CC BY
847
Вестник Института экономики Российской академии наук
3/2016
Д.И. УШКАЛОВА кандидат экономических наук, руководитель Центра исследований международной макроэкономики Института экономики РАН
МОДЕЛИ ЭКОНОМИЧЕСКОМ ИНТЕГРАЦИИ И ИХ ТИПОЛОГИЯ
В статье рассматриваются экономические эффекты региональной интеграции в странах с формирующимися рынками, дается оценка реализуемых моделей экономической интеграции в современном мире. Анализируется значимость различных статических и динамических эффектов интеграции и обосновывается вывод о том, что для развивающихся стран и стран с формирующимися рынками позитивные интеграционные эффекты могут оказаться даже более выраженными, чем для развитых стран. На основе анализа опыта интеграционного взаимодействия в современном мире автор формулирует базовые принципы построения эффективной модели экономической интеграции на постсоветском пространстве.
Ключевые слова: экономическая интеграция, интеграционные эффекты, модели интеграции, постсоветское пространство.
1БЬ: Б15, Б13, Б55, Б53.
Современные подходы к выделению моделей экономической интеграции
Словосочетание «модель экономической интеграции» достаточно часто употребляется в научной литературе, однако его общепринятой трактовки до сих пор не сложилось. Чаще всего при обозначении интеграционных моделей используется политико-географический принцип или же непосредственная привязка к названию интеграционного объединения. Примерами подобного подхода могут выступать «европейская модель интеграции», «модель ЕС» [1], «модель НАФТА», «модель АСЕАН» и т.д. Характеристики выделенных таким образом моделей интеграции, равно как и их набор, являются предметом дискуссии и по-разному оцениваются исследователями. Различаются и базовые принципы, используемые при выделении различных моделей, что существенно затрудняет их сравнительный анализ.
В качестве альтернативного подхода нередко выступает отождествление таких понятий, как «модель интеграции» и «концепция инте-
грации». Так, например, многие исследователи оперируют понятиями «модель традиционного регионализма» и «модель открытого регионализма», которым приписывают все свойства интеграционного процесса, характерные для соответствующих концептуальных подходов. Между тем использование подобного принципа не дает полной ясности о конкретных характеристиках интеграционного процесса, поскольку в реальной практике интеграционного строительства в современном мире нередко используются оба подхода.
Достаточно часто при выделении моделей интеграции в качестве базового принципа используется последовательность стадий интеграционного процесса. Подобный подход лежит в основе выделения «линейной модели интеграции» [2, р. 7] и «неоклассической пятиста-дийной модели региональной интеграции» [3, рр. 29-30], которые по своим характеристикам фактически идентичны «европейской модели интеграции».
Так, «линейная модель интеграции» описывается как линейный процесс, предполагающий нарастающий прогресс в достижении последовательных стадий интеграции применительно к движению товаров, услуг, капитала и рабочей силы и, в конечном итоге, в сфере объединения денежно-кредитных систем [2, р. 7-8]. При этом «линейная модель» не отрицает возможности разноскоростной интеграции и «изменяющейся геометрии» интеграционного объединения, которые трактуются как механизмы, в целом содействующие линейному интеграционному процессу, позволяя различным его участникам продвигаться к конечной цели интеграционного взаимодействия с той скоростью, которая соответствует специфике их развития [2, р. 7-8].
Так называемая «пятистадийная модель региональной экономической интеграции» по существу тождественна «линейной модели». Данная модель была разработана в рамках неоклассического подхода к исследованию интеграционных процессов и также отражает представление об экономической интеграции как о процессе, состоящем из 5 стадий, каждая из которых рассматривается в качестве необходимого условия для перехода к следующей стадии. «Пятистадийная модель» опирается на принцип возрастающей интеграции рынков, в рамках которого постепенное повышение степени либерализации движения товаров, услуг, капитала и рабочей силы рассматривается как условие для создания полностью интегрированного региона [3, р. 30].
