CC BY
77
Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 2
МОДЕРНИЗАЦИОННЫЕ ТЕОРИИ РАЗВИТИЯ АГРАРНОЙ СФЕРЫ: СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ И КЛАССИФИКАЦИя
БОЧКОВ А.А.
ФГОУ ВПО Кубанский государственный аграрный университет, кафедра экономики предприятий, доцент, к.э.н.
350044, г. Краснодар, ул. Калинина, 13, 8(861) 255-26-56; [email protected]
Статья посвящена экономико-теоретическому анализу модернизационных теорий развития аграрной сферы и их классификации для целей создания единой концепции модернизации в рамках перехода от трансформационной к инновационной модели развития
Ключевые слова: теории экономического развития; модернизация; предпосылки модернизации; институциональные изменения
Коды классификатора JEL: O1; O31
Современный этап экономического развития России, характеризуемый как переход от трансформации к модернизации, отличается принципиальной спецификой осуществляемых преобразований. Если рыночная трансформация 1990-х гг. сопровождалась системными, радикальными изменениями экономических основ - собственности, механизма координации поведения экономических агентов, форм и способов распределения доходов и др., то модернизация - это обновление элементов экономической системы, в России
- прежде всего, государственной экономической политики, ее поворот к решению отложенных на полтора десятилетия социальных проблем и проблем агропромышленного комплекса.
Поскольку модернизация - это одна из форм экономического развития, то в качестве ее теоретической основы выступает современные Developments economics - теории экономического развития. Модерниза-ционный этап развития российской экономики, характеризующегося двойственностью результатов рыночно-трансформационных преобразований, - с одной стороны, высокая 10-летняя посткризисная динамика (в 2008 г. ВВП увеличился на 6% при среднегодовом приросте глобального ВВП на уровне 4%, а рост производства продукции сельского хозяйства за 9 месяцев 2008 г. составил 106,6 %, что на 2,2 процентных пункта выше по сравнению с 2007 г.), а с другой - глубокая и углубляющаяся дифференциация населения по доходам, - в качестве важнейшей задачи выдвигает необходимость завершения институциональных преобразований, несколько запаздывающих в сравнении с другими сферами рыночного реформирования. Этим обусловлена необходимость теоретической идентификации места и роли теории модернизации в совокупности современных теорий экономического развития (Developments economics). Причем, поскольку агропроизводство глубоко локализировано в рамках определенных территориальных ареалов своего функционирования в связи с его территориально-климатической привязкой, то эта задача дополняется значимостью анализа роли региональных факторов в экономическом развитии аграрной сферы, особенно южных, зернопроизводящих регионов России, и требует историко-генетического исследования теорий модернизации в рамках теорий экономического развития как индустриальных, так и аграрных развивающихся стран.
Общие теории экономического развития классифицируются в соответствии с основными экономикотеоретическими школами: неоклассическая; кейнсианская; институциональная и неоинституциональная; экономика благосостояния. Безусловно, проблема экономического развития входит в предмет исследования практически всех экономистов-теоретиков, но пик исследований в рамках Developments economics приходится на вторую половину ХХ в., когда объектом анализа стали развивающиеся страны, освободившиеся от колониальной зависимости. Это поставило перед ними проблему выбора пути дальнейшего развития, что и стимулировало поток исследований по этой злободневной проблеме. Причем, первоначально они развивались не в рамках старой неоклассической школы, а с позиций кейнсианской парадигмы, доминировавшей в экономической теории вплоть до 1970-х гг. Согласно Дж. М. Кейнсу, важнейшим фактором экономического роста выступает приток ресурсов, эффективное использование которых необходимо контролировать в государственных масштабах централизованно. Среди кейнсианских теорий экономического развития выделяются модели «порочного круга нищеты», «большого толчка», «модель с двумя дефицитами». Главной проблемой, которая решается в этих моделях, является преодоление экономической отсталости аграрной страны посредством мобилизационной стратегии, направленной на замену внешних источников финансирования внутренними, импортозамещение, концентрацию внутренних инвестиций для обеспечения высоких, «прорывных» темпов роста.
