CC BY
294
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 12. ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ. 2015. № 1
Дмитрий Николаевич Павлов,
кандидат философских наук, доцент кафедры философии и политологии Национальной металлургической академии Украины (Украина), e-mail: [email protected]
МИФОЛОГИЗАЦИЯ КАК ИНСТРУМЕНТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПРОПАГАНДЫ
В статье осмысливается сущность мифологизации как инструмента политической пропаганды. На основе структурно-функционального анализа выявляются механизм ее влияния на массовое сознание и факторы эффективности. Роль мифологизации в общественной жизни рассматривается на основе работ Ж. Сореля, Ф. Ницше и Э. Кассирера. По мнению автора, действенность, уникальность и универсальность мифологизации как составляющей технологического арсенала пропаганды заключается в том, что миф поддерживает и усиливает желание социальной группы или сообщества, мотивируя и мобилизуя ее активность в нужном для субъекта мифотворчества направлении. Эффективность мифологизации как пропагандистской технологии заключается в том, что незаметно для восприятия большинства она заставляет относиться к символическим и воображаемых объектам как к настоящим. Плодотворность мифологизации основывается на том, что она предлагает массовому сознанию смысловые ориентиры, помогающие бороться со страхом и неуверенностью перед всякого рода угрозами, особенно в периоды нестабильности и кризиса.
Ключевые слова: мифологизация, политическая пропаганда, социальный контроль, политическое восприятие, смысловой порядок.
Dmitry Nikolaevich Pavlov,
Kandidat of Philosophy, Associate Professor of Philosophy and Political Science, National Metallurgical Academy of Ukraine (Ucraine), e-mail: [email protected]
MYTHOLOGIZATION AS A TOOL OF POLITICAL PROPAGANDA
This article examines the essence of mythologization as a tool of political propaganda. On the basis of a structural-functional analysis, the author describes the mechanism of the influence of mythologization on mass consciousness and its efficiency factors. The role of mythologizing in public life is analyzed on the basis of works by Georges Sorel, Friedrich Nietzsche and Ernst Cassirer. The author maintains that the potency, uniqueness and universality of mythologizing as a component of the technological arsenal of propaganda lie in the fact that a myth
supports and enhances the desire of a social group or community, motivating and mobilizing its activity in the right direction for the subject of the mythmaking. Furthermore, the effectiveness of mythologization as a propaganda technology lies in the fact that it makes the majority of society treat symbolic and imaginary objects as real without perceiving that they are doing so. The utility of mythologization is that it offers the mass consciousness conceptual guidelines to help deal with fear and uncertainty in the face of all manner of threats, especially in periods of instability and crisis.
Key words: mythologization, political propaganda, social control, political perception, symbolic order.
Большое значение в успешном осуществлении политической пропаганды имеют технологические средства, которые конструируют общественно-политическую реальность в восприятии общественности с опорой на наиболее значимые культурно-исторические формы организации мировоззрения масс. Это культурно детерминированные и коллективно поддерживаемые магистральные способы толкования мира имеют большой объяснительный, эмоциональный и мобилизующий потенциал. К технологическим средствам политической пропаганды, основанным на таких культурно-исторических механизмах социального конструирования и объективации социально-политической реальности, относится мифологизация. Если на уровне элит мифологизация выступает одним из стратегических средств контроля за политическим восприятием и поведением масс, то на массовом уровне — удобным способом объяснения действительности, организации социального опыта и придания нормативного характера практическим императивам взаимодействия с миром. Осмысление мифологизации как средства пропаганды обусловлено ее значительным потенциалом как эффективного инструмента контроля над мыслями и поведением масс.
Вышеприведенное актуализирует цель статьи — раскрыть сущность мифологизации как инструмента эффективного осуществления политической пропаганды.
