CC BY-NC-ND
67
А.А. Сербина
МИФОЛОГИЗАЦИЯ ЭТНИЧЕСКИХ СТЕРЕОТИПОВ НА ПРИМЕРЕ ИДЕИ «ЮГОСЛАВИЗМА»
Автор на примере существующей в среде исследователей бывшей Югославии идеи «югославизма» показывает, что сведение объяснения причин конфликта исключительно к наличию этнических различий является неверным. Автор исследует также историю понятия «югославизм», в результате чего приходит к выводу, что на разных этапах существования в данное понятие вкладывались различные по содержанию смыслы, зависящие не от изменения самой идеи, а от изменения внутри- и внешнеполитической ситуации.
Ключевые слова: югославизм, Социалистическая Федеративная Республика Югославия (СФРЮ), этнические стереотипы.
Понимание союза Югославии, основанного на общности языка и происхождения среди южнославянских народов на Балканах, имело большую притягательную силу для широких слоев населения в XX в. По большому счету и Королевство сербов, хорватов и словенов (1918-1941 гг.), и Социалистическая Федеративная Республика Югославия (далее - СФРЮ), существовавшая с 1945 по 1991 гг., пытались придать идее «югославизма» государственно-правовой статус. Более чем семь десятилетий акцентировалось внимание на общности, «живущих под одной крышей югославянских наций», а также поощрялось их желание построить современное государство, в котором бы не было ни малейшего разделения граждан по их национальной или религиозной принадлежности. Но даже популярность проекта под названием «Югославия» не могла преодолеть культурных различий между
© Сербина А.А., 2012
народами и народностями, населяющими регион. Их исторические мифы и политические настроения продолжали существовать, старые обиды не только не забывались, но и продолжали обостряться и даже тем, у кого была власть и желание их преодолеть, не удалось в итоге их нивелировать.
В отношениях между Сербией, как центральной составляющей бывшей Югославии, и миром за последние десятилетия укоренилось множество стереотипов и непониманий. Некоторые исследователи утверждают, что это произошло оттого, что не было возможности найти соответствующее понятие или приемлемое на Западе объяснение тем процессам и феноменам, которые имели место в югославской действительности1.
Сами по себе факты могут разъяснить немногое без сопряженного с ними контекста. Поэтому всегда остается место для стереотипов или мифов, связанных с тем или иным значимым событием. Например, теория «исконной ненависти к врагам», которая приписывается всем сербам, когда говорится о жестокостях балканских войн. Этот концепт был сформулирован западными историками для описания многовековой борьбы сербского народа против Османской Империи. Следуя этой теории, получается, что сербы, потеряв внешнего врага в лице Османской Империи, нашли внутреннего в лице других наций, входящих в Югославию. Даже при незначительном анализе данный концепт не выдерживает критики. Во-первых, множество народов в мире боролось за свою независимость, но у них не укоренилось чувство ненависти к «другим». Во-вторых, южнославянские христианские народы выступали единым фронтом в борьбе с турками и жили в относительном мире друг с другом до конца 80-х годов XX в.
Что касается турецкого завоевания Южной Европы, то следует выделить два крайне важных момента для анализа югославской и сербской действительности. Во-первых, нельзя излишне романтизировать эту эпоху и стремиться представить турков неким «воплощенным злом», а сербов - исключительно «героями-освободителями». Во-вторых, именно мифы, сказания и чувство народного унижения во многом послужили инструментами в разжигании национальной розни в Югославии в конце 1980-х годов.
К моменту завоевания Сербия не только приняла христианство, но и успела основать автокефальную церковь, территория страны постоянно расширялась за счет завоеваний, повсеместно строились новые церкви и монастыри. У Сербии были дипломатические отношения с западными европейскими странами, в особенности с
Италией, в некоторых регионах даже одежду шили именно по итальянской моде. Правовая система была позаимствована в Византии и применялась с поправками на сербские традиции и обычаи2.
Действительно, во времена турецкого господства сербские земли пережили период упадка. Закрывались или разрушались монастыри, ограничены дипломатические связи с другими странами, были введены жесткие ограничения на международную торговлю. Возможность научиться читать и писать на родном языке сохранилась только в монастырях.
