CC BY
49
УДК 94(410).06'
МИССИЯ ЛОРДА ПОРТЛАНДА В ПАРИЖЕ В 1698 ГОДУ Д.С.Штрейс
LORD PORTLAND'S MISSION IN PARIS IN 1698 D.S.Shtreis
Гуманитарный институт НовГУ, [email protected]
Раскрывается роль английской дипломатии накануне войны за Испанское наследство, когда была предпринята одна из первых попыток сохранить «баланс сил» в Европе, путем соглашения ведущих держав. Этой цели как раз и послужил визит лорда Портланда — эмиссара английского короля Вильгельма III в Париж в 1698 году, положивший начало договорам о разделе испанской монархии. В центре внимания — оценка роли и значения миссии графа Портланда как попытки решить проблему мирным путем в виде взаимных уступок, чтобы не допустить открытого военного противостояния. Ключевые слова: британская дипломатия, испанское наследство, «баланс сил» договоры о разделе
This article discusses the role of British diplomacy on the eve of the War of the Spanish Succession, when there has been made one of the first attempts to preserve the «Balance of Power» in Europe by agreement of leading powers. This goal has been achieved by the visit of Lord Portland, an emissary of English King William III, in Paris in 1698. This fact marked the beginning of negotiations over the Partition Treaties. This paper focuses on the role and importance of the mission of the Earl of Portland in his attempt to solve the problem by peaceful means through mutual concessions in order to avoid an open military confrontation. Ключевые слова: British diplomacy, Spanish Succession, «Balance of Power», Partition Treaties
Война за Испанское наследство 1701—1714 гг. явилась крупным общеевропейским конфликтом начала XVIII века, в который оказались втянуты крупнейшие страны Европы. Баталии разворачивались не только на полях сражений, но и на дипломатическом фронте. Причиной войны явился вопрос о том, кто из европейских монархов станет наследником Империи бездетного испанского короля Карлоса II после его смерти. Переход всех испанских владений к одному из наследников существенно нарушил бы «баланс сил в Европе». Поскольку к числу претендентов относились правители крупнейших европейских государств, то конфликт казался неизбежным. Однако к концу XVII века прагматический подход при защите национальных интересов государств постепенно выходил на первый план во внешней политике. В условиях сложной международной обстановки в Европе все большую роль начинала играть дипломатия. Поэтому к началу военных действий предшествовал целый ряд дипломатических переговоров и встреч, стремившихся предотвратить надвигающийся конфликт.
Рисвикский мир 1697 года, завершивший войну Аугсбургской лиги, не разрешил всех накопившихся англо-французских противоречий. «Франция, — писал лорд Болингброк, — вышла из войны с триумфом, и хотя и поступилась многим, все же удержала большую и лучшую часть своих завоеваний, сделанных ею со времен Вестфальского и Пиренейского договоров» [1]. В действительности Франция по-прежнему продолжала оставаться наиболее сильным и могущественным европейским государством. Первостепенные интересы французской политики, заключавшиеся в наступлении на территорию Нидерландов и Рейнские земли, вызы-
вали серьезные опасения в Европе. Неуклонное расширение границ Франции на северо-востоке чрезвычайно волновало и английского короля Вильгельма III, который, вначале как штатгальтер Соединенных Провинций Нидерландов, а затем как король Англии, противостоял планам французского короля Людовика XIV.
Политика щтатгальтера Вильгельма была обусловлена вопросами безопасности его родной Голландии, которая в любой момент могла быть поглощена в несколько раз превосходящим ее по силе могущественным соседом. Создание системы действенных союзов, способных обуздать Францию, представлялось единственным выходом для небольшой страны. Война Аугсбургской лиги, которую в европейской историографии нередко называют «войной короля Вильгельма», действительно была его войной [2]. Став в 1689 году королем Англии, Вильгельм получил в распоряжение значительные ресурсы целой страны, которые теперь мог использовать в достижении своих целей. Однако было бы ошибкой обвинять английского короля в проведении лишь проголландской политики. Положение Вильгельма в Англии не позволяло ему, даже при всем желании, отдавать приоритет голландским интересам в ущерб английским, которые по большей части были диаметрально противоположными. Вильгельму приходилось действовать в достаточно жестких рамках, обозначенных ему парламентом, партиями и общественным мнением. К тому же в Англии по большей части преобладали изоляционистские настроения. Существовал довод, что англичане должны участвовать в военных действиях на континенте лишь ввиду непосредственной угрозы самой Англии, в про-
тивном случае любые попытки вмешательства в европейские дела воспринимались как политические авантюры. Вильгельм был одним из первых, кто увязал национальные интересы Англии с судьбой континентальной Европы. Англия, по его мысли, должна была выступить гарантом сохранения «баланса сил» на континенте ввиду опасности нарушения политического равновесия. Опасность эта связывалась, в первую очередь, с будущим испанской монархии. Правовой аспект вопроса о наследовании земель испанской короны был чрезвычайно сложен. Сразу несколько европейских правящих домов могли заявить свои претензии на «испанское наследство». И хотя, как писал английский историк Маколей, — «сама Испания была теперь едва ли не маловажнее герцогства Савойского, но из этого не следовало, что судьба этой державы была маловажным делом для остальных» [3].
