CC BY
35
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 12. ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ. 2014. № 3
Марианна Григорьевна Абрамова,
кандидат исторических наук, магистр юриспруденции, доцент кафедры государственной политики факультета политологии МГУ имени М.В. Ломоносова (Россия), e-mail: abmmova-m@mail.ru
МИФОЛОГЕМА СИЛЬНОГО ГОСУДАРСТВА И АКТУАЛЬНЫЕ ЗАДАЧИ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПОЛИТИКИ РОССИИ
Концепция «сервисного» государства, предоставляющего только государственные услуги, характерна для нового глобального управляющего класса, который, находясь над традиционным политико-правовым полем, отказывается от понятий «функции государства» и «государственная идеология». В противоположность ей концепция сильного государства обосновывает необходимость функционального государства, имеющего свою идеологию, направленную на защиту национальной безопасности. При разработке государственной идеологии необходимо учитывать недостатки системы источников права современной России, обусловливающие трудности правоприменения таких актов, как «концепция», «стратегия», «программа». В современных условиях Россия должна нормативно закрепить свою идеологию, отразив в ней цели своей промышленной и сельскохозяйственной политики, опираясь на наследие национальных мыслителей. Россия в качестве сильного государства должна позиционироваться прежде всего не столько как государство с мощной армией и правоохранительной системой, а как промышленно развитая индустриальная держава, обеспечивающая свои национальные интересы и потребности своих граждан.
Ключевые слова: сильное государство, сервисное государство, функции государства, государственная идеология, промышленная политика, новая индустриализация, национальная безопасность.
Marianna Grigorevna Abramova,
Candidate ofhistorical sciences, Master of Jurisprudence, Associateprofessor in the Department of Public Policy of the Faculty of Political Science at Lo-monosov Moscow State University (Russia), e-mail: aЪrаmova-m@mail.ru
THE MYTHOLOGEM OF THE STRONG STATE AND THE MAIN OBJECTIVES OF CONTEMPORARY RUSSIAN STATE POLICY
The concept of "the service state", which provides only state services, is quite typical of the new global managing class which, operating above the traditional
political and legal field, rejects the concepts of " functions of the state" and "state ideology ". In contrast to this, the concept of the "strong state" justifies the necessity of afunctional state, with its own ideology aimed at the defense of national security. In the creation of a state ideology, it is necessary to consider the shortcomings of present-day Russia's system of sources of law, which causes difficulties in the juridical enforcement of such enactments as "concepts", "strategy" and "program." In present-day conditions Russia must consolidate its own normative ideology, one that reflects the aims of its industrial and agricultural policies and proceeds from the heritage of its national thinkers. As a strong state, Russia should position itself, first of all, not only as a state with a powerful army and law enforcement system, but as a highly industrialized power that ensures its own national interests and addresses the needs of its citizens.
Key words: the strong state, the service state, functions of a state, state ideology, industrial policy, new industrialization, national security.
Сила обязательно приводит к мирному правлению, а отсутствие силы обязательно приводит к беспорядкам; сила обязательно приводит к спокойствию, а отсутствие силы обязательно приводит к опасности.
(Мо-Цзы, Древний Китай, V век до н.э.)
Роль, которая отводилась государству в российском общественном сознании и политической мысли, традиционно отличалась значительной спецификой. Не останавливаясь подробно на причинах этого явления, отметим, что государство на протяжении веков считалось в России центральным и важнейшим политическим институтом, а общественные и политические структуры выстраивались всегда по вертикали, поэтому центральной идеей общественного сознания являлась идея государственническая. В трудах таких русских философов и юристов начала XX в., как Б.А. Кистяковский, Вл.С. Соловьев, Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, В.М. Гессен, С.А. Котляревский, П.И. Новгородцев, С.А. Муромцев, П.Н. Милюков, Е.Н. Трубецкой, Г.Ф. Шершеневич и др. была предпринята попытка соединить либерализм и демократизм и на теоретическом уровне обоснована концепция «правового социализма», как неизбежного для России этапа общественного развития. Государство в ней — центральный институт политической системы1. Русские мыслители настаивали на том, что существуют взаимные «правопритязания» индивида и государства, поэтому у государства, наряду с негативными правомочиями по отношению к личности, выражающимися в создании норм-запретов, возникают и позитивные обязанности, в частности
1 Подробнее об этом см.: ПоповаА.В. Неолиберальная модель государственного и общественного устройства России на рубеже XIX-XX вв. М.: ЮРЛИТИНФОРМ, 2012; Она же. Россия как интегральная цивилизация в трудах неолиберальных мыслителей начала XX века // История государства и права. 2013. № 8. С. 48-56.
обеспечить право каждого человека на достойное существование. Таким образом, российский правовой идеал всегда включал в себя не только естественно-правовые догмы классического либерализма, но и категории справедливости, юридического равенства, общественные интересы, что, безусловно, свидетельствует об особом месте и роли института государства в отечественном политико-правовом сознании.
Эти государственнические идеи чаще всего подвергаются критике современными западным и российским либеральными научными сообществами как доказательство «неготовности», «недотягивания» российского народа до демократических форм и методов государственного устройства и политики2. В качестве образца для подражания предлагается западный политически активный гражданин, который в общественно-экономическом плане самоорганизуется до такой степени, что в идеале государство становится ему попросту не нужно. «Чем меньше государства, тем лучше», — этот девиз стал определяющим в России после 1991 г. и до сих пор является главным критерием определения эффективной государственности среди сторонников либерального пути развития нашей страны. Государственная деятельность должна быть сведена до минимума предоставления «государственных услуг», за которые к тому же должна взиматься плата. В этой парадигме появилась и распространяется концепция «сервисного государства».
Казалось бы, при таком векторе политики за минувшие двадцать три года большинство граждан должно было бы превратиться в сторонников уменьшения роли государства, однако выводы, сделанные в опубликованном в 2011 г. Институтом социологии РАН Аналитическом докладе «Двадцать лет реформ глазами россиян», говорят о другом. Согласно данным опросов, лишь 2 % граждан России считают, что государство не должно вмешиваться в их жизнь, и что каждый должен рассчитывать только на себя3. Остальные 98 % хотели бы в той или иной степени полагаться на государство, причем 41 % из них считают, что оно должно обеспечивать полное равенство (имущественное, правовое, политическое)4.
2 Подробнее об этом см.: ГайдарЕ.Т. Экономические реформы и иерархические структуры / Отв. ред. С.С. Шаталин. М.: Наука. 1990; Он же. Долгое время. Россия в мире: Очерки экономической истории. М.: Дело, 2005; Гайдар Е.Т., Чубайс А.Б. Экономические записки. М.: РОССПЭН, 2008; Гайдар Е.Т. Власть и собственность: Смуты и институты. Государство и эволюция. СПб.: Норма, 2009; Гайдар Е.Т., Чубайс А.Б. Развилки новейшей истории России. СПб.: Норма, 2011.
