CC BY
134
Вестник Челябинского государственного университета. 2013. № 10 (301).
Филология. Искусствоведение. Вып. 76. С. 63-67.
МОДЕЛИРОВАННОСТЬ И ИДИОМАТИЧНОСТЬ ФРАЗЕОЛОГИЗМОВ
Анализируется соотношение свойств моделированности и идиоматичности в знаковой структуре фразеологизмов, где идиоматичный компонент фразеологизма - это часть его знаковой структуры, выходящая за рамки той модели, в которую вписывается данный фразеологизм. Мо-делированность и идиоматичность фразеологизма - это его контрарные свойства, состоящие в обратной пропорции: чем выше моделированность фразеологизма, тем ниже его идиоматич-ность.
Ключевые слова: фразеологизм, идиоматичность, моделированность, знаковая структура.
Проблеме моделирования в применении к естественному языку, речевой деятельности, дискурсу и вербальной коммуникации, во всем многообразии аспектов этой проблемы, посвящена обширная лингвистическая литература. Некоторые из этих трудов стали классическими: [1; 3; 6; 7; 8; 10; 11; 15; 18; 19; 22; 23; 24; 25] и др.
А. Ф. Лосев [10. С. 16] подсчитал, что термин модель употребляется более чем в 30 значениях, однако эта полисемия не означает терминологического разнобоя: в разных толкованиях данного термина отражены отдельные, дополняющие друг друга грани этого сложного явления.
Модель - это и объект, и инструмент научных изысканий, в том числе лингвистических. Во-первых, модели объективно существуют в системе языка и стихии речи как схемы, образцы, по которым создаются и функционируют их единицы; во-вторых, языковые модели суть специфические формы отражения действительности в коллективном сознании носителей лингвокультуры, складывающиеся в универсальную макромодель - картину мира; в-третьих, моделями называют построенные по особым правилам исследовательские конструкты, заключающие в себе представления ученых о сущности изучаемых объектов.
И. Б. Новик определяет моделирование как «метод опосредованного теоретического или практического оперирования объектом, при котором используется вспомогательный... квази-объект (модель), способный замещать его в определенных отношениях и дающий при его исследовании. информацию о самом моделируемом объекте» [14. С. 24].
Говоря об идиоматичности, в данной работе мы исходим из того, что всякая языковая единица, значение которой в той или иной мере и в том или ином отношении отличается от вну-
тренней формы, входит в состав идиоматики (идиоматического фонда) языка. Идиоматичной ее позволяет считать наличие комплекса категориальных признаков: семантическая ос-ложненность (компликативность) + языковая устойчивость + семантическая целостность [13. С. 162-163].
Обратимся к вопросу о соотношении мо-делированности и идиоматичности в структуре языковых единиц. Термин модель (< лат. modulus «мера») предполагает наличие некоего образца, стандарта. Термин идиома (< греч. 1,5шца «особенность, своеобразие»), напротив, предполагает наличие некоего отступления от стандарта. Это противопоставление наблюдается не только на уровне внутренних форм, но и на уровне значений упомянутых терминов. В любой трактовке термина идиома явно или неявно присутствует признак нестандартности (немоделированности) языковой единицы. Так, А. В. Кунин [9. C. 25] включал структурно-семантическую немоделированность в число категориальных признаков идиом.
Но идиомы - не стопроцентно немоделиро-ванные языковые образования. В логике различают контрадикторное и контрарное противопоставление признаков [4]. Первое предполагает несовместимость противопоставляемых признаков в одном объекте, а второе - их обратную пропорцию. Моделированность и иди-оматичность - контрарные признаки: они оба присущи идиомам, но чем больше представлен один из них, тем меньше - второй. Таким образом, идиоматичность - градуальная категория: бывают неидиоматичные, низко- и высокоди-оматичные языковые единицы. Как справедливо отметил А. Е. Плеханов [16], идиоматичность - это то, что остается за рамками модели, в которую вписывается данная языковая единица. Чем большая часть структуры языковой
единицы вписывается в модель, тем меньшая часть остается за ее рамками, и наоборот.
