CC BY
220
собой выделение этого образа из массы других (не только автор, но и герой выделяет девочку среди остальных прохожих).
Похожую ситуацию «ненормальности» мы видим в этом же романе немного позже: когда Катерина Ивановна рассказывает о похоронах мужа: «Явился тоже один пьяный отставной поручик, <.. .> с самым неприличным и громким хохотом и, «представьте себе», без жилета!» [1, т. 6, с. 293]. Неприличие поручика подчёркивается не только оценкой поведения (громкий хохот), но и отсутствием необходимой детали гардероба.
Как показал проведенный анализ, наличие одежды, ее разнообразие и качество, напрямую не зависит от того, какое место в системе действующих лиц занимает персонаж.
Так, наиболее полно, как правило, описан гардероб главных действующих лиц. Некоторые действующие лица, которые часто упоминаются в том или ином романе, могут быть вовсе не наделены одеждой, в то время как гардероб эпизодических персонажей может быть тщательно расписан. Получается, что одежда в портретах персонажей дается не столько для описания внешности, сколько для её оценки, эмоционального восприятия.
Одежда у Достоевского не то, что носится, а то, что свидетельствует о носящем её, это пучок ассоциативных смыслов, объединяющий героев в группы. Из романа в роман переходят устойчивые портретные детали, которые выполняют функцию не индивидуализации, а типизации.
Список литературы:
1. В статье цитаты из романа приводятся по изданию: Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в 30 томах. - Л.: Наука, 1973-1974.
2. Захаржевская Р.В. История костюма: от античности до современности. - М.: РИПОЛ классик, 2005. - 288 с.
3. История костюма и моды [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://costumology.livejournal.com/89499.html.
МАКРОСТРУКТУРЫ И МАКРОПРОПОЗИЦИИ В КОНЦЕПЦИИ Т. ВАН ДЕЙКА И В. КИНЧА
© Оганесова И.С.*
Филиал Кубанского государственного университета, г. Армавир
Данная статья раскрывает лингвистическое описание в терминах макроструктур и макропропозиций. Автор данных терминов Т. ван Дейк ввел их в целях семантического описания глобального содержания и тем самым глобальной связности дискурса.
Ключевые слова: дискурс, макроструктура, макропропозиция, макроправила, опущение, обострение, построение.
* Доцент кафедры Социально-гуманитарных дисциплин, кандидат филологических наук.
Лингвистическое описание в терминах макроструктур и макропропозиций требует уточнения методологических оснований, на которых будет строиться это описание. Автор этих терминов Т. ван Дейк ввел их в целях семантического описания глобального содержания и тем самым глобальной связности дискурса [1, с. 41]. Макроструктура дискурса Т. ван Дейком определяется как «то значение - или пропозициональная структура, - которое является результатом применения к линейной (sequential) смысловой структуре текста серии отображений, «свертывающих» эту смысловую структуру в макроструктуру, которая служит кратким выражением содержания текста» [2, с. 318-319], и так как макроструктуры по определению выступают семантическими структурами, то они также должны состоять из макропропозиций, и макропропозиция в этом случае является «пропозицией, выведенной из ряда пропозиций, выраженных предложениями дискурса» [1, с. 42].
В основополагающей работе «Макроструктуры» Т. ван Дейк и В. Кинч [1, с. 41-67] особое внимание обращают на то, что макроструктуры определяются макроправилами, которые устанавливают характер связи между последовательностями пропозиций и соответствующими макропропозициями макроструктуры, а также определяют те семантические операции, посредством которых из последовательностей пропозиций формируются макропропозиции, формирующие макроструктуры дискурса. Названные авторы выделяют три основных макроправила, которые мы приводим ниже в авторском определении:
1. ОПУЩЕНИЕ: при наличии последовательности пропозиций необходимо опустить те пропозиции, которые не служат условиям интерпретации (напр., пресуппозицией для другой пропозиции в данной последовательности).
2. ОБОБЩЕНИЕ: при наличии последовательности пропозиций необходимо заменить эту последовательность на пропозицию, выводимую из каждой пропозиции данной последовательности.
