CC BY
75
дческих стратегий. Ведь именно одновременное использова- что мы называем «золотой серединой», и обеспечивает доение противоположных переводческих методов ведет к тому, тижение художественной точности.
Библиографический список
1. Гаспаров, М.Л. Брюсов и буквализм. - Режим доступа: http://www.philology.ru/linguistics1/gasparov-88.htm.
2. Шлейермахер, Ф. О разных методах перевода / Вестник Моск. ун-та. Сер.9. Филология. - М, 2000. - № 2.
3. Гачечиладзе, Г. Художественный перевод и литературные взаимосвязи. - 2-е изд. - М: Советский писатель, 1980.
4. Toury, B.T.L.G.Translations as facts of target culture // Descriptive translation studies and beyond. Amsterdam, 1995.
5. Venuty, L. The translator’s invisibility: A history of translation // Translation Studies. Comparative literature / Ed. by Susan Bassnet and Andre Le-fevre. - London and New York, 2003.
6. Эко, У. Сказать почти то же самое. Опыты о переводе / У. Эко перевод с итал. А. Коваля; - Санкт-Петербург: symposium, 2006.
7. Иероним Стридонтский. Письмо LVII. К Паммахию о наилучшем способе перевода. - Режим доступа: http://svitlo.by.ru/nasled
/uchitel/ieronimst /perevod.htm
8. Dryden, J. On Translation // Theories of Translation: An Anthology of Essays from Dryden to Derrida / Ed. by R.Schulte and J.Biguenet. - Chicago and London, 1992.
9. Tytler, A.F. Essay on the principles of Trranslation / ed. J.F.Huntsman - Amsterdam: John Benjamins, 1978.
10. Смирнов, А.А. Перевод. - Р/д: http://feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/le8/le8-5121.htm.
11. Нелюбин, Л .Л. Наука о переводе (история и теория с древнейших времен до наших дней): учеб. пособие / Л .Л. Нелюбин, Г.Т. Хухуни. - М.: Флинта: МПСИ, 2006.
12. Федоров, А.В. Основы общей теории перевода. - М.: Высш. Шк., 1983.
13. Рецкер, Я.И. Теория перевода и переводческая практика. - М.: Международные отношения, 1974.
14. Рикер, П. Парадигма перевода. - Р/д: http://www.quebec.ru-/Translation /page2htm
15. Мостицикий, И. Определение адекватности и общие требования к художественному переводу - Р/д: http://rh.1963.ru/art.htm
16. Автономова, Н.С. Познание и перевод. - М.: РОССПЭН, 2008.
17. Шекспир, У. Юлий Цезарь. - Пер. Н. Карамзина, А. Фета, М. Зенкевича и А. Величанского. - М.: ОАО Изд-во «Радуга», 1998.
18. Карамзин, О Шекспире и его трагедии Юлий Цезарь - Р/д: http: //www.rvb.ru/18vek/karamzin/2hudlit /01text/vol2/02criticism/32.htm
19. Горбунов, А.Н. «Могучий Цезарь во прахе»: Предисловие // Шекспир У. Юлий Цезарь: На англ. и рус. яз. - Переводы Н. Карамзина, А. Фета, М. Зенкевича и А. Величанского. - М.: ОАО Изд-во «Радуга», 1998.
Статья поступила в редакцию 27.01.10
УДК 811.16Г37
А.А. Исакова, канд. филол. наук, доц. ТГНУ, г. Тюмень, Т: 9 950 489 94 52 МИФ В ПРАГМОНИМИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ КАК ФОРМА ВЫРАЖЕНИЯ ЯЗЫКОВОГО СОЗНАНИЯ
Статья посвящена описанию прагмонимического мифа как одной из форм языкового сознания, дается анализ прецедентности прагмонимов, их функционирование в торговом мифе, исследуется мифологема как психолингвистический феномен.
Ключевые слова: миф, мифологема, языковое сознание, прагмонимический дискурс, механонимия, прецедентность, прецедентные онимы.
Определение языкового сознания дифференцируется в зависимости от лингвистического или психологического подхода в исследовании этого феномена. Психологический подход рассматривает употребление языка и механизмы осуществления речевых процессов. Лингвистический подход к языковому сознанию предполагает определение роли социального контекста в функционировании системы языка.
