CC BY
35
i ТГТГ ^ПГ Тематический выпуск "IT ■ m ■ m ■
A II fl) & Н1 II лингВЖуо^А15АИТ^внь,е I IM & И I
ГД I I \1/ /V lli/l ИННОВДНИИ И КРЕАТИВНОСТЬ Яу ■ I <V I U
Оригинальная статья УДК 81.42
DOI: 10.29025/2079-6021-2022-1-29-41
Тематический выпуск ЛИНГВОКОННУНИКАТИВНЫЕ
ИССЛЕДОВАНИЯ: ИННОВАЦИИ И КРЕАТИВНОСТЬ
LINGUISTICS AND COMMUNICATION STUDIES: INNOVATION AND CRTATIVITY
http://philjournal.ru 2022 No 1 29-41
Межкультурный диалог США и Китая в парадигме информационно-психологической войны: лингвориторический аспект
А.А. Хабаров1*, А.А. Ворожбитова2
'Военный университет имени князя Александра Невского
Министерства обороны Российской Федерации, 123001, Москва, Российская Федерация, ул. Б. Садовая, 14; ORCID ID: 0000-0002-6459-4966; 2Сочинский государственный университет, 354000, Сочи, Российская Федерация, ул. Пластунская, 94; ORCID ID: 0000-0003-0023-5582; Researcher ID: U-4948-2019; *e-mail: lancelot567@mail.ru
Резюме: В статье рассматриваются коммуникативные стратегии идеологического воздействия, реализуемые военно-политическим руководством США посредством глобальных медиаструктур в рамках дипломатических отношений и межкультурного обмена стран коллективного Запада с Китайской Народной Республикой. Лингвистические и риторические особенности межкультурного взаимодействия и политической коммуникации рассматриваются в текстуальных примерах на английском и китайском языках, отражающих содержание переговорной практики между представителями институтов государственной власти, а также на базе материалов общественно-политических мероприятиях, отражающих мнения экспертов и частных лиц. В фокусе исследования авторов находятся вербальные формы и средства индоктринации, идентифицируемые в коммуникативных стратегиях, которые реализуются военно-политическим руководством США при помощи глобальных медиаструктур, а также дискурсивные практики партийно-политической элиты КНР, эксплицируемые при реагировании на угрозы и вызовы в консциентальной сфере. На основе результатов семантико-структурного, прагматического и когнитивного анализа текста авторами выявляются вербальные маркеры аргументации, персуазии и манипуляции, формирующие методологическую базу идеологического воздействия в условиях глобального информационно-психологического противоборства. В качестве дискурс-парадигмы в работе рассматриваются сосуществующие на современном этапе новейшей истории социокультурно значимые интерпретации действительности, транслируемые в англоязычном макродискурсе американских мас-смедиа в ходе налаживания межкультурного диалога с Китаем. В ходе комплексного лингвистического анализа проводится оценка прагматического потенциала вербальных средств установления межкультурного диалога между коллективным Западом и Китаем в формате цивилизационного сопряжения, в процессе чего целевой аудитории навязываются именно те ценностные ориентиры, которые призваны сформировать концептуальную основу идеологически детерминированного массового сознания. В свете лингвориторической парадигмы постулируется тезис о том, что дискурс-синтагма репрезентируется как манифестируемый языковыми средствами гетерогенных дискурсивных практик когнитивно-интерпретационный конфликт, в результате которого у адресата создается определенное замыслом актора идеологического дискурса осмысление действительности, что в дальнейшем мотет послужить почвой для манипулирования сознанием и регуляции поведения адресата. Выводы исследования подтверждают теоретические положения Сочинской лингвориторический школы о том, что конкурирующие об* © Хабаров A.A., Ворожбитова A.A., 2022.
ф I This work is licensed under a Creative Commons Attribution 4.0 International License ¿^^■ESl^H https://creativecommons. org/licenses/by/4.0/
щественно-политические дискурсы вступают между собой в парадигматические и синтагматические отношения, а что один и тот же субъект речи может использовать свой лингвориторический инструментарий этосного обеспечения как в негативным, так и в позитивном направлении.
Ключевые слова: коммуникативная стратегия, межкультурный диалог, вербальный маркер, идеология, концепт, система дискурсивных процессов, лингвориторическая парадигма, Сочинская лингвори-торическая школа.
Для цитирования: Хабаров А.А., Ворожбитова А.А. Межкультурный диалог США и Китая в парадигме информационно-психологической войны: лингвориторический аспект. Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. 2022. №1. С. 29-41.
Original Paper
DOI: 10.29025/2079-6021-2022-1-29-41
U.S.-China Intercultural Dialogue in the Information-Psychological Warfare Paradigm: Linguistic Rhetoric Aspect
Artyom A. Khabarov1*, Aleksandra A. Vorozhbitova2
'The Prince Alexander Nevsky Military University of the Defense Ministry of the Russian Federation, 14 Bol 'shaya Sadovaya Str., Russian Federation, Moscow, 123001;
ORCID ID: 0000-0002-6459-4966;
2Sochi State University, 94 Plastunskaya Str., Russian Federation, Sochi, 354000;
ORCID ID: 0000-0003-0023-5582; Researcher ID: U-4948-2019 *e -mail: lancelot567@mail.ru
Abstract: The article examines the communicative strategies of ideological influence implemented by the military-political leadership of the United States through global media structures within the framework of diplomatic relations and intercultural exchange of the countries of the collective West with the People's Republic of China. Linguistic and rhetorical features of intercultural interaction and political communication are considered in textual examples in English and Chinese, reflecting the content of negotiation practice between representatives of public authorities, as well as based on materials of socio-political events, reflecting the opinions of experts and individuals. The authors' research focuses on verbal forms and means of indoctrination identified in the communicative strategies implemented by the US military-political leadership with the help of global media structures, as well as discursive practices of the party and political elite of the PRC, explicated in responding to threats and challenges in the consentient sphere. Based on the results of semantic-structural, pragmatic, and cognitive analysis of the text, the authors identify verbal markers of argumentation, persistence and manipulation that form the methodological basis of ideological influence in the context of global informational and psychological confrontation. As a discourse paradigm, the paper considers sociocultural and significant interpretations of reality that coexist at the present stage of modern history, broadcast in the English-language macro-discourse of the American mass media during the establishment of an intercultural dialogue with China. During a comprehensive linguistic analysis, the pragmatic potential of verbal means of establishing an intercultural dialogue between the collective West and China in the format of civilizational coupling is assessed, in the process of which the target audience is imposed precisely those value orientations that are designed to form the conceptual basis of ideologically determined mass consciousness. In the light of the Linguistic Rhetorical Paradigm, the thesis is postulated that discourse-syntagma is represented as a cognitive-interpretative conflict manifested by linguistic means of heterogeneous discursive practices, because of which the addressee creates an understanding of reality determined by the intention of the actor of ideological discourse, which in the future may serve as a ground for manipulating consciousness and regulating the behavior of the addressee. The conclusions of the study confirm the theoretical positions of the Sochi Linguistic Rhetorical School that competing socio-political discourses enter paradigmatic and syntagmatic relations with each other, and that
the same subject of speech can use his linguistic rhetorical tools of ethos support both in a negative and in a positive direction.
