CC BY
12
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ
МОДЕЛИ ТЕНЕВОГО РАСПРЕДЕЛЕНИЯ ЛИЦЕНЗИЙ И КВОТ
С.М. ЕЧМАКОВ, кандидат экономических наук Тамбовский государственный университет им. Г.Д. Державина
Весьма значимы для анализа вывоза капитала из России модели коррупции в связи с распределением лицензий на импорт и квот на экспорт. Чиновники, делающие это от имени государства, могут влиять на предложение таких благ (их количество, а в случае квот и «качество», т.е. объем разрешаемого экспорта), при корыстном использовании своего должностного положения, самовольно отказывая в предоставлении или понижая их качество и вымогая тем самым все более значительные взятки, чтобы максимизировать сумму присваиваемой мзды.
Простейшая модель подобной ситуации [8] (далее несколько модифицированная) отображает монопольное распределение единственного такого однородного товара, достающегося бюрократу бесплатно, тогда как для потребителей существует какая-то его официальная цена р (ставка государственного сбора за лицензию или квоту) и полная цена Р = р + ^у, где ю - величина даваемой взятки, без которой он недоступен «клиенту», Известна и кривая спроса на этот «товар» со стороны коммерческих фирм или частных лиц (применительно, например, к оформлению загранпаспортов, виз и т.п.) по его полной цене — О(Р).
Пусть вероятность того, что произвол чиновника будет обнаружен и наказан, отлична от нуля. Тогда при прочих равных условиях с ее ростом уровень приемлемых для него взяток повышается, а иначе, «проказничая», он ничем не рискует и их размер определяется аналогично цене, устраивающей монополиста-производителя, который стремится максимизировать прибыль [5]. Правило ценообразования для такого монополиста, как известно, выражается формулой:
(Р-МС)/Р = 1/\ц\,
где МС- предельные издержки в обеспечение «товара» для чиновника, г| - ценовая эластичность спроса «клиентов», а Р- цена «товара» для них рав-на р + \у. Если чиновник полностью передает официальную цену «товара» в казну, то для него МС = р и 1(р+у/)-р] / (р+чг) = 1/\ц\.
Следовательно, в рассматриваемой ситуации взятки будут иметь место, только если спрос на «товар» эластичен по его полной цене, причем, чем выше его официальная цена, тем более значительна взятка, приемлемая для чиновника, а если такая цена стабильна, устраивающий его размер вымогательства убывает с возрастанием г| (на интервале 1 < Г| < 2 тем не менее превышая ее, при г| = 2, уравниваясь с ней, а при Г| > 2, все более уступая этой цене). За отсутствием возможности заниматься ценовой дискриминацией чиновник станет назначать взятки так, чтобы для него предельная отдача от распределения «товара» уравнивалась с предельными издержками. А тогда мзда тождественна налогу на него, максимизирующему выручку.
Другой расклад при ситуации, когда чиновник укрывает от государства официальную плату за «товар», присваивая ее. Тогда предельные издержки чиновника обнуляются и должно быть
= 1 / | л I -
Но это выполнимо, только если | г| | =1, тогда как эластичность спроса задана кривой £>(Р) и обычно превышает единицу. А потому чиновнику придется, подстраиваясь под реальность, нести «издержки» из-за отказа взимать с «клиентов» часть официальной цены, или даже всю ее с ограничением своего аппетита лишь взяткой, возможно, уступающей ей. Такая ситуация предпочтительней для потребителей государственных услуг и особен-
но стимулирует распространение коррупции из-за соперничества «клиентов», которое вынуждает каждого давать взятку чиновнику, распределяющему квоты или лицензии, чтобы не уступить уже на товарном рынке конкурентам, действующим именно так и, следовательно, удешевляющим для себя эти услуги.
