CC BY
257
Руденкова Т.В., Дорошевич В.В., д.м.н. Костюк С.А., к.м.н. Андреева Н.Л., к.б.н. Бадыгина Н.А., Полуян О.С.
Белорусская медицинская академия последипломного образования РНПЦ«Мать и дитя»МЗ РБ
Микробиологические свойства и генетические особенности микоплазм
В соответствии с современной классификацией, микоплазмы относятся к классу Mollicutes, порядку Mycoplasmatales, семейству Mycoplasmataceas, включающему в себя два рода - Mycoplasma и Ureaplasma [7]. Mollicutes - это прокариоты, у которых нет клеточной стенки [2]. Клетки Mollicutes содержат цитоплазму, в которой присутствуют нуклеоид и рибосомы [2, 9].
Размеры Mollicutes могут составлять от 0,1 до 0,45 мкм, что сближает их с крупными вирусами. Однако, как и все бактерии, данные микроорганизмы содержат обе нуклеиновые кислоты (РНК и ДНК), а также способны к самостоятельному воспроизведению, и поэтому, согласно одной из теорий их происхождения, Mollicutes рассматривают как переходную ступень от вирусов к бактериям [6, 27]. Согласно другой теории, Mollicutes - это регрессивная ветвь эволюции некоторых грамполо-жительных бактерий и/или клостридий, а отсутствие у них клеточной стенки объясняется ее утратой в процессе эволюции [27].
Функцию клеточной стенки у микоплазм и уреаплазм выполняет трехслойная цитоплазматическая мембрана, что определяет пластичность и многообразие форм данных микроорганизмов. Мембраны состоят из белков и липидов и сходны с плазматическими мембранами эукариотических клеток. Углеводные компоненты мембраны находятся в виде полисахаридов и в составе глико-конъюгантов: липогликанов, гликолипидов и гликопротеинов, которые участвуют в формировании поверхностных антигенных детерминант возбудителей [2, 9, 16].
Благодаря отсутствию ригидной клеточной стенки микоплазмы и уреаплазмы способны проходить через поры диаметром до 0,22 мкм. Они также резистентны к антибактериальным препаратам, механизм действия которых направлен на подавление синтеза компонентов клеточной стенки [2].
Для ряда микоплазм, обладающих подвижностью (M. gallisepticum, M. pneumoniae, М. mobile, M. genitalium), описаны элементы субклеточной морфологии, напоминающие цитоскелет. В клетках этих микоплазм обнаружены цитоскеле-топодобные белки, гомологичные актину, а также тубулину эукариот [9, 16]. Культивирование микоплазм на бесклеточных средах часто приводит к потере их подвижности и патогенности. Однако после нескольких пассажей на эукариотических клетках утраченные свойства восстанавливаются. Подобный эффект связан с
неспецифическими условиями культивирования микоплазм и возникающим вследствие этого нарушением механизмов симбиотических связей микоплазм и эукариотических клеток [2, 6, 10].
Для получения энергии микоплазмы в качестве субстратов используют глюкозу и/или аргинин, обладающие набором ферментов, необходимых для сбраживания моносахаров. У некоторых микоплазм (A, laidlawii, M. pneumoniae, M, mycoides, M, fermentans) конечным продуктом является молочная кислота, выделяемая в среду, что вызывает закис-ление. Другие микоплазмы (M, hominis, M, arginini, M, salivarium, M, arthritidis, M, gallisepticum) в качестве основного источника энергии используют аргинин, разлагая его с образованием АТФ до аммиака и углекислоты, что приводит к защелачиванию среды. Эти биохимические свойства используются в качестве первичных диагностических признаков [2, 4, 9, 10, 22].
1еном Mollicutes представлен кольцевой двухцепочечной молекулой ДНК, и его размер наименьший среди прокариот (580-1800 тыс. п.о., что составляет 1/16 генома E, coli), 1енетической особенностью микоплазм является минимальное содержание пар Г+Ц в составе молекул ДНК (23-41%), что у данных микроорганизмов не препятствует кодированию белков с нормальным аминокислотным составом, однако определяет ограниченность их биосинтетических возможнос-
тей и высокие требования к условиям их культивирования [2, 3, 11, 26, 27].
