CC BY
116
УДК: 81'42
ББК: 81.2-5
Темникова Н.Ю., Краснова Е.А.
МОДЕЛИ КОММУНИКАТИВНОГО ПОВЕДЕНИЯ ПЕРСОНАЖЕЙ
В ИДЕЙНО-СТИЛИСТИЧЕСКОЙ СТРУКТУРЕ РОМАНА Л.Н. ТОЛСТОГО
«ВОЙНА И МИР»
Temnikova N.Y., Krasnova E.A.
MODELS OF COMMUNICATIVE CONDUCT OF IDEOLOGICAL AND STYLISTIC STRUCTURE IN THE NOVEL «WAR AND PIECE» BY L.TOLSTOY
Ключевые слова: антропоцентрическая парадигма, коммуникативное поведение, речевая характеристика героя, стратегия общения, бинарная оппозиция, непосредственное о б-щение, ритуализированная модель общения, интенции автора.
Keywords: anthropocentric paradigm, communicative conduct, character of a literary work, speech description of a character, strategy of communication, dual opposition,direct communication, ritualized communication, ceremonial communication, intentions of the author.
Аннотация: выбор темы статьи обусловлен активным интересом современной лингвистики к изучению автора и героя литературного произведения как форм реализации речевой личности. Основная цель статьи - исследование особенностей коммуникативного поведения персонажей романа «Война и мир» в связи с его идейно-стилистическим целым. В ходе исследования были использованы как общенаучные методы, так и приемы лингвости-листического и семантического анализа. В результате сопоставления двух основных типов коммуникативного поведения героев: непосредственного, естественного, с одной стороны, и ритуализированного, светского - с другой - делается вывод о важности этих элементов для осуществления в романе авторской точки зрения, авторской оценки.
Abstract: the choice of the article topic is conditioned by an active interest of modern linguistics to the search of literary characters as speech producers. The object of article is to expose communicative statements and specific of communicative conduct of novel characters in «War and Piece» by L. Tolstoy and to define the measure of their influence on intentions of the author. During the research were common scientific methods and elements of rhetoric, stylistic and semantic analyzes in use. As a result of comparison of both common types of communicative conduct - natural and fashionable ritualized ones - the conclusion is made concerning methods and forms of dual opposition of character types in the frame of artificial space of the analyzed work by L. Tolstoy.
Интерес к творчеству Льва Николаевича Толстого не угасает вот уже на протяжении полутора столетий. Причин тому много, но ключевая из них в том, что его картина мира глубоко антропоцентрична. Дневники и письма сохранили для нас сложный процесс поиска писателем своего места в мире. Но наибольший интерес представляют именно литературные произведения Л.Н. Толстого - тончайшие исследования человеческой природы, преломленные сквозь призму художественного восприятия гениального мастера слова.
Человек Л.Н. Толстого всегда представлен в его тесном сопряжении с миром.
Именно поэтому огромное внимание в толстовских текстах уделяется человеческому общению, способам коммуникативного взаимодействия людей.
Идея общения доминирует и в этике Л.Н. Толстого, и в его эстетике1. М.М. Бахтин объясняет эту особенность «большого русского романа», то есть романа Достоевского и Толстого, глубокой социальностью литературы - не внешней, а внутренней. И Толстой, и Достоевский противостоят «идеалистической (индивидуалистической) культуре, культуре принципиального и бе-
1 Сливицкая О.В. «Война и мир» Л.Н. Толстого: проблемы человеческого общения. Л., 1988. С.5.
зысходного одиночества». Они утверждают «невозможность одиночества, иллюзорность одиночества. Само бытие человека (и внешнее, и внутреннее) есть глубочайшее общение. Быть - значит общаться... Быть -значит быть для другого и через него - для себя»1.
Однако общение «не есть лишь психологическая категория, чисто личная связь человека с человеком, которой могло бы и не быть»2. Суть дела в том, что за личной связью в общении стоит связь общественная. Очевидность этой мысли вполне признавалась и М.М. Бахтиным, который подчеркивал, что все «вечные образы» «Войны и мира» созданы на «широком, еще не дифференцированном, еще скрыто противоречивом социальном базисе» и буквально пронизаны и организованы социальной оце-
3
ночностью .
