CC BY
149
Вестник Московского университета. Сер. 22. Теория перевода. 2014. № 4
ТЕОРИЯ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПЕРЕВОДА Н.Н. Миронова,
доктор филологических наук, профессор Высшей школы перевода (факультета) МГУ имени М.В. Ломоносова; e-mail: [email protected]
МИХАИЛ ЛЕРМОНТОВ - ПЕРЕВОДЧИК
КЛАССИЧЕСКОЙ НЕМЕЦКОЙ ЛИРИКИ.
К 200-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ М.Ю. ЛЕРМОНТОВА
Известные стихотворения Генриха Гейне, Иоганна В. Гёте, Фридриха Шиллера, принадлежащие золотому фонду немецкой классической лирики, в переводах Михаила Лермонтова на русский язык стали образцами русской классической лирики. На основе теории поэтической эквивалентности Р. Якобсона и теории тематической и формальной эквивалентности В. Шмида проводится исследование переводов в их соответствии/несоответствии оригиналу. Рассматриваются вопросы рецепции поэзии М.Ю. Лермонтова в Германии в их ретроспективе.
Ключевые слова: немецкая классическая поэзия, русская классическая поэзия, поэтическая эквивалентность, тематическая эквивалентность, формальная эквивалентность, свободный перевод, рецепция.
Nadezhda N. Mironova, Dr. sc. (Philology), Professor at the Higher School of Translation and Interpretation, Lomonosov Moscow State University, Russia; e-mail: [email protected]
Mikhail Lermontov as Translator of Classical German Lyric Poetry
Famous poems by Heinrich Heine, Johann W. Goethe and Friedrich Schiller are classical German lyric poetic works par excellence. The poems as translated by Mikhail Lermontov are considered to be paragons of classical Russian lyric poetry. The present research of the poetic translations is conducted on the basis of Roman Jakobson's poetry equivalence theory and V. Schmidt's thematic and formal equivalence theory to show equivalence / lack of equivalence between original poems and their translated versions. Some issues of reception of Mikhail Lermontov's poetry in Germany are reviewed in retrospect.
Key words: classical German poetry, classical Russian poetry, poetic equivalence, thematic equivalence, formal equivalence, loose translation, reception.
Оценивая переводы стихов А.С. Пушкина, М.И. Цветаева подчёркивала: «...переводить такого поэта должен поэт» [цит. по: Эт-кинд, 1999, с. 541]. С полным правом эту оценку можно отнести и к лирике М.Ю. Лермонтова. Стихи и проза Лермонтова известны в Германии и Австрии. Рильке, известный немецкий поэт, перевёл всего одно стихотворение Лермонтова, — «Выхожу один я на дорогу..». «Перевод этот гениален, он один может открыть немцам суть лермонтовской лирики», — справедливо заметил Е.Г. Эткинд [Эткинд, 2001, с. 305]. Сопоставляя немецкий язык с французским
и русским языком, М.И. Цветаева писала в письме к Рильке: «...немецкий ближе всех к родному». Немецкий и русский языки ближе к поэзии. [Цветаева, 1992, с. 92]. Оспаривать это положение неуместно, если вспомнить, как много стихов немецких поэтов перевели русские поэты. М.Ю. Лермонтов — великий русский поэт — известен как великолепный переводчик произведений немецких авторов — Шиллера, Гёте, Лессинга, Клингера, Лейзевица, Гейне, Э.-Т.-А. Гофмана. Лирическое наследие Лермонтова привлекло внимание таких известных отечественных теоретиков художественного перевода, как И. Андроников, Б.М. Эйхенбаум, Э.Э. Найдич, А.В. Фёдоров, С.М. Финкель и др. Лермонтов — романтик, он ищет в поэзии небесную гармонию, что выражается и в звуке, и в слове. Музыкой стиха романтики выражают гармонию культуры, по мнению А. Блока [Блок, 1995, с. 444]. «Романтической лингвистикой» назвал Е.Г. Эткинд языковую концепцию Лермонтова в его поэзии [Эткинд, 1999, с. 26—27].
