CC BY
116УДК 341.96
Павлов Александр Александрович Сибирский федеральный университет Юридический факультет Россия, Красноярск [email protected] Pavlov Alexander Siberian Federal University Faculty of Law Russia, Krasnoyarsk
МЕЖДУНАРОДНОЕ ПОХИЩЕНИЕ ДЕТЕЙ: ПОЗИТИВНЫЕ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА ГОСУДАРСТВ Аннотация: в настоящей статье проанализирована практика Европейского суда по правам человека по делам о международном похищении детей. В работе представлены позитивные обязательства государств, предполагаемые статьей 8 ЕКПЧ в данной категории дел, а также рассмотрены их особенности. Кроме того, обозначены проблемы российского законодательства в части ответственности за международное похищение ребенка.
Ключевые слова: практика ЕСПЧ, Конвенция о защите прав человека и основных свобод, Конвенция о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей, международное похищение детей, позитивные обязательства.
INTERNATIONAL CHILD ABDUCTION: POSITIVE OBLIGATIONS OF
THE STATE
Annotation: this article analyzes practice of European Court of Human Rights in relation to international child abduction cases. Positive obligations of the states stipulated by article 8 of European Convention on Human Rights as well as their features are represented in the paper. In addition, the article highlights issues of Russian legislation concerning liability for international child abduction.
Key words: ECHR practice, European Convention on Human Rights, Hague Convention on the Civil Aspects of International Child Abduction, international child abduction, positive obligations.
В настоящее время и в мире, и в Российской Федерации возрастает количество браков, в которых оба супруга являются гражданами разных стран. Так, за 2018 год в Нижегородской области было заключено 826 браков граждан РФ с иностранными гражданами, что составило 4% от общего числа браков в области [1]. В 2019 году в Москве ввиду высокой нагрузки на Шипиловский и Четвертый Дворцы Бракосочетания, регистрация брака с иностранными гражданами была дополнительно разрешена в Гагаринском, Мещанском и Медведковском Дворцах Бракосочетания [2]. К концу 2019 года число браков граждан Италии с иностранцами составило около 34,000 [3]. Тенденция увеличения числа браков, заключаемых с иностранными гражданами, наблюдается и в других государствах. В браках, осложненных иностранным элементом, одним из ключевых аспектов является обеспечение прав обоих родителей на участие в воспитании ребенка, а также права ребенка на общение с родителями. Ситуация осложняется при разводе родителей.Расторжение брака приводит к ситуациям, когда один из родителей увозит ребенка в другое государство, государство своего гражданства. Такая ситуация квалифицируется как международное похищение.
Российская Федерация является участницей Конвенции о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей от 25 октября 1980 г. (далее — Гаагская Конвенция) [4]. Однако ее ратификация РФ в полной мере не разрешила проблему международного похищения детей. Число дел, в которых «похитителями» выступают граждане России, по-прежнему высоко. Причиной является непринятие государством мер, направленных на надлежащую защиту прав ребенка, а также прав родителя, разлученного с ним. В случае невозможности добиться возвращения ребенка в рамках национальной судебной системы, родитель обращается в Европейский суд по правам человека
(далее — Европейский суд, ЕСПЧ). ЕСПЧ при рассмотрении данной категории дел рекомендует меры, которые государство обязано принять для наиболее эффективной защиты прав, гарантируемых Конвенцией о защите прав человека и основных свобод (далее — Европейская Конвенция, Конвенция, ЕКПЧ). Принятие таких мер относится к «позитивным обязательствам».
Впервые категория «позитивных обязательств» была сформулирована Европейским судом в 1979 г., в деле Маркс против Бельгии [5]. Данное дело стало одним из «эпохальных» в практике ЕСПЧ и касалось вопросов равенства правового статуса внебрачных и рожденных в браке детей. Отметим, что Европейским судом не была сформулирована дефиниция «позитивных обязательств». Напротив, не определяя единой концепции «позитивных обязательств», ЕСПЧ анализирует их содержание применительно к определенной статье Конвенции. В делах, касающихся международного похищения детей, Европейский Суд, обозначает позитивные обязательства государств в рамках статьи 8 ЕКПЧ, гарантирующей право на уважение семейной жизни.
