CC BY
113
ИСТОРИЯ
Вестник Омского университета, 2001. №.1. С.45-48. © Омский государственный университет, 2001
УДК 930.1
МОДЕЛЬ ИСТОРИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ В ПРЕДСТАВЛЕНИИ С.Ф. ПЛАТОНОВА
М.А. Мамонтова
Омский государственный университет, кафедра современной отечественной истории и историографии 644077 Омск, пр. Мира, 55-А
Получена 6 декабря 2000 г.
The main purpose of this article is the reconstruction of the model of historical study as Sergey Fedorovich Platonov saw it. The article is based on the analysis of both published and unpublished reviews and comments of the historian on his contemporaries works.
В конце XX в. проблемное поле историографии претерпевает изменение по нескольким направлениям. Во-первых, происходит расширение предмета историографии за счет культурологического подхода, когда тексты ученых -историков рассматриваются как самостоятельные культурные феномены (С.О. Шмидт), которые одновременно аккумулируют и транслируют историческое знание своей эпохи. С другой стороны, "все явственнее выделяется исследование организационной и институциональной компоненты исторической науки" [1], в рамках которой вырисовываются основные культурные ценности и правила поведения индивида, считающего себя носителем традиции какого-либо сообщества. В связи с этим усиливается интерес к способам получения готового знания, а именно к "активной творческой личности, мира научных сообществ, нормативных регулирующих ценностей как внутри научных сообществ, так и, всего социума относительно ученого и науки в целом" [2].
В плане таких методологических поисков современной отечественной науки и стоит данная статья, основной целью которой является реконструкция модели исторического исследования в представлении С.Ф. Платонова. Выбор этого историка в качестве центральной фигуры нашего исследования не случаен, так как его методы научного исторического исследования легли в основу одного из направлений "петербургской школы" историков, его деятельность была своеобразным связующим звеном между старшим и младшим поколением ученых крупных истори-
ческих школ: московской и петербургской, и, наконец, его имя и произведения (" Лекции по русской истории", " Очерки по истории Смуты в Московском государстве") были широко известны не только в научном сообществе, но и среди студентов и обучающейся молодежи ("Лекции по русской истории" благодаря своей популярности выдержали 10 изданий до 1917 г. и широко используются сейчас).
В изучении творчества С.Ф. Платонова уже сложилась определенная историографическая традиция, которая, с одной стороны, рассматривает его как видного историка, создавшего собственную концепцию Смуты в Московском государстве конца XVI - начала XVII вв. (B.C. Брачев, С.О. Шмидт, А.Н. Фукс, А.Л. Шапиро), а с другой - как яркую фигуру исторической науки рубежа веков, связанную с трагическими событиями конца 20-х - начала 30-х гг. XX в.("Академическое дело" под редакцией В.М. Панеяха, Б.В. Ананьича; В.А. Колобков, М.А. Рахматуллин). Кроме того, в последнее время акцентируется внимание на неформальных объединениях, связанных с именем петербургского историка (А.Н. Цамутали, С.О. Шмидт, Е.А. Ростовцев). В частности, появились исследования А.Н. Цамутали, С.О. Шмидта, B.C. Брачева, основное внимание в которых уделено характеристике "петербургской школы" историков, диссертация Е.А. Ростовцева, доказывающая существование двух направлений этой школы: эмпирического (С.Ф. Платонов) и теоретического (A.C. Лаппо-Данилевский), а также статьи и мо-
46
М.А. Мамонтова
нографии М.Б. Свердлова, В.И. Муравьева, В.II. Корзун, которые отстаивают мысль о сближении двух крупных исторических школ Москвы и Петербурга. Заявленная нами тема была уже затронута указанными авторами (па примере сравнительных характеристик "московской" и "петербургской" школ, а также на основе анализа капитальных трудов самого историка и некоторых его коллег (A.C. Лаппо-Данилевского, А.Е. Преснякова)), но представления С.Ф. Платонова о модели исторического исследования излагались лишь конспективно.
Сложившаяся историографическая ситуация определяет задачи предлагаемой статьи: определить основные элементы и принципы научного исследования, которые, по мнению С.Ф. Платонова, лежат в основе любого исторического труда. Для достижения поставленной задачи используются не только основные сочинения С.Ф. Платонова, но и его рецензии и отзывы на труды современников. Рецензии и отзывы как жанр историописания помогают "понять особенности прохождения идеала, некой сложившейся положительной модели, в исследовательскую практику" [3]. Хронологическими рамками данной статьи являются 80-е гг. XIX в. - 1917 год, время становления С.Ф. Платонова как ученого, педагога, период складывания, развития и окончательного оформления его научно-исторических взглядов, хотя мы понимаем некоторую относительность этой последней грани.
