CC BY
973
ФИЛОСОФИЯ
Вестн. Ом. ун-та. 2009. № 2. С. 25-33.
УДК 008(103)
А.Н. Ильин
Омский государственный педагогический университет
МОДА КАК ТЕНДЕНЦИЯ МАССОВОЙ КУЛЬТУРЫ И ЕЕ ВЛИЯНИЕ НА ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ СУБЪЕКТНОСТЬ
В статье анализируется феномен моды как одна из тенденций массовой культуры. Рассматривается характер влияния моды на субъектные качества личности (потребителя масскульта). Делается вывод о том, что это влияние может быть как конструктивным, так и деструктивным. Но вместе с тем автор доказывает большую выраженность именно отрицательного воздействия моды на субъектность.
Ключевые слова: мода, реклама, массовая культура, субъектность, деструктивное влияние моды.
Мода и реклама - явления, давно известные человечеству. Они существовали всегда, на разных этапах развития общества, просто раньше, несмотря на их существование внутри культурных традиций, им практически не уделяли никакого внимания. Однако само отсутствие понятий «мода» и «реклама» в научном языке совсем не указывало на отсутствие таковых явлений внутри человеческой культуры.
Справедливо может возникнуть вопрос: а как вообще связаны между собой эти понятия и массовая культура? Например, Н.В. Фили-чева, повествуя о художественном стиле Арт Деко, говорит о его влиянии на массовую культуру, а именно на дизайн, рекламу, моду и архитектуру [1], т. е. включает моду и рекламу внутрь массовой культуры как ее компоненты. Г. Лебон напрямую связывал моду с поведением толпы, которое отличается бессознательностью и заразительностью; мода скорее руководствуется не логическими аргументами, а образцами [2]. А.В. Аврамов вообще называет рекламу институтом массовой культуры [3], хотя более целесообразно таковыми было бы назвать средства масовой коммуникации (далее - СМК), а рекламу - его отдельным элементом. В общем, мы видим, что мода и реклама правомерно помещены в контекст массы и массовой культуры и правомерно их изучение внутри данных явлений.
Человек всегда ищет свою принадлежность, пытается идентифицировать себя с социальной группой, референтной для него. Привычка, следование образцу и подражание - это основа самоопределения, которая обеспечивает ритуальность культуры и механизмы ее развития и воспроизводства [4]. Мода способствует сохранению культурной традиции, является символом социального статуса, направляет поведение и устанавливает границы дозволенного и желаемого, выступает средством достижения общественного признания. А.В. Конева отмечает сверхинди-видуальную сущность моды: по нашему мнению, эту сверхиндивидуаль ность можно поставить в один ряд с политикой (особенно авторитар-
© А.Н. Ильин, 2009
ной), рекламой и так далее - со всем, что благодаря своей возвышенности над индивидуальностью человека лишает последнего свободы выбора, волепроявления и других субъектных качеств.
Посредством моды и рекламы индивид идентифицируется с референтной группой и обществом в целом. По мнению Г. Маркузе, эта идентификация свойственна как примитивным формам ассоциирования, так и более современному индустриальному обществу, а ее отсутствие, отказ следовать за всеми оценивается как невроз [5]. Так что же невротично
- конформизм или нонконформизм? Здесь уместна так называемая игра полюсами.
Китч-культура - это воплощение сознания не народа, а индустрии, коммерции. Это контркультура, это антикультура, которую можно смело противопоставлять собственно Культуре с большой буквы, поскольку она враждебна по отношению к последней. Ее продукты меняются с очень высокой скоростью, но в этих изменениях нет качественных различий. Этот постоянный, замкнутый на себя процесс нельзя назвать развитием, так как бесконечные перемены не несут в себе ничего нового; это просто мода. У нее нет истории, поскольку она не способна быть непрерывной, развивающейся,
движущейся вперед (здесь мы используем фразу М. Фуко, нацеленную на развитие природы: «Природа имеет историю лишь в той мере, в какой она способна быть непрерывной» [6, с. 184]), у того, что всегда стоит на месте, не может быть истории. Это утверждение имеет прямое отношение к моде как к одной из тенденций преимущественно низших уровней массовой культуры.
