CC BY
10МИРОВАЯ ЭКОНОМИКА -ТРАНЗИТ В НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ
Никита Масленников,
ведущий эксперт Фонда «Центр политических технологий»
Аннотация. В статье рассматриваются сложившиеся к середине 2023 г. основные тренды структурных трансформаций в глобальном хозяйстве в контексте рисков замедления общемирового роста и соответствующих прогнозов МВФ, Всемирного банка и ОЭСР. Дается характеристика усиливающейся тенденции к геоэкономической фрагментации с оценками вероятных постоянных потерь для глобального ВВП при различных сценариях. При этом анализируются контрфакторы, возникающие в ходе ожидаемых структурных сдвигов в финансовом секторе мировой экономики и вследствие действий по перезагрузке ее институтов и регулятивных правил. В итоге сохраняется вероятность формирования нового облика целостности экономического мира при условии значимого ослабления текущей геополитической напряженности.
Ключевые слова: замедление глобального роста, геоэкономическая фрагментация, международная торговля, денежно-кредитная политика, бюджетный стимул, госдолг, регулятивный мейнстрим, баланс рисков, целостность экономического мира.
Keywords: slowing global growth, geo-economic fragmentation, international trade, monetary policy, fiscal stimulus, public debt, regulatory mainstream, risk balance, integrity of the economic world.
Повышенная скорость структурных трансформаций - это в настоящее время характерный признак перемен как в глобальном хозяйстве в целом, так и в его национальных составляющих. Причем речь идет даже не столько о прорывных решениях в сфере высоких технологий, влияющих на изменения в составе ВВП каждого из участников большого pax economica, перераспределении удельного веса стран в глобальном «макропироге», но, пожалуй, в первую очередь, о повсеместных изменениях в условиях ведения бизнеса, потребительского и сберегательного поведения населения, содержании регулятивных практик правительств и центральных банков, а также институциональных дизайнов международных торговых, инвестиционных и технологических обменов. Еще одно измерение этих фундаментальных процессов - ослабление, а порой попросту распад координационных механизмов управления глобальными рисками.
Новая реальность стремительно складывалась под напором пандемии COVID-19, в 2022 г. к этому добавилось сгущение геополитической напряженности в связи с конфликтом в Украине и беспрецедентными антироссийскими санкциями. По большому счету определение перспектив глобального хозяйства здесь-и-сейчас невозможно без геополитического прогнозирования, которое в своих предпосылках требует тщательного учета возрастающего
влияния собственно экономико-финансовых факторов и обстоятельств, все более смещающих баланс рисков геоэкономической фрагментации в сторону ее усиления.
* * *
Тенденция к этому состоянию, которое в текущем экспертном дискурсе нередко именуется завершающей фазой глобализации, с очевидностью набирала скорость по меньшей мере со второй половины 2010-х годов. Торговая война США и Китая, Брекзит, пандемия коронавируса, конфликт в Украине привели к тому, что наблюдавшаяся на протяжении многих десятилетий тенденция к сокращению торговых барьеров в мире поменяла направление1. Тяготение к протекционистским мерам при этом подпитывается промышленной политикой в США, Евросоюзе и Китае; перекройкой транспортно-логистических цепочек по векторам «френдшоринга»; изменениями условий банковского кредитования, платежей и расчетов для компаний, не вписывающихся в этот тренд.
Вместе с тем, одновременно усиливается озабоченность со стороны бизнеса, экспертов и даже политических акторов по поводу масштабов все более увеличивающихся потерь от глобальной экономической дезинтеграции, где главный удар принимает на себя международная торговля.
В июньском номере (2023) журнала МВФ «Финансы и развитие» опубликованы примечательные расчеты общемировых издержек возможной геоэкономической фрагментации2. Обращает на себя внимание и оговорка авторов о потерях объема производства лишь посредством торговли, общий ущерб от фрагментации предполагается более существенным. В первом сценарии эксперты МВФ прогнозируют, что будет прекращена вся торговля между Россией, с одной стороны, и США и Евросоюзом - с другой; а также обмены в высокотехнологичных секторах между Китаем и США\ЕС. Такая ситуация приведет к возникновению постоянных потерь глобального ВВП в 0,3%, что примерно равно годовому производству Норвегии.
