CC BY
26
80
Юридические науки
УДК 341.41/.46:327.8(73)
международные преступлена как продолжение современной
внешней политики сша и их союзников
Качмазов О. Х., кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права и процесса юридического факультета,
ФГБОУ ВО «Северо-Осетинский государственный университет им. К. А. Хетагурова», г. Владикавказ Черчесова К. Э., студент магистратуры,
кафедра уголовного права и процесса юридического факультета,
ФГБОУ ВО «Северо-Осетинский государственный университет им. К. А. Хетагурова», г. Владикавказ E-mail: kristinaches@box.ru
Рассматриваются наиболее распространенные международные преступления, совершаемые США и союзниками в рамках своей внешней политики, и дается правовая оценка этих преступлений. Статья также посвящена рассмотрению исторических аспектов возникновения и развития законодательства о преступлениях, совершаемых военнослужащими в России, осуществлена периодизация исторического развития данного правового института.
Ключевые слова: международное преступление, агрессивная война, преступления против человечности, армия, воинская повинность, военные преступления.
international crime as a continuation
of the modern foreign policy
of the united states and its allies
Kachmazov O. Kh., candidate of legal Sciences, associate Professor of criminal law and procedure, law faculty, FSBEI HE "North-Ossetian state university оf K. A. Khetagurova», city of Vladikavkaz
Cherchesov K. E., student, Department of criminal law and procedure, faculty of law, FSBEI HE "North-Ossetian state university оf K. A. Khetagurova», city of Vladikavkaz E-mail: kristinaches@box.ru
The most wide-spread international crimes occurred by the USA and its allies are considered. The author regards the crimes as an extension of modern external policy of these states and gives legal evaluation of the crimes. Also the article is devoted consideration of historical aspects of origin and development of legislation about crimes, accomplished servicemen in Russia, a division into periods of historical development of this legal institute is carried out.
Key words: international crime, aggressive war, crimes against humanity, army, military obligation, war crime.
Анализ современной политической ситуации свидетельствует о том, что страны мира, при всем их многообразии, так или иначе вынуждены сталкиваться с общими проблемами и вызовами. Внешняя политика США и их союзников привела к значительному увеличению числа междуна-
родных преступлений, в результате которых наступают тягчайшие последствия не только для враждующих государств, но и международного сообщества в целом. Комиссия международного права ООН отмечает, что международные преступления являются столь серьезными или значи-
тельными и совершаются в столь массовых и широких масштабах, что представляют собой угрозу для международного мира и безопасности [5].
Из всех международных преступлений, преступления, связанные с ведением агрессивной войны всегда причиняли наиболее ощутимый ущерб человечеству. Две мировые войны привели к гибели около 60 млн человек и уничтожили огромное количество материальных и культурных ценностей. Факты свидетельствуют о том, что война устойчиво доминирует в жизни человечества. К. Маркс в свое время утверждал, что война «раньше достигла развитых форм, чем мир...» [11, с. 735].
Мировое развитие на современном этапе характеризуется усилением глобальной конкуренции, напряженности в различных областях межгосударственного и межрегионального взаимодействия, соперничеством ценностных ориентиров и моделей развития, неустойчивостью процессов экономического и политического развития на глобальном и региональном уровнях на фоне общего осложнения международных отношений. Происходит поэтапное перераспределение влияния в пользу новых центров экономического роста и политического притяжения.
Таким образом, мы видим, что внешняя политика США и их союзников, проводимая с начала XXI в., послужила причиной ряда международных преступлений.
Совершаемые в мире преступления с точки зрения международного уголовного права подразделяются на преступления против мира и безопасности человечества (международные преступления) и преступления международного характера.
К международным преступлениям в юридической литературе относятся:
а) планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны (далее - агрессивная война);
б) вооруженные агрессивные акции;
в) преступления против безопасности человечества;
г) военные преступления;
д) ввод вооруженных сил на территорию иностранного государства для вмешательства в его внутренние дела.
