе девять постановлений были по делам рассматриваемой категории. Применительно к нашей группе дел надо отметить, что одно постановление датировано 2007 г., пять постановлений - 2011 г., три - 2012 г.
В трех постановлениях по делам рассматриваемой категории, наряду со статьями УПК РФ, содержалась оценка конституционности взаимосвязанных с ними пограничных норм других законов: Кодекса РФ об административных правонарушениях, Федеральных законов «О статусе судей в Российской Федерации», «О несостоятельности (банкротстве)».
По характеру содержащихся в обращениях в Конституционный Суд вопросов, по которым были приняты указанные постановления, обжаловались: статьи части первой УПК РФ (Общие положения) - 2, 24, 32, 107, 115, 133, 135; части второй УПК РФ (Досудебное производство)
- 144, 145, 188, 208; части третьей УПК РФ (Судебное производство) статьи- 254, 448. В числе статей Конституции Российской Федерации, которым не соответствовали нормы УПК Российской Федерации, в постановлениях названы: 8, 19 (части 1 и 2), 22 (часть 1), 34 (часть 1), 35 (части 1-3), 46 (части 1 и 2), 49, 53, 55 (часть 3) .
Представляется целесообразным назвать некоторые показатели мониторинга подлежавших исполнению в 2012 году решений Конституционного Суда Российской Федерации, т.е. принятых в период с сентября 2011 г. по декабрь 2012 г. Всего в течение указанного срока Конституционным Судом было вынесено сорок одно постановление. Из пяти дел (12,2% общего числа), связанным с проверкой конституционности положений уголовно-процессуального законодательства, по которым Судом признана необходимость внесения соответствующих коррективов, по одному из них Государственной Думой внесены дополнения в УПК РФ, в остальных случаях работа по исполнению принятых решений по состоянию на 18 марта 2013 г. находилась в начальной стадии. Для сравнения укажем, что Гражданский процессуальный кодекс РФ в постановлениях Конституционного Суда в 2012 г. фигурировал дважды, близко к этому - Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях.
По делам рассматриваемой категории оспаривалась конституционность статей УПК Российской Федерации: 32, 107, 144, 145, 152, 301,
312, 448. В качестве статей Конституции Российской Федерации, которым не соответствовали оспариваемые нормы закона, выступали статьи: 10, 19 (части 1 и 2), 21 (часть 1), 45, 46 (часть 1), 52, 53, 55 (часть 3), 56 (часть 3) 118, 120, 122.
Несмотря на сравнительно небольшой срок действия мониторинга, его уроки в части наблюдения за практикой исполнения решений Конституционного Суда Российской Федерации позволяют сделать определенные выводы о закономерностях, имеющих отношение к процессу сбора, обобщения, анализа и оценки информации, характеризующих конституционное судопроизводство, условиям и порядку деятельности государственных органов и негосударственных структур, от которых зависит реализация решений органа конституционного правосудия.
Имеющиеся материалы показывают, что для решения исследуемой проблемы прежде всего нужно иметь точное представление о конкретном содержании понятия исполнения постановлений и определений Конституционного Суда. Наиболее сложным вариантом является реализация решений, предписывающих необходимость, как это имеет место применительно к рассматриваемой правовой сфере, принятия нового закона или внесения изменений и дополнений в действующий закон. Общее, хотя в сущности и правильное мнение об исполнении решений Суда как о процессе, завершающимся внесением соответствующих коррективов в законодательство, как кажется, не дает ответа на все охватываемые им вопросы. Содержание понятия исполнения решений Конституционного Суда в его истинном выражении, как показывают изученные материалы, находится в зависимости от формы реализации предписаний, исходящих от Суда, уровня их директивности, критериев оценки адекватности мер, принятых во исполнение решений, их смыслу.
Когда речь идет о решениях, требующих корректировки законодательства, то ими, на наш взгляд, могут быть только постановления Конституционного Суда. Определения Суда не предназначены содержать выводы о несоответствии Конституции Российской Федерации оспариваемых законов, иных актов. В них могут содержаться либо ссылка на правовую позицию Конституционного Суда, которая была сформулирована в предыдущих решениях, либо констатация отсутствия неопределенности в вопросе о том, соответствует ли Конституции Российской Федерации оспариваемый акт, либо указание на неподведом-ственность обращения или его несоответствие установленным законом требованиям.