Таким образом, понятия «пятистадийной модели региональной экономической интеграции» и «линейной модели интеграции» фактически тождественны не только друг другу, но и «модели традиционного регионализма». Использование указанных понятий позволяет дать характеристику стадийности и направлению интеграционного
процесса, однако оставляет «за скобками» характеристики механизмов и движущих сил интеграции, которые в современных условиях в значительной степени определяют специфику и результативность интеграционных проектов.
Принципиально иной подход к выделению моделей интеграции предложил А.М. Либман. В разработанной им типологии основным критерием для выделения моделей интеграции является такой аспект интеграционного процесса, как ведущие игроки (акторы), обеспечивающие устранение барьеров. Таким образом, в основу типологии положен критерий основной интегрирующей силы. В качестве другого критерия выделяются отношения власти, которые формируют систему власти и конкретные ее конфигурации, оказывающие непосредственное воздействие на возможности игроков по принятию интеграционных решений. «Отношения власти» определяют условия, в которых действуют ведущие игроки, обеспечивающие принятие решений в сфере интеграции. В результате А.М. Либман выделяет 6 моделей экономической интеграции (см. табл. 1) [4].
Таблица 1
Типология моделей экономической интеграции А.М. Либмана
Отношения власти Ведущие игроки
Территориальные органы публичной власти Негосударственные игроки
Равенство сил Модель межправительственных договоров Модель неформальной торговли
Асимметрия качественно однородных игроков Модель доминирующего участника Модель корпоративного взаимодействия
Асимметрия качественно разнородных игроков Модель общего центра Модель негосударственного права
Источник: [4, с. 24].
В типологии А.М. Либмана три модели интеграции, в которых ведущими игроками выступают органы публичной власти, относятся к ситуации «интеграции сверху», а 3 модели, ведущими игроками в которых являются негосударственные игроки, - к «интеграции снизу». Основной движущей силой интеграции в модели общего центра выступает надгосударственный орган (юрисдикция), в модели доминирующего участника - один территориальный орган (например, правительство крупнейшей страны), получивший эту функцию за счет принуждения других игроков, а в модели межправительственных договоров - различные территориальные органы власти, действующие
Вестник ИЭ РАН. №3. 2016 С. 158-170
на основе консенсуса. Основной интегрирующей силой в модели корпоративного взаимодействия выступают крупные транснациональные компании, формирующие в регионе свои производственные сети; в модели неформальной торговли - неформальные сети предпринимателей, которые могут быть вовлечены и в нелегальный оборот, а в модели негосударственного права - сознательно генерируемые общие правила игры, направленные на усиление экономического взаимодействия [4, с. 24-25].
Предложенная А.М. Либманом типологизация, безусловно, открыла новый этап в исследованиях моделей экономической интеграции: фактически впервые вместо критериев, характеризующих уровень формального интеграционного взаимодействия, были использованы сущностные характеристики движущих сил интеграции. Между тем особенности типологии А.М. Либмана существенно ограничивают потенциал ее практического использования применительно к сфере формальной интеграции - для характеристики действующих межгосударственных интеграционных проектов.
Существенные ограничения накладываются определением А.М. Либманом интеграции исключительно как интеграции рынков и отказом от характеристики «формальной интеграции» при выделении моделей. В результате применения подобного подхода к интеграционным процессам относится как межгосударственное, так и внутригосударственное взаимодействие, включая те формы объединения, которые не вполне принято считать интеграцией в современной трактовке, например, насильственное объединение территорий в результате формирования империи.
Соответственно, в качестве примеров реализации модели общего центра приводится так называемый военный регионализм (в частности, архаичные империи), а также большинство унитарных и федеративных государств, а единственной интеграционной структурой, «приближающейся к модели общего центра», Либман считает ЕС [4, с. 25]. В качестве примеров реализации модели доминирующего участника также приводятся преимущественно империи, а среди интеграционных проектов современности - валютные союзы Африки, интеграция Юга Африки в рамках Южно-Африканского таможенного союза, программы интеграции ЕС и ее соседей (в частности, Восточное партнерство). В основе же большинства проектов региональной интеграции в современном мире, по утверждению А.М. Либмана, лежит модель межправительственных договоров, примерами реализации которой выступают АСЕАН и Южно-Американский общий рынок (МЕРКО-
Отказ от анализа особенностей «формальной интеграции» при выделении моделей выступает важнейшим ограничителем практи-
СУР) [4, с. 26-27].
