CC BY
48
УДК 811.161.1:161.26
И. Ю. Кукса
МОДАЛЬНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ ГАЗЕТНОГО ТЕКСТА (НА ПРИМЕРЕ «МОСКОВСКИХ ВЕДОМОСТЕЙ»
В ПОРЕФОРМЕННЫЙ ПЕРИОД ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА)
Рассматривается категория языковой модальности как способ реализации авторских интенций в газетном тексте. Выявляются модальные значения, свидетельствующие об отношении автора к сообщаемому, и средства их выражения. Устанавливается взаимодействие объективно-модальных и субъективно-модальных смыслов в газетном тексте второй половины XIX в.
This article considers the category of language modality as a means to implement the author's intentions in a newspaper text. The modal meanings indicative of the author's attitude to the message and the means of its expression are identified. The interaction between objective and subjective modal meanings is described for newspaper texts of the second half of the 19th century.
Ключевые слова: категория модальности, субъективная модальность, газетный текст, авторская позиция, история отечественной периодики, диахрония.
Key words: category of modality, subjective modality, newspaper text, author's attitude, history of Russian periodicals, diachronic linguistics.
Материалом для изучения характера модальных отношений в газетном тексте послужили передовые статьи, опубликованные в первых десяти выпусках «Московских ведомостей» за 1873 г., из которых методом сплошной выборки извлечены примеры функционирования средств выражения отношения автора к содержанию сообщений.
© Кукса И. Ю., 2013
Вестник Балтийского федерального университета им. И. Канта. 2013. Вып. 8. С. 17—24.
18
Обращенность к адресату, как известно, — один из значимых признаков любого текста, а адресант и адресат представляют собой два «антропоцентра коммуникации» [4, с. 29]. Газетный текст как коммуникативное явление не может не быть ориентирован на читателя, однако сама по себе ориентация исторически изменчива. К моменту, когда «Московские ведомости» переходят в аренду к М. Каткову и когда выходит, по сути, первый «закон о печати» — «Временные правила о печати», по мере социально-экономических и политических изменений в жизни общества меняется и характер такой ориентации. Это связано, во-первых, с увеличением количества газет (в 1809 г. их было три, в 1861 г. — уже 20, в 1870 г. — 36). Во-вторых, рост городов и промышленности создает условия для формирования «нового массового читателя» и сегментации аудитории «по роду занятий» (купцы, приказчики, мелкие служащие, ремесленники, извозчики, прислуга, крестьяне и др.). В-третьих, пресса уже дифференцируется по ряду признаков по специфике содержания. Так, система периодической печати в пореформенное время второй половины XIX в. представлена тремя основными направлениями: консервативно-монархическим («Русский вестник», «Московские ведомости», «Гражданин» и др.), либерально-буржуазным («Вестник Европы», «Санкт-Петербургские ведомости», «Русские ведомости» и др.) и демократическим («Искра», «Отечественные записки», «Дело» и др.). С 1863 г. появляются так называемые «народные», «ремесленные» газеты [3, с. 50; 2, с. 28 — 31]. Таким образом, газеты, конкурируя и друг с другом и с журналами, становятся перед необходимостью удовлетворять растущие потребности читателей в информации и все больше ориентируются на целевую аудиторию единомышленников. При этом уже есть возможность выбора издания, близкого читателю по идеологии и содержанию.
В таких условиях возрастает и значимость авторской позиции в газетном тексте, выражаемой с помощью средств, обозначающих отношение к сообщаемому и отобранных с целью убеждения и привлечения целевой аудитории. Интерес к подобным средствам с неизбежностью обусловливает обращение к одной из языковых универсалий — категории модальности, в частности к ее структурно-содержательному элементу (субъективной модальности), план выражения которого в общем виде — обозначение отношения говорящего (автора) к высказыванию. Следует подчеркнуть, что в тексте, как неоднократно отмечалось исследователями [1; 8] (тем более — в газетно-публицистическом [4; 5; 10]), субъективная модальность в функционально-содержательном плане «перерастает» рамки отдельного высказывания и становится текстообразующей категорией. Способами выражения авторской позиции при этом становятся не только специализированные языковые средства, но и отбор фактов, их размещение в газете, на полосе и др.
