CC BY
87
МИФ В ПРОСТРАНСТВЕ ЛИТЕРАТУРЫ
Рецензия на книгу: Бреева Т. Н. Национальный миф в русской и английской литературе : монография / Т. Н. Бреева, Л. Ф. Хабибуллина. — Казань : Школа, 2009. — 612 с.
Механизм мифотворчества заработал с новой силой, когда обнаружилась несостоятельность рационального объяснения мира на основе причинно-следственных связей. Употребительность мифопостроений вызвана пересмотром общественной истории. То, что недавно считалось истиной, оказывается или может оказаться мифом. Одно из важнейших мест занимает проблема мифа и в литературе. Переработка, новые приемы изображения и освещения старых установившихся мифов и поиски новых составляют наиболее бросающуюся в глаза черту творчества литераторов.
С этой точки зрения особый интерес представляет монография «Национальный миф в русской и английской литературе» Т. Н. Бреевой и Л. Ф. Хабибуллиной, кандидатов филологических наук, доцентов Татарского гуманитарного педагогического университета (Казань). Книга раскрывает своеобразие форм воспроизводства и репрезентации представлений о национальном мифе в русском и английском литературных дискурсах. Данное произведение рассматривает национальное воображаемое, складывающееся в литературе, как динамичную систему, включенную в процесс нациогенеза. Функционирование национального мифа связывается с периодами актуализации проблемы национального в идеологическом, философском и культурном аспектах. Пробуждение интереса к проблеме национального и увеличение значения национальной идентичности побуждают авторов вести отсчет истории становления национальной самоидентификации в английской и русской литературе с XV в.
Говоря о концепциях определения нации и национальной идентичности, авторы выделяют два подхода к осмыслению проблемы национального в XX в.: 1) путь самоописания национального «мы»; 2) мифопоэтиче-ский аспект осмысления национального. Книга касается формирования образа «мы» и представления о «другом» в русской и английской литературе. Указывая на то, что элементы становления национальной идентичности появляются в имперский период, исследователи акцентируют внимание читателя на двух этапах формирования имперского мифа: 1) построение династического
мифа; 2) разрушение представления о сакральной природе монарха.
Следует подчеркнуть, что Т. Н. Бреева и Л. Ф. Хабибуллина настаивают на существовании параллелизма развертывания структуры национального мифа и общности форм его репрезентации в Англии и России. При проведении данного исследования неоспоримый приоритет был отдан английской национальной модели в силу того, что большинство исторических преобразований происходили на территории Британии на столетие ранее, чем на континенте.
Значительное место в рассматриваемой монографии занимает анализ произведений утопистов, в частности Т. Мора, представляющих состояние империи того периода национальной катастрофой и предлагающих миф о национально-патриархальном прошлом Англии. Ученые отмечают, что в утопической литературе концепция идеального государства еще не носит выраженно национальный характер. Констатируется, что к началу XIX в. выстраивается концепция национальной истории, государственности, формирования представления о национальном «мы». Предпринимается попытка осмыслить образ «внутреннего другого» в английской литературе. В итоге выделяются два этапа этого процесса: 1) осмысление этнических различий «другого»; 2) преодоление противоречий с выработкой идеологической основы для существования в едином государственном пространстве.
По результатам исследования подчеркивается, что английская литература не обнаруживает в себе проявление «внутреннего другого» как чужого. В качестве иллюстрации приводятся выводы М. К. Поповой, извлеченные из ее работ над историческими хрониками У. Шекспира. По наблюдению авторов, в XVIII в. в Англии формируется новое отношение к «другому». Дихотомия «свой/чужой» трансформируется в систему «внутренний/другой». В культуре XVIII в. момент включения «чужого» в рамки имперского мифа лишается конфликтности. Авторы склоняются к мысли, что в XIX в. формирование нации можно разложить на два этапа, в ходе которых низшие классы государства подлежали просвещению, а высшие слои подвергались опрощению. В осмысле-
♦ Финно-угроведение. Филологические науки»
211
нии образа «другого» рассматриваются три направления: 1) непосредственное воспроизведение национальных клише; 2) подмена национальной идентичности; 3) поляризация национального и инонационального в сознании героя.
В качестве эпизодических персонажей предлагаются стереотипизированные образы иностранцев. Высказывается мысль, что особое место в процессе воспроизведения национальных стереотипов принадлежит концепту «Италия» и полякам. Преодоление национальных стереотипов рассматривается через призму произведений И. С. Тургенева, И. А. Гончарова и И. И. Лажечникова. При этом отмечается появление демонической окраски у французского компонента в этот период. Интересно отметить, что начиная с XIX в. писатели пытаются увидеть себя глазами «другого». Такие тенденции можно наблюдать только у героя — носителя культуры, средний же викторианец сохраняет все предрассудки нации. Исследователи приходят к выводу, что закрепление негативного представления об «иностранном» связано с вероятностью включения «иностранного компонента» в сферу национального. Все выводы иллюстрируются сопоставительным анализом произведений таких писателей, как У. Теккерей, Ш. Бронте, Э. Форстер, Дж. Голсуорси. Т. Н. Бреева и Л. Ф. Хаби-буллина констатируют подвижность национальных стереотипов и приписывание своих черт иностранному «другому» или национальному «мы». Осмысливаются причины обособленности концепта «Кавказ» и его противопоставления концепту «Россия». В силу этих причин многие писатели были вынуждены ввести в произведения героя-посредника, позволяющего объединить демонизм и экзотику дикаря. Отмечаются следующие этапы: 1) мифологизация роли колонизаторов; 2) попытка взглянуть на представителей колонизованных наций как на других, имеющих свою культуру; 3) потеря интереса к колониальной тематике.
