CC BY
26МИСТИЧЕСКАЯ ТРАДИЦИЯ КРЫМА
И СЕВЕРНОГО КАВКАЗА: ПЕРЕСЕЧЕНИЕ СМЫСЛОВ И ОБРАЗОВ
Рассмотрены происхождение, формы и письменные источники суфизма в Крыму и на Северном Кавказе. Раскрыта связь между суфийскими источниками и религиозной идентичностью местных народов. Показана универсальность развития религиозных наук в указанных регионах безотносительно к этнической или географической принадлежности, определяемая интеллектуальной школой автор мистического произведения. Компаративные исследования письменных источников разных народов рассмотрены как фактор толерантности и поликультурной компетентности современного человека.
Ключевые слова: тасаввуф, тайные науки, мистицизм, средневековый трактат, аскетизм, тарикаты, мировоззрение, поликультурность, толерантность.
Розглянуто витоки, форми i писемт пам 'ятки суф1змуКриму таШвтчного Кавказу. Розкрито унiверсальнiстьрозвиткурелтйних наук в зазначенихре-гюнах безвiдносно до етнiчноi чи географiчноi приналежностi, зумовлена iнтелектуальною школою автора мiстичного твору. Показано зв 'язок мiж суфшськими джерелами i релтйною iдентичнiстю мкцевих народiв вказа-них регiонiв. Компаративнi до^дження письмових джерел ргзних регютв розглянутi як фактор толерантностi та полiкультурноi компетентностi сучасно'1' людини.
Ключовi слова: тасавуф, таемт науки, мктицизм, середньовiчний трактат, аскетизм, таржат, свтогляд, полiкультурнiсть, толеранттсть.
The article explores the origin, forms and written works of Sufism in Crimea and the North Caucasus. The universalism in the development of religious sciences based on unity of intellectual school irrespective of ethnic or geographical origin of sufi author was summarized. The relationship between
© А. М. Кангиева, 2014
Sufi sources and religious identity of indigenous peoples was disclosed. It was demonstrated how the comparative study of written sourcesfrom different regions acts as a factor of tolerance and multicultural competence of the person.
Keywords: tasawwuf sacred knowledge, mysticism, medieval tract, mindset, tolerancy.
Сравнение крымской и северокавказской суфийской традиции представляет особый интерес в связи с тесными историко-культурными связями двух регионов на протяжении веков, географической близостью, единством духовного, цивилизационного пространства обоих регионов. Многочисленные народы Крыма и Северного Кавказа подарили миру ряд ярких светил науки и искусства, создали великие произведения, являющиеся неотъемлемой частью духовного наследия человечества. Оба региона подвергались многократным попыткам уничтожения духовной традиции населяющих их народов со стороны тоталитарного режима и сейчас находятся на стадии возрождения этой традиции. В этой связи, обмен опытом, перекрестные исследования, различного рода научно-культурное взаимодействие представляется актуальным и важным.
В то же время, как показывает практика, крымское общество, за исключением представителей узких научных кругов, имеет очень смутное представление об интеллектуальной традиции своих предков, не говоря уже о духовной традиции ближайших соседей. Ведь, как свидетельствуют исторические источники, связи Крыма и Кавказа были весьма сильны [13], и подобное равнодушие и неведение отнюдь не способствует дальнейшему развитию народов и межэтническому диалогу. Беря во внимание отсутствие подобных сравнительных исследований на данный момент, компаративные исследования суфийских традиций двух указанных регионов представляются важными и актуальными как с научной, так и с социальной точки зрения.
