CC BY
199
Торосян В.Р.
Международный договор и международный обычай как источники внутригосударственного права
Идея признания международных договоров источниками внутреннего права не нова и возникла задолго до появления современных законодательных положений. Впервые такие предложения появились в отечественной юриспруденции после принятия в 1961 го-ду Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик и Основ гражданского судопроизводства Союза ССР и союзных республик, закрепивших (ст. 129 и 64 соответственно) возможность применения правил международных договоров к конкретным отношениям в случае их коллизии с национальными нормами [1, с. 29].
Согласно суждениям В.Ф. Мешеры и Т.П. Гревцовой, возможность такого приоритетного применения положений международного договора, а также то обстоятельство, что исполнение правил международного договора государствами осуществляется в результате соответствующего поведения должностных лиц и граждан этих государств, позволяют рассматривать международный договор в качестве источника внутреннего права [2, с. 13; 3, с. 57].
Позднее А.Л. Маковский отмечал, что для случаев так называемой прямой унификации, то есть установления в международном договоре завершенных правовых норм, готовых без преобразования к применению в системе внутреннего права государств - участников договора, ответ на вопрос о возможности признания международного договора источником внутреннего права в формальном смысле должен быть утвердительным, ибо, «стоя на иной позиции, не удается найти источник для тех унифицированных путем заключения международных договоров правовых норм, которые не воспроизведены в законодательстве государства, участвующего в договоре...» [4, с. 232].
Часть 4 статьи 15 Конституции РФ, а также положения других законов РФ, касающиеся непосредственного применения правил международных договоров РФ (п. 3 ст. 5 ФЗ «О международных договорах Российской Федерации», п. 2 ст. 7 ГК РФ и др.), значительно усилили позиции сторонников признания международных договоров источниками внутреннего права. «Принятие новой Конституции РФ, - отмечает С.А. Иванов, - ...существенно меняет и расширяет наше традиционное представление об источниках права. ...международные договоры, должным образом ратифицированные, формально уже стали источниками российского права... более того... приоритетными в ряду других источников - законов, указов Президента, постановлений Правительства и т.д.» [5, с. 72]. Данная точка зрения получила наибольшее распространение в отраслевой юридической науке [6, с. 59; 7, с. 15; 8, с. 54], в том числе в работах по гражданскому и международному частному праву [9, с. 33; 10, с. 67; 11, с. 22]. Имеются высказывания более конкретного характера, например: «Российское вексельное законодательство относится к Женевскому типу и состоит из Женевских вексельных конвенций 1930 г.» [12, с. 31].
Встречаются также высказывания другого порядка. Например, по мнению В.П. Звекова, международный договор РФ «приобретает значение источника права» [13, с. 52]. Авторы книги «Договорное право» утверждают, что «источником регулирования договорных отношений могут быть и международные акты» [14, с. 34].
Признание международного договора источником внутригосударственного права не соответствует объективной реальности, а именно - самостоятельному существованию двух правовых систем. Так, согласно Г.В. Игнатенко, «формы права одной системы не в состоянии быть одновременно формами права другой системы» [15, с. 75]. С позиций сегодняшнего дня автор утверждает: «Каждая правовая система имеет свои источники, которые обладают способностью выполнять присвоенные им функции в рамках другой правовой системы, не переходя в нее, сохраняя "прописку" в собственной правовой системе» [16, с. 158].
Представляется верным утверждение А.И. Минакова: «Норма международного договора сама по себе не является нормой внутригосударственного права, однако это не означает, что она не может регулировать внутригосударственные отношения. Точно также норма иностранного права, не являясь частью отечественного права и выражая волю иностранного суверена, в определенных случаях, предусмотренных отечественным государством, регулирует такие отношения» [17, с. 238].
С точки зрения Р.А. Мюллерсона, «признание международных договоров источником внутригосударственного права не соответствует объективному положению вещей и приводит к стиранию границы между международным и национальным правом» [18, с. 173].