ческого использования типологии Либмана. Фактически степень и последовательность либерализации движения факторов производства (которая в значительной мере определяет наличие интегрированного рыночного пространства) остается «за скобками». Так, даже в отношении «интеграции сверху» он выделяет 3 возможных сценария: 1) наличия формальной интеграционной структуры; 2) наличия неформальной коалиции; 3) одностороннего добровольного открытия границ одним из игроков [4, с. 32]. Таким образом, отнесение модели интеграции к группе «интеграции сверху», в которой основной движущей силой интеграции выступают органы публичной власти, вовсе не означает наличия интеграционного соглашения, а принадлежность того или иного проекта региональной интеграции к определенной модели не дает никакого представления об уровне и тем более о направлении формального интеграционного процесса.
Фактически вопросы, связанные с инструментами устранения барьеров, последовательности их применения и сочетания, остаются вне поля зрения типологии. Между тем на современном этапе именно совокупность интеграционных механизмов становится важнейшей характеристикой интеграционных процессов и, по всей видимости, должна найти отражение в описании моделей экономической интеграции, пригодных для анализа реальных инициатив в сфере межгосударственного сотрудничества.
Ограниченность потенциала практического использования типологии А. Либмана для характеристики существующих интеграционных проектов отражает фундаментальную проблему выработки классификации моделей интеграции, адекватной современным реалиям.
Так, с учетом сложности понятия интеграции и множественности его аспектов, возникает проблема выбора важнейших характеристик интеграционного процесса, лежащих в основе типологизации, т.е. критериев для выделения моделей. Решение этой проблемы - выбор указанных критериев - напрямую зависит от подхода к сущности экономической интеграции как явления мировой экономики и трактовки ее механизмов. При этом одновременный учет всех важнейших характеристик интеграционного процесса не представляется возможным в силу их большого количества, а фокусировка лишь на одном или двух сущностных характеристиках приводит к существенному упрощению картины интеграционных процессов в современном мире и затрудняет использование выделенных таким образом моделей для характеристики реальных проектов интеграции. Логичным следствием данной ситуации и выступает отсутствие ясности в отношении понятия «модель интеграции» в современной экономической науке, дающее исследователям свободу в его трактовке.
Типология моделей экономической интеграции
К наиболее значимым характеристикам интеграционного процесса, способным выступать в качестве критериев для выделения моделей интеграции, можно отнести следующие:
1. Последовательность устранения препятствий для функционирования единого рынка (т.е. фактически последовательность стадий интеграционного процесса);
2. Различные характеристики инструментов устранения барьеров, «формальных» и «неформальных» механизмов интеграционного процесса;
3. Движущие силы интеграции;
4. Цели интеграции (экономические и/или политические);
5. Соотношение «формальной» и «неформальной» составляющей интеграционного процесса;
6. Механизмы принятия интеграционных решений и согласования интересов участников;
7. Обязательность выполнения принятых решений для всех участников интеграционного процесса;
8. Возможность разноуровневой и разноскоростной интеграции.
Таким образом, теоретически возможна разработка множества
типологий моделей интеграции, однако в данном контексте, с учетом уникальности большинства интеграционных проектов, возникает вопрос о практической целесообразности «классификации ради классификации». В связи с этим необходимой представляется оценка возможностей типологизации моделей интеграции на основе различных параметров для определения потенциала их использования при анализе конкретных интеграционных проектов.