Рассматривая эволюцию этих видов международных преступлений, следует отметить, что человечество не сразу стало признавать их та-
ковыми - понадобилось достаточно длительное время для осознания всей пагубности подобных преступлений.
Рассмотрим некоторые виды международных военных преступлений.
1. Агрессивная война. Развязывание агрессивной войны как наиболее тяжкое международное преступление неразрывно связано с понятием «применение противоправной силы». В Уставе ООН 1945 года понятие противоправной силы включает в себя применение силы и угрозы силой, направленной против территориальной целостности, неприкосновенности или политической независимости любого государства, либо осуществляемой каким-либо другим образом, несовместимым с целями ООН. Более того, по смыслу Устава ООН противоправным применением силы является не только военная сила, но и применение экономического, политического и иного давления на суверенное государство. Именно данное понимание силы не находит адекватного подхода со стороны ряда государств, и прежде всего США.
В современных международных актах словосочетание «агрессивная война» встречается крайне редко. В международном праве доминируют термины «агрессия», «применение силы», «вооруженное нападение», «вооруженный конфликт».
В Уставе ООН термин «война» употреблен только в п. 1 Преамбулы (если не считать ст. 107, в которой он употребляется относительно Второй мировой войны). В приговоре Нюрнбергского военного трибунала агрессивные действия фашистской Германии квалифицируются как «агрессивная война» только в отношении СССР и США [12, с. 144].
В середине ХХ в. профессор Д. Б. Левин поставил вопрос о подмене понятия «агрессивная война» понятиями «применение силы», «агрессия» или «вооруженное нападение» [8, с. 35]. Он отмечал, что эти понятия нельзя смешивать, ибо «агрессивная война является и продолжает оставаться наиболее опасным и влекущим наиболее широкую международную ответственность видом вооруженной агрессии» [8, с. 35].
В Военной доктрине Российской Федерации, утвержденной Президентом РФ 26.12. 2014 г. (далее - Военная доктрина РФ), нет понятия «агрессивная война». В ней даются понятия военного конфликта, вооруженного конфликта, локальной, региональной и крупномасштабной войны.
Широко известное ленинское понимание войны как продолжения политики насильственными средствами [9, с. 224] не утратило своей актуальности и в настоящее время. Это подтверждается военными действиями в Ираке, Сирии и других регионах, где существующие режимы не отвечали национальным интересам США. Понятие агрессивной войны складывается из двух составляющих: понятия войны и понятия агрессии. Эти два понятия находятся в тесной взаимосвязи, поскольку развязать войну можно исключительно агрессивными (враждебными) действиями, хотя само понятие «агрессия» с точки зрения его определения в Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН 1974 года отличается от понятия «война». Понятие «война» не имеет в настоящее время общепризнанного определения в международном праве. В соответствии со ст. 6 Устава Международного военного трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси 1945 года к преступлениям против мира были отнесены планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны или войны в нарушение международных договоров, соглашений или заверений или участие в общем плане или заговоре, направленных к осуществлению любого из вышеуказанных действий. В данном изложении эта статья вряд ли может считаться дефиницией, поскольку отсутствует четкое правовое понятие войны как международного преступления. В советской доктрине война рассматривалась как борьба между государствами или классами средствами вооруженного насилия, представляющая собой продолжение той политики, которую эти государства и классы проводили до войны. Марксистско-ленинская теория исходит из того, что войны бывают двух родов: войны справедливые, т. е. не захватнические, освободительные, и войны несправедливые, захватнические [3, с. 306].
