CC BY
127
УДК 94(17)
DOI: 10.30914/2411 -3522-2018-4-3-55-65
Могла ли Менорка стать российским островом? (Из истории российско-британских отношений
последней трети XVIII века) Т. Л. Лабутина
Институт всеобщей истории РАН, г. Москва
В статье речь идет о стратегии и тактике британской дипломатии в вопросе о пролонгации договора об оборонительном союзе Великобритании и России в правление Екатерины II. Данная проблема впервые в отечественной историографии изучается на основе анализа дипломатической переписки британских послов в России с главой внешнеполитического ведомства. Война за независимость североамериканских колоний и связанные с ней войны с Францией, Испанией и Голландией поставили Великобританию в критическое положение. Британская дипломатия была вынуждена приложить немало усилий, чтобы привлечь в этих конфликтах на свою сторону Россию, используя для этой цели в виде подкупа императрицы испанский остров Менорка.
Ключевые слова: Россия, Великобритания, Менорка, XVIII век, Екатерина II, Джеймс Гаррис, дипломатия.
Could Menorca become a Russian island? (From the history of Russian-British relations of the last third
of the XVIII century)
T. L. Labutina
Institute of General History of RAS, Moscow
The article deals with the strategy and tactics of British diplomacy in the issue of prolongation of the Treaty on the Defensive Alliance of Great Britain and Russia in the reign of Catherine II. This problem is studied for the first time in Russian historiography on the basis of the analysis of diplomatic correspondence of British ambassadors in Russia with the Head of the Foreign Affairs Agency. The war of independence of the North American colonies and related wars with France, Spain and Holland put Great Britain in a critical position. British diplomacy was forced to put a lot of effort to attract Russia in these conflicts on its side, using for this purpose the Spanish island of Menorca as a bribe for the Empress.
Keywords: Russia, Great Britain, Menorca, XVIII century, Catherine II, James Harris, diplomacy.
Дипломатическая переписка британских послов, находящихся при дворе Екатерины II, с главой внешнеполитического ведомства представляет собой уникальный и ценный источник для изучения международных отношений государств. Между тем, он недостаточно используется современными учеными. Важность донесений послов в Лондон объясняется тем, что их анализ позволяет ознакомиться, что называется, с «кухней» подготовки переговорного процесса глав государств и дипломатов, выяснить позиции каждой из сторон, проследить за тем, какие
решения принимались в результате подобного обсуждения. В своей статье мы хотели бы остановиться на одном из сюжетов дипломатического поединка Екатерины II и британского дипломата Джеймса Гарриса, связанного с обсуждением пролонгации оборонительного союза России и Великобритании.
Данный вопрос имел свою предысторию. Шестидесятые годы XVIII века оказались переломным этапом во взаимоотношениях Великобритании и России. Именно в этот период вскрываются те глубокие противоречия между
© Лабутина Т. Л., 2018
государствами, которые в дальнейшем приведут к резкому обострению их отношений. Одним из своеобразных «камней преткновения» в дипломатическом диалоге стран в ту пору и стал вопрос о союзном договоре.
Первые шаги екатерининской дипломатии отличались, по словам В. Н. Виноградова, «осторожностью и сдержанностью» [1, с. 135]. Глава внешнеполитического ведомства Никита Иванович Панин надумал создать для противодействия союзу Бурбонского дома (Франции и Испании) так называемую «Северную систему», или «Северный аккорд». На взгляд историка, «система» представляла собой «нечто аморфное, трудно поддающееся определению, не коалиция, и не союз, а некое согласие жить в мире - в противовес французскому Восточному барьеру, чреватому конфликтами и войной» [там же]. К этой «системе» предполагалось привлечь Англию, Пруссию, Данию, Швецию, Польшу. Анализируя оценки Северной системы историками, В. Н. Виноградов, отдавая им должное, считал Северный аккорд своего рода «лигой мира». Он подчеркивал, что, несмотря на долю идеализма в замыслах Панина, Северный аккорд явился «провозвестником будущих международных и даже всемирных организаций» [1, с. 136].
В основу Северной системы должен был лечь оборонительный союз с Великобританией. Для этого имелись веские основания. В то время как Россия нуждалась в ту пору в субсидиях и морской поддержке, британцы испытывали нужду в сухопутных войсках. Кроме того, обе страны были заинтересованы в ослаблении усилившегося влияния Франции на севере Европы, в Швеции, Дании, Польше. После окончания Семилетней войны (1756-1763) Великобритания оказалась в сложном положении. Историк А. Б. Соколов отмечал: «Распался союз с Пруссией, которая считала себя обманутой «коварным Альбионом». Главный противник, Людовик XV, заключил «семейный договор» с испанскими Бурбонами. Этот блок поддерживала тогда и Австрия. Великобритания рисковала оказаться в состоянии международной изоляции. Это заставило английское правительство... добиваться восстановления союза с Россией» [5, с. 256]. В соответствии с существующим договором от 4 апреля 1741 года Россия обязывалась в случае необходимости оказать помощь Великобритании, выделив 10 тыс. пехоты и 2 тыс. конников. В свою очередь, англичане обещали послать
12 военных кораблей с 700 пушками, либо выплатить России 100 тыс. ф. стерл. [5, с. 229-230]. В договоре имелась также статья, согласно которой Великобритания отказывалась от обязательств оказывать помощь России в случае ее войны с Турцией или Польшей. Поскольку оговоренный срок действия оборонительного договора уже истек, возникла необходимость его пролонгации.
