CC BY
66Дробижева Леокадия Михайловна, доктор исторических наук, профессор, руководитель Центра исследования межнациональных отношений Института социологии ФНИСЦРАН,
Москва.
E-mail: drobizheva@yandex.ru
Межэтнические отношения на российском пространстве в 2000-е годы: основные тренды в методологии изучения и социальной практике DOI: 10.19181/ezheg.2018.6
Аннотация. Статья посвящена основным изменениям в межэтнических отношениях в 2000-е гг., трендам в методологии и методах изучения. Показано, что в методологии исследователи, главным образом, опирались на теорию контакта и учитывали основные выводы Г. Олпорта и его последователей. Вывод о значимости статусных различий для характера межэтнических взаимодействий в 2000-е гг. был углублен за счет более широкого понимания статуса группы по М. Веберу. Тенденцией 2000-х гг. стало большее внимание к классической традиции — коммуникативной концепции К. Дойча, нормативно-ценностной М. Вебера, функциональной и неофункциональной Т. Парсонса, идеям Э. Хобсбаума о роли институтов, государственной политики для межэтнических отношений. Отмечена тенденция к синтезированному подходу в изучении и интерпретации межэтнических отношений. В методике имели значение выводы Т. Петтигрю и Л. Тропп о необходимости включения вопросов, элиминирующих стереотипные ответы под влиянием общественных суждений. Анализируя эмпирические исследования, проведенные в 2015-2016 гг. ФОМ и ВЦИОМ по заказу ФАДН и сравнивая их с данными других исследовательских центров, в том числе Института социологии ФНИСЦ РАН, автор показывает, что оценка межэтнических отношений по средним общероссийским данным излишне оптимистична. Испытывают неприязнь к людям какой-то национальности 17%, но в 7 субъектах федерации доля респондентов с такими установками была 26-30%, а в Москве и Санкт-Петербурге еще больше. И это были области
с доминирующим русским населением. В целом половина (48%) респондентов поддерживают равностатусное положение русских и людей других национальностей в государстве, но среди последних его поддерживают 73%. Этнические предрассудки не изжиты, и эт-ничность остается актуализированной. 38% респондентов согласны с мнением «все средства хороши для защиты интересов моего народа». Сохраняются проблемы межэтнических отношений на институциональном уровне, в том числе в сфере языка и культуры.
Ключевые слова: межэтнические отношения; этнические предрассудки; этническая неприязнь; равноправие людей независимо от расы, этничности.
Drobizheva Leokadiya Mikhailovna, Doctor of Historical Sciences, Professor, Head of the Center for research of interethnic relations, Institute of Sociology of the Federal Center of Theoretical and Applied Sociology of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia.
E-mail: drobizheva@yandex.ru
Interethnic relations in the Russian context
in the first decades of the 21st century: the main trends in methodology and social praxis
Abstract. The article is devoted to the main changes in interethnic relations and trends in methodology in the 2000s. The author shows that methodologically, researchers, mainly, relied on the theory of contact and took into account main conclusions of G. Allport and his followers. In the 2000s,the importance of the status in interethnic interactions was deepened due to wider understanding of the group status by M. Weber. The scientists started paying more attention to classical tradition: communicative concept of K. Deutsch, the normative-value concept of M. Weber, the functional and neo-functional concept of T. Parsons and the ideas of E. Hobsbawm about relationship between state policy and interethnic relations. The
author emphasizes prevalence of the synthesized approach in studies and interpretation of the interethnic relations.
The methodology included T. Pettigrew and L. Tropp questions eliminating stereotypical responses.
Based on the studies conducted in 2015-2016 by Public Opinion Foundation (FOM) and Russian Public Opinion Research Center(WCIOM), comparing them to data of other research centers, including Institute of sociology FCTAS RAS, the author shows that the assessment of interethnic relations on average all-Russian data is overly optimistic. 17% of respondents feel hostility towards people of other nationality. The share of respondents with such attitude was higher in seven subjects of the federation — 26-30% (mostly areas with the dominating Russian population), and even higher in Moscow and St. Petersburg. In general almost half (48%) of respondents support equal position of Russians and people of other nationalities in the state, but among the latter the support is higher — 73%. Ethnic prejudices are not eliminated and ethnicity remains actualized. 38% of respondents agree with opinion "all means are good for protection of interests of my people". Problems of the interethnic relations remain on the institutional level, including the sphere of language and culture.
Keywords: interethnic relations; ethnic prejudices; ethnic hostility; equality of people regardless of race, ethnicity.
В канун выборов Президента РФ руководитель Федерального агентства по делам национальностей И.В. Бари-нов говорил, что «...в целом по стране уровень напряжения в межнациональных отношениях минимален за всю историю наблюдения и исследований». Он привел данные, которые ФАДН получило в результате опросов ВЦИОМ, проведенных поего заказу: сталкивались с проблемами, связанными со своей национальностью, 5 % опрошенных, настороженно относятся к людям другой национальности 15-17 %. Межна-
циональные отношения как проблема, тревожащая людей, ушла из первой пятерки на место в третьей десятке1.
Не знаю, среди каких и скольких проблем предлагалось выбрать респондентам межнациональные проблемы в этом опросе. Но отметим, что и другие исследовательские центры фиксировали снижение уровня межнационального напряжения, особенно в сравнении с 2014 г. По данным 7 волны общероссийского исследования Института социологии ФНИСЦ РАН2, в 2017 г. среди тревожащих событий наличие межнациональных противоречий в обществе отметило5,8 % респондентов и 13,8 % — рост численности нерусского населения в традиционно русских областях. Эти проблемы входили в первую десятку из 20. Положение дел с уровнем межэтнической напряженности отметили как улучшившиеся за последние 5 лет 17 % респондентов, но 31 % оценили их как ухудшившиеся. 38 % считали, что «насилие допустимо, если нарушается справедливость в отношении моего народа или веры».
