CC BY
114
Нужная Т. В. Мифологизация пейзажных элементов и их функции в повести Ф.-Р де Ша-тобриана «Атала» / Т. В. Нужная // Научный диалог. — 2016. — № 1 (49). — С. 149—158.
ЕМ НИШ-4
Журнал включен в Перечень ВАК
и I к I С н' Б Р1ВКИЖЛ1Ч (ЛКСТОКУ-
УДК 821.133.1Атала7Шатобриан
Мифологизация пейзажных элементов и их функции в повести Ф.-Р де Шатобриана «Атала»
© Нужная Татьяна Владимировна (2016), кандидат филологических наук, доцент, кафедра французского языка и литературы, Российский государственный гидрометеорологический университет (Санкт-Петербург, Россия), [email protected].
Рассматривается актуальный в современном литературоведении вопрос о мифотворчестве предшествующих поколений писателей. Автор доказывает, что французские романтики значительно расширили круг мотивов, не имеющих в себе ничего фантастического, но сформировавших некие архетипы мифотворческого мышления, задействованные впоследствии многими писателями и даже современными режиссерами. Новизна исследования состоит в том, что элементы пейзажного пространства и их функционирование в тексте так детально до сих пор не исследовались. Отмечается, что именно из мифологической концептуализации мира складывается у романтиков антропоморфизация природы, персонификация, анимизм и метафорическая идентификация природных объектов. Указывается, что после почти полуторавекового доминирования драматических жанров во французской литературе, где функции пейзажа вообще отсутствовали или были сильно редуцированы, романтики сознательно вводят пейзаж как один из значительных компонентов мира литературного произведения. Автор утверждает, что совокупность функций пейзажных элементов в повести Шатобриана «Атала» создает особый архетипический комплекс, который становится устойчивым образцом для описания «дикой» природы в произведениях последующих поколений писателей. Мифопоэтические символы природы являются у него звеньями, соединяющими в единое целое картины новой для Европы экзотической жизни Америки.
Ключевые слова: французская литература; ранний французский романтизм; Ф.-Р де Шатобриан; мифологизация; пейзаж.
1. Введение
Миф является первичной моделью идеологии и синкретической колыбелью искусства, литературы, религии и философии. В мифе есть то, что можно назвать вечным, так как миф отражает некоторые черты первобытного мышления и в то же время определенный уровень мысли [Меле-тинский, 2001]. Первобытный человек приписывал природе человеческие черты, а ее удивительные явления мифологизировались.
Именно романтики почувствовали, что литература тесно связана с мифологией, в первую очередь генетически через сказку и народный эпос, и призывали исследовать национальные традиции и фольклор. Немецкая романтическая философия (Г. Гейне, К-Ф. Мориц, братья Шлегели, Шеллинг и др.) уделяла много внимания мифологии: для нее миф является эстетическим феноменом, моделью художественного творчества, имеет символический смысл [Там же].
В первобытной песне или сказке природа является как лицо, участвующее непосредственно в составляющих сюжет действиях, у романтиков в связи с развитием личности автора-повествователя рождается эстетически самоценный пейзаж: «Бессознательные, неизбежные олицетворения древнейшей поры становятся сознательным поэтическим приемом позднейшей эпохи» [Белецкий, 1964, с. 266].
2. Мифологизация пейзажных элементов в повести Ф.-Р де Шатобриана «Атала»
Французские романтики значительно расширили круг мотивов, не имеющих в себе ничего фантастического, но сформировавших некие архетипы мифотворческого мышления, задействованные впоследствии многими писателями и даже современными режиссерами. Примером может служить прием «сопереживания» природы чувствам персонажа, являющийся излюбленным эффектом режиссеров (например, героиня плачет — и за окном идет дождь), или мистификация природных элементов. В повести Шатобриана «Атала» даже деревья внемлют молитве девушки: «Порою мне казалось, что она (Атала) вот-вот улетит на небо, порою чудился в древесных кронах шепот спустившихся на лунных лучах духов ...» [Ша-тобриан, 1992]. Обычные реалии жизни человека и природы романтики наделили специфическим значением, придав им, таким образом, мифологический контекст.
