CC BY
31
УДК:809.434.1(575.2)(043.3)
МОДЕЛИ СИТУАЦИИ И ГРАММАТИКА РАССКАЗА
Дарбанов Б.Е. ®
Доктор филологических наук, профессор кафедры межкультурной коммуникации и лингвистики, Джалал-Абадский государственный университет, Кыргызская Республика
Аннотация
В статье описываются наиболее известные модели понимания текста, как грамматика рассказа и модели ситуации. В данные модели включены примеры из русского языка. Сказки, легенды, мифы, имеют свои структурно-типологические особенности, свою "грамматикурассказа", свои специфичные модели ситуации.
Ключевые слова: модели ситуации, грамматика рассказа, стратегия, макропропозиция, "сверху-вниз", "снизу-вверх".
Summary
The article describes the most well-known models of text comprehension, such as the grammar of the story and the model of the situation. These models include examples from the Russian language. Fairy tales, legends, myths, have their own structural-typological features, their own "grammar of the story, " their specific models of the situation.
Keywords: situation models, story grammar, strategy, macroproposition, "top-down", "bottom-up".
Одной из самых известных моделей понимания текста является модель "грамматика рассказа". Рассказы - как принято особенно простые - обычно имеют определенную структуру. Она включает описание обстановки, персонажей, тему или сюжет, эпизоды, развязку и т.д., вокруг которых, например, и образуется рассказ. Известные западные психолингвисты Д.Румелхарт и Д.Норман предложили эту модель, назвав ее "грамматикой рассказа". Значительный интерес представляют исследования схематической организации историй, частично опирающиеся на работы русского лингвиста В.Я.Проппа. Проанализировав структурно-типологические особенности сказок, легенд, мифов, он показал, продемонстрировал, что все они обычно имеют устойчивую и воспроизводимую внутреннюю структуру. Для развития этих идей сегодня созданы различные варианты схем историй [A.Paivio, 1981], иногда записываемые в алгоритмизованной форме с помощью систем продукций [см. рис. А в книге «Современная когнитивная психология», 1981, с.20].
Проанализируем пример сказки «Колобок», имеющий своеобразную структурно-типологическую особенность, то есть свою «грамматику рассказа», где события состоят из определённых эпизодов с собственной структурой, целями, мотивами. Здесь последовательно расположены глаголы действия Жили-были... Надумали испечь... Говорит... Испекла... Покатился... Катится колобок... Прыгнул... поскребла.помела. Замесила, скатала, испекла и положила... И покатился - с окна на лавку, с лавки на травку, с травки на дорожку - и дальше по дорожке.). Каждый глагол имеет свою внутреннюю грамматику, в которой действующее лицо последовательно встречает действующих лиц друг за другом (Катится колобок, а навстречу ему заяц.Катится колобок, а навстречу ему волк.Катится колобок, а навстречу ему медведь.Катится колобок, а навстречу ему лиса.) для продолжения другого действия (И покатился колобок дальше - только заяц его и видел!...И покатился колобок дальше .Медведь только его и видел.А лиса его ам! И съела!). Данная сказка имеет своеобразный сюжет с началом (Надумали они. испечь колобок.
® Дарбанов Б.Е., 2017 г.
Старик старухе и говорит...), с серединой с эпизодами встречи колобка с зайцем (навстречу ему заяц), с волком (навстречу ему медведь), с лисой (навстречу ему хитрая лиса) и концовкой (А лиса его - ам! И съела!).
Продемонстрируем следующий пример «Сказки о рыбаке и рыбке», имеющий также свои структурно-типологические особенности, свою «грамматику рассказа», где события состоят из 5-6 эпизодов со своеобразной структурой, мотивами и целями. Начало сказки выражается существительными, глаголами (Жил старик со старухой у самого синего моря... Старик ловил... Старуха пряла... Закинул невод... Пришёл невод... с рыбкой золотою.Как взмолится... Отпустил он рыбку... Ступай... Гуляй... Воротился... Рассказал... Откупалась... Корыто наше-то...раскололось...).
Второй эпизод выражается повтором существительных-глаголов (Вот пошёл... Стал он кликать... Приплыла... Старуха бранится... Избу просит... Отвечает... Не печалься... Ступай... Пошёл он... Перед ним изба со светёлкой... Воротись... Хочу быть... дворянкой.).
Третий и другие эпизоды (Хочу быть вольною царицей... Хочу быть владычицей морскою.). Заключается сказка возвращением старика и старухи в прежнее состояние (На пороге сидит его старуха, А пред нею разбитое корыто.).