Переговоры о пролонгации договора были начаты в 1762 году. Однако эту задачу сменявшие друг друга британские дипломаты граф Бэк-ингемшир, Дж. Макартни, Ч. Кэткарт, Р. Ганнинг не смогли решить [2; 3; 4]. Продолжить начатое предшественниками дело должен был очередной посол. Им оказался известный и опытный дипломат Джеймс Гаррис.
Джеймс Гаррис, первый граф Мальмсбюри прибыл в Петербург в начале января 1778 года. Ему вдогонку была послана депеша главы внешнеполитического ведомства герцога Саффолка, в которой послу предписывалось заняться переговорами о союзе между Великобританией и Россией, мысль о котором «так много занимала» его предшественников, и составляет до сих пор «искреннее желание обоих дворов»1. Саффолк предполагал, что при существующих обстоятельствах мало что изменилось в отношениях двух стран, чтобы устранить те препятствия, которые прежде мешали заключению союзного договора2.
К исполнению порученного задания Гаррис приступил немедленно. Посол прекрасно понимал, что при дворе никто, кроме главы внешнеполитического ведомства Н. И. Панина, «не имеет перед императрицей голоса в рассуждениях об иностранных делах»3 и потому решил установить с российским министром доверительные отношения. И это ему удалось. «Ко мне он вежлив до крайности, - писал Гаррис о Панине, -и в доме его я постоянно нахожу самый радушный прием»4. Изложив Панину свои предложения об оборонительном союзе, Гаррис, спустя три дня, получил ответ от императрицы. Екатерина настаивала на том, чтобы англичане представили проект условий оборонительного союза, подчеркивая, что речь может идти исключительно об оборонительном, но никак не о наступательном
1 Лорд Мальмсбюри о России в царствование Екатерины II // Русский архив. М., 1874. Т. I. № 6. С. 1466.
2 Там же. С. 1466.
3 Там же. С. 1471.
4 Там же. С. 1469.
союзе. Как утверждал Панин, само слово «наступательный» внушало императрице «отвращение»1.
Между тем, дальше общих рассуждений о необходимости заключении союза дело не пошло. В очередной депеше Саффолку Гаррис, уже сомневаясь в успехе задуманного предприятия, сетовал на то, что «перепробовал все средства, чтобы возбудить в этом дворе сознание его истинных интересов, открывая ему ... окружающие их опасности, которые в случае, если они не прибегнут к своим естественным союзникам (англичанам - Т. Л.), грозит, если не разрушить, то, по крайней мере, поколебать самые основания их империи»2. Однако, продолжал посол, императрица верит в свою непобедимость, а также в то, что англичане нуждаются в России больше, чем русские в них. «Все это . делает мои попытки безуспешными», с горечью заключал Гаррис. Тем не менее, он не оставлял попыток сдвинуть дело с мертвой точки, пытался изыскать любые средства, чтобы приблизиться к выполнению данного ему поручения. «Я продолжаю усердно ухаживать и за императрицей, и за графом Паниным», - писал Гаррис в Берлин приятелю Гюго Эллиоту 20 марта 1778 г.3. Он отмечал, что не имеет повода жаловаться на обращение с собой. Императрица обыкновенно приглашает его играть в карты, ведет с ним приватные беседы. Графа Панина посол видит ежедневно, обсуждает с ним положение дел в Европе. При этом Гаррис всеми силами пытается обратить внимание на опасность, которая угрожает России со стороны внешних врагов, предлагая найти способ противостоять ей через заключение союза с Англией.
Для достижения своей цели Гаррис решил изучить «способности и образ мыслей» людей, приближенных к императрице, а также «второстепенных должностных лиц» с тем, чтобы отыскать «средства воздействия» на них и «сделать из них орудие к достижению цели». Однако его ждало разочарование. «Нечего рассчитывать на лиц, из которых состоит общество императрицы, и которые, по-видимому, пользуются наибольшей долей ее доверия, - сообщал посол герцогу Саффолку в депеше от 11 мая 1778 г. -Это или сами по себе люди совершенно ничтожные или все придерживаются политической док-
1 Лорд Мальмсбюри о России в царствование Екатерины II // Русский архив. М., 1874. Т. I. № 6. С. 1475.
2 Там же. С. 1481-1482.
3 Там же. С. 1485.
трины, весьма противоположной всему тому, что я бы хотел внушить им»4. Наконец, свое внимание Гаррис решил обратить на известного фаворита императрицы князя Григория Орлова, сочтя его единственным человеком, с которым можно было говорить откровенно. Князь, на взгляд посла, был «очень дружелюбен» и совершенно искренен в своих уверениях «приязни и предпочтении» к англичанам и к союзу с ними, однако уверял, что уже не имеет никакого влиянии при дворе. Гаррис попытался переубедить князя, уверяя, что его влияние только на время устранено, и что его долг - спасти императрицу от опасных людей, которые ее окружают. В ответ князь Орлов заверил Гарриса, что поддержит его предложения5.
Между тем, Гаррис все больше склонялся к мысли, что его миссия обречена на провал, поскольку не был уверен в расположении российского двора к союзу с британцами. Наконец, императрица через Панина потребовала от посла предоставить ей все бумаги, «касательно союза». Через две недели посол, находясь на даче у графа Панина, «между обедом и ужином», узнал, что императрица, ознакомившись с предложениями англичан, заявила: «теперешнее критическое положение дел не дозволяет ей согласиться на союз двух дворов более тесный того, который доселе существовал между ними»6. Спустя несколько дней, Гаррис получил письменный ответ от самой Екатерины. Императрица поясняла, что заключить союз с англичанами в настоящее время не представляется возможным из-за начавшейся войны Великобритании с Францией, которая активно поддерживала американских колонистов в их борьбе с метрополией7. Если Россия пойдет на союз с Англией, значит, ей придется выступить против Франции. В результате, в преддверии ожидаемой войны с Турцией Россия окажется в состоянии войны еще и с Францией, и императрица будет иметь против себя двух врагов, «без всяких соответствующих выгод от союза с англичанами»8.
