CC BY
39
УДК 81'373
МОДЕЛИ ВЕРБАЛЬНОГО ПРЕДСТАВЛЕНИЯ СИТУАЦИИ ОБЩЕНИЯ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ДИАЛОГЕ (на материале прозы М. Осоргина, Б. Пастернака, М. Булгакова)
Н.В. Изотова
DOI 10.23683/2072-0181-2017-92-4-129-133
1 ■ иалогу как основной форме обще-I I ния посвящено большое количе-/ 1 ство исследований в отечественной и зарубежной лингвистике [1-11]. Модель устного общения человеко-человек позволяет быть проекцией модели общения в художественном тексте [12-14]. Сравнительный анализ моделей показывает, что диалог персонажей в художественном произведении, представляющем фик-циональную действительность, может быть похожим на устное интерперсональное общение, которое происходит в реальном времени и пространстве между людьми. Для создания впечатления естественности художественного диалога используются разные средства. В данной статье обращается внимание на вербальные компоненты, которые включены писателем в реплики персонажей для отражения ситуации общения, что позволяет представить общение персонажей как спонтанное, неподготовленное, проецирующееся на живую речь.
Исследователи отмечают экстралингвистическая сущность разговорной речи, обращается также внимание на то, что это неофициальная речь в сфере непосредственного общения, основными параметрами которой являются «устная форма, диалогичность, неподготовленность (спонтанность)» [4, с. 17].
Порождение диалога как формы речи есть результат речевой деятельности разных лиц. Оно происходит в условиях непосредственного общения говорящих, имеющих возможность вербально реагировать как на реплику собеседника, так и на меняющиеся условия ситуации общения, в которой происходит диалог. Диалогическая речь всегда ситуативно прикреплена. Ситуация общения может находить в диалоге вербальное отражение и представлять собой новую информацию, новую тему, развивающуюся до-
Изотова Наталья Валерьяновна - доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка Южного федерального университета, г Ростов-на-Дону, ул. Большая Садовая, 105/42, 344006, e-mail: [email protected], т. 8(863)2184000 (доб. 11593).
полнительно к основной теме и находящую свое отражение как на горизонтальном, так и на вертикальном уровнях диалогической структуры. В таком случае представляется возможным выделить тематически неоднородные диалогические единства, встречающиеся как в естественной разговорной речи, так и в художественном диалоге. Диалогу художественного прозаического произведения не свойственна передача конкретного обстановочного фона общения; это обычно передается в авторском повествовании. Обмен репликами в диалоге всегда имеет своим результатом изменение информационного состояния партнеров после каждой определенной реплики. Художественный диалог, в котором находит отражение также и изменяющаяся ситуация общения, характеризуется тем, что в нем передаются одновременно функционально различные типы информации. Происходит информационный сдвиг в рамках одного диалогического единства.
Диалогическое единство - развивающийся текст, в котором информация развертывается поступательно, движение ее обусловлено взаимоотношениями между стимулирующими и реактивными значениями реплик. Наличие микротемы в диалогическом единстве является одним из условий, которое позволяет определить диалогическое единство как целостную единицу. Обычно в диалогическом единстве развивается одна тема, и смена ее является границей диалогических единств. Диалог может быть равен диалогическому единству, может состоять из нескольких единств.
В художественных произведениях существуют диалогические единства, в которых одновременно развиваются две темы - основная и побочная, отражающая ситуацию общения. Приведем пример из произведения М.А. Осоргина
Nataliya Izotova - Southern Federal University, 105/42, Bolshaya Sadovaya Street, Rostov-on-Don, 344006, e-mail: [email protected], tel. +7(863)2184000.
«Сивцев вражек». Герои Таня и Вася, находясь в лесу, ведут разговор о любви к жизни.
«- Где вы, Вася?
- Тут рядом. Я забрался в такую чащу, что не знаю, как и выбраться.
- Хорошо здесь, Вася. Какой лес, какой лес! Вы меня видите?
- Платье мелькает, а лица не вижу.
- Я хотела бы здесь жить, Вася.
- Соскучитесь. В мир потянет.
- В мире, Вася, не сладко сейчас.
- Обойдется. Лучше будет.
- Вы верите?
-Да как же не верить. Вон у нас какие богатства. Один лес чего стоит. А на севере... Ой, напоролся на сучок...
- Что вы говорите о Севере?
