CC BY
11Голикова ТА.,
МОДЕЛИРОВАНИЕ ЭТНОКОГНИТИВНОЙ СТРУКТУРЫ СТЕРЕОТИПА «Я» РУССКИХ И АЛТАЙЦЕВ
Взаимообусловленность языка и культуры осложняет синхронные лингвокультурологические исследования живых коммуникативных процессов, но и вместе с тем служит механизмом отражения специфики локальных культур в яьыке, «смоделированности в тексте» [1, с. 35], а также представленности языка как универсального способа обнаружения специфически культурологических черт этноса. Все чаще в настоящее время предметом исследования современной науки становится национальный (этнический) менталитет; предпринимаются многочисленные попытки описания менталитета конкретной нации (этноса).
Теоретической базой этнопсихоликгвистики в современной науке являются ведущие концепции этнолин гвистики, лингвокультурологии, этнопсихологии, психолингвистики. Так, лингвокультурология, изучая взаимосвязь и взаимодействие культуры и языка, ориентирована на современное состояние и функционирование языка и культуры. Ее цель - описание обыденной картины мира, исследование повседневной речи носителей языка, а также выявление вербальных способов воплощения, хранения и трансляции культуры. Можно было бы говорить, по-видимому, о выявлении культурологически обусловленных когнитивных структурах, формируемых у каждого отдельного носителя языка. Вместе с тем, несмотря на то, что существуют многочисленные концепции интерпретации этноса как локальной культуры, лингвокультурология не исследует этнический фактор ни в языке, ни в менталитете, ни в культуре, апеллируя, однако, понятиями «народный менталитету «этническая картина мира», «этнореалия» и под. В связи с этим, на наш взгляд, необходимо более точное обоснование культурного и культурологического в языке, тем более, что лингвокультурология акцентирует три основных характеристики культуры. Культура - это явление национальное, этноцентрическое и прототипиче-ское [2, с. 27-28].
•¿у
Этнолингвистика, напротив, абсолютизирует этническое в языке, сформированное в историческом прошлом. Неясно, почему этнолингвистика не в состоянии исследовать синхронные языковые процессы (обусловленные этнически). Этнолингвистика как «раздел языкознания или - шире - направление в языкознании, ориентирующее исследователя на рассмотрение соотношения и связи языка и духовной культуры, языка и народного менталитета, языка и народного творчества, их взаимозависимости и разных видов их корреспонденции» [3, с. 27], имеет давнюю традицию исследования социальных факторов развития языка, национальных, народных, племенных особенностей этноса, используя при этом методы и приемы диалектологии, фольклористики, этнической истории.
Проблематику социальной психологии и социологии составляют: проблема выявления и описание некоторых стереотипов самооценки этноса или оценки его представителями других этносов (авто- и гетеростерео-типы) в рамках национальной психологии; проблема социальной дифференциации форм коммуникации в том или ином национальном коллективе, а также проблема интерпретации специфики этой дифференциации в разных национально-культурных общностях; вопросы, связанные с национальными традициями, обычаями, рассматриваемые как часть национальной культуры.
Культурно-психологическое своеобразие этносов и иных больших устойчивых групп слагается исторически, часто усилиями многих поколений, поэтому подлинная природа социально-психологической консолидации таких общностей может быть вскрыта только посредством историко-психологического анализа. Так, исследования этнической идентичности Т.Г. Стефаненко расширяют и обогащают представления о формах и механизмах психологической интеграции социальных групп. Автор показывает, что этнодифференцирующими признаками, на основе которых строится осознание этнической принадлежности, .могут быть самые различные и подчас неожиданные элементы материальной и духовной культуры [4].
Кроме того, как указывал Г.Г. Шпет, «сфера этнической психологии априорно намечается, как сфера дос-
тупного нам через понимание некоторой системы знаков, следовательно, ее предмет постигается только путем расшифровки и интерпретации этих знаков» [5, с, 306]. В интерпретации вербальных знаков, в установлении их значения мы находим предметную об./ асть этнопсихо-лингвистики.
Необходимость выявления специфики сложнейших коммуникативных процессов в современных многонациональных и/или полиэтнических обществах привела к интеграции этнографических, этнологических, социальных, психологических, лингвистических исследований в рамках этнопсихолиягвистики.
Обозначились исследования этнопсихолингвистиче-ской детерминации речевой деятельности, языкового сознания, общения; вербальных и невербальных словарей и грамматик этнического поведения, контрастивное сопоставление «текстов», обслуживающих тот или иной этнос, «идеологической семантики» (т.е. семантики генезиса и взаимосвязи значений), «надстраивающаяся» над «технической семантикой», с учетом взаимодействия и взаимозависимости и идеологических, и технических семантем и др.