В Военной доктрине РФ 2000 года и 2010 года [15] войны разделяются на справедливые и несправедливые. Под справедливой войной понимается война, не противоречащая Уставу ООН, основополагающим нормам и принципам международного права, ведущаяся в порядке самообороны стороной, подвергшейся агрессии. Несправедливая война - это война, противоречащая Уставу ООН, основополагающим нормам и принципам международного права, подпадающая под определение агрессии и ведущаяся стороной, предпринявшей вооруженное нападение. Оце-
нивая данную классификацию, М. В. Андреев отмечает определенные неточности в формулировках «справедливые войны» и «несправедливые войны»: «в соответствии с Уставом ООН (п. 4 ст. 2) все члены ООН воздерживаются в их международных отношениях от угрозы силой или ее применения. Более того, после принятия Устава ООН, которая определила своей главной целью избавить грядущие поколения от бедствий войны, назвать любую войну (даже оборонительную - в ней тоже гибнут люди) справедливой сложно. Поэтому более корректной была бы классификация всех войн на правомерные и неправомерные» [1, с. 42-43]. Безусловно, данное положение имеет определенный смысл, и в военной доктрине РФ 2014 года нет разделения войн на справедливые и несправедливые, но с точки зрения морально-нравственной оценки определения «правомерные» и «неправомерные» как бы сглаживают всю тяжесть данного преступления. Так, трудно себе представить оценку правомерности Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. со стороны советского народа.
В соответствии с действующими в настоящее время источниками международного уголовного права, в частности с Римским статутом Международного уголовного суда (МУС) 1988 года (далее -Римский статут) и Резолюцией RC/Res.6*, принятой на XIII пленарном заседании государств - членов МУС 11.07.2010, понятия «агрессивная война» и «преступления агрессии» по своему содержанию и юридической сути являются тождественными.
В ходе Кампальской конференции 2010 года государства - участники Римского статута пришли к соглашению по самой важной поправке к нему, касающейся преступлений агрессии [13]. Впервые в истории у мирового сообщества появилась норма международного уголовного права, четко определяющая границы jus ad bellum.
Второй вице-председатель МУС Ханс-Петер Кауль в своем выступлении на Международной научно-практической конференции «Мартен-ские чтения», проходившей в Санкт-Петербурге в 2011 году [14], коснулся двух ключевых элементов определения преступления агрессии: «Первый ключевой компонент нового определения преступления агрессии - это то, что в нем проводится четкое различие между деянием государства, которое влечет за собой ответственность государства, и деянием отдельного лица, фактически осуществляющего контроль над политическими
и военными действиями государства, которое влечет за собой индивидуальную уголовную ответственность. Второй - это так называемое требование, установленное в ст. 8 Римского статута. Согласно этому требованию, акт агрессии со стороны государства должен в силу своего характера, серьезности и масштабов являться грубым нарушением Устава ООН» [14].
Нельзя не согласиться с короткой оценкой данного преступления, но следует отметить, что акт агрессии включает в себя совокупность трех компонентов: а) характера преступления; б) серьезности или плана преступления; в) масштабов преступления. Именно в совокупности этих составляющих акт агрессии следует считать грубым нарушением ст. 2 (4) Устава ООН.
В праве международной безопасности до сегодняшнего дня нет четкого ответа на вопросы, какое вооруженное нападение является противоправным и какими должны быть средства и методы отражения агрессии, чтобы государство, отражающее агрессию, само не было признано агрессором.
Казалось бы, ответ на поставленный вопрос дан в Уставе ООН, в Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН «Определение агрессии» 1974 года, а также в Римском статуте. Однако реальная действительность и происходящие события в мире, связанные с военными действиями в ряде регионов, свидетельствуют о пробеле в существующем международном праве. Как отмечает С. В. Чер-ниченко, «перечень актов, образующих состав вооруженного нападения в ст. 3 «Определения агрессии», не является исчерпывающим. Возникает опасение, что к этому перечню любым заинтересованным государством могут быть добавлены акты, которые беспристрастным наблюдателем не могут расцениваться как вооруженное нападение. Практика подтверждает это опасение. Достаточно сослаться на вторжение США в Панаму, завершившееся захватом президента Норьеги, поводом для которого послужило нападение на нескольких американских военнослужащих. Расценивать такого ряда нападения как вооруженное нападение на государство, дающее право применять ст. 51 Устава ООН, можно, лишь обладая богатым воображением» [16, с. 462]. Сегодня подобных примеров достаточно (вторжение в Афганистан, Ирак, Ливию, Сирию и т. д.).