Наиболее продуктивным для практического анализа представляется использование первого из перечисленных критериев, дающего представление о ходе формальной интеграции. С точки зрения последовательности устранения препятствий для функционирования единого рынка, исследователями выделяются описанные выше «линейная модель интеграции» или «неоклассическая пятистадийная модель региональной интеграции», европейская и азиатская модели, а также модели «традиционного» и «открытого» регионализма. Таким образом, на основе указанного параметра можно выделить 2 группы моделей:
- «линейные» модели интеграции, предполагающие последовательное продвижение по пути углубления интеграции от зоны свободной торговли до валютного союза;
- «нелинейные» модели интеграции, предполагающие отсутствие четко заданной последовательности стадий интеграционного процесса (в ряде случае - его дискретность) и/или отказ от целей
по достижению максимально возможного уровня интеграции (экономического и валютного союза и полной экономической интеграции).
Чрезвычайную значимость для характеристики интеграционных процессов имеет и вторая группа выделенных параметров - инструменты устранения барьеров, «формальные» и «неформальные» механизмы интеграции.
В рамках отечественной школы изучения экономической интеграции наличие регулятивного механизма традиционно трактовалось как неотъемлемая характеристика «подлинной» интеграции1. В целом признание важнейшего значения регулятивных механизмов интеграции является «общим местом» работ по интеграционной проблематике. В.Н. Зуев даже добавляет критерий степени координации политики в классификацию форм интеграции [7, с. 66-68 ]. Между тем эволюция интеграционных процессов в современном мире в условиях глобализации, изменение представлений о движущих силах интеграционного процесса и условий, в которых осуществляется политико-экономическое взаимодействие между странами, привели к кардинальному изменению взглядов на механизмы интеграции.
В настоящее время можно выделить 3 группы механизмов интеграции, имеющих основополагающее значение для ее развития:
1) наднациональные механизмы интеграции;
2) межгосударственные механизмы, направленные на содействие интеграционному процессу;
3) негосударственные механизмы интеграции, инициированные бизнес-структурами интегрирующихся стран.
На практике каждая из этих групп включает в себя значительное число конкретных инструментов, в результате чего действующие регулятивные механизмы интеграции формируют сложную разноуровневую сетевую структуру, в формировании и функционировании которой участвуют различные государственные и негосударственные акторы. При этом, с учетом тенденции к снижению общего уровня барьеров на пути трансграничного движения товаров, услуг, капитала и рабочей силы в современном мире, роль наднациональных регулятивных механизмов интеграции за последние десятилетия несколько снизилась, в то время как значение межгосударственных и негосударственных механизмов сращивания экономик, наоборот, возросло.
1 Подобная трактовка последовательно прослеживается в работах классиков отечественной школы исследований экономической интеграции М.М. Максимовой и Ю.В. Шишкова (См., например: Максимова М.М. Экономическая интеграция: некоторые вопросы методологии // МЭиМО. 1969. № 5; Шишков Ю.В. Интеграционные процессы на пороге XXI века: Почему не интегрируются страны СНГ. М.: НП «III тысячелетие», 2001).
Уникальность сочетания и уровня развития различных наднациональных, межгосударственных и негосударственных механизмов интеграции выступает важнейшей характеристикой интеграционного процесса в рамках того или иного объединения, которая, с одной стороны, должна учитываться при описании модели интеграции, а с другой - с трудом поддается формализации и сравнительному анализу. Данное обстоятельство объясняет отсутствие известных типологий моделей интеграции, использующих в качестве критерия комплексную характеристику механизмов интеграции.
Выбор в качестве критерия для выделения моделей интеграции совокупности ее механизмов действительно выступает контрпродуктивным. В то же время проблему характеристики системы интеграционных механизмов можно решить путем использования такого критерия, как назначение этих инструментов. Применение подобного подхода позволяет в целом охарактеризовать «вектор» их действия, который может быть направлен на развитие «позитивной» и/или «негативной» интеграции.
На основе применения указанного подхода предлагается выделение двух типов интеграционного процесса:
- «позитивного», предполагающего использование различных наднациональных, межгосударственных и негосударственных механизмов интеграции не только для устранения барьеров на пути создания единого рынка («негативная» интеграция), но и для конструктивного согласования экономической политики, целенаправленных усилий по повышению степени взаимосвязанности экономик и формированию единого хозяйственного организма («позитивная» интеграция2);
- «негативного», предполагающего использование межгосударственных и негосударственных механизмов преимущественно для обеспечения «негативной» интеграции (снятия барьеров на пути создания единого рынка).