Проблемы художественной коммуникации в произведениях Л.Н. Толстого изучены очень подробно. Начиная с известной статьи Н.Г. Чернышевского, в которой специфика толстовского изображения внутреннего мира была определена как «диалектика души», и на протяжении почти всего ХХ в. механизмы взаимосвязи личности с миром в текстах Толстого рассматривались так или иначе в свете этой категории. Например, в трудах советских литературоведов С.Г. Бочарова, П.П. Громова, Л.Я Гинзбург4, а также в монографии О.В. Сливицкой, посвященной анализу романа «Война и мир» как своеобразной эпопеи коммуникабельности5.
1 Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1976. С. 311-312.
2 Громов П.П. О стиле Льва Толстого: становление «диалектики души». Л.: Художественная литература, 1971. С. 243-244.
3 Бахтин М.М. Идеологический роман Л.Н. Толстого. Предисловие [Электронный ресурс] - Режим доступа: https://profilib.net/chtenie/106752/mikhail-bakhtin-tom-2-problemy-tvoIchestva-dostoevskogo-1929-stati-o-l-Ькот-1929-НЬ-45^р.
4 См.: Бочаров С.Г. Толстой и новое понимание человека: «Диалектика души» // Литература и новый человек. М., 1963. С. 224-309; Громов П.П. О стиле Льва Толстого: становление «диалектики души». Л., 1971; Громов П.П. О стиле Льва Толстого: «диалектика души» в «Войне и мире». Л., 1977; Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. Л., 1971; Гинзбург Л.Я. О литературном герое. Л., 1979.
5 Сливицкая О.В. «Война и мир Л.Н. Толсто-
го»: проблемы человеческого общения. Л., 1988.
Общению в идиостиле Толстого посвящена статья Я.С. Билинкиса «Производство форм человеческого общения»6, в которой постановка проблемы осуществляется на фоне общественной ситуации 1860-х гг., когда начала разрушаться сословная замкнутость и стали возникать более свободные контакты между людьми.
Современные исследования текстов Л.Н. Толстого в русле интересующей нас проблематики связаны прежде всего с актуализацией внимания к прагматической стороне человеческого общения, к языковой личности и ее речевому поведению. Они отражают и назревшую необходимость коммуникативного подхода к изучению языка художественного произведения, при котором учитывается не только языковая система, стоящая за текстом, но и речевая системность, обусловленная авторским за-
мыслом7.
Вместе с тем очевидно, что, несмотря на столь многогранную изученность, созданный Толстым в его романе «целый, необъятный, как океан, волнующийся, живой, необычайно сложный, разветвленный мир человеческих отношений, колоссальный образ человечества и - вместе с тем - образ
о
именно русского народа» неисчерпаем для исследования. В настоящей статье рассматриваются особенности общения героев романа Л.Н. Толстого «Война и мир» и выяв-
6 Билинкис Я.С. Производство форм человеческого общения // Метод и мастерство. Вологда, 1971. Вып. 1. С. 207-222.
7 См.: Куцая Ж.Н. Невербальные формы коммуникации как выражение эмоциональной жизни героев Л.Н. Толстого: автореф. дисс. ... к.ф.н. Волгоград, 2010; Бужинская Д.С. «Стихия вопрошания» в романе Л.Н. Толстого «Война и мир»: автореф. дисс. ... к.ф.н. Магнитогорск, 2004; Елизарова Г.С. Социальная функция формул речевого этикета в романе Л.Н. Толстого «Война и мир» // Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. Владикавказ, 2009; Наумова Т.С. Коммуникативное поведение Л.Н. Толстого (на материале эпистолярного наследия и мемуаров): автореф. дисс. ... к.ф.н. Курск, 2009; Краснова Е.А. Характерологическая роль уступительных высказываний в художественном тексте // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. Социальные, гуманитарные, медико-биологические науки. 2015. Т. 17. № 15. С. 1152-1156.
