CC BY
24
МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ СЕМИНАР ЮЖНОГО ФИЛИАЛА ИНСТИТУТА ГОСУДАРСТВА И ПРАВА «ГОСУДАРСТВО И ПРАВО КАК ОБЪЕКТ ПОЗНАНИЯ»
УДК 340
Бойко А.И.
Зав. кафедрой Северо-Кавказской академии государственной службы, д.ю.н., профессор
МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКАЯ СВОБОДА
И МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ ДИСЦИПЛИНА В ПРАВОВЕДЕНИИ
В эпохи реформ общество критически переосмысляет прошлый опыт, в том числе юридические технологии. Статья посвящена тому, как правоведы должны сохранять благоразумие в череде постоянных смен социально-экономического строя.
In the epoch of reforms the society is critically rethinking the past experience, the juristic technologies including. The article is devoted to how the lawyers should keep reasonable in the row of constant changes of socio-economic formations.
Ключевые слова: Мировоззрение, методология, политика, идеология, юриспруденция, дихонтомия, правопонимание.
Key words: world outlook, methodology. Politics, ideology, jurisprudence, dichotomy, legal understanding
1. Постоянные и современные причины постановки названной темы. Российская специфика государственного управления и национального менталитета (отечественная циви-лизационная среда)
Автор посвящает свое выступление анализу способов обеспечения беспристрастности юридического анализа в обстановке очередного (вначале - оголтелого) обновления, что заведомо трудно. В неэволюционные эпохи голос разума подавляется общественной экзальтацией, политическим прожектерством, необузданными социальными фантазиями. Но есть еще несколько причин для обстоятельного разговора в этой плоскости:
1. Построение оптимальной социальной организации есть более сложная задача, чем приспособление к стационарной природе, которую человечество давно использует для повышения собственных удобств, именуемых стандартами жизни, и преуспело в этом настолько, что пришлось дать обратный ход этому движению (или видимость этого) под названием «экология».
2. Если точные науки монологичны (активный субъект обследует стационарный объект), то гуманитарные покоятся на диалогическом мышлении.
3. Россия давно доказала неистовую любовь к революционным качелям [1].
4. Наша страна отстает от европейского экспресса в среднем на 150 лет, однако использует этот временной лаг традиционно неумело - путем механического заимствования чужеземного опыта без учета национальных традиций [2].
5. Давно доказано, что любой относительно обособленный анклав знаний со временем коснеет в силу дисциплинарной замкнутости, экстенсивный сбор информации всегда превосходит по времени и объемам критический пересмотр накопленного знания или интенсификацию, теоретический багаж любой науки намного увесистее ее методологического фундамента, объект любого анализа всегда ограничен, опускается до уровня так называемого предмета.
2. Закономерности и опасности отхода от классических познавательных технологий в эпохи реформ. Политизация знания и методологический модерн
Любая революция сопровождается критическим пересмотром накопленных знаний, методов их получения и реализации на практике. Прежде всего
МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ СЕМИНАР ЮЖНОГО ГОСУДАРСТВА И ПРАВА «ГОСУДАРСТВО И
и наиболее безжалостно ревизуются социальные науки - понятно, почему. Рвущаяся к природным закромам и накопленной трудом нескольких предшествующих поколений т.н. «вторичной реальности» (имущественная масса, производственные мощности, драгоценности, интеллектуальные открытия) будущая элита нуждается в обругании прежних идеологических знамен и управленческих технологий. Это нужно и по той примитивной причине, чтобы скрыть истинную причину очередной социальной трансформации (передел собственности в свою пользу), замаскировав ее под какую-либо идеологическую химеру (хлеб и зрелища, коммунизм, права и свободы человека и гражданина, etc). Если же прогнивший режим еще и «подставился» бесчеловечной практикой управления (тоталитаризм и прочее), то инициаторы перемен запросто могут открыть шлюзы общественного негодования, представив тщательно и скрытно режиссируемое ими в собственных корыстных целях обновление как проявление естественного хода истории.
