CC BY
17Сообщения и заметки
Ченская Татьяна Владимировна
кандидат исторических наук Орловский государственный университет им. И.С. Тургенева
МОБИЛИЗОВАННЫЕ КРЕСТЬЯНЕ-КРАСНОАРМЕЙЦЫ В ГОДЫ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ (по материалам особых сводок оперативного управления войск Орловского сектора ВОХР)
Годы гражданской войны - один из сложнейших периодов в истории нашей страны. Противоречивые процессы, происходившие в российском обществе, на международной арене, тесно переплетаясь между собой, не могли не отражаться на различных социальных слоях населения. Крестьянство оказалось в эпицентре событий. Российская деревня стала в этот период источником продовольствия, транспортных средств (лошадей, подвод) и самое главное - мобилизационным ресурсом. В этой связи значимо обратиться к внутреннему миру призванных в ряды Красной армии крестьян. Ценную информацию, раскрывающую подлинную трагедию повседневной жизни мобилизованных, несут материалы особых сводок войск внутренней охраны Республики (ВОХР). Именно этим воинским формированиям приходилось выполнять функции обеспечения общественного порядка, бороться с бандитизмом, дезертирством, ставшими обычными явлениями в годы Гражданской войны; следить за умонастроениями призванных на службу, вплоть до перлюстрации писем, отправляемых военнослужащими домой. Сводки ВОХР достаточно полно и всесторонне освещают повседневную жизнь мобилизованных, фиксируют малейшее недовольство с их стороны, ожидания и психологические установки на конкретный отрезок времени. Основу сводок составляют выдержки из писем, отправленных красноармейцами в деревню, а также цитаты из высказываний и разговоров. При этом, что особенно важно, в сводках приводятся выдержки из писем без предварительной обработки и анализа. Таким образом, сводки представляют собой подлинный «живой голос народа». Еще одной особенностью особых сводок ВОХР является то, что в них при цитировании писем указывается рота и взвод, из которой они были отправлены, что позволяет исследователю перепроверить достоверность информации.
Сообщения и заметки
Подавляющее большинство крестьян отмечает очень тяжелые условия службы. Особое недовольство вызывало полуголодное существование. Практически из каждой роты и взвода домой поступала информация, что мобилизованные голодают: «Харчи плохие - в сутки / фунта хлеба да 2 раза жидкого супа, 3 куска сахара, очень трудно жить (1-я рота 2-й взвод). Служба очень скверная, хлеба дают / фунта (2-я рота 1-й взвод). Служба очень плохая, хлеба дают / фунта за 1 раз, супу сама вода, нет ни кипятку, за водой ходили за 2 версты (2-я рота 1-й взвод). Мы здесь чуть не умираем с голода, получаем / фунта хлеба, 1 раз в сутки суп, жизнь очень скудная (6-я рота 3-й взвод). Хлеба дают около 1 фунта в день да супу, каким кормят свиней (6-я рота)»1.
Из приведенных данных, мы можем составить представление о суточной норме питания мобилизованных красноармейцев: от / до 1 фунта хлеба, 1-2 раза жидкий суп, в редких случаях 3 кусочка сахара. И не стоит забывать, что эти люди испытывали постоянные физические нагрузки, связанные с ежедневными тренировками, явно требующими более калорийного рациона.
При таком «обильном» питании голодные обмороки были привычным явлением среди мобилизованных. Выписки из крестьянских писем, адресованных родным, красноречиво свидетельствуют: «помереть недолго, солдаты падают на занятиях»; «занятия усиленно с утра до вечера, многие падают прямо на дороге с голода». Но, пожалуй, самый яркий пример, который позволяет хотя бы приблизительно понять масштабы трагедии, приведен в письме, отправленном из 6-й роты: «Очень сильный голод, из нашей роты ежедневно отправляют в лазарет по 5-6 человек, чуть не замертво»2. Исходя из того, что численность роты, в зависимости от рода войск, составляла от 18 до 200 чел., можно легко представить, что в течение месяца рота будет небоеспособной, и это в отсутствие активных военных действий.