3 Двадцать лет реформ глазами россиян (опыт многолетних социологических замеров): Аналитический доклад / Институт социологии РАН. М., 2011. С. 159.
4 Там же.
Что же «не так» с нашим национальным российским политико-правовым сознанием? Почти четверть века народ тянули из госу-дарственнического «болота» к либеральному идеалу, а он не только упорно сопротивляется, но все более укрепляется в своих немодных в мировом политическом дискурсе патерналистских ценностях. Думается, что известные события весны 2014 г. на Украине еще более укрепят такой выбор россиян. Этому есть вполне логичное и даже лежащее на поверхности объяснение: в глобальной парадигме мироустройства государство рассматривается гражданами как единственный политический институт, гарантирующий им право на жизнь и на национальную безопасность в целом. Именно эти права в ходе либерального десятилетия в 90-е гг. были поставлены под угрозу.
На проблеме выживания хочется остановиться особо. В 1989 г. численность населения Российской Федерации составляла более 147 млн человек, а в 2010 г. — 142 млн человек. 60 % населения страны живет в бедности5, а разрыв между доходами 10 % самых обеспеченных и 10 % самых малообеспеченных групп населения возрос с 4,5 раз в 1991 г. до 16,8 раза — в 2007 г. (а по данным Мирового банка, в 20 раз) при пороговом значении этого показателя 8 раз.
Либеральная идеология, основанная на принципах социал-дарвинизма («рыночная стихия как жесткий естественный отбор», «бедный, помоги себе сам», «меньше государства» и т.д.), привела к разрушению государственного сектора экономики, а с ним и к исчезновению целых отраслей промышленности (авиастроения, машиностроения, химической промышленности, станкостроения, приборостроения и др.). Между тем в связи со спецификой ресурсного и инфраструктурного обеспечения эти отрасли не могут развиваться в формате мелкого и среднего бизнеса: их успешное функционирование может обеспечить лишь государственное управление. Аналогичная ситуация в сельском хозяйстве, особенно после вступления России в ВТО: для выживания национального сельскохозяйственного рынка в условиях навязанной глобальной конкуренции необходима научно продуманная программа государственной поддержки. Ведь даже в странах ЕС, которые нельзя упрекнуть в отсутствии рыночной экономики, государство постоянно поддерживает своих национальных фермеров прямыми дотациями и субсидиями.
Таким образом, приобретенный Россией за годы либеральных реформ политико-правовой опыт свидетельствует о том, что без государства невозможны ни общественное развитие, ни даже
5 Бедность — это уровень дохода, достаточный для того, чтобы поддерживать прожиточный минимум (Октябрьский П. Россия сегодня: наши доходы // Вопросы статистики. 2007. № 12. С. 34-39).
обычное выживание. Но в 90-е гг. государство было оттеснено и практически устранено из политического пространства. Почему же так легко это произошло? Чего не хватило правящему классу, чтобы противостоять захлестнувшей всех либеральной волне? Не будем останавливаться на идеологической составляющей этого процесса (в частности, успех распространения либеральных идей был связан с некоторыми управленческими ошибками последних лет КПСС и др.), а остановимся на политико-правовом анализе концепции государства с точки зрения его силы.
Именно силы не хватило правящему классу периода позднего советского социализма, чтобы устоять в развернувшейся в конце 80-х гг. борьбе за преобразования. На это могут возразить, что силы как раз было достаточно: в их распоряжении находились одна из самых вооруженных армий мира, правоохранительные органы и органы безопасности. Однако теперь, по прошествии более двадцати лет, совершенно ясно, что не только эти ресурсы в состоянии обеспечить сохранение и функционирование национального государства как центрального института политической системы.
В чем плюсы и минусы сильного государства? Почему сама эта идея настолько любима массами? Можно ли и нужно считать негативной идею «сильного государства» как таковую, заведомо ассоциируя сильную власть только с властью авторитарной, тиранической? Почему, казалось бы, сильное в военном плане государство — СССР — так быстро исчезло, породив не только личные человеческие трагедии, но и массу политических катастроф и конфликтов по всему миру?
Прежде всего отметим, что концепции сильного государства как таковой в истории политико-правовой мысли нет. Но проблематику сильного государства можно найти уже у Гоббса, Макиавелли и особенно в произведениях Г. Гегеля «Философия права», «Феноменология духа», «Конституция Германии», «Йенская реальная философия». Будучи современником того периода в истории Германии, который определяется как раздробленность, Гегель глубоко задумывался о проблеме создания сильного государства. Гегелевское политико-правовое наследие как никогда прежде востребовано сейчас именно в России, где проблема строительства сильной государственности стала особенно актуальной после разрушительных либеральных реформ 90-х гг. Не случайно известный немецкий философ Г. Рор-мозер выразил надежду, что «быть может, именно Россия откроет новую эпоху в освоении гегелевского наследия»6.
И до сих пор проблема разрушения или значительного ослабления института государства остается одной из самых диску-
6 Рормозер Г., Френкин А.А. Новый консерватизм: вызов для России. М.: ИФ РАН, 1996. С. 204.
тируемых, а «необходимость построения сильных государств»7 осознается аналитиками уже многие годы. В России концепт сильного государства также находится в центре политического дискурса. Представители практически всего политического спектра современной России в той или иной степени затрагивают эту тему: от православных монархистов8 до коммунистов и даже женских организаций9. В обыденном понимании «вездесущность», тоталитаризм административного вмешательства отождествляется с государственной мощью. Однако все шире распространяются и другие мифы о сильном государстве: сильное государство — это сильная школа; сильное государство — это сильный президент; сильное государство — это сильный народ; сильное государство — это сильный бизнес; сильное государство — это сильное гражданское общество. Таким образом, в мифологеме сильного государства соединяются не просто полярные, но и порой строго противоположные политико-правовые категории.
Научные подходы к тематике сильного государства разрабатывают такие политологи и юристы, как Б.Н. Топорнин, М.И. Либоракина, В.А. Затонский, В. Карасев, А.Д. Керимов, Е.Г. Пономарева и др.10
В традиционном понимании сильное государство — это прежде всего сильная власть, имеющая в своем распоряжении вооруженные силы и правоохранительные органы11. Эта распространенная в российской политической мысли и политическом процессе мифологема силы государства только как военной силы и силы принуждения в форме диктатуры мешает добраться до существа проблемы.
Обратимся к зарубежному опыту. В современной американской и западноевропейской политико-правовой мысли государство — это
7 Фукуяма Ф. Сильное государство. Управление и мировой порядок в 21 в. М.: АСТ, 2010. С. 13.
8 См., например, Православный сайт «Беседа» (URL: http://p-beseda. ru/?article&id=176) или Женский форум «Натали» (http://forum.natali.ua/viewtopic. php?f=12&t=43732).
9 Этатистские модели модернизации / Отв. ред. В.Н. Шевченко. М.: ИФ РАН,
2002.