Человеческое сознание характеризуется дискретностью, отсутствием целостности восприятия окружающего мира и иллюзиями. Отсюда появляется возможность манипулятивной коммуникации.
В рекламно-прагмонимическом дискурсе миф понимается как некритически воспринимаемые стереотипы общественного сознания. Основными составляющими мифа являются особое, не требующее анализа и доказательств видение реальности и интерпретация фактов, не критичность мифологического сознания. Миф сводит сложную действительность к упрощенной картине. Потребительский миф идеологизирован, он отражает доминирующую систему идей и взглядов. Миф служит для создания иллюзорной картины действительности, которая раскрывает реальность в выгодном для маркетологов-интерпретаторов свете.
Потребительско-механонимическая мифологема включает идеологическую коннотацию и поэтому является, по сути, идеологемой. Потребительско-механонимические мифологемы характеризуются такими признаками, как аксиологическая ориентированность, эмотивная заряженность, неопределенность денотата.
Языковое существование мифа имеет статус прецедентного феномена. Прецедентные феномены являются формами выражения языкового сознания, т.е. «того, что хранится
в сознании человека говорящего и проявляется в коммуникации».
В настоящее время исследователи (Н.Д. Бурвикова, А.А. Ворожбитова, Д.Б. Гудков, Е.А. Журавлева, И.В. Захаренко, Ю.Н. Караулов, В.Г. Костомаров, В.В. Красных, Е.Н. Лучин-ская, С.А. Мегентесов, Г.П. Немец, Ю.Е. Прохоров, Ю.А. Сорокин, А.А. Романов, В.И. Тхорик и др.) проводят систематические наблюдения над языковой жизнью современного российского общества с целью выявления тенденций в использовании языковых средств, их функционировании в повседневной речевой коммуникации в различных сферах - социокультурных, функционально-прагматических, жанровотематических и т.п. В связи с энтропиймными процессами современной цивилизации само время сжимается, вызывая в языке расцвет малых форм и речевых жанров. Под влиянием этого языковое сознание находится в состоянии расщепления; исследователи отмечают психическую нестабильность общества [1]. Языковая личность вынуждена в каждый новый момент времени, попадая в новые условия нового жанра, принимать правила его «игры». «Выживает» тот, кто в большей степени способен к быстрому переключению «языкового кода», к быстрому «вживанию» в жанр. Такая установка породила расцвет явления «прецедентности, поскольку время выдвинуло следующий постулат: максимум эмоций и смысла в минимальный отрезок времени. Так, Е.А. Журавлева и Ж.Д. Капарова, приводя такие примеры, как «Алматы, открой личико», «Касымов стал Анискиным» и др., справедливо отмечают, что «прецедентные тексты апеллируют к такому типу памяти, который, пользуясь современным лингвистическим термином, можно охарактеризовать как прецедентный» [2]. Однако анализируя в целом прецедентность, авторы не рассматривают прецедентность встречаемых онимов.
Под прецедентными именами понимаются индивидуальные имена, связанные, в первую очередь, с широко известным художественным произведением, исторической личностью, политической фигурой, географической реалией, имеющими определенную ценность для народа, а также с конкретной ситуацией, широко известной носителям языка, воспроизводимой в коммуникации при определенных ассоциациях и узнаваемую коммуникантами [3]. Такие имена составляют культурные стереотипы, культурные символы. Поскольку механообъекты, кроме того, являются своеобразной передвижной рекламой, то количество прецедентных имен в механонимии достаточно велико. Как мы отмечали ранее, это могут быть отсылки к имени государства (типа: Ниссан, Аро, Иран Хоро и т.п.), названиям исторических областей и различных значимых географических объектов, являющихся символами страны (мотоцикл Урал, автомобили Татра, Астон Мартин, автомобили Валдай, Воксхолл, Отоса, Шанхай, Скания, пассажирское судно Алтай, автомобили Волга, Ока, Исузу и др.), именам мифологических существ, божеств, полумифических и мифических героев (автомобили Лада - древнерусское божество любви, Мазда - зороастрийское верховное божество света, Меркури - древнеримский бог торговли Меркурий, Святогор - былинный богатырь, яхта Апостол Андрей, самолет Илья Муромец, Санг Йонг - два дракона), именам героических людей и знаменитых людей прошлого (автомобили Князь Владимир, Юрий Долгорукий, Калита, Линкольн, пароход Нетте, пассажирские суда Сергей Лазо, Прокопий Плещеев, Петр Березницкий,); названия городов (автомобили Москвич, Жигули, Хино, Люблин, Понтиак, Прага, краны Углич, Ивановец, мотоцикл Хускварна и т.п.).