Возмущенный подобными заявлениями российского двора, Гаррис наговорил графу Панину немало резкостей. «Прошло четыре месяца (с января
4 Лорд Мальмсбюри о России в царствование Екатерины II // Русский архив. М., 1874. Т. I. № 4. С. 585.
5 Там же. С. 586-587.
6 Там же. С. 588.
7 История Европы. Т. 4. М., 1994. С. 455.
8 Лорд Мальмсбюри о России в царствование Екатерины II // Русский архив. М., 1874. Т. I. № 4. С. 588.
по май 1778 г. - Т. Л.) в размышлениях, - докладывал посол в Лондон, - и мы получаем отказ, который мог бы быть дан с самого начала наших переговоров»1. Английские предложения, продолжал Гаррис, всегда принимались императрицей «с видом полного одобрения, на самом деле всегда оставались отвергнуты»2. Такое положение дел может повлечь за собой «уменьшение того высокого мнения в обоюдной добросовестности и политической честности, которое справедливо установилось между обоими дворами»3. Английское правительство может заметить, что не встречает той готовности исполнить его просьбу, с какою англичане сами «всегда спешили удовлетворить его (русского двора - Т. Л.) желаниям»4.
Как бы ни возмущался посол, но завершить переговоры о заключении союза ему никак не удавалось. В ноябре 1778 года Гаррис несколько раз встречался с графом Паниным. Во время одной из встреч Панин заявил, что для обеих держав «было бы полезно и даже необходимо рано или поздно заключить . союз», но пока не пришло время, «удобное для принятия подобной меры»5. По завершении разговора Гаррис решил подготовить ноту для передачи императрице, но поскольку был убежден, что многие из передаваемых им документов до нее попросту не доходят, решил добиться личной встречи с Екатериной.
Между тем, положение Англии становилось все более критическим. В письме к Роберту Кей-ту от 4 декабря 1778 г. Гаррис сетовал по поводу того, что на всем континенте не видел «ни одного дружеского лица и сильно опасался, что число врагов умножится»6. После того, как Испания в 1779 г. объявила Англии войну, он констатировал: «Поднимается какой-то крестовый поход
7
против нас» .
Англо-французская (1778-1783) и Англо-испанская (1779-1783) войны являлись частью Войны за независимость английских колоний в Северной Америке (1775-1783). События этих
1 Лорд Мальмсбюри о России в царствование Екатерины II // Русский архив. М., 1874. Т. I. № 4. С. 589.
2 Там же. С. 590.
3 Там же.
4 Там же. С. 591.
5 Лорд Мальмсбюри о России в царствование Екатерины II // Русский архив. М., 1874. Т. I. № 6. С. 1505-1506.
6 Там же. С. 1507.
7 Атлас Д. Джемс Гаррис, его дипломатическая миссия и пись-
ма из России // Труды слушательниц одесских высших женских курсов / под ред. И. А. Линниченко. Одесса, 1910. С. 5.
войн развивались следующим образом. 6 февраля 1778 г. Франция подписала договор о дружбе с колонистами, через год к ней присоединилась Испания. В результате Великобритания оказалась в состоянии войны не только с американцами, но и с ненавистными ей Бурбонами. Британцам пришлось отстаивать свои владения в Европе, Индии и Вест-Индии. Естественно, что необходимость в помощи российских войск сделалась для них жизненно важной. Этим и объясняется та настойчивость и нетерпение британской дипломатии, которое она проявляла в переговорах с Россией о заключении союза.
В конце мая 1779 года Панин начал убеждать Гарриса в том, что Британии следует обратиться по вопросу о мире с Францией к России, и что в этом случае императрица будет больше заботиться об интересах Британии, нежели Франции. Однако Гаррис настаивал на более активной поддержке Россией Британии, предлагая предъявить ультиматум Франции. Панин решительно отверг подобные предложения, утверждая, что это может посеять хаос в Европе, из которого будет непросто выбраться.
Гаррис счел, что российский министр настроен враждебно по отношению к Великобритании и решил обратиться за содействием к Григорию Потемкину, полагая, что тот сможет повлиять на императрицу. Влияние Потемкина могло стать более важным фактором, поскольку в это время он начал активно проявлять интерес к международным делам. Однако посредничество влиятельного фаворита не помогло послу добиться своей цели. Екатерина усмотрела в плане Гарриса угрозу втянуть Россию в войну. 22 июля 1779 года на маскараде, устроенном по случаю именин великой княгини, после завершения карточной игры с императрицей Гаррис был приглашен в ее покои. Императрица, выслушав посла «с величайшим вниманием», отвечала, что имеет «сильнейшее желание» помочь англичанам, но от этого ее удерживает «то отвращение, которое ей внушала мысль подвергнуть империю новым военным тревогам»8. Она заявила, что «имеет самое высокое понятие» о национальной силе и энергии англичан и не сомневалась, что они сумеют пересилить французов и испанцев. Когда Гаррис стал настаивать на продолжении разговора,
8 Лорд Мальмсбюри о России в царствование Екатерины II // Русский архив. М., 1874. Т. I. № 7. С. 168.