Революции - это время крайностей, неблагоразумия, экзальтации, фантазии, обмана масс [3, с. 52]. Причем наиболее азартные критики прошлого прежде были самыми верными его сторонниками. Как ярко пишет В.М. Сырых, «некогда благочестивые адепты марксистской теории права бросают в предмет своего многолетнего обожания не то что камни, а целые булыжники» [4, с. 17]. Для того, чтобы огорошить обывателя и заставить его поверить в благочестивость надвигающегося обновления, в обществе накануне приватизации распространялись совершенно противоестественные мысли о повальной деидеологизации, департизации и деполитиза-ции государственного управления [5, с. 35]. Но этим умонастроениям активно и убедительно возражали и возражают А.А. Белкин, Г.М. Миньковский, А.В. Наумов, А.Ф. Черданцев [6]. И даже С.С. Алексеев, обласканный прежним режимом, а затем стремительно поменявший мировоззренческую ориентацию, все-таки признался, что «правоведение... оказалось одной из наиболее идеологизированных областей знания» [7, с. 402]. Но вспомним конец 90-х гг., когда «дело» или передел собственности в пользу 3% «избранного» населения уже состоялся и последовали откровенные высказывания Г.Х. Попова, Е.Т. Гайдара, А.Б. Чубайса об истинных (идеологических, партийных, политических) мотивах реформ [8]. На другом полюсе - откровения Н.Ф. Кузнецовой о баррикадных боях ограбленной бедноты с олигархией по поводу конфискации имущества и уголовной ответственности за критические
) ФИЛИАЛА ИНСТИТУТА 57
ПРАВО КАК ОБЪЕКТ ПОЗНАНИЯ» выказывания в адрес имущественного и социального неравенства, в результате чего победа в виде реванша за 1917 год пока осталась за последними [9, с. 43, 331].
Рынок - это прагматизм до кончиков ногтей, это почти намеренный и в то же время самоубийственный отказ от фундаментальных исследований. Буквально крик по поводу разрушения фундаментальных основ юриспруденции с заменой их сиюминутными прагматичными расчетами издал на страницах центрального журнала представитель общей теории государства и права с Алтая [10, с. 51-55]. Революционные периоды характерны также тем, что интеллигенцию тянут в разные стороны: политик А.А. Подберезкин сетует по поводу бесхребетности и «разрухи в головах» отечественных гуманитариев [11, с. 5-10], проф. А.Э. Жалинский призывает государственных юристов к «конституционной лояльности», к отказу от поиска политического содержания в принятых законах [12, с. 89], профессора А.Я. Сухарев и В.Д. Филимонов требуют освободить уголовно-правовую науку и криминологию от «некритических заимствований, очередного идеологического наваждения» пересмотра отраслевых постулатов под флагом очередных идеологических настроений [13].
Известно, что человечество давно использует две явно соперничающие, но в то же время дополняющие друг друга методики управления - право и политику. О преимуществах и недостатках обоих средств спор идет давно, и конца ему не видно. Юристам же полезно помнить, что у них два хозяина - дальний (народ или суверен) и ближний (правящая элита), что по Гегелю закон есть «царство спокойного», а политика, получается, - беспокойное и нечистоплотное «начало». Не зря ведь древние римляне утверждали, что политика должна согласовываться с законом, а не закон с политикой (politiae legibus, non leges politus adaptande). А у нас ныне политика является безоговорочным распорядителем и диктатором юридических технологий, в результате чего законодательные решения по борьбе с преступностью все больше отрываются от тенденций и показателей той самой преступности [14].
Освобождение социальной науки от мировоззренческих сторожей и однопартийной цензуры - это, конечно, хорошо; но свободой нужно еще разумно распорядиться. Это для России сложно. Ну не любим мы «золотую середину» и все тут; если уж отказываться от чего-то, то до конца. Мы является свидетелями почти полной смены декораций: проклинаем догматику, достали из сундука
естественно-правовую доктрину, весьма произвольно занимаемся социологическими опытами, жадно поглощаем синергетику и герменевтику, но более всего приветствуем методическую для юриспруденции экзотику - эмпатию, правовую биоэтику, методы ролевых и имитационных игр, вероятностные приемы познания... Все это хорошо и полезно, только не переусердствовать бы. Не позабыть в этих азартных увлечениях новым о классике, в первую очередь о догматике, которая была и останется важнейшим приемом правопонимания.
