CC BY
38
8. Там же. Ф. П-2. Оп. 1. Д. 487.
9. Там же. Ф. 1. Оп. 1. Д. 97.
10. Там же. Д. 69.
11. Национальный архив Республики Карелия (НА РК). Ф. 37. Оп. 5. Д. 50/261.
12. РГАДА. Ф. 271. Оп. 2. Д. 781.
13. Там же. Оп. 1/6. Д. 3005.
14. Киштымов А.Л. Урал и судьбы черной металлургии Беларуси в XIX в. // Три столетия уральской металлургии. - Екатеринбург, 2001.
15. Гагемейстер Ю. О торговле железом в России // Коммерческая газета. 1856. НА РК. Ф. 37. Оп. 5. Д. 2/9.
16. Корепанов Н.С. Уральское горное управление // Уральский исторический вестник. - 1996. - № 3.
17. ПСЗ-1. Т. 22. № 16496.
18. РГАДА. Ф. 271. Оп. 1/6. Д. 3083.
19. Материалы по истории Башкирской АССР. М., 1956. - Т. IV. Ч. 2.
20. Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ-1). - Т. 13. № 10141.
21. Государственный архив Свердловской области (ГАСО). Ф. 115. Оп. 1. Д. 11.
22. Там же. Д. 29.
23. Там же. Д. 30.
24. Там же. Д. 142.
25. РГАДА. Ф. 271. Оп. 1/6. Д. 3081.
26. ПСЗ-1. Т. 12. № 9403.
27. Пережогин А.А. Канцелярия Горного начальства в системе управления Колывано-Воскресенских заводов (1747-1780 гг.) // Ползуновский альманах. - Барнаул, 2004. - № 2.
28. ПСЗ-1. Т. 21. № 15679.
29. Государственный архив Алтайского края (ГААК). Ф. 163. Оп. 1. Д. 59.
30. ПСЗ-1. Т. 22. № 16496.
31. Там же. Т. 24. № 17862.
32. РГАДА. Ф. 271. Оп. 1/5. Д. 2719.
33. Там же. Оп. 1/6. Д. 2973.
34. РГИА. Ф. 37. Оп. 67. Д. 144.
35. ПСЗ-2. - Т. 3. - № 1960.
Bibliography
1. Krichevcev, M.V. Kabinetnaya sistema centraljnogo upravleniya gornozavodskim khozyayjstvom Urala i Sibiri vo vtoroyj polovine XVIII v. Avtoref. dis. kin. Ekaterinburg, 1995; Torop V.V. Sistema upravleniya chastnihmi gornozavodskimi khozyayjstvami Srednego Urala v pervoyj polovine XIX v. Avtoref. ... dis. kin. Ekaterinburg, 1999; Zubkov K.I., Korepanov N.S., Poberezhnikov I.V., Tulisov E.S. Territorialjno-ehkonomicheskoe upravlenie v Rossii XVIII - nachala XX veka. Uraljskoe gornoe upravlenie. M., 2008; Tulisov E.S. Istoriya upravleniya gornozavodskoyj promihshlennostjyu Urala na rubezhe XVIII i XIX vekov. Ekaterinburg, 1999; Soboleva T.N., Razgon V.N. Ocherki istorii kabinetskogo khozyayjstva na Altae: (vtoraya polovina XVIII - pervaya polovina XIX vv.): upravlenie i obsluzhivanie. Barnaul, 1997 i dr.
2. Zapariyj, V.V. Istoriya chernoyj metallurgii Urala. 90-e gg. XX veka. - M., 2003.
3. Rossiyjskiyj gosudarstvennihyj arkhiv drevnikh aktov (RGADA). F. 271. Op. 1/3. D. 2199.
4. Tam zhe. D. 2203.
5. Tam zhe. Op. 1/6. D. 2988.
6. Gosudarstvennihyj arkhiv Luganskoyj oblasti (GALO). F. 1. Op. 1. D. 2.
7. Tam zhe. D. 103.
8. Tam zhe. F. P-2. Op. 1. D. 487.
9. Tam zhe. F. 1. Op. 1. D. 97.
10. Tam zhe. D. 69.
11. Nacionaljnihyj arkhiv Respubliki Kareliya (NA RK). F. 37. Op. 5. D. 50/261.
12. RGADA. F. 271. Op. 2. D. 781.
13. Tam zhe. Op. 1/6. D. 3005.
14. Kishtihmov A.L. Ural i sudjbih chernoyj metallurgii Belarusi v XIX v. // Tri stoletiya uraljskoyj metallurgii. - Ekaterinburg, 2001.
15. Gagemeyjster Yu. O torgovle zhelezom v Rossii // Kommercheskaya gazeta. 1856. NA RK. F. 37. Op. 5. D. 2/9.
16. Korepanov N.S. Uraljskoe gornoe upravlenie // Uraljskiyj istoricheskiyj vestnik. - 1996. - № 3.
17. PSZ-1. T. 22. № 16496.
18. RGADA. F. 271. Op. 1/6. D. 3083.
19. Materialih po istorii Bashkirskoyj ASSR. M., 1956. - T. IV. Ch. 2.
20. Polnoe sobranie zakonov Rossiyjskoyj imperii (PSZ-1). - T. 13. № 10141.
21. Gosudarstvennihyj arkhiv Sverdlovskoyj oblasti (GASO). F. 115. Op. 1. D. 11.
22. Tam zhe. D. 29.
23. Tam zhe. D. 30.
24. Tam zhe. D. 142.
25. RGADA. F. 271. Op. 1/6. D. 3081.
26. PSZ-1. T. 12. № 9403.
27. Perezhogin A.A. Kancelyariya Gornogo nachaljstva v sisteme upravleniya Kolihvano-Voskresenskikh zavodov (1747-1780 gg.) // Polzunovskiyj aljmanakh. - Barnaul, 2004. - № 2.
