CC BY
51
УДК 415.591.945.13
МОДАЛЬНЫЕ СЛОВА КАК ОСНОВНОЕ ЛЕКСИЧЕСКОЕ СРЕДСТВО ВЫРАЖЕНИЯ МОДАЛЬНОСТИ В ХАНТЫЙСКОМ ЯЗЫКЕ
© А. Д. Каксин
Россия, Ханты-Мансийский автономный округ-Югра, г. Ханты-Мансийск, 628011, ул. Мира, 14а.
Тел./факс: +7 (34671) 3535 E-mail: chertikova@yandex.ru
Статья имеет целью структурировать два понятия — “лексические средства
выражения модальности" и “модальные слова", которые соотносятся между собой как родовое и видовое. Предметом исследования являются модальные слова в хантыйском языке — одном из малоисследованных финно-угорских языков. Главные результаты связаны с определением места модальных слов и их разновидностей в общей системе средств выражения модальности в хантыйском языке. Выводы сводятся к постулированию разницы в функциях между неизменяемыми модальными словами и изменяемыми модальными глаголами, именами и словами других частей речи.
Ключевые слова: естественные языки, модальность, языковые средства выражения,
лексика, хантыйский язык.
Место модальных слов в общей системе языка чрезвычайно велико, поскольку именно модальность определяет живую «физиономию» всякого естественного языка. В нашем понимании в группу модальных входят слова разных частей речи, имеющие отношение к выражению модальности, а также неизменяемые вводные модальные слова, и вместе они являются основным средством выражения модальности на лексическом уровне [1, с. 2]. В числе других лексических средств можно назвать междометия, повторы, связанные словосочетания, фразеологизмы. Первым признаком, характеризующим большинство модальных слов, является их некоторая абстрактность, дающая простор для выражения субъективности. Еще одной общей чертой модальных слов, связывающей их вместе, можно назвать оценочность. Об этих свойствах скажем далее, но сначала - несколько слов о хантыйском языке и типологически близких языках.
Наше исследование посвящено анализу модальной системы хантыйского языка - одного из языков малочисленных народов Севера, до настоящего времени остающегося мало изученным по семантической линии. Скажем больше (или скажем иначе): хантыйский язык мало исследован с точки зрения общефилософских и логических категорий, приложимых к языкам его типа, т.е. северным уральским (мансийскому, ненецкому, селькупскому, энецкому, нганасанскому). Эти языки сближает, во-первых, то, что они в той или иной мере имеют такие особенности в грамматике, как широко развитые подсистемы притяжательности, объектного спряжения и глагольного пассива. Во-вторых, они своей системой, как кажется, весьма удачно (адекватно) отражают менталитет северного человека и его темперамент, а это нельзя выразить в языке ни-
как иначе, как указанными грамматическими средствами и лексикой особого характера.
Вообще субъективность настолько глубоко проникает во все уровни этих языков, что в речи она проявляется (так или иначе) почти в каждом высказывании. По нашему мнению, это проявляется в следующих четырех случаях. 1) Человек, во многом зависимый от природы и ее боготворящий, и в то же время - очень конкретный и погруженный в свой нехитрый быт, видит окружающий мир и отдельные элементы этого мира не «бесхозными», а обязательно кому-либо принадлежащими (отсюда -притяжательные формы и притяжательное склонение). 2) Этот человек (или человек такого склада) видит часто приложение действия к конкретному, с его точки зрения, объекту и, соответственно, пассивность самого объекта (объектное спряжение и пассивные формы). 3) Темперамент северного человека - это зачастую отсутствие всякого темперамента (что проявляется и в языке), в его характере -удивительные наивность, спокойствие, хладнокровие и ровность, откуда и это частое изумление и апелляция к собеседнику (эвиденциальные формы, адмиратив, всевозможные «однако», «оказыва-
ется», «гляди», «слушай»). 4) Другая сторона этого характера есть привычка к безмолвию, широким пространствам, лесам, таящим опасность появления зверя; в то же время - привычка доверять своим органам чувств, но откуда проистекают всё те же изумление и апелляция, теперь уже - к собственным глазам и ушам (те же эвиденциальные формы, аудитив, вводные «слышно», «видно» и т.п.).