Первое знакомство С.Ф. Платонова с историей как наукой произошло во время его учебы на историко-филологическом факультете Санкт-Петербургского университета (1878 - 1882). Выбор этот был сделан не случайно: здесь сказалось благотворное влияние Евгении Николаевны Калайдович (московской родственницы С.Ф. Платонова), привившей интерес к литературе и истории, а также Владислава Феофиловича Ке-невича, настаивавшего на получении историко-литературного образования. Многие преподаватели (Г.И. Лапшин, Ф.Ф. Соколов, В.К. Ерн-штедт, О. А. Шебор, В.И. Ламанский, Люге-биль) в университете не удовлетворяли потребностям первокурсника, воскрешая своими приемами гимназические воспоминания или вселяя скуку и разочарование в своей науке [4], да и сама система преподавания страдала отсутствием "руководящего синтеза", т.е. комплексного изучения предметов. Совершенно иное впечатление произвели на молодого студента лекции А.Д. Градовского, В.И. Сергеевича и К.Н. Бестужева-Рюмина, которые привлекали слушателей "как личными талантами, так и предметом своих чтений". К.Н. Бестужев-Рюмин воспринимался аудиторией как авторитетнейший уче-
ный," свободно вращавшийся во всех сферах гуманитарного знания, великолепно знавший свою науку, умевший легко поднять нас на высоты отвлеченного умозрения и ввести в тонкости специальной ученой полемики" [5]. Лекции петербургского профессора впервые ввели неопытного юношу в ученое братство, "где все исследователи дышали общими учеными интересами и жаждою народного самопознания" [6], раскрыли поэзию научного труда. К концу второго курса у С.Ф. Платонова сложились устойчивые впечатления о том, что история по своим методам больше похожа на науку, способную раскрыть закономерности прошлой жизни. Вскоре молодой студент попытался применить полученные знания на практике. Необходимо заметить, что практические занятия у студентов тогда не проводились, и только немногие преподаватели пытались впервые ввести эту новую форму подачи знаний. В частности, В.Г. Васильевский на своих семинариях знакомил студентов с приемами работы над текстом первоисточника, показывая как из него (текста) извлекался исторический вывод. Он и предложил С.Ф. Платонову, студенту III курса, написать реферат "о местожительстве готов-тетракситов". Реферат был исполнен прекрасно, а Сергей Федорович впоследствии не раз вспоминал, что занятия у В.Г. Васильевского способствовали самому близкому знакомству с процессом ученого исследования и творчества.
Однако на последнем году обучения в университете молодой историк испытал на себе влияние курса лекций В.О. Ключевского, в котором привлекала "разносторонность и широта в понимании" исторических явлений [7], его независимость от существующей "схемы" родового быта. Находясь под впечатлением лекций и монографий В.О. Ключевского, С.Ф. Платонов решает заняться изучением историко-социальных вопросов, связанных с событиями 1612 - 1613 гг., считая этот исторический момент рубежным для развития русской государственности. Но неподготовленность источниковой базы для более широких обобщений вынудила молодого исследователя обратиться к ее разработке. Намерение отказаться от исследования историко-социальных проблем начала XVII в. и приступить к разбору историко-литературных произведений этого периода было тепло встречено его научным руководителем К.Н. Бестужевым-Рюминым, который придерживался того мнения, что источниковедческие исследования являются необходимым этапом в становлении молодого ученого: "Тему диссертации я очень одобряю. Я вообще того мнения, что использование источников - лучшая тема магистерской, даже докторской: Без критики источников мы ничего знать не будем, т.е. знать
Модель исторического исследования...представлении С.Ф. Платонова
47