Достаточно значимые различия в оценках людей, с разных сторон воспринимающих состояние межнациональных отношений, ориентируют на более разностороннее рассмотрение тех изменений, которые происходят в нашем полиэтническом обществе. Значимость их для страны, как и раньше, очевидна. Не случайно в Послании Федеральному собранию Президент РФ в самом начале, перечисляя то, что «определяет судьбу нашей страны на десятилетия вперед», говорил: «Мы обеспечили устойчивость и стабильность во всех сферах жизни, а это критически важно для нашей огромной многонациональной страны, со сложным федеративным устройством, с многооб-
1 Стратегия и идеал. Интервью с руководителем Федерального агентства по делам национальностей // Национальный акцент. 12 марта 2018 г. URL: https://nazaccent.ru/content/26756-strategiya-i-ideal-2018.htmI (дата обращения: 14.03.2018 г.). Журнал читается, главным образом, активистами национально-культурных объединений, специалистами, работающими в сфере межнациональных отношений.
2 Исследование ФНИСЦ РАН при поддержке РНФ. Проект № 1428-00218-П (руководитель М.К. Горшков).
разием культур, с памятью об исторических разломах и труднейших испытаниях, которые выпали на долю России»3.
Политики и ученые будут «гадать», почему дальше в Послании Президент РФ ничего не скажет о проблемах в сфере межнациональных (межэтнических) отношений? Потому ли, что руководство страны имеет ввиду, что открытых насильственных конфликтов в этой сфере нет. И это действительно большое отличие от начала 2000-х гг. А этнополитическое напряжение в связи с изменениями политики в отношении обязательности изучения государственных языков российских республик удалось регулировать переговорным путем, убеждая, что сейчас, в условиях сложных внешнеполитических обстоятельств, не время обострять этнонациональные проблемы. Или о них не говорилось потому, что важно было сосредоточить внимание на тех проблемах, где «нужно совершить решительный прорыв» (а в этнонациональной сфере их не предусматривается). Указы Президента РФ ближайшего времени расширят базу для трактовки политики в сфере межнациональных отношений. Во всяком случае, уже сейчас известно — кардинальных изменений в Стратегию государственной политики, принятую в 2012 г., не вносится, а корректируются и уточняются отдельные положения. Документ готовился ФАДН с привлечением экспертного сообщества, учета в той или иной мере предложений научных учреждений (ИЭА РАН, ИС ФНИСЦ РАН) и экспертов из субъектов федерации. Вокруг предложений и раньше шли острые дискуссии. Они находили лишь некоторое отражение в СМИ4 и отчасти проявились в предвыборном дискурсе претендентов на пост Президента РФ, прежде всего в выступлениях С. Бабурина и В. Жириновского относительно роли русского народа и изменения федеративного устройства нашего государства. В программе К. Собчак, наоборот, говорилось о необходимости заключения нового федеративного договора, который предусматривал бы «твердый порядок взаимодействия субъектов
3 Послание Президента Федеральному Собранию. 1 марта 2018 г. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/56957. (Дата обращения 14 марта 2018 г.)
4 См.: Нужен ли закон «О российской нации» народам России вообще и русскому народу в частности? Телепередача «Что делать?». Телеканал «Культура». Выпуск от 12 декабря 2016 г.; Круговьх И. Из чего собирается Родина // Литературная газета. № 5 (6585) 7 февраля 2017 г. и др.
федерации между собой и федеративным центром». Г. Явлинский был единственным, кто обещал государственную поддержку национальным языкам и культурам и решение проблем клановости в республиках Северного Кавказа, искоренения дискриминации в отношении легально работающих мигрантов. Какое выражение это будет иметь в корректировке положений Стратегии государственной национальной политики, мы увидим в ближайшее время, после выборов Президента РФ. Но очевидно, что в аргументации предложений ученые и политики учитывают данные социологических исследований и сравнивают их с реально происходящими событиями. Поэтому цель данной статьи состоит в том, чтобы насколько возможно реальнее показать состояние межнациональных отношений по тем же социологическим исследованиям ФАДН ВЦИОМ и ФОМ, но более полно их анализируя и дополняя данными других исследований, в том числе Института социологии ФНИСЦ РАН.
О подходах к изучению межнациональных отношений в 2000-е гг.
Качество научных исследований зависит от методологии, на которую они опираются, и методов их проведения. Методология исследования межнациональных (межэтнических) отношений опиралась с 1970-х гг. в советский и постсоветский период, главным образом, на теорию контакта, коммуникации. Она рождалась, как известно, отвечая на потребности общества в снижении расизма и в поиске путей снижения дискриминации в поликультурном пространстве. Обобщение изучения межкультурных контактов было сделано Гордом Оллпортом в книге «Природа предрассудка». Им и его после-дователями5 были сделаны заключения о значимости частоты и продолжительности контактов, числе вовлеченных в контакт [АПроП 1979: 262—263]. В отечественной этносоциологии учитывалась также и теоретическая вероятность межэтнических контактов в регионах [Социально-культурныйоблик... 1986].
Оллпорт и его последователи обратили внимание на значимость статуса группы в общественной иерархии для характера отношений. На статус взаимодействующих групп в отечествен-
5 Т. Петтигрю, М. Хьюстон, Г. Хадсони др.