На актуальность темы настоящего исследования также указывает тот факт, что средневековая суфийская литература часто у современных философов и литературоведов ассоциируется с литературой постмодернистской, как художественной, так и философской. В своих исследованиях ученые, проводящие подобные параллели, показывают все убедительнее и отчетливее общность инструментов, стиля, ценностей суфийской и постмодернистской картин мира, что,
собственно, закономерно, учитывая крепкие связи постмодернизма с восточными культурами. На данный момент выполнен ряд глубоких сравнительных исследований восточной философии и философии постмодерна [4, 12, 14]. Пересечение постмодернистской и суфийской литератур также проявляется и в том, что практически все без исключения суфийские произведения - теоретические, дидактические или поэтические, наряду с научной ценностью, в то же время характеризуются высочайшим уровнем художественности, представляя собой и литературную ценность. А постмодернистская философия ХХ-Х1 вв. теснейшим образом переплетена с литературоведением и склонна искать ответы на онтологические вопросы именно в литературе, в художественном, поэтическом слове, в текстовой реальности. Потому, живя сегодня в эпоху постмодерна и имея не изученное в должной мере суфийское прошлое, учитывая сказанное выше о параллелях и пересечениях, мы можем еще раз сделать вывод об актуальности рассматриваемой темы.
Подобные компаративные исследования Средневековья помогут лучше понять и современную нам реальность, приблизиться к ответам на многолетние открытые вопросы и лучше разобраться с извечным как для крымской, так и для кавказской цивилизации вопросом о циви-лизационной нише - между Востоком и Западом, между Европой и Азией, способствуя построению межкультурных коммуникаций и конструктивного межэтнического и межконфессионального диалога.
Данная обзорная статья построена на сравнительно-историческом анализе суфизма в Крыму и в Северокавказском регионе. Целью исследования является сопоставление средневековых суфийских источников Кавказа и Крыма, выявление связей и отношений между суфийскими традициями в указанных регионах в их развитии; определение тенденций дальнейшего развития (понятие «источники» в данной работе понимается в самом широком смысле - как истоки, причины, исходные начала суфийских течений; а также как этнографические, художественные, письменные источники суфизма, которые отражают в себе сведения о сопоставляемых объектах; под Средневековьем же понимается т. н. Восточное средневековье, период с VII по XVIII вв.).
Несмотря на несомненную актуальность подобного сравнительного анализа - ведь Крым и Северный Кавказ, а также многочисленные народы, их населяющие, и поныне составляют сложное культур-
но-историческое единство, с общими задачами в сфере возрождения духовной и интеллектуальной традиции, преемственности поколений, с актуальным вопросом идентичности, с острыми межконфессиональными и межэтническими гранями, сгладить которые и призваны объективные историко-культурные, этнографические, литературные исследования (и, особенно, компаративные) - тем не менее, специальные научные сравнительно-исторические разработки по данной проблематике отсутствуют.
Хотя, безусловно, исследователи суфизма какого-либо конкретного постсоветского региона так или иначе вынуждены неизменно обращаться и к соседним территориям, не входящим в непосредственный предмет исследования, поскольку изолированное рассмотрение духовной традиции какой-либо территории в отрыве от общего культурно-исторического контекста не представляется возможным (что еще раз подтверждает тезис о том, что все регионы постсоветского пространства являют собой сегодня «связное разнообразие», с общим прошлым и, очевидно, будущим, а не разобщенные группы, противопоставляющие друг другу свою этническую идентичность и традиции). Среди таких исследований можно выделить составленный Д. Мухетдиновым сборник «Суфизм как социальная система в Российской умме» [18], труд Аликберова А. К. «Эпоха классического ислама на Кавказе: Абу Бакр ад-Дарбанди и его суфийская энциклопедия «Райхан ал-хака'ик» (Х1-ХП вв.)» [2], Агаева А. Г. «Философия совести» [1], многочисленные научные разработки Абдульваапова Н., как, например, «Суфизм и распространение ислама в Крыму» [10], Брилёва Д. «Суфизм в Украине: преданья старины глубокой...» [11], Хазир-Огли Т. «1сторюсофш iсла-му в Укра!ш: минуле та майбутне» и др. [16].