Мифология как совокупность мифов любой социальной общности еще с архаических времен была важным инструментом контроля над сознанием и поведением человека, регламентируя его взаимодействие с окружающим миром через образно-символическое описание реальности, наделяя последнюю смыслом во всех ее проявлениях и предписывая нормы поведения.
Как известно, мифология возникает еще в первобытном обществе как система представлений о мире, своеобразная его модель, которая «превращает хаос в космос, создает возможность постижения
мира как некоего организованного целого»1 и утверждает образцы коллективной и индивидуальной деятельности. Мифы устанавливают правила поведения, предостерегают, обосновывают, укрепляют убеждения, взгляды, управляют людьми во всех значительных проявлениях общественной активности.
С помощью мифов в общественном сознании происходит подмена реального воображаемым в форме упрощенных, образно-эмоциональных и символических моделей общественных и политических отношений, т.е. их мифологизация. Следует отличать стихийную мифологизацию как попытку объяснить сложность явлений и процессов мира, чтобы выработать практические нормы взаимодействия с ним, от целенаправленной мифологизации, которая используется политическими пропагандистами в процессах завоевания, отстаивания и осуществления власти.
В процессе мифологизации создается другая, воображаемая реальность, которая исполняет роль своеобразной призмы, через которую воспринимается первоначальная, непосредственная реальность. При этом формирование политического восприятия посредством мифологизации происходит не через отрицание воспринимаемой реальности, а через успешную попытку объяснить ее по-новому благодаря образам, знакам и символам, которые имеют эмоционально-активизирующее влияние на общество.
Действенность, уникальность и универсальность мифологизации как составляющей технологического арсенала пропаганды заключается в том, что миф поддерживает и усиливает желание социальной группы или сообщества, мотивируя и мобилизуя ее активность в нужном для субъекта мифотворчества направлении.
Одним из первых, кто обратил внимание на технологическую функциональность мифа в мире политических отношений, был теоретик французского анархосиндикализма Жорж Сорель. Он понимал миф не как вымысел, а как мобилизующее коллективное представление, как совокупность образов, которые репрезентуют желаемое будущее, что наиболее прочно соответствует способностям народа и является результатом побед ради этого будущего. Как отмечал Ж. Сорель, создаваемые человеком «построения будущего, не определенного во времени, могут производить большой эффект и почти не иметь недостатков: это бывает с мифами, в которых выражаются наиболее мощные склонности народа, партии или класса — склонности, предстающие уму с настойчивостью инстинктов во всех обстоятельствах жизни и придающие впечатление полной
1 Губман Б.Л. Миф и религия // Культурология. XX век: Энциклопедия. Т. 1. СПб.: Университетская книга, 1998. С. 53.
обоснованности надеждам на ближайшее действие, которые обеспечивают преобразование воли»2.
Ж. Сорелю принадлежит мысль о том, что мотивирующую и мобилизующую силу мифа обеспечивает не вера в его истинность, а то что он воплощает в себе скрытые стремления общественной или политической группы, победа в борьбе за реализацию которых неизбежна. Поскольку «миф невозможно опровергнуть», «входя на территорию мифов, мы получаем защиту от любых опровержений», — утверждает французский теоретик3. Итак, любая мифологизация как пропагандистская технология основывается не столько на вере в истинность мифа, сколько на вере в высшую ценность деятельности, направленную на воплощение самых фантастических грез, осуществления которых ожидает массовое сознание. В этом смысле показательны слова Муссолини: «Мы создали миф; миф — это вера, благородный энтузиазм, он не должен быть реальностью, он — импульс и надежда, вера и мужество. Наш миф — нация, великая нация, которую мы хотим превратить в конкретную реальность»4. С уверенностью можно утверждать, что такое понимание мифа Ж. Сорелем и Муссолини навеяно Ф. Ницше. Как известно, Ф. Ницше утверждал, что «государство не знает более могущественных неписаных законов, чем мифические основы...»5. Благодаря мифу, по его мнению, народ или отдельный человек испытывают чувство особой ценности своей жизни, освобождаются от «мирской суетности», приобретая «удивительную, внутренне здоровую первоначальную силу»6.