Keywords: communicative strategy, intercultural dialogue, verbal marker, ideology, concept, system of discursive processes, Linguistic Rhetorical Paradigm, Sochi Linguistic Rhetorical school.
For citation: Khabarov A.A., Vorozhbitova A.A. U.S.-China Intercultural Dialogue in the Information-Psychological Warfare Paradigm: Linguistic Rhetoric Aspect. Current Issues in Philology and Pedagogical Linguistics. 2022, no 1, pp. 29-41 (In Russ.).
«Совершенномудрый, управляя людьми, должен непременно овладеть их умом и сердцами, и тогда он может использовать их силу».
«Книга правителя области Шан» (IVв. до н.э.).
Введение
Сегодня межгосударственные отношения между Соединенными Штатами Америки и Китайской Народной Республикой являются одними из важнейших двусторонних отношений XXI века, представляя собой многогранный комплекс дипломатических, политических, экономических и социально-культурных связей и процессов. В совокупности факторов, определяющих современную динамику взаимодействия между двумя странами в ключевых сферах сотрудничества, приоритетную роль играют идеологические разногласия в вопросах государственного строительства, социального управления и структуры мирового порядка. Исторический опыт XX-XXI вв. свидетельствует о том, что геостратегия США по отношению к Китаю преимущественно сфокусирована вокруг использования потенциала производственных сил китайского государства, его людских и природных ресурсов, что достигается за счет комплексного применения методов системной войны в сфере управления (command & control warfare - C2W).
Одной из критических сфер воздействия США и возглавляемого ими коллективного Запада является ментальное пространство жизни китайского общества, в котором проявляется «вербальный след» методик идеологического влияния на политическую элиту страны в разные периоды истории и механизмов идейно-психологического противодействия. Динамика интертекстуального употребления идеологических маркеров ясно прослеживается в доктринальных документах США и стран коллективного Запада по планированию и ведению системной войны с целью поражения небоевыми средствами критически важных сфер (объектов) своих геополитических врагов, главными из которых являются Россия и Китай. Так, прецедентное функционирование идеологических единиц в тексте может быть проиллюстрировано в исходных формулировках типовых задач обеспечения государственных интересов, которые постулируются в Стратегии национальной безопасности США от 1987 г.: To prevent the domination of the Eurasian landmass by the USSR (or any other hostile power, or coalition of powers) - «Предотвратить доминирование в Евразии Советского Союза, (либо другой враждебной державы или коалиции государств) [здесь и далее перевод наш]» [1: 4].
Приведенный в качестве примера тезис утвердился среди целей геополитики США на Евразийском континенте и вновь декларируется одним из патриархов внешней политики англосаксонского мира З. Бжезинским в книге «Великая шахматная доска» в 1997 г., то есть спустя шесть лет после развала СССР и через десять лет после опубликования Стратегии NSSD/1987: For America, the chief geopolitical prize is Eurasia. <...> Now a non-Eurasian power is preeminent in Eurasia - and America's global primacy is directly dependent on how long and how effectively its preponderance on the Eurasian continent is sustained [2: 30]. - «Для Америки главный геополитический приз - это Евразия. <.. .> Сегодня в Евразии руководящую роль играет неевразийское государство и глобальное первенство Америки непосредственно зависит от того, насколько долго и эффективно будет сохраняться ее превосходство на Евразийском континенте». Данное положение олицетворяет главную цель США в Евразии: «сделать так, чтобы ни одна держава не смогла контролировать это геополитическое пространство, и глобальное сообщество имело неограниченный доступ к его финансам и экономике» [3: 387].
Таким образом, в понятие «межкультурный диалог» мы включаем совокупность этнопсихологических, исторических и социокультурных факторов, которые предопределяют типовые черты национального менталитета и общественно-политического устройства США и КНР, параметры социального и экономического развития этих государств, а также текущие тенденции в мировой геополитике, влияющие
на состояние китайско-американских дипломатических связей и динамку их развития. Исследование акцентирует специфику межкультурного взаимодействия англо-саксонской (западной) и китайской цивилизаций путем анализа коммуникативных стратегий индоктринации, реализуемых военно-политическим руководством США посредством глобальных медиаструктур, а также дискурсивных практик реагирования партийно-политической элиты КНР на угрозы и вызовы в сфере идеологии.
Цель статьи
Цель данной статьи - выявление национально-культурной специфики стратегий идеологического воздействия в интердискурсивном пространстве межкультурного диалога официальных представителей английской и китайской лингвокультурных традиций в парадигме транслируемого лингвистическими и риторическими средствами информационно-психологического противостояния.
Гипотеза исследования строится на том, что реализация коммуникативных стратегий идеологического воздействия в медийном пространстве глобальных СМИ обеспечивается системным функционированием в интердискурсивной среде языковых форм вербализации единиц определенной концеп-тосферы с параллельным замещением и блокированием «запрещенных» для публичного употребления языковых единиц.