Главная задача «Московских ведомостей» — сообщить целевой аудитории о произошедших событиях. Но не менее важной становится и формирование читательской позиции (и масштабнее — общественного мнения), убеждение читателя «в правильности авторского видения, авторской трактовки действительности» [4, с. 61]. В этих целях автор га-
----------------------------------------------------------------
зетного текста стремится подчеркнуть собственное отношение к информации, к фактам и явлениям, исходя из своего мнения и ориентируясь на идеологическую направленность издания. Поскольку монархическая печать стояла на позициях безоговорочной защиты монархии, дворянства, православия, государственности, то, соответственно, и общественное мнение формировалось в интересах монархической власти.
Факты, свидетельствующие о довольно успешной реализации названных задач, отмечены исследователями истории отечественной печати. Так, по их мнению, газета входит в число не только лидеров среди консервативных изданий, но и ведущих в 60 — 70-е гг. XIX в. Популярность ее выросла благодаря яркой патриотической позиции в 1863 г. во время Польского восстания и Русско-турецкой войны 1877—1878 гг. Издатель и его детище открыто защищают интересы монархии, осуждают проявление свободомыслия, социалистов-нигилистов, бунтующих крестьян и рабочих, требуют от правительства «крутых мер». Это приводит к привлечению значительного количества подписчиков из среды привилегированных классов, особенно поместного дворянства, и увеличению тиража газеты до 12 тыс. [3, с. 50; 2, с. 28 — 31], что свидетельствует и о соответствии направленности издания запросам читательской аудитории, и о понимании специфики адресата.
Естественно, для реализации второй из вышеназванных проблем служат и языковые средства, обозначающие отношение автора к описываемым событиям, основными из которых становятся факты внутренней и внешней политики, отечественные и зарубежные новости (в том числе в сфере экономики, культуры, науки), городская и судебная хроники.
Не претендуя на полнообъемную характеристику модальных смыслов в текстах «Московских ведомостей», проиллюстрируем некоторыми примерами сложность реализуемых в них модальных отношений, во многом определяемых авторским намерением и коммуникативной задачей.
Предварительно отметим, что, несмотря на увеличение числа материалов от собственных и специальных корреспондентов, большинство публикаций размещается в газете все еще без указания авторства, корреспонденты оставались анонимными и неизвестными, что, впрочем, не исключало выражения ими своей позиции.
Для подчеркивания объективности и достоверности информации используются вводные конструкции со значением «ссылка на конкретный источник информации» с обозначением самого источника:
СдЬлано это, какъ объясняетъ правительственное сообщенiе, для того чтобы придать цифрамъ росписи болЬе действительное значете (№ 6, с. 21)1; РЬдко бываетъ, говорить напримЬръ Saturday Review, чтобы Новый Годъ открывался для какой-нибудь страны съ такими добрыми видами со всЬхъ сторонъ, какъ открывается нынешнш Новый Годъ въ Англш (№ 1, с. 1);
1 Здесь и далее примеры приводятся по изд.: [9]. В скобках указывается номер газеты и страница, на которой находится пример.
Вздорожаніе каменнаго угля должно было облегчить успіхи нашей возникающей каменно-угольной промышленности и действительно, какъ читатели узнали изъ статьи весьма компетентнаго въ этомъ ділі лица г. Л.Ж. О Ни-кито-Знаменской желізной дорогі, Москва начинаетъ уже требовать уголь и антрацитъ съ Дону (№ 3, с. 13).
Для обозначения конкретного источника информации с целью акцентирования ее реальности, официальности, проверенности и отчасти достоверности используются и сложноподчиненные изъяснительные предложения:
20
Изъ отчетовъ государственнаго контроля явствуетъ, что параллельно съ избыткомъ поступлетя почти всЬхъ государственныхъ доходовъ, нисколько уменьшилось поступлен1е теперешнихъ прямыхъ подушныхъ податей (№ 3, с. 10); Авторъ помЬщенной во вчерашнем нумерЬ нашей газеты статьи о рельсовомъ производств^, агентъ Московско-БрЬстской железной дороги г. Дегтярев справедливо замЬчаетъ, что рельсовые заводы будутъ выгодны въ московскомъ бассейнЬ (№ 3, с. 13); Полученные сегодня французстя газеты сообщаютъ, что во время пренш... зашелъ споръ между генераломъ Гильйоме и герцогомъ де-Ларошфуко-Бизачша (№ 7, с. 28).
