CC BY
151
Денисова Анна Васильевна
кандидат юридических наук, доцент доцент кафедры уголовного права и криминологии Самарского государственного университета (е-mail: zakonnost@bk.ru)
Межотраслевые правовые институты как средство обеспечения системности российского уголовного законодательства
Аннотация
В статье детально анализируются современные проблемы реализации межотраслевых правовых институтов в правоприменительной деятельности правоохранительных и судебных органов. Автором сформулирован ряд предложений по совершенствованию действующего уголовного и уголовно-процессуального законодательства и практики их применения с целью обеспечения надлежащего развития системных связей правовой действительности.
Annotation
The article deals with the modern problems of interbranch legal institutes' implementation in law enforcement of the police force and the courts. The authoress offers to improve the actual criminal and criminal proceeding statutes and law enforcement for ensuring of law systematic relations.
Ключевые слова: уголовное законодательство, уголовно-правовой комплекс, межотраслевые правовые институты, преюдиция в уголовном судопроизводстве, досудебное соглашение о сотрудничестве.
Key words: criminal statute, criminal justice complex, interbranch legal institutes, prejudgment in criminal proceedure, pretrial cooperation agreement.
бщеизвестно, что уголовное, уголовно-процессуальное, уголовно-исполнительное и оперативно-розыскное (уголовно-розыскное) законодательство в своей совокупности составляют комплекс нормативно-правовых актов, регламентирующих процесс борьбы с преступностью и имеющих общие социальные задачи: защита личности, ее прав и свобод, общественных и государственных интересов от преступных посягательств. Этот комплекс правовых актов представляется возможным именовать уголовным законодательством в широком смысле, выделяя его материальную, процессуальную, процедурную и розыскную составляющие.
Все вышеизложенное актуально для формы (внешней оболочки) права, а что касается
содержания уголовно-правовой материи, то теоретиками права уже давно отмечено наличие в общей системе права т.н. "уголовно-правового комплекса", образуемого уголовным, уголовно-процессуальным и исправительно-трудовым правом. По мнению этих авторов, система права состоит не из равнозначных, абсолютно независимых друг от друга отраслей права, а из комплексов, каждый из которых образуется несколькими отраслями права и непосредственно входит в систему права как сложную, с точки зрения иерархии и взаимосвязей отраслей права, социальную систему [1]. Развивая эту идею, Н.А. Стручков указал, что наряду с одной ведущей, исходной отраслью права могут существовать возникшие позже, но ставшие самостоятельными, отрасли права, связанные с ней. Ведущие и связанные с ними отрасли права образуют определенные комплексы, входящие в систему
94
права [2].
Единство отраслей законодательства уголовно-правового комплекса обусловлено общим предметом, регулирование которого осуществляется различными правовыми средствами. Системоообразующими факторами выступают также общность целей, задач и принципов правового регулирования, общность отдельных юридических понятий, использование в правотворческой работе бланкетного приема законодательной техники, наличие в законодательстве т.н. комплексных межотраслевых правовых институтов и т.п. Все это в совокупности обеспечивает успешную совместную реализацию нормативных предписаний уголовного законодательства (понимаемого в широком смысле) в правоприменительной деятельности, отсутствие противоречий и коллизий между ними.
Среди всех вышеуказанных средств обеспечения системности уголовного законодательства в широком смысле особого внимания заслуживают т.н. межотраслевые (комплексные) правовые институты. Отметим, что с советских времен отношение к подобным институтам складывалось весьма негативное. Так, авторы коллективной работы "Система советского законодательства" под ред. И.С. Самощенко наличие совместных институтов комментируют следующим образом: "существование подобных институтов ставит серьезные проблемы практического порядка, особенно в ходе систематизации законодательства" [3], т.е. с появлением подобных институтов появляются вопросы: в какой из отраслевых актов помещать нормы такого совместного института, какому из соответствующих актов отдавать приоритет в правоприменительной деятельности (что особенно актуально в условиях коллизионности законодательства). Подобные высказывания повлекли за собой призывы к соблюдению максимальной юридической "чистоты" и контрастности нормативных предписаний в ходе законотворческих работ, что в свою очередь впоследствии привело к достаточно долгому доктринальному игнорированию существования комплексных межотраслевых правовых институтов в законодательстве и к отсутствию общей межотраслевой законодательной регламентации правил их применения.