На другом полюсе подобных мифов лежит теория «политкор-ректности» в Османской империи и миф о «мульти-этническом обществе с взаимным уважением прав и свобод национальных и религиозных меньшинств». На самом деле сербские повстанцы ожесточенно боролись против настолько же ожесточенных турецких владык и в случае любых конфликтов все нормы морали отходили на второй план.
До сих пор в сербской историографии время османского владычества считаются «потерянным временем»3, и хотя история не знает сослагательного наклонения, многие исследователи утверждают, что не будь завоевания, то и эпоха Возрождения, и университеты, и вся европейская культура имели бы широкое распространение в Югославии. Именно поэтому время до Берлинского конгресса 1878 г. связано в Сербии с чувством национального унижения и постоянного давления чужеродной культуры. Эти чувства очень опасны, если использовать их для пропаганды шовинизма и национализма.
В начале XX в. в среде балканской политической элиты главенствовали две программные идеи территориального и национального объединения. Первая заключалась в создании Великой Сербии по примеру идей о Великой Греции или Великой Болгарии, Румынии. Вторая же заключалась в объединении всех южных славян, которая и была положена в основу создания в 1918 г. Королевства сербов, хорватов и словенов4. Хотя вторая идея и нашла поддержку у большей части населения, следует отметить, что не было проведено референдума по поводу желания этих земель объединяться. Самая большая поддержка данному проекту была оказана в Долматии и, стоит подчеркнуть, в Хорватии, самая меньшая была оказана населением Словении5. Для боснийских мусульман образование Королевства было намного желательнее, чем перспектива либо полного присоединения Боснии и Герцеговины к победоносной Сербии, либо разделение области между Хорватией и Сербией, так как к тому моменту сербы и хорваты составляли большинство населения в данной области6.
Однако объединение на основе не социально-экономического сотрудничества, а на основе принудительного решения доказывает свою неэффективность и чреватость конфликтными ситуациями. Первая мировая война опустошила территорию Сербии (было уничтожено до 28% всего населения, из них % - гражданские лица). Страна была оккупирована Германией, Францией и Австро-Венгрией. В конце войны страна оказалась на стороне победителей - Сербии помогали Великобритания и Франция. Общественное мнение этих стран приписывало ей мученический венец, в адрес сербской армии звучали только похвалы, и всему миру стала известна готовность балканских народов сражаться с врагом до последней капли крови. Многие французские и британские военачальники ставили сербскую армию в пример своим солдатам как пример мужества маленькой страны7.
Известен факт, что французские и британские школьники писали сочинения на тему значения битвы на Косовом поле в 1389 г., сербский эпос об этом событии считался образцом морали и героизма8. Следует отметить, что в 1990-е годы почти все западноевропейские средства массовой информации приводили эпос о сражении на Косовом поле как пример одержимости Сербии своим героическим прошлым и жаждой мщения. Хотя эпос не изменился за эти годы, изменилась его трактовка.
В 1918 г. в результате падения Австро-Венгрии и изменения политической ситуации в Европе было создано Королевство сербов, хорватов и словенцев. Хотя не все влиятельные люди в Сербии желали создания подобного государства, тем не менее оно было создано под сильным давлением коронованного принца Александра при особой поддержке Великобритании и Франции. Бюрократический аппарат был сформирован по европейскому образцу, но с экономической точки зрения Королевство являлось отсталой аграрной страной, где главной задачей являлась модернизация. Если добавить к этому, что идеи демократии и экономические модели приходили также из Европы, то получилась следующая ситуация: правящий сербский класс был далек от идей демократизации общества, поэтому сформировавшаяся оппозиция постоянно добивалась верховенства законов над бюрократией и свободы слова. Была даже принята конституция, которая соответствовала по духу либеральным течениям того времени, но вот применялась она крайне редко и с огромным трудом, а потом была и вовсе отменена.
В деле модернизации также было не все гладко. Королевство нельзя было назвать урбанизированным. Не хватало рабочих, но и население с трудом воспринимало нововведения и неохотно
покидало свою землю. До 1880-х годов Сербия оставалась единственной европейской страной, где не было железных дорог. Только по требованию европейских держав и на европейские кредиты началось прокладывание железнодорожного полотна. Это встречало в некоторых районах ожесточенное сопротивление крестьянства, которое думало, что после запуска поездов их начнут уничтожать и выселять как американских индейцев9.
