CC BY
6
2. КОНСТИТУЦИОННОЕ ПРАВО, КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУДЕБНЫЙ ПРОЦЕСС; МУНИЦИПАЛЬНОЕ ПРАВО (СПЕЦИАЛЬНОСТЬ 12.00.02)
2.1. Международные правозащитные риски: универсальный уровень
©Мархгейм Марина Васильевнаa ©Новикова Алевтина Евгеньевна b
Белгородский государственный национальный исследовательский университет, г.Белгород, Россия a markheim@bsu.edu.ru b novikova_a@bsu.edu.ru
Аннотация
В данной статье представлены и охарактеризованы правозащитные риски международного универсального уровня. Актуальность исследования опосредована стратегическими задачами создания незыблемого правозащитного статуса Российской Федерации. Это предполагает наличие солидарного и безопасного правозащитного пространства, созидательно поддерживаемого всеми предназначенными для этого ресурсами и средствами, включая международное право.
Для выявления заявленных правозащитных рисков авторами осуществлен анализ институтов международной системы защиты прав и свобод человека, а также процедур и норм, их определяющих.
Установлено, что по параметру роли государства в возникновении международных правозащитных рисков нами разграничиваются их непосредственная и опосредованная разновидности. В видовом многообразии практически все правозащитные риски универсального уровня коррелируются с генеральными трендами международного права.
Ключевые слова: международное право, правозащитные риски, международная система защиты прав человека, конвенционные органы, фрагментация международного права, санкции.
Для цитирования: Мархгейм М.В., Новикова А.Е. Международные правозащитные риски: универсальный уровень // Пробелы в российском законодательстве. 2020. Т. 13. №6. С. 027-031.
International human rights risks: universal level
©Markhgeym Marina V.a ©Novikova Alevtina E.b
Belgorod National Research University, Belgorod, Russia a markheim@bsu.edu.ru b novikova_a@bsu.edu.ru
Abstract
This article presents and describes human rights risks at the international universal level. The relevance of the research is mediated by the strategic objectives of creating an unshakable human rights status of the Russian Federation. This implies the existence of a solidary and secure human rights space, creatively supported by all the resources and means intended for this purpose, including international law.
To identify the stated human rights risks, the authors analyzed the institutions of the international system for the protection of human rights and freedoms, as well as the procedures and norms that define them.
It is established that by the parameter of the role of the state in the emergence of international human rights risks, we distinguish between their direct and indirect varieties. In the diversity of species, almost all human rights risks of a universal level are correlated with General trends in international law.
Keywords: international law, human rights risks, international human rights protection system, Convention bodies, fragmentation of international law, sanctions.
For citation: Markhgeym M.V., Novikova A.E. International human rights risks: universal level // Gaps in Russian legislation. 2020. Vol. 13. №6. Pp. 027-031. (in Russ.).
Введение
В настоящее время Российская Федерация активный участник международно-правовой системы защиты прав и свобод человека. Данное направление отличает именно суверенное российское государство, поскольку на протяжении советского периода лишь формально признавался и воспринимался международный правозащитный опыт, что не в полной мере претворяло в
жизнь его прогрессивные положения. Безусловно, существовавшая ситуация нами оценивается в качестве источника правозащитных рисков национального уровня в различных рассмотренных ранее вариациях [1, с. 26-30; 2, с. 11-14].
Кроме того, до принятия Конституции 1993 г. в российском государстве отсутствовала формализованная и последовательная концепция соотношения международного и национального права. С принятием Базового
12.00.02
Конституционное право, муниципальное право / Constitutional law, municipal law
закона, последний явился главным юридическим инструментом обеспечения исполнения решений международных инстанций во внутригосударственной сфере. Это стало возможным благодаря закреплению в ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации одного из первостепенных принципов демократического правового государства - признания ратифицированных международных договоров и общепризнанных принципов и норм международного права, в частности, касающихся прав и свобод человека, составной частью российской правовой системы [3, с. 193-202]. Справедливо, что вводимые в национальное законодательство общепризнанные принципы и нормы, а в соответствии с ними и механизмы, должны опираться и взаимодействовать с оправдавшими себя традиционными отечественными правозащитными институтами [4, с. 62-70].