Если верить информационным сводкам, особенного сильно голодали те воинские части, которые размещались в городе Орле: «Хотя бы скорее уехать из г. Орла, а то здесь сдохнешь с голода»3. Во многом это объясняется тем, что совсем недавно здесь проходила линия фронта (лишь с ноября 1920 г. Орловская губерния была освобождена от деникинских войск), что затрудняло проведение продразверстки, которая так и не была выполнена в 1920 г. Среди мобилизованных даже были случаи голодной смерти: «В настоящее время жить в Орле очень страшно: голод престрашный. В некоторых бараках умирает по 6 чел. каждый день»4.
Естественно, мобилизованные крестьяне были вынуждены искать возможность выжить. Самый распространенный способ - просить выслать из дома продовольствие:
1 Государственный архив Орловской области (далее - ГАОО). Ф. П-1. Оп. 1. Д. 26. Л. 133.
2 Там же. Л. 135.
3 Там же. Л. 134.
4 Там же.
Сообщения и заметки
«Дорогой папаша немедленно привези сухарей»5. Другие рассчитывали при содействии со стороны своей семьи и местных Советов избавиться законным способом от службы в рядах Красной армии, хотя бы на время: «Если бы вы прислали какие-нибудь удостоверения из волости с печатью и выставили причину, что некому работать дома, то пустили бы». Или еще один типичный пример, часто встречающийся в письмах: «Есть только один способ избавиться (это зависит от вас) дать мне телеграмму следующего содержания: "Прошу взять отпуск, отец очень болен, приезжай для уборки хлеба и поправки хозяйственного имущества. Мать". Эту телеграмму нужно чтобы засвидетельствовал Совет, а потому каким-либо путем нужно сделать это с председателем»6. Были случаи, когда мобилизованные крестьяне продавали произведенную в их хозяйстве продукцию, а на вырученные деньги приобретали необходимые им продукты: «Если есть, вышли табаку, а я буду продавать, можно заработать хорошие деньги»7. Кто-то устраивался поближе к кухне на раздачу еды, что гарантировало сытое существование: «Я живу, слава Богу, потому что нахожусь взводным раздатчиком и что без хлеба не горюю, а также и супу вдоволь»8.
Неустроенность армейского быта порождала серьезные проблемы даже с элементарными вещами, такими, например, как желание вдоволь попить воды, помыть сапоги, умыться. В сводках оперативного управления войск Орловского сектора ВОХР неоднократно фиксировалось усиление недовольства этим крестьян: «сапоги помыть нельзя», «даже на колодец за водой соберут человек 30 и тогда только попьешь как следует»9.
Серьезной проблемой было размещение призванных на службу. Бараков не хватало, поэтому людей размещали в конюшнях, вагонах, в любых помещениях, где есть крыша и стены, но порой мало пригодных для проживания в них. Бытовые условия содержания, по мнению крестьян, были невыносимы: «Мы валяемся на грязных нарах, где водится неисчислимое число вшей»10. «Живу здесь очень плохо можно сказать, что хуже, чем по собачьи, приходится спать на сырой земле в конюшне, не раздеваясь уже ровно 14 дней со дня взятия на службу»11. «Спим мы все вкупе по 4 человека, один ужас, на голом полу без всяких подстилок, как свиньи»12. В приведенных цитатах очень сильна эмоциональная составляющая, выражающаяся в сравнении себя с животными: собаками и свиньями, что лишний раз подчеркивает нечеловеческие условия жизни людей.
5 ГАОО. Ф. П-1. Оп. 1. Д. 26. Л. 133.
6 Там же. Л. 133, 136.
7 Там же. Л. 137.
8 Там же.
9 Там же. Л. 134.
10 Там же.
11 Там же. Л. 135.
12 Там же. Л. 136.
Сообщения и заметки
Не удивительно, что многие мобилизованные желали, чтобы их отправили на театр военных действий, пополняли ряды добровольцев: «мы рады, что нас скоро выгонят на позицию»13; «отпросимся на фронт добровольцами, а то придется умирать мучительной смертью»14. Таким образом, феномен добровольчества объяснялся не сколько осознанием важности борьбы с противниками большевиков и всего трудящегося и эксплуатируемого народа, сколько более простыми и банальными вещами. Отправка на фронт давала шанс не умереть от голода, но самое главное - в случае ранения можно было вернуться в родную деревню, а именно желание скорейшего возвращения домой было у крестьян самым заветным.