ной социологии в 1970—1980-е гг. обращалось особое внимание. Тогда на основе статистики и социологических исследований можно было показать и социальный состав, и мобильность контактирующих групп в республиках. Это давало возможность проанализировать темпы роста квалифицированных групп в прошлом отстававших народов, их развивающиеся социальные и политические запросы, что и проявилось в 1990-е гг.
Новым в изучении межэтнических отношений в 1990-е и особенно в 2000-е гг. стало понимание статусных различий в их широком контексте, в том числе участия во власти, престижа, профессий и положения в обществепо М. Веберу.
Проверить уровень значимости равностатусных контактов, особенно большинства и меньшинства, исследователям трудно удавалось, и не только в силу их редкой представленности в реальной жизни, но и потому, что для человека имеют значение, прежде всего, ролевые позиции (начальник-подчиненный), а статусные варьируют в сознании людей как контекст, накладываются на них. Тем не менее, учитывать статус группы в контакте важно. Еще в 70-80-х гг. XX в. было установлено влияние более быстрого социального продвижения национальностей, дающих название республикам, повышающих их статус, на характер межэтнических отношений6.
На практике люди разных национальностей контактируют в условиях разностатусного взаимодействия, поэтому ученые изучали условия, которые смягчают предубеждения. Оллпорт и его последователи выделили такие благоприятные условия: когда группы сотрудничают, а не конкурируют; имеют общие цели; институты власти и общество взаимодействуют в поиске общего, объединяющего. Эти выводы были проверены и подтверждены и в отечественной этносоциологии. Обобщая проведенные в мире исследования, Т. Петтигрю [РеШ£ге№ 1998], Г. Хадсон [НоёБОп 2011], М. Хьюстон [Не'даБШпе 2011] обратили внимание на особенности типов контактов — общественных и личных. Их обычно именуют формальными или неформальными в зависимости от того, где они происходят: в деловой сфере, в общественных местах, при личном дружеском общении. Теория контактов
6 Русские, выполнявшие культуртрегерскую роль, стали уезжать из Грузии, Азербайджана, Армении еще в 1970—1980-е гг., до начала национальных движений. Об этом см.: [Русские. Этносоциологические очерки... 1992].
исходит из того, что глубина и широта общения, проникновение его в неформальную сферу может служить индикатором благоприятных отношений. И именно поэтому в мировой социологии используется шкала Богардуса для измерения межэтнических установок в разных сферах взаимодействия.
Вместе с тем исследователи выявляют факторы, препятствующие благоприятным межэтническим отношениям. К ним относят несоответствие статусных ожиданий, отсутствие реализации человеком его возможностей независимо от этнической, расовой, религиозной принадлежности (социальные лифты). Были исследователи, которые препятствие видели в несхожести культур. М. Рокич писал об аттракции— предрассудках, рождающихся от различий [Rokeach 1960]. В 2000-е гг. эта идея распространилась и среди отечественных ученых и политиков, использующих эту оправдывающую мотивацию, особенно в период активного притока инокультурных мигрантов, когда росли негативные установки.
Однако особенно важным было то, что в 2000-е гг. акцент делается на изучении реальных противоречий интересов групп в условиях ограниченных возможностей [Baumeister 2007]. Естественно, взаимодействие облегчается при сходстве культур, общей религии. Но как сходство не является гарантией дружественных отношений, так и различия совсем не всегда препятствуют позитивному общению. Не случайно в мировой практике нередко говорят о «единстве в различиях». Между тем и у нас, и за рубежом все чаще получают результаты исследований, подтверждающие значимость равенства возможностей в образовании и продвижении для поддержания благоприятных отношений между людьми разных национальностей.
Психологами в теории контакта придается значение особенностям личности. Способность людей к сопереживанию (эмпа-тия) оценивается как позитивный фактор, в то время как конформизм, авторитаризм, связанные с повышением тревожности у личности, ведут к закрытости и предубеждениям. Личностные факторы в массовых опросах учесть, естественно, редко удается. Но социально-психологические закономерности, такие как предпочтение своей группы при сравнении с другими — ингрупповой (внутригрупповой) фаворитизм [Tajfel 1979], возможно зафиксировать, и это важно для понимания межэтнических отношений.
В 2000-е гг. очевидным стало большее внимание социологов к классической традиции. В ней не было единых подходов к пониманию и интерпретации межэтнических отношений. Но их нельзя не учитывать, так как немало из них проверено временем. Наиболее близкой к социально-психологической теории контактов была коммуникативная концепция Карла Дойча. Дойч являлся сторонником гражданских идеалов, равенства всех перед законом. Он полагал, что общие ценности нивелируют этническую односторонность, и считал, что увеличение объемов и разнообразия контактов, обменов между группами, усиливает объединение на межнациональном, межкультурном уровне. Дойч придавал значение общим представлениям, ценностями, которые способны солидаризировать людей, корреспондируя с идеями Г. Теджфела и Дж. Тернера об аутгрупповом негативизме. Он заметил, что сообщества скрепляются и «общей нелюбовью к своим соседям» [Deutsch 1969: 3]. В 2000-е гг.мы наблюдали такую сплоченность. Насколько скрепляет такая нелюбовь и насколько она разрушает интеграцию общества — это предмет изучения каждого случая.
Из нормативно-ценностной концепции, основы которой были заложены М. Вебером [Weber 1968], использовались выводы о значимости «массовых субъективных убеждений», общих представлений и норм поведения в процессе межкультурного общения. Из функциональной и неофункциональной концепции, развитой Т. Парсонсом,в 1990-е и особенно в 2000-е гг.внимание было привлечено к интересам участников общения и, конечно, к роли этнополитических игроков в социальных взаимодействиях [Parsons 1991].