о Ермилов В. В. Толстой-художник и роман «Война и мир». М.: Худож. лит-ра, 1961. С. 56.
ляется, какую роль играют эти особенности для реализации авторских этико-эстетических интенций.
Поскольку общение мы рассматриваем как деятельность, имеющую мотивы, цели, стратегии и способы реализации, в статье мы будем преимущественно оперировать термином «коммуникативное поведение».
В ходе нашего исследования был использован комплекс общенаучных методов, таких, как наблюдение, описание, анализ, синтез; а также частные методики лингвос-тилистического и семантического анализа.
Прежде чем приступить к анализу текста романа, необходимо сделать несколько замечаний методологического характера. По мнению исследователей, художественный текст отражает, с одной стороны, развитие языка определенного литературного жанра в определенный исторический период, с другой - специфику индивидуально-авторского художественного метода (Ю.М. Лотман, В.В. Виноградов и др.). Основным структурным принципом повествовательной реалистической прозы является принцип субъектной многоплановости. Он определяется реалистическим взглядом на действительность как на взаимопересечение разных точек зрения, «позволяющее выйти за пределы ограниченности каждой из них», дающее объективное представление об этой действительности1. Однако этот основной структурный принцип имеет различные формы реализации. М.М. Бахтин, выделяя два типа русского классического романа -«монологический» роман Л.Н. Толстого и «полифонический» роман Ф.М. Достоевского, видел их принципиальное различие в функциях авторского слова. В романе Достоевского авторитарный авторский голос отсутствует, герои получают в структуре произведения свободу и самостоятельность по отношению к автору. У Толстого же к полной свободе и самостоятельности стремится именно авторское слово. «Это не ремарка к диалогам героя, создающая лишь сцену и фон, и не стилизация чужого голоса, рассказчика («сказ»). Толстому важно это свободное повествовательное слово для осуществления своей авторской точки зре-
1 Лотман Ю.М. Структура художественного текста. М.: Искусство, 1970. С. 57.
ния, авторской оценки, авторского анализа, авторского суда, авторской проповеди»2.
Именно поэтому диалог Толстого, в отличие от диалога Достоевского, антидра-матургичен. «Для Толстого реплика, - пишет Л.Я. Гинзбург, - это еще сырой материал; только объясняющее авторского сопровождение оформляет ее смысл, переключая реплику в другой, скрытый контекст» . Речь Речь героев в романе Толстого всегда так или иначе «ассимилирована» авторской речью, авторской точкой зрения. Диалог Толстого, «несмотря на свою драматическую живость и энергию, пророс авторским повествованием, речи героев полупогружены в аналитическую авторскую прозу»4. Сказанное определяет подход к анализу художественной ткани романа «Война и мир» в настоящей статье: рассматривая языковой материал, мы не делаем специального акцента на его функционально-коммуникативной прикрепленности к тем или иным типам художественного повествования.
Обратимся к материалу нашего исследования. В романе на стилистическом, семантическом и идейном уровнях резко противопоставлены два основных типа коммуникативного поведения персонажей: 1) ри-туализованное (этикетное, светское); 2) непосредственное (живое, естественное).
Обозначенные типы поведения в «Войне и мире» входят в тот ряд бинарных оппозиций, с помощью которых выражаются этические категории, определяемые дихотомией «добро - зло»: патриархальная Москва - чиновный Петербург, семейные ценности - условности большого света, истинный патриотизм - карьеризм, русское -иностранное, человеческое - механистическое, живое - мертвое, народ - власть.
Ритуализованное коммуникативное поведение с наибольшей отчетливостью
2 Бахтин М.М. Идеологический роман Л.Н. Толстого. Предисловие [Электронный ресурс] - Режим дос-ту па: https ://profilib .net/chtenie/106752/mikhail-b akhtin-tom-2-problemy -tvorchestva-dostoevskogo - 1929-stati-o -l-tolstom-1929-lib-45.php.