М.Ю. Лермонтов стал романтиком во многом благодаря знакомству с немецким романтизмом.
К переводам стихов немецкого романтика Ф. Шиллера Лермонтов обратился в 1829 г. Отметим, что рецепция Ф. Шиллера в русской культуре связана с появлением переводов В.А. Жуковского, гения перевода, по словам А.С. Пушкина1. Начиная с 1800 г. и далее, В.А. Жуковский переводил немецкую лирику и баллады2. Оценке этих переводов посвящены работы, основывающиеся на литературоведческом и лингвистическом переводоведении, включая статьи и монографии начала XXI в. [Schutte, 2005; Vockery, 2001].
Первое знакомство с поэзией Шиллера через полвека завершилось в 1857—1861 гг. собранием его сочинений на русском языке в девяти томах. Это издание обогатил тщательно подготовленный лингвокультурологический и исторический комментарий3. Интерес к личности немецкого поэта и его творчеству не прекращался: позже появились и новые переводы и литературоведческие издания4.
1 См.: Пушкин А.С. Письмо к Гнедичу от 27 сентября 1822 года. А.С. Пушкин. Полн. собр. соч. Т. XIII. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937. С. 48. Цит. по [Чуковский, 2011, с. 31].
2 Pein, A. Schiller and Zhukovsky / Aesthetic Theory in Poetic Translation, Mainz, 1991.
3 См.: Гербель В.Г. О русских переводах Шиллера // Ф. Шиллер. Соч.: В 9 т. С.-Петербург, 1857—1861. Т. 1. С. 257—273.
4 Peterson, O.P. Schiller in Russland / 1785—1805. New York, 1934; Ders., Schiller und die russischen Dichter und Denker des 19. Jahrhunderts / 1805—1881. New York, 1939; Harder, H.-B. Schiller in Russland. Bad Homburg v.d.H., 1969; Kostka, E.K. Schiller in Russian Literature. Philadelphia, 1965; Danilevskij, R.Ju. Schiller in der russischen Literatur / 18. Jahrhundert-erste H lfte 19. Jahrhundert. Dresden, 1998.
В названных литературоведческих штудиях, отражающих панораму рецепции Ф. Шиллера в России, содержатся многочисленные замечания, касающиеся подробной истории произведения и оценки его перевода с немецкого на другие европейские языки, включая русские переводы, начиная с конца XVIII в. Немецкие исследователи отмечают наиболее важный вклад великого русского поэта Лермонтова в процесс рецепции Ф. Шиллера, что проявилось в передаче метрических компонентов стиха. Так, в 1829 г. появился перевод известной баллады Ф. Шиллера «Перчатка» («Handschuh»). Позже перевод этой баллады выполнил В.А. Жуковский. Именно в его переводе это произведение Шиллера публикуется в современных собраниях сочинений на русском языке.
М.Ю. Лермонтов весьма интересовался и переводами драматических произведений Шиллера. Немецкий язык, лаконичный и точный, повлиял на выбор названий его произведений на русском языке. До настоящего времени в собраниях сочинений М.Ю. Лермонтова они приводятся по-немецки: например, «Menschen und Leidenschaften».
Влияние творчества Ф. Шиллера на М.Ю. Лермонтова проявилось и в упоминании пьесы Шиллера «Разбойники» в реплике героя в драме Лермонтова «Странный человек» (1831).