их следует. Работайте - и все будет хорошо" [8]. Данный момент выбора той историографической традиции, в которой намеревался работать историк, является очень важным в становлении ученого, т.к. предопределяет характер всех последующих исследований и рецензий, оценку трудов своих коллег, работающих в других направлениях. Для историков, работающих в рамках традиции так называемой "петербургской" школы было характерно стремление к источниковедческому анализу. Однако представления о модели исторического исследования внутри этой школы были различны. В частности, A.C. Лап-по - Данилевский, считая научно-критический метод в качестве базового в историческом исследовании, отличался большей широтой подхода, стремлением к целостной логической системе исследования исторических объектов, поэтому его не удовлетворяла исследовательская практика, сложившаяся на базе позитивистской методологии. С.Ф. Платонов, находясь на позициях "академического позитивизма", не признавал неокантианских новаций, считая методологические поиски своих коллег "предвзятыми точками зрения", которые по своей сути субъективны, и поэтому не научны. "Только научный труд может быть полезен общественному сознанию" [9]. Во многом придерживаясь взглядов К.Н. Бестужева-Рюмина, он понимал историю как науку, изучающую конкретные факты в условиях именно времени и места [10], главной целью которой было систематическое изображение развития и изменений жизни отдельных исторических обществ и всего человечества. Но современное состояние исторической науки, по мнению С.Ф. Платонова, еще не подготовлено к широким обобщающим построениям. Отсюда основная задача историка сводилась к следующему: "1) собрать исторические материалы, 2) исследовать их достоверность, 3)восстановить точно отдельные исторические факты, 4) указать между ними прагматическую связь и 5) свести их в общий научный обзор или в художественную картину" [11]. Осуществить решение поставленной задачи можно только с помощью научных критических приемов, которые ассоциировались у С.Ф. Платонова с критикой источника. Он выделяет две стороны исторического источника: внешнюю и внутреннюю. Внешняя критика заключается в анализе формы источника, т.е. устанавливается размер документа, количество листов, качество бумаги и переплета, цвет чернил, написание букв, именные надписи на первом и последнем листах. В ходе данной работы исследователь может сделать предварительный вывод об авторе и владельце источника, об условиях хранения, о сделанных дополнениях, испра-
влениях и замечаниях как на полях, так и в тексте. Однако, внешние признаки, по его мнению, не всегда могут подвести к правильному выводу, о чем и говорит его рецензия на труд Е.В. Петухова "Из истории русской литературы XVII в. Сочинение о царствии небесном и о воспитании чад". Е.В. Петухов, исследуя три литературных памятника московской письменности XVII в. (рассуждение о царствии небесном, о воспитании чад, обращение к читателю), "напрасно, по признакам чисто внешним, соединил их в одно целое" [12] и приписал их авторство одному и тому же лицу - Ивану Андреевичу Хворости-нину. По мнению С.Ф. Платонова, исследователь упустил из виду внутреннюю сторону источника, которая включает в себя "критику текста" и "критику факта", т.е. анализ содержания текста, стиля языка, соотнесение текста с эпохой и с личностью автора, выяснение цели создания источника и приблизительная характеристика степени достоверности информации, отраженной в источнике. "Внимательное чтение текста памятника до некоторой степени разъясняет дело, несмотря на то, что этот текст не всегда исправен и понятен". Он "представляет собою, по всей видимости, не одно целое, а несколько разнородных статей", поэтому и " соображения г. Петухова об авторстве Хворостинина требуют большего развития и обоснования" [13]. Неоднократно выступая в качестве оппонента на многих диспутах, С.Ф. Платонов в первую очередь обращал свое внимание на подготовленность источниковой базы, на умение автора владеть приемами критики источников (см. ОР РНБ Ф.585.0п.1. ДД. 1371, 1460, 1451, 1456, 1462, 1461, 1455, 1363, 1464). Однако чрезмерное увлечение характером источниковой базы могло привести исследователя к некоторым крайностям. Как полагает С.Ф. Платонов, Е.Ф. Шмурло в своей диссертации "Митрополит Евгений как ученый" очень большое внимание уделил как основным трудам митрополита, так и его незначительным заметкам, отчего содержание книги оказалось перегружено малоценными подробностями, утомляющими читателя [14]. Диссертация В.Г. Дружинина "Раскол на Дону в конце XVII в.", по мнению Сергей Федоровича, наоборот, страдала неполнотой изложения материала, т.к. автор, "не дозволяя себе отступать от документа", обходил многие вопросы, не освещенные в источниках: "Без сомнения нельзя возражать против законности такого приема, но нельзя не пожалеть, что исследователь, предлагая читателю показания документов, вовсе скрывает от него свои догадки и впечатления: мнение человека, изучавшего известный вопрос, имеет известную цену..." [15]. Но такие недочеты, по мнению С.Ф. Платоно-
