CC BY
100
УДК 81'373
МОНГОЛЬСКИЙ СЛОВАРЬ "МУКАДДИМАТ АЛ-АДАБ" КАК ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ ИСТОЧНИК (на примере лексемы ЬаЬуаБып )
Н.Б. Бадгаев
Хотя монгольские языки начали изучаться довольно давно, основное внимание исследователей привлекали главным образом фонетика и морфология. Лексический же состав монгольских языков, особенно среднемонгольского периода, пока еще слабо изучен. Особенно отстает разработка тематических и лексико-семантических групп лексики, анализ которых в сравнительном плане мог бы дать многое для объяснения ряда вопросов истории, культуры, этногенеза монгольских народов.
Российскими и зарубежными учеными давно ведутся кросс-культурные исследования различных аспектов лексики с использованием материала старописьменных памятников монгольских народов, в том числе лексикографических источников. Но конкретные задачи по изучению монгольской лексической системы определенного исторического периода на материале конкретного лексикографического памятника исследователями долгое время не ставились. Особое место среди последних занимает словарь "Мукаддимат ал-Адаб".
Под названием Мукаддимат ал-Адаб (далее МА) в востоковедении известен четырехъязычный словарь ал-Замахшари, появившийся в XII в. как трехъязычный - араб-ско-персидско-тюркский. Монгольская часть словаря была составлена значительно позже, в XIII-XIV веках каким-то другим автором, что свидетельствует о несомненном влиянии монгольского языка в Средней Азии в рассматриваемое время. Примерно до 1492 г. кто-то, учитывая острую необходимость знания монгольского языка, составил монгольский глоссарий. Так Мукаддимат ал-Адаб стал четырехъязычным словарем.
Четырехъязычный (арабско-персидско-тюркско-монгольский) словарь "Мукаддимат
Бадгаев Николай Боктаевич - кандидат филологических наук, научный сотрудник отдела языкознания Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН, 358000, г. Элиста, ул. Илишкина, 8, e-mail: elomakaeva@ mail.ru, т. 8(84722)35547.
ал-Адаб" сохранился в поздней рукописи, датированной 1492 г. Рукопись представляет собой копию арабско-персидского словаря аз-Замахшари (1075-1144), который предположительно в XIV в. был дополнен тюркским и монгольским языковым материалом, переданным в арабской графике. Расширенный вариант словаря ал-Замахшари включает в себя несколько тысяч монгольских слов, как правило, не изолированных, а объединенных в целые фразы.
Рукопись словаря была обнаружена в начале прошлого столетия А. Фитратом в библиотеке Авиценны в Бухаре. Там хранились два рукописных экземпляра труда ал-Замахшари - словаря Мукаддимат ал-Адаб. В 1928 г. копия рукописи попала к известному монголоведу Н.Н. Поппе, который впервые издал монгольские и тюркские материалы этого памятника в 1938 г. под названием "Монгольский словарь Мукаддимат ал-Адаб" [1].
Труд арабистов по монгольскому языку был впервые переведен Н.Н. Поппе на русский язык. Ему же принадлежит первый опыт лингвистического описания этого памятника. В первой части его фундаментального труда дана характеристика некоторых фонетических и морфологических особенностей памятника, во второй части - сам глоссарий. При подготовке глоссария к изданию Н.Н. Поппе внес некоторые изменения. В его работе слова даны в алфавитном порядке (латиница), в самом же оригинале - по тематическому принципу.
Публикация Н.Н. Поппе стимулировала изыскания языка монгольской части МА. Так, основываясь на его работе, японский ученый Й. Саито приступил к созданию индекса монгольских слов глоссария. Совместный коллектив японских и узбекских ученых опублико-
Nikolai Badgaev - Ph. D. of phylology, researcher worker of Linguistics Department at the Kalmyk Institute for Humanitarian Studies of the Russian Academy of Sciences, 8 Ilishkin Street, Elista, 358000, e-mail: elomakaeva@mail. ru, ph. +7(84722)35547.
вал в 2008 г. в Японии книгу, в которой дана транслитерация монгольского текста словаря и индекс монгольских слов [2].