Л.П. Ануфриева считает: «Тот факт, что многие современные международные договоры внешне (даже в своих названиях) содержат формулировки, позволяющие считать, будто бы они посвящены
регулированию отношений между субъектами национального права (физическими и юридическими лицами), как, например, Конвенция ООН 1980 года о договорах международной купли-продажи товаров или Оттавская конвенция о международном финансовом лизинге 1988 года, Оттавская конвенция о международном факторинге 1988 года, разнообразные конвенции о правовой помощи по гражданским делам и другие, не может ввести в заблуждение относительно того, что на самом деле являет собой объект регламентации в таких международно-правовых инструментах. "Внешняя оболочка" не должна заслонять собой сущность предмета, каковым реально выступают отношения между государствами, цель которых - привести к единообразию свои национально-правовые нормы в той или иной сфере отношений (в т.ч. частноправовой) внутригосударственных субъектов (купли-продажи, лизинга, вексельных, чековых или транспортных отношений, оказания правовой помощи и т.д.)» [19, с. 37].
Согласно С.Ю. Марочкину, источники международного права действуют совместно с источниками внутреннего права, «но не вливаются в общий массив» [20, с. 43].
В литературе указанные выводы были подвергнуты критике. Так, по утверждению В.А. Бублика, «тенденции развития современного гражданского законодательства России показали несостоятельность концепции раздельного (параллельного) существования норм внутреннего законодательства и норм международных договоров: попытки включения ("перемещения") международно-правовых норм как в национальное право, так и в национальную правовую систему... не только оправданы или допустимы, но и необходимы, если речь идет о международных договорах частноправового характера: унификация национального гражданского законодательства является... необходимым условием интеграции России в мировое... сообщество» [21, с. 54].
С нашей точки зрения, тенденции развития законодательства, в том числе гражданского, показывают, что оно (законодательство) по-прежнему исходит из концепции раздельного существования норм международного и внутригосударственного права, поскольку использует термин «правовая система», но не «право». Для применения нормы международного договора в целях регулирования гражданского отношения не нужно объявлять ее нормой внутригосударственного права и отрицать раздельный характер существования норм. Не требует этого и унификация гражданского законодательства, если понимать ее в традиционном смысле как обязательство государства - участника договора «придерживаться при регулировании определенных внутренних отношений известных норм, содержащихся в международном договоре» [22, с. 226], «обеспечить правовое регулирование определенных в этом договоре отношений установленным в нем образом» [4, с. 228].
Международные договоры, регулирующие частноправовые отношения, хотя и характеризуются определенной спецификой (в том смысле, что реализация их предписаний «обеспечивается в конечном счете в сфере отношений граждан и юридических лиц» [13, с. 49]), не утрачивают своей связи с породившей их правовой системой и остаются международными договорами, что имеет определяющее значение для всех аспектов их применения, в частности для их толкования. Так, на особый подход к толкованию международных договоров обращается внимание в литературе как по международному публичному, так и по международному частному праву [23, с. 27; 13, с. 101].
Таким образом, признание международного договора РФ (международного обычая) в качестве источника гражданского права России, наряду с Гражданским кодексом РФ, федеральными законами, указами Президента РФ, постановлениями Правительства РФ, актами министерств и ведомств (ст. 3 ГК РФ), противоречит, во-первых, законодательству (ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, п. 1 ст. 7 ГК РФ), а во-вторых, существу категории «источник права»: международный договор (международный обычай) суть форма (источник) права международного, и он не может занимать место в системе источников внутреннего права.
Нормы федеральных законов регулируют гражданско-правовые отношения в России, потому что содержатся в федеральных законах - источниках российского гражданского права. Их регулятивные характеристики (регламентация прав и обязанностей) - это явление второго (после формы их существования) порядка, что в определенной степени подтверждается известным постулатом римского права - «dura lex sed lex».
Что касается норм международных договоров РФ, а также признаваемых Россией международных обычаев, то они регулируют гражданско-правовые отношения в Российской Федерации в силу того, что являются правовыми регуляторами. Форма их существования - международный договор (обычай) - находится за пределами системы источников российского права. Кроме того, некоторые международные договоры РФ обретают способность регулировать гражданско-правовые отношения в Российской Федерации в силу указаний российского законодательства о признании их составной частью правовой системы РФ и придания их нормам силы непосредственно действующих. В последнем случае значение имеют именно их регулятивные характеристики, но не форма их существования: на территории РФ международные договоры РФ (международные обычаи) во всех
случаях действуют исключительно как правовые регуляторы внутригосударственных отношений, но не источники права.
Указанный подход находит поддержку в литературе. Так, по мнению В.В. Гаврилова, «Конституцией РФ международные нормы включаются в состав нормативно-правовых регуляторов, действующих на территории нашей страны, а не источников российского права» [24, с. 21].