Важно отметить, что выделяемые типы интеграционного процесса в современных условиях соотносятся с формальным уровнем взаимодействия и выбранной схемой интеграционного строительства не напрямую. Так, элементы «позитивной» интеграции могут наблюдаться и на низших стадиях интеграционного процесса в рамках «нелинейной» модели интеграции, в то время как для многих интеграционных объединений, формально относящихся к «линейной» модели, на практике характерно преобладание «негативной» интеграции в виду
2 Термины «позитивная» и «негативная» интеграция предложены Я. Тинбергеном (см. :Tinbergen J. International Economic Integration. Amsterdam: Elsevier, 1954).
существенных сложностей с согласованием экономической политики в различных сферах.
Исходя из этого, в рамках данной работы предлагается типология моделей интеграции, в основе которой лежит использование 2-х критериев: 1) последовательности стадий интеграционного процесса и 2) сочетания «негативной» и «позитивной» интеграции в реальной практике интеграционного строительства (см. табл. 2). Таким образом, выделяется 4 типа моделей экономической интеграции, в ходе реализации которых используется различный набор инструментов.
Таблица2
Типология моделей экономической интеграции
Последовательность стадий
интеграционного процесса
Линейная Нелинейная
Сочетание Реализация Линейная модель Нелинейная модель
«негативной» и «негативной», «позитивной» инте- «позитивной» инте-
и «позитив- и «позитивной» грации грации
ной» интегра- интеграции
ции Преобладание Линейная модель Нелинейная модель
«негативной» «негативной» инте- «негативной» инте-
интеграции грации грации
Линейная модель «позитивной» интеграции отражает представления о классическом интеграционном процессе, в ходе которого предполагается последовательное продвижение по пути углубления интеграции от зоны свободной торговли до валютного союза (последовательное устранение барьеров для функционирования общего рынка), сопровождающееся конструктивным согласованием политики в различных сферах., Таким образом, по своей сути данная модель фактически во многом сходна с понятием «европейская интеграционная модель». Различие, однако, состоит в том, что в отношении «европейской» модели акцент обычно делается на наличии развитых наднациональных механизмов, в то время как в рамках линейной модели «позитивной» интеграции речь идет о совокупности развитых интеграционных механизмов (как наднациональных, так и межгосударственных и негосударственных). Несмотря на это, европейский интеграционный проект является наиболее ярким примером линейной модели «позитивной» интеграции.
Нелинейная модель «позитивной» интеграции предполагает устранение определенных барьеров для экономического взаимодействия и наличие элементов «позитивной» интеграции в некоторых областях в условиях отсутствия четко заданной последовательности стадий инте-
Вестник ИЭ РАН. №3. 2016 С. 158-170
грационного процесса и/или отказа от целей по достижению максимально возможного уровня интеграции. Реализацию «позитивной» интеграции при этом обеспечивает действие не наднациональных, а межгосударственных и негосударственных механизмов. Нелинейная модель «позитивной» интеграции отражает концепцию «открытого» регионализма и реализуется в рамках большинства современных соглашений об экономической интеграции (или так называемых ЗСТ+). К этой модели относится, например, интеграционный процесс в АСЕАН, в рамках которого при отсутствии функционирующего таможенного союза активно реализуются совместные инициативы в сфере валютной политики. Примерами нелинейной модели «позитивной» интеграции выступают соглашения об ассоциации ряда стран с ЕС и Транстихоокеанское партнерство, которые фактически предполагают согласование определенных направлений экономической политики на фоне сохранения значительного числа барьеров во взаимодействии.