Уровень директивности исходящих от Суда предписаний может быть различным. Здесь, как представляется, нужно придерживаться правила, согласно которому следует учитывать правовые позиции, изложенные как в императивной форме, так и в случаях, когда они носят внешне рекомендательный характер, причем независимо от того, выражают ли они прямое обращение к Федеральному Собранию Российской Федерации о необходимости внесения коррективов в действующее законодательство в определенный срок (т.е. внесения изменений, дополнений в действующий закон, принятия нового закона и т.п.), либо проявляются в ином виде, а также находятся ли они в резолютивной или описательной части постановления.
Адекватность принятых мер оценивается на основании как формально-юридического, так и логико-юридического критериев. Формальноюридический критерий позволяет судить о соответствии подготовленного проекта нормативного акта тому виду документа, который обозначен в решении суда. Логико-юридический критерий необходим для оценки содержательной стороны разработанного законопроекта. Формой исполнения может быть признана подготовка проекта закона, моментом исполнения -принятие законопроекта Государственной Думой в первом чтении. Возможен и другой вариант, исходящий из буквального смысла статьи 80 ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации», согласно которому моментом исполнения решения Суда, предписывающего внесение изменений в законодательство, следует считать представление законопроекта в Государственную Думу, но здесь на горизонте всегда должен быть авторитетный эксперт, способный оценить правовую пригодность законопроекта.
Известно, что Конституционный Суд работает в напряженном режиме. По расчетным данным, ежегодно в среднем в Суд поступает более 10 тысяч обращений, в основном от граждан и их объединений. Из них лишь небольшая часть рассматривается с проведением слушаний и соответственно с вынесением постановлений: немногим более одной трети процента. Определения об отказе, по расчетным данным, в принятии жалоб к рассмотрению выносятся примерно по одной четверти поступивших в Суд обращений. Таким образом, основная масса жалоб фактически поступает не по адресу, из чего может быть сделан вывод о том, что граждане и их объединения не имеют удовлетворительного представления о компетенции Конституционного Суда, о содержании разрешаемых им правовых конфликтов, а
также о порядке направления обращений в Суд. В этой связи работа, проводимая Министерством юстиции Российской Федерации, Российской правовой академии Минюста Российской Федерации по реализации государственной политики в сфере развития правовой грамотности населения приобретает особое значение. Целесообразно в качестве одного из специализированных ее направлений выделить использование средств правового обучения и правового воспитания в целях приобщения массовой аудитории к освоению материалов, раскрывающих те аспекты деятельности Конституционного Суда Российской Федерации, которые связаны с защитой прав и свобод человека и гражданина.
Однако проблема правовой грамотности касается не только населения страны, но и, как это ни парадоксально звучит, и профессиональных юристов, подчас достаточно высокого уровня. Проведенным НИИ РПА Минюста России исследованием профессиональной культуры юристов из числа опрошенных представителей различных социальных групп на вопрос, с какими качествами в общении с юристами им приходилось встречаться, только 26% назвали компетентность.
О проблеме профессиональной подготовки определенной части юристов заставляют всерьез задуматься материалы рассмотренного Конституционным Судом Российской Федерации дела о проверке конституционности положений статей 144, 145, 448 УПК Российской Федерации и пункта 8 статьи 16 Закона Российской Федерации « О статусе судей в Российской Федерации» в связи с жалобой гражданина С.Л.Панченко. В правовом отношении обстоятельства дела внешне большой сложности не представляли, однако оказалось, что понятие вынесения неправосудного решения судье толковать можно было по-разному. Как следует из материалов дела, в отношении заявителя, судьи в отставке, с согласия Высшей квалификационной коллегии судей, принятого по результатам рассмотрения представления и.о. Председателя Следственного комитета, было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного статьей 305 УК РФ(вынесение заведомо неправосудного решения). При этом, как пояснил С.Л. Панченко в своей жалобе в Конституционный Суд, не было учтено, что решение, которое он принимал в бытность судьи и неправосудность вынесения которого ему вменялась в вину, вступило в законную силу и не было отменено в установленном законом порядке, в связи с чем он просил признать названные выше нормы законодатель-
ных актов не соответствующими Конституции Российской Федерации как допускающие возможность незаконного привлечения к уголовной ответственности. Постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 18 октября 2011 г. № 23-П взаимосвязанные положения статей 144, 145 и 448 УПК Российской Федерации и пункта 8 статьи 16 Закона «О статусе судей в Российской Федерации» были признаны не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее статьям 10,19 (часть 1), 46 (часть 1), 118, 120, 122, в той мере, в какой ими допускается возбуждение уголовного дела в отношении судьи по признакам статьи 305 УК Российской Федерации, в случае, когда соответствующий судебный акт, вынесенный этим судьей, вступил в законную силу и не отменен в установленном процессуальным законом порядке.