Всего Лермонтов перевёл шесть произведений Шиллера: они представляют собой такие жанры шиллеровской поэзии, как любовно-лирическое и элегическое стихотворение («An Emma», «Die Begegnung»), эпиграмма из раздела «Ксений» («Teile mit mir was du weisst»), философское двустишие («Das Kind in der Wiege»), сюжетное произведение-баллада («Der Handschuh»), драматический диалог (разговор ведьм из «Макбета»). Сравнивая переводы баллады «Перчатка» («Der Handschuh») М.Ю. Лермонтова (1829) и В.А. Жуковского (1831), А.В. Фёдоров утверждал, что переводчики применили в переводах различную метрику: в немецком оригинале чередуются строки «разного слогового и акцентного строения, местами напоминающего рифмованный vers libre» [Фёдоров, 1941, с. 135], его воспроизводит М.Ю. Лермонтов, предлагая близкий ритмический вариант на русском языке. В отличие от него В.А. Жуковский «избрал для её передачи разностопный ямб без строгой системы рифм — стих басенного типа» [Федоров, 1941, с. 136]. Это — один из примеров обогащения русской метрики при переводе. Интересно проявляется и замена имён собственных при переводе. Так, заголовок стихотворения «An Emma» М.Л. Лермонтов передаёт как «К Нине» (имени, весьма популярном как в свете, так и в творчестве самого Лермонтова; 1829), у В.А. Жуковского стихотворение называется «К Эмме», как в оригинале (1819).
Ранние переводы с немецкого языка (1829) выявляют недостатки Лермонтова как переводчика. Речь идёт, скорее, о приспособлении «оригинала к условиям русской традиции жанра».
Позже перевод станет для Лермонтова созданием вариаций на тему в которых отмечается значительный отход от оригинала.
Обратимся к наследию Иоганна Вольфганга фон Гёте, классика немецкой литературы. Его произведения были и остаются в центре внимания переводчиков, литературоведов и историков. Поэма «Фауст», лирика, драмы, статьи популярны в разных сферах искусства во всем мире. Рецепция Гёте в России продолжается столетия.
И есть одно небольшое стихотворение, написанное Гёте во время его путешествия в горы, гениальный перевод которого на русский язык М.Ю. Лермонтовым позволяет отнести его как к сокровищнице немецкой лирики, так и к золотому фонду русской лирики. Это «Wanderers Nachtlied» — «Ночная песнь странника»5. Перевод полностью передаёт атмосферу стиха, это — тихая грусть о неизбежном конце.
По справедливому мнению А.В. Фёдорова и С.М. Финкеля, в оригинале наблюдаются колебания ритма, рифмовка несимметрична, отсутствует членение на строфы, «...в переложении М.Ю. Лермонтова появляется плавный хорей, образуются замкнутые синтаксические группы: или целое предложение (во второй части стихотворения), или группа главного члена предложения (подлежащего в нечётных стихах первой половины и сказуемого в чётных); возникает отчётливый ритмико-синтаксический параллелизм, рифмовка приобретает полное единообразие. И только короткая стихотворная строка до некоторой степени отражает короткий же, но своеобразно отрывистый, нисколько не плавный стих Гёте» [Фё-
доров, 1941, с. 161].
Über allen Gipfeln
In allen Wipfeln
Ist Ruh',
Spürest du
Kaum einen Hauch;
Die Vögelein schweigen im Walde.
Warte nur, balde
Ruhest du auch.
Горные вершины Тихие долины
Спят во тьме ночной; Полны свежей мглой;
Не пылит дорога, Не дрожат листы... Подожди немного, Отдохнёшь и ты...
И.В. Гёте
М.Ю. Лермонтов
5 Встречается также название «Ночная песнь путника».
В настоящее время в ряде случаев отсутствует указание на перевод: автором стихотворения считается М.Ю. Лермонтов6.
У Гёте в его стихотворении нет образа дороги и листопада, отсутствует лексика «долины, полные свежей мглой», «ночная тьма...». В русском стихотворении нет образа смолкших птиц. Тем не менее общее настроение передано точно. Вместе с тем, последние две строки допускают большое смысловое расхождение: мотив покоя у Гёте может восприниматься буквально, в отличие от строк Лермонтова, где вполне приемлемо философское понимание покоя: вечного покоя.
Генрих Гейне — один из самых популярных немецких поэтов — стал известен в России в 1838—1839 гг., когда его переводы на русском языке начинают печататься в журналах: «Московский Наблюдатель», «Отечественные Записки», «Современник».