В настоящее время признается, что такие институты проявляются в сфере действия родственных отраслей права; представляют собой не механическую совокупность, а гармоничный сплав разноотраслевых правовых норм, регулирующих однородные отношения;
соответствующие нормы проходят существенную переработку, модификацию применительно к специфике предмета и/или метода правового регулирования другой отрасли
[4]. Относительно правил применения межотраслевых правовых институтов в специальной литературе отсутствуют даже начальные теоретические разработки.
Ярким примером неопределенности в правовой действительности следует признать существование межотраслевого института преюдиции в уголовном судопроизводстве. Согласно прежней формулировке ст. 90 УПК РФ (существовавшей до 29.12. 2009 г.) решения судов, принятые в гражданском, арбитражном или административном судопроизводстве, не имели преюдициального значения ни для органов, ведущих предварительное следствие, ни для суда. В итоге на территории РФ появилась абсурдная судебно-следственная практика: когда действия лица признавались законными и обоснованными в рамках, например, арбитражного процесса и незаконными, подпадающими под ту или иную статью уголовного закона, в рамках уголовного судопроизводства. Особенно ярко эта проблема проявилась при привлечении к уголовной ответственности лиц, уклоняющихся от уплаты налогов и сборов.
Для исключения противоречий и конкуренции между полномочиями и решениями судов различных подсистем национальной судебной системы Президент РФ подписал Федеральный закон № 383-ФЗ "О внесении изменений в часть первую Налогового Кодекса РФ и отдельные законодательные акты Российской Федерации"
[5], который внес серьезные изменения не только в налоговое, но и в материальное, и процессуальное уголовное законодательство. Так, были изложены в новой редакции примечания к ст.ст. 198-199 УК РФ, устанавливающие понятие "крупный размер" и "особо крупный размер" и предусматривающие специальные виды освобождения от уголовной ответственности для нарушителей налогового законодательства. УПК РФ был дополнен ст. 28.1 о прекращении уголовного преследования лиц по делам, связанным с нарушением законодательства о налогах и сборах, была изложена в новой редакции ст. 90 УПК, полностью изменившая прежние правила применения межотраслевой преюдиции. В настоящее время в судебной практике невозможно принятие противоречащих друг другу решений, независимо от того, в рамках одного либо разных видов судопроизводства эти решения приняты. При возникновении на практике
95
противоречий между преюдициальным значением обстоятельств, установленных вступившим в законную силу решением суда, и внутренним убеждением правоприменителя относительно этих же обстоятельств при производстве по уголовному делу, указанные противоречия разрешаются в пользу преюдиции.
Однако, к сожалению, последние доктринальные оценки принятых законодательных изменений весьма неоднозначны и сводятся к тому, что законодатель в погоне за унификацией в правоприменительной деятельности скорее не устранил имеющиеся противоречия, а создал новые. В специальной литературе неоднократно указывалось на возможность возникновения следующих ситуаций: например, когда исследованные в судебном заседании материалы свидетельствуют о необоснованности и незаконности вступившего в законную силу решения суда по другому делу, либо установлено, что предыдущее судебное решение принято на основании сфальсифицированных доказательств и т.п. Общепризнанно, что факт, установленный судом за пределами уголовного процесса, далеко не всегда равнозначен факту, выявленному при производстве по уголовному делу. Хотя уголовный процесс, как и гражданский, административный, арбитражный, является состязательным, его суть такова, что при наличии множества юридических гарантий реализации прав обвиняемых, многочисленных судебных проверок и санкций, не может быть осужден невиновный и не должен быть оправдан виновный. Даже Конституционный Суд РФ в своих решениях неоднократно указывал, что неопровержимость законной силы судебных решений может быть поколеблена в ординарных судебных процедурах лишь при появлении какого-либо нового или вновь открывшегося обстоятельства или при обнаружении фундаментальных нарушений, неоспоримо свидетельствующих о судебной ошибке, без устранения которой компетентным судом невозможно возмещение причиненного ею ущерба. Одновременно Конституционный Суд РФ констатировал отсутствие законодательного определения названных исключительных условий, при которых допускается аннулирование законной силы судебного акта, т.е. обращал внимание законодательной власти на наличие существенных правовых пробелов в процессуальном законодательстве [6]. Хотя на это указание так никто и не отреагировал.