В геноме микоплазм значительное количество генов кодируют белки, связанные с катаболизмом и транспортом метаболитов, а генов, кодирующих белки анаболических путей, мало. Данный феномен объясняет ограниченность метаболических возможностей этих возбудителей и их зависимость от поступления ряда соединений из внешней среды. Преобладание в их геноме генов транспортной системы направлено на обеспечение доставки необходимых для жизнедеятельности микроорганизмов соединений (аминокислот, предшественников нуклеиновых кислот и т.п.) [2, 10]. Экзогенная транспортировка предшественников нуклеиновых кислот в клетки возбудителя необходима для осуществления процессов жизнедеятельности и деления, поскольку микоплазмы не способны к биосинтезу пуринов и пиримиди-нов de novo [2].
Некоторые особенности генетического кода микоплазм сформировались в целях приспособления ДНК к низкому уровню содержания пар Г+Ц. У большинства Mollicutes генетический код отклоняется от универсального: триплет нуклеотидов TGA не является стоп-кодо-ном, а кодирует триптофан, причем в десять раз чаще, чем кодон TGG, который обычно используется для кодирования этой аминокислоты [3, 9].
ДНК микоплазм, несмотря на малые размеры генома, содержит повторяющиеся последовательности, доля которых может достигать 10%. Повторяющиеся последовательности ДНК микоплазм связаны, как правило, с генами, кодирующими основные поверхностные антигены возбудителей. Например, вариабельность гена P1 M,pneumoniae и его продукта (белка Р1) обеспечивается рекомбинацией между соответствующими повторяющимися участками ДНК микроорганизма. Ген Р1 содержит повторяющиеся единицы, которые диспергированы по хромосоме. При этом копии каждой повторяющейся
единицы гена являются высокогомологичными, но не идентичными участками [2, 3, 21, 26]. Рекомбинация между генами, кодирующими поверхностные антигены, и повторяющимися элементами, входящими в состав этих генов, могут вносить существенный вклад в антигенные вариации микоплазм и обеспечивать им ускользание от иммунного надзора организма-хозяина.
В состав генома микоплазм и уреа-плазм входят подвижные элементы (Тп и В), в которых также присутствуют повторяющиеся последовательности. Подвижные элементы ДНК могут участвовать в переносе генов между разными, подчас филогенетически неродственными бактериями. В результате подобных событий в геном включается «негомологичная» информация, и происходит миграция генов между различными генетическими системами. Примером таких событий у мико-плазм является приобретение ими стрептококковой детерминанты устойчивости к тетрациклину - Ш М [2, 6, 9, 21].
Микоплазмы культивируют на плотных (1,3% агар), полужидких (0,3% агар) и жидких питательных средах. Для роста всех видов микоплазм и уреаплазм необходимы следующие компоненты питательной среды: холестерин, жирные кислоты, фосфолипиды, гликолипиды и фосфогликолипиды. На твердых питательных средах эти микроорганизмы образуют мелкие колонии с приподнятым центром, плотно врастающим в агар и более светлой периферией («яичница-глазунья») [2]. При световой микроскопии, в препаратах, окрашенных по методу Ро-мановского-Гимза, видны полиморфные клетки микоплазм: глобулы, зерна, иногда нити. При окраске по Граму все микоп-лазмы грамотрицательные.
Клетки микоплазм тесно связаны с клетками организма-хозяина, что определяет скорость их метаболических процессов и размножения. Размножаются эти микроорганизмы путем равновеликого и неравновеликого деления материнской клетки, фрагментации, распада нитей на кокковидные клетки, почкования, а также путем образования в цитоплазме или на ограничивающей мембране клетки «элементарных тел», размером 0,1-0,25 мкм [9]. Деление микоплазм и уреаплазм напоминает аналогичный процесс у бактерий. Однако из-за отсутствия клеточной стенки процесс деления цитоплазмы часто значительно отстает от процесса репликации генома, и появляются многоядерные формы, способные образовывать псев-
домицелий. Цикл развития занимает около 6 суток [2, 6, 9, 24].