Мода - это «обычно непродолжительное господство определенного типа стандартизированного массового поведения, в основе которого лежит относительно быстрое и масштабное изменение внешнего (прежде всего предметного) окружения людей», «внешнее оформление внутреннего содержания общественной жизни, выражающее уровень и особенности массового вкуса данного общества в данное время» [7, с. 474]. Ей свойственны релятивизм (быстрая смена форм), цикличность (периодическая обращенность к традициям прошлого), иррациональность
(ее «эмоциональная» обращенность не всегда сообразуется с логикой или здравым смыслом), универсальность (мода обращена ко всем сразу и к каждому отдельно). Мода формирует вкусы, внедряет определенные ценности и образцы поведения и управляет ими. Мода - одно из средств социализации.
Мода обращается к широкому кругу, она апеллирует к низменным и примитивным вкусам, удовлетворяет низшие потребности. Мода - это некая стандартизация духовности, а духовность не может быть стандартизированной, ибо в таком случае она просто перестает быть собой. Мода уничтожает человеческую уникальность, индивидуальность вкуса, она говорит: «Посмотри на меня и на всех нас и уважай и люби то, что мы все любим». Это апелляция к большинству, к массе, не отличающаяся интеллектуализмом, культурным развитием и широтой вкусов. Сама стандартизация стала модной. Мода
- это антоним индивидуального стиля, это навязываемое формирование образа жизни «быть как все». А стиль, в свою очередь, подчеркивает человеческую уникальность, уникальность его вкусов и отношений, его субъектную позицию. В психологии есть понятие индивидуального стиля деятельности, который рассматривается как целостное образование, характеризующееся индивидуальными особенностями. Внутренние условия выступают определяющей стороной стиля, обеспечивают индивидуальное своеобразие [8]. Когда человек творчески проявляет свою индивидуальность, креативные потенции своего индивидуального стиля, он, выходя за границы дозволенного, занимает место над культурой и перестает быть ее пассивным потребителем; перерастая культуру, он сам начинает ее развивать.
Китч, дешевая масс-медийность, попса находятся вне стиля. Они просто с ним несовместимы и взаимоисключаемы. Мода требует конформности, а не индивидуальности, она стремится к массовости, а не уникальности. «Если сегодня все слушают “Руки вверх’, то и я буду это слушать, и неважно, нравится мне или нет». А если завтра все забудут эту бездарную группу и станут превозносить новых (только что появившихся) деятелей, то первые потеряют свою ценность в гла-
зах «модной» толпы. Несмотря на такую абсурдность, это действительно так. Получается, у человека нет четкой и устойчивой системы отношений к тому, что потреблять. С.В. Борзых называет моду свойством консьюмеризма (фанатичного потребления вещественного, а не духовного), «которая быстро сменяется, заставляя человека постоянно быть в курсе событий в мире моды и обостряя его желание соответствовать ей» [9, с. 15]. Единственная четкость и устойчивость, которую он проявляет, - это конформное следование за толпой. А где же индивидуальность, где субъектность? Их нет. А если нет этих необходимых для зрелой личности образований, то и здоровой личности тоже нет. М. Фуко так говорил о человеке классической эпохи: «Впадая в безумие, человек отделяется от собственной истины, изгоняется в окружающий его, непосредственно присутствующий рядом мир
- и растворяется в нем» [10, с. 377]. В этом утверждении лишение собственной истины равнозначно лишению своей позиции, своего мировоззрения. Согласно Фуко, безумец - это утративший твердую почву своей истины и утративший самого себя. По нашему мнению, безумие заключено в тотальной конформизации, в растворении себя, своей позиции, своей сущности в мнении масс.
Э. Фромм разделяет присущую каждому человеку потребность в идентичности на два полюса: индивидуальность и стадный конформизм. По его убеждению, первое - это нормальное развитие человеческой идентичности, а второе - иллюзорное [11]. Однако существует мнение, согласно которому конформность - нормальное для человеческой психики явление, а конформное поведение - здоровое и естественное, в отличие от нонкорфор-мизма [12]. Конечно, любой человек проявляет конформность к какому-то элементу окружения: к друзьям, к трудовому коллективу, к семье, к государственной политике, и это нормально. Абсолютный нонконформизм присущ только психически нездоровым и асоциальным индивидам (равно как и абсолютный конформизм). Но мы в настоящей статье критикуем не этот нормальный вариант поведения, а его гипертрофированную форму, и под термином «конформизм» подразумеваем абсолютно неосознанное следова-
ние за толпой, за массой, за многообразием сообщений и призывов СМК, за харизматическими лидерами и т. д.
