CC BY
81
УДК 165:001
КОСЬКОВ С.Н. Мировоззренческая программа и
философия науки
В данной статье анализируется проблематика в большей степени философии науки, чем эпистемологии. Это попытка перейти от проблем трансцендентального субъекта к проблематике эмпирического субъекта познания, что в полной мере возможно лишь в рамках субъектно-объектной модели познания и конкретизируется через проблематику конвенциональности и консенсуальности научного познания. Особо выделяется новое философское понятие - мировоззренческая программа, и даётся определение конвенции.
Ключевые слова: мировоззренческая программа, конвенция, консенсус, смыслы, модели познания, философия науки.
Одной из центральных проблем современной философии является переосмысление природы и статуса субъекта научного познания в направлении не только признания принципиально социального характера субъекта научной деятельности, признания за ним не просто активной роли в моделировании познаваемой им реальности, но и творящей научное знание инстанции и вместе с этим научную онтологию.
Наука предстает многомерным, системно организованным объектом, познание которого вне взаимозависимости различных элементов, составляющих культуру, просто невозможно1. Современные модели науки учитывают социальный характер субъекта научного познания и научной деятельности2, фундаментальную роль научных коммуникаций в процессе создания и утверждения научных концепций, первостепенное эпистемологическое значение на всех этапах научного познания введения значительного количества научных конвенций, утверждаемых на основе коллективного научного разума 3.
Изучая научную деятельность, необходимо учитывать не только субъект-объектные отношения, определяемые во многом
содержанием изучаемых объектов, но и межсубъектные когнитивные коммуникации4. Необходимыми и центральными элементами внутринаучных когнитивных коммуникаций являются разноообразные и многочисленные научные конвенции, предлагаемые и принимаемые(или не принимаемые) членами научного сообщества5. Совокупность научных конвенций в отдельной науке или научной дисциплине представляет собой систему достаточно консервативную, но вместе с тем принципиально открытую к введению новых конвенций и изменению или отказу от старых6. Механизмом, регулирующим этот процесс, является научный консенсус7. Его выработка занимает определенное, иногда длительное время, а на его результат влияют не только логико-эмпирические факторы, но и социальные, мировоззренческие и прагматические установки и предпочтения ученых. Без фундаментальной философской рефлексии природы научных конвенций и их особой роли в процессе научного познания невозможно построить адекватные реальной науке модели ее структуры и развития.
Изучение существенных изменений процесса современного научного познания
и рефлексии этих новаций методологическим сознанием способно дать новые импульсы развитию философского знания. Изучение изменений, происходящих в методологии науки, в особенности в условиях формирования полинарности моделей познания, требует ресурсов различных разделов философского знания - логики, теории познания, философской антропологии, этики и др. - и тем самым выполняет интегрирующую функцию в философии8. Анализ эволюции методологического сознания, природы знания и переосмысление статуса познающего субъекта - один из самых важных путей самопознания философии. В эпоху, когда происходит смена типов рациональности, ориентация познавательных процессов не только на истинность и нормативность, но и на различные типы ценностей, особое значение приобретают усилия, направленные на построение систематизирующих и синтезирующих методологических концепций9.
В отечественной литературе широкое обсуждение вопроса о соотношении ценностного и познавательного началось еще в 60-е годы XX века. Результатом этого обсуждения в рамках марксистской философской парадигмы стал вывод об их нерасторжимой взаимосвязи, о принципиальной включенности ценностно-нормативных компонентов в познавательный процесс и в само знание. Это положение было зафиксировано в работах П.В. Коп-нина, A.M. Коршунова, К.Л. Любутина и других. Предметом изучения в этих работах были субъект и объект как элементы ценностного отношения вообще, а также социально-исторические цели и идеалы, нормы и представления, в соответствии с которыми субъект осуществляет «отнесение к ценностям» любой, в том числе и познавательной, деятельности. Однако уже в 70-е - 80-е годы XX века в обсуждении этой проблематики наблюдается переход от общих эпистемологических исследований ценностного и познавательного к выявлению конкретных форм, факторов, способов взаимодействия когнитивного и ценностного именно в научном познании (исследования Н.М. Мотрошиловой, П.П. Гайденко, В.С. Библера, В.С. Степина, А.П. Огурцова, Б.Г. Юдина и др.). Несмотря
на то, что ценностный подход к научному познанию приобрел сегодня «права гражданства», здесь еще много нерешенных и спорных проблем. В ряду таких проблем -соотношение истины и ценности, соотношение субъективного и объективного в научном знании, способы выдвижения и принятия в науке концепций, претендующих на истинность и универсальность, роль и функции научных конвенций в производстве и динамике научного знания, адекватная оценка конвенционалистских концепций и стратегий в философии и методологии наук (А. Пуанкаре, Р. Карнап, А. Куайн, представители современного радикального конструктивизма П. Вацлавик, Е. Глазерфельд, У. Матурана, Х. фон Фер-стер и др.).