48
М.А. Мамонтова
ва, ничуть не умаляют научного значения этих трудов, а наоборот, свидетельствуют о хорошей источниковедческой подготовке авторов и легко объяснимы с точки зрения источниковедческого исследования. Гораздо большую опасность для исторической науки представляет сочинение, автор которого "не всегда имел в руках первый источник" [16], т.к. оно не способствует плодотворному развитию научной мысли. С.Ф. Платонов вслед за К.II. Бестужевым-Рюминым особое внимание уделял истории развития поставленной темы, степени ее изученности. В зависимости от полноты ее освещения и выбирается основное направление научного труда: либо исследовать темы, "вовсе не обработанные в ученой литературе или же обработанные давно в пределах малого исторического материала" [17], либо "на давно известном материале поставить свое новое наблюдение, дать новый вывод" [18]. Естественно, что историк может реализовать поставленные задачи только при хорошей теоретической подготовке, которая мыслится С.Ф. Платоновым прагматически, как знакомство исследователя с темой своего труда, с развитием исторических закономерностей вообще, а также как умение историка свести обширный материал в систему и сделать на его основе точные выводы. В этом отношении он высоко оценивает труд A.C. Лаппо-Данилевского "Организация прямого обложения в Московском государстве со времен Смуты до эпохи преобразований": "Полнота и точность исследования Лаппо-Данилевского обусловлены хорошей теоретической подготовкой автора. Заметно, что автор обладает широкими общими сведениями в области историческохю знания, и это отразилось на разбираемом труде очень благоприятно в том отношении, что тема поставлена автором вполне определенно, развита во всех частностях, в полной мере исчерпана настолько, насколько позволил материал и требовали теоретические соображения. Отдельные вопросы исследования излагаются постоянно в связи с общим ходом общественной и политической жизни XVI - XVII вв., что придает изложению автора большой интерес. Наконец, автор всегда стремится к определенным, точным выводам, любит в конце глав и параграфов давать общие заключения, пытается в краткой формуле показать общее значение для исторической жизни Руси податной системы Московского государства" [19].
Таким образом, С.Ф. Платонов, оставаясь на позициях " академического позитивизма", продолжал традицию источниковедческого анализа, зародившуюся в рамках петербургского университета. По его мнению, неподготовленность исторической науки к широким обобщающим постро-
ениям определяла специфику работы историка - реконструкцию исторических фактов в их взаимосвязи на основе собранных и обработанных исторических источников. Отсюда основное внимание уделяется источниковой базе исследования, методам обработки источников и введению их в научный оборот. Для С.Ф. Платонова главным принципом исторического исследования было движение от исторического источника к историческому факту и далее выход на концептуальный уровень. Следуя данному принципу, Сергей Федорович посвятил свою кандидатскую диссертацию изучению источников по истории Смуты, а докторскую - созданию собственной концепции Смуты в Московском государстве конца XVI -начала XVII вв.
[1] Корзун В.П. Образы исторической науки на рубеже XIX - XX вв. (анализ отечественных историографических). Омск; Екатеринбург, 2000. С.6.
[5 [6
[7 [8
[9
[10 [11 [12
[13 [14 [15 [16
[17 [18 [19
Там же. С.7. Там же. С.43.
Платонов С.Ф. Несколько воспоминаний о студенческих годах. Кн. 2. // Дела и дни. 1921. С.112.
Там же С.112.
Платонов С.Ф. Автобиографическая записка // Академическое дело 1929-1931 гг. СПб., 1993. Вып. 1. С.257.
Там же. С.262.
Цамутали А.Н. Глава петербургской исторической школы. С.Ф. Платонов // Историки России XVIII - начала XX вв. М., 1996. С.541.
Платонов С.Ф. Лекции по русской истории: В 2 ч. М,, 1994. Ч. 1. С.7.
Там же. С.6.
Там же. С.6.
Платонов С.Ф. Е.В. Петухов. Из истории русской литературы XVII в. Сочинение о царствии небесном и о воспитании чад // ЖМНП. 1893. №5. С.281.
Там же. С.281.
ОР РНБ Ф.585. Оп.1. Д. 1455. Л.2(об).
ОР РНБ Ф.585. Он.1. Д.1363. Л.7.
Платонов С.Ф. Е.А. Белов Об историческом значении русского боярства до конца XVII в. // Исторический вестник. 1886. Т. 25. №7-9. С.169.
ОР РНБ Ф.585. Оп.1. Д.1371. Л.5.
ОР РНБ Ф.585. Оп.1. Д.1462. Л.4.
ОР РНБ Ф.585. Оп.1. Д.1371. Л.5 (об) - 6.