Таким образом, ответ на поставленный вопрос прост: только Совет Безопасности ООН может определить перечень действий государств, об-
разующих объективную сторону состава агрессии, и дать им правовую оценку.
Современное международное право рассматривает возможность развязывания крупномасштабной (мировой) войны как незначительную. Сдерживающим фактором является наличие ядерного оружия у потенциальных противников, которое делает бессмысленным развязывание подобной войны, победителем в которой не может быть ни одно государство. Но отрицать возможность возникновения отдельных агрессивных войн, которые могут перерасти в крупномасштабную, ошибочно.
Данное положение подтвердил в своем выступлении перед участниками Валдайского клуба в октябре 2014 года В. В. Путин. Он отметил: «В мире накопилось множество противоречий. К сожалению, гарантий того, что существующая система глобальной и региональной безопасности способна уберечь нас от потрясений, нет. А от прямого столкновения большие страны удерживает не баланс интересов и взаимных гарантий, а страх взаимоуничтожения» [2, с. 8].
2. Вооруженные агрессивные акции. Наряду с агрессивной войной и агрессией в современном мире наиболее распространенным видом международных преступлений являются вооруженные агрессивные акции, то есть вооруженные нападения, не обладающие признаками, присущими агрессивной войне или агрессии. Эти агрессивные акции могут носить как единичный, так и массовый характер. Отличительной чертой таких агрессивных акций является вооруженное давление на государство с целью заставить выполнить те или иные требования агрессора или под предлогом борьбы с терроризмом или иными преступными действиями государства свергнуть неугодный существующий режим.
Наиболее ярким примером агрессивных актов такого рода являются систематические бомбардировки с воздуха вооруженными силами США и НАТО городов и других населенных пунктов Афганистана, Ирака, Ливии, Сирии и т. д. В ряде случаев вооруженные агрессивные акции предпринимаются государствами под предлогом возмездия, то есть под предлогом репрессалий. Репрессалии (позднелат. гергеББаМае, от лат. reprehendere «удерживать, останавливать») - правомерные принудительные действия государства, предпринимаемые в ответ на наносящие ему моральный или материальный ущерб действия другого государ-
ства, осуществляемые в нарушение норм международного права [4, с. 462]. До окончания Второй мировой войны международное право допускало вооруженные и невооруженные репрессалии, о чем свидетельствует положение Резолюции Парижской сессии Института международного права 1934 года «Режим репрессалий во время мира». В ст. 3 этого документа говорилось: «Репрессалии бывают различных категорий. А именно, различаются репрессалии вооруженные и репрессалии невооруженные. Вооруженные репрессалии суть такие, которые предполагают обращение к какой бы то ни было форме силы: военной, морской или воздушной» [19, с. 168]. Такая постановка вопроса позволяла более «сильным» государствам оказывать вооруженное давление на «слабых», используя заранее продуманный предлог.
Несмотря на то что современное международное право запрещает вооруженные репрессалии, Соединенные Штаты Америки, используя свое военное и экономическое превосходство, зачастую проводят их в нарушение ст. 51 Устава ООН, которая определяет порядок применения военной силы. Доказательством этому являются вооруженные акции в отношении Ливии, Ирака, Сирии, вооруженное вмешательство в Афганистан, расчленение Югославии и непосредственное внешнее вмешательство во внутренние дела Сербии и других государств.
Мы уже говорили о том, что только Совет Безопасности ООН может дать квалифицированную оценку действиям государств по отношению к другому государству, признав их правомерными или неправомерными. Почти все вышеуказанные агрессивные акции, совершенные США и союзниками по НАТО, были предметом обсуждения в Совете Безопасности ООН и получили неоднозначную оценку. Многие государства осуждали и осуждают данные действия США и НАТО, но, учитывая сложившуюся в начале 1990-х годов однополярную унифицированную систему мира, в которой, по сути, размыт институт международного права и национальный суверенитет как основа международной правосубъектности государств, можно говорить о том, что США диктовали свою волю, не считаясь с интересами других государств и международного сообщества в целом.