Линейная модель «негативной» интеграции характерна для интеграционных проектов, в рамках которых формально заявлена цель последовательного углубления интеграционного взаимодействия в направлении создания общего рынка, однако на практике интеграционный процесс сводится к устранению ряда барьеров во взаимодействии без перехода к согласованию экономической политики. К этому типу моделей интеграции относятся африканские интеграционные объединения, а также большинство интеграционных проектов в Латинской Америке и на постсоветском пространстве (Содружество Независимых Государств, ЕврАзЭС). Реализация линейной модели «негативной» интеграции обычно выступает результатом политической и экономической неготовности к сращиванию экономик в единый организм, наличия объективных и субъективных противоречий между членами объединения и значимых ограничений для использования ряда интеграционных механизмов, которые не позволяют в полной мере использовать концепцию «позитивной» интеграции. В то же время линейная модель «негативной» интеграции является практически идеальным вариантом «камуфляжа» для так называемой «бумажной» интеграции, поскольку позволяет получить политические дивиденды от создания интеграционного проекта без издержек, связанных с реализацией общих политик.
Нелинейная модель «негативной» интеграции предполагает устранение определенных барьеров для экономического взаимодействия без какого-либо согласования экономической политики. Данная модель интеграции реализуется в рамках классических соглашений о свободной торговле, а также ряда соглашений о преференциальной торговле. Нелинейная модель «негативной» интеграции отражает изначальную концепцию «открытого» регионализма, в рамках которой
снижение или отмена барьеров для обмена факторами производства между рядом стран способствует их более эффективному участию в мирохозяйственных процессах и не должно приводить к дискриминации третьих стран. Классическим примером реализации нелинейной модели «негативной» интеграции является АТЭС. К этому же типу моделей можно отнести и Североамериканскую зону свободной торговли (НАФТА) в ее первоначальном виде.
Следует отметить, что из перечисленных четырех типов моделей фактически только первая (линейная модель «позитивной» интеграции) представляет собой «подлинную» интеграцию в классической трактовке отечественной школы исследования интеграционных процессов. В определенной степени к «настоящей» интеграции можно причислить и нелинейную модель «позитивной» интеграции, поскольку она также в том или ином виде обеспечивает интеграцию рынков и формирование целостного рыночного пространства. В то же время модели «негативной» интеграции принято трактовать как «провальные», неудавшиеся проекты. В этом контексте примечательным является определение, данное Ю.В. Шишковым африканским и латиноамериканским линейным моделям «негативной» интеграции, а также проекту интеграции в рамках АСЕАН, - «объединения-пустоцветы» [6, с. 119].
В настоящее время подобная трактовка является дискуссионной. Критерием «успешности» интеграционного объединения может выступать только степень достижения целей его создания, в то время как на практике цели экономической интеграции существенно дифференцированы.
Общепринятым является утверждение, что важнейшей целью региональной интеграции является повышение темпов экономического роста и, соответственно, повышение уровня благосостояния страны [9, с. 17]. При этом воздействие интеграционных процессов на экономику весьма неоднозначно, а взаимосвязь между глубиной интеграции и экономическими выгодами до сих пор не доказана. Более того, существуют доказательства того, что частичная либерализация взаимного товарного обмена (частичное снижение таможенных тарифов) с большей вероятностью повысит благосостояние, чем полная либерализация (тотальная отмена импортных пошлин) [10, с. 116]. Таким образом, углубление интеграционного процесса далеко не всегда способствует достижению экономических целей интеграции - повышению уровня благосостояния страны или темпов экономического роста. Исходя из этого, интеграционные объединения, находящиеся на «низких» стадиях интеграции (зона свободной или преференциальной торговли), с точки зрения возникающих экономических эффектов могут быть более «успешными», чем некоторые таможенные союзы или общие
рынки. Соответственно, консервация интеграционного процесса на стадии зоны свободной торговли на фоне отсутствия прогресса в сфере формальной интеграции не может являться основанием для признания проекта «провальным».