Следует отдать должное немецкому философу в осмыслении значения мифа для мобилизации социально-политической активности общества. Ф. Ницше вплотную подходит к выявлению механизма воздействия мифологизации на общественное сознание. Можно утверждать, что вера в миф вызывается желанием человека, группы или общества обрести высшую ценность и смысл своего бытия, добиться чрезвычайной силы победных преобразований и вписать себя в вечность. Учитывая это, миф — это своего рода призыв к каждому получить власть над миром, актуализация и пробуждение творческих сил человека и общества.
2 Сорель Ж. Размышления о насилии / Пер. с фр. В.М. Фриче. М.: Польза, 1907. С. 127.
3 Там же. С. 51-53.
4 Цит. по: Манхейм К. Идеология и утопия // Манхейм К. Диагноз нашего времени. М.: Юрист, 1994. С. 269.
5 Ницше Ф. Рождение трагедии, или эллинизм и пессимизм // Ницше Ф. Соч.: В 2-х т. Т. 1. / Пер. с нем.; сост., подгот., общ. ред., избр. пер. и примеч. Р.В. Грищен-кова. СПб.: Издательство «Кристалл», 1998. С. 107-108.
6 Там же. С. 108-109.
К осмыслению мифа как технологического инструментария в сфере политики обращается немецкий философ Э. Кассирер в своей книге «Миф государства»7. Вслед за французским ученым-антропологом Е. Дютте он считал миф воплощением коллективных желаний8. Кассирер утверждал, что не только коллективные желания, но и глубинные человеческие инстинкты, надежды и страхи отражаются в мифе. По его мнению, сила воздействия мифа на политическое поведение возрастает в период кризиса, когда разрушается рациональность, когда человек перестает верить в эффективность собственных усилий и вследствие этого связывает свои надежды с личностью сильного лидера9.
Э. Кассирер считал, что миф организует глубинные человеческие инстинкты, надежды и страхи и прежде всего страх смерти, которая благодаря мифу больше не означает прекращение человеческой жизни, а лишь изменение ее формы. Можно в целом согласиться с Э. Кассирером, что современные политические мифы, в отличие от традиционных, создаются и поддерживаются сознательно и используются политиками в борьбе за власть. «Новые политические мифы не возникают спонтанно; они не являются диким плодом избыточного воображения. Они являются искусственными творениями, изготовленными умелыми и хитрыми мастерами. На протяжении XX в. — нашей великой технической эпохи — была развита новая техника мифа. Отныне мифы могут производиться также и в соответствии с теми же правилами, как и любое другое современное оружие — пулеметы или самолеты»10, — отмечает Э. Кассирер. По его мнению, миф как политическая технология в качестве элементов включает в себя трансформацию языка, изменение и внедрение новых слов, насыщение речи эмоциями, внедрение ритуалов, реорганизацию иерархии ценностей, использование пророчеств и обещаний и как результат — изменение мотивации участников политических групп и сообществ с рациональной на эмоциональную, стихийную, инстинктивную, что в свою очередь обусловливает веру в миф, который не поддается уничтожению с помощью рациональной аргументации11.
Итак, Э. Кассирер отличал священный традиционный миф от современного политического. На основе рассуждений немецкого философа можно сделать вывод, что современные политические мифы являются основой технологий политической пропаганды, ис-
7 Cassirer E. The Myth of the State. New Haven: Yale University Press, 1946.
8 Cassirer E. Op. cit. P. 280.
9 Ibid. P. 280.
10 Cassirer E. Op. cit. P. 282.
11 Ibid. P. 296.
пользующих сильные человеческие эмоции и чувства, которые обусловливают веру в реальность объектов мифотворчества благодаря превращению человеческих страхов и желаний в смыслообразующие основы бытия человека и социума. Важно отметить, что само преобразование страхов и желаний в веру и поддержку определенных властных субъектов на основе этой веры и составляет сущность мифа как основы мифологизации. Причем особенность мифологизации как технологии политической пропаганды заключается в том, что когнитивные, аксиологические, коммуникативные и психологические аспекты воздействия на массовое сознание и поведение в ней неразрывно связаны.