Именно из мифологической концептуализации мира идет у романтиков антропоморфизация природы, персонификация, анимизм, метафорическая идентификация природных объектов. То универсальное, что являет собой природа, совпадает с конкретно-чувственным переживанием человека.
Часто чувственные переживания героя у Шатобриана тесно связаны с картинами дикой, нетронутой цивилизацией, девственной природы. В описании поцелуя Шактаса и Атала присутствует яркое сравнение из животного мира, мира природы: Как детеныш лани на скалистом склоне, бережно проникая языком в цветы розовых лиан, словно прилепляется к ним, так я прилепился к губам моей возлюбленной [Там же].
У всех народов фиксируется устойчивая традиция обращения к пейзажным образам при создании портрета. Портретные зарисовки у Шатобриана тоже насыщены метафорами из природного мира: У Милы глаза как у горностая, волосы пушисты, как рисовые колосья, уста — розовая раковина, где сверкают два ряда жемчужин, груди — белоснежные ягнята-двойняшки [Там же]. В портретном описании индейца Шактаса слезы сравниваются с водопадами: ... из потухших глаз по морщинистым щекам потекли слезы — так два источника, соседствующих в непроглядном подземном мраке, изливаются в струях, что сочатся меж скалистых утесов ... [Там же].
В прологе повести «Атала» пейзажные описания даются не через призму взгляда героя, а отстраненным автором-рассказчиком. При этом природа сама выступает субъектом деятельности. Она творит, она живет. Шатобриан олицетворяет природу. Олицетворение есть одна из наиболее фундаментальных операций мифологического сознания. В мифологическом мышлении персонификация проецирует на окружающий мир свойства человека. Посредством персонификации четче обособляется субъект мифического действия, что является важным условием конкретизации мифологического образа.
В художественном сознании персонификация обеспечивает формирование особой образности, построенной на переносе культурных феноменов, психических данностей и других черт человеческой личности на явления природы: Случается, отяжелевший от старости бизон, подплывет, рассекая волны, к какому-нибудь острову на Месшасебе и ляжет в густую траву. Его лоб увенчан загнутыми рогами, стариковская борода облеплена тиной, он подобен речному богу, довольно озирающему величие своих водных владений и плодородных берегов [Там же].
В повести «Атала» у Шатобриана встречается персонификация водной стихии, животного мира и луны. Согласно древнейшим представлениям многих народов вода — одна из фундаментальных стихий мироздания. Это среда всеобщего «зачатия» и порождения. В описаниях Шатобриана река Миссисипи — живой «организм», выстраивающий свое пространство, корректирующий свое русло, умножающий свои рукава. Стволы поваленных деревьев писатель называет «трупами», вода реки «оплодотворяет» берега. Однако отдельно концепт Воды как сюжетно или психологически значимый элемент в повести «Атала» выделить, пожалуй, не представляется возможным.
Животный мир у Шатобриана тоже олицетворяется: Зеленые змеи, голубые цапли, розовые фламинго, недавно вылупившиеся крокодилы пу-
скаются в путь, словно пассажиры, на этих цветочных судах (выделено мной. — Т. Н.), которые, распустив по ветру золотистые паруса, доберутся вместе со всем своим дремлющим населением (выделено мной. — Т. Н.) до какой-нибудь укромной бухты ... [Там же].
Встречается у Шатобриана и персонификация луны: вместе с Шак-тасом она присутствует при погребении Атала, подобная весталке в белом одеянии, которая пришла оросить слезами гроб усопшей подруги [Там же]. В христианской народной традиции луна чаще выступает как символ чего-то мистического, сакрального (в данном случае — как свидетель погребальной церемонии), в то время как солнце связывают с более жизнерадостными картинами повседневной жизни человека.
Трудно согласиться с мнением швейцарского специалиста по стилю А. Морье, отметившего, что у романтиков не хватает красок в описании картин природы, а присутствует только пафосность и риторичность [Morier, 1959, p. 344]. У Шатобриана с лихвой хватает красочного изображения берегов реки и ее обитателей: ... волны зелени, удаляясь, как бы неспешно восходят к лазурному небосводу и в нем растворяются; ... черные белки резвятся в гуще листвы; пересмешники и маленькие, величиной с воробья, виргинские голуби пасутся на прогалинах, рдеющих земляникой; изумрудные попугаи с желтыми головками, зеленые, отливающие пурпуром дятлы ... и т. п. [Шатобриан, 1992].