Проанализируем пример сказки «Посадил дед репку», имеющий свои структурно -типологические особенности, свою «грамматику рассказа», - события состоят из нескольких эпизодов с собственной структурой, мотивами, целями. Здесь последовательно расположены глаголы действия Посадил дед. Выросла репка. Пошел дед. Позвал дед. Позвала бабка. Позвала внучка. Позвала Жучка... Позвала кошка. Каждый глагол имеет свою внутреннюю грамматику, в которой действующие лица располагаются последовательно друг за другом (Мышка за кошку, Кошка за Жучку, Жучка за внучку, Внучка за бабку, Бабка за дедку, Дедка за репку) для совершения другого действия (Тянут - потянут, вытянуть не могут), образуя рассказ.
Обычно всякая история начинается с порции сведений, позволяющей читателю сориентироваться во времени и пространстве, а также познакомиться с некоторыми действующими лицами (например, грамматика сказки «Жили-были старик да старуха.», "В некотором царстве, в некотором государстве жил царь и было у него три сына... "). События, описываемые в истории, состоят из ряда эпизодов. Каждый эпизод имеет свою собственную структуру, включенную в контекст мотивов и целей действующих лиц и т.д. Б.М.Величковский (1973, с.201] показал одну из важных схематических репрезентаций «грамматики рассказа», состоящей из трех эпизодов истории: "У фермера была корова, которую он хотел загнать в стойло. Он попытался затолкнуть ее, но корова не двигалась с места. Тогда фермер приказал собаке залаять и загнать корову в стойло. Но собака не захотела лаять, пока фермер не даст ей мяса. Пришлось фермеру сходить в дом, взять там еду и дать ее собаке. После этого собака залаяла, корова испугалась и вбежала в стойло. Термином "структура" Торндайк обозначил синтаксис организации сюжета: он разработал "грамматику рассказа", позволяющую разделить имеющиеся в рассказе компоненты более высокого уровня на более простые.
Из данных экспериментов Торндайк сделал очень ценные выводы о том, как разум человека кодирует, обрабатывает, хранит и запоминает повествования. Во-первых, повествования строятся по определенным закономерностям и имеют свою структуру, а это в свою очередь отражает склонность читателя кодировать и структурировать литературный материал. Во-вторых, обычные повествования можно разделить на их структурные компоненты и выделить среди них элементы более высокого и более низкого уровня так же, как и в современном грамматическом разборе предложения. Затем эти правила описания можно использовать для выделения основных элементов для обработки рассказа, учитывая, что элементы более высокого уровня в иерархии имеют большую важность, чем элементы более низкого уровня. Схема историй имеет иерархическую структуру, а это напоминает организацию внутри грамматических категорий, с их ограниченностью числа единиц,
представленных на каждом уровне, внутри эпизодов они более определены, чем между эпизодами. Современные авторы отмечают о том, что на каждом уровне схематического описания истории обычно встречаются не более двух-трех эпизодов.(1.М.Маиё1ег. 1979).
Аналогичные структуры описывают организацию индивидуальной семантической памяти взрослого и таких "продуктов человеческого духа", как сказка. Быть может, одна из функций сказки прежде всего состоит в передаче средств интерпретации и запоминания объединенных единым сюжетом последовательностей событий, средств, без которых невозможно ни планирование действий, ни подлинное понимание сколько-нибудь сложных ситуаций. В этом смысле работа таких исследователей, как В.Я.Пропп, действительно может иметь колоссальное значение не только для эксперимента в области общей психологии, но и для культурологии, так как она связана с историческим литературоведческим анализом обычаев, мифов, особенностей языка, словом "продуктов" человеческой культуры [Б.М.Величковский 1973. с.203].