В интерпретации Т. Н. Бреевой и Л. Ф. Хабибуллиной в первой половине XIX в. национальное представляется как народное — национальное — общечеловеческое. Авторы приводят слова В. Г. Белинского по поводу различия использования таких терминов как «народность» и «национальность». С учетом национального характера и образа жизни делается вывод, что эти концепты неоднозначны. На примере произведений Ф. М. Достоевского раскрывается проблема национальной психологии.
Значительное место в книге занимают размышления казанских ученых о концептах «русский барин», «русская женщина», «русский народ». Несмотря на их отличительные особенности, отмечается определенное сближение концептов «народность» и «национальность» в XIX в. Параллельно с проблематикой бытования русского народа в монографии поднимается вопрос о причинах замещения концепта «британскость» концептом «английскость». Они пытаются объяснить многогранность английского национального характера полиэтничностью нации. Отмечается, что на рубеже веков завершается оформление основных концептов создания целостной национальной картины мира, которая позднее оформится в национальный миф. Размышляя о национализации пространства и времени, авторы затрагивают национальные праздники, нациошафты и ландшафты.
При рассмотрении функционирования национального мифа в литературе XX в. отмечается, что локальная национальная история становится пространством развертывания гиперисторического смысла, основу которого составляет транслирование мессианской роли России и культуртрегерской роли Англии. Таким образом, подчеркивается перестройка всей сферы репрезентации национального «воображаемого» по образцу хро-нотопической организации эсхатологического мифа, фиксирующего момент национальной катастрофы. Достаточно подробно рассматриваются произведения Дж. Р. Толкина, А. А. Блока, А. Белого, Дж. К. Роулинг и Э. Берджесса, демонстрируются способы преодоления данными писателями хаоса истории.
Приступая к анализу данной книги, мы сразу же сталкиваемся с попыткой переосмысления национального мифа в контексте идеологии. При этом отмечается значительная корректировка мифологии нового мира и нового человека, сочетающего в себе черты романтика, дикаря и ребенка в 1930-е гг. Особый интерес представляет попытка сопоставления романов М. А. Шолохова, А. Н. Толстого и трилогии Д. С. Мережковского. В результате этого сопоставительного анализа вычленяются основные механизмы функционирования прусской составляющей. На примере творчества Э. Берджесса демонстрируются новые тенденции изображения мира Востока. В частности, утверждается, что в данный период в литературе формируется не столько образ «чужого», сколько «другого», что приводит к некому размыванию стереотипов.
ВЕСТНИК Мордовского университета | 2011 | № 1
Перейдем теперь к рассмотрению стратегий функционирования национального мифа в литературе рубежа XX —XXI вв. Именно в это время, по мнению авторов монографии, происходит переконструирование национального мифа, и этот процесс приобретает все более воображаемый характер. В современной литературе особое место отводится альтернативной истории. Отмечаются две основные жанровые стратегии (историческое и антиутопическое повествование), позволяющие реализовывать игру с национальным мифом. Кроме того, Т. Н. Бреева и Л. Ф. Хабибуллина сочли необходимым выделить черты английскости. На примере произведений Дж. Свифта и П. Акройда они демонстрируют разные формы ремифо-логизации национальной истории. Что касается доминирующих тенденций демифологизации национального мифа, то авторы посчитали необходимым отметить возвращение к проблемам внутреннего национального бытия, феминизацию национального мифа, стремление к созданию персональной модели национального бытия.
Из вышесказанного можно заключить, что национальный миф — одна из форм
Вряд ли скупые официальные строки: «Родился... поступил... окончил... является...» — могут раскрыть глубину человеческой сути. Гораздо важнее, насколько необходимо незримое присутствие человека в твоей жизни, как долго хранится о нем память. Людей, не заботящихся ни о ком, она
культурного воображаемого, которая сопровождает процесс формирования национальной идентичности, становясь вариантом ее репрезентации и активно участвуя в ее конструировании. Функционирование мифа при наличии социокультурных факторов позволяет выделить его этапы: 1) мифологизация собственного исторического прошлого на классическом образце; 2) построение системы автостереотипов.
На наш взгляд, Т. Н. Бреевой и Л. Ф. Хабибуллиной особенно удалось построение структуры национального мифа, которая предполагает вычленение гиперисторической миссии нации. В результате сфера его репрезентации перемещается с национальной характерологии на формы, способные создавать проективную модель национального мира и формировать мифологему единого национального тела, центрирующего общемировую картину.
Книга раскрывает новые перспективы в изучении взаимодействия русской и английской литературы, проблем литературного мифа и будет, вне всякого сомнения, полезна преподавателям вузов, студентам и аспирантам филологических специальностей.
С. Ю. Кадомцева
стирает, оставляя в душе досаду, обиды, но не имена. А люди, имевшие в жизни добрую и значительную цель, запоминаются надолго. И тогда строки их биографии превращаются, как писал Д. С. Лихачев, в «пути доброты».
Такими путями доброты и служения другим людям идет по жизни Клара Лей-
С БЛАГОДАРНОСТЬЮ К УЧИТЕЛЮ...
«Финно-угроведение. Филологические науки»