Р. Паунд как-то назвал представителей догматической школы юридическими монахами [15, с. 173], что наверняка справедливо. Но еще вопрос в том, какие монахи худшие - юридические или политические? и в каких отраслях права (знания) предпочтительнее те или другие? Выскажем предположение, что догматическое направление должно побеждать другие методики преимущественно в «чернорабочих» отраслях юриспруденции, к каковым, бесспорно, относится уголовное право. А. Бебель утверждал, что «все юристы-реакционеры». Этой кличкой можно, пожалуй, и гордиться; ведь юрист обслуживает все сферы жизни, в силу чего вынужден божиться на среднестатистического обывателя и стационарный текст закона. В силу это догматика есть классика, которая не подведет как старый конь в борозде; нормативные тексты - самый надежный, так сказать, калиброванный инструмент проверки правовых представлений.
3. Проблема достоверности гуманитарной науки вообще
Все мои предшествующие рассуждения объединены одним генеральным настроением - как бы не натворить беды обществу с помощью ученой юриспруденции; как обустроить процесс познания государственно-правовых явлений так, чтобы он выглядел дорогой к любой, пусть самой неприглядной, истине, а не к результатам, заказанным политиками очередной волны. В связи с этим закономерна постановка вопроса о достоверности гуманитарного знания вообще. Ведь каждый из присутствующих, наверняка, слышал убийственные сентенции естествоиспытателей о том, что есть только одна наука - физика, а все остальное - собирание марок (Э. Резерфорд), что науки бывают естественные, неестественные и противоестественные (П. Ландау), что существует лишь то, что можно измерить (М. Планк).
Лично же на меня более всего действует привычка англосаксов почитать за «настоящую» науку лишь естествознание по тем причинам, что 1) гуманитарий (в том числе и юрист) включен в исследуемый объект, что 2) у общественных наук нет постоянно работающей экспериментальной базы (у криминалистов, правда, есть хотя бы статистика), что 3) правящий класс сильно давит на обществоведов в целях распространения веры в справедливость установившихся порядков. Как следствие, обществознание представляется на Западе никчемной игрой в слова и дефиниции, набором ценностных суждений, результатом классификаторских упражнений, заведомо продажным знанием [16, с. 529-534]. Отсюда: Если даже изначально праведные естествоиспытатели изобрели теорию относительности (А. Эйнштейн), то нам, гуманитариям, тем более нужно проповедовать релятивизм.
4. Мировоззрение - идеология - политика -методология - методика
Поставленные в название доклада слова обязывают нас внести ясность в содержание и соотношение таких понятий, как «мировоззрение», «идеология», «политика», «методология». Первое обычно трактуется как «совокупность принципов, взглядов и убеждений, определяющих направление деятельности и отношение к деятельности отдельного человека, социальной группы или об-ва в целом» [17, с. 247]. По большому счёту мировоззрение базируется на философии, предполагает удовлетворительное решение её основных вопросов и опору на это решение при определении стратегий и границ познания. Сложнее обстоит дело с идеологией: «идеологические посылки не лежат на поверхности философской рефлексии. Связь между философией и идеологией или, если ставить вопрос шире, мировоззрением и идеологией носит глубинный характер» [18, с. 83-84]. Идеология есть система взглядов по поводу стратегии общественного развития. В отличие от неё политика олицетворяет тактику управления социумом. Политика всегда находится в собственности правящей элиты, а вот идеология может принадлежать различным группам населения, собственно элите или всему обществу. Правящий слой обычно взывает к общенациональной идеологии только в тех случаях, когда он завёл страну в эволюционный тупик и не знает, как оттуда выбраться, при неудаче реформ и прочих вариантах политического банкротства. Классический пример - последние годы ельцинского правления Россией.