Активно использовались идеи Э. Хобсбаума, который сделал принципиально важный вывод для межэтнических отношений: их оптимизация возможна в условиях эффективной политики государства на институциональном уровне, а на уровне локальных структур — учет интересов людей в сфере языка, культуры, минимизации роли этничности в социальной дифференциации общества.
Итак, ученые, работавшие в разных дисциплинах и использовавшие совокупность концептуальных направлений, были все более единодушны в необходимости анализа систем индикаторов состояния межэтнических отношений и учета
разных факторов в их оценках. Подытоживая исследования последних десятилетий, Т. Петтигрю и Л. Тропп выделили среди них переменные социального контекста: величина населенного пункта, численность населения, этнический состав, доля мигрантов, уровень образования населения (если возможно, в этническом аспекте), занятость, уровень безработицы; далее показатели, характеризующие социально-демографические позиции взаимодействующих групп; политические переменные (например, ориентация каких-то этнических групп на доминирование); переменные, связанные с идентичностями (этнической, гражданской, локальной); показатели субъективно воспринимаемой угрозы (например, притока новых мигрантов, изменения статуса территории); переменные, связанные с конкретным опытом людей (в том числе их опытом производственного, дружеского, соседского, семейного общения) [РеШ£ге» 2011: 156—171]. В последнее время придают значение неформальным контактам в спорте, общественных объединениях, волонтерских организациях.
Опыт проведения сравнительных исследований в разных странах убеждал в возможности неодинаковой значимости тех или иных показателей в разных культурах. Обо всем этом важно сказать для понимания того, что нельзя на основе одного-двух показателей, пусть и важных, судить о состоянии межэтнических отношений, и тем более не эффективно их оценивать без анализа совокупности факторов, влияющих на эти показатели.
Эмпирическая база
Опросы, которые составляют эмпирическую базу анализа, — это опросы, проведенные по заказу ФАДН ВЦИОМ и ФОМ, а также опросы Института социологии ФНИСЦ РАН. В них использовались следующие показатели.
1. Доля тех, кто за последний год сталкивался с нарушением прав или ограничением возможностей из-за национальной принадлежности при поступлении на работу, продвижении по работе или обращении в государственные учреждения.
2. Доля тех, кто не испытывает дискриминации по национальному, этническому, расовому, языковому признаку, среди всех опрошенных.
3. Доля граждан, которые лично ощущают недоверие или неприязнь к себе, нарушение прав или ограничения возможностей из-за этнической или религиозной принадлежности.
4. Доля тех, кто сами с предубеждением относятся к представителям другой национальности или другой религии, религиозных течений.
5. Доля граждан, не испытывающих негативного отношения к инонациональным мигрантам, в общей численности граждан РФ.
6. Доля граждан, положительно оценивающих состояние межнациональных отношений в общей численности граждан страны. РФ.
7. Доля тех, кто ощущает связь с гражданами России, имели гражданскую идентичность.
8. Доля тех, кто негативно оценивает межнациональные отношения.
9. Доля тех, кто считает, что насилие в межнациональных и межрелигиозных спорах допустимо.
10. Доля тех, кто считает, что насилие допустимо, если нарушается справедливость в отношении моего народа.
11. Доля согласившихся с мнением: «Россия — общий дом для всех народов. Все народы должны обладать равными правами».
Исследование ФАДН, реализованное ВЦИОМ 16—17 апреля 2016 г., охватило 1600 респондентов в 46 регионах страны. Георейтинг Фонда «Общественное мнение» летом 2016 г., куда вошли вопросы ФАДН, был самым крупным — охватил 77200 респондентов во всех 85 субъектах РФ. Эти данные были систематизированы также по 36 наиболее крупным этническим группам7. В октябре 2016 г. ФАДН провел новое исследование, реализованное ВЦИОМ по общероссийской выборке в 4 тыс. единиц наблюдения.
Анализируя данные этих исследований, мы сопоставим их с результатами опросов других исследовательских Центров, в том числе 7-й волны общероссийского опроса Института социологии ФНИСЦ РАН, в случаях возможности их со-
7 Об итогах этих исследований см.: [Хайкин, Бережкова 2016: 97—110].
поставления, и проинтерпретируем с учетом исследований в регионах8.
О состоянии межнациональных отношений
Выступая при подведении итогов работы ФАДН, И.В. Ба-ринов в апреле 2017 г. привел данные самого масштабного опроса ФАДН ФОМ, согласно которому 5 % граждан сталкивались с неприязнью, недоверием, нарушением своих прав из-за национальности (рис. 1).
Рис. 1. Приходилось ли Вам за последний год в Вашем регионе сталкиваться с недоверием или неприязнью к себе, с нарушением прав или ограничением возможностей из-за Вашей национальной принадлежности?
8 Используются данные общероссийского исследования ИС ФНИСЦ РАН, осуществляемого при поддержке РНФ «Динамика социальной трансформации современной России в социально-экономическом, политическом, социокультурном и этнорелигиозном контекстах» (под руководством М.К. Горшкова), а также проекта, осуществленного при поддержке РНФ «Ресурс межнационального согласия в консолидации российского общества: общее и особенное в региональное разнообразии» (проект №14-18-01963П).