Прецедентность в механонимическом пространстве также обладает спецификой. С одной стороны, активно эксплуатируются общеизвестные символы и смыслы, а с другой -имеет место быть трансонимизация антропонимов - имен автомобилеконструкторов, владельцев компаний, членов их семей, спонсоров, заказчиков - и эргонимов - названий ком-паний-производителей и т.п. При «раскрутке» товара в целом уже механоним становится неким символом успеха (Феррари, Ламброджини, Бентли, Кадиллак, Мерседес и т.п.).
Потребительский миф оказывает воздействие на сознание адресата с целью побуждения к определенным действиям.
Языковое сознание в прагмонимическом дискурсе, отражая социальную реальность, испытывает влияние общественно-политических и иных факторов, о чем свидетельствуют ключевые образы сознания социальных групп респондентов.
Мифы представляют собой эффективное средство воздействия на массовое сознание; мифологическая коммуникация весьма интересна для рекламы и паблик рилейшнз, поскольку действует на уровне, который может слабо опровергаться массовым сознанием. С другой стороны, это как бы повтор сообщения, которое уже закодировано в глубинах памяти, потому оно не требует дополнительной информационной обработки [4; 5].
Миф является одной из особенностей прагмонимиче-ского дискурса. В традиционном понимании миф - это появляющееся на ранних этапах повествование, в котором явление природы или культуры предстает в одухотворенной и олицетворенной форме. В более поздней трактовке это исторически обусловленная разновидность общественного сознания. В новейших интерпретациях под мифом подразумевается некритически воспринятое воззрение [6].
В прагмонимическом дискурсе миф понимается нами как некритически воспринимаемые стереотипы общественного сознания. В основе создания мифа лежит явление фетишизации символа. Феномен фетишизации символов раскрывается П. Сорокиным: «объект, функционируя в течение продолжительного времени как носитель определенного значения, нормы или ценности, идентифицируется с ним до такой степени в умах субъектов взаимодействия, что он имеет тенденцию стать самодостаточной ценностью <....>. Он часто трансформируется в фетиш, сам по себе любимый или уважаемый, внушающий страх или ненависть. Случаи
фетишизации символических проводников можно наблюдать как среди первобытных, так и среди цивилизованных людей во всех сферах общественной жизни, на каждой стадии развития. Единственная разница состоит в фетишизируемых объектах. Австралиец фетишизирует брусок дерева; истинно верующий - икону или имя святого; монархист - портрет своего властителя; коммунист - портреты Ленина или Сталина» [7].
Исследователями определяются основные составляющие мифа: не требующие анализа и доказательств видение реальности и интерпретация фактов, некритичность мифологического сознания. Миф сводит сложную действительность к упрощенной картине. «Отберем частную собственность - человек станет хозяином страны. Ликвидируем общественную собственность - наступит благоденствие. Назовем имена многочисленных врагов - и увидим, как «вольно дышит человек» [8].
Особенностью эффективности воздействия мифа является заданная истинность, верифицированность: мифологическое не проверяется. В мифе наблюдается доминирование экспрессивно-эмоционального компонента. «Миф оказывается первичной и древнейшей формой власти - властью организованных эмоций, инстинктов и чувств» [9].
Миф внедряется маркетологами, журналистами, политиками, экономистами, политтехнологами в общественное сознание с определенными целями и предназначен для несведущих людей. «Масса ищет ослепления и сенсации, а не логики. От вождя или пропагандиста нужно только умение искреннего и яркого обоснования того или иного шага.