Теория «большого толчка» является синтезом теоретических концепций «порочного круга нищеты» и «самоподдерживающегося роста», П. Розенштейн-Родана, использованных позднее Р. Нурксе, Х. Лейбенс-тайном и др. для обоснования предпосылок модернизации экономик отсталых аграрных стран.
На базе этих общих теорий экономического развития выделяются, на наш взгляд, соответствующие теории модернизации аграрной сферы экономики. Первой теорией модернизации аграрной сферы выступает теория «порочного круга нищеты» Х. Лейбенстайна, которая базируется на применении модели общего экономического равновесия к анализу экономики аграрных стран, основанной на соотношении между ростом численности населения и изменением экономических условий. В характеризуемых высокими темпами прироста населения аграрных странах рост среднедушевых доходов на основе модернизации сельского хозяйства, обеспечивающей повышение производительности труда зачастую «съедается» приростом населения, поскольку рост урожайности позволяет улучшить структуру питания, что выражается в снижении показателя смертности, и ведет к повышению естественной продолжительности жизни. Но при этом демографический рост интенсифицирует использование имеющего в распоряжении аграрного общества основного фактора производства - земли, поскольку детерминирует парцелляри-зацию земельных участков и ведет к падению урожайности, т.е. к постепенной ликвидации эффекта осуществленной модернизации.
Согласно варианту Р. Нурксе, стагнация обусловлена, в частности, нехваткой ресурсов для модернизации. Логика Р. Нурксе следующая: недостаток капитала обусловливает низкий уровень производительности труда и, следовательно, низкий уровень доходов населения и слабую покупательную способность, что снижает стимулы к модернизации на основе инвестирования. В силу этого ограниченность сбережений и мотивов модернизации систематически воспроизводит недостаток капитала в качестве специфической черты развивающихся аграрных стран. В целом, по нашему мнению, эта теория модернизации характеризуются двумя главными недостатками - отождествлением причины и следствия и отсутствием строгой причинной зависимости каждого последующего фактора от предыдущего.
Следовательно, согласно кейнсианской традиции, «порочный круг нищеты» связан с низким уровнем дохода, который, обусловливает низкий уровень потребления и сбережений. В свою очередь, низкий уровень потребления детерминирует неэффективный спрос, сужение внутреннего рынка и низкие темпы модернизационных инвестиций, приводящие к низкой эффективности производства, невысокой прибыльности и отсутствию мотивов модернизации, что замыкается на невысоком уровне доходов населения (рис. 1).
Рис. 1. Модель «порочного круга нищеты» как кейнсианская теория модернизации
[составлено по: 3, с. 40]
Логическое развитие теория «порочного круга нищеты» получила в концепции перехода к самоподде-рживающемуся росту на основе модернизации техники, отраслевой структуры экономики, включая структуру потребления населения. У. Ростоу тестирует эффект модернизации как «развитие» высокими темпами роста, т.е. выдвигает на первый план соотношение объема инвестиций и темпов роста ВВП, а глубокие социальные и институциональные изменения рассматривает как факторы второстепенного характера. На наш взгляд, данная концепция модернизации недооценивает ее социально-правовые аспекты, абстрагируется от анализа специфики социально-экономических сдвигов при индустриальной модернизации аграрных обществ, что снижает степень ее системной значимости.
Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 2
Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 2
В целом с учетом отмеченных недостатков и противоречий сценарных прогнозов аграрной модернизации теория «порочного круга нищеты» сформировала теоретико-методологические предпосылки разработки новых теорий модернизации - концепций «большого толчка», основанных на модели экономического роста Харрода-Домара, обосновывающих концепцию модернизации «третьих стран» за счет крупных инвестиций, обеспечивающих самоподдерживающийся рост. Причем, первоначальный объем вложений должен быть достаточно масштабным для обеспечения необратимости движения. В противном случае заимствования будут использоваться на удовлетворение текущих потребностей (как это было в России в 1990-е гг.), которые в развивающихся странах возрастают вследствие демографического роста. Следовательно, инвестиционный толчок повышает темпы роста среднедушевых доходов до критической массы, позволяющей начать предпринимательскую деятельность, как правило, вне аграрной сферы, что обеспечивает дальнейший рост доходов. В результате растет покупательная способность населения, совокупный спрос как стимул активизации предпринимательской деятельности, что мультипликативно увеличивает первоначальный эффект.