В качестве основных источников используются материалы собственных корреспондентов «Московских ведомостей», другие печатные издания, официальные документы, а также данные информационных агентств («Гавас», «Рейтер», «Вольф», МТА, РТА).
Когда источник информации либо не определен, либо не может быть обозначен явно, употребляются вводные конструкции «как (сколько) известно», «известно, что», «как говорятъ», «как сказываютъ»:
Как извістно, приговоръ его присудилъ Англію къ уплаті трехъ съ половиною миллюновъ долларовъ (№ 1, с. 1); При распространеніи христіан-ства... которое, как сказываютъ, ділаеть тамъ [в Японии] быстрые успіхи, страна эта действительно можетъ радикально преобразоваться (№ 2, с. 8); Работы организаціонной коммиссіи, сколько извістно, приходили къ концу еще въ запрошломъ году (№ 3, с. 10).
Как свидетельствуют вышеприведенные примеры, реальность информации обеспечивается типичными средствами выражения значений объективной модальности, которые преимущественно представлена конструкциями с глаголами изъявительного наклонения в формах настоящего и прошедшего времени. Средства выражения ситуативной модальности (должно было облегчить, может преобразоваться) конкретизируют сообщаемое с точки зрения возможности / необходимости. Авторскую позицию акцентируют и наречия образа действия (например, справедливо), с помощью которых передается одобрительная оценка. При этом ссылка на источник с его обозначением становится косвенным способом подчеркивания реальности/нереальности, достоверности / недостоверности предъявляемых читателю событий и фактов.
Все реже в качестве источника информации обозначаются слухи, соответственно, реже используются привычные (если не сказать — типичные) для первых отечественных газет речевые формулы «по слухам», «слух есть» и тому подобные:
Правда, есть слухъ о томъ что кіевская администрація продолжаетъ вырабатывать проекты сельскихъ банковъ, что предполагаются банки волостные дійствующіе на нісколько иныхъ условiяхъ чЬмъ ссудо-сберегатель-ныя товарищества (№ 5, с. 19).
Значение гипотетичности, предположения поддерживается соответствующими лексемами, что в совокупности с вводными словами создает впечатление не вполне достоверной информации (по крайней мере — непроверенной). Однако использование слухов как источника становится поводом для выражения авторской позиции, например, в отношении идеи организации банков «на мірской капиталъ»:
Не знаемъ насколько справедливы эти слухи, но ніть сомненія что при образованіи банка на мірской капиталъ, как предполагается въ юго-запад-номъ краі, а не на вклады пайщиковъ, можно постановить условія, которыя открыли бы некоторый кредитъ самымъ бЬднымъ крестьянамъ (№ 5, с. 19).
Автор не настаивает на справедливости слухов, но при этом использует вводные слова со значением категорической достоверности (нетъ сомненія) и стандартное средство выражения значения возможности «модальный модификатор + инфинитив» (можно постановить) для обозначения собственной позиции, которая заключается в поддержке организации такого рода банков в интересах самой социально незащищенной категории.
Использование предложений с вводными конструкциями, обозначающими неофициальный и/ или недостоверный источник информации, в том числе полученную из «вторых рук», преимущественно обусловлено коммуникативной задачей автора донести до читателя значимые сведения, даже если они еще не проверены и нет уверенности в реальности (осуществленности) описываемого положения дел:
До нашего свідінія доходитъ, что медицинскій факультетъ Московскаго университета выработалъ недавно весьма важное, иміющее интересъ и для об-ширныхъ круговъ публики предположеніе, представляющее значительныя выгоды не только для факультета, но и вообще для учебнаго діла въ Москві, а наконецъ всего боліе для самаго города, весьма нуждающегося въ расширеніи и улуч-шеніи больничныхъ поміщеній (№ 13, с. 40).