Модели ситуации
Модель понимания, по Кинчу, — это не просто система, описывающая процесс понимания текстовой информации. Это теория, которая охватывает многие темы когнитивной психологии, такие, как память, понимание письменного языка и, конечно, разговорного языка. В ней понимание определяется двумя механизмами, близкими обработке по принципам "сверху-вниз" и "снизу-вверх". На самом верхнем уровне этой модели находится "целевая схема", которая направляет читателя, при этом отделяя важные компоненты материала от неважных, устанавливая ожидания и делая умозаключения о некоторых фактах и выводах, которые выражены в тексте неявно. А с противоположной стороны модели находится текст. Модель ситуации предложили Л.Кинч и ван Дейк в 80-х годах. Их исследования, наряду с разработками Шенка, Абельсона и др., положили начало новому направлению — психологии обработки текста. В 80-х годах, Т.А. ван Дейк сформулировал идею относительно когнитивных механизмов обработки дискурса. Т. ван Дейк, как и многие другие исследователи, выделяет два основных аспекта в когнитивном анализе процесса обработки дискурса - это структуры представления знаний и способы его концептуальной организации. В отличие от "ментальных моделей" Джонсон-Лэрда, "фреймов" Минского, "сценариев" Шенка и Абельсона, ван Дейк выделяет в качестве основного типа репрезентации знаний "модель ситуации". Его аргументация, которая очень хорошо представлена в статье "Эпизодические модели в обработке дискурса", основывается на подчеркивании фундаментальной роли моделей в социальном познании. По его мнению (ван Дейка), в основе ситуационных моделей лежат не абстрактные знания о стереотипных событиях и ситуациях как в ментальных моделях, сценариях и фреймах, а личностные знания носителей языка, аккумулирующие их предшествовавший индивидуальный опыт, установки и намерения, чувства и эмоции. Ситуационная модель непосредственно строится вокруг схемы модели, состоящей из ограниченного числа категорий, которые используются для интерпретации ситуаций. Эти схемы и наполняются конкретной информацией в различных коммуникативных актах. По сути дела, ван Дейк считает, что люди понимают текст только в том случае, когда понимают ситуацию, о которой идет речь. Поэтому "модели ситуации" необходимы нам в качестве основы для интерпретации текста. Использование моделей объясняет те моменты, почему слушающие (читающие) прекрасно понимают имплицитные и неясные фрагменты текстов - в этом случае они активизируют соответствующие фрагменты ситуационной модели. Только на основе моделей мы можем определить истинность или ложность тех или иных фрагментов текста, установить их кореферентность и выявить связность на локальном и глобальном уровнях.
Важным следствием идеи о фундаментальной роли ситуационных моделей в познании является тезис о том, что люди действуют не столько в реальном мире и говорят (пишут) не столько о нем, а сколько о субъективных моделях явлений и ситуации действительности. Отсюда следует вывод, что индивидуальные и групповые различия в обработке социальной информации могут быть объяснены на основе различий ситуационных моделей.
К примеру, использование пословиц в различных ситуациях.
Ученье - свет, Не ученье - тьма. Кто скоро помог, тот дважды помог. Каков разум, таковы и речи. Кто любит трудиться, тому без дела не сидится. Старый друг лучше новых двух. Корень ученья горек, а плод сладок.
Другой аспект представления знаний в когнитивной модели Ван Дейка - это выделение так называемых суперструктур, характеризующих специфические типы текстов. Например, предполагается, что схематические суперструктуры организуют
тематические макроструктуры в политических новостях иным образом, чем в мифологической литературе [Ван Дейк, 1989].
Вторая особенность когнитивной модели обработки дискурса Т. Ван Дейка как обычно связана с его представлением о процессе организации знаний не как жестко алгоритмической, а как гибкой стратегической процедуре. Самый основной принцип стратегического подхода заключается в отборе наиболее значимой в данном контексте и для данных коммуникантов информации. При этом стратегический подход ориентирован не на последовательный анализ отдельных уровней языка - от синтаксиса к прагматике, от понимания слов к последовательностям предложений, а на комплексность описания. Понятие стратегии детально раскрывается в книге Ван Дейка и Кинча «Стратегии восприятия дискурса» [1983].
В частности, семантическая интерпретация необязательно должна осуществляться только после завершения синтаксического анализа — она, возможно, может начаться и ранее на основе неполной информации о поверхностных синтаксических структурах. В то же время в рамках синтаксического анализа может использоваться информация как семантического, так и прагматического уровней. Подобным образом для установления «окончательного» значения некоторых слов могут привлекаться знания относительно целых фрагментов текста.
В широком смысле под стратегией прежде всего понимается некая общая инструкция для каждой конкретной ситуации интерпретации.