Анализ результатов мониторинга показывает, что далеко не всегда обеспечивается оперативное, а точнее, своевременное реагирование на прямо непрописанные в законе ситуации. В подтверждение данного тезиса можно сослаться на реакцию законодательных органов на постановление Конституционного суда Российской Федерации от 16 мая 2007 г. по делу о проверке конституционности статей 237, 413, 418 УПК Российской Федерации в связи с запросом президиума Курганского областного суда. Суть дела такова. Приговором Петуховского районного суда гражданка Е.Л. Акимова было осуждена за совершение преступления, предусмотренного частью первой статьи 111 УК Российской Федерации (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью). Причем еще до вынесения приговора потерпевший скончался. Его смерть находилась в причинно-следственной связи с нанесенным ему обвиняемой телесным повреждением. Прокурор Курганской области внес в президиум областного суда в порядке главы 49 УПК Российской Федерации « Возобновление производства по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств» заключение о пересмотре приговора в связи с необходимостью переквалификации деяния, совершенного Е.Л. Акимовой, на более тяжкое преступление. Президиум Курганского областного суда пришел к выводу, что возобновление производства по уголовному делу невозможно, поскольку в числе новых и вновь открывшихся обстоятельств, как это определено в статье 413 УПК Российской Федерации, обстоятельства, названного в заключении прокурора, не значится, и направил запрос в Конституционный Суд Российской Федерации. Рассмотрев материалы дела, Конституционный Суд Россий-
ской Федерации признал не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее статьям 18, 19 (часть 1), 46 (части 1 и 2), 52, положения пункта 2 части второй и части третьей статьи 413 и статьи 418 во взаимосвязи со статьей 237 УПК Российской Федерации в той части, в какой они позволяют отказывать в возобновлении производства по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств при наличии возникших новых фактических обстоятельств, свидетельствующих о наличии в действиях обвиняемого признаков более тяжкого преступления. Федеральному Собранию Российской Федерации в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации было предписано в шестимесячный срок внести соответствующие изменения в УПК Российской Федерации. Во исполнение решения Конституционного Суда Российской Федерации на заседании комиссии Правительства Российской Федерации по законотворческой деятельности 2 марта 2009 г. была утверждена Концепция проекта закона «О внесении изменений в УПК Российской Федерации». 23 ноября 2012 г. законопроект принят Государственной Думой в первом чтении. Высказывается мнение о том, что Правительству Российской Федерации, на которое закон возложил обязанность внесения в Государственную Думу проекта нового федерального закона не позднее трех месяцев после опубликования решения Конституционного Суда Российской Федерации, должен быть предоставлен более продолжительный срок - до шести месяцев - для подготовки законопроекта. Как кажется, продление срока само по себе проблемы не решит. В Постановлении от 16 мая 2007 г., например, достаточно четко было определено направление работы по внесению изменений в законодательство и от законодателя отнюдь не требовалось выполнения чрезмерно большого объема работы, чтобы затягивать ее на многие годы Разумнее говорить о том, что нужна качественно новая, более оперативная система разработки проектов законодательных актов, предполагающая создание компактных рабочих групп, комплектуемых не (не только) по признакам высоких ученых степеней и званий, а руководствуясь действительным высоким уровнем профессиональной квалификации ее членов, установление разумных, но максимально коротких сроков промежуточных процедур, сокращение до минимума числа инстанций, от которых требуется получение отзывов, замечаний, разного рода согласования, визирования и т.п. Видимо, также и органам, осуществляющим правоприменение, не следует во всех случаях
возникновения препятствий уповать только на мудрость Конституционного Суда, но и не упускать возможность самостоятельного принятия решении исходя не только буквы закона, но и опираясь на смысл закона и общие принципы права, отраслевого законодательства, органов.
Заслуживают внимания выводы, вытекающие из результатов мониторинга, о причинах обращения граждан в Конституционный Суд, связанных с несовершенством принимаемых законов. Одной достаточно широко распространенной среди них является ограничение фактического доступа граждан к правосудию вследствие игнорирования при разработке законопроектов современных реалий (либо недостаточного внимания к ним). Иллюстрацией и одновременно аргументом, подтверждающим данный вывод, могут служить способные стать хрестоматийными материалы дела о проверке конституционности положений части второй статьи 2 и части первой статьи 32 УПК российской Федерации в связи с жалобой гражданина С.А. Красноперова. Обстоятельства дела в кратком изложении выглядят следующим образом.
