CC BY
26
Во-первых, для построения сбалансированной системы власти, при которой каждый институт получил бы четко очерченные Основным законом страны не только полномочия, но и точно прописанную политическую ответственность. В нынешней Конституции, по оценкам ряда специалистов, «много воздуха», «пустот», что позволяет наиболее значимым институтам, прежде всего президенту, произвольно толковать неясности и неопределенности в свою пользу и перекладывать политическую ответственность на другие структуры. Создание же реальных балансов властей, пределы компетенции и ответственность которых строго определены, позволит конституционно закрепить принципы политической конкуренции. Причем это касается варианта с переходом от нынешней суперпрезидентской республики как к смешанной президентско-парламентской модели, так и к президентской системе американского типа, которая наиболее приближена к идеальной теоретической конструкции разделения властей.
И во-вторых, на базе новой Конституции, закрепляющей конкуренцию различных институтов власти, легче будет приступить к решению главной для любой переходной политической системы задачи - выработке стабильных правил и процедур передачи власти. Разумеется, в наступившем году эти задачи - в зависимости от того, как будет складываться внутриполитическое и международное положение России - могут и не оказаться в рамках текущей повестки дня. Однако логика развития неизбежно приведет политический класс страны к необходимости постановки данных проблем и выработки соответствующих решений уже в ближайшие годы.
«Свободная мысль», М., 2008, № 2, с. 5-26.
Ф. Кулиев,
публицист
МЕЖРЕЛИГИОЗНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО: ИСТОРИЯ РЕЛИГИОЗНОЙ ТОЛЕРАНТНОСТИ В РОССИИ
Современный мир столкнулся, наряду с терроризмом, с новыми угрозами. Делаются попытки расколоть его по религиозному или этническому признаку, вбить клин - прежде всего между христианским и исламским сообществами. Миру фактически навязы-
35
вается конфликт цивилизаций, и надо в полной мере отдавать себе отчет, к каким последствиям может привести этот конфликт. Любая из мировых религий основана на фундаментальных ценностях добра, справедливости, миролюбия, милосердия. С учетом многовекового совместного проживания мусульман и христиан в России в нашей стране накоплен опыт толерантности взаимодействия между представителями различных общин. В то же самое время, в эпоху глобализации, отличительной чертой которой является унификация, в обществе набирают силу обратные процессы: люди обращаются к своим корням и превыше всего начинают ценить свою этническую и культурную идентичность, ставят сохранение ее во главу угла. Сегодня становится ясно, что помимо существующих социально-экономических факторов, обуславливающих международную нестабильность, культурная и религиозная безграмотность, включая отсутствие знаний о собственной культуре и наследии и о культуре и наследии других, создает почву для отторжения, экстремизма, терроризма и войны. В связи с этим основывающаяся на ценностях образовательная и культурная практика становится важным орудием для борьбы с ненавистью и нетерпимостью, преодоления барьеров, создаваемых усилиями определенных политических сил, стремящихся использовать культурное и религиозное невежество для достижения собственных политических целей.
Да, конечно, разные народы, в силу своих исторических, религиозных, культурных традиций, имеют отличные друг от друга правовые и политические уклады, поэтому так важно наладить конструктивную работу по сближению межрелигиозных позиций по важнейшим ключевым вопросам жизни. Но, несмотря ни на что, межцивилизационный и межрелигиозный диалог предельно необходим - причем не только в регионах «по линии разлома» (термин С. Хантингтона согласно его теории «столкновения цивилизаций»), но и повсеместно, особенно в таком уникальном регионе, как Северный Кавказ.
Во-первых, религия в кризисные и эпохальные моменты развития общества (а сегодня как раз один из самых драматических периодов переустройства общества в мировом масштабе) становится резко востребованной, ее роль многократно возрастает и доминирует в социальной сфере.
Во-вторых, мусульмане во всем мире сегодня переживают резкий рост значимости ислама, причем во всех сферах жизнедея-
36
тельности; в политике и экономике - не меньше, чем в гуманитарных областях.
Россия, имеющая внушительную историю культурного разнообразия, с точки зрения религий и религиозных воззрений, языков, выраженных этнических групп и интенсивных миграционных процессов, во все возрастающей степени рассматривает это культурное разнообразие в качестве ресурса. Рассматриваемый с этой позиции Северный Кавказ является специфическим регионом России. Данный регион демонстрирует исключительное разнообразие групп этнического типа: собственно этнических, этнолингвистических, этноконфесиональных, этнорегиональных, клановых и т.д. На его территории живут народы, говорящие на языках нескольких крупных семей: индоевропейской, тюркской, картвельской, северокавказской. На Кавказе распространены крупнейшие мировые конфессии. Все многообразие наиболее крупных по численности этнических общностей Северного Кавказа, компактно проживающих в регионе, можно свести к трем большим группам: автохонные горские этносы (адыго-абхазская языковая группа, нахско-дагестанская группа и стоящий особняком ираноязычный осетинский народ); тюркоязычные этносы (горские - карачаевцы, балкарцы, и степные - ногайцы, кумыки) и русскоязычная группа (казаки и заселявшиеся уже позднее, в конце Х1Х-ХХ вв., русские, украинцы, белорусы).