Обзор литературы
Теоретико-методологические основания данного исследования опираются на труды отечественных и зарубежных ученых в области межкультурной коммуникации (Дж. Серл, Дж. Трейджер, Э. Холл, Г. Хофстеде), теории дискурса (В.Е. Чернявская, Р. Водак, Т. ван Дейк, В.И. Карасик, М. Пеше), когнитивистики (Дж. Лакофф, Е.С. Кубрякова, Д.С. Лихачев, И.А. Стернин), лингвистики информационно-психологической войны (А.В. Колмогорова, С.Л. Кушнерук, Г.Г. Почепцов, С.И. Репко, А.П. Сковородников), труды Сочинской лингвориторической школы (А.А. Ворожбитова), работы по различным аспектам гуманитарного знания. В рамках статьи мы интерпретируем диалог культур как форму общения «культурных субъектов» [4: 60], подразделяя их на метакультуры (христианство или ислам), то есть объединяющие разные этносы, собственно этнические, создаваемые отдельными народами, и национальные (формируемые нациями), которые, в свою очередь, вбирают в себя разного рода субкультуры. Очевидно, что культура представляет собой сложную семиотическую систему, в качестве основной функция которой Ю.М. Лотман определял память, а основной чертой - накопление» [5: 228]. Динамика информационно-психологического противоборства между геополитическими силами на нашей планете - государствами, их блоками союзами, отображает межкультурный диалог как коммуникативно-риторическую ситуацию конфликта, столкновения, «импакта» нескольких культур, вследствие чего активируются когнитивные механизмы осмысления, способствующего взаимопониманию общающихся субъектов, имеющих традиционную культурную идентификацию. Подчеркнём, что в эпоху глобализации национальная идентичность народов и этносов демонстрирует наличие динамической системы правил эксплицитного и имплицитного характера, устанавливаемых социальными группами, где обобщаются установки, ценности, взгляды, нормы и модели поведения, являющиеся общими для данной группы [6: 31].
В практике западных средств массмедиа активно применяется технология создания «полифонии» (многоголосия) в интердискурсивной среде за счет интертекстуального взаимодействия речевых произведений, транслируемых системой иерархически соотнесенных участников массовой коммуникации: от официальных представителей власти, государственных институтов и организаций, до частных экспертов и интернет-блогеров. Наглядным примером использования стратегии многоголосия в форме «апелляции к авторитету эксперта», то есть привлечения внешнего социального ресурса, является нормативная интерпретация общественно-политического статуса испанской монархии, результатом которой должно стать признание ее законности и значимости для современного демократического общества. Так, при легитимизации представителей королевской семьи Испании в медиапространстве страны происходила апелляция к появляющимся в текстах «голосам», которые ранжировались по ряду критериев на несколько порядков с целью актуализации фреймов, создающих положительный образ монархического института власти [7: 46-47].
Наличие в дискурсивной практике вербальных маркеров идеологического характера (идеологем, пропагандистских клише, прецедентных феноменов, специальной терминологии) сигнализирует о том, что в качестве дискурсообразующих единиц задействованы лексико-грамматические средства поляризации такого дискурса, превращающие его из речевого произведения в инструмент индоктринации.
Как отмечает С.И. Репко, «...в США и Британии табуировано использование словосочетания «идеологический дискурс», которое заменено вторичной номинацией - политически корректным выражением «политический дискурс», а «категория «политическая корректность» (political correctness) замещает табуированное понятие «идеологически мотивированная замена запрещенных к использованию слов» [8: 62]. В свете Сочинской лингвориторической школы термин «языковое сопротивление» [9] и производный от него термин «лингвориторическое сопротивление» [10] отражают идеологическую инвари-тивность инвентивной стратегии общественно-политического дискурса и его подвидов трактуется как дискурс-ансамбль разнородных функциональных стилей, что развивает авторскую концепцию о содержательно-смысловой гетерогенности и жанрово-стилевой диверсифицированности дискурсивного мира информационно-психологической войны.
Методы исследования
В качестве материала статьи были отобраны стенограммы китайско-американской переговорной практики, цитаты из речей политических деятелей и частных экспертов, выдержки из официальных документов; общий объем эмпирической базы составляет 216 дискурсивных фрагментов.
Исследование практических примеров осуществлялось при помощи методов семантико-структур-ного, прагматического и интерпретационно-контекстуального анализа дискурсивных фрагментов, дис-курсивно-когнитивного анализа массмедийного контента, с точки зрения моделирования фреймовых структур в интердискурсивной среде, с привлечением ракурса лингвориторической парадигмы как ин-тегративного филологического подхода [11; 12].
Результаты и дискуссия
Идеологический фактор развития китайско-американских отношений в современную эпоху
Характер межкультурного взаимодействия между США и Китаем отражается в виртуальном образе этих государств в массмедийном пространстве средств массовой коммуникации, борьба за господство в котором стала одним из направлений информационно-психологической войны XXI в. В современную эпоху медиакратии военно-политическое руководство США активно применяет политику цифрового гегемонизма в глобальном англоязычном дискурсе, что прослеживается в динамике изменений информационно-когнитивной модели Китая, в частности, при стереотипизации процессов его экономической экспансии, достижений в области науки и технологий, в гуманитарной сфере, большом спорте и др.
Интерпретация целостного образа Китая в американских СМИ как потенциальной угрозы США связывается с приходом к власти в КНР Си Цзиньпина в 2012 г. и осуществлением под его руководством глобальной экономической политики в рамках инициативы «Один пояс - один путь» ("—ш—Й'Чв входящей в идеологическую концепцию воплощения «китайской мечты» (ФН^) и строительства «сообщества единой судьбы человечества» (Л^кЙЖФ) [13]. По единому замыслу руководством Коммунистической партии Китая была выдвинута доктрина повышения «мягкой силы» Китая, мани-фестуемая в ряде следующих тезисов:
ilfeSSfto - «Повышение «мягкой силы» Китая взаимосвязано с воплощением в жизнь «китайской мечты о великом возрождении нации», <...> это значит активно распространять систему ценностей современного Китая, укреплять его дискурсивную власть на международной арене» [14].
Декларируемые руководством КНР тренды всеобщей гармонии и развития, образующие концептуальное ядро национальной идеологии (дискурс-парадигма), имеют цель доказать то, что прагматический потенциал социального и культурного сотрудничества сильнее конфронтации и вооруженной борьбы. Однако, как показывают исследования семантического пространства массмедийного дискурса США, концептуализация глобальной экспансии Китая с 2012 г. по настоящее время акцентируется на угрозах национальным интересам США и локализуется вокруг тематических областей «Экспансия Китая в Азии», «Борьба Китая за мировые ресурсы», «Экономика Китая - прямая угроза США», «Торговая война США и Китая» и пр. С началом возрождения Китаем национальной мощи в «новую эпоху» XXI в. в американской интердискурсивной среде была задана социально-психологическая установка о потенциальной опасности Китая (дискурс-синтагмы), что выражается в коммуникативных стратегиях противопоставления, контраста, использовании метафор и эмоционально-оценочной лексики типа voracious demand - «ненасытный спрос», appetite - «аппетит», anxious - «беспокойный», hunger - «голод», thirst -«жажда», идеологических маркеров dominate - «господствовать», monopoly - «монополия», political power - «политическая власть» и т. д. [15: 118].