3. ПОСТРОЕНИЕ: при наличии последовательности пропозиций необходимо заменить ее пропозицией, выведенной из всего репертуара пропозиций, входящих в эту последовательность» [1, с. 42-43].
Сами авторы отмечают, что данный список не является исчерпывающим и не учитывает многие детали и другие ограничения, но в то же время приведенные правила организуют значение дискурса - в том смысле, что пропозиции организуются на уровне концептуальных единиц.
Хотя Т. ван Дейк и В. Кинч называют такое описание семантики дискурса лингвистическим [1, с. 42-43], представляется очевидным, что само по себе обращение к концептуальным единицам в связи с их формированием можно отнести к лингво-когнитивному направлению в дискурсивных исследованиях, что признают сами авторы, когда ниже отмечают, что для описания семантики дискурса оказалось необходимым привлечение когнитивного понятия знания. Далее Т. ван Дейк и В. Кинч вообще ставят под сомне-
ние необходимость различения когнитивной модели понимания дискурса и лингвистической семантики [1, с. 47], что в полной мере отражает современные подходы в дискурсивных исследованиях, о чем, в частности, пишут A. Knott, T. Sanders, J. Oberlander в статье «Levels of Representation in Discourse Relations» [4, с. 198].
Принципиально важными представляется еще один ряд положений, выдвигаемых Т. ван Дейком и В. Кинчем в работе «Макроструктуры». Допуская, что в зависимости от различных знаний, мнений, убеждений и установок каждый пользователь языка может приписывать дискурсу свою макроструктуру, авторы приходят к однозначному выводу, что «успешная вербальная коммуникация возможна, если только пользователи языка обладают общими значениями и знаниями», и, следовательно, «адекватная когнитивная модель макроструктур должна специфицировать общие принципы, соблюдаемые всеми пользователями языка» [1, с. 47]. Иными словами, исследование поверхностных репрезентаций дискурса, то есть текста, дает возможность получения объективных данных об общих принципах формирования макроструктур и макропропозиций. Далее на основе этих положений Т. ван Дейк и В. Кинч приходят к выводу, что намерения адресанта, выраженные в тексте и на этом основании приписываемые ему адресатом, играют определяющую роль в выведении макроструктур. Для нашего исследования это означает, что при описании макроструктур и макропропозиций нет строгой необходимости проводить принципиальное различие между позицией автора и адресата и что вполне возможно проводить это описание, только исходя из данных, полученных из анализа поверхностных репрезентаций дискурса без оговорок об этих позициях.
Само по себе применение термина «макропропозиция» предполагает дискурсивный подход в динамическом описании когнитивной семантики текста, чему подтверждением может послужить применение этого термина в ряде работ Т. ван Дейка и В. Кинча, объединенных в сборнике «Язык. Познание. Коммуникация» [1, с. 165, 195], однако, говоря о самом материальном воплощении дискурса, авторы беспрепятственно оперируют понятием текста. Такой подход свидетельствует о том, что «дискурс» и «текст» - это понятия скорее взаимодополняющие друг друга, чем противопоставленные, что позволяет нам при описании макроструктур оперировать обоими этими понятиями.
Следующим значимым положением в концепции Дейка-Кинча является положение о том, что макроструктуры могут быть компонентом лингвистического значения дискурса, при этом названные авторы приводят следующие аргументы:
1. Макроструктуры могут быть формально выражены в дискурсе, например, заглавиями, подзаголовками, резюме.
2. Присутствие макроструктур в значении дискурса может также сигнализироваться другими средствами: местоимения, тема-рематиче-
ское членение часто отображают предшествующие невыраженные пропозиции и не могут быть объяснены только на основе значений предшествующих предложений; например, как местоимение это в предложении Это могло не случиться, резюмирующем сообщение о катастрофе или аварии.
3. Локальная связность дискурса не может быть объяснена только в терминах локальных связей между пропозициями, поскольку для порождения глобальных значений дискурса и контроля в отношении его правильности и адекватности необходимы значения более высокого уровня [1, с. 47].