Анализ таких моделей позволяет сделать вывод, что если установленный в стране порядок исключает утаивание чиновником официальных сборов за оформление лицензий и квот, то, стремясь уменьшить отток капитала за рубеж в виде оседания там внешнеторговой выручки и прибыли коррупционеров, при прочих равных условиях целесообразно снижать эти сборы. Во многом здесь способна помочь также рациональная организация отправления соответствующих функций, тем более, когда коммерческие фирмы при ведении своего бизнеса не могут обойтись без нескольких взаимосвязанных государственных услуг подобного рода. В работе Левина М.И., Иирик М.Л. [4, с.56] показано возникновение в этом случае следующих важных эффектов коррупции.
Если есть две такие услуги, причем каждая в ведении одного и того же монополиста, то он стремится ограничивать полную цену первой (Р ) так, чтобы выполнялось соотношение
МЯ, + МЯг х (с1Х{ / с1Х2) = МС,,
где МЯ - предельный доход от оказания услуги, МС - предельные издержки на нее, X-количество обслуженных «клиентов» (объем продаж). При этом р, = МС1, р2 =МС2, а вследствие взаимосвязанности данных услуг (скажем, речь идет о разрешениях на вывоз из страны разного оборудования для реализации за рубежом некоторого единого проекта) ёХ1 /с1Х}> 0 и в точке оптимума МЯ< МСГ т.е. «продавец» услуг, придерживая размер взяток, вымогаемых за первую услугу, стимулирует рост спроса на вторую и мзды за нее.
Если же первую из этих услуг станет оказывать независимый «продавец», то, не будучи заинтересованным в таком маневре, он сочтет для себя оптимальным положение, когда МЯ= МС1 и объем ее продаж (а следовательно, и спрос на другую) при большей взятке скромнее. В итоге сократятся мзда и масштаб деятельности «продавца» второй услуги, оскудеет общий сбор взяток и уменьшится их средний размер. А при свободном присоединении к такому мздоимству кого угодно его ставки взлетают до бесконечности, продажаже государственного продукта и потому сам сбор взяток сводятся
на нет. Наконец, в ситуации, когда каждая из этих услуг может оказываться несколькими чиновниками или организациями, тайный сговор между которыми затруднен, их конкуренция минимизирует уровень взяток.
Данная и иные известные модели теневого бизнеса при отправлении государственных функций [6 и др.] имеют недостаток, особенно важный для прогнозов международного движения капитала. Это - пренебрежение «сращиванием» коррупционеров с клиентурой, когда на самом деле они сами под прикрытием ложных владельцев или наемного менеджмента выступают крупными акционерами или исключительными собственниками фирм, которым отдают предпочтение. Яркий пример - выделение квот на добычу ценных биоресурсов в территориальных водах страны с нелегальной продажей улова за рубеж. В такой ситуации чиновникам достается экономическая прибыль от этого и их волнует не получение взяток за выдаваемые разрешения, а при прочих равных условиях цена реализации товара, размер оплаты услуг гарантов операции и предельный доход.
Если такие биоресурсы уникальны, то в совокупности чиновники, причастные к выдаче квот, выступают как монополист, который, имея ниспадающую кривую спроса, может варьировать их суммарный размер {О) и цену предложения квотируемого (Р). Действуя по принципу «куй железо, пока горячо» (дальнейшее в тумане) и стремясь максимизировать свою краткосрочную прибыль, он остановится на уровне этого размера (), соответствующем МС(С))=МЯ.(С)), где МС-предельные издержки, а МЯ -предельный доход, который для монополиста всегда уступает цене, при перемещении вдоль кривой спроса с его убыванием увеличивается , а с возрастанием - уменьшается [ 16]. А нал ичие заменителей у этих биоресурсов превратит данную компанию чиновников в такого участника рынка совершенной конкуренции с ценой равновесия Р*, который предпочтет ()*, дающий МС((?*) = Р*.