Работавшему по контракту с греческой компанией мотористом танкера, приписанного к мальтийскому порту Валетта и плавающего под флагом Республики Мальта гражданину Российской Федерации С.А. Красноперову во время нахождения в порту Констанцы (Румыния) на борту танкера были нанесены гражданином К., также являющегося гражданином Российской Федерации, телесные повреждения, причинившие легкий вред здоровью (подтверждены актом судебно-медицинского освидетельствования).
С.А. Красноперов обратился с заявлением о привлечении К. к уголовной ответственности в порядке частного обвинения в мировой суд по месту жительства. Заявление рассматривалось мировым судьей, городским судом, судебной коллегией по уголовным делам краевого суда. В конечном счете в возбуждении уголовного дела в порядке частного обвинения в отношении гражданина К. было отказано на том основании, что порядок привлечения к уголовной ответственности гражданина Российской Федерации, совершившего преступление за пределами Российской Федерации действующим уголовно-процессуальным законом не урегулирован. В направленной в Конституционный Суд жалобе С.А. Красноперов оспаривал конституционность статей 2 («Действие уголовно-процессуального закона пространстве» и 32 («Территориальная подсудность уголовного дела») УПК Российской Федерации.
Рассмотрев представленные материалы, Конституционный Суд Российской Федерации постановлением от 16 октября 2012 г. № 22-П признал часть первую статьи 32 УПК Российской Федерации не соответствующей Конституции Российской Федерации, ее статьям 19 (части 1 и 2), 21 (часть 1), 45, 46 (часть 1), 47 (часть
1, 52, 55 (часть 3), 56 (часть 3), в той мере, в какой она не позволяет однозначно определять территориальную подсудность уголовного дела частного обвинения о преступлениях, совершенных гражданами Российской Федерации в отношении граждан Российской Федерации за пределами Российской Федерации, и тем самым нарушает гарантии судебной защиты прав, свобод и законных интересов потерпевших от преступлений. Одновременно Конституционный Суд Российской Федерации установил, что такого рода дела, впредь до внесения соответствующих изменений в УПК Российской Федерации, подлежат рассмотрению тем мировым судьей, чья юрисдикция распространяется на территорию, на которой проживают и потерпевший, и обвиняемый, а во всех иных случаях- согласно решению председателя вышестоящего суда на основе соответствующих статей УПК Российской Федерации. В порядке комментария данного постановления можно отметить, что УПК Российской Федерации, разработка которого продолжалась свыше десятилетия, причем именно в то время, когда специалисты разных профессий, не находя применения своим способностям в России, стали искать работу за границей, мог бы предусмотреть в своей статье 2 ситуации, подобные той, в которой оказался Красноперов и, не исключено, многие другие.
В сходной, но принципиально иной ситуации оказалась гражданка Р.Г. Мишина. Как это не парадоксально, найти правду она не смогла по вине ведомственного нормотворчества. Дело в том, что законом не предусмотрены в системе правоохранительных органов звенья межрайонного уровня. Тем не менее они создаются приказами главы ведомства. С одной из таких структур - межрайонным следственным отделом и пришлось иметь дело Р.Г. Мишиной.
Признанная потерпевшей по уголовному делу, возбужденному Зареченским межрайонным следственным отделом следственного управления Следственного комитета по Республике Татарстан (далее - Зареченский межрайонный следственный отдел) по факту гибели ее сына по признакам преступления, предусмотренного частью первой статьи 109 УК Российской Федерации (причинение смерти по неосторож-
ности), гражданка Р.Г. Мишина, полагая, что на самом деле имело место умышленное убийство, обратилась в тот же следственный отдел с ходатайством о переквалификации совершенного деяния на часть вторую статьи 105 УК Российской Федерации, в чем ей было отказано. В уведомлении об отказе в удовлетворении ходатайства, разъясняя право обжаловать данное решение в суд в порядке, установленном статьями 123-127 УПК Российской Федерации, старший следователь в соответствии с частью первой статьи 152 УПК Российской Федерации назвал Кировский районный суд г. Казани - по месту совершения деяния. Однако судья Кировского района в принятии жалобы отказал, сославшись на статью 125 УПК Российской Федерации, признающей право рассмотрения жалоб на постановления органов расследования преступлений за районным судом по месту производства предварительного следствия или дознания. Судья посчитал в данном случае местом производства предварительного следствия Ново-Савиновский район г. Казани, где расположен следственный орган, осуществляющий расследование уголовного дела. Кассационные и надзорные жалобы Р.Г. Мишиной судами были оставлены без удовлетворения.
В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации Р.Г. Мишина просила признать несоответствующими Конституции Российской Федерации положения части первой статьи 125 и части первой статьи 152 УПК Российской Федерации.