Мифологизация как технология политической пропаганды ориентирована на активацию архаических пластов сознания, для которых свойственна тенденция к разделению мира на две части: друг — враг, Мы — Они, свое — чужое, добро — зло, истинное — ложное, красивое — уродливое, свобода — рабство, светлое — темное, верх — низ, действительное — идеальное, реальное — воображаемое и т.д. Благодаря этому достигается ценностно-иерархизированое и эмоционально наполненное восприятие реальности. И это восприятие не может быть уничтожено только рациональной аргументацией, поскольку оно связано со смысловыми основами бытия человека, поддерживается верой политической или социальной группы и базируется на желаниях и надеждах, истинность или ложность которых может быть опровергнута или подтверждена только в будущем.
Как в мифологическом, так и в идеологическом сознании мир делится как бы на две реальности — ложную и истинную, деградированную и идеальную, греховную и божественную. Высший мир идеалов становится смыслопорождающей инстанцией для общественно-политических групп, которые благодаря вере убеждаются в достижимости этих идеалов и вписывают эти идеалы в существующую реальность, строя по ним жизненные, социальные и политические стратегии. Высшая реальность идеального мира отрицает необходимость имеющейся общественно-политической реальности с ее «естественной логикой» развития, с присущими ей разнообразными процессуальными принципами, закономерностями, корреляциями и «правилами игры».
Любые современные мифы, если рассматривать их в политико-пропагандистском измерении, служат орудиями воздействия на общественное сознание именно благодаря своему смыслопорождаю-щему потенциалу. Политические элиты, господствующие политические группы или руководители оппозиционных движений, особенно в периоды спада интереса к политике или всеобщего разочарования в политиках, заинтересованы в таких мифах, продуцирующих полити-
чески значимые смыслы, способные оторвать человеческие массы от повседневных проблем, отвлечь от практических жизненных целей через предложение идеальной реальности, вера в которую преодолевает рациональные мотивации современного образованного человека. Главная функциональная задача таких мифов — продуцировать релевантную массовым предельным социально-политическим желаниям положительную надежду, в контекст воплощения которой вписывается оказание поддержки политическим субъектам. Так, успешная и убедительная претензия политического субъекта на реализацию надежд большинства общества уже может рассматриваться как эффективная политическая мифологизация независимо от ее структуры и содержательного наполнения.
В отличие от мифов в архаических и традиционных обществах современные мифы не имеют сакрального статуса. Однако они воспринимаются определенным сообществом как истина, обладают достаточным авторитетом, представляют собой модель реальности и образец ее исправления. Их роль как инструмента осуществления социальных и политических преобразований в настоящее время остается достаточно ощутимой и схожей с ролью мифов в традиционных обществах.
Политические пропагандисты используют мифы, чтобы укрепить механизм распределения значений в зависимости от интересов тех социальных групп, представителями которых они выступают. Мифологизация призвана сформировать убеждение в ценности тех или иных событий, решений, действующих сил, способов действия, образов существования, проявлений социально-политической жизни и вызвать соответствующую социальную реакцию. По словам Э. Кассирера, «мифологический символизм приводит к объективации чувств», а сам «миф является объективацией социального опыта человека, но не индивидуального»12.