Но и оставшаяся часть в определенной мере вписывается в модель, только не обычную (строгий алгоритм), а особую модель - эвристический алгоритм. Существует иерархия моделей по степени абстрактности/ конкретности; чем в более конкретную (подробную) модель вписывается языковая единица, тем меньшая часть ее структуры остается за рамками модели. Эта часть представляет собой идиоматический компонент структуры языковой единицы.
Проблема моделированности/ немоделиро-ванности идиом имеет давнюю историю. На начальных этапах разработки теории идиоматики своеобразие, в соответствии с внутренней формой термина идиома, провозглашалось главным признаком «идиоматических выражений» (термин Л. А. Булаховского [2. C. 33]). «Идиома ... индивидуальна, принадлежит только данному языку», - писал А. А. Реформатский [20. C. 70]). На этом этапе противоположный признак - моделированность идиом - было еще рано устанавливать.
А. В. Кунин описал модели, по которым происходит «регулярное образование однотипных переменных сочетаний слов по определенной структурно-семантической схеме вокруг опорного знаменательного слова» [9. C. 44]. Например: читать [произведение письменной речи] <существит. вин. п. прям. доп.>,
где курсивом выделен лексический инвариант (опорное знаменательное слово), квадратными скобками - семантический инвариант ряда лексических переменных, а угловыми скобками - морфо-синтаксический инвариант.
Модельный ряд (читать книгу/ журнал/ газету/ письмо и так далее) включает все существительные, имеющие семантический признак <произведение письменной речи>. Эта модель -строгий алгоритм. Поскольку идиомы не создаются по таким схемам (например, по образцу валять дурака «вести себя несерьезно» не созданы обороты типа * валять мудреца «вести себя серьезно»), они были объявлены немоделиро-ванными. Но из того факта, что фразеологизмы не создаются по моделям непереосмысленных переменных сочетаний слов, не вытекает, что они вообще не создаются ни по каким моделям.
Хотя сам А. В. Кунин выделил структурные типы и структурно-семантические классы фразеологизмов, он не счел это фразеологической моделированностью. Он считал структурно-семантически моделированными лишь те словосочетания, которые соответствовали его строго-алгоритмическому пониманию модели. Если регулярность фразообразования была несколько ниже, такие словосочетания не считались моделированными. Точка зрения
А. В. Кунина в те времена разделялась большинством фразеологов.
Но регулярность в этой сфере все-таки имела место. Впоследствии лингвисты стали все чаще обращать внимание на существование фразеологических рядов - групп единиц, построенных по единой схеме (табл. 1).
Налицо структурно-семантическая модель «стояние (буквальный план) - состояние (переносный план)». В качестве субмодели она вписывается в более абстрактную модель «поза -состояние», куда входят и другие субмодели (табл. 2).
Таблица 1
Фразеологические ряды
стоять на [чем-л.] <сущ. предл. п.> стоять на [части тела] <сущ. предл. п.>
стоять на котурнах «быть заносчивым» стоять на ногах «быть самостоятельным»
стоять на пьедестале «быть в почете» стоять на голове «быть в разгуле»
стоять на паперти «быть нищим» стоять на ушах «быть в хлопотах»
стоять на платформе «быть сторонником» стоять на бровях «быть в опьянении»
Таблица 2
Модель «поза - состояние»
лежать на [чем-л.] <сущ. предл. п.> сидеть на [чем-л.] <сущ. предл. п.>
лежать на нарах «быть заключенным» сидеть на заборе «быть нейтральным»
лежать на блюдечке «быть приготовленным» сидеть на суку «быть неуязвимым»
лежать на печи «быть праздным» сидеть на вулкане «быть уязвимым»
лежать на полке «быть забытым» сидеть на шее «быть иждивенцем»
лежать на поверхности «быть заметным» сидеть на сундуке «быть сквалыгой»
лежать на одре «быть при смерти» сидеть на коне «быть успешным»
Предложно-падежные формы в рамках этой модели могут варьироваться (табл. 3).
Глагол может изменяться по категории совершенного/ несовершенного вида: лечь на дно «затаиться», сесть (кому-л.) на голову «обнаглеть» и др.