императрица заявила: какой резон для нее вмешиваться в ссору, чуждую собственным интересам, из-за причин, которые она не понимает, в ссору с дворами, которые далеки от нее? Гаррис попытался возразить, утверждая, что вмешательство России привело бы к восстановлению спокойствия, и что Россия слишком велика, чтобы рассматривать значительные события безучастно, и, наконец, что «интересы Европы стали теперь и интересами России»1. Екатерина отвечала, что желает Англии добра, и, попросив Гарриса представить его план в письменном виде, после часовой беседы покинула посла.
На следующий день Гаррис вручил Г. Потемкину меморандум для императрицы, который был вынесен 11 августа 1779 г. на обсуждение Коллегии иностранных дел. Члены Коллегии пришли к выводу, что Британия достаточно сильна, чтобы одолеть своих врагов самостоятельно без значительного урона для своей мощи. И хотя совместный флот Бурбонов превышал британский флот, их морское присутствие будет только эпизодическим, а угроза вторжения их совместных сил в Британию чрезвычайно мала. Обращаясь к внешней политике правительства Великобритании, советники Екатерины заявляли, что английское правительство не пользуется доверием за границей, а его члены проявляют стремление лишь удержаться у власти и использовать блага государства в своих целях. Игнорируя своих континентальных соседей, кабинет министров потерял влияние, которое Британия прежде разделяла с Францией. В результате Великобритания оказалась в изоляции, уверовав, что с помощью гиней можно приобрести союзников, когда таковые потребуются. Но великие страны не желают проливать кровь своих подданных за деньги, хотя, как гласил доклад, Британия рассматривает Россию именно в таком ключе, и, следовательно, вопрос о возобновлении Англо-российского договора не может быть рассмотрен [6, p. 107-108].
Хотя Гаррис все еще продолжал надеяться на успех своего предприятия, однако он ошибался, принимая утверждения императрицы о дружеском расположении к Британии за ее согласие заключить союз с королевством. Окончательный отрицательный ответ посол получил в начале 1779 года. 14 февраля Гаррис был приглашен
1 Лорд Мальмсбюри о России в царствование Екатерины II // Русский архив. М., 1874. Т. I. № 7. С. 169.
на ужин в небольшой компании у графа Строгоно-ва, где присутствовала Екатерина. Императрица отвела посла в сторону и заговорила в своей доброжелательной манере: «Бумаги, переданные вами князю Потемкину . заставили меня перебрать в уме всякие средства, с помощью которых я бы могла оказать вам содействие. Я готова на все, чтобы быть вам полезной, только не решусь принять участия в войне; за последствия такого образа действий мне бы пришлось отвечать моим подданным, моему наследнику и, может быть, целой Европе»2. На следующий день письменный ответ Екатерины был вручен Гарри-су Потемкиным. В нем, в частности, говорилось о желании императрицы добиться мира в Европе. Однако она убеждена, что меры, предлагаемые англичанами для скорейшего заключения мира, «без всякого сомнения, произведут действие совершенно противоположное» и заставят врагов Великобритании продолжить войну, в которую может включиться вся Европа. Что же касается союзного трактата, то императрица не сомневалась, что «время заключения оборонительного союза по естеству своему не совпадает с . войной настоящей, причина которой постоянно исключалась из сношений между Россией и Англией, как вовсе не касающаяся их взаимных владений в Европе»3. Впрочем, продолжала Екатерина, если лондонский двор сумеет отыскать условия, которые послужат основанием умиротворения воюющих держав, «во избежание дальнейшего кровопролития», то императрица отзовется на это «с величайшей готовностью, усердием и искренностью, как подобает другу и естественной союзнице Великобритании»4. Таким образом, становилось очевидно, что Екатерина решительно отказывалась от предложения заключить союз. Она, как предвидел Панин, главную цель подобного союза усматривала в стремлении Великобритании вовлечь Россию в войну на континенте.
Между тем, британская дипломатия не оставляла намерений заключить союз. Для этой цели было решено предложить императрице особый «подарок». В октябре 1780 года лорд Стормонт наказал Гаррису поинтересоваться, не может ли Англия предложить императрице какую-нибудь уступку, «достойную ее честолюбия», которая
2 Лорд Мальмсбюри о России в царствование Екатерины II // Русский архив. М., 1874. Т. I. № 8. С. 361.
3 Там же. С. 360.
4 Там же. С. 361.
побудила бы ее вступить в союз с Великобританией. Такую «уступку» англичане и нашли в испанском острове Менорка.
Со времени Утрехтского мира 1714 г. остров Менорка в Средиземном море удерживала за собой Великобритания. В июне 1756 года французский флот занял остров. Обещая вернуть Менорку Испании, французы надеялись тем самым привлечь испанцев к войне против Великобритании. Эскадра адмирала Бинга попыталась отбить остров у французов, но потерпела поражение. По условиям Парижского мира, завершившего Семилетнюю войну, остров Менорка вновь отошел к Испании1.
Как отмечала британская исследовательница И. Де Мадриага, Стормонт поставил перед Гар-рисом задачу убедить Россию напасть на остров, который был плохо защищен и потому требовались небольшие силы, чтобы овладеть им. По его мнению, Менорка в качестве порта на Средиземном море принесет большую выгоду России. Стормонт добавлял, что Великобритания будет приветствовать подобные действия России. Он полагал, что если подобное предложение будет сделано Екатерине, она его непременно одобрит, ведь еще Перт Великий мечтал об этом. Но когда послание Стормонта прибыло в июне 1780 г. к Гаррису, императрица и Г. Потемкин находились в Могилеве, где вели переговоры с австрийским императором Иосифом II по поводу создания Лиги нейтральных держав на Балтике. Время было неподходящим для плана Стор-монта, и Гаррис его не озвучил.