Все же большинство реформ в Сербии было проведено, и это тоже оставило свой след в сознании людей. Постоянное догоняющее развитие, погоня за Европой, желание стать равными, разорвать со своим прошлым сформировало мнение, что у Королевства сербов, хорватов и словенов есть только один путь - в Европу.
В 1920-х годах сербское население Королевства выступало за централизацию государства с центром в Белграде, а хорваты и словенцы всегда стремились к федерализации с дальнейшим присвоением своим национальным республикам статуса автономий. И хотя централизованная модель была укоренена в конституции 1921 г., хорватские и словенские политические партии не оставляли борьбу10. В это же время началось продвижение идеи югославского патриотизма, но оно, в свою очередь, встречало ожесточенное сопротивление населения, которое не было довольно политическими изменениями в стране. Это привело к обострению межнациональных отношений в Королевстве, одним из последствий которого стало убийство короля Александра в 1934 г.11
Когда началась Вторая мировая война, хорваты и словенцы встречали немцев с цветами, и это было падение первой Югославии. Она была разделена на несколько мелких государств, из которых самым большим было Независимое государство Хорватия, прямой протекторат Германии и Италии, где существовал так называемый «режим усташей». В течение четырех лет своего существования Хорватия проводила политику геноцида сербского, цыганского и еврейского населения, проживающего непосредственно в зонах контроля хорватского правительства (в настоящее время — Босния и Хорватия). В соответствии с официальными оценками в то время погибло около миллиона сербов, а в одном только хорватском концентрационном лагере Ясеновац было уничтожено более 700 тысяч человек. Это вызвало мощнейшее сопротивление сербского населения и организацию партизанского движения. Именно они организовали борьбу против режима усташей в Хорватии.
Созданное в 1942 г. Антифашистское вече народного освобождения Югославии (АВНОЮ) - высший орган политического
руководства освободительной войной - год спустя было преобразовано в верховный представительный, законодательный и исполнительный орган Югославии, являющийся высшим выражением суверенитета народа. Политической программой движения было освобождение страны и построение новой Югославии «на демократической федеративной основе как государственного содружества равноправных народов».
29 ноября 1945 г. была принята Декларация о провозглашении Федеративной Народной Республики Югославии. Этим решением была окончательно ликвидирована монархия и закреплено создание федеративного «народного государства с республиканской формой правления».
Конфликт Иосипа Броз Тито с Советским Союзом в лице Иосифа Сталина оказал прямое воздействие на изменения во всех сферах югославской жизни. С 1948 г. в Югославии начался процесс либерализации. Были проведены реформы по либерализации экономики, на первый план вышла легкая промышленность, отношение к инакомыслящим стало толерантнее по сравнению с СССР, естественно, были улучшены отношения с Западом и результатом явилось открытие границ.
Однако результаты исследований указывают, что в бывшей Югославии признаки авторитаризма абсолютно преобладали во всех регионах, республиках и провинциях страны. По шкале от 1 до 3 средняя распространенность авторитаризма - 2,44. Преобладание авторитаризма можно рассматривать как результат экономического кризиса, сопровождаемого делегитимацией всей системы институтов. Его можно связать с «домодерным» образом жизни общества. Такая ситуация - благоприятная социально-психологическая почва для политиков-демагогов: сторонники авторитаризма прибегают к манипуляциям, раздувают коллективные страхи12.
Стоит подчеркнуть, что такая ситуация в преддверии 1990-х годов была распространена по всей стране, а не только в отдельных регионах. Проблемы, вставшие перед СФРЮ в этот период, были общими, а не относились исключительно к нуждам какого-то одного народа или региона.
После успешного создания второй Югославии и победы над внешними и внутренними противниками идея «югославизма» и стратегия формирования югославской идентичности имела место до начала 1960-х годов. Идея объединения народов на основе общей идентичности представлялась рецептом, избавляющим от межэтнических противоречий. Однако при этом создание общей
идентичности было связано с процессом замалчивания истории военного времени, отрицанием национальных и культурных различий и пр. Югославизм вместо объединяющей идентичности свободных людей стал насаждаемой государством политикой, уничтожающей национальную культуру.