К сожалению, оригинал рукописи с монгольской частью был утерян и сейчас есть только копия глоссария, хранящаяся в Государственном Музее литературы им. Алишера Навои в Ташкенте. Ее обнаружил в 2004 г. японский ученый Х. Канно. В настоящей работе МА цитируется по изданию Н. Поппе.
Он писал: "Мы отдаем себе полный отчет в том, что многие выводы, сделанные нами в исследовании языка памятника, со временем должны быть пересмотрены, а транскрипция и перевод многих слов и фраз, вошедших в словарь, совершенно неизбежно потребуют серьезных направлений и уточнений. Это вполне естественно и, наоборот, было бы трудно ожидать, чтобы этот первый опыт исследования монгольского языкового материала столь крупного памятника, как Мукаддимат ал-Адаб, разрешил все вопросы и не оставил ничего на долю будущих исследователей" [1, с. 395].
Зафиксированный в МА среднемонголь-ский диалект, по-видимому, относится к началу- середине XIV в. История монгольского языка еще не разработана, мало исследованы и живые монгольские языки, поэтому изучение языка памятника представляет собою "очень нелегкое дело" [1, с. 395].
Данный памятник интересен тем, что в нем есть не только слова, но и целые фразы. Кроме того, здесь встречаются слова, неизвестные старописьменному монгольскому языку и живым монгольским языкам. Язык памятника обнаруживает близость к языку афганских моголов, в котором сохранились лексемы, отсутствующие в других монгольских языках (например, dure - "продавать").
МА представляет особый интерес и в лингвокультурологическом отношении в плане реконструкции языковой картины мира и базовых культурных концептов. В памятнике широко представлены различные тематические группы лексики, которые охватывают все важнейшие составляющие жизни, быта и хозяйства носителей языка того времени, а также окружавшей их природы. Тем не менее лексика данного словаря остается практически неисследованной, хотя отличается богатством и разнообразием своего состава, включающего в себя огромный пласт материала, который можно объединить под рубрикой "Человек. Природа. Общество".
В целом изучение указанной проблематики традиционно является частью семантических исследований в лингвистике, но при ее рассмотрении трудно оставаться в границах собственно языкознания, ибо масса работ в этой сфере написана в русле других наук. Впервые задача изучения социальной лексики среднемонгольского языка на материале 5 ключевых слов под углом зрения воплощенной в нем языковой картины мира была поставлена П.О. Рыкиным в его кандидатской диссертации [3].
Экспликация наивных языковых представлений, выраженных в семантике (плане содержания) лексики, входит в компетенцию этнолингвистики. Поскольку лексические средства языка служат для расчленения и восприятия действительности, постольку их реконструкция имеет особую важность этнокультурного порядка, позволяя составить представление о действительности, окружавшей членов этноса-носителя праязыка, и об их восприятии ее.
Как известно, культурные концепты относятся к категории ментальных сущностей, которые не даны нам в непосредственном восприятии; для их реконструкции необходимо прибегать к языковым, прежде всего лексическим средствам, в которых они находят свою объективацию. Комплексный подход к исследованию концептов через вербализующие их единицы позволяет полнее реконструировать объекты, представлявшие ценность в среднемонгольский период, а также создает предпосылки для дальнейшего изучения семантики слова и проблемы взаимоотношения языка, мышления и культуры.
Введенное в описание понятие "концепт", таким образом, обозначает не языковую категорию, а мыслительную, ментальную, которая находит свое выражение в языке не напрямую - в лексеме, а опосредованно - через понятие.
Понятие структурирует концепт, делает возможным его выражение и восприятие. Исследуя то, как функционируют лексемы, обозначающие понятия, с помощью которых в языке реализуется концепт, можно восстановить содержание концепта, реконструировать его.
В калмыцкой картине мира существуют некоторые концепты, реализующиеся в виде разных понятий и, соответственно, с помощью разных лексем: например, счастье -хвв, кишг и т.д. Понятия (и, через понятия,
концепты) воплощаются в языке с помощью лексических и грамматических средств. Первостепенной задачей является исследование лексических средств реализации концептов. Как известно, "языковая" и "текстовая" картины мира могут сильно расходиться. Специфика "наивной" картины мира закодирована в лексике и "проглядывает" в тексте.