В результате разброса предметной области этнопси-холингвистики, непоследовательности в разграничении аспектов изучения и акцентирования подчас противоположных явлений этнопсихолингвистичеекие исследования в настоящее время не имеют достаточной цельности и единого теоретического обоснования.
Дальнейшие исследования языка в контексте культуры, по прогнозам А А Залевской, «будут вестись в русле интегративного подхода при возрастании роли теоретических построений и с применением разнообразных процедур обращения к языковому сознанию представителей разных этносов для выявления естественных механизмов семиозиса и влияния комплекса факторов на реальные процессы означивания и взаимопонимания в условиях мемжультурного общения» [6 с. 80]. В комплексе проблем, которые решает психолингвистика, наиболее важной, на наш взгляд, остается проблема выявления национально-культурной специфики смыслооб-разования, решение которой позволит скорректировать многие представления, касающиеся категории картины
(образа) мира. Национально-культурная специфика смыслообразования" в межнациональных и межэтнических контактах обеспечивает понимание и сосуществование этнических коллективов. Именно наличие такой специфики позволяет представителям этносов обмениваться национально-культурной информацией независимо от их врожденных физиологических и психических особенностей. Речевые действия носителей разных культур могут стать базой для осознания механизма возникновения и функционирования национально-культурной специфики смыслообразования в разных этносах.
С целью моделирования когнитивной структуры этнических стереотипов русских и алтайцев в 2001 г. в г. Горно-Алтайске был проведен ряд экспериментов. В экспериментах приняло участие и русское, и алтайское население Республики Алтай. Этническая ситуация на территории Республики Алтай в настоящее время складывается следующим образом: алтайцы составляют 31 % населения республики, русские - 60 %, казахи — 6 % и т.д. Название «алтайцы» сегодня объединяет названия всех тюркоязычных этносов, проживающих на территории Республики Алтай.
На одном из этапоз эксперимента алтайским и русским студентам было предложено ответить на вопрос «Кто я?» [7, с. 180-189]. В эксперименте участвовало 65 студентов алтайского отделения и 67 студентов русского отделения филологического факультета Горно-Алтайского госуниверситета. Было получено 949 реакций алтайских студентов и 953 реакции русских студентов. Анализ полученных данных показал, что в фиксации личностных характеристик выделяются следующие стратегии:
• фиксация эмоционально-оценочных характеристик: подруга 21, друг 18, личность 17, добрый/ал 11, любимая девушка 9, спокойная 8, хороший/ая 8, гордый/ ая 7, индивид 6, помощница 6, хорошая подруга 6, скромная 5, веселая 4, живое существо 4, простая девчонка 4, умный/ая 4, вежливая 3. - 42,4% реакций алтайцами; добрый/ая 24, личность 23, подруга 21, ум-ный/ая 19, сильный 18, веселый/ая 13, красивый/ая 11, любимый/ая 11, любящий/ая 10, хороший/ая 9, эго-
ист/ка в, друг 7, заботливый/ая 7, индивидуальность 7, красавица 7, общительный/ая 7, ответственный/ая 6, вежливый/ая 4, ленивый/ая 4, лентяй/ка 4, нежная 4, патриот/ка 4. - -59,9% реакций русскими.
• фиксация семейно-родственных характеристик: дочь (дочка) 27, сестра 26, будущая мать (мама) 19, жена 13, родстееник / ница 13, будущая жена 12, со-сед/ка 8, будущий отец 6, внучка 6, дочь своих родителей 6, мама (мать) 6, тетя 6, отец 5, старшая сестра 4, сын 4, любимая внучка 3. - 20,9% реакций алтайцами; дочь (дочка) 25, внук (внучка) 21, сын 14, будущая мать (мама) 11, брат 10, сестра 8, глемянник/ца 6, будущая жена 4, жена 4, тетя 3. - 14% реакций русскими.
• фиксация профессиональных характеристик:
студент/ка 51, будущая учительница (будущий учитель) 19, спортсмен/ка 12, будущий педагог 10, студентка Г АТУ 8, будущий филолог 7, первокурсник / ница 6. - 17,8%. реакций алтайцами; студент/ка 52, спортсмен/ка 13, водитель 5, автолюбитель 2, актриса 2, баскетболист 2, будущий специалист 2, будущий филолог 2, призывник 2. - 11,4% реакций русскими.