Россия присоседилась к ключевым международным правовым актам, составляющим упорядоченную систему регулирования правозащитной сферы на универсальном, региональном и локальном уровнях.
Иного пути и не представляется, так как мир вступил в очередную декаду XXI в. с полным пониманием того, что без международного права прогресс человеческой цивилизации невозможен, так как в его основе согласование воль и устремлений всех государств и других акторов межгосударственной системы [5, с. 106].
Учреждение и функционирование наднационального механизма защиты прав и свобод человека и гражданина является одним из важнейших достижений в международном регулировании прав человека [6, с. 78]. Целенаправленная международная защита прав и свобод человека, системно сформировавшаяся на основе приведенных документов во второй половине XX века, заключается в деятельности уполномоченных субъектов соответственно на универсальном, региональном и локальном уровнях.
Уточним, что универсальность в данном исследовании трактуется нами в качестве всеобщности и применительно к субъективным правам, и применительно к механизмам их защиты.
В свою очередь правозащитный риск дефинирован нами как вероятность отклонения реального правозащитного результата от принятых стандартов защиты прав и свобод человека и гражданина под воздействующими событиями или деяниями.
Подчеркнем, что правозащитные риски расцениваем как феномен, встречающийся повсеместно - в национальной правовой системе и в надгосударственных ин-теграциях. Целью данной работы является выявление правозащитных рисков на международном универсальном уровне.
Систематизация международных правозащитных рисков универсального уровня
Характеризуя универсальный уровень, в глобальном смысле затронем правозащитные риски фрагментации международного права. В настоящее время заявленную фрагментацию чаще всего рассматривают как динамический процесс расщепления, разделения, «ато-мизации» международного права на части через выделение автономных и самодостаточных международно-
1 Cm.: United Nations High Commissioner for Human Rights. Report to the General Assembly of the United Nations. Promotion and Protection of all Human Rights. Civil. Political. Economic. Social and Cultural
правовых режимов, посредством распространения международного права на новые сферы отношений, а также при помощи создания большого числа институтов для управления и контроля [7, с. 20-26].
Причинами появления фрагментации международного права (нормативный и институциональный уровни) считают «заключение международных договоров в различных исторических, функциональных и региональных условиях; постоянное развитие права за счет судебной практики; недостаточное знание общего международного права практикующими юристами» [8, с. 3-10]; дублирующий функционал международных инстанций. В совокупности представленные причины, порождающие фрагментацию международного права, одновременно способствуют появлению правозащитных рисков и вытекающих из них деструктивных последствий.
Безусловно, практика разночтения международных норм не способствует всемерной защите прав личности, поэтому, разделяя мнение Т.Н. Нешатаевой, опирающееся на Декларацию Комитета министров Совета Европы «Применение Конвенции о защите прав человека: наша общая ответственность», полагаем, на сокращение правозащитных рисков фрагментации может оказать влияние «создание «контактных точек» по вопросам прав человека для международных и национальных органов. В области защиты прав человека приоритет создания этих институтов - у Совета Европы, в области общих принципов права - у Международного Суда ООН» [8, с. 3-10].
Кроме того, актуальны теоретические упорядочения динамично меняющихся институтов международного права с последующим использованием их в договорной практике государств и функционировании надгосударственных институций.
В качестве еще одной разновидности правозащитных рисков, которые имманентны универсальному уровню, назовем их санкционную разновидность.
С середины 90-х годов XX века на основе ст. 41 Устава ООН Совет Безопасности ООН «вместо «всеобъемлющих» стал широко использовать тактику применения «индивидуальных целенаправленных санкций» (принудительные меры, предпринимаемые международными организациями в соответствии с их учредительными документами) против конкретных физических и юридических лиц.
Содержательно эти санкции связаны с ограничением права собственности, свободы передвижения и др., формально же отсутствие ограничений по времени, а также четкого списка оснований для снятия этих мер позволяют квалифицировать их в качестве выполняющих не превентивную, а, скорее, карательную функцию1.
Включение в санкционные списки, как правило, заключается в том, что государство-член вносит свои предложения и по истечении установленного периода времени при отсутствии возражений лицо или компания заносятся в список» [9, с. 68-84]. Исключение из данных списков носит явно политический окрас также с выраженным влиянием воли отдельных государств и неспособностью воздействия специальных посредников, привлеченных к этой процедуре в ходе реформирования 2006 г. и в 2009 г. Таким образом, рассмотренный вид правозащитных рисков опосредован и диагностиру-
Rights. Including the Right to Development. 2 September 2009. A/HRC/12/22. § 42.