Казалось бы, посредством приобщения к массовой культуре человек адаптируется к большинству, что в какой-то степени можно назвать социализацией. Здесь уместно вспомнить фразу З. Фрейда, которая на первый взгляд может показаться парадоксальной: «Чем больше
человек адаптирован, тем менее зрелым он является, он закрыт для саморазвития» (цит. по: [13, с. 93]). Адаптация в данном случае (к массе) ведет только к растворению индивидуальности внутри того объекта, к которому человек адаптируется. Этот процесс в некотором роде можно назвать деиндивидуализацией. Чем больше индивид адаптирован к некоей культуре, тем менее свободно он может проявлять свои субъектные интенции, и по мере все большего погружения в культуру эти интенции начинают атрофироваться и, наконец, умирают. Именно с этого момента человек принимает за свое априори все то, что ему было навязано извне, не понимая механизма данной интериори-зации.
Часто мы бессознательно боимся быть отличными от массы. Когда человек чем-то отличается от большинства, последнее начинает смотреть на него как на чужеродный элемент. Общественное мнение -это, пожалуй, самый сильный фактор воздействия на психику отдельного человека. В современном обществе потребления «манипулирование товарами как культурными знаками подразумевает не столько способность товара удовлетворять человеческую потребность, сколько социальное значение, придаваемое обладателю товара в данной культуре» [14, с. 54]. То есть показатель статусности и ценности в глазах других людей - это то, что человек потребляет. И, естественно, чтобы заслужить уважение со стороны массы, нужно потреблять те же товары, что и она: смотреть такие же фильмы, читать такую же литературу, слушать такую же музыку. И как раз мода и реклама указывают на те предметы, которые стоит потреблять.
Если человек стремится получить признание и уважение, ему представляется неважным культурный и интеллектуальный уровень массы, он становится готовым занять этот же уровень, уподо-
биться ей. С таким же успехом он перестает обращать внимание на то, что массовый вкус может ему не нравиться, не удовлетворять эстетическую потребность, но удовлетворять потребности другого уровня. Ему могут претить массовые предпочтения - фильмы, музыка, образ жизни, но ради получения массового признания он будет все это слушать и смотреть, насильно приобщать себя к данной культуре. И разве это не модная тенденция - идти за массовыми вкусами? Как говорил А. Швейцер, «когда общество воздействует на индивида сильнее, чем индивид на общество, начинается деградация культуры, ибо в этом случае с необходимостью умаляется решающая величина
- духовные и нравственные задатки человека» (цит. по: [15, с. 71]). Может быть, если соглашаться с этим высказыванием, на упадок культуры в наибольшей степени повлияло общественное мнение, выступающее с позиции сверху, говоря языком трансактного анализа, с позиции доминирующего и грозного родителя по отношению к отдельному человеку, «ребенку»; в таком случае авторитарный характер воздействия социальных норм и предпочтений ведет к смерти духовности у реципиента, а вместе с ней и творческих интенций, превращая его в безвольного конформиста. В. Франкл определяет конформизм одним из следствий экзистенциального вакуума; для того чтобы не утонуть в потоке средств массовой стимуляции, необходимо отделять существенное от несущественного, смысл от бессмыслицы. Само же современное общество Франкл называет обществом изобилия, порождающим избыток свободного времени, которое формирует экзистенциальный вакуум вместо предоставления возможности для осмысления организации жизни [16].
Конформизм - путь следования за модой. Д. А. Леонтьев называет конформизм противоположностью свободы [17]. Мы добавим к этому противопоставлению еще одно: конформизм - это антоним не только свободы и стиля, но и вкуса. Человек, следующий за веяниями моды, показывает в первую очередь свое безвкусие и отсутствие свободы. Он не имеет свободы выбора: выбирает не он, а время, для которого характерна определенная «модная» тенденция. Массовый потребитель - это
пассивный материал, «который подвергается обработке и не озадачивается ее последствиями, хотя ему настойчиво внушается, что он свободен и волен совершать тот или иной выбор» [18, с. 101]. «Выбор без выбора» - термин нейролингвистического программирования, означающий всего лишь видимость возможности выбирать. Человек выбирает между большим количеством продуктов, что создает иллюзию выбора, однако все эти продукты имеют свое происхождение в китч-культуре и по своим качественным характеристикам не выходят за ее рамки, т. е. практически все они одинаковы.