Примером использования китайской темы в целях стратегической дезинформации служит информационная кампания, которая проводилась в политически ангажированных СМИ США с начала 2012 г. вокруг темы об опасности реального военного конфликта между США и Китаем в Южно-китайском море. Так, одним из рупоров антикитайской пропаганды в медийной среде выступал авторитетный журнал «The Diplomat», формировавший общественное мнение с преимущественной опорой на коммуникативную стратегию аргументации: Since the disappearance of the Soviet Union, China has become America's default adversary, the power against which the United States measures itself militarily, at least when there is no more proximate enemy in sight. - «С момента исчезновения Советского Союза противником Америки по умолчанию стал Китай, то есть та страна, с к которой США будет мериться силами в военной сфере, по крайней мере, до тех пор, пока в поле зрения нет более близкого врага» [16]. Как видно из примера, Китаю отводится роль «противника по умолчанию» (default adversary), который занял позицию бывшего врага - канувшего в лету СССР, тем самым образу Китая придается негативная коннотация перманентной угрозы, укоренившейся в самосознании американцев в медийном образе Советского Союза. Магнификация угрозы планомерно наращивалась в следующих формулировках:
Over the next 20 years, China's GDP and defense budget could grow to exceed those of the U.S., allowing it to become a true peer competitor. <...> Conflict is likely to escalate into the cyber and economic realms. -«В течение следующих двадцати лет (с 2012 г. по н.в. - прим. автора) ВВП Китая и его оборонный бюджет могут вырасти до размеров, превышающих аналогичные показатели США, что позволит ему стать настоящим конкурентом <...> Конфликт (между США и КНР), вероятно, может произойти в киберпространстве и сфере экономике» [16]. Последовательная аргументация тезиса о становлении реальной конкурентной способности Китая (to become a true peer competitor), сопровождается тактикой прогнозирования на основе пресуппозиции о разрастающемся финансовом потенциале КНР с указанием вероятных сфер будущей войны - киберпространства и торгово-экономической сферы (cyber and economic realms).
Истинные цели американской геополитики в период 2012-2014 гг. прояснились тогда, когда стало ясно, что раздувание информационного фона в СМИ вокруг войны с Китаем потребовалось для маскировки войны против легитимной власти Сирии (2012 г. - н.в.) и подготовки государственного переворота на Украине (2014 г.). Исторический опыт показывает, что идентичными информационными акциями сопровождались действия США в период подготовки агрессии против правительства М. Каддафи в Ливии (2011 г.), когда СМИ США распространяли официальную легенду о неизбежной войне с Ираном. Использование повода «китайской угрозы» по-прежнему занимает приоритетную роль в
информационном обеспечении продвижения американских интересов в Азиатско-Тихоокеанском регионе, а также глобальном экономическом доминировании.
Так, в своем выступлении от 7 июля 2020 г. перед аудиторией Гудзонского института директор Федерального бюро расследований США Кристофер Рей придал Китаю статус «самой большой долгосрочной угрозы» Америки в современную эпоху (the greatest long-term threat):
The greatest long-term threat to our nation's information and intellectual property, and to our economic vitality, is the counterintelligence and economic espionage threat from China. - «Самой большой долгосрочной угрозой для информационной и интеллектуальной собственности нашей страны, а также для нашей экономической жизнеспособности является угроза контрразведки и экономического шпионажа со стороны Китая» [17].
Коммуникативная технология полифонии голосов прослеживается в выступлениях высших должностных лиц США и Европейского союза, которые в той или иной степени увеличивают степень аргументации «китайской угрозы» вплоть до повышения градуса речевой агрессии, что наблюдается на заседаниях клуба «Большой семерки» (G7), освещаемых в репортажах CNN: Biden pushes China threat at G7 and NATO, but European leaders tread carefully - «Байден продвигает идею о «китайской угрозе» в «Большую семерку» и НАТО, но европейские лидеры действуют осторожно» [18].
Таким образом, частотное функционирование идеологически маркированного концепта «китайская угроза» в англоязычных СМИ США и стран коллективного Запада подчеркивает тот факт, что магни-фикация китайской угрозы в военной, экономической и научно-технической сферах остается одной из приоритетных коммуникативных стратегий, обеспечивающих защиту национальных интересов США в Азиатско-Тихоокеанском регионе, а также реализацию геостратегии мирового доминирования. Ярко выраженный негативный характер этосного обеспечения приведенных выше дискурсивных практик
американских СМИ иллюстрирует их конфликтогенный потенциал, нацеленный на идеологическую трансформацию мыслительной активности адресатов по китайской тематики в рамках дихотомии «друг - враг».
Магнификация китайской угрозы в англоязычном медиапространстве: лингвопрагматический аспект
Действующий арсенал политически ангажированных СМИ США и их сателлитов вобрал в себя широкий спектр коммуникативных стратегий индоктринации и манипулирования общественным мнением (стратегии апелляции к авторитету, обвинения и диффамации, магнификации угрозы, дисфемизации и демонизации врага, глорификации круга «своих», стороннего наблюдателя («третейского судьи») и пр.), речевых тактик и приемов (вторичной лексической номинации, редукционизма, создания внутри-групповой идентичности в рамках бинарной оппозиции «свой-чужой», задействования стилистических фигур антитезы, аллюзии, контраста, методов инсценирования социальной практики), медиатехноло-гий блокирования информации, фальсификации истины, астротурфинга, «подталкивания» (наджа), социальной инженерии и т.п. [19; 20].