В итоге, мы имеем дело с весьма интересными ситуациями на практике: например, в г. Самаре в 2009-2010 гг. в арбитражном суде рассматривалось дело о несостоятельности
(банкротстве) ООО "Шейпинг-центр "Вера", данная коммерческая организация несколько лет арендовала у Департамента управления имуществом г. о. Самара помещения в центе города без выплаты арендных платежей, когда сумма задолженности по арендным платежам достигла критической отметки в 9 882 451, 24 руб., организация объявила себя несостоятельной и обратилась в арбитражный суд с просьбой открыть конкурсное производство. Интерес вызывает тот факт, что на момент признания себя банкротом у организации отсутствовало какое-либо имущество, которое ранее было срочно продано по демпинговой цене другому юридическому лицу, созданному незадолго до этого под руководством того же генерального директора. Новая организация тоже является шейпинг-центром, оказывает все те же услуги населению, прежней клиентской базе, в том же составе работников, с тем же оборудованием, но в других помещениях и под другим названием. Согласно определению арбитражного суда Самарской области в связи с отсутствием у ООО "Шейпинг-центр "Вера" имущества нет возможности удовлетворить требования кредиторов, поэтому они считаются погашенными [7]. После вынесения соответствующего судебного решения у правоохранительных органов исчезла даже малейшая возможность привлечения недобросовестных предпринимателей к юридической ответственности и возмещения ущерба потерпевшим. Подобное нечестное ведение предпринимательской деятельности подрывает устои экономической и правовой безопасности бизнеса в РФ, вызывает неуважение к бизнесменам законопослушного населения и сотрудников правоохранительных органов, дискредитирует иных предпринимателей, а самое главное - такому поведению способствует действующее уголовное и уголовно-процессуальное законодательство и практика их применения.
Для выхода из сложившейся тупиковой ситуации необходимо предпринять действенные законодательные меры, уточнить регламентацию института межотраслевой преюдиции в УПК РФ по примеру УПК РСФСР 1923 г. и 1960 г., включив оговорку о том, что соответствующие обстоятельства не должны вызывать сомнений у суда, прописать в процессуальном законодательстве перечень исключительных условий, при наличии которых допускается аннулирование законной силы судебного акта, и субъектов, компетентных инициировать подобные процедуры. Представителям юридической доктрины следует провести тщательный анализ
такого правового института, как преюдиция, причем как на отраслевом, так и на межотраслевом уровнях, выработать общие для всех отраслей законодательства подходы к ее законодательному закреплению и единые правила ее использования в правоприменительной практике, исходя из единства судебной системы РФ и единой системы федерального законодательства. Все это в конечном итоге приведет к благотворному влиянию преюдиционных судебных решений на экономическую деятельность в целом, а особенно в кредитно-финансовой сфере и в сфере налогообложения.
Проанализированный межотраслевой правовой институт следует признать фактическим, формально не предусмотренным уголовным законодательством, тем не менее, нормы именно этого института непосредственно участвуют в механизме уголовно-правового регулирования соответствующих общественных отношений. Однако существуют и другие межотраслевые правовые институты - т.н. "формально определенные", установленные уголовным законодательством, к последним следует отнести правовой институт "досудебного соглашения о сотрудничестве", введенный в действующее законодательство Федеральным законом от 29 июня 2009 года № 141-ФЗ. Данное правовое образование имеет ярко выраженную процессуальную принадлежность: так, регламентации данного правового института посвящена целая глава УПК РФ (Глава 401 "Особый порядок принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве"), содержащая девять статей, и пять статей УПК РФ (ст. ст. 5, 11, 21, 154 и 216) были изменены в связи с появлением данной новеллы. По той же самой причине УК РФ был дополнен всего лишь одной статьей (ст. 631) и в три его статьи (ст. ст. 61, 62 и 75) были внесены изменения.