Король Вильгельм ясно понимал, что в нынешних условиях, даже при поддержке Голландии, он не сможет вести новую войну на континенте. Долг Англии, накопленный в течение последней войны, достигал огромной по тем временам цифры в 18 млн. фунтов, и Вильгельму не представлялось никакой возможности в ближайшее время погасить эту сумму [4]. В письме к своему другу голландскому пенсионарию Хейнсиусу Вильгельм жаловался, что не имеет в своем распоряжении ни одного фартинга для оказания поддержки какому-либо из иностранных государств, указывая также на невозможность расплатиться с долгами, вследствие недоверия к нему со стороны парламента [5].
В свою очередь французский король Людовик XIV ясно осознавал то неопределенное положение, в котором находился король Англии и собирался использовать его к собственной выгоде. В инструкции французскому послу в Англии графу Таллару Людовик писал: «Мы будем иметь возможность судить о власти, которой располагает король Англии в своей стране, по решениям парламента в отношении сумм, которыми определятся в будущем доходы этого государя. Есть основания полагать, что Вильгельм может столкнуться с серьезной оппозицией в парламенте, как только ему не хватит выделенных средств. Долг Англии огромен, а король не сможет погасить его без помощи парламентских субсидий» [6, с. 253].
Вильгельм понимал, что если Франция получит все испанские владения целиком, то система европейского равновесия окажется под угрозой и никакая коалиция уже не сможет справиться с огромной империей Людовика XIV. Участие в решении будущего испанской монархии представляло для английского короля проблему первостепенной важности. В связи с этим перед Вильгельмом встал вопрос о том, каким образом можно было бы решить «испанскую проблему», сохранив при этом «status quo» в Европе. Поскольку вести новую войну на континенте для Англии не представлялось возможным, Вильгельм решил сделать ставку на дипломатию. Но прежде чем предпринимать конкретные шаги, ему было необходимо получить полное представление о международной обстановке в Европе ввиду перспективы решения вопроса об «испанском наследстве», а главное, выяснить пози-
цию и намерения французского короля по данной проблеме.
Вследствие постоянного недоверия, выражаемого королевской политике со стороны парламента, Вильгельм понимал, что столь деликатную миссию он мог поручить только близкому человеку, которому во всем доверял и который информировал и держал бы его в курсе всех непредвиденных изменений. Конфиденциальность при решении данного вопроса была необходима, поскольку в случае неблагоприятного поворота событий, позволила бы избежать негативного резонанса в английском обществе.
Выполнение этой задачи Вильгельм возложил на своего близкого друга, голландца по происхождению, Вильгельма Бентинка графа Портланда. В глазах английской общественности визит лорда Портланда во Францию должен был выглядеть как заключительный этап переговоров после подписания Рисвикского мира, призванный восстановить дипломатические отношения Англии с Францией. В инструкции, переданной в конце декабря 1997 года лорду Портланду, отмечалось, что он во главе чрезвычайного посольства должен был отправиться в Париж, при первом же удобном случае получить аудиенцию у короля и заверить его в личной дружбе и преданности со стороны Англии. Кроме того, ему вменялось в обязанности выяснить внешнеполитическую позицию Франции и ее намерения относительно Англии и близлежащих государств. «Вам следует также, — отмечалось в инструкции, — вести осторожное наблюдение за деятельностью французской дипломатии в вопросах заключения союзов и соглашений с другими государствами, которые могут угрожать установившемуся миру в Европе...». Согласно инструкции Портланд должен был установить отношения со всеми послами дружественных Англии государств, аккредитованных при французском дворе. По всей видимости, Вильгельм вновь рассматривал идею создания союза европейских государств, способного противостоять гегемонистским устремлениям Франции. Отмечалось также, что во всех вопросах Портланд должен был придерживаться защиты торговых интересов Англии на территории французских владений и по возможности добиваться новых привилегий для английских купцов. «Обо всех делах за время вашего пребывания во Франции, — говорилось в инструкции, — вы должны постоянно информировать нас и получать соответствующие указания. По возвращении мы ждем от вас подробного рассказа обо всем, что вы увидели за время вашего пребывания при французском дворе» [7].
