CC BY
51
УДК 811.111 + 811.133.1 + 811.161.1 + 81'374 + 81'23 ББК Ш143.21-2 + Ш147.11-2 + Ш141.2-2 + Ш100.4
Евсеева Ольга Владимировна
аспирант г. Челябинск Evseeva Olga Vladimirovna
Post-graduate Chelyabinsk
Модели ассоциирования как средство доступа к национально-культурной специфике языкового сознания (по данным ассоциативного эксперимента с носителями английской, французской и русской культур)
Association Models as an Accessor to National and Cultural Peculiarities of Language Consciousness (on the Evidence of an Associative Experiment with Representatives of English, French and Russian Cultures)
В данной статье рассмотрены представления о феномене языкового сознания и его национально-культурной специфике в отечественной и зарубежной психолингвистике. На основе данных ассоциативного эксперимента сделаны выводы о связи национально-культурной специфики языкового сознания с различной степенью актуальности моделей ассоциирования и их лексическим наполнением в изучаемых культурах.
The article provides an examination of the views on language consciousness phenomenon and its national-cultural peculiarities in Russian and Foreign psycholinguistics. On the basis of an associative experiment the author comes to the conclusion that national-cultural peculiarities of language consciousness correlate with varying importance of association models and their lexical realization.
Ключевые слова: психолингвистика, языковое сознание, национально-культурная специфика, модели ассоциирования, ассоциативный эксперимент, английская культура, французская культура, русская культура, гипотеза лингвистической относительности, глагол, эмоции.
Key words: psycholinguistics, language consciousness, national-cultural peculiarities, association models, associative experiment, English culture, French culture, Russian culture, linguistic relativity principle, verb, emotions.
Одной из ключевых проблем психолингвистики как теории речевой деятельности, по А. Н. Леонтьеву [4], является исследование языкового
сознания или, шире, человеческого сознания вообще. Категория «языковое сознание» была введена как специфический объект психолингвистики Е. Ф. Тарасовым, но общие идеи исследования связи языка и сознания восходят к трудам В. фон Гумбольдта, который считал, что «если мы хотим достичь ясности в наивысшей и наиважнейшей точке языкознания, то нельзя обойти вниманием вопрос о том, обладают ли языки какой-либо формой духовного воздействия, познаваема ли эта форма и какими способами следует ее изучать» [1. С. 372]. С другой стороны, В. фон Гумбольдт полагал, что следует «рассматривать язык не как средство общения, а как цель в самом себе, как орудие мыслей и чувств народа» [1. С. 377], а это положение не соответствует современным представлениям о функционировании языка и языкового сознания.
В основе психолингвистических представлений о языковом сознании лежит общепсихологическая теория деятельности, связанная с именами Л.С. Выготского, А.Н. Леонтьева, А.Р. Лурии и С.Л. Рубинштейна. «По мнению Леонтьева, сознание было «открыто» Выготским для конкретно-научного изучения» [3. С. 144].
По А. Н. Леонтьеву, сознание - специфически человеческая форма отражения действительности и высший тип психики. В период работы Харьковской группы и впоследствии «сознание стало рассматриваться как противоречивое единство «деятельностной» и «образной» сторон» (были введены понятия «сознания-деятельности» и «сознания-образа»), ведущей стороной этого единства была признана деятельностная его сторона» [3. С. 166]. Так как для А. Н. Леонтьева и его учеников предметом изучения психологии являлась ориентировочная функция любой формы деятельности субъекта, сознание также рассматривалось как включенное в деятельность, как ее сторона. При этом сознание не изучалось как самодовлеющая сущность, но как «специфически человеческая форма ориентировки в мире, включающая в себя в качестве образцов (идеальных форм) ее обобщенные схемы, имеющие социальный и надындивидуальный характер и принятые в данной культуре как
средство передачи опыта (в том числе опыта действий) новому поколению входящих в культуру людей» [3. C. 182-183]. Как видно из определения сознания, А. Н. Леонтьев придерживался материалистического, диалектического подхода, под его руководством сформировалась новая «деятельностная парадигма в психологической науке, которая долгое время воспринималась альтернативной концептуальным построениям Выготского» [3. C. 167].