Согласно нововведению, предметом соглашения являются, с одной стороны, положительное посткриминальное поведение виновного (его действия после возбуждения уголовного дела или предъявления обвинения), а с другой - смягчение условий уголовной ответственности, ее видов и (или) размеров. Согласно п. 7 ч. 2 ст. 3173 УПК РФ "Порядок составления досудебного соглашения о сотрудничестве", в досудебном соглашении о сотрудничестве должны быть указаны смягчающие обстоятельства и нормы уголовного законодательства, которые могут быть применены в отношении подозреваемого или обвиняемого при соблюдении последним условий и
выполнении обязательств, указанных в досудебном соглашении о сотрудничестве. По мнению Р.Д.Шарапова, досудебное соглашение о сотрудничестве является лишь процессуальным средством фиксации деятельного раскаяния, и лишь последнее может выступать основанием для существенного смягчения меры уголовной ответственности [8]. Таким образом, данный автор не признает соответствующую совокупность норм межотраслевым правовым институтом, подчеркивая исключительно процессуальную природу соответствующего правового образования. Однако если обратиться к анализу доктринального понятия межотраслевого института права, то одним из его обязательных признаков выступает то обстоятельство, что модифицированные, видоизмененные нормы закрепляются в источниках отрасли, которая их заимствует [9]. Исходя из содержания ст. 62 УК РФ, можно сделать вывод о том, что содержащиеся в данной статье нормативные предписания имеют "классическую" материально-правовую природу, несмотря на их заимствование из уголовно-процессуального законодательства, ибо они устанавливают специальные правила назначения наказания при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве и выполнении его условий. В анализируемой статье не механически воспроизводятся соответствующие нормативные предписания уголовно-процессуального характера, они существенно видоизменяются, конкретизируются с учетом специфики предмета уголовно-правового регулирования и действуют только в его пределах. Все это позволяет нам сделать вывод о том, что появившиеся новеллы в уголовном материальном и процессуальном законодательстве подтверждают становление нового межотраслевого правового института, основной функцией которого является максимальное смягчение уголовной репрессии лица, совершившего преступление и проявившего деятельное раскаяние по специальному соглашению с правоохранительными органами.
Опасения отдельных авторов о том, что данный институт может послужить "лазейкой для убийц, террористов и других опасных преступников, позволяющей им избежать строгой, заслуженной ответственности" [10], опровергается результатами анализа местной судебно-следственной практики: изучив материалы более ста уголовных дел, возбужденных и расследованных на территории Самарской области в течение 2010 года, автору настоящей статьи не удалось обнаружить ни одного факта заключения досудебного соглашения о
сотрудничестве. В настоящее время у сотрудников правоохранительных органов отношение к данному институту весьма настороженное, если не сказать, что негативное. Представляется, что предусмотренная ст.ст. 317?, 317? УПК РФ возможность для следователей и прокуроров отказа в удовлетворении ходатайства о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве будет весьма востребована на практике, что сведет на нет все усилия законодателя.
Подводя итоги, отметим, что межотраслевые правовые институты являются неотъемлемыми атрибутами любой правовой системы. Лишенное соответствующих правовых институтов уголовное законодательство не обеспечивало бы полноты нормативно-правового регулирования общественных отношений в сфере борьбы с преступностью, было бы пробельным. Чтобы обеспечить целостное, системное и полное регулирование соответствующих отношений, законодатель вынужден был и будет дорабатывать некоторые детали механизма реализации норм других отраслей права, без которых их действие в соответствующей сфере будет малоэффективным, будет порождать постоянные споры и разнобой в правоприменительной практике.
1. См.: Алексеев С.С. Общая теория права. М., 1982. С. 217; Мицкевич А.В. Свод законов Советского государства: Теоретические проблемы. М., 1981. С. 94; Кропачев Н.М. Уголовно-правовое регулирование: механизм и система. СПб., 1999. С. 258 и др.
2. См.: Стручков Н.А. Курс исправительно-трудового права. Проблемы общей части. М., 1984. С. 66.
3. Система советского законодательства/ Под ред. И.С. Самаощенко. М., 1980. С. 65.
4. Киримова Е.А. Правовой институт: Автореф. дисс. ...канд. юрид. наук. Саратов, 1998. С. 17-18; Баранов В.М., Поленина С.В. Система права, система законодательства и правовая система. Н.Новгород, 2000. С. 21; Сырых В.М. Комплексные институты как компоненты системы российского права// Журнал российского права. 2002. № 10. С. 22-27.
5. Собрание законодательства РФ. 2010. № 1. Ст. 4.
6. Собрание законодательства РФ. 2005. № 22. Ст. 2194; Собрание законодательства РФ. 2007. № 7. Ст. 932.
7. Архив арбитражного суда Самарской области. Дело № А55-3099/2009.
8. Шарапов Р.Д. Досудебное соглашение о сотрудничестве в уголовном праве - "хотели как лучше, а получилось как всегда" // Уголовное право: стратегия развития в 21 веке. М., 2011. С. 72.
9. См.: Сырых В.М. Указ. соч. С. 22.
10. Шарапов Р.Д. Указ. соч. С. 74.
