CC BY
19
Догадина Т.А.
Аспирант, кафедра политологии Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского
МНИМЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ СУБЪЕКТЫ КАК ЧАСТЬ КОММУНИКАТИВНОЙ
ПОЛИТИЧЕСКОЙ СРЕДЫ
«Коммуникация» является системообразующим понятием современного общества. Политика, как важнейшая сферы жизни общества, невозможна «вне коммуникационных процессов, связывающих, направляющих и инновациирующих политическую жизнь» [1]. В этом контексте «политическая коммуникация представляет собой совокупность процессов информационно обмена, передачи политической информации, структурирующих политическую деятельность и придающих ей новое значение»[1].
Элементарная схема любого коммуникационного процесса показывает, что коммуникация предполагает наличие не менее трех участников: передающий субъект (коммуникатор) - передаваемый объект (сообщение) - принимающий субъект (реципиент) [2, С. 53]. В качестве участников коммуникации выступают два субъекта, которыми могут быть: отдельный человек или группа людей, вплоть до общества в целом. Согласно этому признаку из понятия коммуникации исключается взаимодействие неодушевленных и нереальных субъектов. При этом в политическом коммуникационном процессе наравне с реальными субъектами взаимодействуют коммуникаторы, онтологический статус которых в политической действительности нельзя однозначно определить как несуществующий (или неодушевленный), но и чтобы признать их как вполне реальный также нет достаточных оснований.
Подобный онтологический статус можно охарактеризовать как «неполнота существования». Под неполнотой существования политического субъекта следует понимать одновременное наличие у него как объективно существующих реальных характеристик, так и черт, которые ставят под сомнение его политическую реальность. Например, в России можно говорить о неполноте существования политических партий. В силу незрелости гражданского общества политический процесс в России слабо структурирован: граждане, социальные общности еще не осознали в достаточной мере свои индивидуальные и коллективные интересы, не выработали совместных целей. Они еще находятся на стадии протополитического развития. Это дает основания полагать, что современные политические партии в России имеют черты неполноты существования по причине отсутствия у них реальной основы - сторонников, поэтому их трудно отнести по онтологическому статусу к реальному политическому субъекту коммуникации. При этом политические партии в России обладают рядом черт, делающих их реальными субъектами: партийные программы, лидеры, съезды, выдвигаемые инициативы, партийная оценка политических событий, участие в избирательном процессе и т.д. - все это делает их активными участниками политических коммуникационных процессов в современной России.
В качестве еще одного примера участия в политическом коммуникационном пространстве современной России мнимого политического субъекта, можно привести функционирование с 2002 по 2008 гг. в сети Интернет Сетевого Российского государства на сайте Respublika.ru (Сайт Сетевого Российского государства с 2002 по 2008 гг. -http://www.respublika.ru/). Данное виртуальное государство меньше всего напоминало компьютерную игру: там были партии, спецслужбы, армия, мафия, Конституция, флаг, герб и гимн, только не было территории. В эту «игру» «играли» вполне реальные люди, которых было зарегистрировано больше 53 тысяч человек. Создали «Республики.ру» российский политолог Виталий Третьяков и писатель Святослав Рыбас, на базе этой
политической игры собирались организовать реальную сетевую партию. Ее не предполагалось нигде регистрировать, но организаторы считали, что это будет эффективная «форма косвенного давления из виртуальной реальности на реальный мир» [3]. Часть экспертов относилась к данному проекту настороженно, другие видели в проекте свободное волеизъявление и новый тип партии. В любом случае, нельзя отрицать, что данная партия являлась неким политическим субъектом, при этом, нет оснований признать за ней статус реально существовавшего политического субъекта. При этом, создатели «игры» и ее участники воспринимали все происходившее как реальную политическую силу: на сайте виртуальные выборы проводились за три дня до реальных. Распространение в сети Интернет результатов подобных виртуальных выборов, несомненно, являлось частью политического коммуникационного процесса в России.
В 2008 году проект Respublika.Ru был по неясным причинам закрыт. Но, 18 декабря 2008, стартовала игра-преемница - новая Республика.Ру (Сайт нового Сетевого Российского государства - http://www.newrespublika.ru/), которая предлагает участникам окунутся в процесс политической жизни в виртуальной России.