В рамках еще одной субмодели глагол сидеть (с предлогом на) употребляется в другом значении, подразумевающем длительность и/ или регулярность занятия: сидеть на телефоне «обзванивать множество людей», сидеть на игле «быть наркоманом», сидеть на баланде «быть заключенным» и др. Но, несмотря на вариации, все это - разновидности одной модели. Моделированность - не неизменность, а наличие инварианта в рамках вариантности.
Хотя модельный ряд в таких случаях не столь единообразен, предсказуем и полон, как в случаях с неидиоматичными сочетаниями, эти схемы соответствуют понятию «модель». Это нестрогий алгоритм: можно предугадать общее направление создания дальнейших продуктов работы модели, но невозможно предугадать, сколько их возникнет и какими конкретно они будут. Потому, с одной стороны, это все-таки алгоритм (правило), но, с другой стороны, алгоритм эвристический (креативный). В рамках правила всегда остается некоторый диапазон для индивидуального языкотворчества.
В 70-80-е гг. XX в. моделированность в сфере идиоматики (прежде всего фразеологии) была постепенно признана как факт, однако в рядах фразеологов утвердилось мнение, согласно которому фразеомодели являются «описательными, а не порождающими по своему назначению» [12. C. 8]. Сходной точки зрения придерживались Д. О. Добровольский,
В. Т. Малыгин, Л. Б. Коканина [5] и другие фразеологи. Это мотивировалось тем, что фразеологические модели, выявляемые post factum на имеющемся фразеологическом материале, не позволяют свободно создавать новые фразеологизмы подобно тому, как создаются неидиоматичные словосочетания.
Но еще А. Ф. Лосев указал, что всякая модель явно или неявно содержит принцип построения объекта (цит. по: [21. C. 40-41]). Этот принцип представляет собой закономерность варьиро-
вания переменных. Если он неявен, его нужно найти, и тогда модель станет порождающей.
Рассмотрим, например, ряд газетно-публицистических штампов:
стоять у станка/у конвейера “быть рабочим”
стоять у штурвала/у руля “быть рулевым (и - шире -) руководителем”
стоять у плиты “быть поваром/ кухаркой” стоять у операционного стола “быть хирургом”.
Этого ряда достаточно, чтобы выявить схему построения штампов такого рода: актант стоит у того или иного орудия или места производства (и - шире - деятельности), которое указывает на его профессию (и - шире - социальную роль). По этой модели (с учетом лексико-грамматического варьирования) в рамках данного функционального стиля (впрочем, не только его) создается в принципе неограниченное число образных оборотов.
Как видно, модель «стоять (встать)/ сидеть (сесть) + предлог + название орудия/ места деятельности», имеющая фигуральное значение «быть (стать) исполнителем данного рода деятельности», является порождающей, но не строго-алгоритмической, а эвристической.
В порядке эксперимента мы составили по этой модели 30 оборотов (табл. 4). Эти обороты были предъявлены пятидесяти русскоязычным информантам в соответствующих типовых контекстах, показывающих, что они употреблены не в прямом смысле (например: «Вот уже тридцать лет стоит за кульманом Иван Петрович»). Информанты безошибочно определили смысл 84 % предъявленных оборотов. Это подтверждает факт существования и успешного функционирования модели.
Продукты работы вышеописанной модели обладают разной (нулевой, низкой, средней, высокой) степенью устойчивости. Обретение высокой степени устойчивости влечет за собой переход потенциального фразеологизма в реальный, то есть в единицу языковой системы. Подчеркнем, что фразеомодель порождает не языковые, а речевые единицы - тропы, более или менее соответствующие фразеологическому канону, а превращение таких тропов во
Таблица З
Варианты предложно-падежных форм в рамках модели
лежать в земле «быть покойником » сидеть в заднице «быть неуспешным »
лежать под плитой «быть покойником » сидеть под крылом «быть защищенным »
лежать поперек лавки «быть младенцем » сидеть за решеткой «быть заключенным »
фразеологизмы (единицы языка) происходит на следующем этапе фразеогенеза, в результате отбора наиболее удачных тропов и их обработки языковым коллективом. Начало массового употребления оборота знаменует собой появление в языке нового фразеологизма.