ется на основе индикатора несовершенства правозащитной процедуры, по итогу негативно влияющей на стандарт субъективных прав.
Уточним, что «международными санкциями в точном юридическом значении данного термина могут считаться лишь меры, вводимые по решению Совета Безопасности ООН. Меры, принимаемые отдельными государствами или интеграциями, относятся к категории односторонних мер» [10, с. 162-175]. Следовательно, принятые Советом Европейского Союза индивидуальные ограничительные меры в связи с действиями, подрывающими или угрожающими территориальной целостности, суверенитету и независимости Украины, не являются санкциями в смысле международно-правовых норм. В этой связи, полагаем, важно терминологическое разграничение представленных терминов для их верной содержательной интерпретации и последствий статуса для индивидов. В противном случае подмена смысла правовых явлений также может быть источников правозащитных рисков, когда индивид находится в заблуждении по поводу правильности применения процедур снятия соответствующих ограничительных мер.
Обращаясь к международному универсальному уровню, необходимо отметить правозащитные риски, аффилированные с процедурами конвенционных «комитетов ООН как независимых экспертных органов, учрежденных в целях контроля за выполнением участниками соответствующих конвенций принятых на себя обязательств» [11, с. 6-15]. Суть их правозащитного механизма сведена к докладной форме работы: государства-участники «представляют комитетам в виде докладов информацию о предпринятых мерах для выполнения своих обязательств по конвенции и сопутствующих трудностях. Доклады готовят на периодической основе в установленные хронологические периоды. Комитеты, изучив доклады, направляют государствам» [11, с. 6-15] в виде обратной реакции рекомендации, замечания, дополнительные запросы и пр.
Так сложилось и продолжается на протяжении не одного десятилетия, что многие государства-участники вообще не представляют докладов или же делают это с большим опозданием. В свою очередь конвенционные органы не могут заставить государства надлежаще выполнять свои обязанности. Таким образом, правозащитный потенциал рассматриваемых институций снижается по вине самих государств, что, безусловно, должно выступать основанием их ответственности [12, с. 328-332; 13, с. 74-80]. Полагаем, в данном случае целесообразно «внешние» правозащитные риски классифицировать по отношению к внутригосударственному правозащитному пространству в качестве опосредованных. Ранее же рассмотренные примеры рисков, считаем целесообразным квалифицировать непосредственными, исходящими от международных инстанций.
Еще одна разновидность правозащитных рисков, возникающих по вине государства, но в контексте взаимодействия с международными акторами, «связана с тем, что государства-участники могут подписать конвенцию, но не признать юрисдикцию комитета по рассмотрению жалоб в отношении данного государства. Следовательно, граждане государства лишены возможности по-
дачи жалобы» [11, с. 6-15] в специализированную международную инстанцию на фоне формально действующего документа.
В числе непосредственных правозащитных рисков, которые мы ранее уже называли, а именно разновидность фрагментации, также характерна для конвенционных органов по причине того, что они в своей работе дублируют друг друга; выносят противоречащие заключения и рекомендации, тем самым нарушая единообразное толкование норм и принципов международного права [14, с. 11-12].
Корректировка сложившейся ситуации изыскивается на протяжении не одного десятка лет. Создание единого органа для рассмотрения индивидуальных сообщений2 - наиболее часто встречающееся предложение, хотя, по мнению одного из инициаторов - Верховного комиссара ООН по правам человека, это лишь отдаленная перспектива3.
В доктрине международного права дискуссия по этому вопросу не прекращается и, к примеру, В.А. Кар-ташкин, считает целесообразным создание двух-трех комитетов, которые будут распределять между собой полномочия действующей системы конвенционного механизма [15, с. 132].
В корреляции с «внешними» правозащитными рисками объективно обратить внимание на явление глобализации и связанное с ним «глобальное право, представляющее собой взаимосвязанную структуру, в состав которой входит центральное, интегрирующее звено - международное право, а также различные национальные правовые системы» [16, с. 18-21].