Большинство МоШШев являются симбионтами и факультативными паразитами растений и животных. Распространенность микоплазм варьирует в широких пределах. Возбудителями микоплазмозов у человека являются представители родов уреаплазма, микоплазма и ахолеплазма, включающих патогенные и сапрофитные виды. Эти виды МоШШев могут паразитировать на клетках нервных волокон, крови, эпителия, а также присутствовать в паренхиматозных органах, мышцах, суставах, эндокринных железах [1, 8, 9]. Микоплазмы - мембранные паразиты, они могут располагаться на поверхностях клеточных мембран, углубляться в них или даже сливаться с ними.
Инфекции микоплазменной этиологии в большинстве случаев протекают с минимальными клиническими проявлениями и носят хронический рецидивируюший характер [13, 19]. Однако возможно формирование острого инфекционного процесса, при котором возбудитель диссе-минирует по организму. Недостаточность и неэффективность терапевтических мероприятий при лечении микоплазменной инфекции может сопровождаться неполной элиминацией возбудителя из организма, что переводит острый инфекционный процесс в латентный [17]. При этом возбудитель переходит в некультивируемую форму, и его идентификация классическими методами (культуральное исследование, серологическая диагностика) становится невозможной [10]. Для выявления инфекционного агента в данной ситуации применяют методы молекулярно-биологи-ческой диагностики [12, 15].
Иммунная система организма человека способна элиминировать или сдерживать размножение патогенных микроорганизмов за счет неспецифических и специфических реакций. Влияние на иммунную систему различных внешних (стресс, сопутствующие инфекции) и внутренних (гормональный профиль) факторов активизирует инфекционный процесс.
Реакция иммунной системы на присутствие в организме микоплазм неоднозначна. Могут происходить как поли-клональная стимуляция Т- и В-клеточного иммунитета, так и подавление активности отдельных звеньев локального и системного иммунитета с формированием иммунодефицитных состояний [2, 5]. Неспособность иммунной системы адекватно реагировать на внедрение микоплазм может быть связана с тесным мембранным контактом между клетками возбуди-
теля и организма-хозяина, что приводит, с одной стороны, к невозможности клеткам иммунной системы идентифицировать чужеродные антигены и элиминировать возбудителя, а с другой стороны, - возможен срыв толерантности в отношении собственных клеток.
Микоплазмы обладают рядом механизмов, направленных на ускользание от иммунного надзора организма-хозяина. Маленькие размеры позволяют возбудителям избегать фагоцитоза, скрываясь в криптах клеток организма-хозяина. Также у возбудителей существует возможность блокировать начавшийся процесс фагоцитоза. Он, как правило, остается незавершенным, и клетки возбудителя способны длительное время сохраняться в фагоцитах [2, 8, 25].
Одним из основных факторов патоген-ности микоплазм являются адгезины [2, 21]. Адгезины - молекулярные структуры на поверхности клеток возбудителя, обеспечивающие его прикрепление к клеткам организма-хозяина. На начальном этапе, при попадании возбудителя в макроорганизм, происходит неспецифическое взаимодействие клеток организма-хозяина и инфекционного агента, а уже затем по принципу лиганд-рецепторного механизма формируется прочная связь эукарио-тической и прокариотической клеток.
Для М. депМит белок Р 140, отвечающий за адгезию возбудителя к клеткам эпителия урогенитального тракта, является одним из ключевых компонентов цитоадге-зии. Это было подтверждено в эксперименте с мутантными штаммами возбудителя, у которых ген Р 140 был выключен. Отсутствие протеина Р 140 в клетках М. деп1аИит приводило к неспособности возбудителя прикрепляться к клеткам-мишеням макроорганизма и к потере вирулентности микроорганизмом [21].