МЕТОДОЛОГИЧЕСКИМ СЕМИНАР ЮЖНОГО ФИЛИАЛА ИНСТИТУТА ГОСУДАРСТВА И ПРАВА «ГОСУДАРСТВО И ПРАВО КАК ОБЪЕКТ ПОЗНАНИЯ»
Дополнительные пояснения можно позаимствовать в уже готовом виде у проф. Ю.В. Голика. «Понятия метода и методологии, - пишет он, - зачастую смешивают, употребляют как синонимы, что приводит к размыванию границ и того, и другого понятия. Метод - это способ получения результата, избранный исследователем путь познания, конкретные приёмы и операции действия и воздействия. Поэтому в уголовном праве целесообразно рассматривать вопрос о методе в двух аспектах: во-первых, метод познания, метод изучения уголовно-правовой материи и, во-вторых, метод правового регулирования общественных отношений. В первом случае можно говорить о методе науки уголовного права, а во втором - о методе уголовного права как отрасли права» [19, с. 11]. Уточнение бесспорно; но как быть с применимостью методологии к праву и науке? Прямого ответа на данный, просящийся в строку любого учебника, вопрос Ю.В. Голик не даёт, но одаривает читателя блестящим различением метода и методологии: а) методология - понятие интегральное, дополнительно включающее в себя помимо общенаучных и специальных приёмов познания также мировоззрение, фундаментальные теоретические концепции, диалектические категории и законы; б) «метод позволяет узнать одну из сторон изучаемого явления», а «методология позволяет познать сущность этого явления» [20]; в) «методология - это (целая - А.Б.) система координат, а метод - (всего лишь один. - А.Б.) вектор поиска и действия» [20, с. 11-12].
В другой работе [21, с. 348] тот же автор, отталкиваясь от работ представителей общей [22] и отраслевой [23] юриспруденции, утверждает, что метод - это способ получения результата, путь познания, а методология - «понятие интегральное, объединяющее в себе ряд компонентов: мировоззрение и фундаментальные теоретические концепции, диалектические категории и законы, обще- и частнонаучные методы» (с. 43). Из этой подборки весьма кратких, но чётких и выверенных суждений мы бы выделили те обстоятельства, что какой-либо подход к уголовному праву можно именовать методологическим направлением лишь в том случае, если он подкрепляется несколькими частными приёмами познания, если сугубо познавательные поиски усиливаются присоединением мировоззренческих основ и концепций.
5. Плоды уже состоявшегося идеологического рвения в общей и отраслевой юриспруденции
Корыстные мотивы правящей элиты, механическое применение заемной идеологии к российским реалиям, господство политики в сфере управления уже привели к нескольким негативным результатам, которые предстоит медленно нейтрализовать: дисгармония прав и обязанностей; возвеличивание суда в государственном механизме и возложение на него внеюрисдикционных полномочий; утверждение очередной идеологемы «личность - общество - государство»; восхваление субъективного и проклятие объективного вменения; противопоставление права и закона [24].
Особо оговорим опасность политического идолопоклонства в уголовном праве - отрасли управления, где используется государственное насилие, пусть и процессуально (страховочно) обеспеченное. Здесь надо вести себя так, чтобы у населения даже шальная мысль не появилась, будто власти намеренно создают преференции тем или иным социальным группам населения либо намеренно прячут от граждан свои антикриминальные правила. Именно поэтому следует приветствовать и пропагандировать монополизм парламента на изготовление уголовных кодексов [25] и впервые появившуюся в самом УК оговорку, что «преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только настоящим Кодексом» (ч. 1 ст. 3).