Приведенные примеры пограничного онтологического статуса политических субъектов - между реальностью и нереальностью - позволяют говорить о них как об особом феномене. Для определения статуса подобных коммуникаторов предлагается использовать понятие «мнимые». В русском языке данное прилагательное определяется как «1) воображаемый, кажущийся (т.е. не существующий в реальности - прим. автора) и 2) притворный, ложный (т.е. как характеристика реально существующего объекта, но в действительности - в реальности - являющегося другим, иным - прим. автора)» [4, С. 351]. Что в полной мере отражает суть онтологического статуса политических субъектов с неполнотой существования. Неполнота существования в данном контексте может выражаться в следующем:
1. Реальный политический субъект имеет черты, делающие его реальное существование не полным, при этом с субъектом взаимодействуют в процессе политической коммуникации. (политические партии в России, СНГ как политический институт и т.д.).
2. Политический субъект, не имеющий под собой реальной основы, не существующий в политической действительности, приобретает реальные черты и активно участвует в политической коммуникации. (виртуальные политические партии, виртуальные Интернет-сообщества и т.д.)
3. Неполнота существования может выражаться в отношении к субъектам или как к реальным или как к нереальным. На основе чего происходит его позиционирование в коммуникационном пространстве. (Южная Осетия и Абхазия как самостоятельные государства и т.д.) В подобном качестве мнимость объектов пересекается с понятием «виртуализация».
На основе изучения этимологии термина «виртуальный», а также существующих в современной науке определений, был сделан вывод, что данной термин, вследствие многозначности определяемого понятия, характеризуется либо неполнотой существования, либо тем, что не вполне отсутствует. Разница трактовок является следствием происхождения слова «виртуальный» от двух корней - лат. virtualis -возможный, проявляющийся при определенных условиях, и от анг. virtual - переводимого как: возможный, фактический, действительный, содержащее противоречие. Разрешение данного противоречия возможно через обращение к однокоренному слову virtus (от лат. превосходящий, лучший). Предположим, что данные понятия характеризуют две важные стороны понятия «виртуальный». Если соединить эти толкования можно получить
примерно такие значения: «превосходящий действительность», «лучшая возможность» и т.д. Чтобы получить научные основания такого соединения двух разнозначных слов обратимся к словарю «Webster's Encyclopedic Unabridged Dictionary of the English Language» - для virtual в нем дается латинский эквивалент virtus [5, р. 384]. Соединив значения virtualis и virtus, получаем следующие характеристики термина «виртуальный»: 1. фактический, действительный, эффективный; 2. возможный; 3. мнимый; 4. превосходные качества, отличные. Таким образом, «виртуальное» является и действительным, реально существующим, и возможным, и нереальным одновременно. При этом оно в чем-то превосходит реально существующее. Поскольку данные характеристики являются диаметрально противоположными, исходя из того, что и в переводе virtus, и virtualis есть указание на действительность, а действительность в философском смысле есть все воспринимаемое нами посредством чувств, находящееся в пространстве и времени, то реальность виртуального объекта будет определяться исходя из отношения к нему человеческого сознания.
Говоря об отношении «виртуального» и «мнимого», отметим, что виртуальные субъекты политической коммуникации являются мнимыми по онтологическому статусу. «Мнимое» в данном случае является более широким понятием, объединяющим «виртуальное» в один класс субъектов политической действительности, отличающихся неполнотой существования. Виртуализация в данном случае выступает как один из методов приобретения политическим субъектом мнимых черт.
Таким образом, в рамках данной статьи была предпринята попытка определения онтологического статуса в политической коммуникации таких политических субъектов, которые нельзя однозначно определить как несуществующие, но и чтобы признать их вполне реальными также нет достаточных оснований. Данное противоречие предложено решить на основе включения в политическую науку понятия «мнимые политические субъекты».
Литература
1. Грачев М.Н. Политическая коммуникация// [Электронный документ] http//www.humnities.edu.ru/db/msg/50972 (проверено: 01.06.2009).
2. Соколов А. В. Общая теория социальной коммуникации: Учебное пособие. СПб.: Изд-во Михайлова В. А., 2002. - 461 с.
3. Устав виртуальной партии Союз Патриотов России[электронный документ]// http://www.respublika.ru/subjects/52/info/3840.html (проверено: 01.06.2009).
4. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М.: «Азъ», 1995. - 1033 с.
5. Webster"s Encyclopedic Unabridged Dictionary of the English Language. L.: by Gramercy Books, 1996. - 1098 р.