28. PSZ-1. T. 21. № 15679.
29. Gosudarstvennihyj arkhiv Altayjskogo kraya (GAAK). F. 163. Op. 1. D. 59.
30. PSZ-1. T. 22. № 16496.
31. Tam zhe. T. 24. № 17862.
32. RGADA. F. 271. Op. 1/5. D. 2719.
33. Tam zhe. Op. 1/6. D. 2973.
34. RGIA. F. 37. Op. 67. D. 144.
35. PSZ-2. - T. 3. - № 1960.
Статья поступила в редакцию 08.08.11
УДК 94 (571.1)
Nekrasov V.L. MODEL OF REGIONAL POLICY AND SOCIO-ECONOMIC DEVELOPMENT OF REGIONS IN THE NORTH OF WESTERN SIBERIA (1957 - 1965). In this paper, based on documents and records of federal and regional archives - estimated model of regional politics and issues of industrial modernization of Tomsk and Tyumen regions in 1957-1965 years.
This article was prepared with financial support from RFBR, project «Industrial modernization of the northern regions of Western Siberia in the 1950s - the first half of 1960s», № 10-06-90713 and «Methodological problems in applying the concepts and methods of synergetic to analyze the industrial modernization of Siberian regions», № 11-06-90735.
Key words: North of Western Siberia, regional policy, industrial modernization, the model of socio-economic transformation.
В.Л. Некрасов, канд.ист. наук, с.н.с. Сургутского государственного педагогического университета, г. Сургут, Е-mail: [email protected]
МОДЕЛИ РЕГИОНАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ И СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ РЕГИОНОВ СЕВЕРА ЗАПАДНОЙ СИБИРИ (1957-1965 ГГ.)
В данной статье на основе документов и материалов федеральных и региональных архивов - оцениваются модели региональной политики и проблемы индустриальной модернизации Томской и Тюменской областей в 1957-1965 гг.
Ключевые слова: Север Западной Сибири, региональная политика, индустриальная модернизация, модели социально-экономической трансформации.
«Великое десятилетие» в социально-экономическом развитии регионов Сибири аккумулировало разнонаправленные тенденции. С начала 1950-х гг. вновь обозначилась, прерванная Великой Отечественной войной, тенденция движения производительных сил на Восток. В государственной индустриальной и региональной политике доминирующей выступала цель подчинять региональное развитие общегосударственным интересам, одновременно регионы также накапливали социально-экономический и политический потенциал и начинали проявлять свою активность и самостоятельность. Этому способствовали, изменения в системе государственного управления в СССР, демонтаж отраслевой системы управления и создание новых механизмов регионального развития, связанные с решением проблем комплексного освоения территорий Сибири.
По единому мнению сибирских историков, т.н. «совнар-хозовский» период (1957-1965 гг.) имел большое значение для краев и областей Сибири [1, с. 98]. Несмотря на определенную ограниченность реформы управления промышленностью и строительством 1957 г., [2, с. 279] совнархозы придали новый импульс реализации принципа комплексности в региональном развитии. По словам А.Б. Коновалова, «в Сибири их руководители проявляли заинтересованность не только в развитии традиционных отраслей экономики, но и в развертывании принципиально новых производств, которые должны были стать источников социального развития провинции» [3, с. 372].
Ликвидация министерств и создание совнархозов расширило возможности региональных партийных и советских органов власти в определении приоритетов социально-экономического развития территорий. По инициативе партийных и советских органов начали активно разрабатываться региональные социально-экономические программы. Партийные руководители сибирских регионов стремились обосновать необходимость комплексного развития своих территорий, всячески способствовали проведению в них научных экспедиций и изысканий, организации конференций по изучению производительных сил, лоббировали строительство на подведомственных территориях промышленных предприятий и инфраструктурных объектов союзного значения. Иными словами, в 1957-1965 гг. необходимо признать существование региональной политики, проводимой центральными государственными органами власти и региональную политику местных партийных, советских и хозяйственных органов власти в отношении собственной территории [4, с. 552-553].
В «великое десятилетие» государственная индустриальная и региональная политика предусматривала широкомасштабное освоение восточных районов (Западная и Восточная Сибирь, Дальний Восток, Казахстан и Средняя Азия) [5, л. 15].
Директивы шестого пятилетнего плана (1956-1960 гг.) предполагали превращение Сибири в крупнейшую базу по
добыче угля и производству электроэнергии, создание третьей металлургической базы, современных центров машиностроения и химической промышленности [6, с. 82-83].
Несмотря на известный провал в выполнении шестого пятилетнего плана, в том числе кардинальное сокращение капитальных вложений по основным отраслям промышленности в восточных районах [4, с. 24], и фактическое признание советским правительством в нереальности достижения плановых показателей [7, с. 536], в высшем советском руководстве не отказывались от реализации программ освоения Сибири. 19 сентября 1957 г. на заседании Президиума ЦК было принято решение о разработке перспективного плана развития народного хозяйства СССР. В тот же день было принято Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О разработке перспективного плана развития народного хозяйства СССР на 1959-1965 гг.» [8, с. 688-691]. Данное постановление не получило, наш взгляд, должной оценки в отечественной историографии [9, с. 193-194], между тем, в постановлении и тексте сообщения ЦК КПСС и Совета Министров СССР, опубликованном 26 сентября 1957 г. в «Правде», определялся новый механизм индустриальной и региональной политики, включавший семилетнее планирование, совнархозы, новые приоритеты структурного и пространственного развития советской экономики. Восточные районы страны, и в первую очередь Сибирь выступили пространством, где совнархозы должны были продемонстрировать свои возможности, как экономические органы, заинтересованные в комплексном использовании ресурсов и развитии промышленности территорий [1, с. 131].
Во второй половине 1950-х - первой половине 1960-х гг. в Сибири быстрыми темпами продолжался процесс индустриального обновления на основе реализации индустриальных, энергетических, сырьевых, инфраструктурных проектов, создания транспортных коридоров. Крупнейшими проектами, реализуемыми в Сибири в 1957-1965 гг. являлись строительство гидроэлектростанций на реках Ангара, Енисей, Обь, и создание на их базе энергоемких комплексов в сфере металлургии, химической промышленности, машиностроения, строительство Западно-Сибирского металлургического комбината в Новокузнецке, создание нового научного центра в Новосибирске, электрификация магистрали Москва-Байкал и др. [4, с. 330-345].