Иногда в языке закрепляется не один, а несколько продуктов работы модели с одним и тем же или близкими значениями; тогда речь идет о фразеологических вариантах (беречь/ хранить как зеницу ока) или структурных синонимах (и глазом не моргнул - и бровью не повел). Структурные фразеосинонимы отличаются от неструктурных тем, что имеют одинаковую морфосинтаксическую структуру. Добавим, что и неструктурные синонимы порой бывают созданы по одной модели: позолотить ручку - дать на лапу (инвариантная образная конструкция «сунуть деньги в руку»); в лес дрова возить -ездить в Тулу со своим самоваром (инвариантная образная конструкция «доставлять предмет туда, где их и без того достаточно»).
Наряду с ними в речи функционируют менее устойчивые (вплоть до окказиональных) варианты и синонимы, созданные по тем же моделям, но не вошедшие в словари на правах языковых единиц. Например:
Ведь обидеться иногда очень приятно, не так ли? И ведь знает человек, что он ... сам преувеличил ... и из горошинки сделал гору, -знает сам это, а все-таки самый первый обижается ... (Ф. М. Достоевский. Братья Карамазовы. Кн. II. Гл. II.)
Здесь употреблен окказиональный образный оборот из горошинки сделать гору (с повтором [гор] - [гор]), означающий то же и построенный по той же модели, что и фразеологизм сделать из мухи слона, но не зафиксированный в словарях в качестве фразеологизма.
Пространственная метафора фразеологический ряд не всегда удобна при описании рассматриваемых процессов. Если представить
совокупность продуктов работы фразеомодели не как одномерное пространство (линию), а как многомерное пространство (поле), то, на наш взгляд, можно утверждать, что «расстояния» между входящими в него единицами определяются количеством совпадающих одноуровневых моделей, образующих многоуровневую модель. Ближе всех друг к другу находятся фразеологические варианты; несколько дальше - структурные синонимы; еще дальше - неструктурные, но образно сходные синонимы; дальше всех друг от друга располагаются не синонимичные, но тематически однородные единицы, созданные по той же модели. Отсутствие общих схем знаменует собой выход за пределы данного модельного пространства.
Все сказанное свидетельствует о том, что фразеомодели являются не описательными, а порождающими. Фразеологизмы - произведения массового творчества, которое в своей основе канонично и тяготеет к простоте, в отличие, например, от высокооригинального и весьма индивидуализированного творчества выдающихся поэтов XX в.
Народное творчество - анекдоты и прочие малые жанры, бытовая риторика и т. п., а также языкотворчество (А. А. Потебня [17. C. 198] писал, что «язык ... есть ... сама поэзия») - находится в гуще жизни. Оно выполняет функции повседневного общения и самовыражения, определяющие его лаконизм, простоту и относительную легкость создания и понимания. Эти свойства предполагают важную роль шаблона. Пропорция моделированности/ немоде-лированности сдвинута в сторону моделиро-ванности, что и обусловливает создание, строение, функционирование и понимание единиц народного творчества (в частности, фразеологизмов) по моделям, заключающим в себе пусть и нестрогие, но все же правила.
Обобщая все сказанное, подчеркнем еще раз: моделированность и идиоматичность фра-
Таблица 4
Обороты по модели «стоять (встать)/ сидеть (сесть) + предлог + название орудия/ места деятельности»
стоять за [чем-л.] сидеть за [чем-л.] сидеть в [чем-л.]
стоять за стойкой «быть барменом» сидеть за кассой «быть продавщицей» сидеть в окошечке «быть кассиршей»
стоять за кульманом «быть чертежником» сидеть за монитором «быть пользователем (ЭВМ) » сидеть в президиуме «быть привилегированным»
стоять за мольбертом «быть художником» сидеть за пультом «быть оператором» сидеть в окопах «быть солдатом»
зеологизма - это его контрарные свойства, состоящие в обратной пропорции (чем выше мо-делированность, тем ниже идиоматичность и наоборот).
По соотношению моделированности и эв-ристичности фразообразовательные модели занимают промежуточное положение между моделями сочетаний слов с прямым значением (моделированность у них стремится к 100 %, а эвристичность - к нулю) и моделями высокооригинальных авторских тропов (моделиро-ванность у них стремится к нулю, а эвристич-ность - к 100 %).