Однако идея добиться союза с Россией через территориальный подкуп прочно поселилась в голове Стормонта. Этому способствовали также муссировавшиеся слухи о том, что Франция готова была предоставить России Пуэрто-Рико или Тринидад за приглашение в Лигу нейтральных держав, которую создавала Екатерина. Министр советовал Гаррису подумать над тем, что можно было бы предложить из владений Великобритании Екатерине, что усилило бы коммерческую и морскую мощь России. Взамен императрица, как ожидалось, должна была заключить союз с Британией и оказать ей помощь вооруженными силами против Франции, Испании и восставших колоний2.
1 История Европы. Т. 4. М., 1994. С. 449, 456.
2 Лорд Мальмсбюри о России в царствование Екатерины II // Русский архив. М., 1874. Т. I. № 8. С. 240-241.
Впервые о затее Стормонта Гаррис заговорил с Потемкиным в декабре 1780 года. Во время одной из бесед с князем посол стал рассуждать о том, что в случае необходимости со стороны Великобритании можно делать уступки «естественным друзьям», чтобы побудить их к более деятельным мерам. Потемкин, как сообщал Гар-рис лорду Стормонту, «с живостью» ухватился за эту мысль и поинтересовался, что конкретно англичане могли бы предложить России. Посол начал распространяться об обширных владениях англичан в Америке, в Ост-Индии, полагая, что императрице «что-нибудь из этого» может приглянуться. Рассуждая подобным образом, Гаррис в то же время был уверен в том, что наградить императрицу следует той частью британских владений, которую она выберет, только при условии, что эта мера обеспечит прочный мир британцам. Посол был убежден в «умеренности» запросов императрицы, полагая, что подобная уступка повлечет за собой «лишь перемену повелителей, а польза и выгода владений, хотя и перешедших в руки императрицы, остались бы в руках Англии»3. Как видно, англичане изначально полагали, что передача собственности России в качестве «уступки» будет исключительно номинальной, а владение ею фактически по-прежнему останется за ними.
В ответ на предложение Гарриса Потемкин заявил: «Вы бы разорили нас,.. дав нам отдаленные колонии. Вы видите, что корабли наши с трудом могут выйти из Балтийского моря. Как же вы хотите, чтобы они переплыли Атлантический океан? Если уже вы даете нам что-нибудь, то пусть оно будет поближе к дому»4. И далее, будто бы сам Потемкин предложил уступить остров Менорку, обещая взамен добиться от императрицы всего, что пожелают англичане. Нам представляется, что здесь Гаррис явно хитрил: вряд ли князь Потемкин мог самостоятельно выбрать предмет «уступки», назвав упомянутый остров. Как отмечалось выше, о Менорке впервые заговорил лорд Стормонт. Как бы то ни было, но посол ответил отказом на предложение князя. В течение последующих дней Гаррис, видя заинтересованность Потемкина к предмету разговора, старался не подавать вида, что ему не безразлична эта тема. Однако он не пытался избежать
3 Там же. С. 435.
4 Там же. С. 3436.
встречи с князем, и в один из вечеров, когда они остались вдвоем «без посторонних лиц», Потемкин стал распространяться о выгодах, которые возникли бы для России от владения на Средиземном море. По его мнению, как писал Гаррис в своей депеше в Лондон, «подобное приобретение было бы памятником славы императрицы, воздвигнутым посреди моря»1 . Потемкин ручался, что с помощью обещания такой уступки, мог склонить государыню «на все». На это посол отвечал, что будто бы «решительно ничего не знал» насчет мнений своего двора по этому предмету. «Постарайтесь узнать их как можно скорее, -прибавил с живостью князь, - уговорите ваших министров сделать нам эту уступку, и мы дадим вам мир, и вслед затем соединимся с вами узами самого твердого и прочного союза»2. Гаррис пообещал прояснить ситуацию и попросил князя устроить ему аудиенцию у императрицы. На этом их беседа завершилась. Они расстались, предварительно обговорив, что их разговор должен сохраниться в тайне.
Информируя лорда Стормонта о состоявшейся беседе с князем Потемкиным, Гаррис высказал в депеше и свое собственное мнение о сути разговора. «Вы, милорд, позволите мне заметить, -писал он министру, - что, хотя уступка Менорки составляет вопрос совершенно отдельный от предложения посредничества, вопрос, долженствующий рассматриваться, как награда за будущий союз; однако, от решения этого вопроса зависит ход всего дела»3. Посол уверял лорда Стормонта в том, что этот дар не только сделает англичан «необходимо нужными» для императрицы, но и даст «постоянный повод к вражде и зависти» между Россией и Францией, что было бы выгодно Великобритании4. Гаррис полагал, что необходимо пойти на уступки императрице в ряде мер, направленных на улучшение отношений с ней. Посол убеждал своего шефа в том, что это возвратит британцам расположение императрицы, и не пройдет и года, как она уже будет «верным другом и союзницей» Англии»5. Примечательно, что касаясь уступки Менорки, Гаррис заверял лорда Стормонта в том, что намечавшая-
1 Лорд Мальмсбюри о России в царствование Екатерины II // Русский архив. М., 1874. Т. I. № 8. С. 437.
2 Там же.
3 Там же. С. 438.
4 Там же.
5 Там же. С. 439.