Актуальные векторы системной антикитайской индоктринации интердискурсивной медиасреды американских СМИ исходят от периода президентства Б. Обамы (2009-2017 гг.), когда 9 ноября 2011 г. госсекретарь США Х. Клинтон объявила о «стратегическом повороте Америки в Азию» (America's strategic pivot to Asia), что предполагало увеличение военного, экономического и дипломатического присутствия США в Индо-Тихоокеанском регионе [21]. По сути, провозглашенный Х. Клинтон политический лозунг референциально соотносится с комплексом действий по сдерживанию и подавлению суммарного потенциала КНР на Азиатско-Тихоокеанском театре военных действий и связанным с этим развертыванием торговой войны (trade war) против Китая при 45-м президенте США Д. Трампе (20172021 гг.), что было озвучено в словах его бывшего советника по вопросам национальной безопасности генерал-лейтенанта Х.Р. Макмастера: It was clear that coping with the threat from an increasingly aggressive China would require a major shift in U.S. policy from cooperation and engagement to transparent competition. Contrary to the hopes of many Americans since the opening to China in the 1970s, China had evolved into a dangerous strategic rival rather than a "responsible stakeholder" in the international order. <... > We needed to think clearly about the complex challenge that an increasingly aggressive Chinese Communist Party posed to the United States and like-minded liberal democracies. - «Было ясно, что для преодоления угрозы со стороны все более агрессивного Китая потребуется серьезный сдвиг в политике США от сотрудничества и взаимодействия к прозрачной конкуренции. Вопреки надеждам многих американцев с момента открытия Китая в 1970-х годах, Китай превратился в опасного стратегического соперника, а не в «ответственного участника» международного порядка. <...> Нам нужно было четко обдумать сложный вызов, который все более агрессивная Коммунистическая партия Китая бросила Соединенным Штатам и либеральным демократиям-единомышленникам» [22].
Как свидетельствует текстуальный фрагмент из интервью М.Х. Макмастера, то есть «голоса» представителя власти (авторитетного эксперта), политический курс США на конфронтацию с Китаем в XXI в. прослеживается в коммуникативной стратегии магнификации угрозы: increasingly aggressive China (Chinese Communist Party) - «все более агрессивный Китая (Компартия Китая)», dangerous strategic rival - «опасный стратегический противник». При этом, маскировка истинных целей геополитики США в Азии сопровождается применением методов табуирования информации: под эгидой Соглашения о Транс-Тихоокеанском партнерстве (Trans-Pacific Partnership) между 12-ю государствами региона от 4 февраля 2016 г. США нарастили темпы создания военной и экономической инфраструктуры для ведения системной войны с Китаем, что материализовалось в образовании 15 сентября 2021 г. трехстороннего «оборонного» альянса «Аукус» (Aukus) между США, Британией и Австралией. Медиа-эффект сокрытия истины усиливается приемами дезинформирования на стратегическом уровне, о чем, например, свидетельствуют выступления и публикации, появляющиеся в интердискурсивной среде от имени «голосов» периферийных уровней системы полифонии - частных экспертов, социальных институтов и общественных организаций. В качестве примера по теме можно привести опубликованную 21 января 2017 г. в упомянутом выше журнале «The Diplomat» статью под названием «The pivot to Asia was Obama's biggest mistake» - «Политика поворота в Азию была самой большой ошибкой Обамы», в преамбуле которой указывается на то, что ключевые цели США в Азиатско-Тихоокеанском регионе не были достигнуты, и в то же время было ослаблено внимание на Ближнем Востоке и в Европе [23].
В свете неопровержимых фактов успешности геостратегии США в Азии хронологические рамки появления подобных статей подчеркивают наличие единого замысла моделирования интердискурсивной среды в западных СМИ и комплексной реализации ее манипулятивного потенциала.
При анализе американских средств массмедиа в вопросах определения релевантного денотативного пространства наблюдается очевидный референциальный конфликт внутри концептуального поля понятия «партнерство» (partnership), сегменты (слои) которого отражают связь с языковыми единицами, репрезентирующими концепты, ассоциирующиеся как с войной (борьбой, противостоянием), так и сотрудничеством (взаимодействием). Данный тезис верифицируется вербальными формами манифестации концептуального поля понятия «партнерство (в англо-саксонском стиле)», которые присутствуют совместном заявлении политических лидеров стран-участников альянса, размещенном 15 сентября 2021 г. на сайте правительства Соединенного Королевства под заголовком «UK, USA and Australia launch new security partnership» - «Британия, США и Австралия запускают новую сферу сотрудничества в сфере безопасности». Приведем выдержку:
As leaders of Australia, the United Kingdom, and the United States, guided by our enduring ideals and shared commitment to the international rules-based order, we resolve to deepen diplomatic, security, and defense cooperation in the Indo-Pacific region, including by working with partners, to meet the challenges of the twenty-first century. - «Выступая в качестве лидеров Австралии, Соединенного Королевства и Соединенных Штатов, руководствуясь нашими непреходящими идеалами и общей приверженностью международному порядку, основанному на правилах, мы преисполнены решимости углублять дипломатическое взаимодействие, сотрудничество в области безопасности и обороны в Индо-Тихоокеанском регионе, в том числе путем совместной работы с (нашими) партнерами, для преодоления вызовов XXI века» [24].
Фиксация в языковых единицах концептов «мировой порядок, основанный на правилах» (international rules-based order), «безопасность» (security, cooperation), «вызовы времени» (challenges) входит в ядро концептуального поля понятия демократии «в англо-саксонском стиле»:
As the first initiative under AUKUS, recognizing our common tradition as maritime democracies, we commit to a shared ambition to support Australia in acquiring nuclear-powered submarines for the Royal Australian Navy. - «В качестве первой инициативы в рамках альянса «Аукус», подчеркивая наши общие традиции «морских демократий», мы привержены общему стремлению поддержать Австралию в приобретении атомных подводных лодок для Королевского Австралийского военно-морского флота» [24].
Как видно из примера, референциальная соотнесенность демократии и атомных подводных лодок, являющихся средствами стратегического сдерживания, в том числе носителями межконтинентального ядерного оружия, сигнализирует о том, что реалии международной обстановки побудили акторов дискурса обозначить в интердискурсивной среде тенденции к расширению когнитивного сознания (кон-цептосферы) носителей западной англоязычной лингвокультуры, что выражается в динамике изменения их языкового сознания [25: 22].
Тотальным ужесточением антикитайской риторики охарактеризовался приход в Белый дом администрации Д. Байдена, избранного в 2021 г. 46-м президентом США. Проанализируем примеры из речи госсекретаря США Э. Блинкена от 19 марта 2021 г. на первых китайско-американских переговорах на уровне глав МИД, в ходе которых он напрямую обвиняет Китай в нарушениях норм международного законодательства и прав человека:
We'll also discuss our deep concerns with actions by China, including in Xinjiang, Hong Kong, Taiwan, cyber attacks on the United States and economic coercion toward our allies. Each of these actions threaten the rules-based order that maintains global stability. That's why they 're not merely internal matters and why we feel an obligation to raise these issues here today. - «Мы также глубоко озабочены действиями Китая в Синьцзяне, Гонконге и на Тайване, кибератаками на США и экономическим давлением на наших союзников. Все эти действия угрожают основанному на правилах мировому порядку, который поддерживает глобальную стабильность. По этой причине это не только внутренние дела (одного Китая), и мы чувствуем нашу обязанность поднять эти вопросы для обсуждения здесь и сегодня» [26].