В отличие от перечисленных работ, компаративное исследование позволяет еще ярче и детальнее увидеть существенные признаки сопоставляемых явлений, глубже осознать их и проследить причинно-следственные связи в развитии этих явлений; а также является прекрасным способом развития поликультурной компетентности в обществе.
При сравнении двух обозначенных выше суфийских традиций мы будем основываться на таких основаниях для сравнения и критериях, как появление и основные этапы распространения суфизма; доктри-нальная основа; институциональные особенности; письменные источники; степень влияния на современное общество.
Существует несколько научных версий, объясняющих приход суфизма в Крым. Эксперт-исламовед Брилёв Д., в частности, датирует появление и начальный этап распространения суфизма в Крыму второй половиной XIII в. [11]. Другой исследователь суфийских движений в Крыму Абдульваапов Н. указывает на возможность прихода суфизма в Крым вместе с двумя сподвижниками пророка Мухамма-да в УИ-УШ вв. [10]. Как бы ни было, все исследователи единодушны в том, что активный процесс исламизации, основанный на суфийских социальных институтах и суфийской доктрине, пришелся именно на XIII в. Что касается прихода в Крым сподвижников, несмотря на указанную ученым правдоподобность данной гипотезы, говорить о том, что суфизм в Крыму как-то существенно влиял на общественную жизнь, формировал умонастроения, задавал направление духовной, социальной, политической или научной жизни до XIII в. - оснований пока нет. Но именно с XIII в. через суфийскую традицию в Крым прочно пришел ислам, и именно суфизм как «исламская наука воспитания, религиозно-этическая система формирования у человека искренности в поклонении Богу» [5] стал фактором распространения ислама среди населения Крыма.
Также, как и в Крыму, ислам на земли Северного Кавказа приходит через популяризацию исламских моделей нравственного воспитания - то есть тасаввуф [2]. Однако суфийские корни на землях Кавказа бесспорно гораздо глубже и значительнее, чем в Крыму. Первыми на территории Северного Кавказа столкнулся с суфизмом и исламом в целом Дагестан. «Исламизацию дагестанского общества можно разделить условно на два этапа: VII-X вв. и XI-XVI вв., которые отличались друг от друга не только темпами распространения религии и социальными условиями, но и носителями и проповедниками религиозных идей» [18]. И если первый период можно назвать «арабским периодом» проникновения ислама в Дагестан, то второй -это период проповедников из числа тюрков и персов. Институциона-лизация и доктринализация суфизма на Северном Кавказе началась гораздо раньше и происходила намного более основательно, чем в Крыму, ряд арабских ученых обосновались начиная с первых веков хиджры в Дербенте, открыв там учебные центры и написав ряд научных трудов.
Распространение суфизма в Крыму можно соотнести хронологически со вторым этапом распространения суфизма на Северном Кавказе, этапом влияния тюркских и персидских мистиков.
Говоря о возникновении суфизма на Северном Кавказе, следует остановиться на мнениях некоторых ученых, выделяющих в качестве главного фактора возникновения тасаввуфа - классовую борьбу в обществе в Х-Х1 вв., с чем мы никак не можем согласиться. «Именно социальная несправедливость, принуждала угнетенные слои в мусульманском мире к протестам, выражавшимся к уходу от социальной активности, к ведению аскетического образа жизни, поиску внерациональных, мистических путей познания Бога. Однако позже эти протесты часто приобретали политическую направленность, характер антифеодальных восстаний, ме—ждоусобных конфликтов» - пишет автор [8].