В пропагандистской реальности мифы могут приобретать разнообразные формы. Они воплощаются в визуальных жанрах (живопись, плакат, монумент), в художественной литературе, а также в коллективных церемониях, ритуалах, особенно почитаемых праздниках или географических точках. «Мифическое слово является сообщением, — отмечает Р. Барт. — Оно не обязательно должно быть устным: это может быть письмо или изображение; и письменная речь, а также фотография, кинематограф, репортаж, спортивные соревнования, зрелища, реклама могут быть материальными носителями мифического сообщения. Сущность мифа не определяется ни тем, о чем он повествует, ни его материальным
12 Cassirer E. Op. га! И 45, 47.
носителем, потому что любой предмет может быть произвольно наделен значением: стрела, которую приносят в знак вызова, тоже является сообщением»13. Фактически любой знак или символ, указывающий на другую реальность, которая является непосредственно недоступной в повседневном опыте, является мифическим по своей сути. В понимании Р. Барта, любая подмена реальности символами (символическими образами), которая воспринимается социальным большинством как неопровержимая и несомненная, является следствием мифологизации. Иными словами, ритуалы, церемонии, фотографии, кинематограф, телевизионные репортажи, зрелища, реклама, речи и т.д. — все это может использоваться для направленной мифологизации, т.е. для пропаганды определенной политики посредством активизации мифологического сознания.
Следует отметить, что и Э. Кассирер ранее Р. Барта обращал внимание на такую особенность мифа, как его свойство стихийно восприниматься как неоспоримая реальность14. Вместе с тем немецкий философ отмечал, что благодаря мифу человеческие чувства превращаются в образы и действия. По мнению Э. Кассирера, основой влияния мифа на человеческое воображение и действия является то, что он выступает метаморфозой страха. «Миф и религия в целом часто интерпретируются просто как продукт страха. Но наиболее существенным в религиозной жизни человека является не сам страх, а метаморфоза страха. Страх — это универсальный биологический инстинкт. Он никогда не может быть полностью преодолен или подавленным, но может менять свою форму. Миф наполнен сильнейшими эмоциями и ужасными видениями. Однако в мифе человек начинает учиться новому и странному искусству — искусству выражать, а это значит организовывать свои наиболее глубоко укоренившиеся инстинкты, свои надежды и страхи»15,—утверждал Э. Кассирер. По его словам, наиболее грандиозная организующая сила мифа появляется тогда, когда человек сталкивается с грандиозной проблемой — проблемой смерти16. Это достаточно убедительное утверждение немецкого философа дает некоторые основания считать, что мифологизация как пропагандистская технология использует общий для всего человечества инстинкт страха, чтобы мобилизовать общественную поддержку в пользу той или иной политической силы за счет активизации скрытых иррациональных мотивов, связанных со смертью и ее преодолением. Например, большую мотивирующую роль имеют
13 Барт Р. Миф сегодня // Барт Р. Избранные работы: Семиотика: Поэтика: Пер. с фр. / Сост., общ. ред. и вступ. ст. Г.К. Косикова. М.: Прогресс, 1989. C. 73.
14 Cassirer E. Op. cit. P. 47.
15 Cassirer E. Op. cit. P. 47-48.
16 Ibid. P. 48.
образы врага, спасителя или угрозы в структуре влияния политической пропаганды. Это образы, которые активизируют общий для всего человечества инстинкт страха, одновременно трансформируют или заменяют его надеждой на спасение, каким бы фантастическим оно ни было. Скажем, конструирование врага, по К. Шмитту, является основным признаком политической субъектности17. Общим свойством мифологизаций можно признать то, что они заставляют человека уповать и искать смысл скорее в знаково-символических или эмоционально-образных репрезентациях реальности, чем в ней самой. Например, достаточно распространенным является пропагандистский прием, когда политический субъект, который находится у власти, пытается отвлечь общественное внимание от проблем безработицы, инфляции, несправедливого распределения доходов в обществе, нарисовав привлекательный образ будущего в виде обещаний и переложив свои просчеты на «врагов» — нерадивых, нечестных чиновников, коварных или несговорчивых оппонентов или на объективные факторы, например мировой экономический кризис или терроризм.
