«Мифологическое восприятие -это то живое, первородное, что пребудет с человеком всегда» Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

«МИФОЛОГИЧЕСКОЕ ВОСПРИЯТИЕ -

ЭТО ТО ЖИВОЕ, ПЕРВОРОДНОЕ, ЧТО ПРЕБУДЕТ С ЧЕЛОВЕКОМ ВСЕГДА»

ЦЕПЛАКОВ Георгий

культуролог, кандидат философских наук, бизнес-консультант

Автор монографии «Дикий маркетинг? Ручной маркетинг! Как заставить слушаться инструменты продвижения!», десятков статей и переводов в научных и литературных журналах « Человек», «Новый мир», «Знамя», «Урал», «RussianStudiesinLiterature» и других

Кто мы? В каком месте родились? Что связывает нас с этим местом - особые воспоминания, неповторимая атмосфера, уникальные личности? Ответов на эти вопросы может быть столько же, сколько и людей в мире, однако велика вероятность того, что у жителей одной и той же территории ответы будут чаще совпадать, чем расходиться. И это неудивительно: у каждого из нас есть образ того места, в котором мы живём, и глубокое чувство принадлежности к этому пространству. В последние годы многие российские города стремятся обзавестись собственным брендом. Не остался в стороне и Екатеринбург. Попытки выявить образы, присущие столице Урала, и сделать из неких явных и неявных представлений местных жителей четкую и понятную айдентику территории предпринимались писателями, художниками, учеными. Свою оригинальную точку зрения на мифологическое пространство Урала, Свердловска и Екатеринбурга представил на страницах толстого литературного журнала «Урал» культуролог, кандидат философских наук Георгий ЦЕПЛАКОВ. Мы встретились с автором, чтобы подробнее поговорить о проблемах геобрендирования и архетипических предрасположенностях нашего региона.

- Георгий Михайлович, мы знаем, что миф - это наиболее древняя система ценностей. Считается, что в целом культура движется от мифа к логосу, то есть от вымысла и условности к знанию и закону. Развитие цивилизации обесценивает мифы, показывает их неадекватность, однако новые мифы все появляются и появляются. Зачем они нам?

- Утверждение о том, что научная картина мира окончательно и бесповоротно сменяет мифологическую, не совсем верно. Эта парадигма повсеместно утвердилась в XIX веке, стала общепринятой. Но уже в первой трети XX века стало ясно, что несмотря на появление и прогресс научной парадигмы «естественно-мифологическая установка», как называл ее Э. Гуссерль, не исчезнет. Две установки сосуществуют параллельно. Движение от мифа к логосу, конечно, не остановить, но полностью изгнать миф из сознания нельзя.

Об этом писали такие выдающиеся мыслители, как Алексей Лосев, Карл Густав Юнг, Клод Леви-Строс. В своем обыденном сознании человек все равно руководствуется некими чудесными личностными историями, которые социально обрабатываются, передаются из поколения в поколение. Когда я писал статью о мифах Екатеринбурга, а задумана и частично написана она была в кон -це 90-х годов прошлого века, мне было интересно поразмышлять о том, из чего складывается художественное мировоззрение нашего региона. Какие региональные мифы обусловливают наше сознание? Позже, лет 15 спустя, в Екатеринбурге возникла полемика вокруг логотипа города. Я обратил внимание на то, что выбранная властями символика пустая, за ней ничего не стоит.

- ЕКАТ ЕРИН БУРГ?

- Да! Я подумал, что вообще-то никто никогда не делал попыток выделить в коллективном сознании (по Леви-Брюлю) и бессознательном (по К.-Г. Юнгу) нашего города единое поле смысловых конфликтов, которое можно было бы, в частности, брен-дировать и представлять в маркетинговых

коммуникациях. Тогда я вернулся к своему старому тексту и понял, что мифология продолжает нас не только волновать, она нас определяет. Между прочим, тот же Алексей Федорович Лосев наглядно показал, что и в научной среде появляются мифы. Просто как источник и следствие научных гипотез и аксиом.