Данная позиция представляется нам идеологически ангажированной и обнаруживает не вполне корректное понимание сути суфизма, с одной стороны, и игнорирование исторического процесса формирования и традиционного распространения суфизма среди власть имущих во многих восточных обществах, с другой. Социально-политическое измерение суфизма на протяжении веков, действительно, могло быть выражено очень ярко в отдельных странах. В частности, на Кавказе социально-политическая функция суфизма проявила себя в полной мере (начиная от института рибатов - приграничных укреплений на Кавказе, ставших центрами просвещения и активной гражданской позиции; и заканчивая национально-освободительными восстаниями, возглавляемыми суфийскими шейхами в Российской Империи ), в отличие от Крыма, где тасаввуф практически не в выходил за рамки этики и мистики. Но, тем не менее, мы подчеркиваем, что суфизм -это сложная наука в рамках исламской ортодоксии, свод этических канонов, которые позволяют наиболее полно и целостно практиковать религию, уделяя внимание психическим процессам и состояниям человека, приводя его к целостной и завершенной практике своей религии как на индивидуальном, так и на общественном уровне.
Наука суфизма (тасаввуф), наряду с прочими религиозными дисциплинами начала формироваться уже при сподвижниках Мухамма-да и последователях сподвижников (например, Философский словарь называет одним из основателей суфизма правнука пророка Мухам-
мада Зуннуна аль-Мысрий [7]), оформившись в стройное учение уже в Х в. при Джунайде аль-Багдади.
Опровергая «классовую теорию» происхождения суфизма на Востоке в целом и на Северном Кавказе, в частности, отметим также, что часто правящая элита входила в суфийские ордена, и ярким тому подтверждением могут служить крымские ханы Гираи, главы тейпов в Чечне, кланов в Дагестане. Брилёв Д. приводит ряд веских аргументов в пользу того, что «суфии занимали заметное место в религиозно-политической жизни Крымского ханства»: это и вхождение шейха-дервиша в Диван (верховное правительственное учреждение) при хане, и обращение к шейхам и суфиям в ханских ярлыках, отмеченное В. Д. Смирновым [3, 11].
Эвлия Челеби сообщает о приверженности суфийскому учению представителей ханской династии. Так, например, один из султанов, Хаджи Гирай, был отшельником и уединенно жил около садов Качи. Суфием Эвлия называет и Селим Гирай-султана, будущего хана, впоследствии четырежды занимавшего престол: «Он дружен с господами сердца и абдалами, то есть принадлежит к мужам халя. У него увлекающийся и беспокойный нрав, он - обладатель (мистического) пути». О Мухаммеде Гирай-хане Эвлия сообщает, что тот - «знаток тайных наук», «аскет», «постоянно занимается зикром Божиим», и указывает, что Мухаммед Гирай-хан IV принадлежал к братству Мевлевийа, носил суфийский головной убор и хырку (одежда суфиев), устраивал суфийские собрания [11].
Вспомнив о ханских династиях, отойдем от непосредственного предмета исследования и, в подтверждение крепчайших связей между крымцами и кавказцами в Средние Века, укажем на такое явление как тюркский обычай аталычества, когда крымские ханы отдавали черкесам детей из числа своих родственников на воспитание, о чем писал Хан-Гирай в своей работе "Записки о Черкесии". Об этом же пишет и француз Тебу де Мариньи в «Путешествии в Черкес-сию»: «Крымские ханы посылали своих детей в Черкесию на воспитание к аталыкам» [15]. Подробное разъяснение о политическом, военном, династическом взаимовлиянии Крыма и Кавказа дает Рус-тем Караманов в статье «Аталычество в Крымском ханстве и на Кавказе» [13].
С приходом на крымскую и кавказскую земли, суфизм в виде различных тарикатов, ритуальных практик и социальных институтов стал фиксироваться и в виде письменных источников, выходивших из-под пера многочисленных ученых-теоретиков и практиков суфизма, наставников и шейхов того времени. Один из первых арабоязыч-ных рукописных памятников в Крыму, созданный в XIII в., также принадлежит к традиции мистицизма (Китаб аль-Масабих фи т-Тасав-вуф, «Книга светочей суфизма») [17]. Как ни удивительно, но и в Дагестане первым фундаментальным религиозным сочинением стало суфийское произведение «Райхан ал-хакаик ва бустан ад-дакаик».