Однако, в обеих ситуациях, когда госслужащих, ведающих распределением квот на какой-то фиксированный объем добычи, несколько и компании-претенденты на них, фактически принадлежащие каждому, различны, дело осложняется их соперничеством: у любого такого чиновника появляется альтернатива - подмахнуть разрешение своим или за взятку потрафить чужим. Допустим теперь, что общий объем квот может меняться по воле независимого от упомянутых чиновника, получающего данный государственный «продукт» за-
даром, но тоже жаждущего мзды третьего лица. Тогда возникает «двухэтажная» комбинация рассмотренной модели с базовой. Такая комбинация сводится к неантагонистической игре с трансфертными платежами, роли которых исполняют взятки. В ней стратегия вышестоящего чиновника -передача за мзду некоторого объема квот в распоряжение каждого нижестоящего, который распределяет этот объем между фирмами, в сущности собственными (за их экономическую прибыль) и чужими (за приемлемые взятки),
Поскольку в таком случае предельные издержки из-за взяток вышестоящего бюрократа растут, увеличивается и величина взяток на ступень ниже, и их общая сумма в системе. К тому же вызываемый его поведением рост предложения квотируемой продукции сбивает ее рыночную цену и уменьшает предельные доходы фирм, реализующих соответствующий товар. А следовательно, распределение квот за взятки делается выгоднее. Отсюда дополнительный импульс увеличению их объема. Этот процесс обретает характер автокаталитического, а потому все больше капитала в виде такой мзды вместе с выручкой от нелегального экспорта квотируемого товара оседает за рубежом.
Помимо уже отмеченного, допускается, что наказания аудитора и фирмы при обнаружении факта мздоимства безразличны к выявленному объему, соответственно, недоимок по налогам (а также - к числу уже полученных взяток) и скрытого дохода (или мзды). Это - случайные величины с известными функциями распределения одна на множестве налоговых инспекторов, другая на множестве налогоплательщиков, Считается, что риск, которому подвергаются стороны при каждой даче взятки, одинаков независимо от личности проверяющего и объема вскрытого уклонения от налогов.
Коррупция в налоговых органах изживается по мере сокращения удельного веса налогоплательщиков, готовых давать взятки, но тот никогда не достигает уровня, устраняющего ее полностью. Следовательно, сохраняется потребность фирм и в том, чтобы укрываемые ими доходы работали, принося прибыль, и в том, чтобы недоимки по налогам с них не обнаруживались. Крупные владельцы подобных «сбережений», стремясь обеспечить это, обычно переводят их в кредиты своим же оффшорным филиалам и таким образом инвестируют за рубежом. А потому вывоз капитала растет. Это усиливается вымогательством инспекторами взяток под угрозой приписок налогоплательщикам доходов, превышающих реальные.
Вместе с тем анализ этой и прочих разработанных моделей коррупции свидетельствует, что возникающие в связи с ней дополнительные издержки особенно ощутимы при многоуровневости системы управления (столь характерной для современной России) и заметно растут с увеличением числа ступеней иерархии. Это тормозит инвестиционную активность вообще и приток в страну вложений из-за рубежа в частности. Доказано также, что коррупция весьма чувствительна к исторически обусловленному начальному распределению в обществе разных типов поведения и к культуре как передаче наследуемого опыта, а для уменьшения таких издержек и, соответственно, облегчения экспорта в страну капитала важнее не рост декларируемой законодательством величины штрафа за коррупционные сделки, но увеличение вероятности их раскрытия и наказания, т.е. приумножение реальных направленных на это действий.
Другой способ уклонения от налогов, популярный среди тех, кто испытывает неудобства высокой инфляции, массового острого дефицита оборотных средств и связанного с ним широкого распространения неплатежей, - это сочетание действий на денежном рынке с бартером. Он одновременно помогает страховке доходов от обесценивания и их сокрытию, ускорению товарооборота, сокращению дебиторской задолженности и т.д. В конце 1990-х гг. посредством него осуществлялось до 80% обменов между промышленными предприятиями России, и его доля в объеме их продаж превышала 50% [1].