Понятие «стратегии» и «макростратегии» используется на текстуальном и контекстуальном уровнях для учета связей внутренней и внешней информации. Понятие «макроструктуры» было введено для того, чтобы дать абстрактное семантическое описание глобального содержания и, следовательно, глобальной связности дискурса [van Dijk, 1977, 1984, 180]. «Макроструктуры»— это семантическое содержание категорий, входящих в суперструктурные схемы: они являются семантическими единицами, они также должны состоять из пропозиций, а именно состоят из макропропозиций. Макропропозиция, таким образом, является пропозицией, выделенной из ряда пропозиций, выраженных предложениями дискурса. Говоря другими словами, макроправила - это правила семантического отображения: они устанавливают связь одной последовательности пропозиций с последовательностями пропозиций более высокого уровня и таким образом выводят глобальное знание эпизода или всего дискурса из локальных значений, то есть значений предложений дискурса. В теории дискурса были определены следующие макроправила [Ван Дейк и Кинч. 1983]. 1) 0пущение: при наличии последовательности пропозиций необходимо опустить те пропозиции, которые не служат условиями интерпретации (например, пресуппозицией, в данном случае, для другой пропозиции в данной последовательности). 2) Обобщение также происходит при наличии последовательности пропозиций, при этом необходимо заменить эту последовательность на пропозицию, выводимую из каждой пропозиции данной последовательности. 3) Построение: при наличии последовательности пропозиций необходимо заменить ее пропозицией, выведенной из всего репертуара пропозиций, входящих в эту последовательность, например, из последовательности «Он едет в аэропорт», «Он проходит регистрацию», «Он ожидает посадку» . при наличии соответствующих знаний о мире в виде фреймов или сценариев выводится макропропозиция «Он собирается лететь самолетом». Макропропозиция выводится из последовательностей пропозиций, относящихся
к знаниям о мире использователей языка. В дополнение к уже приведенным правилам в работе Ван Дейка предложены дополнительно еще следующие; 1)определение реальных процессов, с помощью которых из предложений дискурса выводятся макроструктуры; 2) детализация стратегий, применяемых для эффективной обработки больших объемов информации, участвующей в ряде случаев в таких процессах; 3) экспликация различных типов информации, используемой этими стратегиями, которые далее мы будем называть макростратегиями; 4)детализация ограничений памяти на макростратегии; 5) характеристика способов репрезентаций семантических макроструктур в памяти и их отношение еще и к другим дискурсным или эпизодическим репрезентациям; 6) рассмотрение типов знаний и стратегий, необходимых для применения макроправил и стратегий; 7) объяснение роли макроструктур и макростратегий когнитивной модели локальной связности; 8) объяснение роли макростратегий и макроструктур в понимании суперструктур; 9) рассмотрение значимости макроструктур в процессах припоминания, а также воспроизводства дискурса. Рассмотрение роли макроструктур в выполнении ряда задач, связанных с дискурсом, таких, как резюмирование, ответы на вопросы, решение проблем, обучение [Kintsch; van Dijk; 1977; 1989, p.44].
В теории Кинча и Ван Дейка основательно разработаны и различаются также стратегии автора (говорящего, писателя) и адресата (слушателя, читателя), синтаксические (грамматические), семантические, макро - и микростратегии, дискурсные коммуникативные и социокультурные.
В предисловии к книге «Язык, познание, коммуникация» Ю.Н.Караулов, В.В.Петров [1994. с. 11] отметили, что предложенная Т.Ван Дейком когнитивная модель обработки дискурса оказалась чрезвычайно полезной для понимания многих сложных процессов социального познания и внесли огромный вклад в развитие когнитивной лингвистики. В их модели выражается тесная взаимосвязь языка, когнитивной науки и социального познания, которая свидетельствует о больших эвристических возможностях когнитивного подхода.
Летчер (1983) представил некоторые эксперименты трехчастной репрезентации текста в памяти: его поверхностной структуры, семантической (пропозициональной) репрезентации и ситуативной модели. Из краткого обзора имеющихся по данной теме работ можно сделать заключение о том, что существует тенденция к признанию общей гипотезы, согласно которой для дополнения к семантической репрезентации текста нуждаются в находящейся в памяти ситуационной модели. И подобного рода модель играет важную роль в таких действиях, как умозаключение, создание образа-припоминание и узнавание. Разумеется, для этого требуются значительно больше экспериментальных данных. Кроме того, следует более детально разработать проблемы, относящиеся к конкретным структурам и функциям моделей. В дальнейшем предстоит показать, могут ли быть объединены, и если да, то как. Такие различные понятия, как ментальные модели, личные сценарии и ситуационные модели, в рамках единой теоретической схемы для представления эпизодического знания и мнений, пригодных для использования в изучении процессов понимания, репрезентации, поиска, обновления и модификации содержащихся в памяти информации и процессов, которые имеют отношение к эпизодической (личной) памяти и семантической (социальной) памяти [Т.А.ван Дейк, 1989, с.81].
Литература
1. Rumelhart D.E., Norman D.A. Analogical processes in learning. - Univ. of California. CHIP 97. 1980.
2. Paivio A., Begg I. The psychology of language. Engiewood cliffs, 1981.
3. Величковский Б.М., Зинченко В.П., Лурия А.Р. Психология восприятия. М., 1973.
4. Дейк Т.А. Ван. Язык познание коммуникация/Переводы с англ. М.: «Прогресс», 1989.
5. Дейк Т.А. Ван, Кинч Стратегия восприятия дискурса. 1983.
6. Dijk Т. A. van Text and Context: Explorations in the Semantics and Pragmatics of Discourse.
London: Longman, 1977.
7. Dijk T.A. van. Prejudice in discourse: An analysis of ethnic prejudice in cognition and conversation. -Amsterdam, 1984.
8. Караулов Ю.Н. Когнитивные модели обыденного сознания русских и их речевые соответствия. М., 1994.
9. Mandler J. Categorical and schematic organization in memory. -In: C.R.Puff(ed) Memory organization and structure.N.R., 1979.