В данном примере прослеживается коммуникативная стратегия обвинения, которая базируется на интердискурсивном характере функционирования опорных идеологически-маркированных концептов, создающих смысловую основу пресуппозиции высказывания. Вербализация ментальных единиц мышления, взаимно организованных в рамках общего концептуального поля, манифестируется в речи
Э. Блинкена идеологизированными в англоязычном медиапространстве концептами «свобода», «права человека», «миропорядок», «безопасность», «долг» и др. Таким путем статус идеологических маркеров приобретают используемые им в речи следующие лексико-грамматические средства:
1. Топонимы Xinjiang - «Синьцзян», Hong Kong - «Гонконг», Taiwan - «Тайвань», дающие отсылку на легитимизацию в англоязычном политическом дискурсе стран коллективного Запада факты нарушения прав и свобод человека внутри континентального Китая: Синьцзян-Уйгурский автономный район, где проживают уйгуры - одно из национальных меньшинств КНР; специальный административный район г. Гонконг (Сянган) - бывшая колония Великобритании, а ныне - один из ведущих финансовых центров мира, а также о. Тайвань, который КНР считает своей неотъемлемой территорией (политика -HWS'J - «Одна страна - две системы») в противовес политике США по воспрепятствованию процесса объединения китайского народа.
2. Военные и политические термины cyber attacks - «кибератаки», rules-based order - «основанный на правилах мировой порядок» и global stability - «глобальная стабильность», фигурирующие в роли идеологических маркеров информационно-психологической войны, ассоциируемый с Китаем глагол to threaten - «угрожать», в основе которого лежит ядерная сема «угроза, опасность».
3. Политически-ангажированное утверждение we feel an obligation - «мы чувствуем долг (обязанность)», завершающее цитируемую реплику госсекретаря США, подчеркивает моделируемую позицию защитника, третейского судьи, который вынужден вмешаться в силу справедливого долга и благородной обязанности. Налицо и употребление характерной для обвинительной риторики в американском политическом дискурсе местоимения we - «мы», акцентирующего внимание на бинарной оппозиции «свой-чужой».
Суммируя вышесказанное, стоит упомянуть о некоторых национально-культурных аспектах перевода данных слов Э. Блинкена на китайский язык, что усилило прагматическое восприятие негативных коннотаций в его речи, связанных с критикой Китая. Процитируем новостной портал китайского агентства «NetEase» (И^) и приведем дословный перевод комментария в нем к оттенкам передачи смысла, заложенного в речь главы американской делегации:
- «И поэтому, что касается многих вопросов, связанных с Китаем, включая Синьцзян, Гонконг и Тайваньский вопрос, а также проводимые против США кибератаки, в том числе и те несущие экономическую угрозу действия, направленные против наших партнеров и союзников, то все это наносит вред интересам всего мира в целом (на этом месте голос переводчика задрожал), и мы, конечно, этому не рады. Существование такой проблемы - это уже не вопрос одного государства, а вопрос мирового масштаба» [26].
Как видно из сопоставления вариантов перевода одного текстового фрагмента, искажение исконного смысла привело к усилению степени негации, связанной с ярко отрицательной коннотацией концепта ШШ - «вред, ущерб, порча» в китайской лингвокультуре. Дополнила картину «плохого» Китая проекция исконно китайских вопросов повестки дня на планетарный уровень, создающая ощущение того, что американцы указывают на несостоятельность КНР в области решения своих внутриполитических проблем (концовка приведенной выше цитаты: ... —'МВ^^И^ЛЙ^^-^Й^И Ш - «... это уже не вопрос одного государства, а вопрос мирового масштаба» [26]).
Как пишет по этому поводу китайское издание, ссылаясь на мнение экспертного сообщества:
ЙЁЙЙЙо - «.Возможно, это вовсе не значит, что переводчик американской стороны добавила это осознанно. Для взаимосвязи с предыдущим и последующим контекстом иногда допускается добавление каких-либо вставок. Хотя официальные члены китайской делегации являются высококвалифицированными дипломатическими работниками, владеющими английским языком, все же китайский язык по-прежнему остается родным языком, а информация на родном языке более легко проникает в голову и остаётся в памяти» [26].
На наш взгляд, примечательным моментом в данном комментарии является не столько обсуждение техники устного перевода и разъяснение психологического механизма восприятия речи, сколько ука-
зание на контекст целостной дискуссии. Говоря о природе возможной ошибки переводчика, связанной с неверным выбором эквивалентных лексических единиц на китайском языке и неточными синтаксическими трансформациями, что и привело к нарушению нормы адекватности перевода, стоит задаться вопросом причины такого выбора. Очевидно, что одним из факторов, повлиявших на такую интерпретацию речи спикера, служит влияние моделируемого интердискурса идеологического воздействия, в котором метафорические средства вторичной номинации отображают исконный смысл актора - путем манипуляций выставить в негативном свете объект воздействия, то есть Китай, а мишенью - его политическую и правовую системы.
Заключение
Таким образом, в ходе исследования нами был проведен лингвистический и риторический анализ вербальных средств идеологического воздействия, отражающих геостратегии военно-политического руководства США как субъекта актуальных дискурсивных процессов в ходе строительства дипломатических отношений и динамику его межкультурного взаимодействия с Китайской Народной Республикой. Системное функционирование в интердискурсивной среде западных СМИ идеологических маркеров магнификации китайской угрозы, табуирование и блокирование «запрещенных» для публичного употребления языковых единиц формируют у участников англоязычной коммуникации редуцированное представление о Китае, опирающееся на концептуальное содержание фрейма «китайская угроза». Полученные результаты позволяют предположить, что широкий спектр методов и приемов идеологического воздействия, репрезентируемых соответствующим лингвориторическим инструментарием, манифестирует полномасштабное ведение коллективным Западом во главе с США системной войны в сфере управления против Китая. При этом очевидно использование так называемого «китайского фактора» против «геополитических врагов англо-саксонской цивилизации», основным из которых объявляется Российская Федерация.