Бартер порождает немало осложнений для эффективного управления бизнесом (отсутствует общий измеритель объема и качества товаров, что затрудняет внутрифирменную организацию бухгалтерского учета, оценку прибыли или убытков и составление фьючерсных контрактов; требуется поиск многозвенных товарообменных цепочек со значительным числом посредников; растут экономические риски накопления ресурсов в связи с будущими изменениями их относительных цен и т.д.). И, тем не менее, есть ряд обстоятельств, склоняющих к нему. Это - дороговизна кредита и ограниченность доступа к нему, неплатежи партнеров, их отказ от безналичных расчетов и требования предоплаты, изменение структуры издержек производства в пользу затрат, без немедленного погашения которых оно может быть остановлено, дефекты системы денежного обращения и т.д.
Однако едва ли не главнейший среди побудителей бартерных отношений - возможность ухода
от начисления налогов, а когда этого все же не удается избежать, от их уплаты. Налогооблагаемая «база» определяется, как известно, в основном выручкой от реализации и производственными издержками. Еще недавно такая выручка выяснялась лишь по мере поступления на предприятие денежных средств от потребителей его продукции, которая до того, уже переданная по назначению и оплаченная ими в порядке бартера, считалась отгруженной, но не реализованной, и не могла стать объектом начисления налога на прибыль. Эта «щель» сегодня законопачена. Но сохранилась иная; цены ресурсов, приобретаемых посредством бартера, иногда на 30-40% ниже средних цен денежного рынка, по которым в таких случаях рассчитываются производственные издержки при начислении налогов, что преуменьшает налогооблагаемую базу.
Исследование эконометрической макромодели неплатежей и денежного спроса в масштабах всего хозяйства показало, что можно определить условия, делающие расширение бартерных отношений стопором на пути спада производства и ускорителем денежного обращения [1]. Ее верификация с использованием российской статистики конца 1990-х гг. прошлого века подтвердила, что на протяжении краткосрочного периода такие отношения способны потворствовать сохранению экономического и технологического потенциала страны.
Особенно важен в контексте данной разработки вывод из анализа иной модели, отображающей поведение предприятия-монополиста, который в ситуации ограниченности у него оборотных средств (или, добавим, инвестиционных ресурсов, либо тех и других) сочетает действия на денежном и бартерном рынках. Все это характерно для современных российских естественных монополий (яркий пример - Газпром). Суть этого метода в следующем: упомянутая ограниченность вынуждает предприятие, пренебрегая уценением товара, наращивать предложение на бартерном рынке сверх уровня, в ее отсутствие обеспечивающего максимальную прибыль. Если продукция монополиста обменивается, скажем, на импортное оборудование (для столь благой цели, как остро необходимая модернизация производства) или при дефиците отечественного сырья - на заграничное, а затем зарубежными покупателями перепродается с получением дополнительной прибыли, то фактически имеет место отгок капитала из страны.
Однако не разовое - время от времени, - а сис-
тематическое уклонение от налогов требует специально планировать это, опираясь на легитимные возможности, которые предоставляет реальность. Задача здесь - найти наилучшие инструменты и методы их использования, выявив самую эффективную схему сочетания каналов международных переводов капитала и доходов от него, которые бы позволяли при приемлемом риске, существующих нормативах и правовых ограничениях хозяйственной деятельности максимально снизить налоговые потери благодаря различиям национальных и местных юрисдикций, а также - заключенным между ними соглашениям [2,3].