3 Виноградов В.В. Избранные труды. Язык и стиль русских писателей. М., 1990. С. 374.
Днепров В. Идеи. Страсти. Поступки: Из художественного опыта Достоевского. Л., 1978. С. 152153.
проявляется в романе при изображении придворной аристократии (завсегдатаи салона Анны Павловны Шерер, семейство Курагиных, граф Растопчин) и является одним из средств указания на условность и внутреннюю бессмысленность светских церемоний, административных форм и пр. Авторское слово, по мысли М.М. Бахтина, несет здесь в большей степени не изобразительную функцию, а обличающую, уко-ряющую1. Ср., например, следующие описания поведения гостей салона Шерер:
Все гости совершали обряд приветствована никому не известной, никому не интересной и не нужной тетушки;
- Успокойте меня, - сказал он [князь Василий], не изменяя голоса и тоном, в котором из-за приличия и участия просвечивало равнодушие и даже насмешка;
- Ежели бы знали, что вы этого хотите, праздник бы отменили, - сказал князь по привычке, как заведенные часы, говоря вещи, которым он и не хотел, чтобы верили;
- Как вам сказать? - сказал князь холодным, скучающим тоном.
Лексико- фразеологические средства, передающие отношение персонажей друг к другу (никому не известной, никому не интересной и не нужной), к коммуникативной ситуации (равнодушие, насмешка), их речевые намерения (говоря вещи, которым он и не хотел, чтобы верили), манеру речи (как заведенные часы), тон (холодный, скучающий), здесь всецело подчинены подчеркиванию обнаженной идеологической функции.
С первых же страниц романа ритуальное поведение, в котором каждый жест и каждое слово семантически выхолощены вследствие бесконечных повторений, противопоставляется поведению непосредственному, естественному. Ср. описание реакции Анны Павловны при первом появлении в ее салоне Пьера Безухова: ...при виде вошедшего Пьера в лице Анны Павловны изобразилось беспокойство и страх, подоб-
1 Бахтин М.М. Идеологический роман Л.Н. Толстого. Предисловие [Электронный ресурс] - Режим доступа: https ://profilib.net/chtenie/106752/mikhail-bakhtin-tom-2-problemy-tvor:hestva-dostoevskogo-1929-stati-o-l-
ный тому, который выражается при виде чего-нибудь слишком огромного и несвойственного месту. Хотя действительно Пьер был несколько больше других мужчин в комнате, но этот страх мог относиться только к тому умному и вместе робкому, наблюдательному и естественному взгляду, отличавшему его от всех в этой гостиной. Так изображению персонажей сразу задается идеологическое направление, которое можно, вслед за Бахтиным, определить как обличающее противопоставление. Именно это противопоставление имеет в описании коммуникативного поведения героев стилеобразующее значение, определяет выбор каждой детали, каждой характеристики.
В мире социально-условных форм и отношений господствуют притворство, искусственность, поддельность чувств. Ср. примеры: Среди тех ничтожно мелких, искусственных интересов, которые связывали это общество, попало простое чувство стремления красивых и здоровых молодых мужчины и женщины друг к другу. И это человеческое подавило все и парило над всем их искусственным лепетом. Шутки были невеселы, новости не интересны, оживление - очевидно поддельно; Что бы ни говорили и как бы ни смеялись и шутили другие, как бы аппетитно ни кушали и рейнвейн, и соте, и мороженое, как бы ни избегали взглядом эту чету, как бы ни казались равнодушны, невнимательны к ней, чувствовалось почему-то, по изредка бросаемым на них взглядам, что и анекдот о Сергее Кузьмиче, и смех, и кушанье - все было притворно. При этом знаменательно, что стремление носителей ритуализованной модели коммуникативного поведения скрыть свои подлинные мысли и чувства под маской - это даже не ложь, а игра в ложь2, участники которой посвящены в ее правила. Мотив игры в ложь отчетливее всего звучит в ситуациях, когда игровая тактика поведения оказывается неуместной: Ah! ne me parlez pas de ce départ, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, - заговорила княгиня таким капризно-игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной и
2 Сливицкая О.В. «Война и мир Л.Н. Толстого»: проблемы человеческого общения. Л., 1988. С. 136.