Поскольку рынок, по мнению представителей теории «большого толчка» сам по себе не в состоянии осуществить модернизацию и вывести экономику развивающихся стран из «порочного круга нищеты», то требуется соответствующая модернизационная денежная и фискальная политика государства по мобилизации крупных капитальных ресурсов на недобровольной основе принудительных сбережений (например, сталинские займы у населения). Такое критическое отношение неокейнсианцев к регулирующей способности рынка детерминирует использование макроэкономического подхода при определении оптимальных темпов модернизации экономики на основе целенаправленного, регулируемого мерами государственной экономической политики распределения инвестиций по отраслям для достижения главного результата
- повышения темпов роста экономики.
В рамках неоклассической школы модернизация характеризуется как преодоление отсталости, существующей вследствие четкой дуалистичности экономики и сложившихся диспропорций в межсекторных экономических связях. В соответствии с моделью дуалистической экономики в аграрной сфере доминируют докапиталистические формы производства, а в промышленности - капиталистические. Однако, по нашему мнению, обе эти сферы национальной экономики внутренне неоднородны, в них присутствуют, хотя и в разном соотношении рыночные и нерыночные формы производства.
В дальнейшем развитие описанных теорий модернизации осуществлялось через включение в предмет исследования источников модернизации все новых факторов - технологии, человеческого капитала, рациональных ожиданий, а также на основе оценки вкладов образования, медицины, экологии в экономический рост и преодоление отсталости.
Согласно У.А. Льюису, Р. Солоу, Р. Лукасу и др. неоклассикам традиционная аграрная сфера - это слаборазвитая экономика с квазистабильным равновесием, примитивной технологией и основанных на местных обычаях и традициях навыках хозяйствования. По Льюису, модернизация обеспечивает экономическое развитие путем реаллокализации ресурсов из аграрной сферы в промышленный сектор на основе обеспечения мобилизации сбережений населения и трансформации их в инвестиции. Следовательно, модернизация - это, по Льюису, сужение менее производительной аграрной сферы национальной экономики и расширение более производительного современного промышленного сектора [6, с. 402].
Однако, на наш взгляд, описанная модель двухсекторной экономики достаточно абстрактно отражает реальную экономическую действительность развивающихся стран. В частности, предприниматели стран «третьего мира», как правило, не соответствуют традиционным характеристикам Й. Шумпетера, поскольку характеризуются низкими предпринимательскими способностями, ответственностью и дисциплиной, поскольку для населения развивающихся стран в целом свойственны ограниченные потребности, отсутствие инициативы и низкая производственная дисциплина. Кроме того, сохранение продовольственной самообеспеченности в условиях сужения традиционной аграрной сферы может обеспечиваться только на основе его технологической модернизации, способствующей повышению производительности туда остающегося в аграрной сфере населения. Именно это показала сталинская индустриализация, не только сузившая аграрную сферу, но и модернизировавшая его на индустриальной, промышленной основе.
Безусловно, согласно мировому опыту, оптимизирует благосостояние страны модернизация, сочетающая трудо- и капиталоёмкие технологии и отрасли. Анализируя провалы модели модернизации Льюиса, Нуреев Р.М. подчеркивает неперспективность поддержки трудоёмких производств, способствующих замедлению научно-технического прогресса в развивающихся странах [3, с.91]. Но с другой стороны, капиталоинтенсивные технологии ведут к росту без развития, поскольку при этом сужается спрос на труд, и прибыль инвестируется в более производительные, вытесняющие живой труд технологии.
Следует отметить, что описанные модели модернизации нацелены лишь на макроэкономическое развитие с использованием различных инструментов кредитно-денежной и фискальной политики, стимулирующих инвестиции, внутренний спрос, технологическую модернизацию национальной экономики в целом, что снижает их значимость для стимулирования модернизации аграрной сферы региона.
1 5
Таким образом, неоклассический подход в отличие от кейнсианского на основе структурного анализа формирует двухсекторную модель экономики и рассматривает ее модернизацию как результат перелива ресурсов из одного сектора в другой. Более современные неоклассические теории модернизации расширяют спектр учитываемых факторов производства на основе включения в анализ технологии, человеческого капитала и связанных с ними институтов в качестве параметров производственных функций Р. Солоу.