ся сделка будет «вполне условна», а если не все ее условия будут соблюдены, то «уступка никогда не состоится»6. Судя по всему, англичане в действительности и не собирались дарить остров Менорку России.
Тем временем руководство внешнеполитического ведомства Великобритании продолжало вести свою игру, используя в качестве своеобразной «приманки» для переговоров с Россией испанский остров. 20 января 1781 г. лорд Стормонт направил депешу, в которой советовал Гаррису передать императрице через Потемкина информацию о «весьма ценном владении», которое Великобритания желала приобрести и старалась удержать за собой. «Менорка, - пояснял Стормонт, -кроме многих действительных выгод, стоит весьма высоко во мнении всей нации - обстоятельство, на которое следует обратить внимание. Если когда-либо министру нашей страны случится расстаться с таким владением, он должен сделать это на основаниях достаточно сильных, чтобы оправдать эту уступку перед общественным мнением»7. Министр соглашался с Гаррисом по поводу того, что существует заметная разница между уступкой значительного владения врагу и передачей его нейтральному другу и союзнику «взамен сильных и существенных доказательств дружбы и как залог прочного союза»8. В то же время он считал подобную уступку жертвой, но полагал, что «всякая жертва, не противоречащая чести и достоинству, может иметь свою цену»9. Лорд Стормонт убедился в том, что Потемкин разглядел все выгоды, которые появятся для России от подобного приобретения, однако его смущало, что князь говорил об услуге, которую императрица взамен обяжется оказать Великобритании, лишь «в весьма общих и неопределенных выражениях»10. Между тем, продолжал Стормонт, очевидно, что подобная «жертва не может быть принесена иначе, как за большую и действительную услугу»11.
Далее Стормонт наставлял посла: «... Его величество уполномочил... передать вам, чтобы вы
6 Там же. С. 439-440.
7 Лорд Мальмсбюри (Гаррис) о России в царствование Екатерины II. 1781-1783 годы // Русский архив. М., 1874. Книга II. № 11. С. 737.
8 Там же.
9 Там же.
10 Там же. С. 738.
11 Там же.
сообщили условия, на которых только и может быть сделана столь великая и значительная уступка»1. Прежде всего, российская императрица должна установить мир между Великобританией, Францией и Испанией на условиях Парижского трактата 1763 г., который послужит основанием заключенного договора. Непременным условием договора будет статья о том, чтобы французы «немедленно очистили Рот-Айленд и всякую другую часть колоний Его Величества в Северной Америке»2. Если императрица заключит мир на изложенных условиях, то король уступит Российской императорской короне остров Менорку, и уступка эта произойдет после того, как первоначальные условия вышеупомянутого мира будут подписаны. При этом, продолжал Стормонт, должен быть заключен договор о постоянном оборонительном союзе между Великобританией и Россией, по которому будут включены уступки и гарантии Менорки. Действительные переговоры могут начаться немедленно, полагал он, хотя их следует держать в величайшей тайне. Примечательно, что лорд Стормонт предъявлял российской стороне требование: после вступления во владение Менор-кой русская императрица должна приобрести всю артиллерию и военные запасы, которые там находятся. Екатерина также примет на себя «непременное обязательство в том, что порт и гавани Менорки будут во всякое время открыты для военных судов Его Величества, а также для всех крейсеров; и все суда, принадлежащие торговым подданным Его Величества, будут иметь свободный вход... не платя ничего, кроме обычных портовых пошлин, платимых ими и в настоящее время»3. Английский министр считал, что в случае внезапного нападения на Менорку во время войны, которую ведет Великобритания с Францией и Испанией, русский флот в Средиземном море получит приказания «насчет внимательного охранения этого острова»4. Завершая свои инструкции Гаррису, лорд Стормонт высказывал пожелание услышать намерения императрицы по этому поводу, полагая, что перед ней «открывается обширное поле, достойное ее талантов,
1 Лорд Мальмсбюри (Гаррис) о России в царствование Екатерины II. 1781-1783 годы // Русский архив. М., 1874. Книга II. № 11. С. 738.
2 Там же. С. 739.
3 Там же.
4 Там же. С. 740.
и богатая жатва славы ожидает ее при выполнении этого плана»5.
Посол ожидал от Потемкина известий об официальном ответе императрицы. Между тем, его «друг» (так посол часто называл Потемкина -Т. Л.) не торопился, и прошло больше недели, прежде чем он передал Гаррису ответ императрицы. В своем письме императрица, как обычно, заверяла короля в своем «искреннем и неизменном расположении к британскому народу, интересы и благополучие которого, после благосостояния ее собственных подданных, ей всего ближе к сердцу»6. Она постоянно стремилась к заключению союза с Великобританией и «искренне желает видеть войну (в Европе - Т. Л.) оконченной», но не намерена «обнажить меч», если только не нападают на ее собственные владения. Гаррис был явно разочарован услышанным. «Я был поставлен в необходимость... или отказаться от того, что я сам сообщал, или выставить Ее императорское величество отказавшейся от своих намерений», - извещал посол Лондон7. В разговоре с Потемкиным Гаррис подчеркнул, что англичане никогда и не желали, чтобы императрица «обнажила меч». «Мы только ожидаем от нее действительного употребления той значительной власти, которой она пользуется в Европе... Мне остается только сожалеть, - продолжал посол, - что такая великая государыня обратилась в простую женщину в столь критических обстоятельствах, и что у нее не достает решимости и твердости, чтобы сохранить одно и то же мнение в продолжении. нескольких недель»8.