который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом.
Мотив игры, актерства, звучащий с первой страницы романа (... князь Василий говорил всегда лениво, как актер говорит роль старой пиесы), очень важен для Толстого. Актерство, или театральность, позволяет при помощи внешних изменений повлиять на окружающих, внушить им нечто, что отсутствует в реальной действительности. Театральность - это лингвосемиоти-ческий инструмент, который способствует реализации потребности человека в формировании удобной для себя среды обитания; инструмент, включающий механизмы презентации и самопрезентации как необходимые элементы речевого воздействия на среду и социум1. Театрализованное, актерское поведение становится у Толстого этически ориентированным знаком, смысл которого -разоблачение манипулятивного поведения власти.
Одним из ярчайших образцов такого поведения являются в романе афиши Рас-топчина. Толстой издевательски цитирует эти - реальные - афишки, обнажая топорность используемых в них стилистических приемов, их псевдонародный, «ёрнический» язык (...станем и мы из них дух искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем; Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы-тройчатки: француз не тяжелее снопа ржаного) и указывая на то, что беспомощная демагогия власти не имеет никакого отношения к реальной действительности и основана на лжи: В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчи-ным запрещен выезд из Москвы - несправедлив, и что напротив граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей», говорилось в афише, «но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно показали Пьеру, что французы будут в Москве.
Безусловный, патриархальный мир от-
1 Олянич О.В. Театральность как категория политического дискурса [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https ://суЬегкптка.щ/агис1е/уЛеа1;т1пс«1;-как-kategoriya-politicheskogo-diskursa.
личается от мира Растопчиных и Курагиных искренностью и непосредственностью.
Так, в сцене именин в доме Ростовых в первой части первого тома романа гости во время застольной беседы горячатся, перебивают друг друга, доказывая свои мысли собеседнику: - О чем вы там шумите? -вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. - Что ты по столу стучишь, - обратилась она к гусару, - на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы пред тобой?
Чего стоит один «Данила Купор»! Обратимся к описанию сцены: Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой - женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина. <...> Пляска оживлялась все более и более. <...> Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках носясь вокруг Марьи Дмитриевны, и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукою среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцора остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками. Важнейшей идейно-стилистической функцией этого эпизода является «положительное изображение телесно-душевной жизни людей», «буйная радость жизни»2, совершенно недоступная условному и тщеславному миру светской аристократии.
Все члены последнего образуют строгую иерархию, их поведение раз и навсегда регламентировано «табелью о рангах». Например: Анна Павловна приветствовала его [Пьера] поклоном, относящимся к людям самой низшей иерархии в ее салоне.
2 Бахтин М.М. Идеологический роман Л.Н. Толстого. Предисловие [Электронный ресурс] - Режим дос-ту па: https ://profilib .net/chtenie/106752/mikhail-b akhtin-tom-2-problemy -tvoichestva-dostoevskogo - 1929-stati-o -l-tolstom-1929-lib-45.php.
В патриархальном мире иерархичность отсутствует. Так, в доме Ростовых хозяева одинаково радушны со всеми гостями: граф со всеми без исключения говорит приветливо, «без малейших оттенков, как выше, так и ниже его стоявшим людям».
Именно из-за этой иерархичности носители ритуализованной стратегии общения изображаются в романе не как общество живых людей, а как нечеловеческий, бездушный механизм, приводимый в движение волей извне: Как хозяин прядильной мастерской прохаживается по заведению, замечая неподвижность или непривычный, скрипящий, слишком громкий звук веретена, торопливо идет, сдерживает или пускает его в надлежащий ход, - так и Анна Павловна, прохаживаясь по своей гостиной, подходила к замолкнувшему или слишком много говорившему кружку и одним словом или перемещением опять заводила равномерную, приличную разговорную машину. Подобная «разговорная машина» - всего лишь форма, прикрывающая отсутствующее содержание.