Е. Ф. Тарасов ввел в психолингвистику понятие «языковое сознание», которое «с одной стороны, используется для анализа образов (языкового) сознания, ассоциированных с языковыми знаками и потому вовлекаемых в производство и восприятие речи, а, с другой стороны, это понятие указывает на образы сознания, в качестве инструмента анализа знаний, ассоциированных с телами языковых знаков» [6. C. 301]. «Языковое сознание» как категория имеет прикладное значение - это «подход к анализу содержательной стороны речевых процессов, альтернативный лингвистическому подходу с его анализом при помощи значения» [6. C. 303].
Зарубежные лингвисты не используют категорию «языковое сознание», но рассматривают взаимосвязь языка и сознания («Language and mind» Н. Хомского), языка и общества («Language and society» У. Даунса), языка и культуры (А. Вежбицкая). Психолингвистика (в западном понимании), социолингвистика, этнография говорения, этнография общения/ коммуникации так или иначе касаются проблематики языкового сознания.
Более узкой проблемой в данном контексте является проблема национально-культурной специфики языкового сознания, видение которой в отечественной и в зарубежной психолингвистике также различается.
Многие западные психолингвисты до сих пор основываются на гипотезе лингвистической относительности Э. Сепира и Б. Л. Уорфа в ее сильной, слабой или слабейшей версиях, хотя ее недостаточная теоретическая разработанность была доказана представителями психологической школы Л.С. Выготского, а затем - А. Н. Леонтьевым и А. А. Леонтьевым.
Прежде всего некорректно говорить о единой гипотезе лингвистической относительности Э. Сепира и Б. Л. Уорфа, так как представления двух ученых различались значительным образом. Эдвард Сепир считал, что «Human beings <...> are very much at the mercy of the particular language which has become the medium of expression for their society. <...> We see and hear and otherwise experience very largely as we do because the language habits (курсив наш - О. Е.) of our community predispose certain choices of interpretation» [8. P. 85-86]. Бенджамин Ли Уорф приводит более категоричное объяснение принципа лингвистической относительности: «We dissect nature along lines laid down by our native languages. <...> the «linguistic relativity» principle <...> means, in informal terms, that users of markedly different grammars are pointed by their grammars (курсив наш - О. Е.) toward different type of observations and different evaluations of externally similar acts of observation, and hence are not equivalent as observers, but must arrive at somewhat different views of the world» [8. P. 86-87].
Очевидно, позиции Э. Сепира и Б. Л. Уорфа различны: первый объясняет национально-культурную специфику того, что мы называем языковым сознанием, различиями в «языковых обычаях/ традициях» народа, второй -различиями в грамматическом строе языка.
Обоснованную критику представлений Б. Л. Уорфа дает А. А. Леонтьев. Он пишет: «Здесь Уорф делает очень распространенную ошибку: он забывает, что не все, что есть в языке и может быть осознано, действительно осознается в процессе речи» [2. C. 55]. Далее автор приводит очень важное для психолингвистических исследований замечание: ««Расчленение» мира определяется не языком, а общественной практикой данного народа. В языке оно только отражается (причем не обязательно)» [2. C. 56]. А. А. Леонтьев полагает, что одним из продуктивных подходов к семантическому аспекту гипотезы является последовательное описание типов языкового мышления, манифестируемых в языковой специфике высказывания. Эта специфика соотнесена со спецификой социально-психологических функций речевого общения в некоторой языковой общности.