В ряде случаев модальные значения выражаются комплексом грамматических и лексических средств (условные сложноподчиненные предложения, вводные конструкции, лексемы со значением незнания, сомнения, требования, сочетания «модальный модификатор + инфинитив»):
Мы не знаемъ насколько справедливы слухи, что Кіевскій банкъ будетъ энергически поддерживать влад^льцевъ хотя бы и польскаго проісхожде-нія. Если эти слухи вірньї, то можно усомниться въ пригодности распростра-ненія на Западный край новыхъ проектированныхъ правилъ объ акціонер-ныхъ компатяхъ, гді полагается разрешать ихъ по нормальному образцу.
21
Очень можетъ быть что въ Западномъ краі потребуются особыя обезпеченія противъ возможности дійствія акцiонерныхъ обществъ въ ущербъ интере-самъ Россіи и правительственной политикі (№ 5, с. 19).
Подобные примеры в очередной раз иллюстрируют сложность модального «рисунка» в газетном тексте, которая помимо прочих причин обусловлена и двойственностью задачи: сообщить информацию по не-писанным, но уже существующим правилам, маркируя и источник и ее характер (проверенная или нет, достоверная или сомнительная), и вместе с тем формировать общественное мнение как к самой проблеме земельных банков в Западном крае, так и к предлагаемым нововведениям жесткого характера в отношении акционерных обществ во имя интересов Российской империи, поскольку «разрешение этихъ банковъ приключилось такъ-сказать нечаянно безъ обсужденія вопроса объ интере-сахъ Россіи касательно обстоятельствъ землевладения въ западномъ крае» (№ 5, с. 19). Попутно заметим, что такая позиция по конкретному поводу в целом соответствует и концепции консервативно-монархического издания (обеспечение интересов государственности и правительственной политики).
Наиболее яркими средствами выражения авторского отношения к сообщаемому являются две группы вводных слов, словосочетаний и конструкций — со значением эмоциональной оценки (одобрение — неодобрение) и оценки степени достоверности:
Къ сожаленію, выборы въ новое управленіе Москвы произошли почти вовсе безъ избирательной гласности. (№4, с. 15); К счастью, имілись еще ресурсы отъ прежнихъ годовъ (№ 6, с. 24); Въ нЬкоторыхъ городахъ первен-ствуютъ трактирщики, чего, конечно, не имілось въ виду при составленіи Положенія (№ 4, с. 15); НЪтъ сомненія что и въ таможенныхъ порядкахъ многое можетъ быть еще улучшено, упрощено и облегчено (№ 10, с. 34); Но за-мЪчаетъ что графъ Парижский высказалъ въ этом разговорі віроятно то же самое что онъ всегда говорить въ подобныхъ случаяхъ (№ 7, с. 28); По всей віроятности, и в этомъ случаі ціль г. Тьера будетъ достигнута (№ 1, с. 4).
Исследованный нами материал свидетельствует об определенном количественном балансе употребления средств выражения категорической достоверности (уверенности), с одной стороны, и проблематической достоверности (неуверенности) — с другой.
В ряде случаев вводные слова и конструкции со стандартным значением проблематичной достоверности служат для некоторого смягчения категоричного тона публикации, когда автор не может не выразить собственное мнение по поводу сообщаемого (происходящего или происшедшего) и свою оценку, как правило, негативную:
Противникамъ учебнаго відомоства надобно бы, кажется, смолкнуть, но они прибЪгаютъ къ новой стратагемі, отъ которой мы считаемъ долгомъ предостеречь публику (№ 3, с. 10); Намъ неизвестны подробности счетныхъ прiемовъ при составленіи бюджеты, по видимому, они привели и нынЬ къ результатамъ сомнительнымъ (№ 6, с. 23); Банки западного края получили привилегированное положеніе: въ западномъ краі, віроятно по недоразуме-нію, не дозволено действовать банкамъ внутреннихъ губерній (№ 3, с. 13).