Такого явления, как мода, не может существовать без другого явления - безликой массы. Именно масса создает моду, а мода - массу, и это взаимообратный процесс, замкнутый круг. К. С. Шаров считает, что мода скорее порождает культурное и психологическое состояние общества, чем отражает [19]. По нашему мнению, она одновременно как это состояние конституирует, так и отражает его. По крайней мере, наблюдая за тенденциями моды, мы можем сделать заключение о мере культурного развития общества. Эти два явления - мода и масса - образуют неразрывную связку, и они не могут рассматриваться и, тем более, существовать в отрыве друг от друга. А значит, «модный» человек полностью подвластен массам с их низменными потребностями и отсутствием вкуса, которые выбирают за него, но вряд ли этот выбор можно назвать действительным выбором; это его симулякр, иллюзия, равно как китч - симулякр искусства, симулякр культуры. Но мода выступает еще и синонимом безответственности; человек не берет ответственности за свой вкус и действует по принципу «все так думают, и я тоже». Как писал Карл Поппер, размышляя о моде и ответственности, «теперь... в моду вошло такое понимание свободы, которое позволяет делать все, что угодно, даже вещи. отвратительные. Посмей презирать моду и каждый день будь немного ответственнее» (цит. по: [20, с. 123]). Б.А. Вяткин связывает возникновение моды, массового вкуса, подражания и контагиозности (заразительности) с процессом отождествления себя с другими представителями своей этнической общности - самоидентифика-
ции по принципу «Я такой же, как все»
[8]. Конечно, феномен моды может проявляться не только в контексте этнической самоидентификации, другими словами, растворении в генерализованном представлении о вкусе своей общности, но и в контексте просто значимой для человека группы. Но, тем не менее, стоит согласиться с Вяткиным в том, что этот феномен выступает результатом мышления по конформному принципу «быть как все», который не оставляет никакого места для индивидуальности субъекта. «Теряя свою персональность, человек отдает себя социальному «мы» и превращается в пассивную личность» [21, с. 30]. В сущности, следуя за тенденциями моды, он надевает на себя маску, позволяя себе вовлечься в массовый маскарад.
Некоторые исследователи проявляют положительное отношение к моде. Так, мода именуется «одним из механизмов перехода внешнего во внутреннее, что является, по С.Л. Выготскому, основой формирования психических функций», «тиражом», связанным с желанием «быть, как все» [22]. Возможно, к этому явлению имеет смысл относиться положительно, но в первую очередь в условиях детского развития, поскольку ребенку необходимо подобным способом интериоризировать паттерны поведения сверстников для адаптации в коллективе и для дальнейшего личностного становления. Но такое отношение имеет место в основном при рассмотрении развития ребенка, у которого еще нет достаточно сформированной собственной субъектности. На более поздних возрастных этапах стремление к подражанию «всем» становится камнем, лежащим на пути дальнейшего личностного становления, тем самым из средства развития превращаясь в барьер.
Также имеет значение вопрос - кому подражать, поскольку «слепое следование моде может привести в мир мнимых, фальшивых ценностей, способствовать возникновению негативных явлений» [22, с. 100]. Ученые говорят о том, что стремление к подражанию является более низким этапом, чем индивидуализация, и уж тем более, чем интеграция, и с этим трудно не согласиться. Если при первой стадии (адаптация) ребенок следует принципу «быть, как все» и стандартизируется, при второй (индивидуализация) он дейст-
вует по принципу отличия, причем иногда жертвуя своими настоящими желаниями и потребностями, т. е. на второй стадии есть только мнимая личностная позиция - позиция «отличаться от всех», которая также зависит от мнения большинства (если все носят джинсы, я буду носить обычные брюки, несмотря на то, что джинсы мне нравятся больше). Синонимом адаптации в данном контексте выступает конформность, а синонимом индивидуализации - негативизм. Конформность - это специфический способ «разрешения конфликта между личным и доминирующим в группе мнением в пользу последнего: зависимость человека от группы вынуждает искать подлинного или мнимого согласия с ней, подстраивать поведение под кажущиеся непривычными или ложными эталоны». «Негативизм - стремление во что бы то ни стало поступать вопреки господствующему большинству, любой ценой утверждая противоположную точку зрения» [23, с. 50]. А вот третья стадия (интеграция) характеризует сложившуюся личность, обладающую твердой субъектной позицией, не зависящей ни от кого (не важно, что делают все, я буду делать то, что нравится мне). Но снова обращая свой взор на современную массу, замечаем, что она независимо от возраста входящих в нее людей остается на низком (доиндивидуа-лизированном) этапе личностного развития. «В пространстве общественных связей человек может утратить свое подлинное лицо, полностью заменить его социальной маской, которая и будет восприниматься им как истинное существование» [24, с. 13].