- Я говорю, на севере, где я жил в детстве, там леса еще много лучше, хвойные, и тянутся на тысячи верст. Как вспомнишь о них, все смешным делается.
- Вы любите жизнь, Вася? Вы не боитесь жить?
Среди зарослей показалась Васина косоворотка.
- Ну, Танюша, я окончательно застрял, главное-корзина мешает идти. А насчет жизни - как же не любить ее? Люблю...»
(Осоргин М. Сивцев Вражек, с. 495-496).
В примере выделены предложения, которые отражают изменяющуюся ситуацию общения параллельно основной теме диалога. Такие диалогические единства в основном имеют многокомпонентную структуру на вертикальном уровне. Многие реплики многокомпонентного диалогического единства, в котором параллельно развиваются две темы, имеют сложную структуру и на горизонтальном уровне. Срединные реплики таких диалогических единств совмещают в себе и стимулирующее, и реактивное начало. В связи с тем, что в диалогическом единстве развиваются одновременно две темы, части срединных реплик развивают или одну, или другую тему, или две темы сразу. В срединных репликах (редко и в реплике-стимуле и в реплике-реакции) происходит «информационный сдвиг», связанный с изменением ситуации, в которой разворачивается общение. Отражение в диалогических единствах конкретного обстановочного фона способствует созданию цельности представления о постоянно меняющейся коммуникативной ситуации.
Введение новой информации в диалогическое единство, прерывание предыдущей темы
разговора может быть связано с переключением внимания одного из собеседников на предметы окружающей обстановки. Вербальная реакция на увиденное становится границей нового диалогического единства, так как далее следует ответная реакция по поводу введенного в речевой обмен предмета разговора, затем мысль говорящего вновь возвращается к предыдущей теме разговора. Разные предложения заключительной реплики многокомпонентного диалогического единства тематически завершают разные темы разговора.
«- Ну, как наши общие знакомые, уже вернулись или еще гуляют? - отставив стакан на столик и облизнувшись, спросила она и, приподняв подушку, чтобы сесть поудобнее, осведомилась, который час.
- Не знаю, - ответил Сережа, - вероятно, конец пятого.
- Часы на комоде. Посмотрите, пожалуйста, - попросила она и тут же удивленно прибавила. - Не понимаю, на что вы там зазевались! Они на самом видном месте. А, это -Арильд. За год до смерти.
- Удивительный лоб.
- Да, не правда ли?
- И какой мужественный! Поразительное лицо. Без десяти пять.
-А теперь ещё плед, пожалуйста, - вон на сундуке... Так, спасибо, прекрасно... Я, пожалуй, немножко ещё полежу» (Пастернак Б. Повесть, с. 128).
Последняя реплика в приведенном выше диалоге не рассчитана на словесную реакцию героя, она содержит просьбу, информацию о выполнении просьбы и объяснение причины ее появления. Автор с помощью отдельной реплики, не входящей в диалогическое единство, сообщает о новой ситуации, в которую включаются его герои.
Предложение сложной реплики многокомпонентного диалогического единства, отражающее действия говорящего во время разговора, может быть началом нового диалогического единства с новым действующим лицом. Содержание предложения такого типа может получать уточнение, разъяснение в авторской речи.
«Сам он с этими словами подцепил на лапчатую серебряную вилку что-то похожее на маленький темный хлебик. Укушенный последовал его примеру. Глаза Филиппа Филипповича засветились.
- Это плохо? - жуя, спрашивал Филипп Филиппович. - Плохо? Вы ответьте, уважаемый доктор.
- Это бесподобно, - искренно ответил тяпнутый.
- Еще бы... Заметьте, Иван Арнольдович: холодными закусками и супом закусывают только недорезанные большевиками помещики. Мало-мальски уважающий себя человек оперирует с закусками горячими. А из горячих московских закусок это - первая. Когда-то их великолепно приготовляли в «Славянском базаре». На, получай!
- Пса в столовой прикармливаете, - раздался женский голос, - а потом его отсюда калачом не выманишь.
- Ничего... Он, бедняга, наголодался, -Филипп Филиппович на конце вилки подал псу закуску, принятую тем с фокусной ловкостью, и вилку с грохотом свалил в полоскательницу» (Булгаков М. Собачье сердце, с. 141).