Эффективность мифологизации как пропагандистской технологии заключается в том, что незаметно для восприятия большинства общества она заставляет относиться к символическим и воображаемых объектам как к настоящим или как к более реальным, чем сама реальность. Как известно, в условиях усиления медиакратичного фактора в политике только те политические события становятся реальностью, которые попадают в СМИ. Иначе говоря, не сами политические события влияют на общество, а их отражение, интерпретация, образно-символическая подача в СМИ. Мифологизация устанавливает смысловой порядок, который может служить как поддержке действующей политической власти и ее институтов, так оценке ее как беспомощной, преступной или бесперспективной. Основой этого смыслового порядка выступает символ надежды на победу над врагом (как правило, соответствующий образ политика), который помогает преодолеть страх перед будущим. Усвоение этого смыслового порядка предполагает поддержку провозвестника надежды и более высокое самоуважение за счет принятия на себя роли участника воплощения этой надежды в жизнь.
Мифологизация обеспечивает индивидов культурными стандартами, соответствие которым в политическом поведении позволяет достигать достаточной степени самоуважения, чтобы на
17 См.: Шмитт К. Понятие политического // Антология мировой политической мысли: В 5 т. Т. 2: Зарубежная политическая мысль, ХХ в. М.: Мысль, 1997. С.301-302.
индивидуальном уровне преодолевать страх смерти18. Инстинкт самосохранения заставляет человека заботиться о собственной ценности, которая бессознательно связывается с правом на бессмертие (это убеждение основывается на стихийной вере в справедливость устройства мира)19. Личные переживания и решение практических проблем повседневной жизни отвлекает человека от размышлений о неизбежности смерти. Мифологизация как пропагандистская технология может действовать, активизируя инстинкт самосохранения человека через актуализацию угрозы его достойному существованию, предлагая символические средства борьбы с ней, в том числе в виде принятия роли активных сторонников или голосующих за политическую силу или личность, которая сможет противостоять актуализированной угрозе.
Другим эффективным путем воздействия мифологизации на индивида выступает актуализация общественно-политических реалий, которые ставят под сомнение уважение его достоинства со стороны действующей власти или отдельных политических сил (например, контрасты бедности и расточительства, оскорбительные или дискриминирующие высказывания политиков в отношении отдельных социальных групп). Исходя из того что дети (поскольку они рассматриваются индивидами как продолжение себя в будущем) выступают своеобразным символом обретения бессмертия, изображения политиков с улыбающимися детьми являются также эффективной мифологизацией, направленной на мобилизацию общественной поддержки в интересах определенных политических субъектов. Ведь улыбающиеся дети в виде политико-рекламных изображений — это предложение счастливого будущего.
Мифологизация — это способ подчинения реальности определенному смысловому порядку, который наделяет ее структурой, организацией, принципами функционирования. Без преувеличения можно утверждать, что это своеобразный способ контроля. Со стороны элит мифологизация — это способ контроля мыслей и поведения масс. Со стороны масс это — попытка контроля окружающего мира через наделение его смыслами и символами, которые предлагает логика мифа. Мифологизация призвана усилить смысловую нагрузку социальной и политической деятельности, интегрировать и мобилизовать социальные силы для властных потенциалов и напряженности, поскольку антагонизмы усиливают поддержку
18 Solomon Sh., Greenberg J., Pyszczynski T. A Terror Management Theory of Social Behavior: The Psychological Functions of Self-Esteem and Cultural Worldviews // Advances in Experimental Social Psychology. Vol. 24 / Ed. M.P. Zanna. San Diego: Academic Press, 1991. P. 97-98.
19 Idem. P. 101.
политической власти и ее возможности. Наоборот, дефицит смысла уничтожает любую власть, лишает ее поддержки. Отсюда главная функция мифа как инструмента пропаганды — наполнить лакуны смыслового универсума необходимым содержанием, чтобы мобилизовать гражданскую энергию общества в интересах политической силы, которая борется за получение или сохранение власти.