10 Топорнин Б.Н. Сильное государство — объективная потребность времени // Вопросы философии. 2001. № 7; Либоракина М.И. Сильное государство невозможно без сильного гражданского общества, 14 окт. 2004 // Институт экономики города. URL: http://www.urbaneconomics.ru/publications/?mat_id=104; Затонский В.А. Эффективная государственность. М.: ЮРИСТЪ, 2006; Карасев В. «Сильное» государство: силовое или правовое? // Зеркало недели. Украина. 2010. 15 окт. URL: http:// gazeta.zn.ua/POLITICS/silnoe_gosudarstvo_silovoe_ili_pravovoe.html; Керимов А.Д. Некоторые проблемы теории сильного государства // NB: Проблемы общества и политики. 2013. № 3.
11 Керимов А.Д. Указ. соч.
административная машина управления, инструмент, который может иметь разную конфигурацию и который можно модифицировать, минимизировать и даже «транспортировать» в менее цивилизованные страны12. В целом, в их понимании, государство — это синоним менеджмента, некая совокупность технологий управления.
В связи с этим не можем обойти вниманием работу американца Ф. Фукуямы «Сильное государство. Управление и мировой порядок в 21 веке». Предложенная тема звучит несколько неожиданно, ибо американский политолог известен как человек, поднявший на недосягаемую высоту флаг мирового либерализма. Между тем не стоит обманываться. Основная идея изложена им в третьей главе данной книги «Слабые государства и международная легитимность», где обосновывается гегемонизм Соединенных Штатов. Страна «либо берет на себя ответственность за руководство слаборазвитыми государствами, либо передает эту миссию в руки международного сообщества»13. Фукуяма, будучи представителем мондилиалистской структуры — Совета по международным отношениям, подходит к проблеме международного управления, в отличие от таких политологов и политиков, как Ж. Аттали, М. Ахтисаари, З. Бжезинский, М. Горбачев, А. Гринспен, Г. Киссинджер, Ж. Коломер, М. Олбрайт и других14, не столь безапелляционно, с позиций уничтожения всех национальных государств. Позиция Фукуямы замаскирована и потому опасна, что уничтожение национальных государств подается им как идея «построения единственного национального государства — США»15. Фукуяма — апологет постамериканского мироустройства, где нет места России; главным вектором такого мироустройства яв-
12 Atkinson M., Comban W. Strong States and Week States // British Journal of Political Sciences. 1989. Vol. 19. Jan. P. 47-67; ВольфР.П. О философии. М., 1996. С. 403;Хайек Ф. Общество свободных. Сдерживание власти и развенчание политики // Открытая политика. 1995. № 8. С. 41; Бади Б., Бирнбаум П. Переосмысление социологии государства // Международный журнал социальных наук. 1994. № 4. С. 17.
13 Фукуяма Ф. Указ. соч. С. 161.
14Albright M. The Mighty and the Almighty: Reflections on America, God, and World Affairs. N.Y.: HarperCollins, 2006; Attali J. Millennium: Winners and Losers in the Coming World Order. N.Y.: Random House, 1991; Colomer J.M. Great Empires, Small Nations: The Uncertain Future of the Sovereign State. L., N.Y.: Routledge, 2007 (реферат книги на русском языке опубликован в: Политическая наука. 2008. № 4); Greenspan A. The Age of Turbulence: The Adventures in a New World. N.Y.: The Penguin Press, 2007; Бжезинский З. Выбор. Мировое господство или глобальное лидерство. М: Международные отношения, 2010; Он же. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы. М: Международные отношения, 2010; Горбачев М.С. Понять перестройку... Почему это важно сейчас. М.: Альпина Бизнес Букс, 2006; Он же. Наедине с собой. М.: Грин Стрит, 2012; Киссинджер Г. Дипломатия. М.: Ладомир, 1997; Он же. Нужна ли Америке внешняя политика? М.: Ладомир, 2002; Он же. Пределы универсализма. О консерватизме Берка // Россия в глобальной политике. 2012. № 4; и др.
15 Фукуяма Ф. Указ. соч. С. 2.
ляется «переустройство государств» и «осуществление руководства в слабых государствах»16 в интересах США.
Фукуяма — сторонник доктрины «превентивной войны», что на практике означает «периодическое нарушение суверенитета других стран». По его словам, в современных условиях «принцип суверенитета сам по себе недостаточен для защиты страны, от которой исходит угроза», а принципы соблюдения прав человека приводят к «необходимости внедрения в такие страны и принятия на себя руководства ими, чтобы уменьшить угрозу и предотвратить ее возникновение в будущем»17.
Якобы для укрепления демократии «международное сообщество и большое число неправительственных организаций направляют в слабые страны столько высококлассных специалистов, что они часто просто вытесняют, а не дополняют крайне слабые местные государственные институты. В результате при осуществлении функции управления квалификация местной администрации не растет, и эти страны, как правило, снова возвращаются в прежнее состояние, как только международное сообщество теряет к ним интерес или уходит в другие кризисные регионы»18. В действительности эта практика служит разрушению государственного аппарата конкретной страны, после чего «международное сообщество» под эгидой США уходит в новую «слабую» страну19.
Таким образом, американский проект «построения сильного государства» предполагает ликвидацию такового во всех стратегически важных для них регионах. Важность эта в свою очередь зависит от экономических (энергетических, ресурсных, финансовых), геополитических и других интересов США. Как нас убеждает футуролог, главный спор сегодня идет не о самом принципе суверенитета и суверенной государственности. «Сегодня спор между членами международного сообщества сосредоточился на том, кто должен принимать решение о нарушении суверенитета и на каком основании»20. Так, мы убеждаемся, что при помощи разветвленной сети наднациональных институтов США сделали мир подконтрольным своим интересам. Фукуяма хитроумно использует мифологему сильного государства для обоснования этой либеральной глобальной парадигмы. Научный парадокс состоит здесь в том, что классики либерализма в лице Фукуямы дотянулись и используют в своих
16 Там же. С. 167.
17 Там же.
18 Там же. С.174.
19 Пономарева Е.Г. «Сильное государство» versus новый империализм // Фонд стратегической культуры: Электронное издание. 2010. 6 марта. URL: http://www. fondsk.ru/news/2010/03/06/10039-10039.html
20 Фукуяма Ф. Указ. соч. С. 174.
целях даже такие классические консервативные концепты, как сильное государство.
Оставим прямолинейные российские концепции о «государстве-насилии». Попробуем также отмежеваться и от хитроумной концепции Фукуямы, и от и западных противопоставлений «государству-менеджеру», где многие его функции передаются общественным организациям, гражданскому обществу. Обе последние точки зрения сходятся в одном: национальное государство не нужно, его сила уничтожает гражданское общество, что несовместимо с культивируемым политическим идеалом господства Человека.
Так ли это на самом деле? Достижим ли расцвет Человека и всех его способностей и прав при отсутствии государства или слабом государстве? Представляется, что ответ здесь может быть только отрицательный. Права человека (от политических до социальных) могут быть реализованы только государством. Иначе говоря, гарантии этих прав и составляют содержание основных функций государства, которые ни один другой политический институт выполнять не может и не должен.