1 Согласно расчетам МВФ, в 2010 г. в мире было введено около 300 торговых ограничений, в 2022 г. -уже порядка 3 тысяч.
2 МВФ. Издержки, связанные с геоэкономической фрагментацией, июнь 2023. - URL: https://www.imf. org/ru/Publications/fandd/issues/2023/06/the-costs-of-geoeconomic-fragmentation-bolhuis-chen-kett (дата обращения: 23.06.23).
См. также: IMF WORKING PAPERS, Fragmentation in Global Trade: Accounting for Commodities, March 24, 2023. - pp. 12-23. - available at: https://www.imf.org/en/Publications/WP/Issues/2023/03/24/Fragmentation-in-Global-Trade-Accounting-for-Commodities-531327 (date of access: 25.06.23.); Staff Discussion Notes, Geoeconomic Fragmentation and the Future of Multilateralism. - Januar 15, 2023. - available at: https://www.imf.org/en/Publicati ons/Staff-Discussion-Notes/Issues/2023/01/11/Geo-Economic-Fragmentation-and-the-Future-of-Multilateralism-527266 (date of access: 26.06.23).
Во втором более «жестком» сценарии фрагментационная гипотеза исходит из того, что все страны будут вынуждены выбирать либо евро-атлантический экономический блок, либо «китаецентристский» (с участием в нем России) при отсутствии межблоковой торговли. В этом варианте глобальные потери производства могут составить 2,3% общемирового ВВП, что эквивалентно размеру экономики Франции. Постоянный вычет из ВВП развитых стран и стран с формирующимся рынком будет насчитывать 2-3%, государства с низкими доходами станут терять до 4% в год. Заметим, что ущерб для мирового ВВП в этом случае будет приблизительно эквивалентен коронавирусному сокращению глобального хозяйства 2020 г. Но в отличие от «пандемического кейса» он будет постоянным.
Авторы расчетов оговариваются, что совокупные потери за пределами сокращения международной торговли пока не поддаются количественной оценке. Гипотетически долгосрочная адаптация к фрагментации способна вычитать из мирового ВВП до 7%, что эквивалентно годовому объему в экономиках Германии и Японии вместе взятых. В некоторых же странах, особо зависящих от интенсивности технологического трансфера, национальные ВВП могут сжаться на 12% и более.
* * *
Важно иметь в виду, что ожидания геоэкономической фрагментации разворачиваются в контексте уже идущей структурной трансформации глобального хозяйства, наглядно проявляющейся в замедлении общемирового роста и его неоднозначных последствий для рынков и регулятивных практик.
Согласно оценкам МВФ, темпы глобального роста в 2022 г. снизились почти вдвое - с 6,1 до 3,4%. Прогноз, представленный на ежегодном весеннем совещании Международного валютного фонда и Всемирного банка, тоже вовсе не благостный. Мировой ВВП увеличится в текущем году лишь на 2,8%, что значительно ниже среднего показателя в 3,8% за последние два десятилетия. Перспективы ближайших лет также невыразительны - темпы около 3% или чуть выше. При этом текущая глобальная макродинамика перегружена рисками: слабый и сильно неравномерный рост продолжается на фоне медленно снижающейся инфляции и усилившихся рисков финансовой устойчивости.
Характерная примета 2023 г. - выраженные различия «скоростных режимов» ведущих экономик мира. Полностью соответствует этому и название апрельского выпуска доклада МВФ о перспективах развития мировой экономики - «Неровное восстановление» (A Rocky
Recovery1). Замедление прогнозируется в основном для стран с развитой экономикой: 90% из них отметят 2023 г. снижением темпов роста с 2,7 (2022) до 1,3%. Тренд, по сути, сохранится и в 2024 г., когда темп развитых экономик незначительно увеличится до 1,4%.