Новые промышленные агломерации Сибири (Кемерово, Красноярск, Новосибирск, Омск) смыкаясь с промышленными агломерациями Урало-Поволжья, образовывали производственный хребет советской экономики.
Лидерами индустриального развития Западной Сибири на рубеже 1950-1960-х гг. выступали Кемеровская и Новосибирская области - около '/3 и около '/5 валовой промышленной продукции соответственно. В Восточной Сибири 80% валовой промышленной продукции производилось в Красноярском крае и Иркутской области [10, с. 66, 67].
Север Западной Сибири находился на периферии индустриального обновления экономики Урала и Сибири. В середине 1950-х гг. Тюменская и Томская области представляли собой аграрно-индустриальные территории с неразвитой промышленностью, пространственной дихотомией между южными и северными районами. В 1960 г. доля Тюменской и Томской областей в промышленном производстве ЗападноСибирского экономического района составила 10% [10, с. 66].
В 1956 г. население Тюменской области составляло 1,088 млн. человек, в том числе городское - 307,9 тыс. (28,3%) и сельское - 780,2 тыс. (71,7%). В 1960 г. доля городского населения возросла до 34% [11, с. 13]. Из 750,8 тыс. человек, проживавших в Томской области, городское население составляло 316,2 тыс. (42,1%), сельское - 434,6 тыс. (57,9%). В 1959 г. доля городского населения выросла до 359,9 тыс. человек (48%) [12, с. 7; 22, с. 5]. Однако, в целом темпы урбанизации данных регионов отставали от роста городского населения в РСФСР, Урала, Западной и Восточной Сибири, где доля городского населения в 1959 г. составила 52%, 62%, 51%, 52% соответственно [13, с. 139,187]. Следует отметить, что отличительной чертой формирования населения Тюменской области в конце 1950-х - первой половине 1960-х гг. являлось отрицательное сальдо миграционного обмена [14, с. 54].
В 1950-е гг. в экономике Тюменской области доминировали традиционные, низкотехнологические, трудоемкие отрасли, - лесная, рыбная промышленность, переработка сельскохозяйственной продукции, судостроительная и судоремонтная промышленность [15, л. 11-16] В Тюменской области отсутствовала соответствующая масштабному промышленному строительству энергетическая база [16, л. 8-9].
Наибольший удельный вес промышленных рабочих в 1955 г. среди отраслей промышленности приходилось на лесную промышленность (лесоразработки и деревообработка) -48%, в пищевой промышленности - 22%, машиностроении и металлообработке - 15%, на остальные отрасли приходилось 15% рабочих. К 1960 г. положение несколько изменилось, но в структуре занятых, по прежнему лидировала лесная промышленность - 37% занятых, в отрасли работало 40 тыс. человек, пищевая промышленность - 23%, машиностроение и металлообработка - 18%, остальные отрасли - 22% [11, с. 8; 1, с. 111 ]. В традиционных отраслях промышленности было сосредоточено около половины основных производственных фондов и 60% всех промышленных рабочих [11, с. 92].
Иными словами, следует согласиться с оценкой, что на рубеже 1950-1960-х гг. Тюменская область продолжала оставаться «типичной сибирской глубинкой со слаборазвитой промышленностью и сельским хозяйством» [17, с. 203].
В записке Тюменского обкома КПСС и Тюменского облисполкома, направленной 13 февраля 1956 г. секретарю ЦК КПСС Н.С. Хрущеву и Председателю Совета Министров СССР Н.А. Булганину, подчеркивали, что Тюменская область представляет собой географически исключительно выгодный для промышленного и сельскохозяйственного развития, находящийся между крупнейшими угольно-металлургическими базами Кузбасса и Урала, связанный с ними и центральными районами страны железнодорожной магистралью [18, л. 2]. Однако фактически эти «преимущества» выступили ее недостатками, - территория удалена от угольных баз Сибири, имеющиеся месторождения торфа и бурого угля имели небольшое экономическое значение, область примыкала к слаборазвитым районам Свердловской области, Коми АССР на западе, Томской области и Красноярского края на востоке, сельскохозяйственным районам Казахстана на юге, 9/10 территории было оторвано от железнодорожной сети.
Таким образом, на рубеже 1950-1960-х гг. в экономике Тюменской области отсутствовали сильные факторы, способствующие ее индустриальному обновлению.
На рубеже 1950-1960-х гг. структура экономики Томской области носили более многоукладный характер. С одной сто-
роны, в народном хозяйстве сложился сектор традиционных отраслей - лесная, пищевая, рыбная, легкая промышленность, определявших экономических облик территории, но с другой, в структуре промышленности Томской области сложились машиностроение, химическая промышленность. В Томске насчитывалось 24 крупных предприятия союзного и республиканского подчинения, не считая предприятий местной промышленности [19, л. 76; 10, с. 145]. Основная проблема этих предприятий заключалась в том, что большинство из них были эвакуированы в Томскую область в годы Великой Отечественной войны, располагались в старых и неприспособленных помещениях и требовали реконструкции [20, л. 12, 13, 18, 19].
В 1955 г. наибольшая доля промышленных рабочих была занята в лесной промышленности - 41,6%, машиностроении и металлообработке - 28,4%, пищевой промышленности -10,2%, на остальные отрасли приходилось - 23,8% рабочих [21, с. 7]. К концу десятилетия структура распределения промышленных рабочих осталась прежней.
Фактором, оказывающим существенное влияние на размещение промышленности в Томской области, являлась транспортная неосвоенность территории и неразвитая железнодорожная связь с другими регионами.
Особенностью промышленности Томской области являлось наличие высокотехнологического предприятия военно-промышленного комплекса - «Сибирский химический комбинат» [21, с. 205]. Однако, как известно, атомные объекты представляли собой «государство в государстве», функционировали изолировано от территории, обеспечивая решение задач несвязанных с нуждами местной экономики [22, с. 267].