Среди крымских выдающихся ученых-суфиев можно назвать Ибрахима аль-Крыми и его «Мавахиб ар-Рахман фи байан маратиб аль-акван» («Подарки Всемилостивого в объяснении степеней существующих вещей»), Фейзи Хайдара Кефеви, написавший труд Хадаик аль-Ахйар фи Хакаик аль-Ахбар («Сады наилучших в сущности рассказов»), посвященный суфийскому истолкованию ритуальных норм ислама, накшбандийского шейха 16 в. Махмуда Кырыми, кадирийс-кого шейха Селима Диване. Последний, в частности, по сей день считается классиком тасаввуфа в Турции, оставившим хрестоматийное произведение «Бурхануль-арифин», в котором дано ясное, пошаговое разъяснение, что значит путь суфия и как ему следовать [19]. Суфием, по мнению исследователей, был и Хамид Кырыми (ум. 1771), написавший произведение, основным предметом которого стала интерпретация 20-го айата суры «Таха». Все эти произведения хранятся в библиотеках Турции и многие из них еще не исследованы [17].
Сведений о дагестанский ученых на данный момент сохранилось гораздо больше. Информация об арабских ученых-выходцах из Дербента зафиксирована в арабоязычных источниках. Так, например, известными учеными были Хабиб Афанди ибн Пир из Дербента (ум. в кон. X в.) Хасан б. Ибрахим (ум. 759), Мухаммад б. Химам (ум. в IX в.), Абу-л-Касим Йусуф б. Ибрахим, Ирахим б. Джа'фар (ум. 1018) и другие. Также известными учеными Дербента этого периода были Абу Абдаллах Маммус б. ал-Хасан ал-Лакзи ад-Дарбанди (1040— 1110) - знаток хадисов, историк, один из влиятельных шайхов, автор исторической хроники «Тарих баб ал-абваб ва Ширван», Абу-Йакуб Йусуф б. ал-Хусайн. ал-Лакзи ал-Баби (ум. ок. 1089-1090) - знаток хадисов, духовный глава общины шафиитов в Дербенте, и Абу-бакар
Мухаммад б. Муса б. ал-Фарадж ад-Дарбанди (ум. в перв. пол. XII в.) - крупный мусульманский теолог, автор упомянутого выше объемистого труда по суфизму «Райхан ал-хакаик ва бустан ад-дакаик» (Базилик истин и сад тонкостей), который является самым ранним в Дагестане зафиксированным сочинением по суфизму. Этот трактат написан на рубеже XI - начале XII в. и сохранился в копии 743 г.х. / 1342-1343 гг. [2].
Говоря о тарикатах, распространенных в исследуемых регионах, отметим, что «среди верующих мусульман Дагестана, Чечни и Ингушетии традиционно распространены три основных суфийских ордена, или тариката: кадирийа, накшбандийа, шазилийа. Однако можно встретить и представителей тариката сухравардийа, увайситов и других, но чаще всего вокруг них нет заметной социальной поляризации» [18]. В Крыму же наиболее эффективно функционировали такие тарикаты, как Хальветийа, Кадирийа, Гульшенийа и Йасавийа, Мев-левия, хотя встречались и местные формы суфизма (Колечли, Чуюн-чили) [11].
В начале прошлого века выдающийся крымскотатарский просветитель И. Гаспринский, сделавший мощнейший прорыв в просвещении через книгопечатание, основав типографию в Бахчисарае и газету «Терджиман», внес вклад в укрепление связей между кавказцами, крымскими и поволжскими татарами уже в Новое Время. Так, некоторые его соратники по типографии в Бахчисарае в дальнейшем основывали издательства на своих родных землях. В частности, так произошло с Исламской типографией М.М. Мавраева, бывшего соратника Гаспринского по «Терджуману», открытой в г. Темир-Хан-Шуре в 1907-1908 гг., которая издала полее 47 наименований книг религиозного содержания - по грамматике, логике, хадису, фикху, суфизму и др. Известно, что и сам Гаспринский, имея подписчиков газеты и на Кавказе, развивал отношения с периодическим изданием того времени «Кавказ» [6].