Список литературы
1. National Security Strategy of the United States; 1987. Доступно по: https:// National Security Strategy (defense.gov)
2. Brzezinski Z.K. The grand chessboard: American primacy and its geostrategic imperatives. 1st edn.; 1997. Доступно по: https:// Zbigniew Brzezinski (Cia.Gov)
3. Репко С.И. Геополитика США: монография. М.: Академия геополитики; 2014.
4. Библер В.С. От наукоучения - к логике культуры. Два философских введения в двадцать первый век. М.: Политиздат; 1991.
5. Лотман Ю.М. Об искусстве. СПб: Искусство-СПб; 1994.
6. Мацумото Д. Психология и культура. СПб.: Прайм-Еврознак; 2002.
7. Колмогорова А.В., Горностаева Ю.А. Всё ли могут короли? или Стратегии легитимации испанской монархии в политическом медиадискурсе СМИ. Политическая лингвистика. 2021; 1 (85): 41-49. Доступно по: https://doi.org/10.26170/1999-2629_2021_01_04
8. Репко С.И. Основные концепты официального дискурса глав исполнительной власти США и Британии. European research: сборник статей XXXIIМеждународной научно-практической конференции. Пенза: МЦНС «Наука и Просвещение»; 2021: 58-76. Доступно по: https://EUROPEAN RESEARCH (naukaip.ru)
9. Купина Н.А. Тоталитарный язык: Словарь и речевые реакции. Екатеринбург-Пермь; 1995. Доступно по: https://kupina_1995.pdf (urfu.ru)
10. Ворожбитова А.А. Официальный дискурсивный фон исторического этапа Великой Отечественной войны: экспрессия Победы в лингвориторике «Правды» 1941-1945 гг. Былые годы. Российский исторический журнал. 2012; 3 (25): 76-81.
11. Vorozhbitova A., Potapenko S., Berezovskaya L., Lebedeva E., & Kushko N. Discourse of Communism and Socialist linguistic personality: Rhetorical perspective. Amazonia Investiga, 2019; 8(23): 739-748. Доступно по: https://www.amazoniainvestiga.info/index.php/amazonia/article/view/929/
12. Vorozhbitova A., Potapenko S., Khachaturova N., Khoruzhaya Y. Linguistic rhetoric of Soviet discourse: official vs personal register (J. Stalin - A. Dovzhenko). Amazonia Investiga, 2020; 9 (29): 224-233. Доступно по: https://doi.org/10.34069/AI/2020.29.05.25
13. ^ЩШ® [Возможности развития]. Доступно по: https://-SMfA® (ccxq.gov.cn) Ссылка активна на 05.01.2022.
14. [Мягкая сила культуры]. Доступно по: https:// Ш
(people.com.cn)/ Ссылка активна на 06.02.2022.
15. Сорокина О.Н. Вербализация когнитивной информационной модели «Китайская экономическая экспансия» в масс-медийном дискурсе США. Вопросы когнитивной лингвистики. 2013; 1 (34):115-124. Доступно по: https://cyberleninka.ruarticleMverbalizatsiya-kognitivnoy-informatsionnoy-modeli-kitayskaya-ekonomicheskaya-ekspansiya-v-mass-mediynom-diskurse-ssha/ Ссылка активна на 06.02.2022.
16. The Diplomat: international online news magazine. Доступно по: https://Conflict with China: What It Would Look Like, How to Avoid It - The Diplomat/ Ссылка активна на 05.05.2021.
17. Wray Christopher. Доступно по: https://The Threat Posed by the Chinese Government and the Chinese Communist Party to the Economic and National Security of the United States — FBI/ Ссылка активна на 28.09.2021.
18. CNN: multinational news-based pay television channel. Доступно по: http://President Biden pushes China threat at G7 and NATO, but European leaders tread carefully. Ссылка активна на 23.02.2022.
19. Виловатых А.В. Информационно-психологическое воздействие на массовое сознание в условиях новой политической реальности. Свободная мысль. 2019; 6 (1678): 165-176. Доступно по: https:// cyberleninka.ru/article/n/informatsionno-psihologicheskoe-vozdeystvie-na-massovoe-soznanie-v-usloviyah-novoy-politicheskoy-realnosti/ Ссылка активна на 23.02.2022.
20. Chernyavskaya, V. "Monoculture of the Mind" and Cultural Diversity in Knowledge Dissemination. Journal of Siberian Federal University. Humanities and Social Sciences. 2017; 2 (10): 219-227. Доступно по: http://10.17516/1997-1370-0024
21. NSA: Network for strategic analysis. Доступно по: http:// The American Strategic Pivot in the Indo-Pacific - Network for Strategic Analysis (NSA) (ras-nsa.ca)/ Ссылка активна на 27.10.2021.
22. The Politico China Watcher. Доступно по: http://Exclusive: Why Trump went hard on China, and Biden will follow - POLITICO/ Ссылка активна на 31.10.2021.
23. The Diplomat: international online news magazine. Доступно по: http://The Pivot to Asia Was Obama's Biggest Mistake - The Diplomat/ Ссылка активна на 05.01.2021.
24. UK, US and Australia launch new security partnership. Доступно по: http:// UK, US AND Australia launch new security partnership - GOV.UK/ (www.gov.uk). Ссылка активна на 27.10.2021.
25. Зубарева Е.О., Шустова С.В., Исаева Е.В. Концептуальное поле в современной лингвистической парадигме. Евразийский гуманитарный журнал. 2019; 3: 17-27. Доступно по: https://cyberleninka.ru/ article/n/kontseptualnoe-pole-v-sovremennoy-lingvisticheskoy-paradigme/ Ссылка активна на 11.02.2022.
26. Ф^ЛШ^^ЙЙо [Китайско-американский стратегический диалог на высшем уровне]. Доступно по: http:// Ф^ЛМШШ® Й^Я^Й&Ф^® Л±ШЙ?
(163.com). https://www.163.com/money/article/G5KOJG2A002580S6.html Ссылка активна на 05.01.2022.
References
1. National Security Strategy of the United States; 1987. (In Russ.).
2. Brzezinski ZK. The grand chessboard: American primacy and its geostrategic imperatives. 1st edn; 1997. Available at: ZBIGNIEW BRZEZINSKI (cia.gov)
3. Repko SI. Geopolitics of the USA: monograph. Moscow: Academy of Geopolitics; 2014. (In Russ.).
4. Bybler VS. From science to the logic of culture. Two philosophical introductions to the twenty-first century. Moscow: Politizdat; 1991. (In Russ.).