В США, как ожидается, рост затормозится с 2,1% в 2022 г. до 1,6% в текущем и до 1,1% в следующем. В Еврозоне ВВП после прошлогоднего прироста на 3,5% в 2023 г. умерит темп до 0,8%, но улучшит показатель 2024 г. до 1,4%. В Японии рост остается стабильно низким: 1,1% (2022); 1,3% в 2023 г., 1,1% в 2024 г. По версии МВФ, в текущем году наибольшие потери понесут экономики Германии и Великобритании, где ВВП снизится на 0,1% и 0,3% соответственно. В 2024 г. в обеих странах вероятен рост около 1%.
Развивающиеся страны и страны с формирующимся рынком, несмотря на снижение прогноза на 0,5%, в текущем и следующем годах увеличат совокупный ВВП на 3,9 и 4,2% (в 2022 г. показатель составлял 4,0%). Причем в четвертом квартале 2023 г. рост усилится до 4,5% по сравнению с 2,8% в соответствующий период 2022 г.
Темпы роста Китая в 2023 г. ожидаются на уровне 5,2%, в 2024 г. - 4,5 (после 3,0% в 2022 г.); Индии - 5,9 и 6,3% (6,8%). В Бразилии и Мексике ( 2,9 и 3,1% в 2022 г.) ожидается замедление в 2023 г. до 0,9 и 1,8% соответственно; в 2024 г. их траектории разойдутся: в первом случае темп ускорится до 1,5%, во втором - продолжится снижение - до 1,6%. Для Саудовской Аравии МВФ прогнозирует падение темпа ВВП-2023 до 3,1% (более чем вдвое по сравнению с 8,7% в 2022 г.) с сохранением этого уровня в 2024 г. В Южной Африке «качели роста» еще размашистее: 2,0% в 2022 г.; 0,1% в 2023 г.; 1,8% в 2024 г.
Нелишне заметить, что, по оценке МВФ, в 2023 г. половина общемирового роста придется на Индию и Китай.
В начале лета 2023 г. глобальные макропрогнозы корректируются международными экономическими организациями. Серию пересмотров в июне открыли Всемирный банк (ВБ) и ОЭСР. Ожидания «тактически» несколько потеплели, но тренд на продолжение испытания глобального хозяйства замедлением роста сохранился. По версии доклада ВБ Global Economic Prospects2, выход из затяжного кризиса, начавшегося с пандемии COVID-19 и усиленного ростом геополитической напряженности в связи с конфликтом на Украине, затягивается, и перспективы его полного преодоления вновь сдвигаются.
1 IMF, World Economic Outlook, «A Rocky Recovery». - April 2023. - available at: https://www.imf.org/en/ Publications/WEO/Issues/2023/04/ll/world-economic-outlook-april-2023 (date of access: 23.06.23).
2 World Bank, Global Economy on Precarious Footing Amid High Interest Rates. - available at: https://www. worldbank.org/en/news/press-release/2023/06/06/global-economy-on-precarious-footing-amid-high-interest-rates?intcid= ecr_hp_headerL_en_ext (date od access: 23.06.23).
По прогнозам ВБ, глобальный рост в 2023 г. замедлится до 2,1% (в марте предполагалось до 1,7%) после 3,1% в 2022 г. В развивающихся странах (за исключением Китая) темп увеличения ВВП притормозит с 4,1% (2022 г.) до 2,9% (2023 г.). Оценка мировой динамики на 2024 г. понижена с 2,7 до 2,4%.
«Устойчивость глобальной экономической активности, которую мы наблюдали в начале этого года, вероятно, будет снижаться, - отмечается в докладе ВБ. - Темпы роста в ряде крупных экономик, включая Китай и США, в начале года были выше ожиданий. Тем не менее, по итогам 2023 г. в целом глобальная экономическая активность замедлится», и ее «ослабление продолжится в 2024 г.». Причем «потенциальное разрастание банковского кризиса и ужесточение денежно-кредитной политики могут привести к еще более серьезному замедлению».