Возьмем учение Коперника или Галилея. Доказать, что мир бесконечен, эмпирическим путем невозможно. Это выведено математическим путем из гипотез и существует на уровне наиболее вероятной научной догадки. Мифологический потенциал которой с большим рвением эксплуатируют писатели-фантасты. Другой пример - популярная нынче концепция темной материи. Это же научная концепция! Утверждается, что органы чувств человека воспринимают 3% информации, а 97% находятся за рамками нашего восприятия. Ученые-физики приводят доказательства, ищут научную базу, но это всего лишь гипотеза, предположение, которое также порождает мифы. Тему уже подхватили люди искусства, вспомните хотя бы фильм Люка Бессона «Люси», где темная материя присутствует как наглядный образ. Таким образом, мифологическое восприятие - это то живое, первородное, что пребудет с человеком всегда. Можно с ним бороться, а можно, напротив, использовать в целях творчества и решения социально-гуманитарных проблем.

- В статье «Культурные мифы города: система координат» Вы выдвинули тезис о том, что Урал, Свердловск и Екатеринбург имеют противоречащие друг другу системы идеалов, ценностей и образцов поведения. В чем заключается разница? Можно ли объединить эти три мифа для брендирования территории?

- На самом деле очень сложно бренди-ровать Екатеринбург. Разговоры о бренде этого региона ведутся давно и это правильно, любому городу и местности нужна своя мифология. Она есть, например, у Санкт-Петербурга, у Тулы, у Рязани. А у Свердловска ее нет. Точнее, есть, но крайне невнятная. Как появляется мифология? Иногда это просто везение - родился гений, который

прочувствовал, собрал, обработал народные предания, придал им системность и новый статус. Древней Греции, к примеру, повезло с Гомером. Он создал единую смысловую картину региона, которая не теряет актуальность и по сей день. Миф всегда привязан к определенной территории, к конфликтам, которые существуют на этой территории. Это закон. Но в Свердловске-Екатеринбурге есть несколько конфликтов, которые очень плохо увязываются друг с другом. Такое тоже бывает. Я условно назвал эти мифологии уральской, свердловской и екатеринбургской.

Главное действующее лицо уральской мифологии - это персонаж, который смирился перед наступающей смертью. Откуда такой образ? Да из Бажова! Каждый раз, когда говоришь «Урал», подразумеваешь сказы Бажова. Безусловно, и до него существовали местные мифы, но именно Бажов сумел создать гармоничный, законченный образ жителя Среднего Урала. Даже те, кто не читал его произведения, легко вспоминают некоторых персонажей. Когда-то на Урале жили народы манси. Кто-нибудь из обычных горожан или жителей региона помнит их сказания?

Очевидно, что нет. А герои Бажова у всех на слуху.

Это как раз и есть один из индикаторов актуальности мифа, один из показателей, что миф живой. Так же, например, с Пушкиным. Остановите любого на улице, спросите: «Кто такой Пушкин?» Даже если человек не прочел ни одного стихотворения, он безошибочно ответит: великий русский поэт.

П. П. Бажов создал литературную интерпретацию местной мифологии. Ближайшая аналогия - Гоголь и его произведения о Малороссии, а затем о Санкт-Петербурге. Дело Гоголя по мифологизации Петербурга продолжили Пушкин и, позднее, Достоевский. Добавили красок, и вот уже готов образ Петербурга как города с чертовщинкой, где «дьявол зажигает свои фонари».

Бажов писал в Свердловске. Один из самых популярных образов у него не случайно смирившийся, непротестующий Данила-мастер: что воля, что неволя... Хозяйка Медной горы предлагает ему свою как бы любовь, но эта любовь абсолютно холодная, лишенная человечности.

Урал в целом не любит людей. Образы Полоза, Хозяйки, Серебряного копытца,

Огневушки-Поскакушки как раз об этом нам говорят. Старатели, которые работают на уральских приисках, напоминают гномов Толкиена - пришли и разбудили «тайную силу». Фактически Хозяйка Медной горы -это олицетворение толкиеновского глубинного ужаса. Но она не похожа на персонажей Толкиена: у того чудище, а у нас красавица. Кстати, здесь есть интересный момент: в советские времена из Хозяйки стали создавать этакую красивую деву, которая приветлива и гостеприимна. Такой образ совершенно противоположен бажовскому! У Бажова это везде абсолютно холодное и жестокое существо, сродни Снежной ко -ролеве, с которым лучше не связываться! «Худому с ней встретиться - горе, и доброму - радости мало». В одном из сказов есть важный момент: в шахте собирают малахит, чтобы сделать из него колонны для главного храма Санкт-Петербурга, видимо, подразумевается Исаакиевский собор. Это очень не понравилось Хозяйке, ей «ни к чему», чтобы в храме стояли эти колонны. Очень существенная деталь! О чем она говорит? Кто боится храмов?