Рассмотрим лексему среднемонгольского языка "Ьа1уа8ип" с ее производными, зафиксированную в МА в сочетаниях с другими лексемами, в сопоставлении с чагатайскими эквивалентами. В основном в указанный среднемонгольский язык заимствования поступали через посредство чагатайского языка.
Слово balyasun в монгольском глоссарии Мукаддимат ал-Адаб означает "стена": balyasun - чагат. tam "стена". Примеры: Ьаут balyasun - чагат. bay tami "садовая стена" (с. 109); balyasunu qiyйr - чагат. tamning дгггуг "край стены" (с. 111); balyasutu bay -чагат. tamliq bay "сад, обнесенный стеной" (с. 111); balyasun bosqaqci ustad - чагат. tam qobarur ustad "мастер, воздвигающий стены", balyasundu yarba "взошел на стену" (с. 110); balyasunu ^т talbiqu modun "дерево, которое ставят между стенами" (с. 110); balyasunu ШЬсп kesek - чагат. tamdin Ыг kesek "один кусок стены"; balyasuni кelteluкseni boliba -чагат. tamning ketukeni butkerdi "исправил повреждения стены" (с. 110).
От этого слова образовано новое имя существительное balyasuci - чагат. paxsaci "мастер, возводящий глинобитные стены" (с. 110).
Новшеств в жизни монголов-завоевателей было очень много, так как вчерашние кочевники начинали переходить на оседлый образ жизни, превращаться в горожан, одним словом, цивилизовываться. Сидя на лошади, можно покорить мир, но управлять миром лучше сидя на троне и имея мощный административный аппарат чиновников, крепкую армию, т.е. государство.
Монголы-завоеватели поняли эту простую истину и начали строить города, получать образование, заниматься наукой. Так в Средней Азии возник чудесный город-сказка Самарканд, построенный талантливым полководцем и не менее талантливым зодчим монголом Тамерланом. В связи с бурным развитием знаний появились свои поэты, архитекторы, математики, астрономы, среди которых следует особо отметить знаменитого внука Тамерлана, ученого Улугбека.
Носители монгольского языка, представленного в изучаемом глоссарии, старались всему тому новому, что входило, буквально врывалось в их жизнь, давать определения за счет ресурсов собственного языка. Поэтому эти новые термины носили, как правило, описательный характер. Например, словосочетание balyasun ger стало использоваться для обозначения дворца: balyasun gerin dëre -чагат. sarsi üsti "верх дворца"; balyasun gerin doradu ger - чагат. sarai asti "подвальное помещение дворца"; balyasun gerin dotar - чагат. sarai ice "внутренность дворца"; balyasun gerin dunda - чагат. sarai ortasi "середина дворца"; balyasun gerin niken yük "одна сторона дома"; balyasun gerin ömüne "перед дворцом"; balyasun gerin qoimar - чагат. ew töri "почетное место в доме" (с. 110); balyasun gerin oran - чагат. sarai oruni "место дворца" (с. 111). Трех- и четырехкомпонентные сочетания монгольского языка в чагатайском языке передаются двухкомпонентной структурой.
Словом seher носители языка монгольского глоссария Мукаддимат ал-Адаб называли "город". Это явное заимствование из чагатайского языка. В чагатайский язык данное слово пришло, скорее всего, либо из персидского, либо из арабского языка. В чагатайском языке понятия "город" и "стена" различаются, каждое рассматриваемое понятие имеет свою конкретную лексему: "город" - seher, kent, а "стена" - tam.
Тем не менее нами замечено, что слово balyasun в двух случаях имеет семантику "город" balyasun - чагат. kent "город", balyasundu - чагат. seherde "в городе" (с. 111). Ошибки быть не может, так как рядом приводятся идентичные по значению примеры из чагатайского языка.