Так, по мнению О. Н. Хлестова, одним «из путей в этом направлении является признание права на самооборону в связи с актами международного терроризма, а также права на вторжение в
пределы другого государства» [17, с. 54]. Следует не согласиться с данным мнением, особенно в той его части, где речь идет о вторжении в пределы другого государства. В данном случае «потерпевшее» государство становится агрессором по отношению к другому государству, ибо террористические акты совершали конкретные лица или террористические организации, имеющие весьма условные отношения к государству, даже если последнее рассматривается как враждебное (террористическое). Наглядным примером является политика Соединенных Штатов после 11 сентября 2001 года. Попытка создания антитеррористической коалиции явилась лишь способом для осуществления своих амбициозных целей. Мир убедился в том, что ни Совет Безопасности ООН, ни ОБСЕ, ни другие международные организации, способные обеспечить правовую основу для совершаемых США - пусть и правомерных - действий, им не нужны. В результате многие государства, и особенно страны арабского Востока, убедились в том, что человечество вступило в новый век, в котором, как и раньше, главенствующими являются не принципы разума и гуманизма, не нормы международного права, а фактор силы, что делает мир еще более хрупким и беззащитным [7, с. 31].
Достижение этих целей возможно различными средствами, не исключая и агрессивные акты, которые реально осуществляют США.
В практике отдельных государств применяется такой способ агрессивных акций, совершаемых под предлогом репрессалий, как военные провокации. Понятие военной провокации отсутствует в официальных справочных материалах. Известный советский международник профессор Д. Б. Левин отмечал: «Военные провокации - это враждебные действия, совершаемые вооруженными силами одного государства против другого государства, для того чтобы побудить последнее к ответным враждебным действиям и таким путем создать военный конфликт с ним» [8, с. 59]. Подобные провокационные действия становятся нормой для государств, чьи национальные интересы становятся выше интересов международного сообщества. Наглядным свидетельством провокационных действий со стороны вооруженных сил Украины является обстрел территории Российской Федерации в Ростовской области. Можно привести множество примеров провокационных действий США и других государств в последние
десятилетия. Все эти действия - и вооруженные репрессалии, и вооруженные провокации - являются противоправными действиями, а значит, должен быть выработан единый подход к данным видам международных преступлений.
3. Преступления против безопасности человечества. Данный вид современных международных преступлений не имеет четко очерченных квалифицирующих признаков. В п. 1 ст. 5 Римского статута говорится о том, что «преступления против человечности входят в число самых серьезных преступлений, вызывающих обеспокоенность международного сообщества в целом, обуславливают и влекут за собой индивидуальную уголовную ответственность и предполагают совершение деяния, которое является недопустимым в соответствии с общепризнанными нормами международного права, признаваемыми основными правовыми системами мира» [6]. Данное положение не содержит перечень преступлений против человечества. Статья носит обобщающий характер, но не раскрывает правовое содержание и виды данных преступлений, в отличие, например, от преступления геноцида. В ст. 7 Римского статута перечислены преступления, относящиеся к преступлениям против человечности: убийство; истребление; порабощение; депортация или насильственное перемещение населения; заключение в тюрьму или другое жестокое лишение физической свободы в нарушение основополагающих норм международного права; пытка; изнасилование, обращение в сексуальное рабство; принудительная стерилизация или любые другие формы сексуального насилия сопоставимой тяжести; преследование любой идентифицируемой группы или общности по политическим, расовым, национальным, этническим, культурным, религиозным, гендерным или другим мотивам, которые повсеместно признаны недопустимыми согласно международному праву, в связи с любыми деяниями, указанными в данном пункте, или любыми преступлениями, подпадающими под юрисдикцию суда; насильственное исчезновение людей; преступление апартеида; другие бесчеловечные деяния аналогичного характера, заключающиеся в умышленном причинении сильных страданий, или серьезных телесных повреждений, или серьезного ущерба психическому или физическому здоровью.