6. Что делать? (или пора собирать камни)
Критика легка - искусство мудрено. Пришло время отвечать на любимый риторический вопрос национального ума. Alias: можно ли противостоять (хотя бы временно и в ограниченных пределах) перманентной повальной идеологизации юридического мышления и как? поскольку любимой игрушкой и самою судьбою России стали революционные качели, есть ли шанс у правоведов условиться о благоразумии на будущее, о предохранительных прививках против ситуативного политического усердия в пользу спасительной «золотой середины»? В нашем понимании ответ должен быть положительным и сводится он к следующим мерам:
1. Юристы в основу своего промысла, обеспечения смычки права и жизни, политики и закона должны положить дихотомию, которая представляет собою частную отводку от общего диалектического ствола, испытанный прием страхования
от пристрастий, которая перекликается с вековыми представлениями о двуликом Янусе и созвучна наметившемуся в общенаучном познании переходу от быстро костенеющих парадигм к оперативно и успешно мимикрирующим синтагмам [26, с. 330]. Профессиональное сообщество юристов могло бы условиться, что упоминание и обсуждение строго полярных или крайних вариантов упралвнеия либо взглядов будет обязательным для научных диспутов и трактатов, для парламентских чтений.
2. Противоядием против чрезмерной политизации юриспруденции, ошибок и нечистоплотности в анализе правовых явлений могло бы стать широкое и обязательное заимствование инструментальных приемов естественных наук, прежде всего математизация юридических знаний [27].
3. Давно назрел пересмотр, а точнее ужесточение (силами ВАК, ИГП РАН, УМО по правоведению, Минобразования РФ и пр.) социологических стандартов для юридических исследований. Сегодняшние ритуальные ссылки в авторефератах диссертаций на якобы изученную местную практику и результаты анкетирования магических ста (именно 100 и ни одним респондентом больше или меньше!) сотрудников правоохранительных органов уже не гипнотизируют просвещенный мир. С открытостью правовой информации в современной России это предложение вовсе не обременительно - бери и твори.
4. Гармония юриспруденции и политики может пойти и по линии расширения классической методологии правопонимания - в первую очередь в части более углубленной трактовки социальной детерминации и практического применения добытых данных о ней. Имеется в виду постепенный отход от ставки только на примитивную причинно-следственную связь, подкрепление старинной лапласовской или механической каузальности отношениями симметрии, пространственно-временными коррелянтами, функциональными и вероятностными зависимостями, достижениями науки о феномене и значении так называемой пусковой причинности [28, с. 92-102].
5. Сложные и полидетерминированные объекты исследования, а право безусловно к таковым относится, многоаспектны; данное свойство диктует необходимость в многочисленном и разнообразном теоретическом инструментарии, что справедливо признается свидетельством зрелости правоведения [29, с. 31]. В этом свете, на наш взгляд, полезно сопряжение частных методик в сложные познавательные узлы либо технологии (исторический
компаративизм, дополнение правовой аксиоматики презумптивным знанием, объединение теорий криминализации и эффективности в учение о мониторинге юридических средств, классификация и архивирование знаний) [30, с. 333-494].
7. Допустимые выводы
Наш разговор о сочетании методологии с идеологией и политикой позволяет сделать несколько обобщений:
1. Исторически доказано, что цунами идеологических увлечений накатывают на Россию исключительно с Атлантики, а глашатаями перемен выступают либо представители формирующейся элиты (будущие хозяева страны), либо нанятые ими пропагандисты (в том числе от юридической науки), именуемые их противниками «пятой колонной»; чаще всего первые и вторые действуют одновременно и совместно. При этом протрезвление от иноземного идеологического нектара всегда бывало тяжёлым.
2. Отсутствие (точнее декларация отсутствия) идеологии общественного развития в начале реформ - почти безальтернативное доказательство эгоистических мотивов узкой группы людей, осознавших «сказочную» реальность быстрого и бес-последственного присвоения ими природных ресурсов и созданного трудом прежних поколений общественного богатства, но при условия умолчания или искажения главного мотива своих призывов к реформам.
3. Идеология полезна и необходима для законодательства, юридической теории и практики, ценность же политики - проблематична, ибо власть пьянит [31], а неконтролируемая обществом власть ещё и вытравливает профессионализм в своей среде и не пускает в свои ряды знающих работу новичков [32].