Отсюда, на мой взгляд, однозначный вывод, что Хозяйка Медной горы - воплощение бесовского фольклорного начала, поэтому она страшится христовой церкви и Святого Духа. Или Серебряное копытце. Что это вообще за существо? Это козлик. Ко -зел! Кем традиционно является козел в мировой мифологии?.. Кокованя и Даренка это очень хорошо понимают и не прельщаются на сулимые им богатства.

В мифологии Урала (если уже выйти за рамки Бажова) очень мало человеческого, теплого. Сами горы тяжелые и давят медно-каменной громадой. Даже Сибирь и та более щедра, сговорчива с человеком благодаря своим рекам и равнинам. А Урал - замкнутый себялюбец. На восточном склоне Ураль -ские горы скалисты и остры. Для человека, который оказался с Уралом один на один, надежды призрачны...

Если говорить о Свердловске, то у него абсолютно иная мифология. Это мифология артельного труда. Эпоха СССР - это время, когда одурманивающее, разлагающее влияние Хозяйки Медной горы удалось не то

чтобы переломить, но хотя бы ослабить. Это отразилось даже в обиходном и литературном языке. Появились крылатые фразы «Сталинский Урал», «Опорный край державы»... В этих определениях слышится, скорее, промышленная мощь, а не морок уральской природы. Если Урал каменный, то Свердловск железный. Ковать железо несладко. Человека выворачивает наизнанку от монотонной совместной работы. Торжество коллективизма, почти отказ от личного начала. Поэтому у свердловского мифа другой герой - упорный сильный бунтарь, бросающий вызов смерти.

- Здания в стиле конструктивизма -тому подтверждение.

- Совершенно верно. Дома-коммуны не случайно появляются именно здесь в таком количестве. Кроме того Свердловск - город военный. Даже в пору своего массового заселения, во времена Петра Первого, металлургическая и иная промышленность развивались с прицелом на войну. В годы Великой Отечественной войны Свердловск получил стремительное развитие и признание. Свердловский лирический герой противоположен своему уральскому собрату: он предельно человечен. Он одновременно боец и бунтарь и готов жертвовать собой. Но уже в 70-80-е годы, когда военная мобилизация остается в прошлом, безликость заводских будней начинает раздражать. Зарождается свердловский рок-клуб. И здесь протискивается уже иное начало - екатеринбургское. В нем снова проявляется уральская мифология: «Шар цвета хаки», «Я хочу быть с тобой», «Белый клоун». Возникло некое диссидентство, появились такие персонажи, как старик Б. У. Кашкин.

Третий миф - миф Екатеринбурга - появился на почве разочарования в советском прошлом. Все устали от коллективизма, захотелось чего-то личного, интимного, своего. По сути, в контур этого мифа прекрасно вписывается расслабленная, комфортная жизнь обычного, среднего человека. Человеческая личность и природный ландшафт Урала только в екатеринбургском мифологическом пространстве вступают в диалог, и в нем никто не хочет доминировать.

Екатеринбург не агрессивен, он гибок и податлив. В центре находится не общественное созидание, а индивидуальное творчество. Екатеринбург теперь - это город торговли, искусства, светских удовольствий, культуры, науки, красноречия. Екатеринбургское начало, соответственно, - это техника уклонения. Зачем бороться, если можно убежать? И такая практика вполне вписывается в мировую мифологию. Например, Одиссей. Что он делает? Он убегает от гнева богов. Ахиллес бросил бы вызов, а Одиссей предпочитает убежать. Екатеринбургская мифология -это мифология людей, которые не спорят, а договариваются.

- Предполагаю, что с Вашими выводами согласятся далеко не все. Особенно это касается третьего типа мировоззрения - екатеринбургского...

- Я понимаю, что эта мифологическая триада на чей-то взгляд выглядит негладкой. Никак не получается почувствовать нечто общее, объединяющее. Но получившаяся парадоксальная картинка есть отражение противоречий в сознании людей на нашей территории. Урал олицетворяет первобытное, жестокое, демоническое. Свердловск и Екатеринбург пробуют это преодолеть.