Тиражируемая сейчас повсеместно (особенно среди юридического сообщества) идея о том, что государство ничем не отличается от юридического лица, и поэтому его функции могут с успехом исполнять любые другие юридические лица является по меньшей мере наивным идеализмом, а по большей — преступным заблуждением, ведущим к самоуничтожению. Среди российских политологов и юристов растет число апологетов концепции «сервисного государства»21 как некоего центра, координирующего «услуги», предоставляемые подрядчиками, к которым относят бизнес, а также государственные учреждения и предприятия здравоохранения и образования, которые по новому законодательству22 все глубже вовлекаются в процесс предоставления публичных услуг населению на платной основе, теряют присущие им социальные функции обеспечения бесплатной медицинской помощью и образованием23.
Так, например, в «Стратегии развития Российской Федерации до 2010 года» от имени Правительства РФ была поставлена задача перехода «от патерналистской к субсидиарной модели государства»,
21 См., например: Васильева А.Ф. Делегирование государственных функций субъектам частного права // Правоведение. 2008. № 2. С. 65-75; Она же. Государство как поставщик публичных услуг // Право и политика. 2008. № 6. С. 1336-1342; Она же. Сервисное государство: Административно-правовое исследование оказания публичных услуг в Германии и России. М.: РАП, 2012; Калашников С.В. Функциональная теория социального государства. М.: Экономика, 2002.
22 Федеральный закон от 21.11.2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»; Федеральный закон от 29.12.2012 № 273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации».
23 Ст. 41 и 43 Конституции РФ.
т.е. к модели, в рамках которой социальная политика не берет на себя, а лишь в ограниченных масштабах дополняет усилия человека в его стремлении обеспечить достойный уровень своей жизни.
В этой все шире распространяющейся концепции государственно-частного партнерства стержнем является идея о том, что социальную сферу необходимо сделать более эффективной за счет сокращения государственных затрат и увеличения частного капитала, иными словами, оптимизировать ее. Между тем совершенно ясно, что целью частного капитала никогда не станет исполнение социальных функций, а всегда будет извлечение прибыли из любой деятельности. И это объективная данность. Так, Н.В. Путило пишет о причинах исполнения социальных функций именно государством: «Во-первых, это незаинтересованность частного бизнеса в оказании ряда услуг ввиду отсутствия материальной прибыли и их высокой стоимости. Во-вторых, в этих услугах заинтересовано все общество, поэтому они должны быть оказаны обязательно. В-третьих, природа этих услуг требует наличия значительных ресурсов, не только финансовых, но и организационных, властных»24.
Интересно отметить, что идеи о государстве как юридическом лице, обслуживающем нужды своих граждан, некоем «бюро добрых услуг», сервисной организации, ничем не отличающейся от других капиталистических хозяйствующих субъектов, в политико-правовой мысли отнюдь не новы. Так, еще в XIX в. Гегель писал о недопустимости приватизации государственной власти, т.е. о присвоении кем-то его функций: «Стремление превратить власть государства в частную собственность есть не что иное, как путь к распаду государства, к уничтожению его в качестве силы. Та доля государственной власти, которую приобрел для себя отдельный индивидуум, потеряна для власти всеобщего»25.
Между тем функции государства никто кроме него исполнять не может, не способен, равно как и дела, участие государства в которых предусмотрено законом, например Конституцией. Функции — это не процесс деятельности по управлению (менеджмент), а основание, характер деятельности, политическая деятельность, поэтому сильное государство строго функционально, иными словами, вся его деятельность — это реализация государственных функций.
Наряду с делегированием государственных функций коммерческим структурам мы наблюдаем и еще один параллельный процесс — делегирование этих функций негосударственным обще-
24 Путило Н.В. К вопросу о природе социальных услуг // Журнал российского права. 2006. № 4.
25 Цит. по: Соколова Р.И., Спиридонова В.И. Государство в современном мире. М.: ИФ РАН, 2003. С. 50.
ственным организациям. Под благородным предлогом создания гражданского общества органические функции государства передаются общественным институтам. Это приводит только к одному — размыванию государства как ядра политической системы общества и к его ослаблению, к появлению в стране новых политических акторов — международных общественных негосударственных структур, финансируемых в основном иностранными государствами или организациями. Приведем совсем недавний пример. В 2013-2014 гг. Министерство образования Российской Федерации при определении объемов и структуры контрольных цифр бюджетных мест по ряду специальностей на следующий учебный год пользовалось предложениями так называемого «Центра ответственности» — общественной структуры, правовой статус которой не определен ни в одном нормативно-правовом акте Российской Федерации. Налицо явная подмена административного органа исполнительной власти, каким является Министерство образования, негосударственной организацией, в результате предложений которой количество бюджетных мест, выделяемых провинциальным университетам и вузам, было существенно сокращено.
Эти процессы вполне укладываются в стратегию постепенной замены «слабых», по мнению западных политологов, государств на «сильные». Мы наблюдаем процесс глубокой мировой социальной архаизации, некое возвращение в доисторический (догосударствен-ный — без национальных государств) период, когда на авансцену истории выходит новый глобальный управляющий класс, который стремится к всеобщему политическому управлению, так как экономически он готов к этому давно (мировые ТНК)26. В настоящий период, начавшийся с распадом СССР, новый глобальный класс управленцев решает задачу присвоения функций политического управления, на пути решения которой и встали национальные го-сударства27.
26 Транснациональные компании (ТНК) — это, в соответствии с определением исследовательской программы Гарвардского университета, компании, имеющие более шести зарубежных дочерних компаний; акции которых имеют хождение во многих странах и доступны для приобретения во всех странах их действия; состав высшего руководства которых формируется из подданных разных государств, что исключает одностороннюю ориентацию деятельности компании на интересы какой-либо одной страны; имеющие интернациональный характер менталитета менеджера, придерживающегося геоцентричной позиции; организационная структура которых ориентирована на широкомасштабную экономическую деятельность. ТНК осуществляют свыше половины мирового внешнеторгового оборота, на их долю приходится более 80 % торговли высокими технологиями, они контролируют до 90 % вывоза капитала. Совокупные валютные резервы ТНК в 5-6 раз превосходят резервы центральных банков всех стран мира.