По мнению заявительницы, в силу своей неопределенности оспариваемые положения закона позволяют произвольно устанавливать подсудность дел, связанных с рассмотрением жалоб на решения органов предварительного расследования. Постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 20 июля 2012 г. № 20-П взаимосвязанные положения части первой статьи 125 и части первой статьи 152 УПК Российской Федерации были признаны не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее статьям 19 (часть 1), 46 (части 1 и 2) и 47 (часть) в той мере, в какой в силу своей неопределенности допускают произвольное применение при определении территориальной подсудности жалоб на действия должностных лиц межрайонных следственных органов. В соответствии с правовой позицией, выраженной в данном постановлении, впредь до введения нового порядка правового регулирования рассмотрение дел по жалобам на решения и действия (бездействие) должностных лиц межрайонных следственных отделов осуществляется район-
ным судом, юрисдикция которого распространяется на место совершения преступления. Наряду с внесением изменений в уголовно-процессуальный закон, по всей видимости, нужно подумать о порядке достижения согласованности определения компетенции при создании межрайонных структур (если уж в них есть настоятельная необходимость) органов предварительного следствия, прокуратуры, судов.
Несовершенство закона, проявившееся в отсутствии упоминания о делах частного обвинения в статье закона, устанавливающего основания возникновения права на реабилитацию, обусловило рассмотрение Конституционным Судом Российской Федерации дела о проверке конституционности частей первой и второй статьи 133 УПК Российской Федерации в связи с жалобами граждан В.А. Тихомировой, И.И. Тихомировой, И.Н. Сардыко.
В соответствии с частями 1 и 2 статьи 133 УПК Российской Федерации право на реабилитацию включает в себя право на возмещение имущественного вреда, устранение последствий причиненного вреда и восстановление в пенсионных, трудовых, жилищных и иных правах, которое имеют широкий круг лиц. Однако лица, проходившие по делам частного обвинения, среди них не называются. Заявители просили признать части первую и вторую статьи 133 УПК Российской Федерации как не предусматривающие право на реабилитацию по уголовным делам частного обвинения не соответствующими Конституции Российской Федерации. Несмотря на то, что по делам частного обвинения, возбужденным в отношении заявителей обвинительные приговоры постановлены не были, суды, рассматривавшие их жалобы в части компенсации причиненного вреда, отказали им в возмещении материальных затрат, ссылаясь на то, что право на реабилитацию по уголовным делам частного обвинения Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации не предусмотрено.
Постановлением от 17 октября 2011 № 22-П Конституционный Суд Российской Федерации признал положения частей первой и второй статьи 133 УПК Российской Федерации не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее статьям 19 (части 1 и 2) и 53 в той мере, в какой данные положения - по смыслу придаваемому им сложившейся правоприменительной практикой - служат основанием для отказа лицу, в отношении которого выдвигалось частное обвинение, в возмещении государством вреда, причиненного незаконными и (или) необоснованными решениями суда (судьи). В соответствии с данным постановлением принят Федеральный закон № 54-ФЗ от 5 апреля 2013 г., согласно которому вновь введенной частью 2.1. статьи 133 УПК РФ констатируется, что право на реабилитацию признается за лицами, освобожденными от ответственности по делам частного обвинения с учетом их специфики по основаниям, аналогичным указанным в части 1 статьи 133 УПК РФ.
Решения Конституционного Суда, рассмотренные выше, свидетельствуют об определенных просчетах, допускаемых в законотворческой деятельности, с одной стороны, и с другой, нерешительности или неумении сотрудников правоохранительных органов и судей видеть истинный смысл закона не только когда он лежит, что называется, на поверхности. Законодательная власть к настоящему времени накопила солидный опыт законотворческой деятельности и общество, граждане Российской Федерации вправе ждать от нее зрелых законодательных решений. Вместе с достижением главной цели, они существенно сузят границы базы для обращений в Конституционный Суд Российской Федерации. Что касается правоохранительных органов, то от них требуется повышение уровня правовой культуры, большей настойчивости и уверенности в работе с законодательными актами, связанной с выявлением их истинного смысла.
Литература:
1. Витрук Н.В. Конституционное правосудие. М. 1998.
2. Эбзеев Б.С. Конституция. Правовое государство. Конституционный суд. М., 1997
3. Зорькин В.Д. Конституцию надо менять лишь тогда, когда ее уже нельзя не менять.// Закон. 2006. №11.
4. Астанин В.В. Методологические основы мониторинга правоприменения в контексте научной доктрины и требований законодательства.// Административное и муниципальное право. 2012. № 4.