У массы нет ни времени, ни желания изучать аргументы, взвешивать все «за» и «против». Предлагаемый миф товара, продукта «характеризуется не только определенной картиной мира, но и концепцией социальной Истины, некоей точкой во времени, связанной с истоком национальной истории и культуры, образом будущего (понятым как возвращение к истокам) и резкой оппозицией «мы - они» (образ союзника и образ врага)» [10]. Например: роскошный автомобиль на фоне вечернего Парижа, где виднеется Эйфелева башня.
Торговый миф служит для создания иллюзорной картины действительности, которая раскрывает реальность в выгодном для интерпретаторов (идеологов товара) свете. Например: только приобретая автомобиль Тоуоіа, ты сможешь «управлять мечтой». Как правило, прагмонимические мифы отражены в рекламных слоганах товара.
Фантомное общественное сознание сопровождается магической верой в слово или словосочетание (стабильность, надежность, уверенность, сила, успех, красота, мечта, здоровье, сильная Россия).
Миф соединяет в себе рациональное и иррациональное. Благодаря рациональному окружающий мир становится более понятным и управляемым. Иррациональное - затрагивает коллективное бессознательное, те «болевые» точки, которые находятся вне сознания человека, вне его рационализма [11]. Именно на этом построена рекламная кампания автомобилей Тоуоґа, где сам автомобиль представляет собой мир техники, мир рацио, а слоган «Управляй мечтой!» как раз ориентирован на подсознание, на желание человека управлять своим бессознательным так же, как автомобилем.
Эффективность воздействия мифа связана также с его прецедентностью, с повторением того, что уже происходило, что не было забыто. «Прообраз, или архетип, есть фигура -будь то демона, человека или события, - повторяющаяся на протяжении истории везде, где свободно действует творческая фантазия. Соответственно, мы имеем здесь в первую очередь мифологическую фигуру» [12]. К. Юнг рассматривает понятие архетипа как проявление коллективного бессознательного: «Архетипы являются поэтому в высшей степени важными вещами, оказывающими значительное воздействие, и к ним надо относиться со всей внимательностью. Их не следовало бы просто подавлять, напротив, они достойны того, чтобы самым тщательным образом принимать их в расчет, ибо они несут в себе опасность психического заражения» [13].
Языковое существование мифа имеет статус прецедентного феномена, о чем мы уже говорили ранее во второй главе [14]. Однако следует учесть, что прецедентные феномены являются формами выражения языкового сознания, то есть «того, что хранится в сознании человека говорящего и проявляется в коммуникации» [15].
Прецедентными феноменами могут быть прецедентные тексты, прецедентные высказывания и прецедентные имена [1б].
В лингвистической литературе отмечены основные характеристики прецедентных феноменов: их известность и узнаваемость, они не требуют дополнительного разъяснения, актуальны в когнитивном аспекте, имеют аксиологическую значимость для определенного социума (Караулов 2002 [17]; Слышкин 1999 [18]; Сорокин, Михалева 1993 [19] и др.).
Е.И. Шейгал, анализируя политический дискурс, выделяет следующие типы мифологем: 1) мифологема-текст или миф-нарратив (история создания и развития политического субъекта -организации или деятеля); 2) мифологема-высказывание или мифологема-пропозиция; 3) мифологема-антропоним [20]. Данные мифологемы активно эксплуатируются и в прагмони-мическом рекламном дискурсе.
Мифы-нарративы облекаются в разную форму: «портрет» механообъекта может быть представлен через интервью с известными людьми страны (певцами, политиками, спортсменами, художниками и т.д.) и простыми людьми (домохозяйками, студентами, пенсионерами и т.п.), в виде монолога-обращения к потенциальным покупателям, рассказ-рекомендация известного человека о достоинствах предлагаемого товара или как биографическая история (история создания марки). Любой из этих жанров содержит черты мифологизации (идеализирование рекламируемого товара, восхваление его достоинств). Например, новая реклама Opel Corsa - Она украла мою неординарность! Она украла нашу Corsa!
Текст: Представь, что тебя лишили не только всех развлечений, но и части твоего «я». Скажешь, нереально? Более чем, если бы у тебя украли Opel Corsa - отражение твоей уникальности, твоего насыщенного стиля жизни. Современный дизайн, яркий интерьер, панорамный люк над головой и любимая музыка вокруг тебя - в Opel Corsa есть всё, чтобы зажечь... уже в движении.