По мнению ЕСПЧ, «позитивное обязательство» представляет собой «разумные и подходящие меры по защите прав индивида» [6], которые государство обязано осуществить. Отметим, что «позитивные обязательства» государств не сводятся исключительно к принятию каких-либо мер. Европейский Суд исходит из расширительного толкования данной концепции. Так,позитивным обязательством может выступать обязанность государства установить баланс публичного и частного интереса.
В делах, касающихся международного похищения детей, Европейский суд не ограничивается применением исключительно ЕКПЧ. Суд обращается к толкованию других международно-правовых актов — Конвенции ООН о правах ребенка 1989 года и Гаагской Конвенции.
Позитивные обязательства обусловлены «гармонизированным толкованием» положений ЕКПЧ и Гаагской Конвенции. ЕСПЧ указал на данное обстоятельство в деле X против Латвии [7]. Определяя круг факторов,
влияющих на позитивные обязательства по данной категории дел, предлагаем обозначить следующие. Во-первых, ЕСПЧ в данной категории дел ставит приоритет наилучшие интересы ребенка [8, с.58-64].Рассматривая категорию «интересы ребенка» в деле Владимир Ушаков против России [9], ЕСПЧ обратился к Пояснительному отчету, опубликованному на Гаагской Конференции по международному частному праву в 1982 г. В Отчете отмечается, что наилучшие интересы ребенка представляют собой скорее «социологическую парадигму, нежели четко определенный правовой стандарт». В международных актах, посвященных правам ребенка, не раскрывается содержание концепции наилучшего интереса ребенка. На основе текста преамбулы Конвенции ООН о правах ребенка 1989 года [10] можно сделать предположение, что интерес ребенка заключается в гармоничном развитии его личности, а также в воспитании «в семейном окружении, в атмосфере счастья, любви и понимания». Конвенция ООН о правах ребенка подчеркивает, что ребенку, ввиду его физической и умственной незрелости, требуется особая защита, в том числе правовая для обеспечения его интересов. При анализе содержания концепции наилучших интересов ребенка Европейский Суд также придерживается выработанного собственной практикой подхода, согласно которому наилучший интерес ребенка состоит в «восстановлении status quo посредством принятия решения о незамедлительном возвращении ребенка в страну его или ее обычного постоянного проживания в случае похищения». Данная позиция была сформулирована в деле Mc Ilwrath v Russia [11]. Во-вторых, ЕСПЧ при рассмотрении дел о международном похищении детей, обращает внимание на интересы обоих родителей, которые должны оцениваться национальными судами. По делу В. П. против России [12] Европейский Суд указал, что национальным судам надлежит взвешивать законные интересы каждого родителя по сохранению личных отношений и непосредственного контакта с ребенком, в сравнении с «наилучшими интересами ребенка». Таким образом, по делам данной категории национальным судам надлежит учитывать интересы нескольких субъектов, а
именно родителей и ребенка. Однако первостепенной важностью обладают интересы ребенка.
18 сентября 2019 года ЕСПЧ вынес Постановление по жалобе Владимира Ушакова [13].