Кроме того, гипотезе лингвистической относительности противоречит явление принципиальной переводимости с одного естественного языка на другой, несмотря на существование лакун и культуроспецифичных понятий, и явление билингвизма. Если бы различия между типами языкового мышления или языкового сознания были бы настолько велики, носители того или иного языка и культуры оказались бы в замкнутом мирке, неспособные к эффективному общению с носителями других языков и культур, к полноценному изучению других языков.
Таким образом, проблема национально-культурной специфики языкового сознания представляется нам актуальной и заслуживающей тщательного исследования с привлечением обширного экспериментального материала. В рамках нашего диссертационного исследования мы рассмотрели проблему национально-культурной специфики языкового сознания в аспекте применения ряда моделей ассоциирования с различной частотой носителями различных культур на сходном материале.
В качестве материала исследования мы выбрали глаголы, репрезентирующие эмоции в английском, французском и русском языках, так как в современной психолингвистике представления о национально-культурной специфике языкового сознания определенных этносов в основном сформированы на языковом материале существительных или прилагательных, отражающих предметы и явления действительности, а также их качества. На наш взгляд, глаголам как основным репрезентациям поведения человека не уделялось должного внимания. Кроме того, по результатам исследования В. Рейна, «психологически реальные значения глаголов отличаются в различных культурах больше, чем психологически реальные значения существительных и прилагательных» [9. Р. 303]. В связи с этим предъявление глаголов эмоций в качестве стимулов свободного ассоциативного эксперимента, на наш взгляд, должно было предоставить ценную фактическую информацию.
В качестве рабочей гипотезы было выдвинуто предположение о том, что сходные модели ассоциирования при различной их актуальности будут
представлены в ответах представителей изучаемых культур. Данная гипотеза основывается на теоретических положениях о том, что сознание имеет общечеловеческую принадлежность - это «функциональный орган человека» -и национально-культурную специфику.
В данной статье мы рассмотрим лишь реакции на стимулы, относящие к сфере «уважение»: «to respect/ respecter/ уважать», которая изначально аксиологически важна для любого вида коммуникации, особенно - для межкультурной коммуникации.
Для сбора материала был применен свободный ассоциативный эксперимент на дискретные ассоциации. Эксперимент был проведен в период с августа по декабрь 2007 года на территории Великобритании (в Лондоне, Оксфорде, Виндзоре, Портсмуте, Плимуте, Бате и Норидже), Франции (в Париже, Шантильи, Дьеппе и Руане), а также в России (в Челябинске, Чебаркуле и Москве). В эксперименте участвовало равное количество мужчин и женщин, респондентов младшего и старшего возраста (в диапазоне от 18 до 75 лет), что позволяет говорить о достоверности результатов исследования. В ходе эксперимента было получено 87 отказов, что оставило для анализа 300 анкет, по 100 анкет на каждом из трех языков.
При анализе данных, полученных в сфере «уважение», по психологическому основанию мы выделили следующие модели ассоциирования: объект уважения (father/ les parents/ старшие), три вида интерпретации: через синонимизацию (admire/ aimer/ почитать), через антонимизацию (hate/ détruire/ унижать) и через определение лексического значения (part of love/ avoir beaucoup d'égards/ проявлять глубокие чувства). Мы также выделили физические проявления уважения (bow/ стоя), оценку (good/ surement/ зря), культурологические реакции (бояться - происходит от распространенного в русской культуре выражения «Боишься, значит, уважаешь») и индивидуальные реакции (stylo/ линять), которые наблюдателю кажутся немотивированными, но, возможно, имеют личностный смысл.
Частотность применения данных моделей ассоциирования в английской (АК), французской (ФК) и русской культуре (РК), а также на материале
ассоциативных словарей [5, 7] представлена в Таблице 1.