СФРЮ после войны была аграрной страной с преобладающим сельским населением, где традиционно сильны культурные связи и обычаи. Любое отрицание национальной культуры приводило к обратному результату - противостоянию государственной политике. Югославизация населения в национальных республиках все равно связывалась со скрытой сербификацией, поскольку центральная власть и, соответственно, генеральная стратегия шла из Белграда, столицы Сербии.
Заявленная либерализация и регионализация Югославии требовала и либерализации идеологической. Таким образом, самым слабым для критики и философского осмысления конструктом того времени оказался «югославизм», так как по объективным причинам коммунизм и социализм могли быть подвергнуты критике.
С 1970-х годов идея югославизма, можно сказать, жила сама по себе, не имея поддержки ни во власти, ни среди широких слоев населения. Однако она претерпела свое второе рождение в неожиданном ракурсе - югославами стали себя считать многие представители коммунистической элиты, а также некоторые жители Боснии и Герцеговины, которые не могли или не хотели относить себя ни к одной из представленных этнических групп13.
Подводя итог вышесказанному, хочется отметить, что в понятие «этнические стереотипы» на данный момент вкладывается огромное количество смыслов, которые подчас взаимоисключают друг друга. Однако при детальном анализе той или иной ситуации оказывается, что понятием «этнический стереотип» пытаются как упростить объяснение возникшей конфликтной ситуации, так и свести все исключительно к определению сторон. А на уровне общественного сознания данное понятие означает определенный тип отношения к другому народу, который изначально отличается конфронтационной установкой. На место пассивного неприятия приходят отношения активного противостояния. При этом сведение конфронтации на этнический уровень не только не упрощает ситуацию, а наоборот, усложняет ее, заставляя живущие в данном регионе этносы обращать внимания исключительно на различия, а не на пути выхода из кризиса.
Этнические различия играют центральную роль в таких конфликтах не в качестве единственной причины, а в качестве инс-
трумента, используемого политическими лидерами в целях мобилизации. Таким образом, этнические различия имеют свое место как в системе объяснений причин конфликта, так и оправданий действий сторон. Такое обострение отношения к людям говорит о высокой степени недовольства уровнем жизни и старанием переложить ответственность на представителей других национальных групп, но не имеет под собой никаких объективных объяснений.
Примечания
1 См. подробнее: Serbien nach den Kriegen. Herausgegeben von Jens Becker und Achim Engelberg: Edition Suhrkamp, 2008. S. 308.
2 Ibid. S. 7, 89.
3 Tomasic D. The Structure of Balkan Society // American Journal of Sociology. Vol. 52. No 2. (Sep. 1946). Р. 134. URL: http://www.jstor.org/stable/2770937. Accessed: 07.07.2011. Сербия о себе: Сборник / Сост. М. Йованович. М.: Европа, 2005. С. 25.
4 Serbien nach den Kriegen. S. 101-102.
5 Ibid.
6 Conversi D. The Dissolution of Yugoslavia: Secession by the Centre? // The Territorial Management of Ethnic Conflict. Second Revised and Expanded edition. L.: Frank Cass. P. 270-271.
7 Serbien nach den Kriegen. Op. cit. S. 100.
8 Сербия о себе. С. 161.
9 Serbien nach den Kriegen. S. 93.
10 Kleine Enzyklopädie - Weltgeschichte: Die Länder der erde von A bis Z / Herausgeber Prof. Dr. Walter Markov, Nationalpreisträger. Leipzig: Veb Bibliographisches Institut, 1967. S. 398-399.
11 Ibid. См. также Serbien nach den Kriegen. S. 103-104.
12 См. подробнее о проведенных исследованиях: Флере С. Причины распада бывшей Югославии: взгляд социолога / Пер. с англ. Н.С. Тонковой. М., 2003. С. 55.
13 Burg S.L.; Berbaum M.L. Community, Integration, and Stability in Multinational Yugoslavia // The American Political Science Review. Vol. 83. No 2. 1989. Р. 535-536 URL: http://www.jstor.org/stable/1962404 . Accessed: 10.11.2011.