27 Подробнее об этом см.: ЯкунинВ.И. Новый мировой класс — вызов для человечества // Свободная мысль. 2012. № 5-6; Делягин М. Глобальный управляющий класс:
Ответом на новые вызовы должна стать, как нам представляется, задача возобновления исполнения современным российским государством своей идеологической функции. Речь не идет о нарушении ст. 13 Конституции Российской Федерации, согласно которой никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. Конституция не запрещает никому, в том числе и государству, вырабатывать и распространять свою идеологию. Именно выработка и доведение до широких масс народа своей идеологии и есть главная функция государства. Идеология — это базовый элемент государственности, один из тех «необходимых, неотъемлемых, сущностных признаков, наличие которых и делает возможным возникновение и существование самого феномена государства»28. При этом понятие «государственная идеология» не тождественно понятию официальной (т.е. обязательной для всех) идеологии. Государство, не имеющее своей идеологии, не осуществляющее последовательное воздействие на духовную сферу жизни общества, не поддерживающее институт ценностей, неизбежно будет сталкиваться со значительными трудностями при реализации своей внутренней и внешней политики. «Государственная идеология в любой из ее форм является столь же неотъемлемым признаком государства, как и власть, суверенитет, территория и др. Но как можно "запретить" государственную идеологию, не запретив самого государства?»29
Таким образом, наличие государственной идеологии как раз и свидетельствует о силе государства, о том, что оно функционально, что его место в политической системе не занято другими акторами, как-то: бизнес-структурами или неправительственными организациями, у которых есть свои специфические и важные функции, которые должны реализовываться именно этими институтами, а не какими-либо другими. Государство не должно подменяться ими, но и они не должны отказываться от присущих им функций.
Сильное государство — это государство не только функциональное, но и имеющее собственную идеологию, обращенную к своим гражданам и объясняющую им направления и перспективы его развития.
В настоящий момент Россия остро нуждается в такой идеологии. Если ее не сформулировать в кратчайшие исторические сроки, то идущая эрозия государства приведет к такому его ослаблению, что
Новая мировая элита на авансцене истории // Свободная мысль. 2012. № 1/2.
28 Хабибуллин А.Г., Рахимов Р.А. Теория и идеология государства: политико-правовые процессы. СПб.: С.-Петерб. ун-т МВД РФ, 1998. С. 7-8.
29 Еременко Ю.П., Рудковский В.А. О государственной идеологии // Юристъ — Правоведъ. 2000. № 1. С. 76.
оно заменится на общественные структуры гражданского общества, по большей части финансируемые из внешних источников. Таким образом, страна перейдет на внешнее управление.
Государственную идеологию можно представить как концепцию государственной политики России в краткосрочной и среднесрочной перспективе. Государственная идеология как любой общественный феномен имеет форму и содержание. Форму представляют нормативно-правовые источники, а содержание — государственная политика. Вопрос о форме, несмотря на его кажущуюся вторичность, на самом деле не является таковым. Сейчас в России не сформулирована стройная концепция иерархии нормативно-правовых источников. В отличие, например, от Белоруссии, у нас нет отдельного закона, выстраивающего такую иерархию и дающего легальное определение самого закона. В результате наше нормативно-правовое пространство отличается коллизиями, пробелами и определенной путаницей в целом. Достаточно напомнить хотя бы такие моменты: нет легального подхода к таким актам, как «Концепция», «Стратегия», «Программа», их статус не определен. Являются ли они новыми источниками права или это подзаконные акты или законы? Не обладая ясным юридическим статусом, они постоянно принимаются и регулируют одну из важнейших сфер современной общественной действительности России—социально-экономическую и даже сферу безопасности30. Результатом такой неопределенности стали трудности их правоприменения, зачастую граничащие с невозможностью их реализации.
Другой важной и тоже неурегулированной проблемой является вопрос о месте правовой доктрины в системе источников права в России. Между тем правовая доктрина как система господствующих в обществе представлений о праве способна не только отражать юридическую действительность, но и творчески преобразовывать все части правовой системы общества — правосознание, правотворчество, правоприменение и позитивное право, тем самым значительно повышая эффективность регулирующей функции права и обеспечивая постепенную замену господствующего в нашем обществе правового нигилизма положительным отношением граждан к праву .
30 Концепция общественной безопасности в Российской Федерации (2013 г.), Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 г., Концепция долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 г., государственные программы: «Чистая вода» на 2011-2017 гг., «Культура России (2012-2018 годы)», «Развитие водохозяйственного комплекса Российской Федерации в 2012-2020 годах», «Развитие физической культуры и спорта в Российской Федерации на 2006-2015 годы», Федеральная целевая программа развития образования на 2011-2015 годы и т.д.
Известно, что правовая доктрина официально является источником права в англо-саксонской правовой семье, используется и в романо-германской семье (гражданский кодекс Швейцарии содержит норму, предоставляющую правоприменительным органам право в случаях пробела в законодательстве решать рассматриваемый спор, основываясь на положениях работ наиболее известных специалистов в области гражданского права), в мусульманской правовой семье одним из источников права является иджма — форма закрепления тех или иных положений мусульманско-правовой доктрины.
В России существуют широкие исторические традиции применения правовой доктрины31. Можно сказать, что в России в начале XX в. зародилась самобытная юридическая мысль, не уступающая европейской и занимающаяся поиском духовных доминант русского права и правовой культуры. В дальнейшем правовая доктрина была у нас незаслуженно забыта, что объясняется сменой общественной формации в нашей стране и, соответственно, отказом от дореволюционной правовой идеологии.
В современной России назрела настоятельная необходимость ввести правовую доктрину как официальный источник права; именно в сфере публичного права, где велика роль государства, должны быть четко и ясно прописаны его позиция по основным социально-экономическим и политическим вопросам, механизм правового решения этих проблем. Расставив правовые приоритеты и определив способы правоприменения, правовая доктрина вполне в состоянии не только побороть правовой нигилизм наших граждан, но и предотвратить социальные конфликты, снизить социальную напряженность, выросшую вместе с рыночными реформами 90-х гг., и вывести страну на более устойчивый курс развития.
Если принять правовую доктрину в качестве официального источника права в России, то компетентные научные труды наших ученых-юристов, толкование законодательства (например, научные комментарии к Конституции, к федеральным законам), а также правовые позиции Конституционного суда Российской Федерации могли бы стать обязательными вспомогательными началами для должностных лиц и государственных органов. В этом случае чиновникам и должностным лицам все сложнее было бы произвольно, а порой просто неверно трактовать нормы права.
31 См. работы Б.П. Чичерина, П.П. Боголепова, П.С. Суворова, Ю.С. Гамбарова, С.А. Муромцева, С.А. Алексеева, С.А. Котляревского, Ф.Ф. Кокошкина, П.Н. Алексеева, И.А. Ильина, С.В. Пахмана, В.И. Сергеевича, Н.Л. Дювернуа, А.Д. Градов-ского, С.А. Бершадского, Д.Д. Гримма и др. (Томсинов В.А. Российские правоведы XVIII-XX веков: Очерки жизни и творчества. М.: Зерцало, 2007).
Ведущиеся дискуссии о национальной идее, русском вопросе и т.д. вряд ли глубоко затрагивают обычных граждан России. Намного важнее для них такие вопросы, как: газификация, электрификация, строительство дорог и транспортной инфраструктуры в целом, а главное — наличие рабочих мест и другие провозглашенные в Конституции социальные права. В повестке дня государственной политики нашей страны назрела концепция промышленной политики и политики в области сельского хозяйства и транспорта как приоритетных векторов новой индустриализации. Необходим переход к политике развития производительных сил. Промышленность должна быть мощной, со сложной структурой, максимально удовлетворять внутренний спрос и, конечно, иметь современное технологическое оснащение. Сегодня нам требуется практически новая индустриализация, или, как иногда говорят, реиндустриализация, которая может быть реализована через большие инфраструктурные проекты, такие как развитие транспорта и жилищное строительство32. Решение этой задачи невозможно без национально ориентированного финансового сектора, поддерживающего собственную платежную систему.