К числу моделей модернизации на основе доминатности человеческого капитала относится модель Р. Лукаса, где выпуск рассматривается как функция запаса человеческого капитала при условии устойчивого долгосрочного роста на основе неограниченности человеческого капитала. При этом каждый индивид может либо участвовать в текущем производстве, либо получать образование и накапливать человеческий капитал, поскольку распределение времени между данными альтернативами определяет темп роста системы. Уменьшение времени, затрачиваемого на производство товаров в обществе, приводит к сокращению текущего выпуска, но при этом ускоряются капиталовложения в человека, обеспечивающего модернизацию в следующем периоде, т.е. увеличивается выпуск в будущем. Кроме того, тестируется наличие положительного экстернального эффекта накопления человеческого капитала общества, поскольку это обеспечивает повышение производительности труда каждого его члена. Эта зависимость по Лукасу отражается следующей производственной функцией [7, с. 164-165]:
У = АК\икЫ)х-ък*г
где Ь - положительная константа, N - число рабочих дней, и - рабочее время, И - трудозатраты в единицах эффективности, а произведение этих трех величин характеризует затраты труда, к*г - внешний эффект, который индивид рассматривает как параметр оптимизации при выборе между склонностью к потреблению и затрачиваемым на работу временем. При накоплении человеческого капитала выпуск растет и прямо, и косвенно, т.е. через внешний эффект.
Однако, на наш взгляд, модель модернизации Лукаса основана не на факторе человеческого капитала как производной от образования, а скорее на факторе знаний. Предположение о неограниченном росте образования выступает одним из способов адаптации модели Лукаса к фактору человеческого капитала. С этой позиции знания учащихся в 2008г. значительно превышают знания той же категории в 1980г. и обусловливают существенное различие в их производительности труда при последующей занятости: каждое новое поколение усваивает все более новые и высокие достижения научно-технического прогресса, тогда как значительная часть знаний и навыков, освоенных старшими поколениями, морально устаревает.
Несмотря на принципиальные различия неокейнсианских и неоклассических моделей модернизации, они основаны на сходной методологии. В отличие от них институционализм основывается на качественно иных теоретико-методологических предпосылках, позволяющих обосновать необходимость применения более реального подхода к исследованию экономической динамики, в частности аграрных развивающихся стран в отличие от упрощенных моделей дуалистической экономики.
Так, согласно Г. Мюрдалю, развитие на основе модернизации представляет собой повышение степени удовлетворения основных потребностей всех членов общества при сокращении разницы между наиболее богатыми и бедными [2, с. 33]. Т. Шульц подчеркивал приоритетность институциональных изменений перед всеми остальными при определении параметров модернизации и полагал, что именно вложения в человеческий капитал, рост ценности человеческого труда становятся важнейшими факторами преобразования экономики, модернизации экономических и юридических институтов [9, с. 62].
Институциональный подход к исследованию проблемы устранения абсолютного и относительного обнищания, сокращения неравенства, увеличения занятости и роста качества трудовых ресурсов и человеческого капитала в целом показал, что развитие включает не только экономическую подсистему, но и широкий спектр неэкономических переменных, в частности, формальные и неформальные институты, культуру и всю систему ценностей, без которой полноценная модернизация невозможна. Д. Норт и Р. Томас выделили в качестве основополагающих факторов модернизации технологию и законодательное оформление института прав собственности [8, с. 1-2]. В социально-институциональной теории экономической динамики А.Сена модернизация трактуется как расширение реальных прав и свобод индивидов [5, с. 21, 23]. Поэтому свобода и права человека являются неотъемлемыми компонентами развития, определяют качество долгосрочного экономического развития. Однако, по нашему мнению, они представляют собой лишь одну группу институтов, значимость же всех остальных для развития принижается. При этом более существенное воздействие на экономическое развитие оказывает в целом нравственный фактор экономического прогресса [1, с. 19] - то, что институционалисты называют неформальными институтами, прежде всего, институтом доверия.