Таким образом, фразеологизм совмещает в себе моделированность и идиоматичность. Фразообразовательная модель (в прямом, генеративном смысле этого термина) есть не строгий, а эвристический алгоритм порождения фразеологизмов - процесса, направляемого правилами, но все же характеризующегося наличием большего или меньшего диапазона ин-дивидуализированности, креативности и проистекающей из нее непредсказуемости.
Список литературы
1. Апресян, Ю. Д. Идеи и методы современной структурной лингвистики. М., 1966. 305 с.
2. Булаховский, Л. А. Введение в языковедение. М., 1953. 375 с.
3. Булыгина, Т. В. Проблемы теории морфологических моделей. М., 1977. 287 с.
4. Горский, Д. П. Краткий словарь по логике / Д. П. Горский, А. А. Ивлин, А. Л. Никифоров. М., 1991. 208 с.
5. Добровольский, Д. О. Фразообразовательное моделирование как прием сопоставительного анализа / Д. О. Добровольский,
В. Т. Малыгин, Л. Б. Коканина // Сопоставительная фразеология (на материале германских языков). Владимир, 1990. С. 36-48.
6. Звегинцев, В. А. Теоретическая и прикладная лингвистика. М., 1967. 338 с.
7. Моделирование языковой деятельности в интеллектуальных системах / под ред. А. Е. Кибрика, А. П. Ершова. М., 1987. 279 с.
8. Кубрякова, Е. С. Краткая характеристика моделей порождения речи // Человеческий фактор в языке: язык и порождение речи. М., 1991. С.33-45.
9. Кунин, А. В. Курс фразеологии современного английского языка : учебник. 2-е изд.. перераб. М., 1996. 381 с.
10. Лосев, А. Ф. Введение в общую теорию языковых моделей. М., 2010. 296 с.
11. Мельчук, И. А. Опыт теории лингвистических моделей «Смысл ^ текст». Семантика и синтаксис. М., 1974. 314 с.
12. Михайлова, Е. В. Фразообразовательное моделирование в современных германских языках (на материале глагольных фразеологизмов немецкого, английского и нидерландского языков) : дис. ... канд. филол. наук. Самара, 1989. 262 с.
13. Молчкова, Л. В. Фразеологические идиомы как разновидность идиоматичных единиц языка // Вестн. Орлов. гос. ун-та. 2012. № 6.
С.162-165.
14. Новик, И. Б. О моделировании сложных систем. М., 1965. 336 с.
15. Падучева, Е. В. Динамические модели в семантике лексики. М., 2004. 608 с.
16. Плеханов, А. Е. Лексическая сочетаемость слов в идиоэтническом аспекте (на материале английских субстантивных и глагольных речевых словосочетаний) : дис. ... канд. филол. наук. Самара, 1999. 178 с.
17. Потебня, А. А. Эстетика и поэтика. М., 1976. 614 с.
18. Ревзин, И. И. Модели языка. М., 1962. 190 с.
19. Ревзин, И. И. Метод моделирования и типология славянских языков. М., 1967. 98 с.
20. Реформатский, А. А. Лексикализация и идиоматика // Введение в языковедение. 5-е изд. М., 1996. С. 67-70.
21. Уваров, Л. В. Гносеологическая природа моделирования // Моделирование и познание : сб. науч. тр. Минск, 1974. С. 17-21.
22. Хомский, Н. Аспекты теории синтаксиса / пер. с англ. под ред. В. А. Звегинцева. М., 1972. 260 с.
23. Якобсон, Р. О. Разработка целевой модели языка в европейской лингвистике в период между двумя войнами / пер. с англ. И. А. Мельчука // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1965. Вып. 4. Математические аспекты структуры языка. Лингвистические направления : докл. IX междунар. конгресса лингвистов.
С. 372-379.
24. Hockett, Ch. F. Two Models of Grammatical Descriptюn // Word. 1954. Vol. 10, №. 2. P.210-234.
25. Stewart, A. H. Graphic Representation of Models in LinguisticTheory. Bloomington; London, 1976. 195 р.