Столь подробное перечисление преступных деяний как бы «отождествляет» обычное уго-
ловное преступление, предусмотренное уголовным законодательством государств, и преступления против человечности, предусматривающие ответственность не только конкретных физических лиц, чья вина очевидна и доказана, но и государств, проводивших данную преступную политику. В этом отношении Проект кодекса преступлений против мира и безопасности человечности 1996 года (далее - Проект 1996 года) более точен, ибо в ст. 18 данного проекта зафиксировано положение, согласно которому к перечисленному перечню преступных деяний против человечности добавляется весьма важное условие, а именно - широкомасштабный и систематический характер совершенных преступлений и инициирование данных преступлений правительством государства. Наглядным примером является преступная политика правительства Украины в отношении своих граждан на юго-востоке Украины, поддерживаемая и управляемая США и их партнерами по НАТО.
Говоря о видах преступлений против безопасности человечества, следует рассмотреть проблему соотношения уголовно-правовой квалификации, принятой в Уголовном кодексе РФ и в международных конвенциях. Особо значимой является глава 34 «Преступления против мира и безопасности человечества» УК РФ (ст. 353-360), где определены составы таких преступных деяний, как планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны, разработка, производство, накопление, приобретение или сбыт химического, биологического, токсичного, а также другого вида оружия массового поражения, запрещенные международным договором РФ, применение в вооруженном конфликте методов и средств, запрещенных международным договором РФ, применение оружия массового поражения, запрещенного международным договором РФ, геноцид, нападение на лиц или учреждения, которые пользуются международной защитой, и др. Если сравнить виды преступлений, указанных в главе 34 УК РФ и ст. 7 Римского статута, то мы увидим некоторое разночтение. Отдельные виды преступлений присутствуют в одном перечне, но отсутствуют в другом. Более того, во многих учебниках международного права под преступлением против мира и безопасности человечества понимаются деяния лиц, воплощающие преступную политику государства, т. е. агрессия, колониализм, геноцид, экоцид, расовая дискри-
13 • 2018 • НАУЧНЫЕ ИЗВЕСТИЯ
минация, акты международного терроризма. Этот перечень расходится с перечнем уголовного законодательства РФ.
Нам представляется, что основным отличием преступлений против человечества является то, что они совершаются по умыслу преступной политики руководителей государств, по заранее продуманному плану и тщательно планируются. В Проекте 1996 года говорится: «Преступления против мира и безопасности человечества являются преступлениями по международному праву и наказываются как таковые, вне зависимости от того, наказуемы ли они по внутригосударственному праву» (ч. 2 ст. 1). При этом Проект 1996 года проводит четкое различие между уголовно-правовой ответственностью индивида и международно-правовой ответственностью государств. Следует обратить внимание на проблему разграничения уголовно-правовой и международно-правовой ответственности. Этот вопрос был предметом оживленной дискуссии в Комиссии международного права [5, ст. 94]. Как отмечает И. И. Лукашук, некоторые ее члены возражали против использования самого термина «преступление» в отношении государств, считая, что это ведет к криминализации поведения государств, что противоречит природе международного права. Однако большинство сочло, что термин «преступление» имеет целью обозначить особенно серьезные нарушения международного права и не привносит какого-либо уголовного звучания. Государство не может нести уголовно-правовую ответственность [10, с. 10]. В ст. 4 Проекта 1996 года, которая называется «Ответственность государства», закреплено следующее положение: «Ответственность отдельных лиц за преступления против мира и безопасности человечества, предусмотренная в настоящем Кодексе, никоим образом не влияет на ответственность государств по международному праву».
Вместе с тем было бы абсолютно неправильно считать непричастным государство, совершившее акт агрессии или иное преступление, квалифицируемое как преступление против мира и безопасности человечества, и не объявить ему политические санкции в соответствии с резолюцией Совета Безопасности ООН, принципами и нормами международного права. Другое дело, когда под предлогом якобы готовящегося международного преступления отдельные государства проводят
незаконные санкции, вплоть до вооруженного вмешательства. Именно такие действия и противоречат современному международному праву.