Такая концепция государственной политики не просто восстановит функциональное государство, но и сможет обеспечить национальные интересы, а в конечном счете и национальную безопасность страны. Таким образом, сильное государство — это государство, имеющее свою государственную идеологию, основная идея которой состоит в обеспечении национальной безопасности.
Вряд ли можно согласиться с Бодрийяром в том, что «все хаотическое скопление социального вращается вокруг этого пористого объекта, этой одновременно непроницаемой и прозрачной реальности, этого ничто — вокруг масс»33. Характеризуя современное ему общество, он выделил массы как количественно значимого актора политического процесса, как большинство, которому присуща «молчаливость». По его мнению, «массы не являются ни хорошими проводниками политического, ни хорошими проводниками социального, ни хорошими проводниками смысла вообще»34. Безразличие масс относится к их сущности, это их единственная практика, считал
32 На этих идеях была основана предвыборная программа Президента В.В. Путина в 2012 г., оформленная после его вступления в должность как «майские указы». Это указы о социальной и экономической политике, здравоохранении, образовании и науке, обеспечении граждан доступным жильем и повышением качества услуг ЖКХ, о совершенствовании госуправления, обеспечении межнационального согласия, модернизации оборонно-промышленного комплекса и мерах по реализации внешнеполитического курса. Реализация этих указов проходит с трудностями и встречает сопротивление органов исполнительной власти.
33 БодрийярЖ. В тени молчаливого большинства, или конец социального. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2000. С. 6.
34 Там же. С. 9.
Бодрийяр и, как следствие, говорил о «конце социального», т.е. о бессубъектности и бессодержательности политических и в целом общественных трансформаций.
Думается, что в 1980-х гг. прошлого столетия основания для такого рода рассуждений были. Однако с того времени многое изменилось. Либеральный эксперимент 90-х гг., имевший цель вывести с политического поля национальное государство, а с ним и его граждан, которым отводилась роль «молчаливого» большинства, вызвал ответную волну социального, которая захлестнула и скорее всего в исторической перспективе смоет либерально ориентированные со-общества35. Отношение к гражданам как к «молчаливому большинству» позволило в ходе долгих лет глобальных либеральных реформ не учитывать национальные интересы, чаяния и потребности.
Провал этого курса очевиден: настало время возвращения национального государства, исполняющего присущие ему функции во благо своих граждан и обеспечивающего прежде всего цели национальной безопасности, сохранение своего населения и территории. Так, например, М. Делягин пишет, что отказ от суверенитета и самосознания личности ведет к «слитно-роевому существованию, расчеловечиванию и расцивилизации»36. Он также говорит о «снижении иерархизации систем управления в современном мире», что ведет к снижению роли старых, внешних для личности, административных рычагов и рамок управления и возникновению потребности в новых рычагах и рамках. Они находятся в сетевых структурах, где деятельность субъекта направляется как бы не свыше (читай: государством), а якобы собственными представлениями и «общим духом сетевого сообщества». Формирование новых мотиваций, стандартов, правил и даже нравственно-этических принципов поведения составляет существо новой системы глобального управления, которая финансово поддерживается не только «оффшорной аристократией», напрямую связанной с глобальным управляющим классом, но и представителями такой, казалось бы, далекой от мирового управления сферы, как благотворительность. Под видом благотворительности в некоммерческие проекты и организации осуществляются крупные вложения в СМИ и сетевые коммуникации, что позволяет
35 См., например: Дугин А.Г. Геополитика. М.: Академический проект, 2011; Он же. Этносоциология. М.: Академический проект, 2011; Он же. Социология геополитических процессов. М.: Международное евразийское движение, 2011; Кобяков А.Б., Хазин М.Л. Закат империи доллара и конец «Pax Americana». М.: Вече, 2003; Хазин М.Л. «Тупик "догоняющего" развития» и «Возвращение "Красного" проекта» // Крепость Россия: прощание с либерализмом: Сб. статей. М.: Яуза; Эксмо, 2005; Зюганов Г.А. Глобализация и судьба человечества. М.: Молодая гвардия, 2002; и др.
36 Делягин М. Указ. соч.
выстраивать каркас глобального управления. Глобальный господствующий класс не привязан прочно ни к одной стране и численно расширяется за счет глобально ориентированных представителей капитала в разных странах. В России речь идет о либеральном клане выводящих за рубеж свои состояния и тем самым поддерживающих чужую модернизацию, при этом заморозивших в нашем бюджете более половины его годовых расходов и заинтересованных в углублении коррупции (стоит вспомнить, например, предложение Высшей школы экономики разрешить проводить крупные государственные закупки без конкурса).
Целостность и сбережение своей страны не является для них ценностью. Их идеология направлена на дезинтеграцию национального государства и в дальнейшем на его исчезновение. Архаизации общества по ливийскому варианту, где вместо целостного государства теперь существуют первобытные племена и родовые общины, управляемые извне, — вот чего добиваются современные противники сильного государства.
Россия может и должна противопоставить такой идеологии свою собственную. Ее не надо придумывать заново, для этого не надо возвращать и коммунистическую идеологию. Об основах государственной идеологии размышляли такие русские мыслители конца XIX — начала XX в., как Д.И. Менделеев, В.И. Вернадский, С.А. Кот-ляревский, П.И. Новгородцев, С.А. Муромцев, П.Н. Милюков и др. При всех несовпадениях их политических предпочтений они сходятся в одном: в признании необходимости активного воздействия государства на экономику, в результате которого создаются условия для нравственного самосовершенствования не только общества в целом, но и каждой личности в отдельности. Только такое национальное государство, которое развивает национальную промышленность и сельское хозяйство, сберегает своих граждан и создает для них «достойные условия существования», может называться сильным. «Пора понять, — справедливо отмечает А.С. Панарин, — что наряду с различием демократической и авторитарной власти, занимающими современные умы, существует не менее важное различие власти и безвластия, то есть хаоса, в обстановке которого берут реванш самые темные, самые архаичные силы, отбрасывающие общество к закону джунглей, к варварству "криминальных революций" и другим теневым практикам»37.
37 Панарин А.С. Россия в циклах мировой истории. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1999. С. 284.
ЛИТЕРАТУРА
Бади Б., Бирнбаум П. Переосмысление социологии государства // Международный журнал социальных наук. 1994. № 4. С. 17-36.
Бжезинский З. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы. М.: Международные отношения, 2010.
Бжезинский З. Выбор. Мировое господство или глобальное лидерство. М.: Международные отношения, 2010.
Бодрийяр Ж. В тени молчаливого большинства, или конец социального. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2000.