Однажды; Редко; 2% 2%
Часто; _1%
Постоянно; 0%
Затрудняюсь ответить; 2%
По опросам ВЦИОМ, с проявлениями неприязни, нарушением прав из-за национальности сталкивалось 8 % россиян, при этом среди нерусских— 13 %. Хотя было понимание, что это миллионы граждан9, все же эти показатели свидетельствуют о достаточно благоприятной ситуации в стране в целом. В конце 2016 г. 17 % считали, что отношения между людьми разных национальностей за последний год улучшились, и 11 %, что ухудшились (при 6 % затруднившихся с оценкой). По данным Левада-Центра, в декабре 2016 г. 15 % считали, что межнациональные улучшились, а как ухудшившиеся их оценили 22 %, т.е.последних было больше.
20 % респондентов в 2017 г., по данным Левада-Центра, полагали, что в России возможны «массовые кровопролитные столкновения». Да, это намного меньше, чем в 2013 г., когда такие столкновения считали возможными 62 %, но все же и немало. В 7-й волне общероссийского опроса ИС ФНИСЦ РАН задавался вопрос: «Как часто бывают или не бывают в Вашем городе / селе столкновения на почве национальной неприязни?». 6,4 % ответили, что бывают часто, и 39,9 %, что бывают редко. Таким образом, столкновения на этнонациональной почве стали реже, но бывают, они не исчезли. Удивительно, что наибольшая доля оценивающих межнациональные отношения как улучшившиеся была, по данным ВЦИОМ, в Северо-Кавказском федеральном округе — 47 %, а как ухудшившиеся их там видели 13 %.
Вообще оценка межнациональных отношений в масштабе округов не самая эффективная. В округа входят субъекты федерации с разным этническим составом населения и разными экономическими условиями жизни, конкурентностью за рабочие места. Но все же заметим, что наименьшие показатели улучшения межнациональных отношений были зафиксированы по Северо-Западному и Центральному федеральному округу— 12—13 %. И оценивающих их как ухудшившиеся здесь было столько же (12—13 %). В ЦФО и СЗФО было заметно больше затруднившихся в оценках (13 и 9 %, соответственно, при 2—4 % по большинству других округов). В более полиэт-ничном Поволжском федеральном округе обстановка в целом
9 Сотрудничающие с ВЦИОМ и ФОМ исследователи С.Р. Хайкин и С.Б. Бережкова пишут, что за этими 5—7 % граждан стоят 7,5 млн чел. [Хайкин, Бережкова 2016: 108].
оценивалась лучше. Таким образом, в теорию контакта современные мониторинговые исследования вносят вклад тем, что подтверждают: не сам контакт имеет значение, а его характер и условия взаимодействия. А в социальной практике эти сопоставления ориентируют нас на уяснение конкретной ситуации внутри каждого макрорегиона.
Поскольку оценка межэтнических отношений в немалой степени зависит от того, как они преподносятся СМИ руководством регионов, степенью включенности людей в эти события, их значимостью для них и других обстоятельств, в опросные листы включаются вопросы, которые позволяют оценить межэтнические установки, настроения и готовность к тем или другим действиям самих респондентов.
Важный индикатор отношения россиян к людям иной национальности — межэтнические установки людей, если даже событий негативного характера в публичной сфере не фиксируется.
ФАДН этот вопрос был поставил в такой форме: «Некоторые люди с недоверием или неприязнью относятся к представителям той или иной национальности. А Вы лично испытываете или не испытываете недоверие или неприязнь по отношению к представителям какой-либо национальности?». Ответы на него представлены на рисунке 2.
Затрудняюсь ответить; 6%
Испытываю; 17%
Рис. 2. Некоторые люди с недоверием или неприязнью относятся к представителям той или иной национальности. А Вы лично
испытываете или не испытываете недоверие или неприязнь по отношению к представителям какой-либо национальности?
Судя по ответам, испытывают неприязненные чувства 17 % респондентов. Левада-Центр задавал этот вопрос в несколько иной форме: «Чувствуете ли Вы в настоящее время враждебность к людям других национальностей?», а респондент должен был выбрать ответ: очень часто, довольно часто, редко, очень редко, никогда / практически никогда. При такой шкале ответов летом 2017 г. 48 % признавали наличие враждебности, но при этом 38 % отвечали — редко, а часто и довольно часто — 10 % (затруднившихся всего 2,6 %)10. Таким образом, действительно сильно испытывали враждебность 10 %. Можно полагать, что в данные ФАДН о 17 %, испытывающих негативизм к иным национальностям, входят те, кто часто и довольно часто испытывают негативные чувства к людям иных национальностей. Данные ИС ФНИСЦ РАН практически совпадают с результатами опросов Левада-Центра.
Но это обобщенные данные по стране. В конкретных регионах они различаются. Чаще, чем в среднем по стране, испытывают неприязнь и недоверие к людям по этническому признаку, по данным ФАДН-ВЦИОМ, — в 19 субъектах федерации, но в семи из них этнический негативизм был у 26—30 % населения.
Таблица 1
Субъекты федерации, где доля людей, лично испытывающих недоверие или неприязнь по отношению к представителям какой-либо национальности,
превышает четверть опрошенных (%)
Субъект федерации Доля людей, лично испытывающих недоверие или неприязнь по отношению к представителям какой-либо национальности
Владимирская область 26
Волгоградская область 26
г. Санкт-Петербург 26
Московская область 27
Новгородская область 27
10 Общественное мнение.Ежегодник. Аналитический Центр Юрия Левады («Левада-Центр»). М., 2018. С. 169.
Сахалинская область 27 %
Тверская область 30 %
Обратим внимание, что среди перечисленных субъектов федерации нет республик. Это области с доминирующим русским населением. И среди них Московская область и Санкт-Петербург. Тверская, Новгородская, Владимирская, Вологодская области — это не самые сложные по этническому составу регионы; высокий приток мигрантов только в мегаполисах.