Около 5% генома микоплазм занимают гены, кодирующие адгезины, которые, также как и весь геном микоплазм, подвергаются постоянной рекомбинации, что приводит к изменению специфичности и аффинитета адгезинов, тем самым обеспечивая антигенную изменчивость возбудителя. Однако иммунодоминант-ные эпитопы микоплазменных адгезинов не идентичны участкам, ответственным за адгезию. Последние закодированы через однокопийные регионы генов адгезии и высоко консервативны. Тем самым закрепляется их роль в распознавании микоплазмами рецепторов клеток организма-хозяина и их колонизации [2, 3, 21]. Таким образом, иммунный ответ макроорганизма направлен на вариабельные
регионы, не имеющие непосредственного отношения к адгезии. Это делает маловероятным образование антител, способных блокировать адгезию микоплазм и частично объясняет феномен персистенции возбудителя.
Антигенная мимикрия - это один из механизмов ускользания микоплазм от иммунного ответа, в основе которого лежит высокая гомология адгезинов возбудителя и поверхностных белковых молекул макроорганизма. В результате происходит не просто маскировка возбудителя, а подавление иммунного ответа организма-хозяина в отношении инфекционного агента и его переключение на разрушение собственных органов и тканей. У пациентов, инфицированных М. pneumoniae, была обнаружена серо-конверсия к миозину, кератину и фибриногену, а также экстрапульмональные проявления инфекции - экзантемы и кардиальные нарушения. В дальнейшем были обнаружены признаки классического бактериального аутоиммунного процесса [9, 16, 26].
Патогенное действие микоплазм на клетки организма-хозяина проявляется также секрецией ферментов, таких как фосфолипазы, АТФазы, гемолизины, про-теазы и нуклеазы, вызывающих локальное клеточное разрушение и хромосомные аберрации. Возбудитель конкурирует с клетками макроорганизма за получение питательных компонентов [2, 6].
Механизмы формирования и течения микоплазменных инфекций, причины и последствия длительной персистенции этих инфекционных агентов в урогени-тальном тракте у взрослых и у детей на сегодняшний день изучены недостаточно.
Урогенитальные микоплазмы передаются преимущественно половым путем. При анализе их распространенности важную роль играют возраст начала половой жизни, сексуальная активность, число половых партнеров и т.п. Известно также, что генитальные микоплазмы могут инфицировать плод при его прохождении через родовые пути [17, 18, 19].
Поражение урогенитального тракта человека связано, как правило, с тремя видами Mollicutes: Ureaplasma urealyticum (Ur. urealyticum), Mycoplasma hominis (M. hominis), Mycoplasma genitalem (M. genitalium) [6, 9]. При этом Ur. urealyticum и M. hominis хорошо растут на специальных питательных средах и легко идентифицируются, а M. genitalium культивируется трудно, для его обнаружения требуется применение методов, основанных на идентификации генетического
материала возбудителя (полимеразная цепная реакция (ПЦР)) [4, 8, 12, 15].
M. genitalium был открыт в 1981 г. [24]. Изучение биологических свойств этого возбудителя вызывает затруднения, так как при культивировании на питательных средах этот микроорганизм дает медленный и скудный рост, а требования к условиям культивирования очень жесткие.
Наиболее близким видом микоплазм по отношению к M. genitalium с точки зрения генетических и биологических характеристик является M. pneumoniae [2].
Накоплено достаточно клинико-эпи-демиологических наблюдений и экспериментальных данных, свидетельствующих о самостоятельной этиопатогенетической роли М. genitalium в развитии воспалительных заболеваний урогенитального тракта мужчин и женщин. У мужчин M. genitalium является причиной развития уретрита, эпи-дидимита, простатита. M. genitalium также оказывает влияние на фертильность за счет способности возбудителя прикрепляться к сперматозоидам, ограничивая тем самым их подвижность [17, 20, 22, 23, 25]. Для женщин характерны воспалительные заболевания органов малого таза (эндометрит, цервицит, аднексит), а также спонтанные аборты, рождение детей с низкой массой тела, с хроническими заболеваниями легких, пороками развития, послеродовой и послеабортный сепсис [13, 14, 18, 22]. M. genitalium присутствует у пациенток без четкой клинической симптоматики, но с лейкоцитозом в мазких из урогенитального тракта. Влияние M. genitalium на репродуктивную функцию женщин изучено мало, однако некоторые исследователи связывают его с трубным бесплодием [14].