Для более полного и объемного восприятия описываемых картин, Шатобриан наполняет свои пейзажи звучанием. Читатель погружается в царство движения и звуков: . клювы стучат по коре дубов; животные, шурша, снуют взад и вперед, щиплют траву, размалывают зубами плодовые косточки; плеск воды, тихие вскрики, глухое мычание, воркующие призывы полнят эти уединенные, девственные края нежной и дикой гармонией ... [Там же].
Автор применяет разнообразные фонетические приёмы. При описании природы у Шатобриана можно найти прием противопоставления фонетически контрастных звуков, что, несомненно, увеличивает эффект воздействия на читателя.
Увлекаясь красочными и контрастными описаниями экзотической природы, Шатобриан как художник допускает забавное противоречие: Пустынный край был величав и безмолвен (выделено мной. — Т. Н.). Щелкал клювом аист в гнезде, ржали кони на стоянке семинолов, мычали бизоны, лес оглашался однообразными криками перепелов, посвистыванием попугайчиков [Там же].
Картины природы у Шатобриана не только «звучат», здесь присутствуют и обонятельные детали: ... деревья самых разных форм и оттенков,
источающие самые несхожие ароматы ...; Дух воздуха отряхивал смолистый бальзам с лазоревых своих волос; крокодилы, лежавшие на берегах под тамариндами, источали слабый запах амбры. [Там же]. Писатель воздействует на весь спектр возможностей чувственного восприятия адресата текста. Экзотические ароматы заставляют восприятие читателя переключиться с внешней стороны текста на более глубокий внутренний семантический пласт чувственного познания картины мира, созданной автором. Такие свободные описания слуховых, обонятельных и даже тактильных впечатлений могли возникнуть только в эпоху «свободной» литературы, то есть литературы романтической.
Конечно, настолько детально и красочно изобразить пейзажные элементы может лишь художник, увидевший все своими глазами. В 1791 году Шатобриан совершил путешествие по Северной Америке. В течение нескольких месяцев он странствовал вокруг Великих озер и по Миссисипи, в январе 1792 года вернулся во Францию. Подробное перечисление названий рек, притоков, видов деревьев и цветов, разнообразия экзотических животных в повести «Атала» делает честь Шатобриану не только как писателю, но и как путешественнику, этнографу.
Французский писатель и общественный деятель Франсуа Рене де Ша-тобриан положил начало длительной традиции восприятия Америки во Франции, продолжателями которой стали его соотечественники: Константен Вольне, Алексис де Токвиль, Мишель Шевалье, Максимилиан Леклерк, Андре Моруа и жак Маритен. Шатобриан практически создал архетип американской действительности, устойчивые мифологемы пейзажного пространства, описания быта и обрядов индейцев. Он внес крупный вклад в изучение США и распространение знаний об Америке среди просвещенной публики своего времени как во Франции, так и в других странах Европы и оставил бесценные источники непосредственного восприятия Америки, ее жителей и ее ценностей [Коленеко, 2001].
Шатобриан стал первым французским писателем и мыслителем европейского уровня, проявившим интерес к Америке уже после образования Соединенных Штатов. Американская тематика оказала серьезное влияние на исторические, политические, религиозно-мировоззренческие и литературные произведения Шатобриана. Во время своего путешествия он видел достаточно много того, чего до него не мог увидеть ни один другой писатель. И, самое главное, он вел дневник, занося в него не только данные событийного характера, но и многочисленные наблюдения за природой, флорой и фауной США, интересные сведения о нравах и обычаях североамериканских индейцев. Американская природа восхитила Шатобриана
своей красотой и во многом предопределила в будущем его литературные замыслы: повесть «Атала», роман-эпопея «Натчезы», рассказ об американской лунной ночи в стране ирокезов, использованный с вариациями в «Гении христианства» (1802, ч. I, кн. 5, гл. 12) и «Опыте о революциях» (1797, ч. 2, гл. 57). «Поражает, с какой точностью Шатобриан указывает дистанцию от Нового Орлеана до устья реки Огайо — 460 миль по ровной линии, но 856 миль по течению реки», — отмечает историк В. А. Коленеко [Коленеко, 2001].