5. Lotman YuM. About art. Saint Petersburg: Iskusstvo-SPb; 1994. (In Russ.).
6. Matsumoto D. Psychology and culture. St. Petersburg: Prime-Euro Sign.; 2002.
7. Kolmogorova AV., Gornostaeva YuA. Can kings do everything? or Strategies for legitimizing the Spanish monarchy in the political media discourse of the media. Political linguistics. 2021; 1 (85): 41-49. https://doi. org/10.26170/1999-2629_2021_01_04 (In Russ.).
8. Repko SI. Basic concepts of the official discourse of the heads of the executive authorities of the USA and Britain. EUROPEAN RESEARCH: collection of articles of the XXXII International Scientific and Practical Conference. Penza: ICNS "Science and Education "; 2021: 58-76. Available at: https://EUROPEAN RESEARCH (naukaip.ru) (In Russ.).
9. Kupina NA. Totalitarian language: Vocabulary and speech reactions. - Yekaterinburg;1995. Available at: https://kupina_1995.pdf (urfu.ru) (In Russ.).
10. Vorozhbitova AA. The official discursive background of the historical stage of the Great Patriotic War: the expression of Victory in the linguistics of "Pravda" 1941-1945. Bygone years. Russian Historical Journal. 2012; 3 (25): 76-81. (In Russ.).
11. Vorozhbitova A., Potapenko S., Berezovskaya L., Lebedeva E., & Kushko N. Discourse of Communism and Socialist linguistic personality: Rhetorical perspective. Amazonia Investiga, 2019; 8(23): 739-748. Available at: https://www.amazoniainvestiga.info/index.php/amazonia/article/view/929 (In Russ.).
12. Vorozhbitova A., Potapenko S., Khachaturova N., Khoruzhaya Y. Linguistic rhetoric of Soviet discourse: official vs personal register (J. Stalin - A. Dovzhenko). Amazonia Investiga, 2020; 9 (29): 224-233. https://doi.org/10.34069/AI/2020.29.05.25. (In Russ.). Available at: https://www.amazoniainvestiga.info/in-dex.php/amazonia/article/view/1388/ (In Russ.).
13. [Development opportunities]. Available at: https://^M^® (ccxq.gov.cn)/ Accessed January 5, 2022.
14. ^ft^^^o [The soft power of culture]. Available at: https://^£¥: #
(people.com.cn)/ Accessed January 5, 2022.
15. Sorokina ON. Verbalization of the cognitive information model "Chinese economic expansion" in the mass media discourse of the USA. Questions of cognitive linguistics. 2013; 1 (34):115-124. (In Russ.). Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/verbalizatsiya-kognitivnoy-informatsionnoy-modeli-kitayska-ya-ekonomicheskaya-ekspansiya-v-mass-mediynom-diskurse-ssha/ Accessed February 6, 2022.
16. The Diplomat. Available at: https://Conflict with China: What It Would Look Like, How to Avoid It -The Diplomat/ Accessed January 5, 2022.
17. Wray Christopher. Available at: https://The Threat Posed by the Chinese Government and the Chinese Communist Party to the Economic and National Security of the United States - FBI/ Accessed January 5, 2022.
18. CNN. Available at: https://President Biden pushes China threat at G7 and NATO, but European leaders tread carefully/ Accessed January 23, 2022.
19. Vilovatykh AV. Informational and psychological impact on mass consciousness in the conditions of a new political reality. Free thought. 2019; 6 (1678): 165-176. Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/ informatsionno-psihologicheskoe-vozdeystvie-na-massovoe-soznanie-v-usloviyah-novoy-politicheskoy-real-nosti/ Accessed January 23, 2022. (In Russ.).
20. Chernyavskaya V. "Monoculture of the Mind" and Cultural Diversity in Knowledge Dissemination. Journal of Siberian Federal University. Humanities and Social Sciences. 2017; 2 (10): 219-227. Available at: http://10.17516/1997-1370-0024 (In Russ.).
21. NSA (Network for strategic analysis). Available at: https:// The American Strategic Pivot in the Indo-Pacific - Network for Strategic Analysis (NSA) (ras-nsa.ca ) Accessed January 5, 2022.
22. The Politico China Watcher. Available at: https:// Exclusive: Why Trump went hard on China, and Biden will follow - POLITICO Accessed January 5, 2022.
23. The Diplomat. Available at: https:// The Pivot to Asia Was Obama's Biggest Mistake - The Diplomat Accessed January 5, 2022.
24. UK, US and Australia launch new security partnership. Available at: https://UK, US AND Australia launch new security partnership - GOV.UK (www.gov.uk )/ Accessed January 5, 2022.
25. Zubareva EO., Shustova SV, Isaeva EV. Conceptual field in the modern linguistic paradigm. Eurasian Humanitarian Journal. 2019; (3): 17-27. Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/kontseptual-noe-pole-v-sovremennoy-lingvisticheskoy-paradigme/ Accessed January 5, 2022.
26. ^^^M^Bl^íií. [Sino-American Strategic dialogue at the highest level]. Available at: https://^^
^Hif^wfA^ (163.com) Accessed
January 5, 2022
История статьи:
Получена: 25.01.2022 Принята: 08.02.2022 Опубликована онлайн: 25.03.2022
Article history:
Received: 25.01.2022 Accepted: 08.02.2022 Published online: 25.03.2022
Сведения об авторах:
Хабаров Артем Александрович, кандидат филологических наук, докторант, Военный университет имени князя Александра Невского Министерства обороны Российской Федерации, Москва, Российская Федерация; e-mail: lancelot567@mail.ru.
Ворожбитова Александра Анатольевна, доктор филологических наук, доктор педагогических наук, профессор, профессор кафедры романо-германской и русской филологии, Сочинский государственный университет, Сочи, Российская Федерация; e-mail: alvorozhbitova@mail.ru.
Bionotes:
Artyom A. Khabarov, PhD in Philology, doctoral student, The Prince Alexander Nevsky Military University of the Defense Ministry of the Russian Federation, Moscow, Russian Federation; e-mail: lance-lot567@mail.ru.
Aleksandra A. Vorozhbitova, Doctor of Sciences (Philology), Doctor of Sciences (Pedagogy), Professor, Professor of the Department of Roman-Germanic and Russian Philology, Sochi State University, Sochi, Russian Federation; e-mail: alvorozhbitova@mail.ru.