Прогноз роста ВВП США на 2023 г. повышен до 1,1% вместо ожидавшихся в январе 0,5%, на 2024 г. - понижен до 0,8 с 1,6%. Экономика Еврозоны1, согласно прогнозу ВБ, увеличится на 0,4% в текущем и на 1,3% в следующем году. Ранее ожидалось, что ВВП еврозо-ны не изменится в 2023 г. и увеличится на 1% в 2024 г. Прогноз подъема китайской экономики на 2023 г. улучшен до 5,6 (вместо ожидавшихся 4,3%), на 2024 г. - понижен до 4,6% (вместо 5%).
Выводы июньского доклада ОЭСР2 сходные: главный вывод - мировой рост стабилизировался, но улучшение остается неустойчивым. Как ожидается, в 2023 г. его темп составит 2,7%, в 2024 г. несколько ускорится до 2,9% (в 2022 г., по оценке ОЭСР, глобальный ВВП вырос на 3,3%. - Прим. авт.). При этом в развитых экономиках темп в текущем и следующем годах сохранится на уровне 1,4%.
Основной вклад в глобальную макродинамику внесут крупные развивающиеся экономики. После роста на 3% в 2022 г. темпы увеличения ВВП КНР ускорятся до 5,4% (+0,1 п.п. к предыдущей оценке) в 2023 г. и до 5,1% в 2024 г. (+0,2 п.п.). Значительные темпы экономического роста в ближайшие два года ожидаются в Индии - на 6 и 7% соответственно, а также в Индонезии - на 4,7 и 5,1% соответственно.
1 По окончательным данным Статуправления Евросоюза (опубликованы 8 июня 2023 г.), в первом квартале 2023 г. экономика стран еврозоны снизилась на 0,1% по сравнению с предыдущим кварталом. В октябре -декабре 2022 г. наблюдалась та же динамика. Подобный спад в течение двух кварталов подряд отмечен впервые со времен пандемии COVID-19. Эксперты (например, в Market Watch) уже заговорили о, пусть и мягкой, но все же рецессии.
2 OECD, «Global economic outlook improving, albeit to a low growth recovery». - June 7, 2023. - available at: https://www.oecd.org/newsroom/global-economic-outlook-improving-albeit-to-a-low-growth-recovery.htm (date of access: 23.06.23).
Вместе с тем эксперты ОЭСР подчеркивают: позитивные сдвиги в глобальном хозяйстве все еще очень хрупкие. «Более низкие цены на энергоносители способствуют ослаблению общей инфляции и нагрузки на бюджеты домохозяйств, деловые и потребительские настроения поднимаются с низких уровней, а полное открытие экономики Китая раньше, чем ожидалось, дало толчок мировой активности».
Однако при этом «влияние более высоких процентных ставок во всем мире также ощущается все сильнее, особенно на рынках недвижимости и финансовых рынках. В некоторых сегментах финансового рынка стали появляться признаки стресса, поскольку инвесторы пересматривают риски, а условия кредитования ужесточаются».
Иными словами, ограничительная денежно-кредитная политика будет сдерживать рост спроса в течение некоторого времени, а последствия ужесточения ДКП в полной мере проявятся только в конце текущего года или в начале 2024 г. Прогнозируется, что общая инфляция в ОЭСР снизится с 9,4% в 2022 г. до 6,6% в 2023 г., а в 2024 г. составит 4,3%, что делает достижение 2%-ных целей по инфляции ФРС США и ЕЦБ маловероятным и в 2025 г.
* * *
По сравнению со сдержанно неуверенным оптимизмом ВБ и ОЭСР в выводах МВФ скепсиса заметно больше: риски для перспектив глобального хозяйства смещены в сторону ухудшения ситуации, при этом есть немалая вероятность еще большего снижения темпов роста.