Глобализация является серьезным фактором стандартизации правовой жизни: «законодательную сферу характеризуют общепризнанные правовые стандарты, модернизирующие и применение права. К общим стандартам приводятся механизмы и процессы воплощения на практике унифицированных правовых норм, контролирующих однопорядковые правовые отношения в различных государствах» [17, с. 201-203].
Уточним, что права человека являются той отраслью, которая особенно была подвержена универсализации в рамках процессов глобализации. Признанные международные стандарты прав человека являются эталоном для национальных правовых систем и получают конституционно-правовую формализацию, что, бесспорно, минимизирует правозащитные риски.
На протяжении длительного времени глобализация определялась объективным процессом формирования единого мирового пространства (экономического, финансового, инфраструктурного, гуманитарного) на основе современных технологий, уклониться от которого по существу невозможно и бессмысленно [18, с. 34]. Разделяя это мнение, полагаем, современную характеристику глобализации целесообразно давать через имманентный ей дуализм - сочетание перспектив открытия новых возможностей с турбулентностью развития и негативными последствиями [19, с. 34-38] в разных сферах. С подобными негативными примерами страны
2 Доклад Комитета по ликвидации расовой дискриминации. 68-я 3 Доклад Верховного комиссара ООН по правам человека. Нью-
сессия (20 февраля - 10 марта 2006 г.); 69-я сессия (31 июля - 18 Йорк: ООН, 2007. С. 21. августа 2006 г.). Нью-Йорк: ООН, 2006. С. 143-144.
12.00.02
Конституционное право, муниципальное право / Constitutional law, municipal law
уже столкнулись в аспектах обеспечения государственной безопасности, национальных интересов, миграционной политики и др. Из последних наиболее ярким является пример закрытия границ между государствами для предотвращения новой коронавирусной инфекции COVID-19. В этой связи не явилась исключением и Российская Федерация, временно ограничившая в целях обеспечения безопасности государства, защиты здоровья населения въезд иностранных граждан и лиц без гражданства, в том числе прибывающих с территории Республики Белоруссия, а также граждан Республики Белоруссия с 00 часов 00 минут по местному времени 18 марта 2020 г.
Таким образом, процессы глобализации и их последствия могут выступать источниками правозащитных рисков, индикативно определяемых на уровне правозащитных институтов, норм и процедур. Для их сокращения и предотвращения необходим поиск баланса неизбежной интеграции и государственных интересов и признанных ценностей.
Список литературы
1. Новикова А.Е., (2020) Африканская конституционная модель минимизация правозащитных рисков. Пробелы в российском законодательстве. № 2: 26-30.
2. Новикова А.Е., Самсонов В.Н., Таболин В.В. (2019) Современная конституционно-структурная корреляция рисков. Пробелы в российском законодательстве. Том 12. № 7: 11-14.
3. Дадашева Р.А., (2017) Влияние норм международного права на содержание и развитие российского законодательства в сфере деятельности по защите прав человека и гражданина. Актуальные проблемы российского права. № 1: 193-202.
4. Новикова А.Е., (2015) Международная корректировка правозащитных рисков. Организация Объединенных Наций: прошлое, настоящее, будущее: Материалы Международной научно-практической конференции (Белгород, 23-24 октября 2015 г.). Белгород, 2015: 62-70.
5. Андриченко Л.В., Акопян О.А., Васильев В.И., (2014) Концепции развития российского законодательства: Монография / отв. ред. Т.Я. Хабриева, Ю.А. Тихомиров. М.: ИЗиСП; Юриспруденция, 125.
6. Азаров А., Ройтер В., Хюфнер К., (2003) Права человека. Международные и российские механизмы защиты. М., 560.
7. Давлетгильдеев Р.Ш., (2013) К вопросу о подходах к фрагментации международного права. Российский юридический журнал. № 3: 20-26.
8. Нешатаева Т.Н., (2015) Европейская конвенция по правам человека и интеграция интеграций: пути преодоления фрагментации международного права. Международное правосудие. № 4: 3-10.
9. Русинова В.Н., (2017) Достучаться до Совета Безопасности ООН: санкционные списки и обязательства государств по защите прав человека в решениях международных судебных и квазисудебных органов. Международное правосудие. № 1: 68-84.