Победа Российской империи в Кавказской войне не привела к ослаблению мусульманской религии у народов Северного Кавказа. Царское правительство хотя и способствовало мессианской деятельности Русской православной церкви, но вместе с тем не стремилось к притеснению мусульман, проживавших в империи, терпимо относилось к их религиозным убеждениям. Политика русских правителей в отношении мусульман отличалась осмотрительностью и терпением. Более того, центральная власть демонстрировала свою заботу о поддержании «магометанской веры». Император Николай I накануне поста в 1833 г. издал специальное постановление, в котором говорилось: «По указу его императорского величества, самодержца всероссийского, все мусульмане России должны выполнять все требования своей религии, строго выполняя ее догматы. Вероотступников наказывать следующими тремя спосо-бами: первый раз - розгами, второй раз - палками и третий раз - нагайками». Следуя этой же линии, царь Николай II в «Высочайшем Манифесте» от 26 февраля 1903 г. предоставил
37
«всем подданным нашим инославных и иноверных исповеданий свободное отправление их веры и богослужения по обрядам оной». В результате такой политики в отношении российских мусульман, обнаружилась следующая тенденция: с наступлением экстремальных для России обстоятельств, в отличие от других империй, на ее окраинах, например в 1905-1907 гг., не отмечалось стремления к обособлению. На эту особенность в 1910 г. обратил внимание Л. Штернберг, автор обзора «Инородцы». Он отмечает, что среди российских мусульман «мы не видим никаких сепаратистских тенденций... все они проникнуты твердым убеждением, что только в единении с народами России... каждая народность обретет свое попранное право...». Подметил он и то, что «происходившее сближение мусульман всех областей России преследовало интересы чисто духовные.., в центре сближения опять-таки стояла Россия...». После революции 1905-1907 гг. исламское движение в России получило официальный статус. Были созданы различного рода всероссийские исламские организации, принимавшие участие в общественно-политической жизни российского общества. Например, известным было Всероссийское мусульманское общество, которое на периодически созывающихся съездах обсуждало и проблемы политического характера. В частности, в 1906 г. на III Всероссийском мусульманском съезде, проходившем в Нижнем Новгороде, рассматривался вопрос об урегулировании мирными средствами конфликта, возникшего в Карабахе между мусульманами-азербайджанцами и армянами-христианами. В резолюции съезда по этому вопросу говорилось: «С глубоким огорчением Всероссийский мусульманский съезд выслушал сообщение о продолжающихся столкновениях армян с мусульманами Закавказья...». Съезд обратился к наместнику царя на Кавказе графу Воронцову-Дашкову с просьбой «принять меры к прекращению розни между двумя народами, веками жившими в мире».
Однако в российском обществе, да и в руководстве страны, отношение к исламу было двояко. В. Величко в 1904 г. отмечал: «С понятием ислама принято у нас связывать исключительно и огульно понятие фанатизма. Как только заговорят о мусульманах, так сейчас же произносится слово "газават", то есть священная война, стращают панисламизмом, турецкими зверствами и т.д., при этом обыкновенно забывают о зверствах американцев над неграми и филиппинцами, немцев над китайцами, англичан над бурами, наемников-евреев над конгрегациями. Ислама у нас не знают: знают две-
38
три воинствующие суры, написанные на случай, когда мусульманское население той или иной страны либо ожесточено ненормальными жизненными условиями, либо вдохновлено каким-нибудь энергичным вождем, рисующим ему радужные перспективы».
По переписи 1897 г. численность православных на Ставрополье составляла 795 тыс. человек, или 91% всего населения губернии. Ислам исповедовало 38,4 тыс. человек, последователей Будды насчитывалось 10,3 тыс. человек, протестантов - 9,1 тыс. человек, католиков - 2 тыс. человек, иудеев - 1,4 тыс. человек. В начале ХХ в. в Ставропольской губернии действовали 168 православных церквей, 11 протестантских молитвенных домов, 7 мечетей, 2 ху-рула (буддийских храма), 1 костел, 1 синагога и 3 монастыря. Массовыми тиражами выходила разная по характеру религиозная литература. Хотя в тот промежуток времени туземное население Северного Кавказа оставалось ко всем событиям в странах зарубежного мусульманского Востока, как сообщал в Санкт-Петербург наместник его императорского величества И.И. Воронцов-Дашков, «совершенно равнодушным», а «...отдельные попытки проповеди панисламизма и пантюркизма» в его среде не имели никакого успеха, возможности воздействия этого сопредельного региона на стабильность в крае не были еще полностью изжиты. Наблюдались и отдельные случаи «ожидания турок» для начала восстания против России. Но доминирующей выступала все же тенденция признания подавляющим большинством городских обществ ее своим отечеством, о чем свидетельствуют заверения в «горячей любви» к ней, делавшиеся неоднократно, что весьма показательно, в наиболее трудные исторические моменты. Ислам сохранял свое влияние и после революции 1917 г. Часть духовенства, во главе с шейхом Наж Муддином Гоцинскмм (пятый имам Дагестана, расстрелян в 1923 году), пошла с Добровольческой армией генерала А.Деникина против «неверных» большевиков, а другая часть оказала поддержку последним как союзникам в борьбе против возрождения Российской империи, а также против казачества.