4. Военные преступления в ходе вооруженных конфликтов. В наше время, когда вооруженные конфликты охватили многие регионы земного шара и связаны с использованием современных видов оружия, наносящих чрезмерный ущерб мирному населению, многие люди сомневаются в том, что нормы международного права и внутригосударственные законы могут регулировать поведение людей в такой исключительной, анархической, жестокой ситуации, как вооруженный конфликт, ссылаясь на то, что практически во всех государствах национальное законодательство запрещает внутренние вооруженные конфликты, а международное право вне закона. Такая концепция позволяет руководителям (правительствам) государств, на территории которых происходит вооруженный конфликт (наглядный пример - Украина), объявить его внутренним делом государства, а от ответственности уйти, прикрываясь лозунгом о проведении антитеррористической операции или борьбы с сепаратистами.
В Уставе Нюрнбергского военного трибунала были определены следующие виды военных преступлений: а) нарушения законов и обычаев ведения войны, в том числе убийства, истязания или увод в рабство или для других целей гражданского населения оккупированной территории; убийства либо истязания военнопленных или лиц, находящихся в море во время кораблекрушения; убийства заложников; бессмысленное разрушение городов или других населенных пунктов; разорение объектов жизнедеятельности людей, не оправданное необходимостью, и другие преступления.
В ст. 8 Римского статута установлена юрисдикция МУС над обширным перечнем военных преступлений. Римский статут объединил теоретические концепции и практику международных военных трибуналов. МУС правомочен рассматривать военные преступления, совершенные во время, как международных конфликтов, так и военных конфликтов немеждународного характера. Сегодня некоторые государства, и прежде всего Соединенные Штаты Америки, не согласны с положением о распространении юрисдикции МУС на преступления, совершенные в ходе внутренних вооруженных конфликтов [18, с. 78].
Военные преступления, совершенные в ходе вооруженных конфликтов немеждународного характера, не могут быть оправданны, ибо в международном праве не существует критериев, позволяющих разделить военные преступления на «законные» и «незаконные». Нормы Женевской конвенции о защите жертв войны 1949 года и дополнительных протоколов к ней 1977 года являются общепризнанными нормами международного права и применяются безотносительно статуса вооруженного конфликта.
Таким образом, существующая неопределенность затрудняет процесс преследования конкретных виновных лиц в военных преступлениях, и особенно при вооруженных конфликтах немеждународного характера. Это отчетливо проявляется в настоящее время в ходе вооруженного конфликта (гражданской войны) на юго-востоке Украины. Ни международные судебные учреждения, ни иностранные эксперты не дают правдивой оценки происходящих событий. Реальная ситуация такова (это подтверждают наблюдатели ОБСЕ на Украине), что при попытке защитить пострадавших на юго-востоке Украины даже простейшие моральные доводы встречают огромное количество контраргументов, и только ссылка на конкретные нормы международного права значительно охлаждает запал приводящих их людей.
Особенность военных преступлений состоит в том, что за нарушение определенных норм международного права соответствующее наказание непосредственно несет лицо, совершившее это деяние или отдавшее преступный приказ. Установление личной уголовной ответственности объясняется тем, что без этого невозможна эффективная борьба с наиболее тяжкими международными преступлениями. Таким образом, личная ответственность непосредственно по международному праву установлена лишь в отношении преступлений против мира и безопасности человечества. Физические лица могут нести уголовную ответственность и за серьезные нарушения иных норм международного права, но это уже ответственность по уголовному праву государств. В этой связи в учебнике «Международное уголовное право» говорится: «Индивид несет непосредственную ответственность по международному праву в строго определенных случаях. При этом, в отличие от государства, он несет международную уголовно-правовую ответственность. В остальных
случаях за нарушение норм международного права он несет ответственность по внутригосударственному праву» [15, с. 72].