Возникает вопрос: не из этого ли монгольского ареала XIV-XV веков, из прекрасного города Самарканда, славившегося в те времена прекрасными зодчими, блестящей архитектурой, ведет начало современное калмыцкое балЫн (ойратское balyasun), означающее "город"?
В восточных монгольских языках понятие "город" передают лексемой хот. В современном калмыцком языке слово хотон имеет значение "небольшое селение". Следовательно, когда-то в ойратских языках эта лексема означала "крупное поселение, кочевье". Но затем именно в ойратских языках появилось слово balyasun в значении "город".
Проведенный анализ лексемы позволил более отчетливо представить историю развития отдельных слов и связанных с ними фонетических явлений, характер изменений семантики лексем, в частности образования новых значений (лексико-семантических вариантов), а также проиллюстрировать процесс активизации функциональной нагрузки словарного состава в истории монгольских языков.
Исследование фрагмента среднемон-гольской модели мира на материале лексемы как имени концепта, результата процессов концептуализации и категоризации предполагает дальнейшее детальное изучение средневековой картины мира и ее лексической объективации.
Фронтальный сбор и анализ среднемон-гольской лексики определенных тематических классов и лексико-семантических групп, ее систематизация и классификация, выявление принципов номинации будут способствовать созданию целостного представления
об уникальности языка, на котором говорили члены интересующего нас этнокультурного сообщества, и использованию выявленного материала в изучении истории монгольских языков, а также в исследованиях этногенеза, этнографии, культуры, религии их носителей. Выработанный в статье подход к анализу лексики МА поможет продвинуться вперед в ее постижении, даст новые возможности для более глубокого понимания средневековой картины мира монголов и послужат стимулом для дальнейшего изучения языка памятника.
ЛИТЕРАТУРА
1. Поппе Н.Н. Монгольский словарь Мукаддимат ал-адаб: В 2 ч. Ч. 2. М.; Л.: Наука, 1938. 452 с.
2. Saito Y. The Mongolian words in the Muqaddimat al-Adab: romanized text and word index. Tokyo, 2008.
3. Рыкин П.О. Монгольская средневековая концепция общества: некоторые ключевые понятия (По материалам "Тайной истории монголов" и других среднемонгольских текстов): Дис. ... канд. ист. наук. СПб., 2004. 130 с.
УДК 811.512.37
ОБ УСТАРЕВШЕЙ ЛЕКСИКЕ КАЛМЫЦКОГО ЯЗЫКА
А. Б. Лиджиев
Актуальным аспектом исследования лингвистики является анализ лексических единиц как элементов системы. Язык дает возможность изучения лексики не только с лингвистической точки зрения, она представляет значительный интерес для лингвоэтнографических и линг-вокультурологических исследований. Лексика отражает фрагменты социального опыта, обусловленного хозяйственной деятельностью народа, а бытование соответствующих лексических единиц объясняется практическими потребностями. Она представляет собой подвижный уровень языка, поскольку некоторые предметы и явления, а вместе с ними и слова выходят из употребления, тогда как другие актуализируются, что связано с общественны-
Лиджиев Александр Борлаевич - кандидат филологических наук, старший научный сотрудник отдела языкознания Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН, 358000, г. Элиста, ул. Илишкина, 8, e-mail: alli.pm@mail.ru, т. 8(84722)35536.
ми потребностями. Эти процессы постоянны и никогда не прекращаются. Язык, как живой организм, под влиянием различных факторов меняется и находится в постоянном развитии, в результате чего его словарный состав, с одной стороны, пополняется новыми словами, а с другой - лишается лексем с неактуальными понятиями.
Анализ лексического материала калмыцкого языка по данным различных письменных источников, фольклорных и художественных произведений, лексикографических работ позволяет говорить о наличии большого и тематически разнообразного круга слов, которые либо совершенно вышли из употребления, либо живут в пассивном лексическом запасе носителей языка старшего поколения.
Alexander Lidzhiev - Ph. D. of philpology, senior scientist of Language Department at the Kalmyk Institute for Humanitarian Studies of the Russian Academy of Sciences, 8 Ilishkina Street, Elista, 358000, e-mail: alli.pm@mail.ru, ph. +7(84722)35536.