Более конкретный объект нашего внимания -те средства, которые имеются в хантыйском языке для выражения субъективной модальности. В целом модальность понимается как функциональносемантическая категория, выражающая отношение
высказывания к действительности, а также разные виды субъективной квалификации сообщаемого. Первым дифференциальным признаком (аспектом) выступает обычно признак объективности - субъективности, и объективной модальностью признают содержание форм глагольного наклонения, а субъективной - факультативные семантические смыслы, связанные с понятием «оценки» в широком смысле этого слова [3].
Не только в лингвистическом энциклопедическом словаре 1990 г. [3], но и в других общих теоретических трудах языковая модальность подразделяется на объективную и субъективную, по каждой из этих разновидностей расписаны типичные средства разных языков, но основным средством в самых разных языках считается глагольное наклонение. Если говорить о финно-угорских языках, то вопрос о наклонениях лучше всего освещен в трудах по коми языку, а что касается субъективной модальности, то здесь того небольшого количества работ, которые имеются, явно недостаточно для понимания сущности этого явления в финно-угорских языках.
Вопрос о месте модальных слов в общей лексической системе смыкается с классификацией (делением) слов по частям речи. В частности, так поставлена проблема, например, для одного из финно-угорских языков (марийского) в одном из последних диссертационных исследований по финноугорским языкам [4]. Справедливо отмечая, что модальные слова и словосочетания являются одним из самых молодых лексико-грамматических разрядов слов, О. В. Анисимова полагает возможным выделить этот разряд в марийском языке в особую категорию слов, т.е. в самостоятельную часть речи. Многие не согласятся с таким подходом (традиция, освященная столетиями, - рассматривать десять классических частей речи, а модальные слова - это модальные наречия, глаголы, частицы...), но О. В. Анисимова вполне убедительно отстаивает свою точку зрения. Наше понимание изложено ранее (и оно не отличается от традиционного).
Актуальность нашей работы определяется также тем, что эта проблематика еще не ставилась таким образом в отношении хантыйского языка. Объективная модальность содержится во всех тех высказываниях (предложениях), где содержится простая констатация факта (или вопрос) в любом временном ракурсе (или есть побуждение), и это выражено либо формой наклонения глагола, либо, при отсутствии глагольной формы, просто подразумевается некоторая временная константа, чаще всего - константа настоящего. Большинство работ по хантыйскому языку последних десятилетий опираются именно на такого рода предложения, а субъективная модальность или не учитывается, или
подается как накладывающаяся на основную пропозицию. Следовательно, само описание субъективной модальности как отдельного явления в хантыйском языке - это актуальная научно-исследовательская задача.
Более конкретная актуальная проблема - сам отбор и адекватное описание средств выражения субъективной модальности в хантыйском языке. В центре внимания находятся прежде всего междометия и модальные слова. Понятие лексической модальности, его соотношение с другими типами модальности, применительно к хантыйскому языку остается не вполне исследованным, что также свидетельствует об актуальности исследования. Системность в хантыйском языке, как и во всех языках, проявляется на всех уровнях. Подход в рамках теории систем (системный анализ) предполагает, что, например, эмоционально-оценочные средства языка уже (априори) представляют собой систему. В хантыйском языке системному анализу могут быть подвергнуты такие лексические единицы, как абстрактные слова, оценочные слова, модальные слова и другие.
Абстрактная лексика так или иначе представлена во всех языках, поскольку человек разумный способен создавать, конструировать абстрактные понятия, которые затем воплощаются в словах. Среди абстрактных слов (т.е. слов с обобщенным значением) существительные, безусловно, занимают центральное место.
Критерии выделения класса абстрактных слов по разным языкам очень расплывчаты: иногда одна и та же лексема может обозначать и конкретное, и абстрактное. Абстрактная лексика хантыйского языка в этом отношении, конечно, изучена еще недостаточно, как, впрочем, и в целом - лексика хантыйского языка. Немногочисленные исследования, посвященные отдельным разрядам лексики, не дают возможности составить цельную картину связей между лексико-семантическими группами разных частей речи хантыйского языка.