В тексте содержится апелляция к архетипу Героя, который всегда готов отправиться на поиски счастья. Подобные мифы не относятся к прецедентным текстам, так как не обладают их качествами (они не общеизвестны, не актуальны в когнитивном аспекте и т.д.).
Содержание мифологемы-высказывания составляет миф-пропозиция, выражающий неподтвержденное, необоснованное или даже ложное мнение, которое может быть представлено в виде предложения или словосочетаний в лозунгах, афоризмах, пословицах, например, мифологемы «Лучше для Мужчины нет!», «Всегда желать большего!», «Управляй мечтой!», «Превосходя ожидания!», «Idea for life!» и др.
Для развертывания мифологем в сознании коммуникантов должны присутствовать когнитивные знания относительно прецедентного текста, из которого они взяты, прецедентной ситуации, которая послужила основой для появления этого текста:
Создан для жизни! Ты всегда думаешь о нас! Наш город, кажется, влюбился!
Д. Ниммо и Дж. Комбс рассматривают четыре типа мифов: главные мифы (master myths) - мифы, объединяющие все социальные группы общества, к ним относятся и главные межнациональные мифы. Для американского коллективного сознания это миф создания, основания (foundation myth) нации и государственности; поддерживающий миф (sustaining myth), направленный на стабильность в обществе, призывающий позитивно развивать политические отношения в обществе; эсхатологический миф (eschatological myth), связывающий прошлое, настоящее и будущее нации [21].
Миф национальной идеи относится к главным мифам, в настоящее время многие российские политики и общественные деятели говорят о необходимости общей объединяющей идеи для
нашего народа. Для советского народа таким был миф о построении коммунизма, для американского народа - миф об американской мечте, имеющий две стороны - материальную и моральную (вера в собственные возможности, вера в равенство, демократию, мораль, стремление к успеху и процветанию).
Мифы «мы и они» (дословно мифы о «нас и о них» - myths of «us and them») - мифы, выражающие групповые интересы. Это мифы политических институтов, мифы политических партий, мифы социальных слоев (мифы об имущих и неимущих - «haves» and «have nots»). Групповые мифы активизируются в электоральный период. Кстати, наш анализ журналов, ориентированных на различные слои, показывает, что реклама одних и тех же механообъектов, ориентированная на конкретные кагортные группы, отличается в подаче материала при сохранении основного слогана.
Героические мифы (heroic myths) - о легендарных деятелях истории (Washington, Jefferson, Lincoln) и современности (Мария Шарапова, Марат Сафин, Илья Авербух и др.).
Псевдо-мифы (pseudo-myths) - мифы, образованные в настоящее время и находящиеся на этапе развития. Цель создания таких мифов - рекламная кампания товара в период продвижения, поскольку необходимо организовать восприятие товара в общественном сознании в соответствии с предпочтениями целевой аудитории (качественный товар, якобы сохраняющий свое качество при любых неблагоприятных обстоятельствах).
Средства массовой информации играют важную роль в создании и тиражировании псевдо-мифов. Специалисты по PR и рекламе создают такие мифы благодаря использованию псевдоассоциаций с известными личностями, обращению к псевдо-событиям, обсуждению псевдо-событий.
По аксиологическому аспекту мифы можно разделить на мифы, раскрывающие положительные ценности, и мифы, поддерживающие отрицательные ценности. П.С. Гуревич называет такие мифы мифами-идиллиями и мифами-кошмарами [Гуревич 1997: 409]. Прагмонимические мифы - это мифы-идиллии, которые утверждают светлое будущее - реализованную идиллию. Мифы-кошмары основаны на неопределенности реальности, страхе перед будущим, санкционировании мысли об угрозе стабильности и спокойствию, поиске виновных (террористы, националисты, экстремисты и т.п.).
В аксиологическом отношении образ, вложенный в мифологему, не совпадает с реальностью, так как в мифе-идиллии он приукрашен, идеализирован, в мифе-кошмаре - утрирован, акцентирует негативное.