Более важным фактором, оказывающим положительное влияние на социально-экономическое развитие Томской области, и в особенности г. Томска являлось то обстоятельство, что в середине 1950-х гг. «в Томске было размещено 6 вузов, 6 научно-исследовательских институтов, 20 техникумов с количеством студентов свыше 30 тысяч человек», работало более полутора тысяч научных работников. В 1957 г. при обсуждении в Бюро ЦК КПСС по РСФСР вопроса о размещении Сибирского отделения АН СССР Томск рассматривался как «крупный научный центр с большими результатами в области исследовательской деятельности» и как возможное месторасположения нового крупного научного центра в Сибири [23, л. 58].
Таким образом, экономико-географическое положение Томской области в конце 1950-х гг. было противоречивым. С одной стороны, выгодное географическое положение области на границе Западной и Восточной Сибири, вблизи угольных и металлургических районов Кузбасса. Наличие крупных промышленных предприятий и научно-образовательного комплекса создавали определенные условия для создания в Томской области территориально-производственного комплекса. Но, с другой стороны, преимущества были ограничены в связи с неразвитостью транспортной инфраструктуры, кроме сезонного водного транспорта, что затрудняло экономическое развитие территории [24, л. 227]. Пограничное расположение области между Западной и Восточной Сибирью сильно ограничивало реализацию каких-либо крупных индустриальных, сырьевых проектов на этой территории. Так как находящиеся рядом Кемеровская, Новосибирская области, уже занимали нишу крупных центров металлургии и машиностроения, при этом их накопленный потенциал превосходил потенциал Томской области.
Таким образом, партийные руководители Тюменской и Томской областей не имея сильной индустриальной базы, и как следствие, имея неразвитую инфраструктуру территории и нерешенные социально-экономические проблемы, уже в начале 1950-х годов начинают выдвигать в качестве приоритета своей региональной политики крупные индустриальные проекты. Они стремятся привлечь капитальные вложения на реализацию этих проектов и заручиться соответствующей под-
держкой в ЦК КПСС, Совете Министров СССР, Госплане СССР, а также во всех заинтересованных комитетах и ведомствах.
В конце 1950-х годов у местных руководителей Тюменской и Томской областей появляется возможность реализовать стратегические варианты регионального развития и улучшить социально-экономические условия своих территорий, через организацию в областях совнархозов. Тюменские и Томские региональные руководители в ситуации формирования этих хозяйственных структур, высказала мнение о необходимости создания совнархозов в рамках их территорий [25, л. 89].
С организацией советов народного хозяйства в административных границах Тюменской и Томской областей, партийные руководили этих территорий, начинают все активнее, в рамках своей региональной политики, выдвигать на центральном уровне стратегические варианты развития, суть которых заключалась в развертывании на этих территориях новых крупных производств и создание территориально-производственных комплексов.
Как следует из докладной записки «О комплексном развитии производительных сил Тюменской области», которая была направлена 28 февраля 1956 года секретарем Тюменского обкома В.В. Косовым и председателем Тюменского облисполкома Д.Н. Крюковым в адрес секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущева и Председателя Совета Министров СССР Н.А. Бул-ганина, в качестве вариантов индустриальных развития территории предлагали ряд альтернативных проектов. Руководители Тюменской области предлагали создание новой угольно-металлургической базы в регионе на основе Северо-Сосьвинского буроугольного бассейна, ориентировочные запасы которого исчислялись в 50 млрд. тонн, развитие энергетики на базе открытых бурых углей Северного и Полярного Урала, газовых месторождений Березовского района и гидроресурсов рек Иртыш и Обь, на которых должны были быть возведены гидроэлектростанции, обеспечивавшие в дальнейшем электроэнергией весь Урал, Печору и новый угольно-металлургический бассейн Тюменской области [26, л. 1-7]. Фактически эти же предложения В.В. Косов изложив в статье в «Правде» 26 апреля 1957 г., в которой обосновывал необходимость создания совнархоза в административных границах Тюменской области [27, с. 3].
14 января 1959 года партийно-советским руководством Тюменской области была подписана докладная записка «Об освоении естественных богатств и заселении малообжитых районов Тюменской области». Записка была подготовлена с целью включения хозяйственных проектов области в будущий семилетний план развития народного хозяйства по федерации. Она была направлена заместителю председателя Бюро ЦК КПСС по РСФСР А.Б. Аристову, председателю Госплана СССР И.И. Кузьмину, председателю Совета Министров РСФСР Д.С. Полянскому, председателю Госплана РСФСР В.Н. Новикову.
В этой докладной записке конкретизировались раннее выдвинутые предложения.
Во-первых, следует отметить предложение об организации промышленной эксплуатации газа Березовского газового месторождения и усиления разведки на нефть в этом районе. Анализируя данный пункт записки можно заметить возрастание приоритетности данного предложения, в связи с увеличением ресурсов обеспечивающих его реализацию с 4 млрд. кубометров в 1956 г. до 21 млрд. в 1959 г. с перспективой дальнейшего роста [28, л. 3-4].
Во-вторых, появляется предложение о строительстве в регионе Нижнее - Обской ГЭС мощностью 5-6 млн. кВт в районе г. Салехард. Как отмечается в записке, «эта ГЭС находясь рядом с Уралом и Печорским бассейном, а оттуда близко к северным промышленным районам сыграет огромную роль в их развитии, и, она необходима даже более, чем строящаяся Братская ГЭС на реке Ангара» [28, с. 5].
В данных докладных записках проявилась особенность проводимой партийными руководителями области в конце 1950-х гг. региональной политики, заключавшаяся в сильной ориентации на промышленную базу Урала и Печоры, иногда, как в случае с Нижнее - Обской ГЭС, даже в ущерб интересам области.
Данное положение объясняется тем, что в конце 1950-х гг. руководство Тюменской области, и в частности, первый секретарь обкома В.В. Косов, в ситуации когда Госплан СССР и министерства не были заинтересованы в реализации крупных индустриальных проектов в тяжелых природно-климатических условиях региона и ограничивались обычно принятием постановлений и отводом земельных участков под промышленные площадки, стремилось за счет усиление экономической интеграции с более сильным регионом, каким являлась Свердловская область, и даже в какой то мере путем ограничения своих хозяйственных и управленческих прав, реализацией не всегда выгодных проектов, улучшить экономическое положение своей области, хозяйственно привязав ее к более сильной территории. Так в одной из докладных записок на имя первого секретаря Н.С. Хрущева В.В. Косов просил при «окончательном рассмотрении вопросов экономического районирования и организации территориальных управлений промышленности и строительства отнести Тюменскую область к Свердловскому управлению, так как территориально и экономически область связана с Уралом» [29, л. 19].