Те, кто не выдерживал казенного существования, дезертировал. Дезертирские сводки ВОХР свидетельствуют, что побеги были, практически ежедневными, несмотря на постоянное конвоирование (как отмечали крестьяне: «до ветру водят с конвоем»15) и отсутствие верхней одежды: «Обмундирование не дают, одна рубашка, стоят на дверях и не пускают одевши, и кругом города стоят»16. Из каждой части бежало от ста до пятисот человек ежедневно. Об этом постоянно упоминали крестьяне в письмах домой. Так, военнослужащий 1-го взвода, указывал: «Каждую ночь убегают из взвода до 100 человек»17. Аналогичная информация упоминалась в письме, отправленном из 3-го батальона 7-й роты: «Уходят из батальона 90-100 человек, сегодня стоит в оцеплении, а завтра сам удирает»18. Случаи удачного побега товарищей по роте были примером для подражания: «Я приеду в скором времени, потому что у нас из полка убегают в ночь по 500 человек, поэтому я долго служить не буду»19.
Планируя побег из Красной армии, крестьяне предварительно интересовались судьбой своих земляков, уже убежавших домой: «Так как голодно, то я думаю убежать, пишите, как там дезертиры»20. «Пришел ли домой Иван Никанорович Ландкин или нет, а то он ушел, но мы не знаем, удалось ли ему убежать или его поймали, как поживают дома, которые воротились дезертиры»21.
Для крестьян было важно знать, какие наказания грозят самовольно покинувших службу: «У вас строго поступают с дезертирами, а то я как вырвусь, жизнь здесь очень плохая, лучше бы я где-нибудь в лесу укрывался»22. «Как там живут дезертиры: хорошо
13 ГАОО. Ф. П-1. Оп. 1. Д. 26. Л. 134.
14 Там же. Л. 136.
15 Там же. Л. 134.
16 Там же.
17 Там же. Л. 135.
18 Там же.
19 Там же. Л. 136.
20 Там же. Л. 133.
21 Там же.
22 Там же.
Сообщения и заметки
или нет? Если хорошо, то мы приедем, хотя если плохо, то не приедем, будем умирать с голоду»23. Судя по письмам, пришедшим им в ответ, не всегда дезертиры подвергались серьезным наказаниям: «Какие дома остались, живут без всяких, а дальше, что будет. Почему вы не вернулись домой, очень много пришло домой, живут без всяких, твой брат Митрофан пришел домой, почему вы с ним не пошли, тут нет никаких отрядов. Все спокойно, которые пришли домой»24. Или еще: «Дорогой сынок, прошу я тебя, приезжай домой, не бойся, здесь пока спокойно. Дезертиры ходят вольно, а хоть и будет что, да это время можно схорониться»25. Столь спокойную жизнь дезертиров можно объяснить целым рядом причин, назовем лишь некоторые. При таком потоке бежавших из Красной армии трудно было всех сразу вернуть назад. При этом в деревне крестьяне, как правило, покрывали друг друга перед лицом власти, это было привычным явлением еще в царской России. К этому следует добавить и неразбериху при передаче полномочий органам, которые должны были отслеживать и возвращать дезертиров: борьбу с дезертирством вели и органы ВЧК, и специальные комиссии по борьбе с дезертирством, и местные отделы милиции.
Лишь взвесив все варианты и последствия побега, крестьяне принимали окончательное решение. Ведь, несмотря на имевшее место в годы Гражданской войны дезертирство, ставшее неотъемлемой частью ежедневной жизни армии, многие крестьяне опасались бежать домой. Их останавливало не только отсутствие обмундирования и постоянное конвоирование, но и ужесточавшиеся на протяжении 1918-1920 гг. меры наказания дезертиров на законодательном уровне. Безусловно, меняющееся законодательство должно было дать соответствующую реакцию армии. Поменялся тон крестьянских писем родным: «Теперь бежать нельзя, как только убежит, сейчас послали телеграмму в ту местность и забирают. Как будем ехать близко, забегу домой»26. Постановление СТО РСФСР «О дезертирстве» от 25 декабря 1918 г. разрешало применять к самовольно ушедшим со службы наказания от денежных штрафов до расстрела, а всех укрывателей дезертиров привлекали к принудительным работам на срок до пяти лет27. «Уйти добровольно дня на 3 домой самовольно боюсь, поймают, дезертирство стали судить строго»28. «Домой дезертиром не ожидайте, потому что у нас был митинг, на митинге говорил оратор, что дезертирство строго карается»29. А с 1919 г. Реввоенсоветом
23 ГАОО. Ф. П-1. Оп. 1. Д. 26. Л. 136.