Главные из таких инструментов следующие:
1) дочерние фирмы офшорного типа за рубежом, предназначенные для перевода капитала в форме прямых и портфельных инвестиций, внутрифирменных кредитов, дивидендов и платежей роялти, а также - для получения доходов от посреднических, финансовых, консалтинговых, страховых и т.п. услуг по сделкам, заключаемым от имени этих фирм. Они создаются в налоговых оазисах как нерезидентные по отношению к соответствующим территориям, т.е. с центрами контроля и управления, как и правом проведения всех коммерческих операций, лишь за пределами этих местностей, освобождаются от налогов и выплачивают ежегодный налоговый сбор, допускают использование «номинальных» владельцев и директоров, управляются с помощью услуг секретарских компаний. На такие фирмы не распространяется валютный контроль, требования к их финансовой отчетности, если не отсутствуют совсем, то минимизируются; владение ими может быть анонимным при высоких гарантиях конфиденциальности и осуществляется через номинальных акционеров, избирающих совет директоров, который передает бразды правления фирмой реальным собственникам;
2) компании международного бизнеса и льготные, или освобожденные (отличаются от классических офшорных правом в ряде случаев иметь реально функционирующее правление, заниматься резидентным бизнесом и приобретать недвижимость на территории регистрации при налогообложении по специальной льготной шкале);
3) представительства материнской фирмы за рубежом. Они обязаны вести по месту регистрации бухгалтерскую отчетность, как и другие
компании на территории данной юрисдикции, но за свои операции расплачиваются в основном по счетам офшорных дочек этой фирмы в иностранных банках, освобождаясь от значительной части налогов, которые должны бы вносить в казну;
4) посреднические, финансовые, лицензионные, страховые и т.п. холдинговые компании. Они создаются материнской фирмой в качестве владельцев контрольных пакетов акций дочерних предприятий в государствах, заключивших налоговые соглашения со страной ее регистрации или имеющих универсальную сеть соглашений, которые благоприятствуют этим компаниям (как и зарубежным представительствам фирмы) в снижении налоговых затрат при вывозе капитала и репатриировании доходов посредством их перевода в формах дивидендов, банковских процентов, платежей типа роялти. Другие задачи таких компаний -распоряжение недвижимостью и иной заграничной собственностью материнской фирмы; аккумулирование ее доходов за рубежом в благоприятных налоговых условиях; еще большее снижение уровня обложения этих доходов налогами благодаря усреднению их ставок для зарегистрированных в разных местах дочерних предприятий в рамках доступной холдингу системы налогового кредита; устранение валютных ограничений и негативных последствий колебания валютных курсов в странах дислокации самой фирмы и ее дочек. Основными методами использования этих инструментов являются:
• инвестирование в них доходов материнской фирмы (путем вложений в уставные фонды и акционерный капитал), оказывающихся, таким образом, в «налоговых оазисах»;
• поставки им материнской компанией ее изделий как полуфабрикатов по заниженным внутрифирменным трансфертным ценам с перераспределением тем самым доходов этой компании на территории с либеральным налогообложением;
• внутрикорпоративное кредитование их самих и через них - третьих компаний, выводящее доходы материнской фирмы из-под высокого налогообложения и обеспечивающее поступление последних в места их необходимого инвестирования;
• репатриирование получаемых или приумножаемых с их помощью доходов материнской фирмы.
Административные территории современного мира с точки зрения жесткости налогообложения, государственного контроля за хозяйственной деятельностью и размера затрат на создание дочерних фирм подразделяются натри группы:
а) налог на прибыль 40-50%, минимальный уставный капитал АО - несколько десятков тысяч долларов США, строгая регламентация внутрифирменных операций, чреватых уклонением от налогов (страны большой семерки);
б) умеренная налоговая система со значительно сниженными налогами при вывозе и репатриировании дивидендов, банковских процентов, платежей роялти, специальными льготами для холдинговых, финансовых, торговых компаний и либеральным режимом проведения платежей (Нидерланды, Швейцария, Люксембург, Ирландия и некоторые другие государства);
в) резко сниженные или отсутствующие налоги на прибыль, предельно упрощенный порядок регистрации фирм, ничтожные требования к их уставному капиталу и другие признаки «налоговых оазисов» (более 300 юрисдикций и зон, в том числе Гибралтар и Мадейра, Кипр, Лихтенштейн, Мальта, Андорра, Монако, острова Мэн, Нормандские острова Джерси и Гернси, Бермудские, Багамские, Каймановы и Виргинские Британские острова, Панама, Ко-ста-Рика, Барбадос, Либерия, Западное Самоа, Невис, Вануату, Гонконг, Сингапур, в США -Делавэр и Вайоминг, в России - Ингушетия, Калмыкия и Алтай).