Как видно, в инструкции ни слова не говорится об Испании, отсутствуют и прямые указания Портлан-ду относительно позиции Англии в решении вопроса об «испанском наследстве». По мысли Вильгельма, посольство лорда Портланда должно было лишь прозондировать почву и выяснить позицию Франции по основным внешнеполитическим вопросам. По всей видимости, Вильгельм, как опытный политик, не спешил предпринимать конкретные шаги, не изучив ситуации, а собирался действовать исходя из обстоятельств, опираясь на сведения, полученные от Порт-ланда.
23 января 1698 года граф Портланд прибыл в Кале. Проведя ночь в доме коменданта крепости г-на де Латура, на следующий день он прибыл в Булонь, откуда затем проследовал до Амьена и только к концу недели 31 января добрался до Парижа. Английского посла разместили в отеле графа де Оверня (который в то время отсутствовал), а свиту поселили в близлежащих домах. В тот же вечер Портланда посетили с визитом маршал де Буффлер и герцог де Граммон, после чего граф, согласно своей инструкции, принял одного за другим посланников Шведского, Бранденбургского, Вольфенбюттельского, Кельнского и Кассельского. На следующий день, после обеда у маршала де Буффлера, лорд Портланд отправил секретаря своего посольства г-на Прайора к государственному секретарю по иностранным делам Франции маркизу де Торси с уведомлением о своем прибытии. Портланд просил сообщить, что пока он не может осуществить свой торжественный въезд в Версаль, поскольку его экипаж находится на корабле, который из-за сильных морозов не может войти в Сену. Сообщение о вынужденной задержке могло быть простой уловкой, дававшее послу обойти церемониальный протокол, а также возможность и время, чтобы оценить обстановку и выяснить настроения французского двора и намерения королевских министров по основным внешнеполитическим вопросам. В то же время герцог де Сен-Симон, достаточно подробно описавший в своих мемуарах приезд Портланда во Францию, наоборот, указывал, что никакой задержки не было: «все прибыло в одно время, так как граф приехал из Кале в собственной карете, делая остановки в разных пунктах, где ему оказывали всевозможные гражданские и военные почести» [8, с. 372].
Сразу по прибытии в Париж, Портланд попросил маркиза де Торси устроить ему личную аудиенцию у короля. Король принял графа Портланда в Версале 4 февраля в 9 утра в своем кабинете в присутствии одного маркиза де Торси. Аудиенция продолжалась около часа, в ходе которой, вероятно, обсуждались лишь общеполитические вопросы, о чем граф сообщал в своем письме королю Вильгельму. К сожалению, оригинал письма графа к королю был утрачен, и остается только догадываться о его содержании, но сохранилось ответное письмо короля Вильгельма к Портланду, датированное 13 февраля, в котором Вильгельм советует графу бывать в Версале: «так часто, как это возможно». В тот же день (4 февраля) он посетил, согласно дипломатическому протоколу, Дофина, его сыновей (герцогов Бургундского, Анжуйского и Беррийского), а также брата короля. Вечером он встретился с государственным министром маркизом де Помпоном и государственным секретарем маркизом де Торси. 7 февраля Портланд, вновь беседовал с маркизом де Торси и маркизом де Помпоном, а 9 февраля отправился в Версаль, чтобы встретиться с канцлером Франции де По-ншартреном и председателем государственного совета финансов герцогом де Бовилье. В последующие дни граф согласно придворному протоколу продолжал наносить визиты принцам крови и участвовал в светских мероприятиях [6, с. 156-162; 9]. Герцог де Сен-Симон без преувеличения отмечал всеобщее восхищение при французском Дворе манерами и обхождением англий-
ского посла [8]. 17 февраля Портланд вновь удостоился аудиенции у короля. Разговор (как, вероятно, и на встрече с министрами) шел о делах, в основном касающихся пребывания при французском дворе в Сен-Жермене изгнанного английского короля Якова II Стюарта [6, с. 168-170].