- Но действительно ли Урал так опасен, как описал Бажов?

- Еще как опасен. Жить на Урале как только на Урале нельзя. Жить в Свердловске уже невозможно - от былого героизма и трудовой славы остались слезы. Остается жить с новейшими мифами, мифами Екатеринбурга. Сегодня в городе наметилась тенденция его обмирщения, обеднения. С одной стороны, Екатеринбург стараются сделать исключительно коммерческим, светским, игнорируя культовую, сакральную составляющую. Правда, появившийся недавно Ельцин Центр делает попытку соединить две линии - уральскую и екатеринбургскую. Пространство мифологии всегда причудливо. Екатеринбургское мифологическое пространство невозможно без храмов. Они всегда являлись своеобразным противовесом торговым площадям и местам развлечений. Рядом с магазином или театром обязатель-

но должен быть храм - чтобы не давал погрязнуть в развлечении. Посмотрите на тот же Ельцин Центр. Там есть прекрасный книжный магазин «Пиотровский», проводятся любопытные культурные мероприятия. И в то же время в Ельцин Центре открыли огромный продуктовый магазин. Возникает вопрос: как можно, это же храм искусства, истории? Ничего удивительного, это и есть екатеринбургская мифология! Повторю - современный житель Екатеринбурга подобен флюгеру, он бегает между церковью и торговым центром...

- Так все же Ельцин Центр - это екатеринбургская мифология или уральская?

- И та, и та. Это культурный центр, в котором действуют законы этих двух мифологических систем. «Пиотровский» и ко -фейня - это, конечно, Екатеринбург. А знаменитый видеоролик в подвале, который начитывает Елизавета Боярская, на мой взгляд, - явный Урал. Такое бывает. В конкретных событиях, поступках проявляются различные тенденции. Создатели Ельцин Центра эксплуатируют эти две мифологии.

А, например, интернет-видеоканал «Яоошр1е» старается объединить усилия Свердловска и Екатеринбурга. Мифотворчество-то продолжается. Каждый выбирает для себя, как говорил поэт Левитанский. И каждый человек свободен выбирать свой образ города. Только выбор-то ограничен, это не все понимают. А создать новый миф очень сложно. Потому что создание мифа -дело коллективное и стихийное.

- Но аналогичные тенденции можно найти и в других городах страны.

- Да, так же, как и советскую мифологию мы найдем повсеместно. Но у нас это приобретает странную окраску... Возьмите сочинение екатеринбургского автора Андрея Ильенкова «Повесть, которая сама себя описывает». Там есть три персонажа. Первый - сын комсомольских работников, второй - поэт-мечтатель и третий - брутальный гопник из подворотни. Персонажи полностью совпадают с моими тремя мифами по пафосу. Мы знакомы с Андреем Ильенковым, но ни он не знал о моей концепции

городской мифологии, ни я о его повести, когда писал свои тексты на эту тему. Более того, Андрей в некоторых аспектах со мной не соглашается. Но вот совпало же! В повести причем у всех героев в душе просыпается уральское начало и в итоге все гибнут. Откуда такие герои?..

Я считаю, что нам важно сейчас вернуться к исконному и соединить Екатеринбург со Свердловском в одно целое. Пока они существуют раздельно и их даже пытаются столкнуть лбами. Что стоит на площади Труда? Фонтан эпохи конструктивизма «Каменный цветок». Его хотят разрушить и поставить вместо него храм. Лично я не против возрождения храма Св. Екатерины. Понимаю, что возможна иная точка зрения. Но почему разрушить? Почему, например, не перенести? Но куда-то неподалеку. Потому что конструктивистский фонтан, символ человеческого труда, подчиняющий в человеческом труде каменный цветок (какой символизм!), на самом деле также служит христианскому замыслу. Го -раздо, кстати, тоньше, с художественной точки зрения, чем просто строительство храма.

Это, конечно, все спорно, и нужно обсуждать. Однако еще раз повторю: надо сделать Свердловск и Екатеринбург одним це-

лым, и тогда город можно брендировать. Изгонять бездумно свердловскую мифологию -значит подспудно подыгрывать уральской. Оно нам надо?

- Вы не задавались вопросом, как именно нужно брендировать?