В возможном альтернативном сценарии1 с дальнейшим стрессом в финансовом секторе рост мировой экономики снизится до примерно 2,5% в 2023 г. - это самый слабый темп роста с глобального спада (2001), за исключением начала кризиса COVID-19 в 2020 г. и во время мирового финансового кризиса в 2009 г., при этом рост в странах с развитой экономикой опустится ниже 1%. «Этот вялый прогнозируемый темп связан с жестким курсом экономической политики, который необходим для снижения инфляции, последствиями недавнего ухудшения финансовой конъюнктуры, продолжением военных действий в Украине и ростом геоэкономической фрагментации», - подчеркивают в МВФ
Повышение вероятности реализации альтернативного сценария зависит от нескольких рисков. Во-первых, речь может идти об усилении неустойчивости в финансовом секторе глобального хозяйства. Принципиальный вопрос - являются ли недавние банкротства банков в США и Швейцарии предвестниками более системного стресса. После кризиса 2008-2009 гг.
1 Реализация альтернативного сценария означала бы почти полное отсутствие роста доходов на душу населения в развитых экономиках. Вероятность такого развития событий оценивается как 1:15.
кредитные учреждения и другие финансовые институты стали много стабильнее, но ряд из них столкнулись с обесценением активов вследствие резкого повышения ключевых ставок, не сумев адаптироваться к новой реальности. Регуляторы также запоздали с «ранним» распознаванием проблем.
В итоге возникает опасность запуска «цепной реакции»: сокращение кредитования экономики - замедление динамики нефинансовых секторов вплоть до их срыва в рецессию -необходимость корректировок политики центробанков и ослабление усилий по борьбе с инфляцией при выборе в пользу вливания ликвидности в рынки в целях обеспечения финансовой стабильности.
Решать эту дилемму тем не менее (по меньшей мере пока!) предлагается посредством продолжения жесткой монетарной политики, используя процентные ставки для торможения роста цен и не допуская дестабилизации инфляционных ожиданий. В то же время, если возникают риски финансовой стабильности, их следует немедленно «гасить» предоставлением требуемой ликвидности, объясняя при этом, что антиинфляционная стратегия остается неизменной. Главное - тщательно отслеживать риски банков и небанковских финансовых посредников, а также рынков недвижимости. Насколько удастся совмещать эти цели, покажет время. Для регуляторов наступила пора особой бдительности и оперативности, подчеркивают в Фонде.
Вторая группа рисков обусловлена страновыми различиями в координации действий центробанков и мер налогово-бюджетной политики. В 2022 г. во многих странах последняя стала более жесткой. Три четверти экономик сокращали расходы и долговую нагрузку: средний уровень дефицита бюджета сократился с 6,6 до 4,7% (в том числе в развитых экономиках с 7,5 до 4,3%), в развивающихся остался без изменений (5,2%). Рекомендация МВФ: там, где возможно, продолжить придерживаться практик бюджетных консолидаций, поддерживающих жесткую политику центральных банков. При этом, однако, опять-таки увеличивать при необходимости адресную помощь группам населения, наиболее чувствительным к кризису стоимости жизни.
В этих обстоятельствах, естественно, сохраняются риски неснижения и роста бюджетных дефицитов при увеличивающейся стоимости обслуживания госдолга (вследствие повышения ключевых ставок. - Прим. авт.).
Уровень долговой нагрузки правительств в мире в целом в 2022 г. снизился с 95,5 до 92,1% ВВП (пик наблюдался в 2020 г. - 99,7% глобального ВВП). Инфляция 2022 г. повысила бюджетные доходы в развитых странах в среднем на 3,1, в развивающихся - на 2,5% ВВП
(у сырьевых экспортеров они были еще выше). Однако расходы продолжают расти (в качестве главных направлений в Фонде отмечают траты на оборону и поддержку высокотехнологичных отраслей. - Прим. авт.): в 2023 г. глобальный долг, по оценкам, вырастет до 93,3% мирового ВВП, к 2028 г. - до 99,6%.