Инфекция, вызванная M. genitalium, протекает у мужчин в большинстве случаев в манифестной форме, сопровождаясь выраженными клиническими проявлениями и жалобами пациентов, обусловливая необходимость проведения лечебных мероприятий. При этом доля уретритов, вызванных M. genitalium, у мужчин составляет по разным данным от 15 до 30% среди негонококковых уретритов [6]. При анонимном обследовании на наличие М. genitalium частота обнаружения данного возбудителя составила 37%. Моноинфицирование M. genitalium было установлено в 47% случаев, а микстинфицирование в виде ассоциаций М. genitalium с другими возбудителями бактериальной и/или вирусной природы - в 53% случаев. При этом у 81% обследованных пациентов, инфицированных M. genitalium, был диагностирован уретрит [5].
Развитие и совершенствование технологий в медицине упрощает процесс диагностического поиска инфекционных агентов, позволяет детально изучать свойства и механизмы патогенного действия возбудителей. Однако многие аспекты, касающиеся взаимодействий инфекционных агентов и организма-хозяина, остаются неизученными, что мешает в полной мере понять механизмы, лежащие в основе развития и формы течения инфекционного процесса, определяющие возможности длительной бессимптомной персистенции возбудителя в макроорганизме, а также факторы, оказывающие влияние на данные процессы.
Определение алгоритма диагностики и выбор тактики ведения беременных женщин, инфицированных М, genitalium, является спорным моментом. Проведение санации родовых путей необходимо с целью устранения рисков осложнений течения беременности и родов, а также для снижения вероятности инфицирования ребенка в процессе родов, однако проведение длительных курсов антибио-тикотерапии может негативно сказаться на здоровье матери и ребенка. Следовательно, определение оптимального сочетания лекарственных препаратов и длительности курса лечения - это существенный фактор сохранения здоровья матери и ребенка.
Л И Т Е Р А Т У Р А
1. Арлеевский И,П,, Чернова О,А,, Ганеева Л,А, и др. // Рос. кардиол. журн. - 2003. - №4. - C. 17-23.
2. Борхсениус С.Н., Чернова О,А,, Чернов В,М,, Воинский М.С, Микоплазмы. Молекулярная и клеточная биология, взаимодействие с иммунной системой млекопитающих, патогенность, диагностика. - СПб.: Наука, 2002. - 319 с.
3. Горшков О.В., Чернов В.М., Чернова О.А, и др. Генетический полиморфизм микоплазм: вариабельность генов цитоадгезинов у клинических изолятов Mycoplasma hominis // Докл. академии Наук. -2005. - T. 404 (2). - C. 1-4.
4. Кисина В.И., ШиршоваЕ.В., ЗабировК.И., Марта-зинова С.К, // Consilium Medicum. - 2005. - Т.7, №1.
5. Кисина В.И., Ширшова Е.В., Ильина Е.Н. // Клин. дерматол. - 2005. - T 3. - C. 33-38.
6. Немченко О.И., Уварова Е.В, // Consilium Medicum. - 2007. - №1. - С. 45 -51.
7. Определитель бактерий Берджи: в 2 т. / под ред. Дж. Хулта, Н. Крига, П. Снита и др.; пер. с англ. под ред. Г.А. Заварзина. - М.: Наука, 2001.
8. Прилепская В., Кисина В., Соколовский Е, // Гинекология. - 2007. - № 9. - С. 31-38.
9. Прозоровский С.В., Раковская И.В., Вульфо-вич Ю.В, Медицинская микоплазмология. - М.: Медицина, 1995.
10. Чернов В.М., Мухаметшина Н.Е., Гоголев Ю.В. и др. // Микробиология. - 2005. - T. 74, № 4. -C. 498-504.
11. Чернова О.А, Баранова Н.Б., Акберова Н.И. // Ци-токины и воспаление. - 2008. - № 4. - C. 11-14.