Нарушение тематического единства, связанное с отражением ситуации общения, наблюдается и в двухкомпонентных диалогических единствах. Переключение с основной темы общения на побочную происходит, как правило, в реплике-реакции. В этом случае реплика-реакция всегда является сложной по структуре. Предложение, содержащее информацию о ситуации общения, может располагаться в начале, середине или конце реплики-реакции и отражать действия одного из собеседников. При этом в авторском повествовании информация подобного типа отсутствует, она включена в диалог персонажей:
«- А в Перьми есть тюремное управление?
- Да. Ведомство. По-моему - так идти. Ближе. В Перьми есть, потому что это губернский город, а Екатеринбург - уездный. Маленький».
(Пастернак Б. Детство Люверс, с. 64)
«- Энрико, я не вижу на вашем пальце обручального кольца; надевали вы когда-нибудь такое украшение?
- Зато я давно заметил на вашем, Камилла... А, шляпа! Благодарю вас».
(Пастернак Б. Апеллесова черта, с. 21).
Сложная по структуре реплика-реакция может несколько раз прерываться предложениями, отражающими переключение внимания говорящего с основного предмета разговора на различные явления внешней обстановки, в которой происходит диалог:
«- Что вы о ней думаете?
- Осторожно. Скользко тут. Сколько раз говорила, чтобы не выливали помоев перед дверьми, - и как об стену горох. Что о ней думаю? Как это думаю? А чего тут думать. Некогда. Вот тут я живу. Я от нее скрыла, брата ее, военного, похоже расстреляли. А мать ее, прежнюю мою хозяйку, я, наверное, выручу, хлопочу за нее. Ну, мне сюда, до свиданья». (Пастернак Б. Доктор Живаго, с. 204).
В ремарку, комментирующую реплику героя, автор может включить разные моменты ситуации общения, например, поведение героя во время диалога, а объяснение этого поведения может давать сам герой, переключаясь с основной темы общения.
Компоненты реплики, отражающие ситуацию общения, могут содержать реакцию говорящего на действия собеседника во время диалога, или объяснять своё поведение, свою реакцию на предметы, явления окружающей действительности, внешний облик собеседника, реакцию на изменение в состоянии говорящего или собеседника:
«- ...Тетю Палашу помните?
- Нет. Да и не знал никогда. Кто такая?
- Как это не знали? Пелагею Ниловну! С нами ехала. Тягунова. Лицо открытое, полная, белая.
- Это которая все косы заплетала и расплетала?
- Косы, косы! Ну да! В самую точку. Косы!
- Ах, вспомнил. Погоди. Да ведь я ее потом в Сибири встретил, в городе одном, на улице.
- Статочное ли дело! Тетю Палашу?
- Да что с тобой, Вася? Что ты мне руки трясешь как бешеный. Смотри не оторви. И вспыхнул, как красная девица.
- Ну как она там? Скорее, скорее сказывайте ...»
(Пастернак Б. Доктор Живаго, с. 463-464).
Диалог художественного произведения, отражающий ситуацию общения одновременно с основной темой, информативно насыщен, поскольку включает в себя дополнительную информацию, расширяющую представление читателя об обстановке общения. Информативный обстановочный фон таких диалогов создаётся в диалогическом фрагменте текста не только в авторской, но и в персонажной речи. Включенная в диалог ситуация общения представляет явление, отражающее переключающееся внимание собеседников с темы разговора на внешнюю об-
становку речи, что возможно в живом общении. Апперцепционная база собеседников находит отражение в диалоге. С помощью таких моделей включения ситуации общения в диалог достигается впечатление естественности искусственного диалога.
ЛИТЕРАТУРА
1. Ажеж К. Человек говорящий. Вклад лингвистики в гуманитарные науки. М.: Едиториал УРСС, 2003. 304 с.
2. Борисова И.Н. Русский разговорный диалог. Структура и динамика. М.: URSS Либроком, 2009. 320 с.
3. Земская Е.А. Русская разговорная речь: лингвистический анализ и проблемы обучения. М.: «Русский язык», 1988. 240 с.
4. Сиротинина О.Б. Современная разговорная речь и её особенности. М.: Просвещение, 1974. 144 с.
5. Agapova S.G., Redkozubova E.A. Language reflection of modern British slangs dialect determination // Journal of International Scientific Publications. 2012. Vol. 6. Part. 2. P. 130-138.
6. Agapova E.A., Agapova S.G., Gushcina L.V. The role of censorship in public consciousness manipulation in mass media // Canadian Journal of Science and Education. Toronto. 2014. № 2. P. 1099-1105.