Вывод экспертов МВФ неутешителен: показатели устойчивости суверенного долга продолжают ухудшаться, приобретая выраженный системный характер и актуализируя вопросы реструктуризаций. Так, 37 из 69 стран с низкими доходами уже находятся в критической долговой ситуации с высокой вероятностью долгового кризиса.
Впрочем, в ведущих экономиках мира ситуация с суверенным долгом тоже неординарная. Передышка с потолком госдолга в США (его поднимут постфактум в 2025 г.) лишь отодвинула на время необходимость принципиальных решений. При этом финансовые аналитики и инвесторы все больше обращают внимание на динамику госдолга в Китае - за последние 10 лет он удвоился до $23 трлн (данная оценка Goldman Sachs включает долги провинций и городов и учрежденных ими компаний и банков).
По прогнозу МВФ, госдолг Китая в 2023 г. увеличится до 82,4% ВВП, к 2028 г. вырастет до 104,9% ВВП. В США ожидается показатель 2023 г. в 122,2% ВВП, в 2028 г. - 136,2% ВВП. Такой рост будет заметно сокращать пространство бюджетных стимулов деловой активности в обеих экономиках. При этом чем дальше, тем основательнее.
Торможение глобальной макродинамики уже сказалось разворотом тренда к снижению мирового неравенства. Не просматривается и внятный рост общей факторной производительности труда, где возникло новое «узкое место» - в 2022 г. впервые за десятилетие инвестиции, связанные с искусственным интеллектом, сократились на 27% в годовом выражении1. Усиливается неустойчивость рынков труда в мире. По оценке доклада Всемирного экономического форума (ВЭФ) об их перспективах2, к 2027 г. общемировая занятость сократится на 2%. Почти половина всех текущих навыков рабочей силы потребует обновления (переучивать, согласно результатам опросов руководителей компаний и экспертов, предстоит 6 из 10 работников, тогда как текущие мощности профессиональных образовательных систем позволяют сделать это максимум для 3 человек). Вероятная геоэкономическая фрагментация лишь усилит негативные последствия обозначенных трендов.
1 См. подробнее: Stanford University, The AI Index Reports. - April, 2023. - available at: https://aiindex.stan ford. edu/report/ (date of access: 23.06.23).
2 World Economic Forum, Future of Jobs Report, May 2023. - p. 7. - available at: https://www.weforum.org/ reports/the-future-of-jobs-report-2023/ (date of access: 23.06.23).
По мнению управляющего Банком международных расчетов Агустина Карстенса, мировая экономика приближается к тому, что в авиации называется «углом гроба», когда на большой высоте самолет не может лететь ни быстрее, ни медленнее, поскольку увеличение скорости может привести к нехватке подъемной силы, а ее снижение - к потере высоты с риском падения. Эта «рабочая гипотеза» сформулирована им еще в августе 2022 г. в лекции на регулярном симпозиуме Федрезерва США в Джексон-Хоуле1. С тех пор оценки наблюдаемого в глобальном хозяйстве стали, пожалуй, еще жестче. Но вместе с тем в общих чертах сложилось и понимание мейнстрима в экономической политике, способного к ответам на вызовы замедления мирового роста. В версии ОЭСР оно, к примеру, сводится к трем главным выводам.
Во-первых, денежно-кредитная политика должна сохранять ограничительный характер до тех пор, пока не появятся явные признаки того, что базовое (т.е. без учета роста цен на продукты питания и энергоносители) инфляционное давление неуклонно снижается. Это может потребовать дополнительного повышения процентных ставок в странах, в которых сохраняется высокая базовая инфляция.
Во-вторых, в связи со снижением мировых цен на продовольствие и энергоносители и повышением минимальной заработной платы и социальных пособий с учетом прошлой инфляции, фискальная поддержка для смягчения последствий кризиса стоимости жизни должна все больше направляться на уязвимые домохозяйства, недостаточно охваченные общей системой социальной защиты (в 2022 г. реальные доходы населения в ОЭСР сократились на 3,8%).