12. Dupin N,, BijaouiG,, SchwarzingerM, // Clin. Infect. Dis. - 2003. - Vol. 37. - P. 602-605.
13. Falk L,, Fredlund H,, Jensen J.S, // Sex. Transm. Infect. - 2005. - Vol. 81. - P. 73-78.
14. Haggerty C.L. // Curr. Opin. Infect. Dis. - 2008. -Vol. 21 - P. 65-69.
15. Jensen S.J., Uldum S.A., Sondergard-Andersen J. // J. Clinic Microbiol. - 1991. - Vol. 29 - P. 46-50.
16. Krause D.C., Balish M.F// Mol. Microbiol. - 2004. -Vol. 51. - P. 917-924.
17. Maeda S.I., Tamaki M, Kojima K. et al. // Sex. Transm. Dis. - 2001. - Vol. 28. - P. 472-476.
18. McCormack W.M., Almeida P.C., BaileyP.E. et al. // JAMA. - 1972. - Vol. 221(12). - P. 1375-1377.
19. Schlicht M.J, Lovrich S.D., Sartin J.S. // J. Clin. Microbiol. - 2004. - Vol. 42. - P. 4636-4640.
20. Svenstrup H.F, Fedder J, Abraham-Peskir J. // Hum. Reprod. - 2003. - Vol. 18. - P. 2103-2109.
21. Svenstrup H. F, Jensen J. S, GevaertK. et al. // Clin. Vaccine Immunol. - 2006. - Vol. 13. - P. 913-922.
22. Taylor-Robinson D, FuirP.M. // Wien Klein. Wochen-schr. - 1997. - Vol. 109 (14-15). - P. 578-583.
23. Taylor-Robinson D, GflroyC.B, Thomas B.J., Hay P. E. // Int. J. STD ADS. - 2004. - Vol. 15. - P. 21-25.
24. Tully J.G, TayloißRobinson D, Cole R.M. // Lancet. - 1981. - Vol. 1. - P. 1288-1291.
25. Uuskula A., Kohl PK // Int. J. STD AIDS. - 2002. -Vol. 13 (2). - P. 79-85.
26. Weiner J., Zimmerman C.U., Gohlmann H.W., Herrmann R. // Nucleic. Acids Res. - 2003. - Vol. 31. -P. 6306-6320.
27. Woese C.R., Maniloff J, Zablen L.B. // Proc. Natl. Acad. Sci. USA. - 1980. - Vol. 7. - P. 494-498.
Поступила 24.04.2011 г.
- Ж ПОЛЕЗНО ЗНАТЬ
"м" ИСПОЛЬЗОВАНИЕ КОРОВЬЕГО ЛАКТОФЕРРИНА щ В КОМПЛЕКСЕ ВЫХАЖИВАНИЯ ДЕТЕЙ
С ОЧЕНЬ НИЗКОЙ МАССОЙ ТЕЛА ПРИ РОЖДЕНИИ
Инфекционные процессы представляют собой одну из наиболее типичных причин смертности недоношенных новорожденных с очень низкой массой тела при рождении (ОНМТ). При ОНМТ менее 1500 г желудочно-кишечный тракт представляет собой основную систему, колонизируемую патогенными микроорганизмами. Среди новорожденных частота подобной формы сепсиса достигает 21%, при этом часто ис поль зу ет ся эмпири че ская ан ти бак те ри аль ная те ра пия. Кроме того, существенный риск представляет также дли-тель ное ис поль зо ва ние цен траль но го ве ноз но го ка те те ра. Мероприятия по снижению частоты неонатального сепсиса часто малоэффективны, что связано с неспецифическим характером основных симптомов, недостаточной чувствительно стью ди аг но сти че ских тес тов и позд ней ди аг но стикой, поэтому большое значение имеет профилактика неонатального сепсиса. Одним из потенциальных профилактических средств является лактоферрин - основной сывороточный бе лок, пред став ленный в мо ло ке мле ко питаю щих и имеющий ог ромное зна че ние в ме ха низ мах иммунной за щи ты. В молоке человека концентрация лактоферрина достигает максимальных уровней в молозиве и впоследствии снижается. Лактоферрин коровы и человека на 77% совпадают по набору аминокислот, однако in vitro первый обладает боль шей ан тимикроб ной ак тив но стью. Оба лак то фер рина препятствуют процессам расщепления белка в желудочно-кишечном тракте, связываются со специфическими рецеп-то ра ми на по верх но сти эн те ро ци тов, пло хо вса сыва ют ся из просвета кишки. Антиинфекционная активность коровьего лактоферрина изучалась in vitro и на модели лабораторных животных. Установлено, что его активность усиливается за счет введения пребиотика - микроорганизмов Lactobacillus rhamnosus GG (LGG).