Тем не менее, с начала 1960-х годов в качестве основного стратегического варианта развития области стал рассматриваться нефтегазовый вариант. Данные выбор был связан как со сменой партийного руководства в Тюменской области, вместо отправленного в отставку В.В. Косова, в 1961 г. первым секретарем Тюменского обкома стал Б.Е. Щербина, так и с происходившими в народном хозяйстве СССР объективными процессами и достижениями геологов в поиске нефти и природного газа в Тюменской и Томской областях.
Усилились потребности народного хозяйства СССР в большом объеме нефти и природного газа. В конце 1950-х -первой половине 1960-х гг. усилился дефицит нефтепродуктов и природного газа. Уже в середине 1950-х гг. в ряде экономических районов Северо - Запада, Юга и Сибири рост промышленного производства и развитие транспорта вызвали напряженность в энергетическом балансе [30, л. 34, 35]. По данным Государственного научно-экономического совета, к началу 1960-х гг. в Уральской, Кузбасской, Иркутской, Красноярской, Карагандинской, Центральной, Южной, Ленинградской, Прибалтийской, Кольской и Карельской энергетических системах создалось напряженное положение с обеспечением электроэнергией народного хозяйства [31, л. 2].
В Тюменской области наблюдался постоянный рост разведенных запасов нефти и природного газа. В Западной Сибири за 1961-1964 гг. было открыто 27 нефтяных месторождений и подготовлены запасы нефти промышленных категорий, выявлены крупнейшие месторождения природного газа. У нефтегазового варианта развития территории в Западной Сибири в конце 1950-х - начале 1960-х гг. не было конкурентов, так, как региональные власти тех областей Западной Сибири, где шла разведка на нефть и природный газ, т.е. Новосибирской и Омской, без инициативы относились к подобным проектам, занимаясь развитием оборонных предприятий, перебазированных в годы войны с запада и оставшихся в Новосибирске и Омске [32, с. 50]. Руководство Томской области, на севере которой располагались потенциальные запасы нефти и природного газа, серьезно не занималось развитием этого проекта.
Наиболее существенным фактором являлась поддержка в реализации этого проекта, оказанная заинтересованными в нефтегазовых ресурсах центральных хозяйственных субъектов, способных добиться выделения, на реализацию проекта освоения, необходимых материальных ресурсов. Наиболее
заинтересованными в тюменской нефти и газе в данный период можно считать несколько центральных комитетов и ведомств. Во-первых, это Главгеология РСФСР. Данному ведомству были необходимы новые перспективные территории, которые обеспечили бы выполнение плановых показателей на семилетку. Во-вторых, Главгаз СССР, который в 1957 г. возглавил А.К. Кортунов, активно отстаивавший необходимость развития самостоятельной газовой отрасли. Для быстрого развития нового ведомства необходимы были проекты обеспеченные промышленными запасами природного газа.
Также и в высшем партийно-государственном руководстве находились влиятельные сторонники освоения ЗападноСибирской нефтегазовой провинции.
Таким образом, именно альтернативный подход региональных властей, дал возможность территории, не останавливаясь на одном лишь варианте социально-экономического развития области, выбрать наиболее перспективный. Усиление собственной хозяйственной политики, потребности экономики народного хозяйства в большом объеме эффективных энергоресурсов, постоянный рост разведенных запасов нефти и газа в регионе, отсутствие конкуренции, способствовали сосредоточению внимания на нефтегазовом варианте включения территории в индустриальную сферу, как самом быстром и эффективном, с точки зрения поддержки центральных властей.
Региональные руководители Томской области во второй половине 1950-х - первой половине 1960-х годов, как и руководители Тюменской, искали оптимальные варианты развития территории, выдвигаемые проекты промышленного развития преимущественно также носили сырьевую направленность.
Изначально региональные власти в качестве стратегического варианта развития территории избрали развитие горнометаллургического комплекса. Суть, которых заключалась в реализации на территории области комплексных производств по добыче и переработке черных и цветных металлов.
Такая региональная политика была продиктована несколькими обстоятельствами, сложившимися на центральном и региональном уровне.
Директивами ХХ съезда КПСС было установлено расширить минерально-сырьевые базы всех металлов и, прежде всего в восточных районах страны, а также обеспечить высокие темпы роста производства всей номенклатуры черных и цветных металлов. На Внеочередном XXI съезде КПСС Н.С. Хрущев отметил, что «на строительство и реконструкцию предприятий черной и цветной металлургии предполагается вложить средств больше, чем их было вложено за прошедшие 30 лет». Предусматривалось поднять добычу железной руды примерно в 2 раза.
К этому моменту на территории области были открыто уникальное Бакчарское железорудное месторождение, с запасами руды в 110 млрд. тонн, из которых 40 млрд. тонн были пригодны для открытых разработок. Также было открыто крупное Туганское промышленное месторождение цветных металлов, с утвержденными запасами 58 млн. тонн.
У избранного варианта, как предполагали региональные власти, существовало мало конкурентов, особенно в восточной части страны. Обоснование этого тезиса отчетливо прослеживается в записке направленной первым секретарем Томского обкома В.А. Москвиным 11 сентября 1957 года министру геологии и охраны недр СССР П.Я. Антропову: «Томская области располагает крупнейшей минерально-сырьевой базой, развитие которой, безусловно, еще необходимо и потому, что область является своеобразным форпостом, от которого ведется завоевание таежно-болотистых слабо заселенных обширных пространств, простирающихся на запад, север, северо-восток. Ни одна другая из соседних областей, (исключая Кемеровскую, богатую полезными ископаемыми), пока не имеет таких необходимых промышленных полезных ископаемых, как Томская область» [33, л. 205].