Обитатели Версаля полагали, что основной целью визита Портланда во Францию являлся вопрос о судьбе Якова Стюарта. Об этом прямо свидетельствует герцог де Сен-Симон: «...с первого же дня Портланду стало ясно, что истинная его миссия обречена на провал., Торси сразу же расставил все точки над 1, ... что как ему известно, Король не только не позволит когда-либо затронуть эту тему, но что даже простое упоминание о Сен-Жермене сможет свести все достигнутое на нет и сделать его посольскую миссию печальной и бессмысленной.» [8]. Кроме того, Сен-Симон, очень щепетильный в вопросах рангов и привилегий, в подтверждение своей версии указывает и на многочисленные особые почести, оказываемые Портланду при Дворе, якобы в качестве компенсации за невозможность дать послу удовлетворение по главному вопросу — высылке Якова Стюарта из Франции. В своих воспоминаниях Сен-Симон писал: «Однажды во время вечерней аудиенции Король позволил ему держать подсвечник; подобной чести государь удостаивал лишь самых важных и влиятельных придворных в знак особого расположения. Иностранные послы не имеют обыкновения появляться на вечерней аудиенции Короля, но если такое случается, то редко кто из них удостаивается такой милости», — отмечал Сен-Симон [8].
Король Вильгельм ожидал подобную реакцию со стороны Людовика XIV, относительно судьбы Якова II. Поэтому в своем письме Портланду от 23 февраля советовал ему не настаивать на высылке Якова из Франции, поскольку в противном случае: «. это могло бы привести к затруднениям в решении более важного вопроса, касающегося испанского наследства» [6, р. 181]. Таким образом, Вильгельм как бы напоминал своему посланнику об истинной цели его миссии.
Как только морозы спали, и корабль, на котором находился багаж Портланда смог войти в Сену, на 9 марта был назначен торжественный въезд и большая аудиенция в Версале. Во время аудиенции Портланд передал королю свои верительные грамоты и заверил его в дружественных намерениях со стороны английского короля [6, с. 205-220]. Затем он посетил с визитом Венецианского, Португальского и Савойского послов [10].
В течение целого месяца обе стороны хранили полное молчание в отношении «испанского вопроса». Наконец, 14 марта лорда Портланда посетили маркиз де Торси и маркиз де Помпон, которые передали ему, что французский король во имя сохранения спокойствия и мира в Европе желает добиться соглашения с Вильгельмом по поводу решения вопроса об «испанском наследстве». В разговоре с Портландом маркиз де Торси заявил, что: «. реальную опасность для Европы представляют не Франция, а Габсбурги, объединение владений которых может повлечь за собой самые негативные последствия. В случае же, если испанскую корону унаследует принц из дома Бурбонов, то Людовик,
со своей стороны, может предоставить гарантии, что оба королевства никогда не будут объединены под властью одного государя» [11, с. 27-30].
Портланд, выслушав соображения французских министров, заметил в ответ, что Габсбурги не представляют опасности для Англии, поскольку они не имеют флота, тогда как Франция является основным конкурентом Англии на море, и если французский принц станет королем Испании, то велика вероятность того, что он будет осуществлять профранцузскую политику, и это нанесет серьезный ущерб английским политическим и торговым интересам. На следующий день 15 марта Портланд написал письмо королю Вильгельму в Лондон, в котором информировал его о своей беседе с французскими министрами. «Вчера маркиз де Помпон и маркиз де Торси, — писал Портланд Вильгельму, — сообщили мне, что они получили приказ от Его Величества информировать меня о том, что французский король ожидает Вашей помощи в решении вопроса большой важности и секретности, что Его Христианнейшее Величество желает заключить с Вами соглашение, которое поможет предотвратить великие потрясения в случае неожиданной смерти испанского короля. Французский король желает принять скорейшие меры и просит узнать мнение Вашего Величества по этому вопросу», — отмечал Портланд [11, с. 290304].
Вильгельм, по всей видимости, был несколько обескуражен напором Людовика XIV и потому не торопился с принятием решения. Поспешные действия здесь казались для него наименее приемлемыми. В своем ответном письме лорду Портланду он писал: «Я был сильно удивлен вчера вечером, получив ваше письмо и изучив его содержание в отношении разговора, который вы имели накануне с французскими министрами. Вы совершенно правильно сделали, что не пошли ни на какие уступки, к которым вас склоняли французы. Это дело столь деликатное и важное, что я не могу дать вам пока более подробные инструкции, чем те, которые были предоставлены вам перед вашим отъездом. Вам следует продолжать переговоры до тех пор, пока французы не представят более конкретные предложения. И как только они станут вам известны, вы должны немедленно сообщить об этом мне для получения указаний. Я так горячо желаю сохранения мира, что охотно выслушаю любое французское предложение, и готов буду присоединиться к нему, если интересы обеих наций будут при этом учтены », - отмечал Вильгельм [12, с. 306-307].