Таблица 1
модель (%)/ источник Дж. Киш АК ФК РАС прям. РАС обрат. РК
to respect respecter уважать
Объект 48 32 55 61 45 46
Интерпретация: через синонимизацию 29 56 31 12 36 28
через антонимизацию 9 0 1 2 3 0
через определение лексического значения 0 1 2 0 0 4
Физические проявления 3 1 3 2 3 2
Оценка 7 10 5 4 3 3
Культурологические реакции 0 0 0 5 0 3
Индивидуальные реакции 0 0 1 2 0 0
Как видно, респонденты всех изучаемых культур прибегали к ограниченному количеству моделей ассоциирования. Модель интерпретации через синонимизацию преобладает в анкетах АК, что не согласуется с данными ассоциативного тезауруса Дж. Киша, а модель называния объекта - в анкетах ФК и РК. Такое же распределение моделей ассоциирования мы наблюдали на материале других глаголов эмоций. Таким образом, наша гипотеза подтвердилась.
Обратимся к лексическому наполнению данных моделей ассоциирования. В сравнении с ассоциативным тезаурусом Дж. Киша, в анкетах АК представлено меньше ассоциаций типа «parents/ elders» (15 и 12 соответственно), аналогичная ситуация наблюдается в анкетах РК по сравнению с Русским ассоциативным словарем (22 и 24 ассоциации типа
«родители/ старшие» соответственно). Традиции уважения по отношению к старшим постепенно теряются как в английской, так и в русской культуре. В анкетах ФК ассоциаций такого типа представлено немного (8), но обнаружилось, что носители ФК склонны уважать начальство, авторитет, систему, право, иерархию (9 реакций), а также образование (3 реакции). Кроме того, в анкетах ФК проявилось значительное беспокойство по отношению к окружающей среде - отмечено 5 таких реакций (environnement 2/ la nature/ la planete*/ naturel).
Интересно, что реакция типа «собутыльник/ пить вместе», отмеченная в Русском ассоциативном словаре, в анкетах РК не встречается. Тем не менее, изученного материала недостаточно, чтобы делать выводы о позитивном сдвиге в решении проблемы алкоголизма в России.
Еще одним важным показателем, на наш взгляд, являются реакции, относящиеся к модели «объект» и представляющие собой имена известных личностей. Для РК это «Михаил Ульянов», для АК - «Ghandi/ Mandela» - эти имена являются своеобразным ориентиром для исследователя культуры как объект уважительного отношения со стороны респондентов.
Интерес представляют качества человека, вызывающие уважение респондентов. В АК это «strong/ tall/ hero», в ФК - «grand/ honneur/ intelligence/ la gentillesse/ noble/ sérieuse», в РК - «ум/ опыт, знания, порядочность/ порядочного человека/ репутация/ сильный». На их основе можно смоделировать образ человека, внушающего уважение, таким образом, полученные данные могут иметь практическое применение.
Мы рассмотрели реализацию выделенных моделей ассоциирования в ходе свободного ассоциативного эксперимента и можем сделать следующие выводы: языковое сознание имеет общечеловеческую принадлежность, носители различных культур применяют ограниченное количество моделей ассоциирования; частотность применения и лексическое наполнение моделей различаются в связи с коллективным опытом и общественной практикой носителей культуры; на основе ассоциативных реакций на глаголы эмоций, в
частности, относящиеся к сфере «уважение», можно сделать выводы о национально-культурной специфике языкового сознания носителей данной культуры.
Библиографический список
1. Гумбольдт, В. фон Язык и философия культуры [Текст] / В. фон Гумбольдт : перевод с нем. ; сост., общ. ред. А. В. Гулыга, Г. В. Рамишвили. - М.: Прогресс, 1985. - 450 с.
2. Леонтьев, А. А. Мир человека и мир языка [Текст] / А. А. Леонтьев. - М.: Детская литература, 1984. - 126 с.
3. Леонтьев, А. А., Леонтьев, Д. А., Соколова, Е. Е. Алексей Николаевич Леонтьев. Деятельность, сознание, личность [Текст] / А. А. Леонтьев, Д. А. Леонтьев, Е. Е. Соколова. - М.: Смысл, 2005. - 431 с.