М.Ю. Лермонтову принадлежит перевод стихотворения Гейне «Ein Fichtenbaum steht einsam.» («На севере диком стоит одиноко.») из «Книги песен» («Buch der Lieder», 1827). Вольный, по своей сути, перевод был выполнен Лермонтовым в 1841 г., последнем году своей земной жизни. Это известные всем строки, которые сегодня не маркируются как перевод, — стихотворение существует самостоятельно7:
Ein Fichtenbaum steht einsam На севере диком стоит одиноко Im Norden auf kahler Höh'; На голой вершине сосна
Ihn schläfert; mit weißer Decke И дремлет, качаясь, и снегом сыпучим Umhüllen ihn Eis und Schnee. Одета, как ризой, она.
Er träumt von einer Palme, И снится ей всё, что в пустыне далёкой,
Die, fern im Morgenland, В том крае, где солнца восход,
Einsam und schweigend trauert Одна и грустна на утёсе горючем
Auf brennender Felsenwand. Прекрасная пальма растёт.
Г. Гейне М.Ю. Лермонтов
Первая редакция перевода более близка к подлиннику, чем вторая редакция, приведённая выше. В качестве эпиграфа для первой редакции Лермонтов выбрал первые строки стихотворения Гейне на немецком языке:
6 Так звучит музыкальное произведение: «Горные вершины спят во тьме ночной...». Романс А.Е. Варламова на слова М.Ю. Лермонтова. Отметим также, что Л.В. Щерба считал, что «лермонтовское стихотворение является... совершенно самостоятельной по содержанию пьесой, очень далекой от своего диазьоригинала» [Сб. «Советское языкознание». Л., 1936, т. II, с. 130].
7 Ср. надпись под картиной, иллюстрирующей это стихотворение: «Иллюстрация к стихотворению Лермонтова "На севере диком."». Рисунок И. Шишкина, 1890 г. Третьяковская галерея, Москва.
Ein Fichtenbaum steht einsam Im Norden auf kahler Höh'; Ihn schläfert; mit weißer Decke Umhüllen ihn Eis und Schnee.
Er träumt von einer Palme, Die, fern im Morgenland, Einsam und schweigend trauert Auf brennender Felsenwand.
Г. Гейне
Ein Fichtenbaum steht einsam Im Norden auf Kahler Höh
Heine
На хладной и голой вершине Стоит одиноко сосна, И дремлет... под снегом сыпучим, Качаяся, дремлет она. Ей снится прекрасная пальма В далёкой восточной земле, Растущая тихо и грустно На жаркой песчаной скале.
М.Ю. Лермонтов
Рис. Автограф М.Ю. Лермонтова: первая версия перевода «На севере диком стоит одиноко.»
Если мы сравним обе редакции перевода «Ein Fichtenbaum steht einsam», то можно утверждать, что первая редакция ближе к оригиналу, а вторая изобилует лексикой, которой нет в оригинале.
Лермонтов и метрически усложняет его8, вводя чредование четы-рёхударных стихов с трёхударными (вместо сплошных трёхудар-ных стихов первой редакции, соответствующих подлиннику); он вносит в стихотворение своеобразную рифмовку (в оригинале попарно рифмуют лишь чётные стихи с мужскими окончаниями: 2-й стих с 4-м, 6-й — с 8-м; в первой редакции сохранена эта система рифмовки, оставленные Лермонтовым без всякого указания на переводность, на источник, то окажется, что во второй рифмуют также и нечётные, но не через стих, а через три стиха: 1-й стих с 5-м, 3-й с 7-м) [Подробно см.: Фёдоров, 1941, с. 164—167]. Первый вариант перевода проще по лексике, по выбору образов, менее метафоричен и менее эмоционален.
Основным смысловым различием оригинала и перевода выступает принадлежность стихотворения к любовной лирике (Г. Гейне) либо к философскому осмыслению одиночества (М.Ю. Лермонтов). При свободном изложении смысла произошла замена субъектов: у Г. Гейне в оригинале сосна (der Fichtenbaum, мужской род) мечтает о пальме (die Palme, женский род), М.Ю. Лермонтов в переводе использовал субъекты одного и того же рода (сосна и пальма, женский род)9.