Граф Портланд во время аудиенции передал Людовику ответ Вильгельма. Помпон и де Торси сразу же предложили свой вариант решения вопроса, согласно которому испанская монархия передавалась одному из внуков Людовика XIV. Дофин и его старший сын отказывались от своих прав на испанскую корону, а Испанские Нидерланды, во избежание опасений Англии и Голландии, должен был унаследовать принц Баварский [11, с. 35-40; 12, с. 327-332]. Поскольку судьба Испанских Нидерландов была для Вильгельма вопросом чрезвычайной важности, он решил заручиться в своих действиях поддержкой голландского пенсионария Хейнсиуса. В своем письме к
нему Вильгельм писал: «Вы должны изложить свою точку зрения в отношении столь важного вопроса и написать об этом графу Портланду, а также послать копию письма мне» [12, с. 304-305]. Вильгельм полагал, что французские предложения необходимо было тщательно обдумать и взвесить все «за и против», только после этого можно было предпринимать конкретные шаги.
Испанские Нидерланды представляли для Вильгельма особое значение. Неслучайно, находясь во Франции, Портланд поспешил встретиться с лотаринг-ским принцем Карлом де Водемоном, давним союзником и приятелем короля Вильгельма еще со времен войны Аугсбургской лиги [12, с. 214, 360, 374]. Воде-мон находился на службе Испании, и на момент визита Портланда в Париж он только что оставил свой пост губернатора Испанских Нидерландов и направлялся в Милан на новое место службы в качестве губернатора герцогства. Его путь пролегал через французские земли. Это краткосрочное пребывание принца Водемона во Франции, возможно, не было простым совпадением. И хотя Водемон был нежелательным гостем в Париже, тем не менее, Портланду позволили посетить Водемона, дабы граф смог: «... выказать почтение близкому другу своего государя.». Об этой встрече, состоявшейся в начале апреля, в местечке Нотр-Дам-де-Льес близ Лана, упоминает Сен-Симон, разумеется, не догадываясь об ее истинной цели [8]. Письмо-отчет Порт-ланда (от 9 апреля) об этом визите Вильгельму не сохранилось. Можно только предполагать, о чем они беседовали. Однако министры Людовика XIV, зная, что Водемон принадлежит к могущественной немецкой партии при испанском дворе, не исключали его кандидатуры в качестве правителя Милана в составе Империи [13]. Помпонн и де Торси рассматривали также возможность передачи Милана герцогу Лотарингскому в обмен на Лотарингию, которая в этом случае отходила бы к Франции, и, вероятно, могли полагаться в этом вопросе на посредничество Портланда [11, с. 39; 12, с. 381].
Граф Портланд пробыл во Франции четыре месяца. Обратно на родину он возвращался через территорию Испанских Нидерландов. Выбор маршрута был продиктован желанием Портланда лично увидеть состояние французских крепостей на территории Фландрии. По свидетельству Сен-Симона Людовик XIV разрешил ему не только осмотреть там все крепостные сооружения, но и приказал его сопровождать военным инженерам и давать все необходимые объяснения [8]. Трудно сказать, чем объяснялся подобный поступок «короля-солнца». Возможно, Людовик хотел продемонстрировать гостю всю мощь и силу своих крепостей, чтобы сделать англичан более сговорчивыми в вопросе о разделе испанских земель, с другой стороны, у него, вероятно, была уверенность, что Вильгельм III примет его предложения и теперь уже нет оснований опасаться противодействия Англии.
Таким образом, визит лорда Портланда во Францию способствовал началу дипломатических переговоров о разделе испанской монархии. Людовик XIV, понимая, что Англия никогда не согласится на то, чтобы Дофин унаследовал все испанские владения,
полагал, что наилучшим вариантом для него получить свою долю наследства, было договориться с Англией о разделе испанских земель между основными претендентами. Неудивительно, что визит посольства Портланда был воспринят французской стороной как руководство к действию. Но французский король и его министры, в то же время, явно преувеличили полномочия посла. Полагая, что Портланд имеет при себе конкретные предложения по «испанскому вопросу», Людовик отложил отправку в Испанию своего чрезвычайного посла д'Аркура и приказал своим министрам вступить в переговоры с Портландом. Но в задачу Портланда входила лишь дипломатическая разведка, его инструкции носили чисто формальный характер. Английская сторона по сути дела спровоцировала Францию на конкретные действия, не раскрывая, однако, своих намерений. Но начало переговорам было уже положено, и французский король, намеренный продолжать их, отправил в Лондон своего чрезвычайного посла графа Таллара.