Международный договор (международный обычай) - регулятор гражданско-правовых отношений -категория не столько статическая, сколько динамическая, включающая в себя процесс действия международных договоров в правовой системе России при регулировании отношений. Сам термин «правовое регулирование», как отмечается в литературе, означает «право... в действии, в движении...» [25, с. 347]. В то же время включение в процесс регулирования конкретного гражданского отношения международных норм означает, что регулирование перестало быть только гражданско-правовым и приобрело также характер международно-правового регулирования. В этой связи нельзя согласиться с высказанным О.Н. Садиковым суждением: «Гражданско-правовое регулирование имеет своей составной частью общепризнанные принципы международного права и положения международных договоров Российской Федерации» [26, с. 2].
Использование категории «правовой регулятор» соответствует концепции правовой системы, включающей все «действующие в стране нормы (российского права, а также международного и иностранного права с санкции государства)» [20, с. 166]. Из того факта, что в правовой системе РФ действуют различные по своей системной принадлежности правовые нормы (российские, иностранные, международные), не вытекает необходимость создания какой-либо особой категории источника права для правовой системы РФ, поскольку источники права принадлежат породившей их правовой системе.
В литературе встречаем иной подход. Так, С.Ю. Марочкин, опираясь на распространенную трактовку источника права как внешнюю форму бытия юридических норм, предпринимает попытку сформулировать обобщенное для правовой системы РФ определение источника права: «Источники права в правовой системе РФ - внешняя форма норм российского права, а также норм российского и иностранного права, действующих в стране с санкции государства» [20, с. 46].
С нашей точки зрения, целесообразно использовать межсистемную категорию «правовой регулятор», которая, с одной стороны, «обосновывает» действие международных и иностранных норм на территории РФ (в правовой системе РФ), а с другой - позволяет сохранить значение категории «источник права» как конструкции, конституирующей правило поведения в качестве правовой нормы.
Литература
1. Кононов В.Н. Международный договор РФ и международный обычай в системе регуляторов гражданских отношений в Российской Федерации. Саратов, 2007.
2. Мешера В.Ф. О международном договоре как источнике советского права // Правоведение. 1963. № 1.
3. Гревцова Т.П. Международный договор в системе источников советского внутригосударственного права. М., 1965.
4. Маковский А.Л. Унификация морского права и понятие международного частного морского права. М., 1980.
5. Иванов С.А. Применение конвенций МОТ в России в переходный период. Некоторые проблемы // Государство и право. 1994. № 8-9.
6. Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть. М., 1997.
7. Гражданско-процессуальное право России / Отв. ред. М.С. Шакарян. М., 1999.
8. Экологическое право / Под ред. В.Д. Ермакова, А.Я. Сухарева. М., 2001.
9. Гражданское право / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М., 2000.
10. Гражданское право / Отв. ред. Е.А. Суханов. М., 2000.
11. Ермолаев В.Г., Сиваков О.В. Международное частное право: Курс лекций. М., 2002.
12. Белов В.А. Вексельное законодательство России: Научно-практический комментарий. М., 2004.
13. Звеков В.П. Международное частное право: Курс лекций. М., 2006.
14. Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. М., 2000.
15. Игнатенко Г.В. Международное и советское право: проблемы взаимодействия правовых систем // Советское государство и право. 1985. № 1.
16. Международное право / Отв. ред. Г.В. Игнатенко, О.И. Тиунов. М., 2004.
17. Минаков А.И. Международный договор как источник международного частного права (вопросы теории). М., 1987.
18. Мюллерсон Р.А. Международное публичное и международное частное право: соотношение и взаимодействие. М., 1986.
19. Ануфриева Л.П. Соотношение международного публичного и международного частного права. М., 2002.
20. Марочкин С.Ю. Действие норм международного права в правовой системе Российской Федерации. М., 2002.
21. Бублик В.А. Гражданско-правовое регулирование внешнеэкономической деятельности в Российской Федерации: проблемы теории, законотворчества и правоприменения. Екатеринбург, 2006.
22. Лунц Л.А. Соотношение международного договора и внутригосударственного закона в гражданском и трудовом праве. М., 1968.
23. Богуславский М.М. Международное частное право. М., 2005.
24. Гаврилов В.В. Международное частное право. Владивосток, 2003.
25. Алексеев С.С. Право: азбука - теория - философия: опыт комплексного исследования. М., 2000.
26. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / Отв. ред. О.Н. Садиков. М., 2006.