Гендерное несоответствие приводит к различным трактовкам смысла поэтического произведения. В других переводах иная картина: der Fichtenbaum передаётся названием дерева мужского рода: у Тютчева и Майкова как «кедр», у Фета — «дуб». Таким образом, в их переводах сохраняется лирическая линия.
Ein Fichtenbaum steht einsam На севере мрачном, на дикой скале
Im Norden auf kahler Höh'; Кедр одинокий под снегом белеет,
Ihn schläfert; mit weißer Decke И сладко заснул он в инистой мгле,
Umhüllen ihn Eis und Schnee. И сон его вьюга лелеет.
Er träumt von einer Palme, Про юную пальму все снится ему,
Die, fern im Morgenland, Что в дальных пределах Востока,
Einsam und schweigend trauert Под пламенным небом, на знойном холму
Auf brennender Felsenwand. Стоит и цветёт, одинока...
Г. Гейне Ф.И. Фет
Л.В. Щерба считал, что «Лермонтовское стихотворение является... совершенно самостоятельной по содержанию пьесой, очень далёкой от своего quasi-оригинала» [Щерба, 1936, с. 130].
8 Здесь мы согласны с данными, представленными в фундаментальной работе А.В. Фёдорова «Творчество Лермонтова и западные литературы». М.: Главлитиздат, 1941. С. 129—226.
9 Эта разница в соотношении грамматических родов отмечена ещё у А. Потебни. Записки по теории словесности. Харьков, 1905. С. 69.
Стилистический диапазон Лермонтова намного богаче, чем в оригинале. Лексемы «сыпучий», «горючий», сравнение «как ризой», несомненно, принадлежат к более торжественному стилю, чем немецкие лексемы «Schnee», «Eis» «Decke». Эпитеты («прекрасная пальма», «на севере диком»), употребляемые Лермонтовым-переводчиком, поднимают эмотивность лирического произведения.
Но главное отличие оригинала и перевода состоит в изменении смысла, что мы наблюдали и в ранее приведённых переводах Лермонтова.
Как мы видим, при переводе немецкой классики на русский язык встречается довольно значительная вариативность. Проблема нового перевода, начиная с XVIII в., актуальна и ныне [Гарбовский, 2011]. Но существует совсем немного вариантов, которые стали авторскими. Одним из творцов таких лирических произведений малых форм по праву считается Михаил Юрьевич Лермонтов.
Весьма полезной для сопоставления переводов может быть теория эквивалентности, которой посвящены работы в самых разных научных областях. «Эквивалентность означает «равноценность», «равнозначность», «равнозначимость», т.е. равенство по какой-либо ценности, по какому-либо значению. Эквивалентность включает в себя два типа отношений: сходство и оппозицию, т.е. любая эквивалентность подразумевает одновременно и сходство, и оппозицию затрагиваемых элементов. Общее между сходством и оппозицией заключается в том, что соотносимые элементы идентичны, по меньшей мере, по отношению к одному признаку, а по отношению к другому — не идентичны» [Шмид, 2003, с. 242]. Установление сходства или оппозиции, разумеется, — всегда вопрос интерпретации. Уже решение о том, какие признаки в том или другом тексте актуализированы, зависит от точки зрения наблюдателя (о восприятии эквивалентности как герменевтической проблеме см. далее). Итак, сходство и оппозицию можно определить как связки совпадений и несовпадений относительно тех признаков, которые являются в данном контексте актуализированными. Отметим, что Я. ван дер Энг (1978) предусматривал четыре типа эквивалентности (которая у него называется «оппозиция»), а именно: 1) аналогии, 2) параллелизмы, 3) антитезы и 4) вариации. В. Шмид придерживается более простой, бинарной типологии, которая оправдана дихотомией идентичности/неидентичности элементов по отношению к признакам. Типы 1 и 4 ван дер Энга являются вариантами сходства, типы 2 и 3 — оппозиции.