Заявитель требовал возвращения его дочери обратно в Финляндию из России, куда ее увезла его бывшая жена без согласия. Районный суд г. Вантаа после окончания процесса по расторжению брака определил право совместной опеки заявителя и его бывшей супруги в отношении их общего ребенка. Бывшая супруга заявителя отказывала в возвращении ребенка на основании того, что заявитель страдает психическим расстройством, а также ссылалась на необходимость медицинского лечения дочери, которое ей может быть обеспечено только в России. Доказательств, свидетельствующих о наличии психического расстройства у заявителя, предоставлено не было. ЕСПЧ констатировал нарушение права на уважение семейной жизни, гарантированного ст. 8 Конвенции. Европейский суд указал на позитивное обязательство, по сути, пронизывающее данную категорию дел. Позитивное обязательство государств заключается в защите права на уважение семейной жизни в соответствие со ст. 8 ЕКПЧ. Данное позитивное обязательство следует из содержания Гаагской Конвенции и выражается в принятии мер, способных обеспечить незамедлительное воссоединение отобранного ребенка и родителя. В данном деле ЕСПЧ также сослался на обозначенное им в предыдущих жалобах процедурное обязательство государств, предусмотренное 8 статьей Европейской Конвенции. Позитивное обязательство заключается в обязанности национальных судов выслушать заявления сторон относительно «серьезного риска», которому ребенок может быть подвергнут в случае возвращения в страну его постоянного или преимущественного проживания, а в судебном решении дать оценку таковым заявлениям. ЕСПЧ подчеркивает, что в такой ситуации решение суда выносится с учетом положений Гаагской Конвенции и, следовательно, не является «автоматическим и стереотипным».
В деле Шоу против Венгрии [14] после развода бывшая супруга заявителя увезла ребенка из Франции в Венгрию, нарушив тем самым порядок осуществления прав опеки заявителя в отношении его дочери, установленный судебным решением. Заявитель знал о том, что его дочь уехала вместе с матерью в Венгрию, в январе 2008 г. бывшая супруга отправила ему письмо, сообщив, что записала ребенка в венгерскую школу и не планирует возвращать его во Францию. В марте 2008 г. заявитель подал иск в суд Венгрии с требованием о возвращении дочери обратно во Францию. Однако ввиду затянувшихся судебных процессов, направленных на возврат дочери, заявитель не имел фактической возможности встретиться с ребенком в течение трех с половиной лет. Европейский Суд признал нарушение статьи 8 ЕКПЧ, обратив внимание на отсутствие «особых» обстоятельств, которые бы подтвердили затяжной характер рассмотрения дела. ЕСПЧ постановил нарушение государством позитивного обязательства, выразившееся в непринятии судами Венгрии своевременных мер в отношении незамедлительного возвращения ребенка во Францию.
В деле Громадка и Громадкова против России [15] ЕСПЧ указал, что «эффективное» обеспечение уважение права на частную жизнь выражается в принятии законодательных, судебных и правоприменительных механизмов, направленных на защиту прав отдельных лиц, даже в том случае, если они не состоят в браке. Заявитель, гражданин Чехии, не состоял в браке с гражданкой РФ, которая похитила ребенка в Россию. Таким образом, ЕСПЧ подчеркнул распространение положений и ЕКПЧ, и Гаагской Конвенции не только на лиц, находящихся в зарегистрированном браке, но и на отношения фактического сожительства. В числе позитивных обязательств государства назовем принятие законодательства, способного обеспечить незамедлительное возвращение ребенка в случае его похищения. Европейский Суд обозначил, что конфликт между родителями не освобождает государств от позитивных обязательств, предусмотренных статьей 8 ЕКПЧ. В таком случае, позитивное обязательство государства выражается в принятии мер по согласованию конфликтующих
интересов родителей с безусловным учетом наилучших интересов ребенка. В данном деле ЕСПЧ также указал, что государства, в целях выполнения позитивных обязательств, обязаны обеспечить право родителя на контакт с ребенком, который был незаконно перемещен в другую страну. Из фактов дела следует, что мать запрещала отцу созваниваться с ребенком по телефону, а также «манипулировала психологией отца и ребенка», не направляла приглашение отцу на посещение России для получения визы, в то время как власти Российской Федерации не предпринимали мер по смягчению конфликта между родителями и полному выяснению обстоятельств дела.