24 Там же. Л. 132.
25 Там же.
26 Там же. Л. 136.
27 О дезертирстве. Постановление Совета рабоче-крестьянской обороны РСФСР, 25 декабря 1918 // Библиотека нормативно-правовых актов Союза Советских Социалистических Республик: сайт. URL: http://www.Libussr.ru/doc_ussr/ussr_429.htm (дата обращения: 03.04.2018).
28 ГАОО. Ф. П-1. Оп. 1. Д. 26. Л. 133.
29 Там же.
Сообщения и заметки
Республики вводились революционные военные трибуналы, деятельность которых дополнительно конкретизировалась декретом ВЦИК от 18 марта 1920 г.30 Почему я не иду домой, а потому, что их ловят и расстреливают. При моих глазах в Орле расстреляли 275 человек, похожи на Ливенских»31. «Уйти нельзя, поймают и расстреляют»32.
Еще больше крестьяне боялись навредить родным: «Дисциплина очень строгая, хуже старого и мог бы убежать, но боюсь как бы дома отца не обобрали»33. Дело в том, что к
1919 г. в основном сложилась определенная система поощрения семей красноармейцев и наказания семей дезертиров, вплоть до конфискации имущества. Конфискация распространялась не только на самих дезертиров, но и на членов их семей. Поэтому, несмотря на невыносимые условия существования, крестьяне стояли перед дилеммой: облегчить свое положение и навредить родным или перетерпеть ради блага семьи. Многие выбирали последний вариант. Предпринятые государством меры давали свои результаты, хотя окончательно с дезертирством не было покончено до конца Гражданской войны.
Мобилизованные красноармейцы не могли оставаться в стороне от процессов, происходящих на фронтах Гражданской войны. Поступавшая оттуда информация разбавляла однообразие повседневных армейских будней. Центральной проблемой в
1920 г. стала советско-польская война (апрель-ноябрь). Не будучи очевидцами и участниками военных действий, крестьяне имели свое устойчивое мнение, что из-за этой войны снабжение продуктами питания ухудшится и их ждет еще более голодная зима: «Предстоит зима суровая (из-за нехватки продовольствия), но не первую же зиму зимовать, переживем, только бы покончить с польской белогвардейщиной»34. Данная цитата интересна еще и с точки зрения восприятия и оценки советско-польской войны крестьянством. Война с Польшей воспринимались им в контексте Гражданской войны и борьбы с белым движением, поляки не воспринимались как враги внешние, а скорее, как внутренние - те же белогвардейцы. В среде мобилизованных формировалось негативное восприятие поляков, в том числе постоянно проживающих на территории города Орла, о чем они и указывали в своих письмах домой: «Отношение русских к полякам зловредное, которые живут в Орле»35. При этом продолжало отмечаться плачевное внутреннее состояние Советской России и как следствие отсутствие надежды на улучшение своего положения. Показательны в этом плане анекдоты на польскую тему, которые также
30 О революционных трибуналах. Декрет ВЦИК, 18 марта 1920 // Библиотека нормативно-правовых актов Союза Советских Социалистических Республик: сайт. URL: http://www.Libussr.ru/doc_ussr/ussr_564.htm (дата обращения: 03.04.2018).
31 ГАОО. Ф. П-1. Оп. 1. Д. 26. Л. 137.
32 Там же. Л. 134.
33 Там же.
34 Там же. Л. 130.
35 Там же. Л. 131
Сообщения и заметки
фиксировались в информационных сводках: «Недавно услышал интересный анекдот: почему Польша не заключает с нами мир. Видишь ли, она потребовала от товарища Троцкого слишком много, а именно: "3 сытых русских, 2 голодных, 1 честного", ну где же бедной России выполнить такое условие»36.
Таким образов, материалы особых сводок ВОХР раскрывают подлинную трагедию повседневной жизни мобилизованных крестьян-красноармейцев. Яркую негативную реакцию призванных в ряды Красной армии вызывало полуголодное существование и абсолютно непригодные для проживания людей казарменно-бытовые условия. Откликом на казарменную повседневность стала стратегия приспособления и выживания крестьян, у каждого из которых она была своя: начиная присланными из дома сухарями и заканчивая дезертирством и добровольным уходом на фронт.
36 ГАОО. Ф. П-1. Оп. 1. Д. 26. Л. 137.