Васильева А. Ф. Государство как поставщик публичных услуг // Право и политика. 2008. № 6. С. 1336-1342.
Васильева А. Ф. Делегирование государственных функций субъектам частного права // Правоведение. 2008. № 2. С. 65-75.
Васильева А.Ф. Сервисное государство: административно-правовое исследование оказания публичных услуг в Германии и России. М., РАП, 2012.
Вольф Р.П. О философии. М., 1996.
Гайдар Е.Т. Власть и собственность: Смуты и институты. Государство и эволюция. СПб.: Норма, 2009.
Гайдар Е.Т. Долгое время. Россия в мире: Очерки экономической истории. М.: Дело, 2005.
Гайдар Е.Т. Экономические реформы и иерархические структуры / Отв. ред. С.С. Шаталин. М.: Наука, 1990.
Гайдар Е.Т., Чубайс А.Б. Развилки новейшей истории России. СПб.: Норма, 2011.
Гайдар Е.Т., Чубайс А.Б. Экономические записки. М.: РОССПЭН, 2008.
Горбачев М.С. Наедине с собой. М.: Грин Стрит, 2012.
Горбачев М.С. Понять перестройку... Почему это важно сейчас. М.: Аль-пина Бизнес Букс, 2006.
Двадцать лет реформ глазами россиян (опыт многолетних социологических замеров): Аналитический доклад / Институт социологии РАН. М., 2011.
Делягин М. Глобальный управляющий класс: Новая мировая элита на авансцене истории // Свободная мысль. 2012. № 1/2. С. 74-86
Дугин А.Г. Геополитика. М.: Академический проект, 2011.
Дугин А.Г. Социология геополитических процессов. М.: Международное евразийское движение, 2011.
Дугин А.Г. Этносоциология. М.: Академический проект, 2011.
Еременко Ю.П., Рудковский В.А. О государственной идеологии // Юристъ — Правоведъ. 2000. № 1. С. 76-82.
Затонский В.А. Эффективная государственность. М.: ЮРИСТЪ, 2006.
Зюганов Г.А. Глобализация и судьба человечества. М.: Молодая гвардия, 2002.
Калашников С.В. Функциональная теория социального государства. М.: Экономика, 2002.
Карасев В. «Сильное» государство: силовое или правовое? // Зеркало недели. Украина. 2010. 15 окт. URL: http://gazeta.zn.ua/POLITICS/silnoe_ gosudarstvo_silovoe_ili_pravovoe.html
Керимов А.Д. Некоторые проблемы теории сильного государства. // NB: Проблемы общества и политики. 2013. № 3. C. 1-45.
Киссинджер Г. Дипломатия. М.: Ладомир, 1997.
Киссинджер Г. Нужна ли Америке внешняя политика? М.: Ладомир, 2002.
Киссинджер Г. Пределы универсализма. О консерватизме Берка // Россия в глобальной политике. 2012. № 4. C. 32-37.
КобяковА.Б., Хазин М.Л. Закат империи доллара и конец «Pax Americana». М.: Вече, 2003.
Либоракина М.И. Сильное государство невозможно без сильного гражданского общества, 14 окт. 2004 // Институт экономики города. URL: http:// www.urbaneconomics.ru/publications/?mat_id=104
Октябрьский П. Россия сегодня: наши доходы // Вопросы статистики. 2007. № 12. C. 34-39.
Панарин А.С. Россия в циклах мировой истории. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1999.
Пономарева Е.Г. «Сильное государство» versus новый империализм // Фонд стратегической культуры: Электронное издание. 2010. 6 марта. URL: http://www.fondsk.ru/news/2010/03/06/10039-10039.html
Попова А.В. Неолиберальная модель государственного и общественного устройства России на рубеже XIX-XX вв. М.: ЮРЛИТИНФОРМ, 2012.
Попова А.В. Россия как интегральная цивилизация в трудах неолиберальных мыслителей начала XX века // История государства и права. 2013. № 8. С. 48-56.
Путило Н.В. К вопросу о природе социальных услуг // Журнал российского права. 2006. № 4. C. 16-24.
Рормозер Г., Френкин А.А. Новый консерватизм: вызов для России. М.: ИФ РАН, 1996.
Соколова Р.И., Спиридонова В.И. Государство в современном мире. М.: ИФ РАН, 2003.
Томсинов В.А. Российские правоведы XVIII-XX веков: Очерки жизни и творчества. М.: Зерцало, 2007.
Топорнин Б.Н. Сильное государство — объективная потребность времени // Вопросы философии. 2001. № 7. C. 3-24.
Фукуяма Ф. Сильное государство. Управление и мировой порядок в 21 в. М.: АСТ, 2010.
Хабибуллин А.Г., РахимовР.А. Теория и идеология государства: политико-правовые процессы. СПб.: С.-Петерб. ун-т МВД РФ, 1998.
Хазин М.Л. «Тупик "догоняющего" развития» и «Возвращение "Красного" проекта» // Крепость Россия: прощание с либерализмом: Сб. статей. М.: Яуза; Эксмо, 2005.
Хайек Ф. Общество свободных. Сдерживание власти и развенчание политики // Открытая политика. 1995. № 8.
Этатистские модели модернизации / Отв. ред. В.Н. Шевченко. М.: ИФ РАН, 2002.
Якунин В.И. Новый мировой класс — вызов для человечества // Свободная мысль. 2012. № 5-6. С. 26-37.
Albright M. The Mighty and the Almighty: Reflections on America, God, and World Affairs. N.Y.: HarperCollins, 2006.
Attali J. Millennium: Winners and Losers in the Coming World Order. N.Y.: Random House, 1991.
Atkinson M., Comban W. Strong States and Week States // British Journal of Political Sciences. 1989. Vol.19. Jan. P. 47-67.
Colomer J.M. Great Empires, Small Nations: The Uncertain Future of the Sovereign State. L., N.Y.: Routledge, 2007.
Greenspan A. The Age of Turbulence: The Adventures in a New World. N.Y.: The Penguin Press, 2007.
REFERENCES
Badi B, Birnbaum P. Pereosmyslenie sotsiologii gosudarstva // Mezhdunarodnyi zhurnal sotsial'nykh nauk. 1994. № 4. S. 17-36.
Bzhezinskii Z. Velikaya shakhmatnaya doska. Gospodstvo Ameriki i ego geostrategicheskie imperativy. M.: Mezhdunarodnye otnosheniya, 2010.
Bzhezinskii Z. Vybor. Mirovoe gospodstvo ili global'noe liderstvo. M.: Mezhdunarodnye otnosheniya, 2010.
Bodriiyar Zh. V teni molchalivogo bol'shinstva, ili konets sotsial'nogo. Ekaterinburg: Izd-vo Ural. un-ta, 2000.
Vasil'eva A.F. Gosudarstvo kak postavshchik publichnykh uslug // Pravo i politika. 2008. № 6. S. 1336-1342.