Далее Гаррис обратился к «самой важной части» данных ему предписаний: предложить императрице «на самых выгодных условиях» остров Менорку. Переговоры с императрицей велись секретно. «В этом отношении я строго держался ваших приказаний, милорд, - докладывал Гаррис лорду Стормонту в депеше от 9 марта 1781 г. -Дело это обсуждалось лишь между мной и князем Потемкиным и между ним и императрицей. Ни одному из них я не оставил по этому предме-
9
ту ничего написанного» .
5 Там же.
6 Там же. С. 755-756.
7 Там же. С. 756-757.
8 Лорд Мальмсбюри (Гаррис) о России в царствование Екатерины II. 1781-1783 годы // Русский архив. М., 1874. Книга II. № 11. С. 757, 758.
9 Там же. С. 758.
Предложение короля подарить остров Менор-ку привело Потемкина в восторг. Он счел услуги, которые могла оказать королю императрица, несопоставимыми с приобретением «значительного острова». Если императрица сможет получить Менорку на таких условиях, рассуждал князь, она «сочтет это за дар, упавший ей с неба»1. А далее посол сообщал, какое впечатление, со слов Потемкина, произвело это известие на Екатерину. «Он сказал мне, - писал Гаррис своему министру, - что никогда, ни при каком случае не видел ее до такой степени пораженной. Ее первое восклицание было: «Невеста слишком хороша; меня хотят обмануть». Затем она быстро перебрала все выгоды, которые повлечет за собой приобретение этого острова; и, дав полную волю воображению... перешла к видам, которые, по мнению ее, мы скрываем под этим заманчивым предложением»2. Императрица предполагала, что британцы уговорят флот Бурбонов напасть на российские корабли в Средиземном море, если они будут защищать Менорку. «Словом, после самых диких подозрений, - констатировал Гар-рис, - она заключила тем, что мы хотим во что бы то ни стало вовлечь ее в войну, и что она не станет слушать ничего, что может подвергнуть ее подданных такому бедствию»3.
Спустя неделю Екатерина сама завела разговор с Потемкиным, «с живым участием коснулась этого вопроса, пересчитала различные выгоды, которые бы дало ей это приобретение» и жаловалась, что могла получить этот остров не иначе, как начав войну. «Тщетно князь Потемкин старался вытеснить из ее головы эту неправильную мысль, - отмечал Гаррис, - она оказалась твердо укоренившейся»4. Когда же князь предложил Екатерине выслушать посла, она ответила, что не хочет подвергаться искушению, и что даст ему ответ в письменном виде.
Через несколько дней князь Потемкин зачитал послу ответ императрицы. Содержание письма сводилось к следующему. Ее императорское величество «чрезвычайно чувствительна» к предложению, сделанному ей лондонским двором. Императрица «с величайшим удовольствием
1 Лорд Мальмсбюри (Гаррис) о России в царствование Екатерины II. 1781-1783 годы // Русский архив. М., 1874. Книга II. № 11. С. 759.
2 Там же.
3 Там же.
4 Там же. С. 760-761.
вступит в самый тесный союз с Англией», намереваясь добиться того, чтобы сделать его «полезным, искренним и прочным»5. Но пока она выступает посредницей в урегулировании конфликта британцев с голландцами, для нее «неудобно» заключать с королем даже «случайную конвенцию», дабы не вызвать подозрений, что она действует под влиянием одной из воюющих держав. Как видно из пересказа Гарриса, в своем послании королю Екатерина не затрагивала вопрос о Менорке. В то же время Потемкин в разговоре с послом заметил, что она «сильно желает получить Менорку, но не решается согласиться на средства, которые только одни могут ей дать это владение» .
По-видимому, высказанные предложения (требования?) к императрице взамен получения ею Менорки были несоразмерны с теми потерями, которые Россия могла при этом понести. Во всяком случае, план Стормонта так и не был реализован. Упоминание о нем больше не встречалось на страницах его дипломатической переписки с Гаррисом. Идея добиться союза с Россией через «территориальный подкуп» была забыта. А вскоре завершилась и дипломатическая миссия Гар-риса в России.
В конце августа 1783 года Гаррис явился ко двору, чтобы проститься. На прощальной аудиенции Екатерина попросила посла передать королю Великобритании, что ей особенно приятно «видеть его дружеские к ней чувства, и ничто не может быть искреннее той дружбы, которую она со своей стороны питает к нему»7. Перед отъездом из Петербурга Гаррис удостоился помимо милостивой аудиенции, особого внимания Екатерины. «Гаррис едет, получив, сверх обыкновения подарка, весьма отличные дары», сообщал князь Безбородко, «табакерку с портретом, для жены эгрет и для сестры сердечко бриллиан-товое»8.
Заключая свое повествование, Гаррис выразил надежду, что перед его преемником откроется «гладкая и легкая дорога», и его способности подскажут ему, каким образом лучше всего воспользоваться этими обстоятельствами. «Действия
5 Там же. С. 761.
6 Там же. С. 761-762.
7 Там же. С. 898.
8 Атлас Д. Джемс Гаррис, его дипломатическая миссия и письма из России // Труды слушательниц одесских высших женских курсов / под ред. И. А. Линниченко. Одесса, 1910. С. 19.
этого двора в настоящую минуту очень ясно говорят сами за себя, - продолжал дипломат. - Выражения их искренни, отчасти потому, что они в нас нуждаются, а отчасти и потому, что опыт открыл им глаза»1. Гаррис был убежден, что императрица чувствует «неправильность своих действий» во время войны Англии с Бурбонами и Голландией. А своим «пристрастием, оказанным ею нашим врагам, она в одно и то же время существенным образом повредила и себе, и нам»2. Как видно, Гаррис не пожелал признать своего поражения в дипломатическом поединке с российской императрицей.