7. Agapova E.A., Agapova S.G., Gushcina L.V Public Consciousness Manipulation as a Censorship Form // Proc. CXII Int. Res. and Prac. Conf. and III stage of the Championship in Art History, History, Philosophy, Culturology, physical culture and sports. "Factor of ideology and the driving force of human aspirations in the process of historical formation of moral and aesthetic culture" (London, November 04-11, 2015). London: IASHE, 2015. P. 39-42.
8. Searle J.R. Speech Acts: Essay in the Philosophy of Language. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1970. 203 p.
9. Sperber D., Willson D. Relevance. Oxford: Oxford University Press, 1986. 246 p.
10. Brown P., Levinson S. Politeness: Some universals in language usage. Cambridge Univ. Press, 1987. P. 65-68.
11. Yule G. Pragmatics. Oxford, Oxford Univ. Press, 1996. 152 p.
12. Лагутин В.И. Проблемы анализа художественного диалога. Кишинёв: Штиинца, 1991. 99 c.
13. Полищук Г.Г. Речевое поведение в структуре художественного текста // Проблемы речевой коммуникации. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2000. С. 152-156.
14. Штайн Х. О диалоге в художественной прозе // Диалогическая речь - основы и процесс. Тбилиси: Изд-во Тбилис. ун-та, 1980. С. 195-204.
ИСПОЛЬЗОВАННЫЕ ИСТОЧНИКИ Булгаков М.А. Собачье сердце // М.А. Булгаков. Собр. соч. в 5 т. Т. 2. М.: Художественная литература, 1989. С. 119-207.
Осоргин М.А. Сивцев вражек. М.: Современник, 1989. С. 341-617.
Пастернак Б.Л. Повесть // Б.Л. Пастернак. Собр. соч. В 5 т. Т. 4. М.: Художественная литература, 1991. 734 с. С. 99-148.
Пастернак Б.Л. Детство Люверс // Б.Л. Пастернак. Собр. соч. В 5 т. Т. 4. М.: Художественная литература, 1991. 734 с. С. 35-87.
Пастернак Б.Л. Апеллесова черта // Б.Л. Пастернак. Собр. соч. В 5 т. Т. 4. М.: Художественная литература, 1991. 734 с. С. 7-27.
Пастернак Б.Л. Доктор Живаго// Б.Л. Пастернак. Собр. соч. В 5 т. Т. 3. М.: Художественная литература, 1991. 732 с.
REFERENCES
1. Azhezh K. Chelovek govoryashchiy. Vklad lingvis-tiki v gumanitarnye nauki [The person speaking. The contribution of linguistics into the humanities]. Moscow, Editorial URSS, 2003, 304 p.
2. Borisova I.N. Russkiy razgovornyy dialog. Struk-tura i dinamika [Russian conversational dialogue. Structure and dynamics]. Moscow, URSS Librocom, 2009, 320 p.
3. Zemskaya E.A. Russkaya razgovornaya rech': lingvisticheskiy analiz i problemy obucheniya [Russian colloquial speech: linguistic analysis and problems of teaching]. Moscow, Russkiy yazyk Publ., 1988, 240 p.
4. Sirotitnina O.B. Sovremennaya razgovornaya rech' i ee osobennosti [Modern conversational speech and its features]. Moscow, Education Publ., 144 p.
5. Agapova S.G., Redkozubova E.A. Journal of International Scientific Publications, 2012, vol. 6, part. 2, pp. 130-138.
6. Agapova E.A., Agapova S.G., Gushcina L.V. Canadian Journal of Science and Education. Toronto, 2014, no. 2, pp. 1099-1105.
7. Agapova E.A., Agapova S.G., Gushcina L.V Public Consciousness Manipulation as a Censorship Form. In: Proc. CXII Int. Res. and Prac. Conf. and III stage of the Championship in Art History, History, Philosophy, Culturology, physical culture and sports. "Factor of ideology and the driving force of human aspirations in the process of historical formation of moral and aesthetic culture" (London, November 04-11, 2015). London, IASHE, 2015, pp. 39-42.
8. Searle J.R. Speech Acts: Essay in the Philosophy of Language. Cambridge, Cambridge Univ. Press, 1970, 203 p.
9. Sperber D., Willson D. Relevance. Oxford, Oxford University Press, 1986, 246 p.
10. Brown P., Levinson S. Politeness: Some universals in language usage. Cambridge, Cambridge Univ. Press, 1987, pp. 65-68.