Анализ и сравнение перечисленных выше письменных источников, тенденций развития суфийской традиции на Кавказе и в Крыму, а также соотнесение с иными тенденциями в рамках общетюркской и арабской религиозной традиции показывает, что несмотря на попытки и современную «моду» среди исследователей-этнографов и литературоведов найти некую «этническую уникальность» в произведе-
ниях того или иного автора, присущую лишь им национальную специфику - мы, однако, напротив, на примере соотнесения тематики и стиля дагестанских и крымских ученых хотим заключить, что развитие религиозных наук в то время было универсально и скорее задавалось интеллектуальной школой, к которой принадлежал автор, нежели его этнической принадлежностью либо географическими особенностями. Современный исследователь, читая труд арабского, дагестанского, иранского или индийского ученого-суфия, написанный в рамках одной парадигмы в Средние Века вряд ли найдет значительные различия в стиле, в символах или тематике произведений. И это всецело соответствует общей восточной традиции обезличивания и осознания себя инструментом выражения истины. Наше наблюдение вполне согласуется с выводом современного исследователя суфийской антропологии Яроша О. А., который указывает: «В соответствии с учением суфизма, человеческая природа - это совокупность символических форм, выражающих процесс теофании... Вместе с тем, гуманистический пафос суфизма лишен индивидуализма, характерного для Ренессанса и Просвещения. В суфизме отсутствует идея человеческой личности, которая является целью для себя и выступает субъектом гиперактивизма и опредмечивания действительности» [9].
Подводя итог сказанному, можно заключить, что как на Северном Кавказе, так и в Крыму суфизм в Средние Века стал решающим фактором формирования религиозной идентичности местных народов, определив развитие духовной традиции на многие века вперед. Мы с сожалением констатируем полный обрыв этой традиции на крымской земле в середине ХХ в. и предполагаем возможность ее возрождения лишь на основе зарубежных архивных данных, дополненных исследованием сохранившихся архитектурных произведений суфиев (обителей-текие, молельных домов, келий отшельников) в Крыму. В то же время суфийские практики Северного Кавказа, основанные на местных произведениях, продолжают жить непрерывно по сей день, цепочки (силсилы) суфийских тарикатов на Кавказе до сих пор сохранены и переживают период активного возрождения, что может стать вдохновляющим примером и для крымского общества.
Учитывая, что постмодернистские веяния поворачивают современного человека лицом к Востоку, к эзотерике, мистике, агностицизму и иррационализму - народам-носителям глубочайшей и бога-
тейшей восточной духовной традиции важно оживить ее и, тем самым, не только обогатить мировую цивилизацию, но также и сделать шаг на пути к самосознанию и самоидентефикации.
Подобные компаративные исследования позволяют нам увидеть еще более полно единство в многообразии культур; выработать некие эффективные созидательные модели духовного развития многонациональных и мультиконфессиональных обществ, повышая нашу поликультурную компетентность и вырабатывая новые гарантии для примирения и толерантности в нашем обществе.
Список использованных источников
1. Агаев А. Г. Философия совести. Махачкала, 1995. - 336 с.
2. Аликберов А.К. Эпоха классического ислама на Кавказе: Абу Бакр ад-Дарбанди и его суфийская энциклопедия «Райхан ал-хака-'ик» (Х1-ХП вв.). -М.: Вост. лит., 2003. - 848 с.
3. Смирнов В. Д. Крымское ханство под верховенством Оттоманской Порты в ХУШ столетии до присоединения к России. // Записки Императорского Одесского общества истории и древностей (ЗИООИД.) Одесса: типогр. А. Шулыда, 1889. Т. 15. - 252 с.
4. Хайдеггер и восточная философия: поиски взаимодополнительности культур / Отв.ред. М. Я. Корнеев, Е. А. Торчинов. 2-е изд. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2001. 324 с.