Vasil'eva A.F. Delegirovanie gosudarstvennykh funktsii sub'ektam chastnogo prava // Pravovedenie. 2008. № 2. S. 65-75.
Vasil'eva A.F. Servisnoe gosudarstvo: administrativno-pravovoe issledovanie okazaniya publichnykh uslug v Germanii i Rossii. M., RAP, 2012.
Vol'f R.P. O filosofii. M., 1996.
Gaidar E.T. Vlast' i sobstvennost': Smuty i instituty. Gosudarstvo i evolyutsiya. SPb.: Norma, 2009.
Gaidar E.T. Dolgoe vremya. Rossiya v mire: Ocherki ekonomicheskoi istorii. M.: Delo, 2005.
Gaidar E.T. Ekonomicheskie reformy i ierarkhicheskie struktury / Otv. red. S.S. Shatalin. M.: Nauka, 1990.
Gaidar E.T., Chubais A.B. Razvilki noveishei istorii Rossii. SPb.: Norma, 2011.
Gaidar E.T., Chubais A.B. Ekonomicheskie zapiski. M.: ROSSPEN, 2008.
Gorbachev M.S. Naedine s soboi. M.: Grin Strit, 2012.
Gorbachev M.S. Ponyat' perestroiku... Pochemu eto vazhno seichas. M.: Al'pina Biznes Buks, 2006.
Dvadtsat' let reform glazami rossiyan (opyt mnogoletnikh sotsiologicheskikh zamerov): Analiticheskii doklad / Institut sotsiologii RAN. M., 2011.
Delyagin M. Global'nyi upravlyayushchii klass: Novaya mirovaya elita na avanstsene istorii // Svobodnaya mysl'. 2012. № 1/2. S. 74-86.
Dugin A.G. Geopolitika. M.: Akademicheskii proekt, 2011.
Dugin A.G. Sotsiologiya geopoliticheskikh protsessov. M.: Mezhdunarodnoe evraziiskoe dvizhenie, 2011.
Dugin A.G. Etnosotsiologiya. M.: Akademicheskii proekt, 2011.
Eremenko Yu.P., Rudkovskii VA. O gosudarstvennoi ideologii // Yurist — Pravoved. 2000. № 1. S. 76-82.
Zatonskii V.A. Effektivnaya gosudarstvennost'. M.: YuRIST, 2006.
Zyuganov G.A. Globalizatsiya i sud'ba chelovechestva. M.: Molodaya gvardiya, 2002.
Kalashnikov S.V. Funktsional'naya teoriya sotsial'nogo gosudarstva. M.: Ekonomika, 2002.
Karasev V. «Sil'noe» gosudarstvo: silovoe ili pravovoe? // Zerkalo nedeli. Ukraina. 2010. 15 okt. URL: http://gazeta.zn.ua/POLITICS/silnoe_gosudarstvo_ silovoe_ili_pravovoe.html
KerimovA.D. Nekotorye problemy teorii sil'nogo gosudarstva. // NB: Problemy obshchestva i politiki. 2013. № 3. S. 1-45.
Kissindzher G. Diplomatiya. M.: Ladomir, 1997.
Kissindzher G. Nuzhna li Amerike vneshnyaya politika? M.: Ladomir, 2002.
Kissindzher G. Predely universalizma. O konservatizme Berka // Rossiya v global'noi politike. 2012. № 4. S. 32-37.
Kobyakov A.B., Khazin M.L. Zakat imperii dollara i konets «Pax Americana». M.: Veche, 2003.
Liborakina M.I. Sil'noe gosudarstvo nevozmozhno bez sil'nogo grazhdanskogo obshchestva, 14 okt. 2004 // Institut ekonomiki goroda. URL: http://www. urbaneconomics.ru/publications/?mat_id=104
Oktyabr'skii P. Rossiya segodnya: nashi dokhody // Voprosy statistiki. 2007. № 12. S. 34-39.
Panarin A.S. Rossiya v tsiklakh mirovoi istorii. M.: Izd-vo Mosk. un-ta, 1999.
Ponomareva E.G. «Sil'noe gosudarstvo» versus novyi imperializm // Fond strategicheskoi kul'tury: Elektronnoe izdanie. 2010. 6 marta. URL: http://www. fondsk.ru/news/2010/03/06/10039-10039.html
Popova A. V. Neoliberal'naya model' gosudarstvennogo i obshchestvennogo ustroistva Rossii na rubezhe XIX-XX vv. M.: YuRLITINFORM, 2012.
Popova A. V. Rossiya kak integral'naya tsivilizatsiya v trudakh neoliberal'nykh myslitelei nachala XX veka // Istoriya gosudarstva i prava. 2013. № 8. S. 48-56.
Putilo N.V. K voprosu o prirode sotsial'nykh uslug // Zhurnal rossiiskogo prava. 2006. № 4. S. 16-24.
Rormozer G., Frenkin A.A. Novyi konservatizm: vyzov dlya Rossii. M.: IF RAN, 1996.
Sokolova R.I., Spiridonova V.I. Gosudarstvo v sovremennom mire. M.: IF RAN, 2003.
Tomsinov V.A. Rossiiskie pravovedy XVIII-XX vekov: Ocherki zhizni i tvorchestva. M.: Zertsalo, 2007.
Topornin B.N. Sil'noe gosudarstvo — ob"ektivnaya potrebnost' vremeni // Voprosy filosofii. 2001. № 7. S. 3-24.
Fukuyama F. Sil'noe gosudarstvo. Upravlenie i mirovoi poryadok v 21 v. M.: AST, 2010.
Khabibullin A.G., Rakhimov R.A. Teoriya i ideologiya gosudarstva: politiko-pravovye protsessy. SPb.: S.-Peterb. un-t MVD RF, 1998.
Khazin M.L. «Tupik "dogonyayushchego" razvitiya» i «Vozvrashchenie "Krasnogo" proekta» // Krepost' Rossiya: proshchanie s liberalizmom: Sb. statei. M.: Yauza; Eksmo, 2005.
Khaiek F. Obshchestvo svobodnykh. Sderzhivanie vlasti i razvenchanie poli-tiki // Otkrytaya politika. 1995. № 8.
Etatistskie modeli modernizatsii / Otv. red. V.N. Shevchenko. M.: IF RAN, 2002.
Yakunin V.I. Novyi mirovoi klass — vyzov dlya chelovechestva // Svobodnaya mysl'. 2012. № 5-6. S. 26-37.
Albright M. The Mighty and the Almighty: Reflections on America, God, and World Affairs. N.Y.: HarperCollins, 2006.
Attali J. Millennium: Winners and Losers in the Coming World Order. N.Y.: Random House, 1991.
Atkinson M., Comban W. Strong States and Week States // British Journal of Political Sciences. 1989. Vol.19. Jan. P. 47-67.
Colomer J.M. Great Empires, Small Nations: The Uncertain Future of the Sovereign State. L., N.Y.: Routledge, 2007.
Greenspan A. The Age of Turbulence: The Adventures in a New World. N.Y.: The Penguin Press, 2007.