В общероссийских опросах на каждый субъект федерации приходится не так много единиц наблюдения, обычно даже при высокой плотности населения не более 500. Поскольку Центр исследования межнациональных отношений ИС ФНИСЦ РАН проводил межрегиональные исследованияс выборками — 1000—1200 респондентов, проанализируем, как отличаются показатели этнического негативизма в регионах с разнообразным этническим составом11. При больших выборках оказывается, что ощущение межэтнической неприязни (враждебности) варьируется, подтверждая или опровергая какие-то тренды. Мы сравним республики и области с более сложным и менее сложным этническим составом (рис. 3).
В Карелии карелы составляют 7,4 %, финны, вепсы — 1,4 и 0,5 %, соответственно. Это республика с доминирующим русским населением. Башкортостан — одна из наиболее сложных по этническому составу населения республик: башкиры — 30 %, русские — 38 %, татары — 28 %. Башкиры быстро растут в численности и набирают социальный потенциал, татары имеют большую долю, чем башкиры, в городском населении, а русские составляют основную группу горожан (46 % при 19 % башкир и 25 % татар), где и происходят основные контакты. Тем не менее на рисунке 3 мы видим, что напряженность в Башкортостане мало чем отличается от этнически более однородной Карелии и Калининградской области с доминирующим русским населением.
В дискурсе политиков нередко акцентируется внимание на сложностиэтнического состава в нашей странеименно
11 Используются данные проекта РНФ № 14-18-01963-П «Ресурс межэтнического согласия в консолидации Российского общества: общее и особенное в региональном разнообразии».
43 43
139
11
Республика Карелия Республика Астраханская Калининградская
Башкортостан область область
Рис. 3. Ощущение враждебности к людям других национальностей в республиках и областях
в связи с наличием республик в составе федерации (особенно часто эти идеи декларируются ЛДПР). Но, как видим, межэтнический негативизм, предубеждения присутствуют у людей совсем не только в республиках. Он присутствует и в областях, к тому же не только с высокой теоретической вероятностью межэтнического общения (Астраханская область), но и с более однородным русским населением: в Калининградской области — 39 %, в Московской области — 53 % испытывали неприязнь к представителям каких-то национальностей.
Анализируя мониторинговые исследования важно понимать, что сравнения по субъектам федерации нельзя проводить, исходя только из статистических показателей, потому что за одними и теми же цифрами стоят совсем разные обстоятельства. Рассмотрев ряд показателей в регионах, мы убедились в разной значимости конкретных факторов в связи с контекстом общения. Приведу для примера Астраханскую область. В разных исследованиях она отнесена к регионам с преимущественно позитивными трендами в межнациональных отношениях, хотя это область и со сложным, меняющимся этническим составом населения, и непростой экономической ситуацией, но оценка межэтнических отношений здесь благоприятная. Существенным обстоятельством, снижающим не-
гативизм, оказалась исторически сложившаяся длительность, привычность межэтнических контактов12, в том числе с вновь прибывающими мигрантами, привыкание к которым здесь складывалось раньше, чем в других регионах.
Пытаясь понять причины распространенности негативизма, ученые анализировали характеристики людей с разным уровнем этнической предубежденности.
В какой среде чаще встречаются этнически предубежденные люди?
По данным опросов ВЦИОМ (октябрь 2016 г.), испытывающие негативное отношение, неприязнь к людям иных национальностей несколько чаще встречаются среди мужчин, людей в молодом возрасте (18—24 года), среди живущих в Москве и Санкт-Петербурге, менее образованных и менее удовлетворенныхработой (разница по ним в 7—8 процентных пунктов).
Нет каких-то категорий людей, среди которых этнические предубеждения вообще не встречаются. В.И. Мукомель рассматривал по данным RLMS-HSE толерантных и гиперин-толерантных людей (тех, у кого нет позитивных установок в этнической сфере, в том числе к инокультурным мигрантам) в разных социально-профессиональных группах. Самая большая доля толерантных людей оказалась среди законодателей, крупных чиновников, руководителей высшего и среднего звена, специалистов высшей и средней квалификации (52 %). Но и доля гиперинтолерантных у них тоже оказалась высокой (36 % при 29 % у квалифицированных рабочих, 24 % среди офисных служащих и работников сферы торговли и услуг) [Мукомель 2017].
Исследования, конечно, выявляют какие-то слои населения, среди которых наблюдается большая тревожность с точки зрения межэтнических отношений. Однако одни и те же группы, слои наших граждан в разных условиях могут чувствовать себя неодинаково. Русские, живущие в республиках, часто более толерантны, чем в других субъектах федерации. В георейтинге ФОМ задавался вопрос: «Одни люди считают,
12 Подробнее см.: [Межэтническое согласие... 2016: 26, 27].
что русские в России должны иметь больше прав, чем представители других национальностей. Другие считают, что все граждане в России должны обладать равными правами независимо от национальности. С какой точкой зрения Вы бы согласились — с первой или со второй?». С первой согласились 31 %, со второй, о равноправии людей независимо от нацио-нальности,—64 %. Между тем в республиках русские заметно менее этноцентричны и чаще разделяют мнение о равноправии народов. Например, в Башкортостане 73 % русских присоединились к мнению о равноправии народов.
Живущие в республиках русские не только чаще способны почувствовать состояние небольшинства в стране, но и понимают необходимость равенства национальностей на своем опыте.
Отношение к равенству людей независимо от национальности показывает, насколько осторожно нужно подходить к оценкам по общероссийским данным и важно учитывать ситуативные, региональные особенности.