Естественной, неритуализованной форме общения свойственны не только эмоциональность, непосредственность, но и содержательность. Здесь обсуждаются предметы близкие (- Всё о войне, - через стол прокричал граф. - Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет. - А у меня четыре сына в армии, а я не тужу), а целью говорящего является не красноречие, а выражение искреннего чувства, ср.: ... смысл его [Кутузова] слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же, как и в душе каждого русского человека.
Если в каждом слове носителей нери-туализованной стратегии поведения проявляется живое чувство, живая мысль, то представители высшего света вовсе лишены признаков живой жизни. Этот мотив откровенно звучит в первой части первого тома романа в характеристике виконта и аббата -самых почетных гостей салона Шерер: Как хороший метрдотель подает как нечто сверхъестественно-прекрасное тот кусок говядины, который есть не захочется, ес-
ли увидать его в грязной кухне, так в нынешний вечер Анна Павловна сервировала своим гостям сначала виконта, потом аббата, как что-то сверхъестественно-утонченное. Нарочито сниженная, кухонно-бытовая лексика этого фрагмента выполняет функцию нравственной оценки, открытого обличения.
Подобным бездушным, механически движущимся «маскам», «агрегатам», «мертвецам» Толстой противопоставляет настоящих людей, которые, даже не двигаясь, полны жизни. Вспомним, например, описание Марьи Дмитриевны во время пляски с графом Ростовым: Ее огромное тело стояло прямо, с опущенными вниз мощными руками; только одно строгое, но красивое лицо ее танцевало.
И наконец, еще одним средством эти-ко-идеологической дифференциации различных коммуникативных стратегий поведения в романе является язык, на котором говорят персонажи.
Придворные аристократы в большинстве речевых ситуаций пользуются чужим языком, в основном французским, и имеют только или преимущественно франкоязычный речевой образ. Например, Ипполит Ку-рагин, который «говорит по-русски таким выговором, каким говорят французы, пробывшие с год в России», или Жюли, которая не может найти в русском языке слова, способного назвать то, что по-французски называется «флиртом».
Французский язык становится в «Войне и мире» знаком не только условности, ритуализованности общения, но и моральной оценки содержания речи и ее субъекта. Ср.: Ah, maman, ne dites pas de bêtises. Vous ne comprenez rien. Dans ma position j'ai des devoirs, - заговорила Элен, переводя разговор на французский с русского языка, на котором ей всегда казалась какая-то неясность в ее деле (как мы помним, делом этим являлось троемужество). Размышляя о содеянном после бессудной расправы над Верещагиным, Растопчин оправдывает себя именно на французском языке: Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого
воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов: «Руби его, вы головой ответите мне!» - «Зачем я сказал эти слова! Как -то нечаянно сказал... Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе... «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plèbe, le traître... le bien publique (чернь, злодей... общественное благо)», - думал он. Как видим, переход на французский язык является сигналом того, что субъектом речи становится не мучащийся совестью человек, а безнравственный властолюбец.
Так с помощью переключения языкового регистра в романе создается образ России как французской колонии, «в которой колонисты не сознают своего порабощения, затронувшего не внешние видимые географические, а государственные структуры, духовные, ментальные глубины психологии русс кого дв орян ств а»1.
Носители естественной, неритуализо-ванной формы общения, даже если и говорят по-французски, имеют русскоязычный речевой образ. В доме Ростовых звучит в основном русская речь, нередко - самые простые, народные русские выражения: И на печи сидя помрешь, и в сражении Бог помилует; Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена. Кутузов в разговоре с солдатами Преображенского полка (четвертая часть четвертого тома) использует непечатное выражение: - А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м... и... в г.... - вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат. Стилистический анализ, таким образом, подтверждает
1 Козлова С.М. «Текст врага» в романе Л.Н. Толстого «Война и мир». [Электронный ресурс] - Режим доступа: https :/^йэоок.сот/11^ий^ЛеЫ -vraga-v-romane-1-n-to1stogo-voyna-i-mir.html
толстовский тезис о том, что совершенно простым и понятным языком нельзя ни написать, ни сказать ничего дурного.