Функционально-содержательную роль в реализации модальных смыслов играют и частицы, что неоднократно отмечалось учеными [6; 7]. В исследуемых газетных текстах частицы чаще всего выполняют функции выделения, подчеркивания исключительности, «единственности» сообщаемого:
Діла смотрятъ такъ хорошо, что, лишь руководясъ общимъ опытмъ че-ловічества, мы ищем черныхъ точекъ на горизонті, но должны признать фактъ. что мы лишь теперь съ полнымъ правомъ можемъ произнести слова лорда Гранвиля... что нЪтъ никакого облака на небоскгонЪ нашихъ внЪшнихъ дЪлъ (№ 1, с. 1); Если будущее не совсЪмъ прозрачно для Англіи, то лишь по внутреннимъ дЪламъ (№ 1, с. 2); Чехи. забываютъ, что Мадьяры обязаны своимъ успЪхомъ лишь внішней войні (№ 2, с. 5); Утверждали, что только такія училища намъ нужны, что только такимъ будетъ сочувствовать русское общество (№ 3, с. 9).
В других случаях используются частицы со значением сомнения:
Едва ли можно сомніваться, что проектъ этотъ будетъ принятъ рейхсра-томъ въ его нынЪшнемъ составі (№ 2, с. 4 — 5); Противникамъ учебнаго відомоства надобно бы, кажется, смолкнуть. (№3, с. 10).
Подобные примеры немногочисленны, и это вполне объяснимо, ведь авторская позиция состоит не в том, чтобы заставить читателя сомневаться, а в том, чтобы, спрогнозировав действие в первом случае и эксплицитно упрекнув в непонятливости «противников» — во втором, сформировать убеждение, что проект будет принят, а противникам надо было смолкнуть безо всякого «кажется». Реализация замысла обеспечивается и совокупностью модальных средств (конструкциями «модальный модификатор + инфинитив» со значением возможности — можно сомневаться, необходимости — надобно смолкнуть, вводным словом со значением неуверенности — кажется), и общим контекстом. Это в очередной раз иллюстрирует комплексный характер разноуровневых языковых средств, с помощью которых в газетном тексте функционируют модальные смыслы.
Употребление указательной частицы вот свидетельствуют о стремлении автора подчеркнуть, особо выделить произошедший факт, при этом модальную основу конструкции составляет значение объективной модальности (информирование с помощью глагола в изъявительном наклонении в прошедшем времени об уже свершившемся событии, не потерявшем социальную значимость):
Но вотъ вышелъ уставъ реальныхъ училищъ 1872 года, основанный на серюзномъ изученіи діла и на правильной оцінкі потребностей Россіи (№ 3, с. 9 — 10).
Иными словами, частицы используются как средство подчеркивания (или усиления) и выделения значимых, по мнению автора, компонентов сообщаемого.
Таким образом, материал «Московских ведомостей» свидетельствует, что языковая модальность как текстообразующая категория играет значимую структурно-смысловую роль: благодаря комплексу разноуровневых средств ее выражения в газетном тексте органично представлено предъявление читателю событий, фактов, явлений действительности и отношение к ним автора текста.
Список литературы
1. Дронова Л. П. Становление и эволюция модально-оценочной лексики русского языка: этнолингвистический аспект. Томск, 2006.
2. Есин Б. И. Русская дореволюционная газета. М., 1971.
3. Есин Б. И., Кузнецов И. В. Триста лет отечественной журналистики (1702 — 2002). М., 2002.
4. Клушина Н. И. Стилистика публицистического текста. М., 2008.
5. Краснова Т. И. Субъективность — модальность (материалы активной грамматики). СПб., 2002.
6. Николаева Т. М. Функции частиц в высказывании (на материале славянских языков). М., 2005.
7. Орехова Е. Н. Субъективная модальность высказывания: форма, семантика, функции : автореф. дис. ... д-ра филол. наук. М., 2011.
8. Романова Т. В. Модальность как текстообразующая категория в современной мемуарной литературе. СПб., 2003.
9. Собрание передовых статей «Московских ведомостей». М., 1897 — 1898.
10. Солганик Г. Я. Автор как стилеобразующая категория публицистического текста // Вестник Московского ун-та. 2001. № 3, сер. 10 : Журналистика. С. 74 — 83.
Об авторе
Ирина Юрьевна Кукса — канд. филол. наук, доц., Балтийский федеральный университет им. И. Канта, Калининград.
E-mail: ikuksa@kantiana.ru
About the author
Dr Irina Kuksa, Ass. Prof., I. Kant Baltic Federal University, Kaliningrad.
E-mail: ikuksa@kantiana.ru