В связи с этим возрастает практическая необходимость в проведении широкомасштабных исследований в области лексикологии хантыйского языка и создании ее теоретических основ, и не только для хантыйского, но и для всех сибирских уральских языков. Что касается абстрактных имен, то они не были предметом специального исследования ни в хантыйском, ни в мансийском, ни в самодийских языках. Сейчас исследователям хантыйского языка крайне важно представлять в виде микросистем разные лексические группы и определять их место в общей лексической системе. Другая задача - выявление способов обогащения данных лексико-семантических групп, особенно в связи с развитием языка национальной газеты «Ханты
ясанг». Поскольку ныне действующие словари хантыйского языка содержат недостаточно информации, авторам исследований часто необходимо дополнительно определять точную семантику многих слов. И, конечно, необходимо сопоставление с русским языком, который и сейчас остается языком межнационального общения (по крайней мере - на пространствах СНГ).
В отношении абстрактных слов первой встает проблема выделения этого класса, определения приблизительного их количества; затем следует приступать к классификации внутри группы и анализу микрогрупп и отдельных лексем. Например, в одной из работ последнего времени (на материале хантыйского языка) рассмотрено более 150 лексем, выделены оттенки их значений, имеющие отношение к «абстрактности» [5]. Группа слов отвлеченной семантики членится на пять подгрупп по степени абстракции, т.е. по степени «удаления» денотативного компонента значения от предметного мира. В ряде случаев члены одной подгруппы взаимосвязаны отношениями синонимии, антонимии, а с неабстрактными словами - отношениями омонимии. Синонимическая близость колеблется от абсолютного, полного тождества до довольно отдаленных семантических связей.
Способы вербализации абстрактных понятий в хантыйском языке, безусловно, должны изучаться с использованием методов когнитивной лингвистики и с привлечением данных смежных наук, а именно философии, психологии и этнографии. Но прежде всего, конечно, должен быть применен традиционный языковедческий подход с точки зрения словообразования и семантики (в частности, семной структуры). В числе суффиксов абстрактных существительных в хантыйском языке можно назвать -а!, -аз, - ир, -азир (отыменные) и -аз, -рае, -ирз^ -и!, -ер (отглагольные). Это в литературном хантыйском языке (на основе казымского диалекта); те же суффиксы есть и в диалектах - вот как выглядит этот ряд, например, в ваховском диалекте: -а! -аз, -э*, -азэ'^ -эз, -*эз, -эрз1, -о!, -ер.
Среди абстрактных слов хантыйского языка есть, конечно, и непроизводные, их довольно много, и в качестве примера можно привести следующий ряд: о1 «год», Ы «время», *их «деньги»,
«влажность», 1аэ «богатство», 1ш «цена», 1й «душа», Ик «злость», питэз «ум; задумка», ]бг «сила», ГаХэр «щекотка», зу «звук», ат «долг», арэг «ловкость; изворотливость», ]е!ет «стыд2. Небольшую, но определенную (замкнутую) часть такой лексики составляют служебные и модальные слова типа *ег «дело»; мы полагаем, что в это число входит и лексема и§ ‘ум, толк’, по крайней мере это вытекает из тех примеров, которые применительно к ней приводятся в словаре в. Штей-
ница [6, с.7-8]. Анализируя другие словари хантыйского языка [напр., 7], в круг абстрактных слов хантыйского языка можно включить и все слова (мы бы сказали - «словечки») этого типа, как то: som «сила; возможность», kos «сила; способность», sir «возможность; способность», pis «возможность», kas «желание». В том же словаре терешкина читаем [7]:
Kac (аг., тр.-юг.; 1 ед. Kicsm), kac (юг., у.-юг., у.-аг.; 1 ед. Kicsm); kas (сал.) («желание, охота, хотение; настроение»); ma kicsm sntsm toysnam msntays («у меня нет желания туда ехать»); ma kicsm koltays jay («у меня настроение стало портиться, я стал скучать»); neyremlamat kicsm kol («я соскучился по детям») [7, с. 96].