В научной литературе также имеет место понятие «высокая мода», которую можно свободно отнести к высокому уровню массовой культуры. К высокой моде в основном относят классические литературные, музыкальные произведения и тому подобное. Но мы в нашем исследовании практически не уделяем ей особого внимания, так как в современном мире явления арт-потока массовой культуры получили недостаточное развитие, и высокая мода существует лишь в довольно узких интеллектуальных кругах, не оказывая широкого влияния на массы. Следовательно, высокую моду нельзя на-
звать модой в подлинном смысле этого слова.
Несмотря на распространенное утверждение о субъективном характере вкусов и ценностей, мы все-таки можем давать объективную оценку этим вкусам. Так, Н.М. Борытко и О.А. Мацкайлова выделяют ценности культуры (внешние по отношению к человеку) и личностные смыслы (внутренние) [25]. Однако в современном мире китч-культуры фальшивые внешние ценностные значения в основном приобретают характер псевдоценностей, а когда они переходят во внутренние, вообще не стоит говорить о развитии личности, их присваивающей. Но существуют еще ценности настоящей культуры, присвоение которых делает личность более «возвышенной». Если мы гонимся за модой, за слепым большинством, то присваиваем преимущественно фальшь. Но если мы предпочитаем вместо китчевого ширпотреба наслаждаться по-настоящему качественными произведениями искусства, наша система ценностей здорова и сохранна (к тому же она именно наша, а не навязанная извне).
Феномен моды, пожалуй, может иметь распространение только в обществе потребления, которое, по словам Е.И. Са-пожникова, не ориентировано на человеческое саморазвитие и совершенствование его творческих и познавательных качеств, потребительский образ жизни бездуховен [26]. Модная потребительская культура - это бесконечная цепь товаров и услуг, постоянно предлагаемых массе. А масса, преимущественно молодежная, -порабощенный потребитель этих псевдоценностей [27; 28]. В этом и заключается изменчивость моды: чтобы обеспечить ее постоянный коммерческий успех, требуется периодически (с каждым годом, например) изменять характер «наиболее продаваемых» вещей. Но эти изменения не должны быть кардинальными, чтобы не выходить за рамки «вкусов» большинства. Так, если раньше было принято слушать группу «На-На», то потом вершину покорили «Иванушки-ІпІетаНопаІ», ну а после них на Эверест взберется кто-то другой, и эта цепь уходит в бесконечность, являя собой феномен вечного возвращения (не в ницшеанском смысле слова, а в более прямом - как бесконечное возвращение того же самого). Все более
частую смену кумиров И.М. Мартынов называет признаком традиций музыкальной попсы [29], и мы полностью с ним согласны. Как бы не менялись «модные» вкусы толпы, какой быстрой не была бы динамика их предпочтений к новым кумирам, от этого данные вкусы не развиваются, не прогрессируют. Они по-прежнему остаются безвкусицей, а все многообразие кумиров - единообразием в своей серости, тривиальности и бездарности.
Мода - это индустрия производства образов, навязываемых человеку в пространстве массовой культуры в виде некоей референтности, за которой человек должен идти. Однако человек с четкой внутренней позицией, со сформированной системой ценностей и вкусов не пойдет за модой; он находится над ней, по ту сторону добра и зла. Однако «характерная для современного человека «плавающая» идентичность приводит к рождению в разных сферах социальной реальности - в политике, искусстве, бизнесе - индустрии производства образов, имиджей, призванных оперативно откликаться на непрестанно меняющиеся запросы общества» [24]. Да, запросы общества меняются постоянно, но это не ведет к повышению культурного уровня социума, что дает нам право назвать эти изменения псевдоизменениями и придать моде качество псевдоизменяемости.