Такими яркими и значимыми были пейзажные зарисовки Шатобриана, что даже его биограф Андре Моруа в первых строчках своей статьи о писателе использует природное сравнение: «В истории французской литературы XIX века Шатобриан предстает перед нами как высочайший горный массив, белые вершины которого не перестаешь видеть на горизонте в любой точке страны» [Моруа, 1983, с. 132].
3. Функции элементов пейзажа в повести Ф.-Р де Шатобриана «Атала»
Вероятно, что после почти полуторавекового доминирования драматических жанров во французской литературе («золотой век» — эпоха классицизма), где функции пейзажа вообще отсутствовали или были сильно редуцированы, романтики сознательно вводят пейзаж как один из значительных компонентов мира литературного произведения.
В произведениях ранних французских романтиков пейзаж, несомненно, полифункционален, хотя отдельные его функции по-разному углубляются и развиваются у каждого автора. Например, у Шатобриана в повести «Атала», как правило, представлен «дикий пейзаж», но часто описание природы вбирает в себя образы вещей или даже изображение развалин древних зданий и руин.
В повести «Атала» присутствует описание экзотического строения — места, где собирался совет старейшин: Три круга стройных колонн заменяли ему стены. По мере приближения к центру эти полированные, покрытые резьбой кипарисовые колонны, уменьшаясь в числе, становились все выше и толще; середину отмечал один-единственный столп. Полосы коры, укрепленные на нем, были перекинуты через верха всех колонн, прозрачным веером накрывая строение [Шатобриан, 1992]. Введение характеристики этого величественного сооружения выполняет в повествовании сюжетообразующую функцию: именно здесь должна решиться судьба героя — мученическая смерть или рабство. Дополнительное напряжение создает «звуковая дорожка», символы в которой целиком заимствова-
ны из природно-животного мира: Как в бурю разбиваются о берег морские валы, как осенний ветер кружит иссохшие листья, как в нежданное половодье сгибаются и вновь распрямляются тростники Месшасебе, как в лесной чащобе трубят, сбившись в многоголовое стадо, олени, так бурлило и рокотало сборище племен [Там же].
В повести Шатобриана много изображений идиллического пейзажа, не угрожающего человеку. живописная природа Америки чаще всего благосклонна к беглецам (Атала и Шактасу), но иногда она предстает в своем пугающем, мистическом свете: Когда лунной ночью вам предстает среди саванны одинокий каменный дуб в таком облачении (поросший белым мхом. — примечание Т. Н.), то невольно мнится, что видишь призрак, за которым тянется длинное одеяние» [Там же]. Однако картины надвигающейся грозы и пожара насыщены угрожающими метафорами: словно огненная ящерица, выскальзывает молния; небо то и дело разверзается, открывая в прорывах пылающие бездны; широко раскидывается грива пожара; Верховное Существо погружает горы в беспросветный мрак; из недр этого неоглядного хаоса вырывается оглушительный рев; непрерывные удары грома, который как бы захлебывается потоками воды [Там же].
Одной из важных функций пейзажа является обозначение вре -мени и места действия в произведении. Благодаря пейзажу это обозначение становится художественным описанием, а не просто конкретной констатацией фактов. В поэтике классицизма вообще запрещалось использование чисел и дат. Тем более новаторским представляется призыв романтиков использовать числа и в прозе, и в поэзии. Шатобриан сочетает в своей повести «Атала» оба приема: развернутое описание различных состояний природы с конкретно цифровым пояснением: Когда настанет луна цветов [Месяц май], исполнится семижды десять снегов и еще три снега [Один снег равняется году; семьдесят три года] в придачу с тех пор, как на берегах Месшасебе мать произвела меня на свет ... (в квадратных скобках пояснения автора повести) [Там же]. В тексте присутствует также образно-экзотическое описание временных категорий: Солнце уже двадцать семь раз всходило на небо, с тех пор как мы бежали из индейского поселения; наступила огненная луна [Июль] ... [Там же].