Оптимальный выбор конкретных инструментов в петле от материнской фирмы через ее зарубежные представительства, транзитные холдинги, дочерние офшоры и обратно (с территориальной и «технологической» привязкой элементов каждого звена), схемы их взаимодействия, маршрутов перемещения финансовых ресурсов и факторов производства зависят от многих обстоятельств, влияющих на размеры прибыли и налоговых издержек. Это - цели основной деятельности, близость необходимых для нее рынков реальных активов, правовой статус тех или иных звеньев создаваемой международной корпорации, условия налогообложения в местах их дислокации, а также при репатриировании доходов, возможности перевода туда и оттуда капиталов в формах прямых и портфельных инвестиций, внутрифирменных кредитов, дивидендов, процентов, платежей роялти и т.д.
Поиск таких конструкций облегчается разработкой и применением в каждом конкретном слу-
чае специфической математической модели, имитирующей функционирование соответствующей системы и позволяющей отслеживать его наиболее вероятные последствия при различных вариантах. Рассмотрим с некоторыми упрощениями одну из возможных моделей такого рода. Допустим, корпорация, желающая наладить систему уклонения от налогов, располагает на территории юрисдикции материнской фирмой. Задается ожидаемая доходность инвестиций в нее, при максимально достижимом по прогнозу объеме таких вложений в виде собственных средств предприятия и за счет привлекаемых из внешних источников на данной территории, причем компания может задействовать на территории каждой юрисдикции любой из инструментов типа вышеупомянутых, или несколько их на разных территориях, с целью в пределах приемлемого риска своей репутацией как можно больше сэкономить на налогах.
Жесткость налогообложения на территориях отдельных юрисдикций различна, а потому неодинакова и вероятность того, что корпорация, материнская фирма которой располагает дочерними предприятиями за рубежом или в некой свободной экономической зоне данной страны, будет подвергнута углубленной финансовой проверке, угрожающей репутации фирмы. Индикатором приемлемого для нее риска достигнутым положением в бизнес - сообществе является некоторое максимально допустимое значение такой вероятности.
Вместе с тем территории всякой юрисдикции присущ набор из хозяйственных условий, от состояния которых зависят возможность и успешность разных видов бизнеса (наличие нужных кадров, близость поставщиков факторов производства и (или) потенциальных потребителей продукции, емкость соответствующих рынков и острота конкуренции на них, географическое положение и коммуникационная оснащенность местности, ее престижность и степень вовлеченности в орбиту экономики развитых стран, насыщенность фирма-
ми отдельных типов и т.д.). Любое такое условие поддается оценке показателем, либо каким-то естественным измерителем, либо некоторым рангом на условной шкале качества.
Аналогично, условия и ожидаемые результаты применения на территории юрисдикции инструмента — (классической офшорной компании, компании международного бизнеса, льготной, или освобожденной, компании, представительства материнского или офшорного предприятия, дочерней фирмы последнего, оперативного холдинга конкретного вида, посреднической финансовой компании, лицензионной фирмы, страхового, торгового, лизингового, строительного предприятия, фир-мы-судовладельца или морского перевозчика, офшорного траста или банка, в т.ч. классического, «без персонала», с ограниченной лицензией) отображаются некоторым вектором.
Литература
1. Варшавский А. Е. Моделирование неплатежей и денежного спроса в бартерной экономике России. Экономика и мат. методы. 1998. т. 34, вып.З.
2. Горбунов А.Р Налоговое планирование и создание компаний за рубежом. М.: 1999.
3. КабирЛ.С. Организация офшорного бизнеса. М.: Финансы и статистика, 2002.
4. Левин М.И., Цирик М.Л. Коррупция как объект математического моделирования. Экономика и математические методы. М. 1998, т. 34 № 3.
5. Франк Р.Х. Микроэкономика и поведение. М., ИНФРА- М., 2000.
6. Вас M. Corruption and Supervision Costs in Hierarchies // J. Comparative Economics. 1996. № 22.
7. Lui F.T. Dinamic Model of Corruption Deterrence //J. Political Economy. 1996, № 31
8. Shleifer A. Corruption. // The Quarterly J. Economics. 1993. V.107.