В этой связи требуется строгое соблюдение положения Римского статута о личной уголовной ответственности (ст. 25). Лицо, совершившее преступление, относящееся к юрисдикции МУС, является лично ответственным и подлежащим наказанию в соответствии с Римским статутом. Но для этого государству необходимо быть полноправным членом МУС.
5. Ввод вооруженных сил на территорию иностранного государства для вмешательства в его внутренние дела. Ввод ограниченного контингента вооруженных сил на территорию иностранного государства (без санкции Совета Безопасности ООН для проведения операции по поддержанию мира) как вид международного преступления (исключая акт агрессии) широко применялся в XIX-XX вв. государствами с различным социальным строем (капиталистическим и социалистическим) как в интересах этих государств, так и по просьбе правительств или народа государства введения войск. Зачастую эти «просьбы» являлись предлогом для введения войск на территорию суверенного государства. Вот почему данный вид противоправного действия сродни вооруженной интервенции. Как показывает практика, этот вид международного преступления характерен был и для Советского Союза, и для США, и для других государств. Достаточно вспомнить ввод войск стран Варшавского договора в Чехословакию в августе 1968 года, не говоря уже о наведении так называемого порядка по поддержанию социалистического строя в Венгрии в 1956 году.
Раньше аналогичная практика применялась Соединенными Штатами Америки. Достаточно вспомнить факты высадки американских войск в Ливане и британских войск в Иордании в июле 1958 года, послужившие предметом рассмотрения III Чрезвычайной сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Современная политика ряда государств не изменилась. Достаточно объективно оценить действия США и их союзников в бывшей Югославии, ввод войск США в Афганистан под предлогом борьбы с международным терроризмом, вооруженную интервенцию США и их союзников в Ливии, Ираке, Сирии, государствах средней Азии и других регионах мира.
В военной доктрине РФ 2018 года к числу основных действий США и их союзников, представляющих военную опасность для нашего государства, относится «развертывание (наращивание) воинских контингентов иностранных государств
(групп государств) на территориях государств, сопредельных с Российской Федерацией и ее союзниками, а также в прилегающих акваториях, в том числе для политического и военного давления на Российскую Федерацию.
ЛИТЕРАТУРА
1. Андреев М. В. Политико-правовая институциональная система всеобъемлющей и региональной безопасности. Казань: Центр инновационных технологий, 2009.
2. Аргументы и факты. 2014. № 44. 29 окт. - 4 ноября.
3. Дипломатический словарь. В 4 т. М., 1960. Т. 1.
4. Дипломатический словарь. В 3 т. М., 1985.
5. Доклад Комиссии международного права о работе ее сорок седьмой сессии. Нью-Йорк, 1995.
6. Документы ООН. PCNICC/2000/1/Add.2.
7. Кортунов С. В. Современная внешняя политика России. Стратегия избирательной вовлеченности. М., 2009.
8. Левин Д. Б. Международное право и сохранение мира. М., 1971.
9. Ленин В. И. Полное собрание сочинений. 1969. Т. 26.
10. Лукашук И. И., Наумов А. В. Международное уголовное право: учеб. М., 1999.
11. Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. 2-е изд. 1958. Т. 12.
12. ПолторакА. И. Нюрнбергский процесс. М., 1966.
13. Резолюция PC/Res. 6 от 11.06. 2010. URL: http://212.159.242.181.iccdocs/asp_docs/Resolutions/RS-Res.6-RUS.pdf
14. Российский ежегодник международного права. Спец. выпуск. СПб., 2012.
15. Сборник законодательства РФ. 2000. № 17. Ст. 3844-3861.
16. Черниченко С. В. Теория международного права. В 2 т. М., 1999. Т. 2.
17. Хлестов О. Н. Новые рубежи: прогноз развития международного права // Международное право. № 3. 2001.
18. BroomhallB. International Justice and the International Criminal Court: Between Sovereignty and the Rule of Law. Oxford, 2003.
19. Institut de droit international. Tablean genera- le des resolutions (1873-1956). Bale, 1957.