Как видим, Европейский Суд по правам человека в делах о международном похищении детей обозначает широкий круг материальных и процедурных позитивных обязательств государств в соответствие со ст. 8 Европейской Конвенции. Большое количество жалоб по данной категории в ЕСПЧв том числе, против Российской Федерации обусловлено следующими причинами. Во-первых, ст. 68 Семейного Кодекса Российской Федерации [16] (далее — СК РФ) наделяет родителей правом требовать возврата ребенка от любого лица, удерживающего его у себя не на основании закона или не на основании судебного решения. Однако данная норма не применима к незаконному удержанию ребенка вторым родителем. Более того, с точки зрения российского законодательства такая ситуация не является похищением ребенка в контексте норм Гаагской Конвенции. Ст. 3 Гаагской Конвенции использует термины «перемещение» и «удержание», которые могут быть признаны незаконными, если нарушаются совместные или индивидуальные права опеки лица, учреждения или организации в отношении ребенка, которые эффективно осуществлялись, если бы не произошло перемещение или удержание. Во-вторых, российскому законодательству не известны такие правовые институты как «права опеки» и «права доступа», указанные в ст. 5 Гаагской Конвенции. В рамках СК РФ данные права не разграничиваются и относятся к единой категории прав родителей. Высказывается мнение, что способомразрешения данной проблемы может стать внесение изменений в уголовное и семейное
законодательство [17, с. 15]. С этой позиции, Российской Федерации может быть полезен опыт правового регулирования вопросов ответственности за похищение ребенка других государств. Так, например, УК Франции и Испании содержат нормы об ответственности за незаконное удержание и похищение человека, отягчающим обстоятельством этого преступления является похищение ребенка, которое может быть осуществлено одним из его родителей [18, с. 130]. Полагаем, меры, касающиеся ответственности за международное похищение ребенка, могут быть предусмотрены в СК РФ в силу следующих особенностей данной категории дел. «Похитителем» выступает не третье лицо, а один из родителей ребенка. Данное обстоятельство чрезвычайно важно, поскольку родитель, выступающий «похитителем», имеет равные права с «оставленным» родителем в силу принципа равенства прав и обязанностей супругов в семье, закрепленным СК РФ. Верховный Суд РФ постановил [19], что по абсолютному большинству дел о международном похищении детей, рассмотренных российскими судами за 2016-2018 гг. иск предъявлялся к другому родителю и лишь в одном случае — к бабушке ребенка. Во-вторых, ребенок имеет право на воспитание в семье, а также право на общение с обоими родителями (ст. 55 СК РФ). Следовательно, при похищении ребенка нарушаются не только его права, но и права родителя, имеющего право принимать участие в воспитании ребенка.
Нам представляется, что национальным судам необходимо учитывать правовые позиции Европейского Суда в делах о международном похищении детей. Разрешение споров между родителями по данной категории дел на основе сложившейся практики ЕСПЧ, с учетом позитивных обязательств, предполагаемых Европейской Конвенцией, обеспечит уважение и эффективную защиту прав родителей, а также соблюдение наилучших интересов ребенка, которые должны быть в приоритетном рассмотрении. Подчеркнем, наилучший интерес ребенка — это не «механический» возврат его другому родителю на основе судебного решения, а в первую очередь, воспитание в полной семье, в атмосфере гармонии и любви.
Список литературы:
1. Мокрова И. Более 800 браков с иностранцами зарегистрировано в Нижегородской области в 2018 году // В городе N [Электронный ресурс]. - URL: https://www.vgoroden.ru/novosti/bolee-800-brakov-s-inostrancami-zaregistrirovano-v-nizhegorodskoy-oblasti-v-2018-godu-id301858 - (дата обращения: 21.02.2020).
2. Love without borders: three more Moscow Civil Registry Offices to register marriages with foreigners // Moscow Mayor official website [Электронный ресурс]. - URL: https://www.mos.ru/en/news/item/57244073/ - (дата обращения: 22.02.2020).
3. The number of Italians marrying foreigners is on the rise in Italy // TheLocal [Электронный ресурс]. - URL: https://www.thelocal.it/20191122/the-number-of-italians-marrying-foreigners-is-on-the-rise - (дата обращения: 20.02.2020).