Одна и та же мифологема, обозначающая один и тот же референт, может по-разному восприниматься социальными группами в силу их аксиологической ориентации, например, результаты приватизации в нашей стране получают различную интерпретацию во властном и оппозиционном дискурсе. Такая двойственность свойственна групповым мифам, выражающим аксиологическую ориентацию определенных политических групп (свой vs. чужой).
В лингвокультурном аспекте мифологемам (прецедентным текстам, прецедентным высказываниям, прецедентным именам) характерна национальная специфичность (в первую очередь это мифы о национальной идее) [22].
По степени проявления национальной специфичности выделяются мифологемы-реалии и мифологемы-интернацио-нализмы: «Я узбеков люблю, они хорошо заводятся!» (Уз-ДЭУ), «Сильные машины для сильной России!»
Таким образом, мифологемы являются формой выражения языкового сознания. Прагмонимические мифологемы характеризуются такими признаками, как аксиологическая ориентированность, эмотивная заряженность, неопределенность денотата. Мифы, интенцией которых является воздействие на массового адресата, соответствуют системообразующим признакам прагмонимического дискурса и дискурса вообще: кто, кому, где, как, с какой целью передает что-то. Прагмонимический миф оказывает воздействие на сознание адресата с целью побуждения к определенным действиям и, в конечном счете, для осуществления совместной деятельности. Таким образом мифологемы являются формами выражения
языкового сознания, так как в мифах как прецедентных фено- его исследование как психолингвистического феномена тре-
менах эксплицируется языковое сознание. Следовательно, бует дальнейшей разработки.
миф является неотъемлемой частью рекламных кампаний, и
Библиографический список
1. Романов, А.А. Власть имени - язык власти: Имя собственное в политике / А.А. Романов, Е.Г. Романова, А.П. Воеводкин. - М., 2000.
2. Журавлева, Е.А. Прецедентные тексты начала XXI века / Е.А. Журавлева, Ж.Д. Капарова; под редакцией Е.А. Журавлевой. - М.: Флинта-Наука, 2007.
3. Мадиева, Г.Б. Имя собственное в контексте познания. - Алматы: Казак университет^ 2004.
4. Почепцов, Г.Г. Теория коммуникации. - М.: «Рефл-бук», К.: «Ваклер», 2001.
5. Кошарная, С. А. Миф и язык: Опыт лингвокультурол. реконструкции рус. мифол. картины мира. - Белгород, 2002.
6. Гуревич, П.С. Мифология наших дней // Свободная мысль. - 1992. - №11.
7. Сорокин, П. Человек. Цивилизация. Общество. - М: Прогресс, 1993.
8. Гуревич, П.С. Философская антропология. - М.: Вестник, 1997.
9. Кравченко, И.И. Политическая мифология: вечность и современность // Вопросы философии. - 1999. - № 1.
10. Савельев, А.Н. Политическая мифология и политическая технология // Москва. - 1998. - №8.
11. Почепцов, Г. Г. Теория коммуникации. - М.: «Рефл-бук», К.: «Ваклер», 2001.
12. Юнг, К.Г. Архетип и символ. - М.: Ренессанс, 1991.
13. Шейгал, Е.И. Семиотика политического дискурса: дисс....докт. филол. наук. - Волгоград, 2000.
14. Красных, В.В. Этнопсихолингвистика и лингвокультурология: Курс лекций. - М.: ИТДГК «Гнозис», 2002.
10. Красных, В.В. Виртуальная реальность или реальная виртуальность? (Человек. Сознание. Коммуникация). - М: Диалог-МГУ, 1998.
15. Караулов, Ю.Н. Частотный словарь семантических множителей русского языка. - М.: Наука, 1980.
16. Слышкин, Г.Г. Лингвокультурные концепты прецедентных текстов: автореф. дисс. ... канд. филол. наук. - Волгоград, 1999.
17. Сорокин, Ю.А. Прецедентный текст как способ фиксации языкового сознания / Ю. А. Сорокин, И.М. Михалева // Язык и сознание: парадоксальная рациональность. - М.: Институт языкознания РАН, 1993.
18. Шейгал, Е.И. Семиотика политического дискурса: дисс...д-ра. филол. наук. - Волгоград, 2000.