5. Брильов Д. Суфiзм як фактор релшйно! самощентифшацп ук-рашсько! умми //Тези мiжнар. наук. конференцп «Духовнють. Культура. Людина». - Львiв, 2010 р. - С. 94 - 96.
6. Сеитмеметова С. А. Российская периодическая печать в личной коллекции периодики Исмаила Гаспринского//Ученые записки Таврического национального университета им. В. И. Вернадского. Серия «Исторические науки». Том 25. - № 2. 2012 г. - С. 175-185.
7. Философский энциклопедический словарь/Гл. редакция: Л. Ф. Ильичев, П. Н. Федосеев . - Изд-во «Советская энциклопедия», 1983. - 840 с.
8. Мирзаев, С. Б. Суфизм на Северо-Восточном Кавказе: причины возникновения, сущность и особенности функционирования: Авто-реф. дис.... кандидата философских наук: 09.00.14. / Мирзаев, Султан Бетерович. - М., 2012. - 25 с.
9. Ярош. О. А. Людина в «мютичнш парадигмЬ»: антрополопчна доктрина суфiзму: Автореф. дис.... кандидата философских наук: 09.00.14. / Ярош Олег Анатолшович. - К., 2002. - 24 с.
10. Абдульваапов Н. Суфизм и начальный этап активного распространения Ислама в Крыму [Электронный ресурс] / Н. Абдульваапов. - Режим доступа: http://dspace.nbuv.gov.ua/bitstream/handle/ 123456789/15083/33-Abdulvalov.pdf?sequence=1
11. Брилев Д. Суфизм в Украине: преданья старины глубокой [Электронный ресурс] / Д. Брилев. - Режим доступа: http:// www.religion.in.ua/main/history/2572-sufizm-v-ukraine-predanya-stariny-glubokoj.html
12. Вадильо У. И. Хайдеггер для мусульман [Электронный ресурс] / - Умар Ибрагим Вадильо. - Режим доступа: http:// intertraditionale.kabb.ru/viewtopic.php?f=41&p= 1927&t=396
13. Караманов Р. Аталычество в Крымском ханстве и на Кавказе [Электронный ресурс] / Караманов Р. - Режим доступа: http://milli-firka.org/content/DBAFHBEA/title/аталычество
14. Корнеев С. Трансгрессивная революция. Посвящение в постмодерн-фундаментализм. [Электронный ресурс] / С. Корнеев. - Режим доступа: http://kitezh.onego.ru/trans_3.htm#west .
15. Тебу де Мариньи Ж.-В. ПУТЕШЕСТВИЯ В ЧЕРКЕСИЮ [Электронный ресурс] / Жак-Виктор-Эдуард Тебу де Мариньи. - Режим доступа: http://aulassoki.ucoz.ru/load/biblioteka/ zhak_viktor_ehduard_tebu_de_marini_puteshestvija_v_cherkesiju_chast_l/ 2-1-0-63
16. Хазир-Огли Т. Iсторiософiя юламу в Украш: минуле та май-бутне [Электронный ресурс] / Тетяна Хазир-Огли. - Режим доступа: http://historians.in.ua/index.php/doslidzhennya/322-tetiana-khazyr-ohly-istoriosofiia-islamu-v-ukraini-mynule-ta-maibutnie
17. Якубович М. «Татарский шейх» Ибрахим аль-Крыми и его труд «Подарки Всемилостивого» [Электронный ресурс] / Михаил Якубович. - Режим доступа: http://www.islamsng.com/ukr/faces/6953
18. Суфизм как социальная система в Российской умме /Составитель Д. В. Мухетдинов [Электронный ресурс] / Режим доступа: http://idmedina.ru/books/school-book/?593
19. Kzrzmlz zeyh Selim Divane. Ariflerin delili. - Ankara «Akeas», 1998. - 160 s.