Интересен эпизод столкновения двух форм коммуникативного поведения в третьей части третьего тома романа, когда описывается диалог между Марьей Дмитриевной Ахросимовой и Элен, пребывающей в затруднении из-за «неясности в ее деле»:
О том же, хорошо ли, или дурно выходить от живого мужа замуж, не говорили, потому что вопрос этот, очевидно, был уже решенный для людей поумнее нас с вами (как говорили) и усомниться в правильности решения вопроса значило рисковать выказать свою глупость и неумение жить на свете. Одна только Марья Дмитриевна Ахросимова <...> позволила себе прямо выразить свое, противное общественному, мнение. Встретив Элен на бале, Марья Дмитриевна остановила ее посередине залы и при общем молчании своим грубым голосом сказала ей:
- У вас тут от живого мужа замуж выходить стали. Ты, может, думаешь, что ты это новенькое выдумала? Упредили, матушка. Уж давно выдумано. Во всех ... домах так-то делают. <...>
На Марью Дмитриевну, хотя и боялись ее, смотрели в Петербурге как на шутиху и потому из слов, сказанных ею, заметили только грубое слово и шепотом повторяли его друг другу, предполагая, что в этом слове заключалась вся соль сказанного.
Мы видим, что носители ритуализо-ванной стратегии общения, привыкшие видеть в каждом коммуникативном акте лишь его внешнюю форму, и в этом случае избирают весьма удобную для себя нравственную позицию - не замечать нелицеприятного смысла сказанного, переключать внимание с содержания речи на ее форму.
Истинная пошлость речи, по Толстому, заключается не в простоте, даже нецензурности, слов и выражений. Автор постоянно напоминает читателю, что подлинное, честное не может быть пошлым, как бы прямо и грубо оно ни было высказано. Настоящая пошлость кроется в ложности, поддельности чувств и мыслей. Следовательно, средства языкового воплощения ритуализо-
ванной стратегии коммуникативного поведения становятся в романе выразителями категории пошлого.
Итак, в статье была предпринята попытка анализа художественного произведения исходя из антропоцентрической модели дискурсивной структуры текста литературного произведения «автор - персонаж - читатель». Главное лицо здесь, разумеется, автор. Он создатель литературного творения, замысел которого он кодирует в его словесной ткани. Он создает разнообразие художественных образов, пропитывая содержание литературного произведения своей аксиологической и коннотативной оценкой. Персонажи, будучи главным объектом анализа, выполняют задание автора: через них писатель выражает свое кредо, транслирует читателю идейный замысел. Каждый герой ведет свою линию поведения, свою речевую партию, что вместе с голосом автора создает многоголосие и «многомирие» художественного текста1.
В целом художественная система романа «Война и мира» базируется на принципе оппозиции: ложное противопоставляется истинному, искусственное - естественному, живое - мертвому. И основные типы коммуникативного поведения персонажей
произведения также служат реализации указанной антиномии. Ключевые интенции автора находят свое воплощение в том числе и на лингвостилистическом уровне: через разоблачение условных, светских, ритуализированных форм человеческого общения, созданных, по выражению самого Толстого, «чтобы мучить себя и друг друга». Показывая своих героев в процессе коммуникативного взаимодействия, Л.Н. Толстой подчеркивает резкое различие двух начал российской действительности - народного, несущего возможность жизни и обновления, и антинародного, причастного смерти, вырождению. Носители второго начала, представители власти, лишены национальности, они забыли даже свой родной язык или неспособны на нем общаться и существуют, подобно автоматам, лишь светскими условностями, мертвыми, бессмысленными ритуалами. Противопоставлены им - идейно и стилистически - носители авторского идеала, истинно русские люди, жизнь и интересы которых близки простому народу. Таким образом, речевое поведение персонажей становится одним из способов экспликации замысла художественного произведения и авторской картины мира классика русской литературы.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Бахтин, М.М. Идеологический роман Л. Н. Толстого. Предисловие [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://profilib.net/chtenie/106752/mikhail-bakhtin-tom-2-problemy-tvorchestva-dostoevskogo-1929-stati-o-l-tolstom-1929-lib-45.php (Дата обращения 20.03.2018).
2. Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества. - М., 1976.
3. Билинкис, Я.С. Производство форм человеческого общения // Метод и мастерство. -Вологда, 1971. - Вып. 1. - С. 207-222.
4. Бочаров, С.Г. Толстой и новое понимание человека: «Диалектика души» // Литература и новый человек / под ред. В.В. Ермилова. - М., 1963. - С. 224-309.
5. Бужинская, Д.С. «Стихия вопрошания» в романе Л.Н. Толстого «Война и мир»: авто-реф. дис. ... к.ф.н. - Магнитогорск, 2004.
6. Виноградов, В.В. О языке Толстого [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://tolstoy-lit.ru/tolstoy/kritika-o-tolstom/vinogradov-o-yazyke-tolstogo/glava-pervaya.htm (Дата обращения 15.03.2018).
7. Виноградов, В.В. Избранные труды. Язык и стиль русских писателей. - М., 1990.
8. Гинзбург, Л.Я. О психологической прозе. - Л., 1971.
9. Гинзбург, Л.Я. О литературном герое. - Л., 1979.
10. Громов, П.П. О стиле Льва Толстого: становление «диалектики души». - Л.: Художественная литература, 1971.
1 Кухаренко В.А. Стилистическая организация художественной прозы // Лингвистика текста. М., 1974. Ч. 1. С. 47.
11. Громов, П.П. О стиле Льва Толстого: «диалектика души» в «Войне и мире». - Л.: Художественная литература, 1977.
12. Днепров, В. Идеи. Страсти. Поступки: Из художественного опыта Достоевского. -Л., 1978.
13. Елизарова, Г.С. Социальная функция формул речевого этикета в романе Л.Н. Толстого «Война и мир» // Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. Владикавказ, 2009 [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://e1ibrary.ru/ item.asp?id=18785515& (Дата обращения 18.02.2018).
14. Ермилов, В.В. Толстой-художник и роман «Война и мир». - М.: Худож. лит-ра,
1961.
15. Козлова, С.М. «Текст врага» в романе Л.Н. Толстого «Война и мир» [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://psibook.com/1inguistics/tekst-vraga-v-romane-1-n-to1stogo-гоуш-ь mir.html (Дата обращения 20.03.2018).
16. Краснова, Е.А. Характерологическая роль уступительных высказываний в художественном тексте // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. Социальные, гуманитарные, медико-биологические науки. - 2015. - Т. 17. № 1-5. - С. 1152-1156.
17. Кухаренко, В. А. Стилистическая организация художественной прозы // Лингвистика текста. - М., 1974. - Ч. 1. - С. 150-154.
18. Куцая, Ж.Н. Невербальные формы коммуникации как выражение эмоциональной жизни героев Л.Н. Толстого: автореф. дис. ... к.ф.н. - Волгоград, 2010.
19. Лотман, Ю.М. Структура художественного текста. - М.: Искусство, 1970.
20. Наумова, Т.С. Коммуникативное поведение Л.Н. Толстого (на материале эпистолярного наследия и мемуаров): автореф. дис. ... к.ф.н. - Курск, 2009.
21. Олянич, О.В. Театральность как категория политического дискурса [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://cyber1eninka.ru/artic1e/v/teatra1nost-kak-kategoriya-po1iticheskogo-diskursa/ (Дата обращения 18.03.2018).
22. Сливицкая, О.В. «Война и мир» Л.Н. Толстого: проблемы человеческого общения. Л., 1988.
23. Стернин, И.А. Понятие коммуникативного поведения и проблемы его исследования [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://studfi1es.net/preview/1771482/page:29/ (Дата обращения 16.03.2018).
24. Темникова, Н.Ю. Фразеологические средства характеристики психических состояний героев в романах Ф.М. Достоевского: автореф. дис. ... к.ф.н. - Самара, 2002.