Современный политический миф действует через предложение или навязывание моделей деятельности, поступков, отношений, которые должны восприниматься массами как лучшие, образцовые. Современный миф — это предложение правильного пути, ощущение единства с миром, связи между прошлым и будущим, надежда стать частью большого, героического и бессмертного сообщества, которое идет к лучшему будущему. Пропагандисты, проектирующие мифы, используют различные страхи человека: страх смерти, позора, бесславия, одиночества, неполноценности, ущербности, крушения надежд, непризнания. Все мифы, которые используются в мифологизации сейчас и будут использоваться в будущем, могут быть сведены к преодолению этих основных страхов. В любом случае мифы эксплуатируют чувства несамодостаточности, неуверенности, тревоги.
Мифологизация направлена на воображение целевой группы пропаганды и призвана мобилизовать общественную активность путем воздействия на эмоции и чувства масс. Через использование и создание мифов пропагандисты выгодным для себя образом систематизируют смысловой универсум социального целого, распределяя значения и придавая смысл как индивидуальным, так и коллективным (институционализированным) субъектам общественных отношений. В результате иерархизации и закрепления социальных значений с помощью мифов утверждаются или меняются властные потенциалы в обществе, укрепляется старый или образуется новый социально-политический порядок как система институтов государственной власти с определенным порядком распределения властных полномочий, образцов функционирования и норм политического поведения.
Согласно Д. Гранту, современное государство является «мифологическим объектом, который создан и поддерживается для удовлетворения наших самых глубоких инстинктов, страха и желания благоприятных условий существования. Оно не продукт ума как такового, а следствие ума, обслуживающего миф»20. Грант разоблачает либерализм и республиканизм как мифологические стратегии поддержки государства, которые были призваны трансформировать
20 Grant D. The mythological state and its empire. New York: Routledge, 2009. P.
3.
страх и желание благоприятных условий существования индивидов через предложение и обеспечение свободы, личной автономии и ответственности. По его мнению, либеральные теории в различных вариациях «маскируют либеральную практику производства послушания и производительности, и эта маскировка играет ключевую роль в удержании индивидов от самоответственности и, таким образом, гарантирует их готовность участвовать в поддержке мифологического государства»21. Следует отметить, что методы и формы маскировки или мифологизации не ограничиваются только идеями либеральной мысли. Пропагандистскую технологию мифологизации можно определить через то, что претендует на статус реального, но остается на уровне символов и идеалов, которые заставляют граждан быть убежденными в правильности государственной политики.
Технология мифологизации направлена на изменение или контроль иерархии желаний человека через влияние на его иррациональное, бессознательное. Мифологизация является своего рода «заколдовыванием» мира, когда отдельным его элементам приписываются особые сила и смысл, способность преобразовать жизнь человека, подчеркнуть его уникальность и тем самым гармонизировать его существование в обществе через примирение таким образом с абстрактными социально-политическими мегаструктура-ми, отчужденными от личностно-смыслового измерения человека. Такими элементами и становятся образы-символы — от необычного поступка или прически политика как знаков судьбы, цветов или эмблем политических объединений как индексов противопоставления сил добра и зла, победы и поражения к светлому будущему как своеобразному спасению избранных, то есть тех, которые верят в особую миссию определенной политической силы.
Внедрение мифов в массовое сознание, то есть его мифологизация, предусматривает инициирование контекста переживания (крушения надежд, «неминуемой» угрозы, страха перед вызовами будущего), на фоне которого мифические образы-символы способны упорядочивать смыслы соответствующей версии символического универсума, которая делает необходимым и неотвратимым сохранение или изменение политического режима и государственной политики.