Остановлюсь еще на одном вопросе, к которому привлечено внимание в двухтысячные годы. И за рубежом в работах (Т. Петтигрю, Л. Тропп), и у нас в стране мы обращали внимание на воздействие нормативной культуры, определяющей в той или иной мере ответы респондентов. В нормальном гражданском обществе плохо относиться к иным, другим считается неприличным. Поэтому не всегда респонденты откровенно говорят о своих чувствах к людям другой расы, веры, культуры. Девяностые и начало двухтысячных годов были известным парадоксом, когда допускали возможность говорить «черные», «азеры», «хватит кормить Кавказ». Уже во втором десятилетии двухтысячных такая дозволенность стала пресекаться не только в публичном пространстве, но и в быту. Чтобы избежать сокрытия латентных нормативных установок, в опросы стали включать вопросы как бы из другой сферы. Так, отношение к инокультурным мигрантам стали, например, фиксировать через ответы на вопрос: «Одобрили бы Вы или не одобрили принудительное выселение представителей каких-то национальностей из Вашего города / села». По опросам 7-й волны общероссийского опроса ИС ФНИСЦ РАН 28 % одобрили бы такую меру.
Другим контрольным вопросом стало мнение респондентов о том, должно ли государство поддерживать культуры и религии всех народов России (как русских, так и нерусских). Четверть респондентов не согласны были с такой поддержкой.
Ответы на последние вопросы переходили из сферы межличностных отношений в сферу этнополитики. Судя по настроениям, по ответам на ряд поставленных нами вопросов, проблемы государственной политики в сфере этничности отнюдь не ушли из сознания людей.
Данные 7-й волны общероссийского исследования ИС ФНИСЦ РАН свидетельствуют о значимой поляризации массового сознания в отношении оценки статуса народов в государстве. Русские и люди других национальностей придерживаются противоположных позиций в этом вопросе.
До половины опрошенных (48 %) поддерживают равноста-тусное положение русских и людей других национальностей в государстве, соглашаясь с позицией «Россия — общий дом многих народов, оказывающих друг на друга свое влияние. Все народы России должны обладать равными правами, и никто не должен иметь никаких преимуществ». В начале 1990-х гг. эту точку зрения разделяло 65 % опрошенных. Значительная часть респондентов придерживается противоположной точки зрения, в основе которой лежит представление об особом статусе русского народа. 10 % полагают, что «Россия должна быть государством русских людей», и еще 30 % придерживаются мнения, что «Россия — многонациональная страна, но русские, составляя большинство, должны иметь больше прав, ибо на них лежит основная ответственность за судьбу страны в целом». Такие представления лежат в основе идеологии построения национального государства русских, в котором все люди другой национальности представляют меньшинства. Между тем национальности, дающие названия республикам, имеют свои административные образования, в Конституции РФ 1993 г. названные в скобках государствами. Об этом не забыли люди с активной этнической идентичностью.
Обратим внимание на то, что среди русских 45 % сторонников равностатусного положения людей разных национальностей, а среди нерусских россиян — 73 %. И две остальные модели государственного устройства с приоритетом прав
этнического большинства ими почти не поддерживаются. Эти представления объясняют острые дискуссии вокруг понимания гражданской идентичности и требования этнически актуализированных акторов, и среди русских, и среди представителей республик, ввести в нормативно-правовые документы термин не просто «укрепление единства российской нации», а «укрепление единства многонационального народа России (российской нации)».
Разобщенность представлений в понимании этнонаци-ональной политики о смыслах полиэтнического государства подтверждают и данные о том, какую культуру государству следует поддерживать: культуру и религию этнического большинства или культуры и религии всех российских народов. С одной стороны, подавляющее большинство (75 %) в той или иной мере принимают многонациональность российского общества (28 % «полностью» и 47 % «скорее»), соглашаясь, что оно «должно поддерживать культуры и религии всех народов России (как русских, так и нерусских)». Но, с другой стороны, противоположное мнение об особой роли культуры и религии этнического большинства также вызывает отклик. Разделяют мнение, что государству следует, в первую очередь, поддерживать религию и культуру русского народа как этнического большинства, 63 % опрошенных (24 % полностью согласны и 39 % скорее согласны). Если большинство русских (65 %) согласны, что государство должно поддерживать, в первую очередь, русскую культуру и религию, то большинство нерусских (64 %) не согласны с этим.
С актуальностью представлений о направлении развития государства в сторону централизации или поддержания самостоятельности республик внутри страны в пределах автономии мы столкнулись в период предвыборной ситуации Президента РФ. Как известно, ЛДПР шла с идеей отказа от федеративного устройства страны. В последние годы централизация реально усиливалась, и частью населения, не только в республиках, это воспринималось как противоречия центра и регионов. Полученные данные говорят о турбулентности в общественном сознании и по этому вопросу. В политической жизни это нашло отражение в дискуссиях о бюджетном федерализме, о реализации указаний Президента РФ
о необходимости добровольного изучения неродных языков в республиках..
Наиболее популярно среди россиян пассивное согласие (ответ «скорее согласен») с самостоятельностью народов республик (51 %). Но если соединить эти ответы с теми, кто поддерживает автономию (23 %) — это 74 %, т.е. это не только жители республик, так называемые титульные национальности, но и русские, которые не хотят конфликтов и вообще поддерживают самостоятельность регионов. Обратим внимание, что мнения русских и нерусских в вопросах сохранения автономии народов внутри республик РФ совпадают, большинство тех и других ее поддерживают (73 и 71 %, соответственно).