4. Основы теории речевой деятельности [Текст] / отв. ред. А. А. Леонтьев. - М.: Наука, 1974. - 368 с.
5. Русский ассоциативный словарь [Текст] : в 2т. / Ю. Н.Караулов, Г. А.Черкасова, Н. В.Уфимцева, Ю. А.Сорокин, Е. Ф. Тарасов. - М.: Астрель: АСТ, 2002.
Т. 1 : От стимула к реакции: ок. 7000 стимулов. - 784 с. Т. 2 : От реакции к стимулу: Более 10000 реакций. - 992 с.
6. Тарасов, Е. Ф. Языковое сознание и его познавательный статус [Текст] / Е. Ф. Тарасов // Проблемы психолингвистики: Теория и эксперимент: сб. науч. тр. -М.: Институт языкознания РАН, 2001. - С. 301- 311.
7. Kiss, G., Armstrong, C., Milroy, R. The Associative Thesaurus of English [Text] / G. Kiss, C. Armstrong, R. Milroy. - Edinburgh: Univ. of Edinburgh, MRC Speech and Communication Unit, 1972. - 1539 p.
8. Kramsch, C. Language and culture [Text] / C. Kramsch. - Oxford University Press, 2000. - 120 p.
9. Reyna V. F. Understanding verbs: easy extension, hard comprehension [Text]/ V. F. Reyna // Progress in the psychology of language/ ed. by A.W. Ellis. - London; Hillsdale (N.J.): L. Erlbaum, 1985-87. - Vol. 1. P. 301-315.
Bibliography
1. Basics of Speech Activity Theory [Text] / ed. by А. А. Leontyev. - M.: Nauka, 1974. - 368 p.
2. Humboldt, W. von Language and Philosophy of Culture [Text] / W. von Humboldt: transl. from German; ed. by А. V. Gulyga, G. V. Ramishvily. - М.: Progress, 1985. -450 p.
3. Kiss, G., Armstrong, C., Milroy, R. The Associative Thesaurus of English [Text] / G. Kiss, C. Armstrong, R. Milroy. - Edinburgh: Univ. of Edinburgh, MRC Speech and Communication Unit, 1972. - 1539 p.
4. Kramsch, C. Language and culture [Text] / C. Kramsch. - Oxford University Press, 2000. - 120 p.
5. Leontyev, А. А. The World of Man and the World of Language [Text] / А. А. Leontyev. - М.: Detskaya Literatura, 1984. - 126 p.
6. Leontyev, А. А., Leontyev, D. А., Sokolova, Е. Е. Alexey Nikolaevich Leontyev. Activity, Consciousness, Personality [Text] / А. А. Leontyev, D. А. Leontyev, Е. Е. Sokolova. - М.: Smysl, 2005. - 431 p.
7. Reyna V. F. Understanding Verbs: Easy extension, Hard Comprehension [Text]/ V. F. Reyna // Progress in the Psychology of Language/ ed. by A.W. Ellis. - London; Hillsdale (N.J.): L. Erlbaum, 1985-87. - Vol. 1. P. 301-315.
8. Russian Associative Dictionary [Text] : in 2 vol. / Yu. N. Karaulov, G. А. Tcherkasova, N. V. Ufimtseva, Yu. А. Sorokin, Е. F. Tarasov. - М.: Astrel: АSТ, 2002. Vol. 1 : From Stimulus to Reaction: ca. 7000 stimuli. - 784 p.
Vol. 2 : From Reaction to Stimulus: over 10000 reactions. - 992 p.
9. Tarasov, Е. F. Language Consciousness and its Cognitive Status [Text] / Е. F. Tarasov // Problems of Psycholinguistics: Theory and Experiment: Coll. of Works. -М.: Linguistics Institute of Russian Academy of Sciences, 2001. - P. 301- 311.