Как представляется, приведенные доводы в полной мере свидетельствуют о возможности рассматривать макроструктуры как компоненты лингвистических значений дискурса, а не только как некие когнитивные структуры, выводимые только лишь косвенным путем.
Из приведенных выше аргументов для нас наиболее значимым является первый, на котором мы остановимся подробнее.
Выше уже было приведено мнение Т. ван Дейка и В. Кинча о том, что макроструктуры могут быть выражены эксплицитно. Далее, развивая эту мысль, авторы пишут, что тематические предложения - макропропозиции могут располагаться в разных местах дискурса, но преимущественно в его начале или конце «или же в начале и в конце соответствующих эпизодов и абзацев» [1, с. 59].
Для подтверждения положения, что текст может содержать макропропозиции, совершенно определенно выраженные эксплицитно, достаточно вспомнить известное выражение «Все смешалось в доме Облонских» из романа Л.Н. Толстого «Анна Каренина». Это предложение представляет собой то самое значение, которое автор приписывает довольно значительному фрагменту своего текста, при понимании которого читатель обнаруживает конечное количество атомарных пропозиций, определенным образом организованных в этом фрагменте и облеченных в предложения, из которых выведена макропропозиция «Все смешалось в доме Облонских». Таким образом, в тексте представлен результат авторской когнитивной обработки такого фрагмента текста.
Если говорить с позиций интерпретатора текста, то такие эксплицитные макропропозиции выступают своего рода руководством для когнитивной обработки текста [1, с. 47], что позволяет составить довольно определенное представление о том, каким образом сам автор делит созданный им текст на макропропозиции, то есть приписывает значения определенным фрагментам текста, структурно и семантически выделяемым во всем массиве текста. Здесь естественным образом возникает вывод, что, с одной стороны, такого рода макропропозиции следует рассматривать как структурно-семантическое описание собственного текста, с другой - их следует трактовать как
специфические дискурсивные компоненты, которые специально вводятся автором, который знает, что в дискурсивной последовательности его текста они будут играть своего рода когнитивным основанием для дальнейшего его понимания.
Список литературы:
1. Дейк Т.А. ван. Эпизодические модели в обработке дискурса // Язык. Познание. Коммуникация: сб. работ. - М.: Прогресс, 1989. - С. 68-110.
2. Дейк Т.А. ван. Вопросы прагматики текста // Новое в зарубежной лингвистике: Лингвистика текста. - Вып. VIII. - М. : Прогресс, 1978. - С. 259-336.
3. Knott A., Sanders T., Oberlander J. Levels of Representation in Discourse Relations // Cognitive Linguistics. - 2001. - 12-3. - P. 197-209.
ХУДОЖЕСТВЕННАЯ КАРТИНА МИРА В АФОРИЗМЕ ГАЯ БРАУНИНГА «КНИГИ - ЭТО МАЛЕНЬКИЕ ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ МИРЫ, КОТОРЫЕ МОЖНО ДЕРЖАТЬ В РУКАХ» (С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ИНТЕРПРЕТАЦИИ ТЕКСТА)
© Старостина О.Е.*
Институт зарубежной филологии и регионоведения
Северо-Восточного федерального университета, г. Якутск
Статья посвящена формированию целостного представления о художественной картине мира автора, о концептуальных координатах, лежащих в основе авторского понимания с точки зрения интерпретации текста.
Ключевые слова: художественная картина мира, авторские интенции, языковая картина мира.
Когда мы читаем книги, мы погружаемся в мир, придуманный автором. Когда автор пишет то или иное художественное произведение, он отображает в нем свои взгляды на мир, свои ощущения, представления и эмоции. В данном афоризме под «параллельными мирами» Гай Браунинг имел в виду то, что у каждого индивида существует своя картина мира. И когда автор пишет произведение, он описывает собственную картину мира, а читатель интерпретирует этот мир по-своему. И так как книги пишутся разными авторами, со своей индивидуальной картиной мира, то каждая книга является отдельным, параллельным миром, в котором мы можем побывать, прочтя ее.
* Студент.