В действительности же можно было бы различать и больше, чем четыре типа эквивалентности. Сам ван дер Энг ранее допускал существование шести типов [Шмид, 2003, c. 243].
Историографическое и лингвокультурологическое исследование оригинала и его переводов может быть дополнено теорией типологии эквивалентности Вольфа Шмида в художественном повествовании (нарратологии) [Шмид, 2008]. Эта теория как эвристический инструмент расширяет исследования по поэтике А.А. Потебни, Р. Якобсона, J. Schutte, применительно к практике перевода художественного текста. В. Шмид различает следующие типы эквива-лентностей:
а) языковая эквивалентность (формальная эквивалентность);
б) смысловая эквивалентность (тематические эквивалентности) и
в) эквивалентность звукового образа (фоническая эквивалентность) [Шмид, 2003, с. 253].
Для понимания смысловой эквивалентности приведём слова Л.Н. Толстого из письма Н.Н. Страхову (1875):
«Если бы я хотел сказать словами всё то, что имел в виду выразить романом, то я должен бы был написать роман тот самый, который я написал сначала. И если близорукие критики думают, что я хотел описывать только то, что мне нравится, как обедает Облонский и какие плечи у Карениной, то они ошибаются. Во всём, почти во всём, что я писал, мною руководила потребность собрания мыслей, сцепленных между собою, для выражения себя, но каждая мысль, выраженная словами особо, теряет свой смысл, страшно понижается, когда берётся одна из того сцепления, в котором она находится. Само же сцепление составлено не мыслью (я думаю), а чем-то другим, и выразить основу этого сцепления непосредственно словами никак нельзя: а можно только посредственно — словами, описывая образы, действия, положения. Теперь... для критики искусства нужны люди, которые бы подсказывали бессмыслицу отыскивания мыслей в художественном произведении и постоянно руководили бы читателем в том бесконечном лабиринте сцеплений, в котором и состоит сущность искусства, и к тем законам, которые служат основанием этих сцеплений» (курсив мой. — Н.М.) [Толстой, 1928—1958, т. 62, с. 268—269].
Виктор Шкловский, анализируя прозу А.П. Чехова и драмы В. Шекспира, также обратил внимание на смысловую роль сцеплений в художественной литературе [Цит. по: Шмид, 2003, с. 247]: «Через сопоставления-противоречия художник добирается до сущности предмета. <...> Через остроумное противопоставление открывается сущность взаимоотношений людей». «Задачей художественного произведения является передача жизни через создание таких сцеплений и выявление таких противоположностей, которые выясняют сущность предмета».
«Сцепление идей», «сцепление смыслов», «противопоставление смыслов» — суть нарративного текста, как термины относятся
к литературоведению. Что происходит при переводе поэтического текста? По всей видимости, смысловые сцепления, возникшие при создании стихотворения, суть инварианта переводного текста, тождественного оригиналу, так что один текст существует не вместо другого, а заменяет другой, следуя классификации типов художественного перевода Иоганна Вольфганга Гёте.
Предложенная типология эквивалентностей в нарративном тексте может быть применена в виде метода изучения вариативности лирических переводов М.Ю. Лермонтова с немецкого языка на русский. Наша задача состоит в попытке определить, какие именно уровни эквивалентности имеют наибольшую значимость (ценность) в поэтическом переводе. Определяющее значение для нас состоит в понимании того фрагмента картины мира, представленного автором, который должен передать языковыми средствами переводчик. Когнитивная функция языка выходит на первый план, определяя поэтическую функцию текста (стихотворения). Помимо когнитивной функции в тексте актуализируются функции: информативная, эмотивная, экспрессивная, эстетическая. Как это показано выше, они не совпадают при передаче лирического произведения. Семантические замены («сцепления») в оригинале и переводе изменили общий смысл стихотворений. Звуковой образ (фоническая эквивалентность) претерпела ритмические изменения при переводе. Таким образом, вариативность переводов в лирике приводит к многообразию в оценке уровней эквивалентности.