19. Карабулатова, И.С. Английский язык в мифологизации современного ономастического пространства России // Роль иностранных языков в подготовке специалистов нефтегазового комплекса: проблемы и перспективы изучения в современных условиях: Материалы региональной научно-практической конференции. - Тюмень: ТюмГНГУ, 2007.
20. Исакова, А.А. Лингвокультурологические особенности современной механонимии // Знание. Понимание. Умение. - М., 2007. - №4.
Статья поступила в редакцию 28.01.10
УДК 81’44:811.111:811.161.1
А.А. Акопян, аспирант ПГЛУ, г. Пятигорск, E-mail: [email protected] СИНТАКСИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ УСЛОВНЫХ КОНСТРУКЦИЙ В АНГЛИЙСКОМ И РУССКОМ ЯЗЫКАХ
Данная работа представляет собой краткий, но в то же время исчерпывающий анализ особенностей синтаксических конструкций, способных передавать условное значение в русском и английском языках. В статье описан целый спектр синтаксических структур: от канонических сложноподчиненных предложений до сложносочиненных, бессоюзных, простых предложений, способных передавать условное значение.
Ключевые слова: условные конструкции, сложноподчиненное предложение, возможные миры, антецедент, консеквент, коррелят, предложения (не -) индикативного типа, бессоюзные предложения, условная координация, союзы с левосторонним подчинением,
псевдо-императив, простое предложение, герундий, причастие,
Синтаксическая формула условных конструкций во многом продиктована самой природой условного суждения, подразумевающего наличие как минимум двух действий, одно из которых находится в прямой или косвенной зависимости от другого. В самом общем виде любое условное высказывание может быть сведено к формуле «If P, (then) Q», где P- зависимая часть условного высказывания, иначе именуемая антецедентом (antecedent) от лат. atecedes предшествующий, а Q-главная часть или консеквент (consequent), от лат. последующий. Под антецедентом принято понимать зависимую часть, так называемое «основание» условного высказывания, под консеквентом - второй член, иначе - следствие, then- коррелят, указывающий на условную связь между антецедентом и консеквентом. Некоторые лингвисты используют греческую терминологию, именуя основание протазисом (protasis), а следствие аподозисом (apodosis) [1]. С точки зрения языка, антецедент и консеквент - элементы высказывания, фиксируемые человеком в языке процессы мыслительной деятельности, направленные на постижение мира, установление связей между цепью отдельных ситуаций, стремление не просто констатировать факты, а осмыслить, понять, интерпретировать и концептуализировать окружающую действительность, дать ей оценку, рассмотреть различные варианты гипотетически возможного развития событий в прошлом, настоящем и будущем. Преломляясь в сознании человека, элементы реального мира отталкиваются от действительности и обретают совершенно новые черты, которые, в свою очередь, изменяют окружающую действительность, дают ей абсолютно новое
биноминативная конструкция.
развитие. Ментальное зрение человека, его способность анализировать окружающий мир дает ему возможность дополнять то, что наблюдаемо, изменять то, что уже произошло, фантазировать о том, что никогда не будет иметь место в реальности, давать альтернативное прочтение действительности, проецировать свое «я» в иные мыслительные пространства, при этом физически находясь в реальном мире. Именно эти мыслительные пространства, отражающие вероятностное развитие событий, получили название «возможные миры».
Широта человеческого разума, безграничность фантазии и форм речемыслительной деятельности человека не способны полностью уложиться в упомянутую выше формулу и простираются далеко за ее пределы, получая материальное воплощение в самых разнообразных синтаксических формах, анализ которых является научной проблемой данного исследования.
Актуальность исследования продиктована недостаточной изученностью всего многообразия конструкций, способных передавать условное значение, с точки зрения сопоставительного синтаксиса. Научная новизна работы заключается в представлении всего спектра синтаксических средств русского и английского языков, способных выражать условную семантику. Данное исследование способно внести вклад в составление сопоставительной грамматики, что составляет его теоретическую значимость. Практическая значимость данной классификации заключается в возможности ее использования в курсах лекций по ряду языковых дисциплин (в том числе по теоретической грамматике, теории и практике перевода, типо-