Подводя итоги, можно заключить следующее. Анализ дипломатической переписки британского дипломата Джеймса Гарриса с главой внешнеполитического ведомства выявил основные этапы переговоров о пролонгации оборонительного союза Великобритании и России, продемонстрировав настойчивость и упорство дипломатов,
а также их изобретательность в методах в достижении своей цели. Однако их усилия оказались напрасными. Российская императрица, укрепив свои позиции на международной арене после одержанной победы над Османской империей в 1774 году, уже не нуждалась в помощи англичан, а потому не была заинтересована в оборонительном союзе с ними, полагая, что он только приведет к втягиванию Россию в войну на европейском континенте. Хладнокровные и взвешенные решения, а также самостоятельность в их принятии со стороны Екатерины II способствовали достижению мира в Европе и как следствие укреплению ее личного авторитета. И даже столь заманчивое предложение англичан о «подарке» Екатерине в виде территориального владения уже не могло изменить существующего положения вещей. Британская дипломатия потерпела очередное поражение от российской императрицы.
Литература
1. Виноградов В. Н. Дипломатия Екатерины Великой // Новая и новейшая история. 2001. № 3. С. 131-150.
2. Лабутина Т. Л. Неудачная миссия графа Бекингема. Из истории российско-британских отношений второй половины XVIII века // Новая и новейшая история. М., 2015. № 4. С. 173-186.
3. Лабутина Т. Л. Британский посол Джордж Макартни и его представления о екатерининской России // Новая и новейшая история. 2016. № 3. С. 160-180.
4. Лабутина Т. Л. Союзный договор - «камень преткновения» в переговорах британского посла Чарльза Кэткарта и российской императрицы Екатерины II // Новая и новейшая история. М., 2018. № 3. С. 80-101.
5. Соколов А. Б. Навстречу друг другу. Россия и Англия в XVI-XVIII вв. Ярославль, 1992. 301 с.
6. De Madariaga I. Britain, Russia and Armed Neutrality of 1780. New Haven, Yale, 1962. 496 p.
References
1. Vinogradov V. N. Diplomatiya Ekateriny Velikoi [Diplomacy of Catherine the Great]. Novaya i noveishaya istoriya = New and recent history, Moscow, 2001, no. 3, pp. 131-150. (In Russ.).
2. Labutina T. L. Neudachnaya missiya grafa Bekingema. Iz istorii rossiisko-britanskikh otnoshenii vtoroi poloviny XVIII veka [The unsuccessful mission of Earl Buckingham. From the history of Russian-British relations of the second half of the XVIII century]. Novaya i noveishaya istoriya = New and recent history, Moscow, 2015, no. 4, pp. 173-186. (In Russ.).
3. Labutina T. L. Britanskii posol Dzhordzh Makartni i ego predstavleniya o ekaterininskoi Rossii [British Ambassador George Macartney and his ideas about Catherine's Russia]. Novaya i noveishaya istoriya = New and recent history, Moscow, 2016, no. 3, pp. 160-180. (In Russ.).
4. Labutina T. L. Soyuznyi dogovor - «kamen' pretknoveniya» v peregovorakh britanskogo posla Charl'za Ketkarta i rossii s-koi imperatritsy Ekateriny II [ Union treaty is a "stumbling block" in the negotiations between British ambassador Charles Katkart and Russian empress Catherine II]. Novaya i noveishaya istoriya = New and recent history, Moscow, 2018, no. 3, pp. 80-101. (In Russ.).
1 Лорд Мальмсбюри (Гаррис) о России в царствование Екатерины II. 1781-1783 годы // Русский архив. М., 1874. Книга II. № 11. С. 898.
2 Там же.
5. Sokolov A. B. Navstrechu drug drugu. Rossiya i Angliya v XVI-XVIII vv. [Towards each other. Russia and England in XVI-XVIII centuries]. Yaroslavl, 1992, 301 p. (In Russ.).
6. De Madariaga I. Britain, Russia and Armed Neutrality of 1780. New Haven, Yale, 1962, 496 p.
Статья поступила в редакцию 19.08.2018 г.; принята к публикации 4.09.2018 г.
Submitted 19.08.2018; revised4.09.2018.
Автор прочитал и одобрил окончательный вариант рукописи. Autor have read and approved a final version of the manuscript.
Для цитирования:
Лабутина Т. Л. Могла ли Менорка стать российским островом? (Из истории российско-британских отношений последней трети XVIII века) // Вестник Марийского государственного университета. Серия «Исторические науки. Юридические науки». 2018. Т. 4. № 3. С. 55-65. DOI: 10.30914/2411-3522-20184-3-55-65
Об авторе
Лабутина Татьяна Леонидовна
доктор исторических наук, профессор, ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории РАН, руководитель Центра истории межкультурных коммуникаций стран Запада и Востока, г. Москва, tlabutina2007@yandex.ru
Citation for an article:
Labutina T. L. Could Menorca become a Russian island? (From the history of Russian-British relations of the last third of the XVIII century). Vestnik of the Mari State University. Chapter "History. Law". 2018, vol. 4, no. 3, pp. 55-65. DOI: 10.30914/24113522-2018-4-3-55-65 (In Russ.).
About the author Tatyana L. Labutina
Dr. Sci. (History), Professor, Leading Researcher of Center History of Cross-communications of West and East states, Institute of General History. Russian Academy of Sciences, Moscow,
tlabutina2007@yandex.ru