В отечественной философской литературе значительное внимание уделяется анализу собственно познавательных ценностей. Ценность науки, по мнению многочисленных исследователей, определяется тем, что она есть высшее, специфически человеческое средство ориентации человека в жизненно-практической сфере10.
Развитие теории познания, введение новых средств, методов, расширение предметного поля этой области философского знания предполагают трактовку самого познания как процесса, включенного в исторически определенные формы предметно-практической деятельности и коммуникаций11.
Не последнее место в этом процессе занимает анализ возникновения и развития новых методологических направлений, реализующих поле деятельности эволюционирующего методологического сознания. Конвенциональное принятие и построение научной теории как методологическая норма, как специфика современной науки были признаны всеми ведущими методологами XX века различных направлений. Этому способствовала целая совокупность особенностей современной науки: резкое возрастание абстрактности и степени общности естественнонаучных теорий;использование учеными гипотезы в качестве необходимой и важнейшей формы научного знания; ломка и пересмотр понятий классической науки, казавшихся дотоле абсолютно незыблемыми; отказ от одних фундаментальных понятий,
изменение содержания других; конвенци-ональность языка, семантики научных терминов; осознание многозначного характера связи теории и эмпирического материала; резкое возрастание значения конкурирующих теорий и в этой связи значения проблемы выбора и значения внеэмпири-ческих критериев оценки теории, простоты, красоты, удобства, изящества и т.д.
Конвенциональное понимание природы научного знания и знания вообще является яркой демонстрацией того факта, что наука - это творение рук человеческих. Этот, казалось бы, простой, даже банальный факт требует своего обоснования с различных позиций. Не случайно, что вопрос конвен-циональности научного знания впервые был поднят в конце XIX века в рамках религиозного философствования неогегельянцем и неотомистом Эдуардом Леруа. Сам конвенционализм уходит своими корнями в средневековую концепцию двух родов истин: научные истины, являясь результатом одного из видов человеческой деятельности, не могут быть абсолютом.
Конвенциональная, т.е. человеческая, природа человеческого знания - это то, от чего отказался ранний Гуссерль, это то, к чему пришел поздний Гуссерль, выступая за гуманизацию европейской науки. Это также просматривается в теоретической версии экзистенциализма, впрочем, как и в более ранних направлениях неклассического периода развития философской мысли.
Эти идеи, как ни странно на первый взгляд, ярко раскрываются в позитивистских и близких к ним течениях12. Несмотря на их достаточно жесткий сциентизм и достаточно традиционный рационализм, а также интерналистское понимание научного знания, ими тем не менее признается нерациональная компонента в самой структуре научного знания, для выявления которой и служит конвенция13. В зависимости от точки зрения автора работа этих конвенций рассматривается на эмпирическом или теоретическом уровне знания.
В качестве рабочего определения «конвенции» можно предложить следующее: конвенция - методологический приём, характеризующий понятие решения в силу необходимости выбора или с целью устранения неопределённости.
Наиболее демонстративно в рамках постпозитивистской методологии науки нерациональный характер научного знания раскрывается в трудах К. Поппера и его многочисленных учеников и сторонников, которые развили самостоятельные идеи, далеко выходящие за рамки школы Поппера14.
Таким образом, признание конвенцио-нальности научного знания сциентистскими и антисциентистскими философскими направлениями свидетельствует о признании вхождения нерациональных компонентов в структуру научного знания. Причинами этого являются субъект науки, т.е. человек с его исторически меняющимся интересом и исторически меняющийся ценностно-мировоззренческий климат эпохи15.