Мода изменчива, но настоящие произведения искусства остаются вечными в своей ценности и значимости. «Каждая эпоха в искусстве создает свои ценности, которые существуют объективно и независимо от быстротечной моды», - пишет Н.В. Филичева [1]. Стиль же неизменен, он остается, но может усовершенствоваться, как и само искусство способно развиваться и следовать по пути все большего самосовершенствования. А вот мода, несмотря на свою постоянную изменчивость, ни к какому совершенству не стремится, а в сущности, если использовать здесь термин развития, она стоит на месте, топчется, создавая видимость движения, но не более того. Мода изменчива в своей неизменчивости. Выражаясь словами К.С. Шарова, «мода и стара, и нова» [19]. В такой же мере она и рациональна, и абсурдна: рациональна для тех, кому приносит доход, абсурдна для тех,
кто потребляет ее продукты. А. М. Желно-ва, вслед за Ж. Бодрийяром, замечает, что мода подменяет собой время и ведет к отсрочке старения, к зависанию между жизнью и смертью [30]. По нашему мнение, такое стремление к бессмертию - не более чем симулякр, уловка, так как ввиду деиндивидуализированности потребителя моды и умирать-то становится некому.
Кроме того, так как китч-культуру, благодаря ее низменности, нельзя поставить рядом с духовностью, мы склонны связывать продукты китча с вещественностью и телесностью как антонимом духовности. А значит, ее потребители - кон-сьюмеры, люди, чья главная особенность
- преобладание вещественного потребления. Одномерность и ограниченность их потребностей ведет к разрыву между потребительской и другими культурными ориентациями человека, который, в свою очередь, приводит к деградации самого человека и социальной среды, внутри которой человек живет [9].
Ролан Барт говорит о том, что мода как гомеостатическая система не передает какое-то объективное означаемое. Она вырабатывает значение, но это значение «никакое», симулякризованное; здесь
главное - наличие процесса значения, а не конкретного означаемого. «В моде нет ничего кроме того, что о ней говорится» [31, с. 234]. По Барту, мода не приемлет содержания, но приемлет формы; собственно, это круговорот форм (годовой, вековой и т. д.). А круговорот, замкнутость, как известно, не ведет ни к чему, кроме замыкания на самом себе. Что же касается форм и содержания, то бартовский формализм моды более чем оправдан: зачем «модному» человеку, т. е. самостоятельно немыслящему, нужно содержание, если есть форма? Если есть красивая обложка, манящая своей красочностью, внутри которой нет содержания. А оно и не нужно человеку моды - ну и пусть бессодержательно, зато красиво. По существу, бессодержательность моды не несет в себе никакой информации, никакого сообщения. Единственное, что она может означать - это безвкусие, и мы снова убеждаемся в том, что сама по себе мода означает отсутствие вкуса, отсутствие субъектности. «Модная» масса не видит означаемого у того вихревого круговорота, которому она сама отдалась. Но этого
следовало ожидать: как можно заметить означаемое, если не питать никакого интереса к содержанию? Как можно копнуть к чуть более глубокому уровню осмысленности и понимания, если познава-тельность не является ценностью? Мода, можно сказать, - это также проявление антикогниции.
Мода несет в себе некую конвенцио-нальность, предписанность. Говоря о са-моактуализированной личности, А. Мас-лоу наделяет ее внутренними нормами и убеждениями, не обязательно тождественными общепринятым, независимостью в суждениях, самодетерминацией и ответственностью. Кроме того, для нее не имеет значения то, как она выглядит в глазах других людей, она автономна. Также стоит подчеркнуть, что такая личность независима от всего внешнего и от культуры в том числе: для нее главное -мотив роста и развития, устойчивость от воздействий [32]. В сущности, автор подразумевает именно субъектную позицию. Он также упоминает людей, формирующих свои суждения на основе газет, рекламы, телевидения, пропаганды, которым отказывает в самоактуализированности. В общем, Маслоу противопоставляет са-моактуализированного человека и человека моды (масс-медиа). Внимание, уделенное нами этому автору, объясняется тем, что самоактуализация как таковая представляется нам очень близкой к субъект-ности смысловой структуры; скорее даже, самоактуализация - это высшая стадия развития субъектных качеств. В общем, СМК в своем большинстве рождают «одномерного» человека, культивируют лояльные взгляды и подавляют оппозиционные помыслы, препятствуют развитию критического мировоззрения.