В настоящее время на Северном Кавказе проживает 17,7 млн. человек. По сравнению с другими регионами Российской Федерации Северный Кавказ отличается высоким уровнем этнокультурной мозаичности населения, сохранившего внутриэтнические солидарные связи. Проживая в непосредственной близости, вступая в тесное хозяйственное взаимодействие и находясь в одном политическом пространстве на протяжении уже более полутора столетий,
39
народы региона, тем не менее, сохраняют и поддерживают достаточно непроницаемые культурные границы.
В сравнении с Дагестаном и Чечней, другие республики Северного Кавказа, народы которых традиционно исповедуют ислам - Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия и Адыгея, имеют ряд существенных отличий, одна из главных причин которых заключается в исторически более позднем проникновении ислама в этот регион и более ранних и глубоких связях с Россией. У коренных народов этих республик общий уровень исламской религиозности значительно ниже, чем у чеченцев и дагестанцев. Зато гораздо большее значение в духовной жизни имеют «народные», доисламские традиции и представления. Это, пожалуй, наиболее принципиальное отличие народов запада Северного Кавказа, от народов восточной части региона. Например, в обычаях и религиозных представлениях черкесов и абазинов заметна сохранность язычества (поклонение Священному Эльбрусу, верховному богу Тха, жертвоприношения некоторым языческим богам). Однако рост интереса к язычеству не привел к возникновению каких-либо форм организованного возрождения языческой религии и носит исключительно культурный характер.
Для России в силу целого ряда причин противопоказано противостояние мусульманскому миру, с которым она исторически связана. Внутри страны мусульманское население является второй по численности, после православно-христианской, религиозной группой. Являясь поликонфессиональной страной с многочисленной мусульманской общиной, Россия непосредственно граничит с исламскими республиками бывшего Советского Союза и мусульманскими государствами Ближнего и Среднего Востока. Кроме того, концептуальная близость духовных ценностей ислама и православия, в отличие от западного христианства, дает основание говорить о межцивилизационном контакте и диалоге, культурном взаимопроникновении. Разумеется, эти контакты и культурное взаимопроникновение возможны лишь со здоровыми силами исламского общества, которые, прежде всего, представлены традиционным и модернизирующимся исламом. Государство, его институты должны противодействовать экстремизму на религиозной основе, но это противодействие в рамках действующего законодательства должно быть направлено против ультра-радикалов, тех, кто организует террористические акты, провоцирует вооруженные столкновения, но не против ислама как такового. В Коране есть
40
такой аят: «Самыми близкими к вам являются те, кто называет себя христианами». Надо отметить, что ислам и Ветхий, и Новый заветы признает как книги богооткровенные и считает христиан и иудеев людьми Писания. Коран признает Иисуса Христа Пророком. Ислам считает иудеев, христиан и мусульман последователями одной традиции, идущей от Авраама (Ибрахима) к Мухаммаду, последнему Пророку. Поэтому ислам не может не испытывать уважения к религии, находящейся вместе с ним в рамках единой традиции. Православие и ислам веками жили друг с другом, и сейчас как никогда необходим мир, чтобы противостоять тем, кто пытается сеять вражду между мусульманским и христианским населением Российской Федерации.
«Этноконфессиональные отношения в современной Россиии странах СНГ: Содержание и роль», Челябинск, 2007, с. 143-148.
Алексей Малашенко, доктор исторических наук РОССИЙСКИЕ ПОЛИТИКИ ОБ ИСЛАМЕ
Отношение к исламу российских политиков в подавляющем большинстве случаев корректное и уважительное. Иным в публичных высказываниях оно просто не может быть. Особенно ярко это проявляется у Владимира Путина, позиционировавшего Россию как защитницу ислама. Лица из близкого окружения президента насчет ислама предпочитают не высказываться. Зато слышатся многочисленные опасения в связи с процессами в мусульманском мире, собственно в исламе, в котором те же почтительно отзывающиеся о нем политики видят экспансионистскую идеологию.
Не скованные политкорректностью высказывания об исламе, не считая тех, кто стоит на националистических позициях, встречаются крайне редко. Чаще других об исламе говорит Владимир Жириновский. Его позиция примечательна сумбурностью, зато отражает общую противоречивость и путаность в видении ислама у всего российского истеблишмента. Жириновский выступает как зеркало, в котором отражаются страх перед исламом, скрытое желание отгородиться от него и в то же время использовать в политике. «Мы не говорим, что ислам сам по себе враждебный. Но есть в учениях ислама, его постулатах, отправлениях обрядов чрезмерный
41