Наиболее поздней моделью модернизации является концепция «устойчивого экономического развития» или экологической модернизации, поскольку в начале 1970-х годов возникли антропогенные предпосылки экологической катастрофы. Категория «устойчивое развитие» является ответом на императив оптимизации темпов экономического роста и задачи сохранения окружающей среды, что, на наш взгляд,
Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 2
Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 2
достаточно значимо для аграрной сферы. Таким образом, содержательное наполнение и усложнение концепции модернизации на основе устойчивого развития связано с включением в нее не только вопросов экологии, но и финансового, социального, демографического и других блоков задач, что требует дальнейшего переосмыслении внутренних и внешних факторов модернизации и разработки таких методологических предпосылок, которые позволили перейти на следующий этап в изучении ее источников и перспектив.
ЛИТЕРАТУРА
1. Богомолов О. Нравственный фактор экономического прогресса // Вопросы экономики. - 2007. - № 11.
2. Мюрдаль Г. Современные проблемы «третьего мира». - М., 1972.
3. Нуреев Р.М. Экономика развития: модели становления рыночной экономики. - М., НОРМА, 2008.
4. Нуреев Р. Теории развития: неоклассические модели становления рыночной экономики // Вопросы экономики. - 2000. - № 5. - С. 149.
5. Сен А. Развитие как свобода. - М., 2004.
6. Lewis W. The Theory of Economic Growth. - New York, 1959. - P. 402.
7. Lucas R.E. On the Mechanics of Economic Development // Journal of Monetary Economics. - 1988. - № 22.
8. North D., Thomas R. The Rise of the Western World. - Cambridge University Press, 1973.
9. Schultz T. Jnwestment in Human Capital/ the Role of Education and of Research. H.Y., 1971.
концепция антикоррупционного механизма в системе регулирования ЭКОНОМИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ в РОССИИ
НАУМОВ Ю.Г.
Академия управления МВД России, заместитель начальника кафедры организации финансово-экономического и тылового обеспечения, к.э.н., доцент, 125171 Москва, ул. Зои и Александра Космодемьянских, д. 8
Автор считает, что коррупция стала органическим элементом сложившейся в России экономической и политической системы. В статье дан обзор как общегосударственных, так и региональных антикоррупционных программ
Ключевые слова: коррупция; государственное регулирование Коды классификатора JEL: К 42
О коррупции уже сказано очень много на всех уровнях российского общества. Проделана масштабная аналитическая работа, которая не может не впечатлять. Но проблема, как все мы видим, продолжает оставаться для России весьма острой.
Хорошо известно, что во многих государствах мира коррупция также является серьезной проблемой. По данным Всемирного банка, на взятки в мире в настоящее время ежегодно расходуется свыше триллиона долларов. К большому сожалению, едва ли не треть этой суммы приходится на Россию [3, 5, 7].
Рассмотрим, что же препятствует формированию в нашей стране эффективного антикоррупционного механизма. Но сначала необходимо уточнить некоторые общие подходы к анализу проблем коррупции.
Что следует понимать под коррупцией? Этому вопросу посвящены многочисленные исследования, определение коррупции содержится в ряде международных и национальных правовых актов, но до сих пор какого-то всеми признанного понятия не выработано.
Наиболее часто термин «коррупция» употребляется для обозначения различного рода злоупотреблений служебным положением в личных целях. Такое понимание представляется чрезмерно широким, т. к. сюда в результате попадают и разнообразные хищения, а также злоупотребления, не связанные с коррупционными актами как своего рода сделками, подобными купле-продаже.
На наш взгляд, коррупция представляет собой не что иное, как торговлю властью в государственном -прежде всего - и негосударственном секторах. Другими словами, коррупция - это нелегальный рынок властных полномочий, обмен власти на выгоду в ущерб принципу социальной справедливости.
Именно подкуп, который оборачивается продажностью подкупаемых, характеризует, как правильно отмечает ряд экспертов, содержание коррупции. Подкуп является стержнем коррупции, присутствует в ней всегда. Примечательно, что и в резолюции XVII Международного конгресса уголовного права (сентябрь 2004 г.), посвященной коррупции в международных деловых отношениях, коррупция определена именно как «злоупотребление властью в обмен на выгоду» [19].