Так же как и руководители Тюменской области, партийные лидеры Томской области для реализации своих проектов старались заручиться поддержкой центральных комитетов и ведомств. 3 декабря 1958 года при обсуждении тезисов Н.С. Хрущева «Контрольные цифры развития народного хозяйства СССР на 1959-1965 гг.» в Томской области был выдвинут ряд дополнений и предложений к семилетнему плану как в целом для Сибири, так и в отношении хозяйства области. Данные предложения можно рассматривать, как стратегические планы региональных властей в отношении собственного хозяйства. В частности, наряду с предложением об усилении изучения Западно-Сибирской низменности, было внесено предложение о развертывании «работ по детальной разведке Бакчарского железорудного месторождения Томской области. Форсирование разработки Туганского месторождения и строительство на его базе обогатительного комбината» [34, л. 377, 378]. Руководители Томского совнархоза основой развития области также видели горно-металлургические предприятия.
В перспективном плане развития народного хозяйства Томской области на 1959-1965 годы от 8 января 1957 года, в разделе капиталовложения, планируемые в городе Томске и Томской области, было замечено, что «наиболее значительными стройками в области является сооружение рудника и обогатительного комбината титано-циркониевых руд в Туган-ском районе и строительство горно-обогатительного комбината с вводом ориентировочно к 1965 году в Бакчаре» [19, л. 4-4об].
Следовательно, в качестве стратегических вариантов развития области партийные и хозяйственные региональные власти окончательно остановили свой выбор на горнометаллургических проектах. Предпринятые региональными властями мероприятия по продвижению Туганского проекта остались без результата. Госплан СССР сообщил в письме от 2 апреля 1962 года председателю Томского совнархоза Н.С. Гридину о переносе сроков строительства комбината за пределы 1965 года [35, л. 90].
После четкого ответа центральных властей о бесперспективности дальнейшего продвижения Туганского проекта, региональные власти области продолжили лоббировать второй крупный проект Бакчарского месторождения железных руд.
14 марта 1964 года окончательно решился вопрос о реализации Бакчарского проекта. Как говорилось в официальном ответе: «Учитывая неблагоприятные горно-геологические условия, невысокое качество руд, а также наличие в Сибири крупных разведанных запасов железных руд, которые в настоящее время не осваиваются, Госгеолком СССР не может считать производство разведочных работ на Бакчарском месторождении первоочередной задачей службы на ближайшие годы» [36, л. 36].
Только после утвердительного отказа Совета Министров СССР и Госплана СССР поддержать реализацию горнометаллургических проектов, региональные власти перешли к продвижению нефтегазового варианта развития области, который к тому моменту был наиболее обеспечен ресурсами. За 1962-1964 гг. на территории области было открыто 3 крупных газовых и 7 нефтяных месторождений. Это свидетельствовало о реальной возможности создания в области нефтегазодобывающей промышленности.
24 апреля 1965 года партийные власти направляют записку председателю Совета Министров СССР А.Н. Косыгину с просьбой рассмотреть проект постановления Совета Министров СССР «О дальнейшем развитии геологоразведочных и организации подготовительных работ к промышленному освоению открытых газовых и нефтяных месторождений в Томской области», в котором была изложена целая система мер призванная обеспечить промышленное развитие области на основе добычи нефти и природного газа [37, л. 120-126]. 27 мая 1965 года был получен официальный ответ Совета Министров СССР. В нем говорилось: «Создание нового нефтегазо-
добывающего района на базе месторождений Томской области потребует значительных капиталовложений. В то же время ограниченность средств, которые могут быть выделены в 1966-1970 гг. на развитие нефтяной и газовой промышленности, вызывает необходимость концентрировать их и планировать добычу нефти и газа в районах Западной Сибири, в первую очередь, в Тюменской области, где уже открыты и подготовлены к разработке крупные нефтяные и газовые месторождения» [37, л. 132-137]. Госплан СССР посчитал принятие специального постановления Совета Министров СССР по этому вопросу преждевременным. Так как появилась бы угроза распыления средств, планируемых на развитие нефтедобывающей промышленности в Западной Сибири.
Аналогичная участь постигла идея Томского обкома о строительстве в восьмой пятилетке (1966-1970 гг.) на территории Томской области нефтехимического комбината. В Госплане СССР посчитали, что «на основании прогнозных запасов начинать проектирование комплекса является преждевременным» [38, л. 10].
Таким образом, проводимая партийными и хозяйственными руководителями Томской области политика по индустриализации территории с помощью реализации горнометаллургических проектов была полностью провалена. Слабое развитие хозяйства Томской области способствовало тому, что бурное развитие промышленного освоения открытых месторождений в соседней Тюменской области, постепенно, в какой то мере, подчиняло экономику Томской области нуждам усиленно развивающегося соседнего региона. Такая ситуация еще сильнее ограничивала дальнейшее развитие новых производств в народном хозяйстве территории.
Можно сделать вывод, что формирование региональной политики тюменскими партийными и хозяйственными властями, заключавшейся в выдвижении альтернативных вариантов развития, дало возможность, слаборазвитому в промышленном отношении региону, в условиях расширения своих хозяйственных возможностей и установления взаимовыгодных хозяйственных связей с центральными комитетами и ведомствами, вывести регион на новый этап динамичного индустриального развития.
Безальтернативная региональная политика, проводимая партийными и хозяйственными деятелями Томской области, по реализации горно-металлургических проектов на своей территории, оказалась неэффективной в долгосрочном периоде. Целое десятилетие было потрачено на продвижение и лоббирование проектов, которые в условиях сильной конкуренции с уже существующими подобными предприятиями, обладавшими более экономичными месторождениями и расположенных в более благоприятных природно-климатических условиях, при слабых позициях регионального руководства в центральных органах, не смогли бы быть реализованы в ближайшие десятилетия в СССР. Все это привело к сдерживанию интенсивного развития производительных сил, замедлению или даже стагнации экономических показателей традиционных производств хозяйства области, слабому изменению в социальной и урабанизационной структуре населения.