4. Для уголовного права, резко выделяющегося среди других отраслей юриспруденции «гвардейской правоспособностью» или принуждением, политическое идолопоклонничество особенно нетерпимо [33]. Давно сказано, что «в науке нельзя петь с чужого голоса, и притом даже не стараясь дать себе отчёт, не фальшиво ли поёт первый голос» [34, с. 51], что «наука начинается там, где она может сказать законодателю: «Нет!» (Шаргородский М.Д., 1963) [35, с. 251]. Но поют - и побеждают. Как точно подметил П. Фейерабенд, развитие гуманитарной науки иррационально: новые теории побеждают старые не обязательно потому, что они ближе
МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ СЕМИНАР ЮЖНОГО ГОСУДАРСТВА И ПРАВА «ГОСУДАРСТВО И
них к истине, точнее и глубже отражают объективную реальность, а вследствие того, что они наиболее интенсивно (мы бы сказали, агрессивно - А.Б.) пропагандируются их сторонниками [36, с. 203].
И последнее. Если кто-то поймёт настоящие мысли как банальный протест против экономического, социально-политического и юридического обновления страны, он ничего не понял. Бабелев-ский юрист-реакционер всегда отдаст предпочтение унылой умеренности перед сладким обольщением; будет хорошо помнить известные слова из профессиональной присяги, будто народу юристы служат исполнением законов, а не политических прихотей; при первой возможности и твердо реализует тысячелетнюю заповедь, что in mediam viam tutissimus ibis [37]; будет придерживаться той непреложной истины, что предназначение юриста - в поддержании гражданского мира на базе общих стандартов поведения, рассчитанных на типовую жизнь обывателей в течение нескольких десятилетий.
Конечно, «всё новое проявляет несправедливость к старому». А «реформация никогда не возникает в наилучшей юридической форме, но всегда проявляется лишь своеобразным, неожиданным, незаконным (курсив наш. - А.Б.) образом». Понятно также, что «каждый реформатор неизбежно является узурпатором, каждая реформация - духовное насилие» [38, с. 380]. Будем помнить эти справедливые слова, когда приходится читать или слушать истеричные обличения старых правовых несправедливостей, почему-то всегда сопряжённые с призывами к новым жертвам и реформациям. Если юристу на роду написано быть служкой политических хозяев общества, пусть он и ограничивается рутинным оформительством заказанных ему новых правил, но не превращается в азартного проповедника идеологических опытов; ведь политическое агитаторство всегда ведёт к разрушению чувства законности и правоприменительной культуры (дисциплины); ведь Бог юриста - сложившийся стереотип. В общем, sapienti sat [39].
Литература и комментарии
1. Один из Духовников русской нации с горечью, но справедливо написал: «одна черта, замеченная давно, действительно составляет несчастье русских: это во всем доходить до крайностей, до пределов возможного...Хо-рошо это или плохо? Не берусь судить. Но что Россия благодаря этой своей черте всегда находилась на грани чрезвычайной опасности, - это вне всякого сомнения, как и то, что в России (никогда поэтому - А.Б.) не было счастливого настоящего, а только заменяющая его мечта
) ФИЛИАЛА ИНСТИТУТА 61
ПРАВО КАК ОБЪЕКТ ПОЗНАНИЯ»
о счастливом будущем» (Лихачев Д.С. О национальном характере русских // Из истории русской гуманистической мысли. М., 1993. С. 279).
2. Во время лекции в Международном университете 25.02. 1999 г. мэр столицы небезосновательно утверждал, что «неудачи реформ есть закономерный результат небрежного отношения к российским реалиям, что западная традиция управленческого фольклора по грустной ошибке родилась не у нас, что для России нужны законы, предусматривающие неполучение результата еще на стадии постановки задач, что мы живем по правилу рискового оптимизма и принципу обязательной незавершенности, что наша отечественная цивилизационная среда любит небесную манну, крайности, вечный опыт разрушения, скорый энтузиазм, но никак не последовательную спокойную работу по должности, исполнение банальных операций. В общем мы живем по законам Паркинсона» (Лужков Ю. Российские «Законы Паркин-сона». М., 1999. С. 11, 17-18, 21, 43, 53, 59).