Упразднение республик не поддерживает большинство и русских, и людей других национальностей — 63 %. В памяти живущего поколения распад СССР, и, видимо, люди понимают, что ликвидация республик может спровоцировать сепаратизм и стремление к сецессии (отделению). Представление же об автономности (самостоятельности) республик несколько слабее представлено среди молодежи.
Есть различия между русскими и людьми других национальностей относительно возможности выхода народов («которые не хотят мирно жить вместе») из состава России. Большинство русских готово предоставить это право (55 % в той или иной мере поддерживают такое мнение), однако среди нерусских респондентов 46 % готовы поддержать это мнение. Мнения, поддерживающие право выхода республик, можно трактовать двояко. Это может быть и желание сохранить целостность России на добровольной основе, а может быть и выражением обиды — «не хотите жить вместе, уходите».
Заключение
Очевидными индикаторами, отражающими общую атмосферу актуализации этничности, ее динамику и взаимодействия русских и людей других национальностей, являются ответы респондентов на вопрос, с каким мнением они согласны: «русские в России должны иметь больше прав или все
граждане в России должны обладать равными правами, независимо от национальности». Он точнее отражает ситуацию, чем используемый вопрос о готовности или не готовности поддержать идею «Россия для русских», используемый Левада-Центром и ФОМ.
Таким образом, остались проблемы регулирования на институциональном уровне в сфере федеративных отношений. Никуда не ушел, а в ходе предвыборной ситуации был вынесен в публичное пространство вопрос о позиционировании русских. Он должен будет найти отражение в корректировке или некорректировке определения места русских в Стратегии государственной национальной политики. И, скорее всего, будет находить отражение в протестных акциях русских националистов. Предстоит регулировать межэтнические отношения в республиках, где стоит вопрос о мерах поддержки языков народов, дающих названия республикам.
На уровне личностных межэтнических отношений действительно произошло известное улучшение. Но преувеличивать его значимость нельзя. Это результат не только естественной притирки к новой постсоветской ситуации взаимодействия национальностей внутри страны, преодоления кризиса идентичностей, но и следствие переключения внимания общественности на другие, более острые проблемы: выхода из экономического кризиса, солидаризации в результате внешнеполитических проблем, наконец, на основе патриотического сплочения в связи с воссоединением Крыма с Россией. Но, как видно по результатам исследований, этнические предрассудки так же, как и этническая мобилизация, не изжиты и присутствуют в значительных слоях населения. Не случайно 38 % солидаризируются вокруг идеи «все средства хороши для защиты интересов моего народа» и столько же разделяет представление «насилие возможно, если нарушается справедливость в отношении моего народа или веры»13.
13 Данные 7-й волны общероссийского исследований ИС ФНИСЦ РАН, 2017 г.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Гудков Л.Д. Негативная идентичность. Статьи 1997—2002 годов. М.: Новое литературное обозрение, ВЦИОМ-А, 2004. 816 с.
Дробижева Л.М. Гражданская идентичность как условие ослабления этнического негативизма // Мир России. 2017. Т. 26. № 1. С. 7-31.
Межэтническое согласие как ресурс консолидации российского общества. М.: Институт социологии РАН, 2016. 400 с.
Мукомель В.И. Ксенофобы и их антиподы: кто они? // Мир России. 2017. Т. 26. № 1. С. 32-57.
Русские. Этносоциологические очерки / отв. ред. Ю.В. Арутю-нян. М.: Наука. 1992. 461 с.
Социально-культурный облик советских наций: По результатам этносоциологического исследования / отв. ред.: Ю.В. Арутюнян, Ю.В. Бромлей. М.: Наука, 1986. 453 с.
Хайкин С.Р., Бережкова С.Б. Социологический мониторинг межнациональных и межконфессиональных отношений Федерального агентства по делам национальностей // Мониторинг общественного мнения: Экономические и социальные перемены. 2016. № 5. С. 97-110.
Allport G.W. The nature of prejudice.N.Y.: Basicbooks, 1979. 576 p.
Baumeister R.F., Vohs K.D. Realistic Group Conflict Theory // Encyclopedia of Social Psychology. 2007. Vol. 2. P. 725-726.
Deutsch K. Nationalism and its Alternatives. N.Y.: Knopb, Cop., 1969. 316 p.
Erikson E.H. Childhood and Society. N.Y.: Norton, 1963. 448 p.
Erikson E.H. The Problem of Ego-identity // Journal of the American Psychoanalytic Association.1956. № 4. P. 56-121.
Hewstone M, SwartH. Fifty-odd years of inter-group contact: From hypothesis to integrated theory // British Journal of Social Psychology. 2011. Vol. 50. № 3. P. 374-386.
Hodson G. Do ideologically intolerant people benefit from intergroup contact? // Current Directions in Psychological Science. 2011. Vol. 20. № 3. P. 154-159.
Parsons Т. The Social System. London: Routledge, 1991. 575 p.
Pettigrew T.F. Intergroup contact theory //Annual review of psychology. 1998. Vol. 49. № 1. P. 65-85.
Pettigrew T.F., Tropp L.R. When groups meet: The dynamics of intergroup contact. N.Y.: Psychology Press, 2011. 309 p.
144
flPOEHXEBA n.M.
Rokeach M. The open and closed mind; investigations into the nature of belief systems and personality systems.N.Y.: Basic Books, 1960. 447 p.
TajfelH, Turner J.C. An integrative theory of intergroup conflict // The social psychology of intergroup relations/ ed. by W. Austin, S. Worchel. Monterey, CA: Brooks/Cole. 1979. P. 33-37. WeberM. Economy and Society. V. 1. N.Y.: Bedminster Press, 1968. 389 p.