10. Бахин С.В., Еременко И.Ю., (2017) Односторонние экономические «санкции» и международное право. Закон. № 11: 162-175.
11. Ижиков М.Ю., (2012) Конвенционные органы в системе защиты прав человека: некоторые проблемы и пути их решения. Международное право и международные организации. № 2: 6-15.
Заключение
Представленные в работе примеры, полагаем, демонстративны для обоснования наличия правозащитных рисков, но вовсе не исчерпывающи. Международные «внешние» правозащитные риски распространяются на универсальный, региональный и локальный уровни.
По параметру роли государства в их возникновении нами разграничиваются непосредственные правозащитные риски (исходят от международных институций) и опосредованные (государство является виновником деструктивных правозащитных процедур и статуса международных институтов).
На универсальном уровне правозащитных рисков преобладает индикатор несовершенства процедур и самих специализированных институтов. В видовом многообразии практически каждая разновидность правозащитных рисков коррелируется с генеральными трендами международного права, к примеру, фрагмен-таций, глобализацией, и санкциями.
References:
1. Novikova A.E., (2020) Afrikanskaya konstitucionnaya model' minimizaciya pravozashchitnyh riskov. Probely v rossijskom zakonodatel'stve. № 2: 26-30.
2. Novikova A.E., Samsonov V.N., Tabolin V.V. (2019) Sovremennaya kon-stitucionno-strukturnaya korrelyaciya riskov. Probely v rossijskom zakono-datel'stve. Tom 12. № 7: 11-14.
3. Dadasheva R.A., (2017) Vliyanie norm mezhdunarod-nogo prava na soderzhanie i razvitie rossijskogo za-konodatel'stva v sfere deyatel'nosti po zashchite prav che-loveka i grazhdanina. Aktual'nye problemy rossijskogo prava. № 1: 193-202.
4. Novikova A.E., (2015) Mezhdunarodnaya korrektirovka pravozashchitnyh riskov. Organizaciya Ob"edinennyh Nacij: proshloe, nastoyashchee, budushchee: Materialy Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii (Belgorod, 23-24 oktyabrya 2015 g.). Belgorod, 2015: 62-70.
5. Andrichenko L.V., Akopyan O.A., Vasil'ev V.I., (2014) Koncepcii razvitiya rossijskogo zakonodatel'stva: Mono-grafiya / otv. red. T.YA. Habrieva, YU.A. Tihomirov. M.: IZiSP; YUrisprudenciya, 125.
6. Azarov A., Rojter V., Hyufner K., (2003) Prava che-loveka. Mezhdunarod-nye i rossijskie mekhanizmy zash-chity. M., 560.
7. Davletgil'deev R.SH., (2013) K voprosu o podhodah k fragmentacii mezhdunarodnogo prava. Rossijskij yuridicheskij zhurnal. № 3: 20-26.
8. Neshataeva T.N., (2015) Evropejskaya konvenciya po pravam cheloveka i integraciya integracij: puti preodoleniya fragmentacii mezhdunarodnogo prava. Mezhdunarodnoe pravosudie. № 4: 3-10.
9. Rusinova V.N., (2017) Dostuchat'sya do Soveta Be-zopasnosti OON: sank-cionnye spiski i obyazatel'stva gosudarstv po zashchite prav cheloveka v reshe-niyah mezhdunarodnyh sudebnyh i kvazisudebnyh organov. Mezhdunarodnoe pravosudie. № 1: 68-84.
10. Bahin S.V., Eremenko I.YU., (2017) Odnostoronnie ekonomicheskie «sankcii» i mezhdunarodnoe pravo. Za-kon. № 11: 162-175.
11. Izhikov M.YU., (2012) Konvencionnye organy v sisteme zashchity prav cheloveka: nekotorye problemy i puti ih resheniya. Mezhdunarodnoe pravo i mezhdunarodnye organizacii. № 2: 6-15.
12. Makogon B.V., Savel'eva I.V., Lyahkova A.I., Parshina A.A., Emel'anov A.S., (2017) Interprétation of légal responsibility as a universal instrument of procédural légal restrictions. The Turkish Online Journal of Design Art and Communication. Т. 7. № S-APRLSPCL: 328-332.