11. Yule G. Pragmatics. Oxford, Oxford Univ. Press, 1996, 152 p.
12. Legating V.I. Problemy analiza khudozhestvennogo dialoga [Lagutin V.I. Problems of the analysis of artistic dialogue]. Kishinev, Shtiintsa, 1991, 99 p.
13. Polishchuk G.G. Rechevoe povedenie v strukture khudozhestvennogo teksta [Speech behavior in the structure of an artistic text]. In: Problemy reche-voy kommunikatsii [Problems of speech communication]. Saratov, Saratov State Univ. Press, 2000, pp. 152-156.
14. Shtayn Kh. O dialoge v khudozhestvennoy proze [About dialogue in artistic prose]. In: Dialogiches-kaya rech' - osnovy i protsess [Dialogue speech - the basis and process]. Tbilisi, Tbilisi State Univ. Press, 1980, pp. 195-204.
9 ноября 2017 г.
УДК 81
ХЭШТЕГ КАК СРЕДСТВО САМОПРЕЗЕНТАЦИИ ПУБЛИЧНОЙ ПЕРСОНЫ В СОЦИАЛЬНОЙ СЕТИ «INSTAGRAM»
Ю.С. Наволока
DOI 10.23683/2072-0181-2017-92-4-133-135
Поскольку средой общения все чаще выступает виртуальное пространство, постольку и самопрезентация сегодня активно внедряется в Интернет. Для представителей публичных профессий (артистов, телеведущих, спортсменов, журналистов и др.) это часть профессиональной деятельности, часть их образа жизни - жизни напоказ. Особенности самопрезентации личности в Интернет-пространстве неоднократно привлекали внимание психологов, социологов, философов, которые посвятили этому феномену не только отдельные статьи, но и целые диссертации (см., например, труды А.Е. Жичкиной и Е.П. Белинской [1, 2], И.С. Шевченко [3], Н.В. Чудовой [4], Т.А. Наумовой [5, 6], Е.С. Завьяловой [7], Е.Ю. Крылова [8]; и др.). При этом, насколько известно, нет работ, которые были бы посвящены специфике языковой самопрезентации личности в креолизованном Интернет-тек-*
сте нового типа .
Возможность обнаружения новых подходов к самопрезентации личности в социальных сетях типа «Instagram» делает необходимыми и актуальными их поиск и оценку. Именно в силу обозначенных причин данная работа ставит целью выявление особенностей самопрезентации публичных персон в социальной сети «!ш!а-
* Имеется в виду особым образом организованная социальная сеть «Instagram», где на web-странице на первый план выдвигается изображение, а содержательно важной вербальной частью оказывается хэштег-текст.
Наволока Юлия Сергеевна - аспирант кафедры русского языка Института филологии, журналистики и межкультурной коммуникации Южного федерального университета, 344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 150, e-mail: [email protected], [email protected].
gram». В данном изыскании внимание сосредоточено на ее лингвистическом аспекте.
Представляется, что наиболее адекватным методом заявленного исследования может служить метод контент-анализа.
Прежде чем рассматривать особенности создания хэштег-текстов, рассмотрим, какие хэштеги используются в качестве составляющих их элементов. При проведении данного исследования было отобрано и проанализировано 300 web-страниц публичных личностей социальной сети Instagram, а, следовательно, и 300 хэштег-текстов, содержащих в совокупности 1 874 хэш-тега. Следует отметить, что вербальный компонент (хэштег-текст в целом) в социальной сети часто взаимодействует с невербальным (медиа-компонентом), благодаря которому автор может наглядно демонстрировать себя определенной аудитории, визуализировать свои мысли, идеи. Что касается вербального компонента, здесь автор самостоятельно проводит отбор языковых средств, при помощи которых расставляются необходимые для него самого акценты в презентуемом материале.
В исследуемом материале обнаруживается заинтересованность в самопрезентации прежде всего публичных персон как личностей, которые преследуют цель расширить аудиторию поклонников. Отбор персон проводился исходя из активности и популярности пользователей в сети «Instagram». 300 страниц принадлежат 12 публичным личностям. Среди них 4 телеведущих: Ольга Бузова, Юлия Высоцкая и др., 3 музыкан-
Julia Navoloka - Southern Federal University, 150, Pushkinskaya Street, Rostov-on-Don, 344006, e-mail: kria@ sfedu.ru, [email protected].