Вполне правомерен в этой связи возрастающий интерес к изучению логики научных исследований и выявлению вопросов, имеющих важное значение в дальнейшем исследовании компонентов самой науки, взятых в определенной системе социокультурных ориентаций16. Среди них большой интерес представляет проблема вхождения условных элементов, конвенций в структуру строения и функционирования научных теорий.
Интерес к проблеме конвенции в научном познании обусловлен, с одной стороны, бурным развитием современного научного знания, усложнением его структуры, созданием высокоабстрактных теоретических концепций, с другой - ростом методологической рефлексии науки, стремлением науки осознать свои гносеологические основания. Актуальность проблемы функционирования условных соглашений в научном познании определяется также необходимостью методологического анализа современной философии, прежде всего неопозитивизма и постпозитивизма, уделяющих большое внимание данной проблеме, для которых принцип конвенционализма является базовым17.
Интерес к данной проблематике объясняется и тем, что с углублением познания наблюдается рост удельного веса конвенционального элемента в научном знании. Но это не произвол чистого мышления, а объективная характеристика научного познания.
Как уже отмечалось, конвенция играет важную роль как в процессе научного
поиска, так и в построении теории, и вполне возможно, что позитивная разработка данной проблемы приведет к признанию методологическим сознанием конвенции как общенаучного метода, как познавательной процедуры, включающей в себя целую систему операций. Безусловно, что в самом простом случае конвенция - минимальная структура и минимальная процедура познавательного акта, даже если последний сводится к чисто вербальному акту, что зачастую при увлечении интерпретационным подходом неизбежно. Особенно ярко это раскрывается в понимании разума, теоретического сознания как рефлексивного мышления, опосредованного языком и связанного с ним. Это конкретизируется в вербализированном акте понимания, связанного с рациональной объективацией и конституированием смысла.
Такая постановка вопроса находит своё отражение в новых течениях философии языка, к примеру в трансцендентальном прагматизме К.-О. Апеля18, где, по сути дела, язык рассматривается как отношение к отношениям, что актуально для проблематики и тематизации субъектно-субъект-ной модели познания19. Эти моменты, связанные с проблемой трансцендентального конституирования интерсубъективно значимого смысла вещей и явлений, усиливаются в современной герменевтической феноменологии при объяснении «установления конвенций между учёными о темати-зированных предметах и их исследовательских программах»20 и являются ключом к проблеме обоснования истинности суждений. Таким образом, «теория познания перестаёт быть классической критикой познания в виде анализа познания и превращается в «критику смысла», основанного на анализе знаков и их значений»21.
Это предполагает и иное рассмотрение соотношения познавательной и коммуникативной функции языка - не как их сочетания или простого взаимодействия, а как единого процесса в познавательных процедурах, в общении, в экзистенциальном разговоре, в артикуляции мира и т.д.
Итак, каковы возможности и границы конвенционалистского истолкования природы научного знания? Конвенционалисты, безусловно, правы, считая, что решение
вопроса об истинности любой научной гипотезы или теории помимо их соответствия определенному набору эмпирических, теоретических и логических критериев требует от ученого принятия соответствующего когнитивного решения. Однако с ними трудно согласиться в том, что субъектом такого решения выступает отдельный ученый, а не соответствующее научное сообщество.
Реальным субъектом научного познания выступает именно научный коллектив, состоящий из множества отдельных ученых, которые хотя и объединены единым предметом исследования, но тем не менее с экзистенциональной точки зрения являются свободными и независимыми личностями22.
Более того, в современной мировой науке положение таково, что члены одного и того же дисциплинарного сообщества существенно распределены в пространстве и часто вообще не знакомы друг с другом. Что же их связывает друг с другом и делает единым коллективным субъектом научного познания? Ответ прост: густая сеть информационных каналов и когнитивных связей между отдельными учеными, причем часто неформальных и социально анонимных, то есть специально не фиксируемых и не регулируемых из какого-то центра.