Место действия в произведении «Атала» уточняется буквально с первых строк в прологе. Причем именно благодаря пейзажным зарисовкам у читателя складывается образное представление о достаточно экзотической местности. Повествование начинается с описания ярких и красочных картин берегов реки: много цвета и точные данные (количество рукавов
реки и километров). Такая географическая детализация и использование настоящего времени в описании создают эффект правдоподобия и даже присутствия рассказчика, а за ним и читателя, обозревающего речные просторы.
Литературный пейзаж в художественных произведениях имеет разветвленную типологию. В повести «Атала», помимо «дикого», встречается экзотически-деревенский тип пейзажа. Под этим подразумеваются описания дикой природы Америки, возделываемой индейцами, а поскольку сама эта природа для западного человека — экзотика, то и взаимодействие человека с ней не совсем укладывается в рамки «классического» деревенского пейзажа: Там жизнь природы трогательно сочеталась с жизнью человеческой общины ... на опушке древней кипарисовой рощи золотилась недавно возделанная нива ... Птицы меняли гнездовья, хижины постепенно оттесняли логовища диких зверей ... [Там же].
«Тема покорения природы, использования ее богатств особенно актуализируется начиная с эпохи Просвещения, утверждающей могущество человеческого Разума, науки и техники», — отмечает исследователь Е. Н. Себина [Введение ..., 2004, с. 274]. Появляется термин урбанизация. В произведениях, рассказывающих о преобразовании природы, описания пейзажа даются, как правило, в динамике, чтобы продемонстрировать контраст образов «дикой» и «укрощенной» природы. В повести «Атала» Шатобриан отнюдь не делает таких противопоставлений. Люди и природа у него бережно сосуществуют вместе. Взаимодействия «дикого», то есть практически первобытного человека с землей Шатобриан называет «бракосочетанием»: По нерушимому договору человек обязывался отдавать ей пот лица своего, а земля в свой черед обещалась приносить ему урожай, быть опорой его сыновьям и принимать прах его мертвецов [Шатобриан, 1992].
Не только описательность в изображении обширных картин природы, а созвучие природы морально-нравственной духовной жизни персонажа выступает на первый план у романтиков. Природа служит раскрытию «внутреннего действия», психологического «климата» произведения. Стремление Шактаса спрятать, защитить свою любовь, обособиться от всякого «цивилизованного» мира подчеркивается величавыми картинами дикой природы: Я увидел творение поистине чудесное: мост, перекинутый самой природой . Там кончились бы мои скитания, там, никому не ведомый, обретя жену и скрывая свое счастье в глуши лесов, я уподобился бы одной из рек, что протекают по девственному краю, не имея даже названия! [Там же].
4. Выводы
Описание природы составляет эмоциональный фон развития сюжета: сильная гроза и долгое блуждание среди диких лесов становятся причиной гибели Атала, однако благодаря этим же бескрайним лесным просторам героям удается сбежать от соплеменников. Жизнь героев протекает на фоне природы и в соприкосновении с жизнью природы. Олицетворение природного мира и его обитателей, подчеркивание общности судьбы людей и животных, выявление драматических и трагических моментов в восприятии окружающего — все это свидетельство единства мироздания, взаимосвязи всех его граней и пронизанности его архетипическими ситуациями, образами, мотивами [Введение ..., 2004, с. 539].
Совокупность функций пейзажных элементов в повести Шатобриана «Атала» создает особый архетипический комплекс, который становится устойчивым образцом для описания «дикой» природы в произведениях последующих поколений писателей. Мифопоэтические символы природы являются у него звеньями, соединяющими в единое целое картины новой для Европы экзотической жизни Америки.
Источник
Шатобриан Ф.-Р. де. Атала. Рене. Повести. [Электронный ресурс] : [пер. с фр.] / Ф.-Р. де Шатобриан. — Москва : Камея, 1992 — Режим доступа : http:// royallib.com/get/doc/shatobrian_fransua/atala.zip.
Литература
1. Белецкий А. И. В мастерской художника слова / А. И. Белецкий // Избранные труды по теории литературы. — Москва : Просвещение ,1964. — 483 с.
2. Введение в литературоведение : учебное пособие / Л. В. Чернец [и д.р.] ; под ред. Л. В. Чернец. — Москва : Высш.шк., 2004. — 680 с.