3. Как мастерски писал И.А. Бунин в своих «Окаянных днях», в эпохи реформ создается бездна новых (никчемных) административных учреждений, образуется особый (хвастливый) язык, в человеке просыпается бешеная жажда игры, позы, лицедейства балагана ) Цит. по: ГорбаневскийМ.В. В начале было слово... М., 1991.
4. Сырых В.М. Логические основания общей теории права: В 2 т. Т. I: Элементный состав. М., 2000.
5. Колдаева Н.П. К вопросу о роли идеологических факторов в правообразовании // Теория права: новые идеи. Вып. 4. М., 1995.
6. Белкин А.А. Комментарии к решениям Конституционного Суда Российской Федерации (1992-1993). СПб., 1994. С. 9; Миньковский Г.М. Правовая политика в сфере борьбы с преступностью и проблемы законодательного регулирования этой борьбы // Проблемы формирования уголовной политики Российской Федерации и ее реализация органами внутренних дел. М., 1995. С. 34; Наумов А.В. Обновление методологии науки уголовного права // Советское государство и право. 1991. № 12. С. 24; Черданцев А.Ф. Теория государства и права. М., 1999. С. 25.
7. Алексеев С.С. Право. Опыт комплексного исследования. М., 1999.
8. Чубайс А. Приватизация по-российски. М., 1999. С. 99; ГайдарЕ. Государство и эволюция. М., 1995. С. 143.
9. Кузнецова Н.Ф. Проблемы квалификации преступлений: Лекции по спецкурсу «Основы квалификации преступлений» / Науч. ред. и предисл. академика В.Н. Кудрявцева. М., 2007.
10. Сорокин В.В. Демонтаж отечественной юриспруденции (О месте и роли теории права и государства в контексте современного юридического образования) // Российская юстиция. 2007. № 7.
11. Подберезкин А.А. Русский путь. 4-е изд., дополн. и перераб. М., 1999.
12. Жалинский А.Э. Уголовное право в ожидании перемен: теоретико-инструментальный анализ. М., 2008.
13. Сухарев А.Я. Преступность в России переходного периода: меры государственного реагирования // Преступность и законодательство. М., 1996. С. 18; Филимонов В.Д. Охранительная функция уголовного права. М.,
2003. С. 21.
14. См. наши доказательства: Бойко А.И. Система и структура уголовного права. В 3 т. Том II: Системная среда уголовного права. Ростов н/Д, 2007. С. 10-14. О разрыве уголовной политики с реальной криминальной обстановкой, складывающейся в стране и регионах см. также Номоконов В.А. Современная российская уголовная политика: желаемое и действительное // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке. М., 2007. С. 22.
15. Цит. по: Алексеев С.С. Право на пороге нового тысячелетия: Некоторые тенденции мирового правового развития - надежда и драма современной эпохи. М., 2000.
16. Бернал Дж. Наука в истории общества. М., 1956.
17. Философский словарь / Под ред. М.М. Розента-ля. 3-е изд. М., 1975.
18. Плетников Ю.К. Деятельность: теории, методология, проблемы. М., 1990.
19. Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Учебник / Под ред. О.Н. Ведерниковой и С.И. Никулина. СПб., 2005.
20. Точнее было бы говорить, что в рамках любого отдельного метода изучается «внешний» объект, а на уровне методологии центр тяжести перемещается от объекта к инструментарию исследования.
21. Философия уголовного права / Сост., ред. и вступ. статья докт. юрид. наук, проф. Ю.В. Голика. СПб.,
2004.