Результатом этих коммуникаций внутри коллективного субъекта науки является достижение среди его членов определенного консенсуса в отношении истинности, доказанности, однозначности и эффективности той или иной концепции или гипотезы. В отличие от научных конвенций, являющихся результатом сознательно-договорного и рационально контролируемого поведения ученых относительно истинности некоторого высказывания или теории, научный консенсус является итогом длительных переговоров, дискуссий, а нередко и столкновения позиций ученых во время этого во многом стихийного и социального по своей сути познавательного процесса.
Существенную роль в достижении научного консенсуса играет позиция ведущих ученых в соответствующей области научного знания, ее наиболее авторитетных экспертов. Если научная конвенция - дело личной ответственности отдельного ученого, то научный консенсус - коллективное действие
дисциплинарного научного сообщества и его коллективная ответственность за признание некоторой теории истинной, научной или даже лженаучной23.
Таким образом, различия в основаниях и механизме принятия когнитивных решений при конвенционалистском и консенсу-алистском подходах весьма существенны.
Соответственно этим различиям научная истина при конвенционалистской трактовке механизма ее принятия имеет явно субъективистский характер, тогда как при консенсуалистском подходе она имеет коллективный, объективно-общезначимый статус в силу самой природы консенсуса. В обоих случаях научная истина признается имеющей условный и относительный характер, но только во втором случае она приобретает еще и такие свойства, как объективность, социальность и историчность, что полностью соответствует реальному процессу развития научного познания.
1 Лебедев С.А., Ильин В.В. Метафилософия // Философские науки. 2006. № 2. С. 113-123.
2 Алексеева И.Ю. Модели философии // Философские науки. 2012. № 9. С. 69-78.
3 Коськов С.Н., Лебедев С.А. Конвенционализм как синтез рациональности и антрополо-гичности научного знания // Вестник МГУ Серия 7. Философия. 2009. № 5.
4 Лебедев С.А. Философские измерения науки // Новое в психопедагогических исследованиях. 2010. № 1.
5 Коськов С.Н. Конвенции и метафоры // Вестник МГУ. 2009. № 3.
6 Коськов С.Н. Взаимодополняемость семантических конвенций и метафор в языке науки // Вестник МГУ Серия 7. Философия. 1991. № 1.
7 Лебедев С.А. Философия науки. Краткая энциклопедия. М.: Академ. проект, 2008. С. 704.
8 Коськов С.Н. Конвенционализм и проблемы современной философии науки // Среднерусский вестник общественных наук. 2009. № 3.
9 Коськов С.Н. Субъектно-объектная природа научного познания. М.: МГУ, 2007.
10 Кондаков И.В. Мировое сообщество как соревнование глобалитетов //Вестник РАЕН. 2006. Т. 6. № 2. С. 1-14.
11 Микешина Л.А. Философия познания. М.: Прогресс-Традиция, 2002.
12 Алексеев А.П. Философский текст: идеи, аргументации, образы. М., 2006.
13 Миронов В.В. Сциентизм и антисциентизм как типы мировоззренческой ориентации современной науки //Методологические проблемы исследования природных и социальных явлений. М.: МГУ, 1985.
14 Ильин В.В. Философия науки. М.: МГУ 2003.
15 Казарян В.П. Философские основания теории относительности //Философские основания естествознания. М., 1977.
16 Герасимова И.А. Феномен аргументации // Эпистемология и философия науки. 2009. Т. 21. № 3. С. 5-13.
17 Коськов С.Н. Начало и истоки конвенцио-налистской методологии науки // Новое в психолого-педагогических исследованиях. Москва - Воронеж, 2009.
18 Апель К.-О. Трансформация философии. М., 2001.
19 Соболева М.Е. Трансцендентальный прагматизм К.-О. Апеля. Проблема языка // Вопросы философии. 2005. № 12.
20 Соболева М.Е. Возможна ли метафизика в эпоху постмодерна? К концепции трансцендентального прагматизма Карла-Отто Апеля // Вопросы философии. 2002. № 7. С.143-154.
21 Соболева М.Е. Интенциональность - коммуникация - язык. Проблема последовательности //Вопросы философии. 2005. № 1.
22 Никитина Е.А. Субъект познания, когнитивная культура личности // Ценности и смыслы. 2011. № 7.
23 Лебедев С.А. Философия науки. Краткая энциклопедия. М.: Академ. проект, 2008.