Стоит также отметить причинноследственную двойственность, проявляющуюся в общении между реципиентом и отправителем в контексте массме-дийности. С одной стороны, содержание СМК зависит от вкусов, предпочтений и вообще культурного уровня реципиентов (отправитель сообщений должен подстраиваться к получателю, чтобы последнему данные сообщения были доступны). С другой стороны, СМК задают культурный уровень реципиентов, постоянно «бомбардируя» их примитивными в содержательном смысле сообщениями.
Но как бы критически мы ни относились к таким тенденциям культуры, как мода и реклама, мы не способны полностью дистанцироваться от них. Их воздействие - хотим мы того или нет - в любом случае «давит» на нас. Оно распространяется по каналам СМИ, оставляет свой след в психике каждого члена общества и интегрирует его в социум, в чем прослеживается адаптирующая функция этих тенденций. Человек, находящийся вне массы, демонстрирующий свою ина-ковость, массой отвергается и обрекается на одиночество. Собственно, по Ницше, масса, стадо боится именно одиночества
[33]. А мода и реклама открывают ему путь в пространство массовой культуры и оберегают его от многих экзистенциальных проблем, с одной стороны, но и препятствуют проявлению подлинной субъ-ектности - с другой. Другое дело - насколько современный человек способен не избегать этих тенденций, не проявлять эскапизм, а противостоять им, сортировать воздействия, исходящие из недр массовой культуры, как полезные и бесполезные для саморазвития и развития своих субъектных качеств. Считается, что информация, предлагаемая коммуникатором реципиенту, может глубоко проникнуть в сознание последнего только в том случае, если она соответствует его целостному представлению о реальности
[34]. Многие представители школы современного гипноза, будучи согласными с данным мнением, утверждают невозможность манипуляций над сознанием, которое не пропускает ничего, что противоречит ценностным ориентациям и мировоззрению субъекта. Но правомерно будет поставить вопрос: а если субъект не обладает мировоззренческой целостностью? В таком случае нечем фильтровать поступающую извне информацию. В общем, эффективность воздействия манипуляций обратно пропорциональна устойчивости взглядов реципиента.
Но, тем не менее, далеко не все поле тенденций моды мы имеем право обвинять в деструктивном воздействии на субъекта. К примеру, мода на здоровый образ жизни, постоянно подкрепляемая рекламными образами внешне привлекательных и сильных молодых людей, способна оказывать положительное влияние на субъектную активность. У реципиента
после просмотра может возникнуть желание стать таким же обладателем накачанных мускулов, и это желание реализуется в активной деятельности. В данном случае моду можно отнести не только к уровню китча, но и «поднять» выше. Таким же образом «работают» некоторые телевизионные и радиопередачи, в которых культивируются такие ценности, как здоровый образ жизни, уважение к близким, любовь и т. д. Только, к сожалению, духовные ценности пока не в состоянии в достаточной мере заменять бессубъект-ность и бездуховность современной моды, рекламы и многого содержания сообщений СМИ.
ЛИТЕРАТУРА
[1] Филичева Н.В. Арт Деко - стиль времени // Рос-
сийская массовая культура конца ХХ века: материалы круглого стола. 4 декабря 2001 г. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2001. С. 177-186.
[2] Лебон Г. Психология народов и масс. СПб.: Ма-
кет, 1995.
[3] Аврамов А.В. Смена научных парадигм в кон-
цептуализации феномена «массовая культура»: автореф. дис. ... канд. филос. наук. Великий Новгород, 2007. 21 с.
[4] Конева А.В. Мода как иное // Российская массо-
вая культура конца ХХ века. С. 82-87.
[5] Маркузе Г. Одномерный человек. М.: Ермак, 2003. 342 с.
[6] Фуко М. Слова и вещи: археология гуманитар-
ных наук. СПб.: А-сас1, 1994. 408 с.