Исходя из общего толкования (и приведенных примеров) в перечень абстрактных слов хантыйского языка необходимо включить и названия общественных ситуаций, отношений и явлений в социуме (хотя бы в большинстве своем - это и новообразования). В связи с необходимостью обозначать именно такие ситуации и явления в последнее время в языке национальной газеты «Ханты ясанг» появляются и соответствующие слова (газета выходит в русской графике): йам вуща ясанг - «приветствие», йилпатты вер - «оживление», вон сохум -«большой шаг (в развитии)», вуланг тахи - «развитая территория», мостанг хуятат - «уважаемые (земляки)», мув илпи тащат - «богатства недр», найтащты щир - «надежда», поступсы - «развитие» и дру(гйедующий ряд слов не относится прямо к явлениям общественной жизни, но это тоже абстрактные слова, и чаще всего они также употребительны прежде всего в языке газеты: вура - «каприз», каши-мош - «болезнь», лапат - «неделя», нопат - «возраст», партупсы - «наказ2, палтап -«страх; боязнь», пелтупсы - «обмен», рутьщаты вух - «пенсия», тангнупсы - «наставление», тох(ал) пура - «неопределенное время», турн верты вер -«заготовка сена», унтас - «помощь», шойт - «деньги».
В школьных словарях хантыйского языка [8] также можно обнаружить новообразования подобного рода: благодарность - «помащипа ясанг», большинство - «вон пелак», весть, приветствие -«йам ай кел», выставка - «ванлтупсы», календарь -«хатл непек», соревнование - «касупсы», клятва -«яступсы», середина - «кутуп», леность - «лени-вани», мужество - «палтаплы вер», надежда -«эвалты вер», неправда - «неман», обещание - «яс-тупсы», продолжительность - «мар».
Безусловно, в таких рядах выявляются и словообразовательные суффиксы хантыйского языка, в целом ряде случаев маркирующие именно абстрактность значения имени, например, тот же суф-
фикс -эр (-ир, -ар, -єр): кШэр - середина (кй - промежуток), х°йэР - плач (хойэй - плакать), єзЬр -плач (зєш ]і^к єsэlti - слезу пускать), ра^єр - тяжесть (pawэtti - наложить сверху) и т.п.
Подводя итоги, можно сказать, что модальные слова типа ка§ «желание» являются довольно поздними образованиями (общих слов финно-угорского и даже угорского периода не находится), и это очень консервативная часть абстрактной лексики (в том смысле, что с их помощью не образуются неологизмы), хотя отдельные из них (как, напр., ка§) все же включаются в сложные слова абстрактной семантики: а1 wбlti ка§ «времяпровождение».
В современных языках (и финно-угорских в том числе) выделяются особые слова, называемые модальными. Эти слова бывают двоякого рода: первую группу составляют модальные глаголы, имена, слова других частей речи, изменяющиеся по тем категориям, которые имеются у той или иной части речи, а во вторую входят неизменяемые слова вводного типа.
Эти слова грамматически не связаны с другими словами в предложении и выделяются в нем особой интонацией. Это - специфическая категория слов, которая используется в языке для выражения субъективно-модальных значений - точки зрения
говорящего на отношение высказывания к действительности. Наконец, обе эти группы слов входят составной частью в разряд лексических средств выражения модальности, который составляют также междометия, повторы, связанные словосочетания, фразеологизмы.
ЛИТЕРАТУРА
1. Каксин А. Д. // Народы Северо-Западной Сибири. Сборник научных трудов. Вып. 3. Томск: Изд-во Томского университета, 1996. С. 41-49.
2. Каксин А. Д. // Linguistica Uralica. 2003. XXXIX, 2. С. 9499.
3. Лингвистический энциклопедический М.: Советская энциклопедия, 1990. С. 303-304.
4. Анисимова О.В. Модальные слова и словосочетания в
современном марийском языке. Автореф. дис. ... канд.
филол. наук. Йошкар-Ола, 2007. - 21 с.
5. Потанина О. С. Способы языковой реализации абстрактных понятий в диалектах хантыйского языка (в сопоставлении с языками неродственных семей). Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Томск, 2006. - 22 с.
6. DEWOS - Steinitz W. Dialektologisches und etymologisches Worterbuch der ostjakischen Sprache. Lieferung 1-13. Berlin, 1966-1991.
7. Терешкин Н. И. Словарь восточнохантыйских диалектов. Л.: Наука, 1981. - 542 с.
8. Русско-хантыйский тематический словарь (казымский диалект). СПб.: Просвещение, 2002. -216 с.
Поступила в редакцию 10.04.2007 г.