22. Байтин М.И. Сущность права (Современное нормативное правопонимание на грани двух веков). Саратов, 2001; Керимов Д.А. Методология права (предмет, функции, проблемы философии права). М., 2000; Лейст О.Э. Сущность права. Проблемы теории и философии права. М., 2002; Лукич Р. Методология права. М., 1981; Мальцев Г.В. Понимание права. Подходы и проблемы. М., 1999; Матузов Н.И. Актуальные проблемы теории права. Саратов, 2003; Сырых В.М. Метод правовой науки. М., 1980.
23. ГорбузаА.Д., КозаченкоИ.Я., СухаревЕ.А. Понятие методологии уголовно-правовой науки // Уголовно-правовые меры борьбы с преступностью в условиях перестройки. Свердловск, 1990; Наумов А.В. Обновление методологии науки уголовного права // Советское государство и право. 1991. № 12.
24. См. подробнее наше: Бойко А.И. О естественности правовых обязанностей и некорректности возвеличивания субъективных прав // Правовая политика и правовая жизнь. 2004. № 1. С. 54-67; Реформы, идеология и мировоззренческая культура правоведения // Правовая политика и правовая жизнь. 2004. № 3. С. 6-20.
25. См. убедительные и красочные доводы на сей счет в работе: Беляев В.Г. Применение уголовного закона: Учебное пособие. 2-е изд. М., 2006. С. 92-125.
26. Философия, основные идеи и принципы. М., 1990.
27. См. предложения на сей счет: Блувштейн Ю.Д. Криминология и математика. М., 1974; Гаврилов О.А. Математические методы в социально-правовом исследовании. М., 1980; его же. Право и математика: взаимосвязь и взаимодействие // Журнал российского права. 1998. № 7; Селезнев Л.И. Математические методы в юриспруденции. М., 2001; он же. Математические методы в юриспруденции // Законность. 2002. № 4.
28. Жданов Ю.А. Пусковая причинность // Избранное. Т. 2. Ростов-на-Дону, 2001.
29. Лукашева Е.А. Общая теория права и многоаспектный анализ правовых явлений // Советское государство и право. 1975. № 4.
30. Развернутое обоснование см.: Бойко А.И. Система и структура уголовного права. В 3 т. Том III: Структура уголовного права и его идентификация в национальной юриспруденции. Ростов-на-Дону, 2008.
31. Великий Кони на процессе о самоуправстве земского начальника говорил: «Власть имеет сама в себе много привлекательного. Она даёт облеченному ею сознание своей силы, она выделяет его из среды безвластных людей, она создаёт ему положение, с которым надо считаться. Для самолюбия заманчива возможность приказывать, решать, приводить в исполнение свою волю и, хотя в узкой сфере, карать и миловать» (Цит. по: Смоляр-чук В.И. Гиганты и чародеи слов. М., 1984. С. 171).
32. Как заманчиво, но не реалистично звучит требование И.В. Ильина, чтобы только «духовно-зрячий» компетентный человек, профессионал, мог взять на себя властное руководство общественной жизнью (О сущности правосознания. М., 1993. С. 135).
33. «Судебный орган, - указывал М.О. Хадсон, -должен оставаться в рамках норм и порядка, которые не изменяются вместе с каждым перемещением политиков, резко отличаясь в этом отношении от политического органа, предназначенного для того, чтобы служить выразителем преобладающих направлений общественного мнения и применяться к ситуациям, создаваемым постоянными изменениями этих направлений» (Международные суды в прошлом и будущем. М., 1947. С. 310).
34. Чубинский М. Очерки уголовной политики. Харьков, 1905.
35. Данные приводятся по: Кузнецова Н.Ф. Наука российского уголовного права и законотворчество // История развития уголовного права и её значение для современности: Материалы V Международной научно-практической конференции, состоявшейся на юридическом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова 26-27 мая 2005 г. М., 2006.
36. Цит. по: Радугин А.А. Философия: Курс лекций. М., 1998.
37. Посередине дороги ехать безопаснее - лат.
38. Таранов П. Интеллектуальные крылья. М., 2000.
39. Умный поймёт - лат. (Прим. редактора).