Как это следует из Аннотированного каталога серии «Литературные памятники» РАН, М.Ю. Лермонтов был переводчиком отдельных сонетов Адама Мицкевича с польского языка (Москва, 1826) [Аннотированный каталог.., 1998, с. 171]; стихотворений на оссиановские темы Джеймса Макферсона с английского языка [там же, с. 213—214]; стихотворений Андре Шенье с французского языка (1819) в виде переложений [там же, с. 289—290].
Эти переводы интересны всем, кто занимается теорией художественного перевода, теорией словесности, литературоведением, изучая творчество Лермонтова-переводчика.
Список литературы
Андроников И. Образ Лермонтова // Лермонтов М.Ю. Собр. соч.: В 2 т. / Сост. и коммент. изд-ва Художественная литература. М.: Правда, 1988. С. 5—18.
Аннотированный каталог 1948—1998 // Литературные памятники / Сост. Т.Г. Анохина, М.Л. Гаспаров, А.А. Гришунин. А.Д. Михайлов, И.Г. Птуш-кина. М.: Наука, 1998. 379 с. (Российская академия наук, сер. «Литературные памятники»).
Блок А. О романтизме // Избранное. М.: Панорама, 1995. С. 433—444 (Русская литература. ХХ век).
Гарбовский Н.К. Новый перевод: свобода и необходимость // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 22. Теория перевода. 2011. № 1. С. 3—16.
Лермонтов М.Ю. Собр. соч.: В 2 т. / Сост. и коммент. изд-ва Художественная литература. М.: Правда, 1988.
Толстой Л.Н. Полн. собр. соч.: В 90 т. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1928—1958. Т. 62. С. 268—269.
Чуковский К.И. Высокое искусство. Принципы художественного перевода. СПб.: Авалонъ, Азбука — Аттикус, 2011. 448 с.
Федоров А.В. Творчество Лермонтова и западные литературы. Лит. наследство. Т. 43—44. М.: Главлитиздат, 1941. С. 129—226.
Финкель С.М. Ночная песнь странника Гёте в русских переводах [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://rus.1september.ru/articlef. php?ID=200101307
Цветаева М.И. Письмо Цветаевой к Рильке от 6 июля 1926 г. // Небесная арка: Марина Цветаева и Райнер Мария Рильке. СПб.: Акрополь, 1992 [Электронный ресурс]. Режим доступа: www.tsvetaeva.com//letters/ rilke_rajner_7_2.php#n6_jul_1926
Шмид В. Нарротология. 2-е изд., испр. и доп. М.: Языки славянской культуры, 2008. 304 с. (Коммуникативные стратегии культуры).
Щерба Л.В. Опыты лингвистического толкования стихотворений. II. «Сосна» Лермонтова в сравнении с её немецким прототипом // Щерба Л.В. Избранные работы по русскому языку. Л., 1957. С. 97—109.
Эткинд Е.Г. Поэзия Пушкина во французских переводах // Божественный глагол: Пушкин, прочитанный в России и во Франции. М.: Языки русской культуры, 1999. С. 541—561.
Эткинд Е.Г. Вместо предисловия // Барселонская проза / Записки незаговорщика, Барселонская проза. СПб.: Академический проект, 2001. С. 301—309.
Die russische Lyrik. Herg. Von Bodo Zelinsky unter Mitarb. Von Jens Herlth. Böhlau Verlag Köln Weimar Wien. 2002. 491 s.
Drews, P. Schiller und die Sklaven. München; Berlin, Washington D.C. Otto Sanger Verlag, 2005. 296 s.
Schutte, J. Einführung in die Literaturinterpretation/ — 5., aktualisierte u. erw. Aufl. Stuttgart, Weimar: Verl. J.B. Metzler, 2005 (Sammlung Metzer, Band 27). 272 s.
Vickery, Walter N. M.Yu. Lermontov: His Life and Work. München: Verl. Otto Sagner, 2001 (Slavische Beiträge. Bd 409). 422 s.