- Надо создавать в общественном пространстве контексты, в которых будут сочетаться Храм-на-крови и конструктивизм, Большой Златоуст и здание «Рубина». Сейчас все советское у нас находится в руинах -недостроенная телебашня, выброшенная на свалку «Краснознаменная группа». Что представляет из себя Плотинка? Это очень эклектичная территория, где присутствует масса символов: огромная глыба - символ Уральских гор, скульптуры Мамина-Сибиряка, Бажова и Петра Первого. Но не осталось ничего от советской эпохи. После того как убрали «Краснознаменную группу», причем сделали это ночью, тайно.

Так с символами поступать нельзя -они этого не прощают. Подобные символы являются своеобразными охранными грамотами. Как раз об этом написал Юнг в статье «Йога и Запад». Когда мы убираем символ героического труда, мы стираем часть нашей памяти... И на пустое место приходят новые символы, символы-заменители.

Свято место пусто не бывает - поговорка именно об этом.

- Кто-то озабочен сейчас проблемой брендирования Екатеринбурга?

- По-моему, никто. Во всяком случае, я не вижу. Практический маркетинг отделен от академической науки... Очень хорошо, на мой взгляд, брендирована, например, Тула. Кремль, пряники, Ясная Поляна, Лев Толстой, оружие, гармони, самовары!.. А что у нас?

Я считаю, что в Екатеринбурге должен появиться памятник Николаю Второму и Якову Свердлову. Это было бы пощечиной Хозяйке Медной горы! Может быть, не так в лоб, не так буквально, но направление мысли должно быть именно таким: нужно объединять, а не разъединять советские и имперские символы.

- Ее нужно победить? Сделать так, чтобы она исчезла?

- Победить ее невозможно. Интеллектуальная сфера, к сожалению, устроена так, что мысль, которую один раз кто-то подумал, уже не исчезнет. Образ, который кто-то воплотил, будет жить всегда. Фашизм появился в XX веке, и теперь фашизм будет с нами всегда. Как людоедство, гностицизм или постмодерн. Мы не сможем их уничтожить никогда. Это рукописи горят, а концеп-

ции не уничтожаются. Мы можем лишь отодвинуть что-то на периферию, можем осуждать, запрещать, бороться, но отыграть назад не получится. Точно так же нельзя никуда деть Хозяйку Медной горы. С ней придется бороться всегда. Но для этого нам и нужны защитные символы. И наступление, которое может дать Свердловск. Потому что оборона без наступления - слабая оборона.

Если не бороться с уральской мифологией, то в нашем культурном пространстве окончательно утвердятся умертвие, пессимизм, тоска. Вспомните творчество и судьбы Романа Тягунова, Бориса Рыжего, Максима Анкудинова, Тараса Трофимова, Александра Балабанова, Александра Башлачева... В творчестве уральских поэтов можно в деталях проследить эту минорную интонацию, депрессию, тоску и ироническую безысходность. Тягостное, щемящее чувство присуще и уральскому кинематографу. Взять Алексея Федорченко. «Первые на луне» -фильм о том, как Советский Союз якобы организовал полет на Луну. «Жены луговых мари» - тоже про уральскую (в контексте моей статьи) мифологию. Кто еще? Ну, Василий Сигарев, конечно. Даже и анализировать не стану: все понятно. Или драматург Николай Коляда - настоящее воплощение свердловского начала. Его герои тоже агонизируют, борются с негативной энергетикой, переживают трагические падения.

Но сколько можно уже агонизировать-то? Может, пора уже бросить вызов? Неужели единственная любовь, которая нам доступна, - это любовь к ящеркам? Или ноги в руки - и уехать? Выход, конечно.

Вспоминаю в связи с этим произведение Владислава Крапивина «Голубятня на желтой поляне». В нем тот же конфликт: подростки борются со злыми манекенами. Очень важный текст для позднего Советского Союза. Нельзя быть манекеном, нужно оживать! На втором плане проступает другая четкая тема: монахи, искорка, жертва. Это очень яркая иллюстрация того, как свердловское начало начинает достраиваться екатеринбургским. И как эта повесть выстрелила! Потому что наши литераторы, хоть и спорят, но на самом деле чувствуют - мифологически у нас все именно так, как я описал.

- Как можно оценить успешность бренда?