Статья подготовлена при финансовой поддержке РФФИ, проекты «Индустриальная модернизация регионов Севера Западной Сибири в 1950-е — первой половине 1960-х гг.», № 10-06-90713 и «Методологические проблемы применения концепций и методов синергетики в анализе индустриальной модернизации регионов Сибири», № 11-06-90735.
Библиографический список
1. Бакулев, Г. Совершенствование организационных форм руководства и развитие топливной базы // Вопросы экономики. - 1957. - № 4.
2. Шестаков, В.А. Социально-экономическая политика советского государства в 50-е - середине 60-х годов. - М., 2006.
3. Гаврилова Н.Ю. Социальное развитие нефтегазодобывающих районов Западной Сибири (1964-1985 гг.). - Тюмень, 2002.
4. История Сибири. - Л., 1969. - Т. 5.
5. ХХ съезд Коммунистической партии Советского Союза, 14-25 февраля 1956 г.: Стеногр. Отчет: в 2 т. - М., 1956. - Т. 1.
6. Taubman, W. The Khrushchev period, 1953-1964 // The Cambridge History of Russia. The Twentieth century / еd. R.G. Suny. Cambridge. - 2006. -Vol. III.
7. Хрущев, С.Н. Никита Хрущев: Реформатор. - М., 2010.
8. Президиум ЦК КПСС. 1954-1964. - Т. 2.- М., 2006.
9. Шестаков, В.А. Социально-экономическая политика советского государства в 50-е - середине 60-х годов. - М., 2006.
10. Сибирское отделение Российской академии наук: создание (1957-1961 гг.): Сборник документов. - Новосибирск, 2007.
11. Народное хозяйство Тюменской области и города Тюмени. Стат. сборник. - Омск, 1958.
12. Народное хозяйство Томской области. Стат. сборник. - Томск, 1957.
13. Сенявский А.С. Урбанизация Россия в ХХ веке: Роль в историческом процессе. - М., 2003.
14. Гаврилова Н.Ю. Социальное развитие нефтегазодобывающих районов Западной Сибири (1964-1985 гг.). - Тюмень, 2002.
15. Государственный архив социально-политической истории Тюменской области (ГАСПИ ТО). Ф. 124. Оп. 54. Д. 6.
16. Там же. Ф. 124. Оп. 134. Д. 88.
17. Очерки истории Тюменской области / под ред. В.М. Кружинова. - Тюмень, 1994.
18. ГАСПИ ТО. Ф. 124. Оп. 117. Д. 80.
19. Государственный архив Томской области. Ф. Р-1591. Оп. 1. Д. 295.
20. Центр документации новейшей истории Томской области (ЦДНИ ТО). Ф. 607 Оп. 1 Д. 2676
21. Тимошенко, А.И. Проекты социально-экономического развития Сибири в ХХ в.: концепции и решения. Исторические очерки. - Новосибирск,
2007.
22. Быстрова, И.В. Советский военно-промышленный комплекс: проблемы становления и развития (1930-1980-е годы). - М., 2006.
23. ЦДНИ ТО. Ф. 607. Оп. 1. Д. 2526.
24. Там же. Д. 3353
25. ГАСПИ ТО. Ф. 124. Оп. 117. Д. 80.
26. Там же. Оп. 98. Д. 80.
27. Косов В. Полнее использовать природные богатства Тюменской области // Правда. - 1957. - 26 апреля. - № 116.
28. ГАСПИ ТО. Ф. 124. Оп. 134. Д. 88.
29. Там же. Оп. 117. Д. 78.
30. Российский государственный архив экономики (РГАЭ). Ф. 184. Оп. 1. Д. 62. 31 .Там же. Ф. 7. Оп. 3. Д. 814.
32. Гурари, Ф.Г. Западно-Сибирская нефтегазовая провинция - открытие века! - Новосибирск, 1996.
33. ЦДНИ ТО. Ф. 607. Оп. 1. Д. 2676.
34. Там же. Д. 2811.
35. Там же. Оп. 31. Д. 15.
36. Там же. Оп. 1. Д. 3440.
37. РГАЭ. Ф. 355. Оп. 1. Д. 388.
38. Там же. Ф. 70. Оп. 1. Д. 370.
Bibliography
1. Bakulev, G. Sovershenstvovanie organizacionnihkh form rukovodstva i razvitie toplivnoyj bazih // Voprosih ehkonomiki. - 1957. - № 4.
2. Shestakov, V.A. Socialjno-ehkonomicheskaya politika sovetskogo gosudarstva v 50-e - seredine 60-kh godov. - M., 2006.
3. Gavrilova N.Yu. Socialjnoe razvitie neftegazodobihvayuthikh rayjonov Zapadnoyj Sibiri (1964-1985 gg.). - Tyumenj, 2002.
4. Istoriya Sibiri. - L., 1969. - T. 5.
5. KhKh sjhezd Kommunisticheskoyj partii Sovetskogo Soyuza, 14-25 fevralya 1956 g.: Stenogr. Otchet: v 2 t. - M., 1956. - T. 1.
6. Taubman, W. The Khrushchev period, 1953-1964 // The Cambridge History of Russia. The Twentieth century / ed. R.G. Suny. Cambridge. - 2006. -Vol. III.
7. Khruthev, S.N. Nikita Khruthev: Reformator. - M., 2010.
8. Prezidium CK KPSS. 1954-1964. - T. 2.- M., 2006.
9. Shestakov, V.A. Socialjno-ehkonomicheskaya politika sovetskogo gosudarstva v 50-e - seredine 60-kh godov. - M., 2006.
10. Sibirskoe otdelenie Rossiyjskoyj akademii nauk: sozdanie (1957-1961 gg.): Sbornik dokumentov. - Novosibirsk, 2007.
11. Narodnoe khozyayjstvo Tyumenskoyj oblasti i goroda Tyumeni. Stat. sbornik. - Omsk, 1958.
12. Narodnoe khozyayjstvo Tomskoyj oblasti. Stat. sbornik. - Tomsk, 1957.
13. Senyavskiyj A.S. Urbanizaciya Rossiya v KhKh veke: Rolj v istoricheskom processe. - M., 2003.
14. Gavrilova N.Yu. Socialjnoe razvitie neftegazodobihvayuthikh rayjonov Zapadnoyj Sibiri (1964-1985 gg.). - Tyumenj, 2002.