Таким образом, мифологизация является важной составляющей технологического арсенала политической пропаганды. Плодотворность мифологизации основывается на том, что она предлагает массовому сознанию смысловые ориентиры, помогающие бороться со страхом и неуверенностью перед всякого рода угрозами, особенно в
21 Ыеш. Р. 249.
периоды нестабильности и кризиса. Эффективность мифологизации как пропагандистской технологии зависит от ее способности актуализировать и активизировать глубинные и повседневные потребности человека в осмыслении индивидуального бытия, использовать символы и ритуалы, которые имеют архетипическую природу.
ЛИТЕРАТУРА
Барт Р. Миф сегодня // Барт Р. Избранные работы: Семиотика: Поэтика: Пер. с фр. / Сост., общ. ред. и вступ. ст. Г. К. Косикова. М.: Прогресс, 1989. С. 72-130.
Губман Б.Л. Миф и религия // Культурология. XX век: Энциклопедия. Т. 1. СПб.: Университетская книга, 1998. С. 53-54.
Манхейм К. Идеология и утопия // Манхейм К. Диагноз нашего времени. М.: Юрист, 1994. С. 7-276.
Ницше Ф. Рождение трагедии, или эллинизм и пессимизм // Ницше Ф. Сочинения: В 2 т. Т. 1. / Сост., подгот., общ. ред., избр. пер. и примеч. Р.В. Грищенкова. СПб.: Издательство «Кристалл», 1998. С. 7-116.
Сорель Ж. Размышления о насилии / Пер. с фр. В.М. Фриче. М.: Польза,
1907.
Шмитт К. Понятие политического // Антология мировой политической мысли: В 5 т. Т. 2: Зарубежная политическая мысль, ХХ в. М.: Мысль, 1997. С. 290-310.
Cassirer E. The Myth of the State. New Haven: Yale University Press, 1946. Grant D. The mythological state and its empire. New York: Routledge, 2009. Solomon Sh., Greenberg J., Pyszczynski T. A Terror Management Theory of Social Behavior: The Psychological Functions of Self-Esteem and Cultural Worldviews // Advances in Experimental Social Psychology. Vol. 24 / Ed. M.P. Zanna. San Diego: Academic Press, 1991. Р. 93-160.
REFERENCES
Barthes, R. "Mif segodnja" in Barthes, R. Izbrannye raboty: Semiotika: Pojetika, ed. G. K. Kosikova. Moscow: Progress, 1989, pp. 72-130.
Cassirer, E. The Myth of the State. New Haven: Yale University Press, 1946. Grant, D. The mythological state and its empire. New York: Routledge, 2009. Gubman, B.L. "Mif i religija." Kul'turologija. XX vek: Jenciklopedija, Vol. 1, St.Petersburg: Universitetskaja kniga, 1998, pp. 53-54.
Mannheim, K. "Ideologija i utopija." in Mannheim, K. Diagnoz nashego vremeni. Moscow: Jurist, 1994, pp. 7-276.
Nietzsche, F. "Rozhdenie tragedii, ili jellinizm i pessimism." in Nietzsche F. Sochinenija, ed. R.V. Grishhenkov, Vol. 1, St. Petersburg: Izdatel'stvo "Kristall". 1998, pp. 7-116.
Shmitt, K. "Ponjatie politicheskogo." Antologija mirovoj politicheskoj mysli: In 5 vol, Vol. 2: Zarubezhnajapoliticheskaja mysl', XXv. Moscow: Mysl', 1997, pp. 290-310.
Solomon, Sh., Greenberg, J., Pyszczynski, T. "A Terror Management Theory of Social Behavior: The Psychological Functions of Self-Esteem and Cultural Worldviews." in Advances in Experimental Social Psychology, ed. M.P. Zanna, Vol. 24. San Diego; London. 1991. P. 93 — 160.
Sorel, G. Razmyshlenija o nasilii, Transl. V.M. Friche. Moscow: Pol'za. 1907.