Следует также учитывать, что помимо макроэкономических целей (повышение уровня благосостояния или темпов роста) в подавляющем большинстве случаев региональная интеграция имеет и другие цели, в том числе политического характера. Разнообразие целей интеграции во многом определяет отсутствие четких критериев в отношении «успешности» того или иного интеграционного проекта, в результате чего однозначно в качестве «успешного» признается только Европейский интеграционный проект, в рамках которого были достигнуты цели как экономического, так и политического характера. Подобный подход, однако, ведет к абсолютизации европейского опыта и «формальной» интеграции и обедняет научный взгляд на интеграционные процессы, в определенной степени искажая представления о тех выгодах и преимуществах, которые она может обеспечить3.
Между тем «успешным» интеграционный проект делает выбор модели интеграции, способной обеспечить достижение поставленных целей, и интеграционных механизмов, адекватных этой модели, а не принадлежность этой модели к тому или иному типу. В этом контексте примечателен пример Североамериканской зоны свободной торговли (НАФТА), при создании которой изначально не ставилось долгосрочных задач по созданию общего рынка и реализации «четырех свобод».
Литература
1. Cameron F. The European Union as a Model for Regional Integration // Council on Foreign Relations, September 2010. (cfr.org/world/european-union-model-regional-integration/p22935).
2. McCarthy C. Is African economic integration in need a paradigm change? Thinking out of the box on African integration // Bosl A., Breytenbach W., Hartzenberg T., McCarthy C., Schade K. Monitoring Regional Integration in Southern AfricaYearbook, Volume 7. South Africa: RSAM Printers, 2007.
3 В ряде случаев наличие интеграционного взаимодействия имеет ограниченные цели, выходящие за пределы макроэкономики и оказывающие опосредованное воздействие на экономическое развитие. К таким целям относится улучшение отношений между странами (недопущение военных действий), обеспечение деятельности иностранных ТНК, объединение усилий в конкретной области хозяйства, реализация инфраструктурных проектов и пр. Подобные цели не предполагают реального сращивания экономик стран, а их реализация может иметь различные последствия.
3. Peters-Berries C. Regional Integration in Southern Africa. A Guidebook. Bonn: InWEnt - Internationale Weiterbildung und Entwicklung gGmbH, 2010 (iaj. or g. za/wp-content/uploads/2011/08/sadc_-_guideb ook_f or_ regional_integration11.pdf).
4. Либман А.М., Хейфец Б.А. Модели региональной интеграции. Москва: Экономика, 2011.
5. Максимова М.М. Экономическая интеграция: некоторые вопросы методологии // МЭиМО. 1969. № 5.
6. Шишков Ю.В. Интеграционные процессы на пороге XXI века: Почему не интегрируются страны СНГ. М.: НП «III тысячелетие»,
7. Зуев В.Н. Наднациональные механизмы интеграции. М.: Магистр,
8. Tinbergen J. International Economic Integration. Amsterdam: Elsevier,
9. International Economic Integration: Theory and Measurement. Critical Perspectives on the World Economy. Edited by Miroslav N. Jovanovic. London: Routledge, 1998.
10. Липси Р. Дж. и Ланкастер К. Общая теория второго лучшего // Вехи экономической мысли. Т.4. Экономика благосостояния и общественный выбор. Под ред. А.П. Заостровцева. М.: «Экономическая школа» ГУ ВШЭ. 2004. С. 95-134.
11. Lipsey R. G. and Lancaster K.The general theory of second best. The Review of Economic Studies. 1956. 24 (1). P. 11-32.
D.I. USHKALOVA
PhD in economics, head of Center for international macroeconomics investigations of the Institute of economics of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia ushkalova@mail.ru
MODELS OF ECONOMIC INTEGRATION AND THEIR TYPOLOGY The paper distinguishes economic effects of regional integration in the countries with emerging markets. The assessment of the realized models of economic integration in the modern world is given. The importance of various static and dynamic effects of integration is analyzed and a conclusion that for developing countries and the countries with emerging markets positive integration effects can be even more expressed, than for the developed countries is proved. On the basis of the analysis of experience of integration interaction in the modern world the author formulates the basic principles of creation of effective model of economic integration in the former Soviet Union.
Keywords: economic integration, integration effects, integration models, former Soviet Union. JEL: F15, F13, F55, F53.
2001.
2013.
1954.