- Это просто. Мы говорим: «Париж», закрываем глаза и видим Лувр, Нотр-Дам, Мулен Руж, Эйфелеву башню. В связи

с Парижем будет длинный-длинный перечень - театр, кино, музыка и так далее. Вот это и есть успешность социального бренда. Теперь произносим имя Екатеринбурга и закрываем глаза... Да, у нас есть Храм-на-крови, граница Европы и Азии, есть Бажов. Теперь есть Ельцин Центр. Он может не нравиться, но все, поздно - он уже часть городского бренда. И все по большому счету. Этого слишком мало...

- Вы намерены продолжать свое исследование?

- Статья в журнале «Урал» имеет заголовок «Система координат». Это значит, что эти три мифологии составляют фон всей активности, которая у нас тут происходит. Что бы я, Вы, кто-то другой ни делал, мы все равно находимся в координатах этих трех систем. Выбирая, объединяя какие-то из них, служа им. Поэтому отвечать на Ваш вопрос удобно - чем бы я ни занимался, исследование все равно будет продолжено.

Беседовала Ольга Иванова

«МИФОЛОГИЧЕСКОЕ ВОСПРИЯТИЕ -ЭТО ТО ЖИВОЕ, ПЕРВОРОДНОЕ, ЧТО ПРЕБУДЕТ С ЧЕЛОВЕКОМ ВСЕГДА»

Г.М. Цеплаков, культуролог, кандидат философских наук, бизнес-консультант

Кто мы? В каком месте родились? Что связывает нас с этим местом - особые воспоминания, неповторимая атмосфера, уникальные личности? Ответов на эти вопросы может быть столько же, сколько и людей в мире, однако велика вероятность того, что у жителей одной и той же территории ответы будут чаще совпадать, чем расходиться. И это неудивительно: у каждого из нас есть образ того места, в котором мы живём, и глубокое чувство принадлежности к этому пространству. В последние годы многие российские города стремятся обзавестись собственным брендом. Не остался в стороне и Екатеринбург. Попытки выявить образы, присущие столице Урала, и сделать из неких явных и неявных представлений местных жителей четкую и понятную айдентику территории предпринимались писателями, художниками, учеными. Свою оригинальную точку зрения на мифологическое пространство Урала, Свердловска и Екатеринбурга представил на страницах толстого литературного журнала «Урал» культуролог, кандидат философских наук Георгий Цеплаков. Мы встретились с автором, чтобы подробнее поговорить о проблемах геобрендирования и архетипических предраспо-ложенностях нашего региона.

Ключевые слова: художественно-эстетическое восприятие территории, мифологическое восприятие, культурные мифы Урала, культурные мифы Свердловска, культурные мифы Екатеринбурга, брендирование территории, сказы Бажова, «тайная сила», мифологическая триада, «Культурные мифы города: система координат», образ жителя Среднего Урала, свердловский лирический герой.

"MYTHOLOGICAL PERCEPTION IS SOMETHING ALIVE, PRIMAL, WHAT STAYS WITH A HUMAN FOREVER"

G.M. Tseplakov, cultural specialist, Candidate of Philosophy, business adviser

Who are we? What place were we born? What connect us with this place? Is it memories, unique atmosphere or outstanding people? The number of these questions may be equal to the population of the world, but there is a possibility that a population of one territory has about the same answers. It is not a surprise: all of us have an image of a place we live and a deep feeling which belongs to this space. Recently, a lot of Russian cities strive for getting their own brand. Yekaterinburg also takes part in it. Attempts to expose images characterized for the capital of Ural, and make of them some vivid and implicit presentations of the locals a certain and understandable identity have been made by writers, artists and scientists. The original viewpoint over the mythological space of Ural, Sverdlovsk and Yekaterinburg was presented on the pages of the literary journal "Ural" by Georgiy Tseplakov, the cultural specialist and Candidate of Philosophy. We have met with the author in order to talk about the issues of geographical branding and archetypical inclinations of our region.

Key words: artistic and aesthetic perception of territory, mythological perception, cultural myths of Ural, cultural myths of Sverdlovsk, cultural myths of Yekaterinburg, branding of territory, Bazhov fairy-tales, «secret force», mythological triad, «Cultural myths of the city: coordinate system», the middle Urals' dweller's image, sverdlovsk lyric character.