13. Макогон Б.В., (2014) Компонент юридической ответственности в процессуально-ограничительной деятельности публичных властных субъектов. Наука и образование: хозяйство и экономика; предпринимательство; право и управление. № 6 (49): 74-80.
14. Карташкин В.А., (2008) Учреждение Совета по правам человека и реформирование конвенционных органов. Международное право. № 2: 5-13.
15. Карташкин В.А., (2009) Права человека: международная защита в условиях глобализации. М.: Норма, 2009. 288.
16. Балаян Э.Ю., Сычев С.С., (2019) Международно-правовые принципы защиты прав и свобод человека и гражданина в условиях глобализации. Российская юстиция. 2019. № 11: 18-21.
17. Иванцова Г.А., (2018) Проблемы стандартизации прав человека в условиях глобализации. Сборник научных трудов международной научно-практической конференции. Стерлитамакский филиал БашГУ: 201-203.
18. Глазьев С., (2002) Для России неприемлемо положение периферийной страны. Русский предприниматель. № 1; http://www.ruspred.ru/arh/01/12rr.html (дата обращения 11.10.2020 г.).
19. Таюпова К.Р., (2019) Экономическая безопасность России в условиях глобализации: конституционно-правовой аспект. Конституционное и муниципальное право. № 6: 34-38.
Статья прошла проверку
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ
Мархгейм Марина Васильевна, д-р юрид. наук, профессор, заведующая кафедрой конституционного и международного права, Белгородский государственный национальный исследовательский университет. Scopus Author ID 55962366800. Researcher ID AAH-7582-2019. E-mail: markheim@bsu.edu.ru
Новикова Алевтина Евгеньевна, канд. юрид. наук, доцент, доцент кафедры конституционного и международного права, Белгородский государственный национальный исследовательский университет. E-mail: novikova_a@bsu.edu.ru
12. Makogon B.V., Savel'eva I.V., Lyahkova A.I., Parshina A.A., Emel'anov A.S., (2017) Interpretation of legal responsibility as a universal instrument of procedural legal restrictions. The Turkish Online Journal of Design Art and Communication. Т. 7. № S-APRLSPCL: 328-332.
13. Makogon B.V., (2014) Komponent yuridicheskoj otvetstvennosti v pro-cessual'no-ogranichitel'noj deyatel'nosti publichnyh vlastnyh sub"ektov. Nauka i obra-zovanie: hozyajstvo i ekonomika; predprinimatel'stvo; pravo i upravlenie. № 6 (49): 74-80.
14. Kartashkin V.A., (2008) Uchrezhdenie Soveta po pra-vam cheloveka i re-formirovanie konvencionnyh organov. Mezhdunarodnoe pravo. № 2: 5-13.
15. Kartashkin V.A., (2009) Prava cheloveka: mezhdu-narodnaya zashchita v usloviyah globalizacii. M.: Norma, 2009. 288.
16. Balayan E.YU., Sychev S.S., (2019) Mezhdunarodno-pravovye principy zashchity prav i svobod cheloveka i gra-zhdanina v usloviyah globalizacii. Ros-sijskaya yusticiya. 2019. № 11: 18-21.
17. Ivancova G.A., (2018) Problemy standartizacii prav cheloveka v usloviyah globalizacii. Sbornik nauchnyh tru-dov mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii. Sterlitamakskij filial BashGU: 201 -203.
18. Glaz'ev S., (2002) Dlya Rossii nepriemlemo polozhenie periferijnoj strany. Russkij predprinimatel'. № 1; http://www.ruspred.ru/arh/01/12rr.html (data obrash-cheniya 11.10.2020 g.).
19. Tayupova K.R., (2019) Ekonomicheskaya bezopas-nost' Rossii v usloviyah globalizacii: konstitucionno-pravovoj aspekt. Konstitucionnoe i muni-cipal'noe pravo. № 6: 34-38.
системой «Антиплагиат».
ABOUT THE AUTHORS
Markheym Marina V., Dr Sci (Law), Professor. head of the Department of constitutional and international law, Belgorod National Research University. Scopus Author ID 55962366800. Researcher ID AAH-7582-2019. E-mail: markheim@bsu.edu.ru
Novikova Alevtina E., PhD (Law), Associate Professor,
associate Professor of the Department of constitutional and international law, Belgorod National Research University. E-mail: novikova_a@bsu.edu.ru