Агентством по Контролю за пищевыми продуктами и лекарственными средствами США (FDA) коровий лактоферрин признан безопасным препаратом. На основании этого некоторые производители в Италии и Японии вводят в состав адаптированных детских смесей коровий лактоферрин. Сведения о каких-либо побочных реакциях отсутствуют.
Итальянские исследователи провели проспективное многоцентровое рандомизированное двойное слепое, плацебо-контролируемое исследование по оценке влияния орального применения коровьего лактоферрина изолировано либо в ком бина ции LGG на раз ви тие сеп си са с ранней ма нифе стацией клинических проявлений у новорожденных с ОНМТ. В исследование включались новорожденные с ОНМТ в возрасте не более 3 суток жизни, поступившие в отделения реа-
нимации и интенсивной терапии новорожденных 11 клинических центров Италии. Установлено, что оральное применение коровьего лактоферрина изолировано или в комбинации с LGG сопровождается снижением частоты сепсиса с поздней манифестацией клинических симптомов. Несмотря на это, по мнению авторов, признаки непереносимости препарата и аллергические реакции могут проявляться спустя годы.
Р. Manzoni et al. // JAMA. - 2009. - Vol. 302, N 13. -P. 1421-1428.
™ ОБНАРУЖЕНА СВЯЗЬ МЕЖДУ ВИДОМ Щ САХАРОСНИЖАЮЩЕЙ ТЕРАПИИ И РАКОМ ПОДЖЕЛУДОЧНОЙ ЖЕЛЕЗЫ
В США рак поджелудочной железы (РПЖ) занимает четвертое место в структуре смертности от рака как у мужчин, так и у женщин. Установленными факторами риска рПж являются курение, ожирение и семейный анамнез заболевания. Связь между сахарным диабетом 2 типа (СД2) и РПЖ более сложная. С одной стороны, СД2 может развиваться вследствие РПЖ. С другой стороны, накапливаются данные, что СД2 играет важную роль в канцерогенезе данной онкопатологии. Сведения о связи вида сахароснижающей терапии с РПЖ практически отсутствуют. Исследователи ракового центра Андерсона (M.D.Anderson Cancer Center) техасского университета провели исследование случай-контроль, основанного на большой госпитальной базе данных.
В данном исследовании впервые показана статистически значимая связь между видом сахароснижающей терапии и риском развития РПЖ. В частности, применение метформи-на, особенно длительное (более 5 лет), значительно снижало риск РПЖ в сравнении с больными СД2, никогда не использовавшими этот препарат. Кроме того, полученные данные свидетельствуют о том, что терапия с помощью инсулина или стимуляторов его секреции сопровождается увеличением риска РПЖ. Последнее наблюдение, в силу небольшого числа случаев, требует подтверждения в крупном клиническом исследовании.
Дизайн исследования не позволил установить, с чем связан меньший риск РПЖ при терапии метформином, - с менее тяжелым СД2, для лечения которого был выбран метформин, или с лучшим контролем СД2 при терапии метформином, или с его непосредственным антинеопластическим действием (последнее установлено в экспериментах). Тем не менее, если канцеропротективный эффект препарата подтвердится в дальнейших исследованиях, метформин может стать хорошим средством для первичной профилактики РПЖ у больных СД2, заключают авторы публикации. Li D, Yeung S.C., Hassan M.M. et al. // Gastroenterology. -2009. - Vol.137(2). P. 482-488.