15. Gosudarstvennihyj arkhiv socialjno-politicheskoyj istorii Tyumenskoyj oblasti (gAsPI TO). F. 124. Op. 54. D. 6.
16. Tam zhe. F. 124. Op. 134. D. 88.
17. Ocherki istorii Tyumenskoyj oblasti / pod red. V.M. Kruzhinova. - Tyumenj, 1994.
18. GASPI TO. F. 124. Op. 117. D. 80.
19. Gosudarstvennihyj arkhiv Tomskoyj oblasti. F. R-1591. Op. 1. D. 295.
20. Centr dokumentacii noveyjsheyj istorii Tomskoyj oblasti (CDNI TO). F. 607 Op. 1 D. 2676
21. Timoshenko, A.I. Proektih socialjno-ehkonomicheskogo razvitiya Sibiri v KhKh v.: koncepcii i resheniya. Istoricheskie ocherki. - Novosibirsk, 2007.
22. Bihstrova, I.V. Sovetskiyj voenno-promihshlennihyj kompleks: problemih stanovleniya i razvitiya (1930-1980-e godih). - M., 2006.
23. CDNI TO. F. 607. Op. 1. D. 2526.
24. Tam zhe. D. 3353
25. GASPI TO. F. 124. Op. 117. D. 80.
26. Tam zhe. Op. 98. D. 80.
27. Kosov V. Polnee ispoljzovatj prirodnihe bogatstva Tyumenskoyj oblasti // Pravda. - 1957. - 26 aprelya. - № 116.
28. GASPI TO. F. 124. Op. 134. D. 88.
29. Tam zhe. Op. 117. D. 78.
30. Rossiyjskiyj gosudarstvennihyj arkhiv ehkonomiki (RGAEh). F. 184. Op. 1. D. 62. 31 .Tam zhe. F. 7. Op. 3. D. 814.
32. Gurari, F.G. Zapadno-Sibirskaya neftegazovaya provinciya - otkrihtie veka! - Novosibirsk, 1996.
33. CDNI TO. F. 607. Op. 1. D. 2676.
34. Tam zhe. D. 2811.
35. Tam zhe. Op. 31. D. 15.
36. Tam zhe. Op. 1. D. 3440.
37. RGAEh. F. 355. Op. 1. D. 388.
38. Tam zhe. F. 70. Op. 1. D. 370.
Статья поступила в редакцию 19.08.11
УДК 902
Cherloyakov I.G. ABORIGINAL NORTH ALTAI AND THE ALTAI SPIRITUAL MISSION IN THE SYSTEM OF GOVERNMENT POLICY IN XIX CENTURY. Based on an analysis of published and archival sources in the article the role of the Altai Spiritual Mission in the government policy regarding Aboriginal Northern Altai.
Key words: Russian state, "extension" to the east, Siberia, Northern Altai, local Aborigines, the province, managing "aliens", the Altai Spiritual Mission, joining "foreigners" to Orthodoxy.
И.Г. Черлояков, аспирант ГАГУ, г. Горно-Алтайск, E-mai:l [email protected]
АБОРИГЕНЫ СЕВЕРНОГО АЛТАЯ И АЛТАЙСКАЯ ДУХОВНАЯ МИССИИЯ В СИСТЕМЕ ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЙ ПОЛИТИКИ В XIX В.
На основе анализа опубликованных и архивных источников в статье рассмотрена роль Алтайской духовной миссии в системе правительственной политики относительно аборигенов Северного Алтая.
Ключевые слова: Русское государство, «расширение» на восток, Сибирь, Северный Алтай, местные аборигены, губерния, управление «инородцами», Алтайская Духовная миссия, приобщение «инородцев» к православию.
Включение северных алтайцев в состав Русского государства в XVII в. и последующие административные преобразования, касавшиеся Сибири, не изменили систему управления аборигенами на протяжении XVIII в. [1, с. 44]. Тем не менее, в начале XIX в. русские власти образовали новую административно - территориальную единицу в Сибири - Томскую губернию [2, с. 247]. В состав её Бийского уезда и вошли черне-вые татары (распределившись между шестью волостями: Кер-гежской, Комляжской, Кузенской, Южской, Верхне-Кумандинской и Нижне-Кумандинской). Их административное деление отражало ранее сложившуюся этническую структуру. Не произошло каких-либо изменений в ней и в «систем» их проживания и в последующие годы, что зафиксировали ученые и путешественники, посетившие их в XIX в.
Но инструкции, которыми руководствовались аборигенами Сибири, не могли охватить все вопросы, касавшиеся их жизнедеятельности. В силу этого, в начале XIX в. появились проекты, касавшиеся вопросов управления аборигенами (Г.И. Спасского (1805 г.), Н.И Трескина. (1812 г.). Общей их чертой
было одно - сохранение прерогатив инородческой знати, опоры правительства на местах [3, л. 608, 610-612]. Этим последняя пользовалась в полной мере: она укрепляла и свою власть, и своё экономическое положение. Не чуралась при этом она и «злоупотреблений». Они-то и понудили правительство заняться «сибирскими делами». Первым делом был уволен сибирский генерал-губернатор. В марте 1819 г. И.Б. Пестеля сменил М.М. Сперанский. Его «ревизия» вскрыла вопиющую картину злоупотреблений и правительственных чиновников, и инородческих начальников [4, л. 99].
Чтобы «оптимизировать» управление Сибири, Сперанский представил свой проект правительству. Обсудив его, оно утвердило 22 марта 1822 г. «Устав об управлении инородцев», призванный регламентировать их экономическую, административную, судебно-правовую и культурно-бытовую жизнь. В его основу был положен принцип деления «инородцев» на три разряда: оседлых, кочевых и бродячих. Алтайцы Бийского уезда, в т.ч. и северные, были отнесены к кочевому разряду, управление которых состояло из трех ступеней: низшей (ро-