• фиксация половозрастных характеристик: человек 39, девушка 29, женщина 6, ребенок 5, юноша 4, восемнадцатилетняя 3, мужчина 3, девчонка 2, совершеннолетняя 2, была ребенком, мальчик, парень. - 10% реакций алтайцами; человек 42, девушка 33, парень 9, мужчина 7, женщина 5, юноша 3, ребенок 2, мальчик, совершеннолетняя. - 10,8% реакций русскими.
• фиксация социально-этнических характеристик: алтаец (алтайка) 29, гражданин/ка РФ 13, гражданин/ка 6, житель/ница Республики Алтай 6, член общества 3, квартирантка 2, россиянка 2, абориген АлтаяАлтая, горжусь тем, что живу в Республике Алтай. - 8,2% реакций алтайцами; русский/ая 7, гражданин 3, гражданин России 3, гражданка РФ 3, россиянин/ ка 3, житель, житель Горного Алтая, жительница Алтайского края, жительница г. Горно-Алтайска. -2,7% реакций русскими.
• фиксация имен собственных: Айана Константиновна Штанакова, Алена, Аня, Артур, Нальчикова Суркурай Георгиевна, Тысова Камила Альбертовна, Шалдурова Анна Александровна. - 0,7% реакций алтайцами; Катерина, Катя, Леша, Марина, Ольга, Оля, Сергей, Сергей Геннадьевич, Шадрина, Юля 2, Яна. - 4% реакций русскими.
Как видим, русские в оценке своего «я» ориентированы на эмоционально-оценочную стратегию, которая значительно превышает численность соответствующих алтайских реакций. Русские студенты, таким образом, отвечают скорее на вопрос «какой я?». Студенты-алтайцы ориентированы более на семейно-родственные отношения, количество их реакций превышает на 7% русские реакции. Это соответствует данным, полученным в ходе ассоциативного эксперимента, проведенного в 2000 г. среди алтайского и русского населения г. Горно-Алтайска. В качестве слов-стимулов применительно к ассоциативно-смысловому полю «человек» алтайпами (не только студентами, но и школьниками, а также лицами со средним специальным и высшим образованием - всего около двух тысяч человек) были названы «брат», «дочь», «отец», «папа», «ребенок», «сын», в то время как русскими были названы «коллеги», «личность», «любимый человек».
Профессиональные характеристики также присущи в большей степени алтайским студентам (разница с реакциями русских студентов составляет более 6%). Для алтайцев в целом очень важно профессиональное определение в обществе, кроме того, занятие алтайцем значительных социальных позиций сопровоясдается высоким авторитетом со стороны своей диалектной группы, своего сеока.
Социально-этнические характеристики, как показывают этносоциологические исследования, актуальны для этносов, по численности уступающих другому этносу. В связи с этим и алтайские студенты по сравнению с русскими чаще себя называют по признакам этнической и территориальной принадлежности.
Таким образом, моделируя когнитивную структуру «человек» по данным анализа автостереотипов русских и
алтайских студентов, выявляем, что этнокогнитивную структуру стереотипа «я» составляют следующие когнитивные признаки:
• «студент/студентка», «человек», «алтаец/алтайка», «сын/дочь», «друг/подруга», «личность» (для студента алтайца);
• «студент/студентка», « умный/умная », «добрый/добрая», «друг/подруга», «дочь/сын», «личность», «человек» (для русского студента).
Литература
Маслова В.А. Введение в лингвокультурологию. М., 1997.
Ольшанский И.Г. Лингвокультурслогия в конце XX в.: Итоги, тенденции, перспективы // Лингвистические исследования в конце XX в. М., 2000.
Толстой Н.И. Язык и народная культура. Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. М., 1995.
Стефаненко 'Г. Г. Этнопсихология. М., 1999.
Шпет Г.Г. Введение в этническую психологию // Шпет Г.Г. Психология социального бытия. Москва -Воронеж, 1996, С. 261-372.
Залевская A.A. Актуальные проблемы этнопсихо-лингвистики // Методология современной лингвистики: проблемы, поиски, перспективы. Барнаул, 2000. С. 74-80.
Кун М., Маркпартлэнд Т. Эмпирическое исследование установок личности на себя // Современная зарубежная социальная психология. Тексты. М., 1989.
Ионова М.Б.
РОЛЬ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ АБСОЛЮТНО СЛАБЫХ ПОЗИЦИЙ В ПРОЦЕССЕ
САМООРГАНИЗАЦИИ СТРУКТУРЫ ТЕКСТА
Определение роли абсолютно слабых позиций (да- -лее АСП) в процессе самоорганизации текста — это выявление специфики их дифференцированного функционирования, а также способов взаимодействия друг с другом на глубинном уровне структуры текста. Инвариант-