3. Коленеко В. А. От Шатобриана до Маритена : традиции и инновации восприятия Америки во Франциин [Электронный ресурс] / В. А. Коленеко // Американская цивилизация как исторический феномен : восприятие США в американской, западноевропейской и русской общественной мысли. — Москва : Наука, 2001. — Режим доступа : http://www.grinchevskiy.ru/books/amerikanskaya-civilizaciya-kak-istoricheskiy-fenomen/ot-shatobriana-do-maletina.php.
4. Мелетинский Е. М. От мифа к литературе [Электронный ресурс] / Е. М. Ме-летинский. — Москва : Издательство РГГУ, 2001. — Режим доступа : http://www. imli.ru/upload/elibr/folklor/Meletinskij_E.M._0t_mifa_k_literature._2001.pdf.
5. Моруа А. От Монтеня до Арагона [Электронный ресурс] / А. Моруа. — Москва : Радуга, 1983. — Режим доступа : http://www.imwerden.info/belousenko/books/ maurois/maurois_monten_aragon.htm.
6. Morier Н. La psychologic des styles / Н. Morier. — Geneve, 1959. — 344 р.
Mythologization of Landscape Elements and Their Functions in Novel by F.-R. de Chateaubriand "Atala"
© Nuzhnaya Tatyana Vladimirovna (2016), PhD in Philology, associate professor, Department of French Language and Literature, Russian State Hydrometeorological University (Saint Petersburg, Russia), [email protected].
An actual question in modern literature studies on the myth-making of previous generations of writers is considered. The author argues that French romanticists considerably expanded the range of motives not having anything fantastic, but forming certain archetypes of myth-making thinking, used by many writers, and even modern film directors. The novelty of the research is in the fact that the elements of the landscape spaces and their functioning in the text have not been investigated in details until now. It is noted that it is the mythological conceptualization of the world that forms in the romanticists the anthro-pomorphization of nature, personification, animism and the metaphorical identification of natural objects. It is pointed out that after nearly a century and a half of domination of the dramatic genres in French literature, where the features of landscape were completely absent or were severely reduced, the romanticists deliberately introduce landscape as one of the significant components of the literary work's world. The author states that the range of functions of landscape elements in Chateaubriand's "Atala" creates a particular archetypal complex, which becomes a sustainable model for the description of the "wild" nature in the works of subsequent generations of writers. Mythopoetic symbols of nature are his links, connecting into integral whole pictures of a new for Europe exotic life of America.
Key words: French literature; early French romanticism; F.-R. de Chateaubriand; my-thologization; landscape.
References
Beletskiy, A. I. 1964. V masterskoy khudozhnika slova. In: Izbrannyye trudy po teorii
literatury. Moskva: Prosveshcheniye. 483. (In Russ.). Chernets, L. V., Khalizev, V. E., Esalnek, A. Ya. 2004. Vvedeniye v literaturovedeniye.
Moskva: Vyssh. shk. 680. (In Russ.). Koleneko, V. A. 2001. Ot Shatobriana do Maritena: traditsii i innovatsii vospriyatiya Ameriki vo Frantsiin. In: Amerikanskaya tsivilizatsiya kak istoricheskiy fenomen. Vospriyatiye SShA v amerikanskoy, zapadnoyevropeyskoy i russ-koy obshchestvennoy mysli. Moskva: Nauka. Available at: http://www.grin-chevskiy.ru/books/amerikanskaya-civilizaciya-kak-istoricheskiy-fenomen/ ot-shatobriana-do-maletina.php. (In Russ.). Meletinskiy, E. M. 2001. Ot mifa k literature. Moskva: Izdatelstvo RGGU. Available at: http://www.imli.ru/upload/elibr/folklor/Meletinskij_E.M._Ot_ mifa_k_literature._2001.pdf. (In Russ.). Morier, H. 1959. La psychologic des styles. Geneve. 344. (In Fran.). Morua, A. 1983. Ot Montenya do Aragona. Moskva: Raduga. Available at: http://www.
imwerden.info/belousenko/books/maurois/maurois_monten_aragon.htm. (In Russ.).