В-третьих, уровни государственного долга и дефицитов бюджетов слишком высоки. Многие страны также сталкиваются с растущим давлением на расходы в будущем из-за старения населения, перехода к «зеленой» экономике и более высоких процентных платежей по государственному долгу. Все это в совокупности с долгосрочным снижением трендовых темпов роста указывает на необходимость амбициозных структурных реформ, стимулирующих предложение, и приоритетного внимания к государственным расходам, способствующим росту.
* * *
Неопределенность по поводу фрагментации усиливается неоднозначностью ситуации в финансовом секторе глобального хозяйства, который является своего рода «инкубатором
1 A story of tailwinds and headwinds: aggregate supply and macroeconomic stabilization, Speech by Agustín Carstens General Manager, Bank for International Settlements, Jackson Hole Economic Symposium. - 26 August 2022. -available at: https://www.bis.org/speeches/sp220826.pdf (date of access: 23.06.23).
структурных сдвигов». Примет тому множество. Среди них децентрализованные финансы -по сути те же финансовые услуги, но на новой технологической основе (смарт-контракты на базе технологии распределенных реестров), когда пользователи имеют непосредственный контроль над своими активами. Риски будут усиливаться (криптовалюты тому пример) и требовать универсальных (международных) стандартов регулирования. Причем процесс развивается стремительно. На бигтехи, которые являются драйвером тренда, приходится 0,5% мирового кредитования, но этот объем вырос с 2013 г. в 70 раз. Кроме того, по оценкам экспертов, к децентрализации наиболее восприимчивы небанковские финансовые посредники, на чью долю приходится уже половина всех глобальных финансовых активов.
Важный маркер - национальные цифровые валюты (80% центробанков работают над проектами или уже тестируют пилоты, как в Китае). На подходе новая архитектура платежей и расчетов и реальная полицентричность мировой валютной системы. На первый взгляд, это вполне совместимо с фрагментацией. Но что будет выполнять функцию меры интернациональной стоимости вместо доллара? USD ведь тоже будет цифровым, но уже сейчас нередко ведет себя как сырьевая валюта. Ответ неочевиден. И пока он не найден, риск фрагментации будет реализовываться не в полной мере.
Еще одним значимым показателем является WEB 3.0 - токенизация интернета (читать, писать, владеть). Пользователи могут стать владельцами прав собственности на разнообразные активы, которые будут подтверждаться через цифровые записи блокчейна или цифрового кошелька. Это - уже принципиально новые бизнес-модели, основанные на производстве товаров и услуг для целевых аудиторий и индивидуальных потребителей (кастомизация), и принципиально совместимые с децентрализованными финансами, но одновременно требующие новых международных регулятивных правил, по сути, невозможных в рамках фрагментации.
Каждый из этих треков в своем развитии будет требовать универсализации стандартов. Если к этому добавить еще «зеленое финансирование» энергоперехода к углеродной нейтральности (по оценкам, к 2050 г. на эти цели потребуется $275- 300 трлн), то возникает логичное ощущение, что в тенденции к геоэкономической фрагментации складывается ее противоположность - тяготение к институционально-регулятивной перезагрузке глобального хозяйства, особо заметное в его финансовом секторе и отдельных сферах мировой торговли (так, группа из почти 90 стран - членов ВТО ведет в настоящее время переговоры об основных правилах регулирования экспорта цифровых услуг).
Наблюдаемые, а тем более ожидаемые структурные трансформации в глобальном хозяйстве вполне можно охарактеризовать как «транзит в неопределенность». Хочется надеяться, что новый облик экономического мира сохранит свою целостность. Всем его участникам есть что терять. Понимание этого - ключ к преодолению текущего хаоса в геополитике и международной безопасности.
♦ ♦ ♦