На этом миссия лорда Портланда в Париже была завершена. Ее результаты превысили ожидания короля Вильгельма, который не рассчитывал на столь скорый результат. Теперь, когда позиция Франции вырисовывалась со всей ясностью, английская сторона могла приступить уже к непосредственному ведению переговоров о разделе Испании.
1. Болингброк Г.С.-Дж. Письма об изучении и пользе истории. М., Наука, 1978. С. 107.
2. Jones J. Country and Court 1658-1718. Cambridge, 1978. P. 279.
3. Маколей Т. История Англии от восшествия на престол Якова II. СПб., 1864. T.XIII. С. 83.
4. Мортон А. История Англии. М., 1950. С. 247.
5. Гуревич Я. Происхождение войны за испанское наследство. СПб., 1884. С. 49-50.
6. Grimblot P. Letters of William III and Louis XIV. London, 1848. Vol. 1. P. 156, 160-162, 168-170, 181, 205, 220, 253.
7. British diplomatic instructions 1689-1789. London, 1925. Vol. 2. P. 2-3.
8. Сен-Симон Л. Мемуары 1691-1701 /Изд. подгот. В.Н.Малов. М., Ладомир, 2007. С. 372-375.
9. РГАДА. Ф. 35. Оп. 1. Д. 268. Л. 2-8.
10. РГАДА. Ф. 35. Оп. 1. Д. 268. Л. 12-45.
11. Memoires de monsieur de Torcy pour server a le histoire des négociations. A Londre, 1757.
12. Grimblot P. Letters of William III and Louis XIV. London, 2 V. L., 1848. V. 2.
13. Coxe W. Memoirs of the kings of Spain. London, 1815. P. 52.
References
1. Bolingbroke H. S.-J. Letters of the Study and Use of History (1735). (Russ. ed.: Bolingbrok G.S.-Dzh. Pis'ma ob izuchenii i pol'ze istorii. Moscow, Nauka Publ., 1978, p. 107).
2. Jones J. Country and Court 1658-1718. Cambridge, 1978, p. 279.
3. Macaulay T. The History of England from the Accession of James the Second, 5 vols. (1848). (Russ. ed.: Makolei T. Istoriia Anglii ot vosshestviia na prestol Iakova II. St. Petersburg, 1864, vol. XIII, p. 83).
4. Morton A. A People's History of England (1938). (Russ. ed.: Morton A. Istoriia Anglii. Moscow, 1950, p. 247).
5. Gurevich Ia. Proiskhozhdenie voiny za ispanskoe nasledstvo [Causes of the War of the Spanish Succession]. St. Petersburg, 1884, pp. 49-50.
6. Grimblot P. Letters of William III and Louis XIV. London, 1848, vol. 1, pp. 156, 160-162, 168-170, 181, 205, 220, 253.
7. British diplomatic instructions 1689-1789. London, 1925, vol. 2, pp. 2-3.
8. Louis de Rouvroy. Saint-Simon: Mémoires, tome I 16911701. [Eng. ed.: Historical Memoirs of the Duc de Saint-Simon, volume 1 1691-1709. Edited and translated by Lucy Norton. London: Hamish Hamilton, 1967]. (Russ. ed.: Malov V.N. et al., eds. Sen-Simon. Memuary 1691-1701. Moscow, Ladomir Publ., 2007, pp. 372-375).
9. Russian State Archive of Ancient Acts (RGADA), Fund 35, Inventory 1, File 268, fols. 2-8.
10. Russian State Archive of Ancient Acts (RGADA), Fund 35, Inventory 1, File 268, fols. 12-45.
11. Memoires de monsieur de Torcy pour server a le histoire des negociations. A Londre, 1757, pp. 27-30, 35-40.
12. Grimblot P. Letters of William III and Louis XIV. London, 1848, Vol. 2, pp. 214, 290-307, 327-332, 360, 374, 381.
13. Coxe W. Memoirs of the kings of Spain. London, 1815, p. 52.