4. Конвенция о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей 1980 г. // «Бюллетень международных договоров», № 1, 2013.
5. Marckxv. Belgium Appno 6833/74 (ECtHR, 13 June 1979) // HUDOC [Электронный ресурс]. - URL: https://hudoc.echr.coe.int/eng?i=001-57534. (датаобращения: 19.02.2020).
6. Lopez-Ostra v. Spain App no 16798/90 (ECtHR, 9 December 1994) // HUDOC [Электронный ресурс]. - URL: https://hudoc.echr.coe.int/eng?i=001-57905. (датаобращения: 23.02.2020).
7. Xv. Latvia App no 27853/09(ECtHR 26 November 2013) // HUDOC [Электронный ресурс]. - URL: https://hudoc.echr.coe.int/eng?i=001-138992. (датаобращения: 22.02.2020).
8. Карепова Е.О., Терешкова В. В.Практика Европейского суда по правам человека по делам об ограничении и лишении родительских прав в свете концепции наилучших интересов ребенка // Научная дискуссия: вопросы юриспруденции: сб. ст. по материалам XLVIII Международной научно -практической конференции «Научная дискуссия: вопросы юриспруденции». -№ 4(43).-М.: Интернаука, 2016. - 100 с.
9. Vladimir Ushakov v. Russia App no 15122/17 (ECtHR 18 September 2019) // HUDOC [Электронный ресурс]. - URL: https://hudoc.echr.coe.int/eng?i=001-193878. (дата обращения: 22.02.2020).
10. Конвенция о правах ребенка (одобрена Генеральной Ассамблеей ООН 20 ноября 1989 г.). Ратифицирована Постановлением ВС СССР 13 июня 1990 г. № 1559-1 // Сборник международных договоров СССР, Вып. XLVI, 1993.
11. Mc Ilwrath v Russia ECtHR 18 July 2017 г. Appno № 60393/13 // СПС «КонсультантПлюс» [Электронный ресурс]. - URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=ARB002;n=549846#075 66522432453704. (дата обращения: 21.02.2020).
12. V.P. v. RussiaAppno 61362/12 (ECtHR 21 January 2015) // HUDOC [Электронный ресурс]. - URL: https://hudoc.echr.coe.int/sites/eng?i=001-147332. (датаобращения: 23.02.2020).
13. VladimirUshakovv. RussiaAppno 15122/17 (ECtHR 18 September 2019) // HUDOC [Электронный ресурс]. - URL: https://hudoc.echr.coe.int/eng?i=001-193878. (дата обращения: 22.02.2020).
14. Shawv. HungaryAppno 6457/09 (ECtHR 26 July 2011) // HUDOC [Электронный ресурс]. - URL: https://hudoc.echr.coe.int/sites/eng-press/pages/search.aspx?i=003-3618031-4101431. (дата обращения: 23.02.2020).
15. Hromadka and Hromadkovav. Russia App no 22909/10 (EctHR 11 March 2015) // HUDOC [Электронный ресурс]. -URL: https://hudoc.echr.coe.int/sites/eng?i=001-148629. (дата обращения: 23.02.2020).
16. Семейный кодекс Российской Федерации от 29.12.1995 №223-ФЗ (ред. от 06.02.2020) // URL: https://www.consultant.ru/ (дата обращения: 25.02.2020).
17. Кравчук Н.В. Конвенция о международном похищении детей: законодательные проблемы и перспективы реализации // Семейное и жилищное право. -2013. -№ 1. - С. 12-17.
18. Городнова О.Н. Похищение ребенка одним из родителей как уголовно наказуемое деяние // Вестник ЧГУ.- 2012. -№ 1.- С. 129-135.
19. Обзор практики рассмотрения судами дел о возвращении ребенка на основании Конвенции о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей от 25 октября 1980 года (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 18 декабря 2019 г.) // Гарант [Электронный ресурс]. -URL: https://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/73146540/. (дата обращения: 24.02.2020).