[7] Безнюк Д.К. Мода // Постмодернизм: энцикло-
педия. Мн.: Интерпрессервис: Книжный Дом, 2001. С. 474-475.
[8] Вяткин Б.А. Лекции по психологии интеграль-
ной индивидуальности человека. Пермь, 2000. 179 с.
[9] Борзых С.В. Человек-потребитель в условиях глобализации: автореф. дис. . канд. филос. наук. Томск, 2005. 22 с.
[10] Фуко М. История безумия в классическую эпоху. СПб., 1997. 576 с.
[11] Фромм Э. Человеческая ситуация - ключ к гуманистическому психоанализу // Фромм Э. Искусство любить. СПб.: Азбука, 2002. С. 1166.
[12] Гуревич П. Массовая буржуазная пропаганда и злоключения американской социологической теории // «Массовая культура» - иллюзии и действительность: сб. ст. М.: Искусство, 1975. С. 233-254.
[13] Фонарев А.Р. Формы становления личности в процессе ее профессионализации // Вопросы психологии. 1997. № 2. С. 88-93.
[14] Сапожников Е.И. Общество потребления в странах Запада // Вопросы философии. 2007. № 10. С. 53-63.
[15] Пряжников Н.С. Профессиональное самоопределение в культурно-исторической перспективе // Вопросы психологии. 1996. № 1. С. 6272.
[16] Франкл В. Человек в поисках смысла. М.: Прогресс, 1990. 368 с.
[17] Леонтьев Д.А. Психология свободы: к постановке проблемы самодетерминации личности // Психологический журнал. 2000. Т. 21. № 1. С. 15-25.
[18] Гопко В.В. Воля в массовой культуре: дис. ... канд. филос. наук. Омск, 2006. 148 с.
[19] Шаров К.С. Гендерные аспекты семиотики моды // Вопросы философии. 2007. № 12. С. 5064.
[20] Тихомиров О.К. К. Поппер и психология // Вопросы психологии. 1995. № 4. С. 116-129.
[21] Довгань О.В., Трофимов М.Ю. «Казаться» или «быть»: проблема социализации личности в современном обществе // Гуманитарные исследования: ежегодник. Вып. 12. Омск: Изд-во ОмГПУ, 2007. С. 28-32.
[22] Новикова Е.Ю., Петровский В.А. Использование механизмов моды в педагогической практике // Вопросы психологии. 1990. № 3. С. 100106.
[23] Токарева М.Ю., Донцов А.И. Меньшинство как источник социального влияния // Вопросы психологии. 1996. № 1. С. 50-62.
[24] Гоебенникова О.М. Маска в социокультурном пространстве: генезис, функции, сущность: ав-
тореф. дис. . канд. филос. наук. Омск, 2006. 18 с.
[25] Борытко Н.М., Мацкайлова О.А. Становление субъектной позиции учащегося в гуманитарном пространстве урока. Волгоград, 2002. 132 с.
[26] Сапожников Е.И. Общество потребления в странах Запада // Вопросы философии. 2007. № 10. С. 53-63.
[27] Филатова А.Ф. Этический взгляд психолога на проблемы воспитания и образования в современном российском обществе // Гуманитарные исследования: ежегодник. Вып. 12. С. 107-112.
[28] Гопко В.В. Негативная элитная селекция и качества личности // Гуманитарные исследования: ежегодник. Вып. 12. С. 16-20.
[29] Мартынов И.М. Музыкальная попса: из эпохи возрождения в будущее с промежуточной станцией «ХХ век» // Российская массовая культура конца ХХ века. С. 115-118.
[30] Желнова А.М. Философский путь Жана Бод-рийяра: между эстетическим и эпистемиче-ским // Вопросы философии. 2007. № 10. С. 151-158.
[31] Барт Р. Литература сегодня // Избр. работы: Семиотика. Поэтика. М.: Издательская группа «Прогресс»: Универс, 1994. С. 234.
[32] МаслоуА. Мотивация и личность. СПб.: Питер, 2007. 351 с.
[33] Ницше Ф. Танец Заратустры: философские произведения. Избранное. М.: ЗАО «ОЛМА Медиа Групп», 2007. 224 с.
[34] Терин В., Шихирев П. Массовая коммуникация как объект социологического анализа // Российская массовая культура конца ХХ века. С. 208-232.
